Текст книги "Танец богов"

– Ну хорошо, я понимаю, – скрепя сердце согласилась она. – Но, если он все-таки вернется, попросите его перезвонить мне. В любое время.

– Si, передам. – В трубке щелкнуло, и послышались короткие гудки. Мередит медленно опустила трубку. Ей нетрудно было догадаться, что имела в виду экономка. Она была уверена, что Райан сидит в каком-нибудь баре, пьяный в стельку.

Мередит снова подошла к окну. Господи, хоть бы Райан позвонил и предупредил, что сегодня не приедет. До чего же он порой бывает утомителен! Если бы она уже не поставила на карту так много, если бы не знала, сколько это интервью значит для её карьеры, то уже давно высказала ему все, что о нем думает. Сколько можно играть в кошки-мышки? То сам звонит и божится, что все расскажет, а потом прячется от нее, как черт от ладана. Почему?

Зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, Мередит схватила трубку.

– Алло! – Она с трудом сдерживала волнение.

– Мередит? – она узнала голос Кей. – Я и не надеялась, что застану тебя дома.

– Почему? – раздраженно спросила Мередит. – Я ведь говорила тебе, что жду Тома Райана…

– Так ты ничего не знаешь!

– О чем, черт побери? – по спине Мередит поползли мурашки.

– По радио уже сто раз передавали, да и по телевизору…

– Я не включала телевизор, – ответила Мередит. Усаживаясь в ближайшее кресло. – Что случилось?

– Том Райан… Он угодил в жуткую аварию. Наверное, как раз по дороге к тебе. Дорога была скользкая из-за ливня. Водитель какого-то грузовика слишком быстро выехал из-за поворота и перегородил ему всю полосу. Он перелетел через ограждение… Он разбился насмерть, Мередит.

Мередит слепо уставилась на телефонную трубку, словно видела её впервые в жизни. Том Райан… Разбился насмерть? Она не могла в это поверить.

– Мередит? – услышала она сквозь туман. – Ты там? Ты меня слышишь?

Мередит с трудом обрела дар речи. Поднеся трубку к уху, она слабо выдавила:

– Да, я тебя слышу, Кей. Только давай поговорим завтра.

Медленно, словно во сне, она положила трубку на рычажки и, встав, подошла к окну. Уставилась невидящим взором на залитое струйками дождя стекло. Внутри у неё разлился леденящий холод. Это только дурной сон, сказала она себе. Ночной кошмар. Потом я проснусь, и все пройдет. Сейчас Том постучит в дверь, войдет и все мне расскажет. Однако другая часть её мозга возражала: нет, этого не будет – Том мертв. И он никогда уже не расскажет ей о том, какая участь на самом деле постигла Элизабет после трагической гибели Дэвида.

Мередит моргнула, смахивая слезинки. По большому счету Том Райан ей нравился, насколько это было возможно. Он сразу пришелся ей по душе. Другие находили его холодным, недоступным и даже заносчивым, однако за то время, что Мередит удалось с ним пообщаться, она поняла, что под этой маской прячется глубоко исстрадавшаяся и легко ранимая душа, которой выпало нести по жизни непосильный крест.

– За что? – прошептала она. – За что, Господи?

Глава 6

Дождь шел и в то утро, когда останки Тома Райана предали земле. Под мрачным небом, затянутым свинцовыми тучами, многочисленные друзья и коллеги пришли проводить бывшего режиссера в последний путь. Над свежей могилой собралось под черными зонтами целое сонмище голливудских знаменитостей – звезды первой величины, известные продюсеры и режиссеры, ведущие критики, руководящие работники студии, – многие из которых знали Райана едва ли не с первых дней его работы в Голливуде. «Должно быть, они и Элизабет помнят», – подумала Мередит. Она стояла рядом с Ником, одетая в скромный черный костюм и черную же шляпу с широкими полями. После первых же слов священника Мередит смотрела вниз, на землю. Вдруг ей показалось странным, что, Райан, который владеет таким огромным участком, похоронен здесь один. А где же тогда Элизабет и Дэвид? Почему они не здесь? Почему, зная, что сам навсегда останется здесь, Райан распорядился похоронить жену и ребенка в другом месте?

В следующий миг Мередит жестко оборвала себя. «Не смей! – приказала она себе. – Не лезь не в свое дело! Теперь поздно. Том мертв, и интервью не состоится». И все же, глядя на покрытый цветами гроб, Мередит не могла не вспомнить их последний разговор. Что могло побудить его столь внезапно сорваться и уехать из города, а потом, по возвращении, согласиться на встречу с ней? На так и не состоявшуюся встречу, которая тем не менее стала для него роковой.

Мередит покосилась на Ника. Глаза режиссеры были полны скорби. Она даже не ожидала, что Ник воспримет известие о смерти Райана столь тяжело. Да, они были близки, но, несмотря на это, Мередит была потрясена реакцией Ника на случившееся. Он казался вконец опустошенным и признался Мередит, что для него смерть Ника сравнима с потерей горячо любимого отца. Чуть поколебавшись, она прикоснулась к его руке. Ник мельком взглянул на неё и грустно улыбнулся. Мередит легонько пожала его руку.

Вскрытие подтвердило, что в крови Райана было высокое содержание алкоголя. Это нисколько не удивило Мередит. Хотя Ник, по-видимому, знавший Тома лучше всех остальных, наотрез отказался обсуждать эту тему, Мередит давно подозревала, что Райан уже много лет пьет вмертвую. Водитель злополучного грузовика, который в ту роковую ночь стал косвенным виновником гибели Райана, показал на допросе в полиции, что Райан, похоже, утратил контроль над машиной на скользкой дороге, и что сам он едва избежал столкновения с «роллс-ройсом». «Сначала он утратил контроль над собой, а потом и над автомобилем», – отвлеченно подумала Мередит. Хотя слова «пьяный» никто не произносил, оно витало в воздухе. Должно быть, Райан собирался с духом, поскольку для их предстоящей беседы требовалась незаурядная храбрость. Вот он и пил, чтобы собраться с силами… или, чтобы заглушить боль.

Служба подошла к концу, и толпа прощающихся начала редеть. Мередит по-прежнему стояла рядом с Ником. Тот обменялся несколькими словами с кем-то из знакомых. Мередит посмотрела на гроб с покойным. Остались считанные минуты, после чего он будет предан земле. Том Райан обретет вечный покой, а с ним навсегда будет захоронена его столь бережно охраняемая тайна. По прошествии двадцати шести лет земные мучения Тома закончились. «Надеюсь, ты наконец обретешь покой, которого так ждал», – подумала Мередит с глубокой тоской.

Потом они с Ником, ни слова не говоря, рука об руку прошли к машине. Мередит понимала его состояние, и не пыталась заговорить первой. Она решила не бередить его рану. Приостановившись перед дверцей машины, которую распахнул перед ней Ник, Мередит задрала голову и посмотрела на небо. Дождь почти прекратился. Мрачная погода усугубила и без того тягостное настроение во время похорон, но теперь, похоже, небо начинало проясняться.

– Я рад, что все это уже позади, – сказал Ник, войдя в спальню. Расстегнув рубашку, он стащил её и небрежно бросил на спинку стула. Затем подошел к окну и раскрыл его настежь, впуская в комнату свежий морской воздух. – Знаешь, – тихо сказал он, – я до сих пор не могу поверить, что это случилось. Не могу поверить, что Том мертв.

Мередит в одной прозрачной изумрудно-зеленой ночнушке сидела на кровати, поджав под себя ноги, и расчесывала свои длинные пепельные волосы. На мгновение она замерла, изучая его. Выглядел Ник ужасно: щеки ввалились, под глазами темнели круги – он выглядел лет на десять старше обычного.

– Я тебя понимаю, – промолвила она. – Я и сама чувствую то же самое.

Ник промолчал. Тогда Мередит, отложив расческу, заговорила снова.

– Послушай, Ник, мне кажется, что нам нужно сделать небольшую передышку. Хотя бы на пару деньков. Что ты скажешь? Можем просто посидеть дома, а можем и куда-нибудь съездить. Вдвоем. Я думаю, нам обоим нужно передохнуть.

Ник замялся.

– Не знаю, право. Мне кажется, что если я буду занят работой, то легче сумею забыть этот кошмар. – Присев на край кровати, он тут же в изнеможении опрокинулся на спину.

Мередит опустилась на колени и принялась массировать его шею и плечи.

– Может, я попробую помочь тебе? – спросила она, пытаясь придать голосу беззаботность.

Ник повернулся и посмотрел на нее.

– Если кому это и под силу, то только тебе, – сказал он и, устало улыбнувшись, поцеловал её в щеку.

– Значит… ты согласен?

– А что именно ты задумала?

– Нечто такое, что должно тебе понравиться, – сказала она, разминая мышцы на его плече. – Возможно, мы останемся здесь. Будем ложиться пораньше, а вставать, наоборот, попозже. Будем завтракать в постели, а потом долго гулять по берегу. За последние несколько недель мы с тобой бывали вдвоем так мало. А это именно то, что нам с тобой сейчас необходимо – побыть вместе, поговорить по душам, обсудить самое сокровенное.

Ник призадумался.

– Да, нам с тобой не так часто удается побыть наедине, – сказал он наконец, словно впервые это осознавая. – Если я не уезжаю на съемки, то тебя отправляют в очередную командировку. В последнее время нам удавалось видеться лишь мельком.

Мередит улыбнулась.

– Тем ценнее и прекраснее были минутки, которые нам удавалось урвать друг для дружки, – сказала она. – Хотя, будь у меня выбор, я бы предпочла проводить с тобой больше времени.

– Я тоже. – Ник встал, расстегнул «молнию» на брюках и стащил их. – Пора бы нам подумать о том, чтобы куда-нибудь съездить. Отпуск взять. Только – как можно дальше от Лос-Анджелеса. – Он искоса посмотрел на Мередит. – Ты, по-моему, давно мечтаешь снова увидеть Париж. Что, если нам слетать туда на пару недель?

Мередит улыбнулась.

– Ловлю на слове. – И, обогнув кровать, выключила ночник.

Ник улегся, а Мередит тут же прильнула к нему. Его руки сомкнулись вокруг неё – твердо, но бережно. В эту минуту Мередит, как никогда, остро нуждалась в мужской ласке. Смерть Тома Райана потрясла её куда сильнее, чем она признавалась сама себе. Она заставила её о многом задуматься. Они с Ником были настолько уверены в себе и в своих отношениях, что уже начали воспринимать друг друга как должное. Как нечто само собой разумеющееся. Каждый был настолько занят своими делами и собственной карьерой, что времени на любовь почти не оставалось. Потом… все откладывалось на потом. Ни одному из них даже в голову не приходило, что «потом» может уже и не быть. Ни один не задумывался о бренности бытия, о том, как любая случайность, любой нелепый поворот фортуны может круто изменить их жизнь. А то и вовсе положить ей конец.

Глядя на Ника, Мередит задумчиво провела пальцами по его лицу. Режиссер лежал молча, не двигаясь, и смотрел в потолок. Мередит прикоснулась указательным пальцем к его губам. Она прекрасно понимала, о чем он думает.

– Может, поговорим? – предложила она.

Ник нахмурился.

– А какой теперь смысл? – с горечью спросил он.

– Все-таки немного легче будет.

– Сомневаюсь.

Мередит окинула его пытливым взглядом.

– Не отгораживайся от меня, Ник, – попросила она. – Не забивайся в ракушку. Я понимаю, что никогда не смогу заменить тебе Тома, но ведь и я его по своему любила. Я прекрасно понимаю твои чувства. И я знаю, что ты перенес. Я хочу быть рядом с тобой – не отталкивай меня.

Ник погладил её по волосам.

– Извини, малышка, – промолвил он, поворачиваясь к ней. – Я вовсе от тебя не отгораживаюсь. Просто я не вполне понимаю, как объяснить тебе, что я чувствую. Как облечь это словами.

– А ты попробуй, – попросила Мередит.

Он глубоко вздохнул.

– Видишь ли, когда мы только познакомились с Томом, он сразу сказал мне, что мне как раз столько лет, сколько было бы его сыну, останься он в живых. Он всегда связывал с Дэвидом огромные надежды, мечтал, что в один прекрасный день тот тоже станет знаменитым режиссером. Должно быть, именно поэтому мы с ним и были столь близки: я заменил ему сына, а он стал мне вторым отцом.

Мередит пристально посмотрела на него.

– Тебе ведь до сих пор недостает отца, да? – спросила она. – Хотя ты почти никогда не говоришь о нем.

Ник кивнул.

– Да, – сказал он. – Мне всю жизнь его недоставало.

– Какой он был?

Чуть поколебавшись, Ник ответил:

– Он был очень славный человек, который трудился до седьмого пота и почти не бывал дома. Если же и успевал возвращаться, то всегда был таким усталым, что едва держался на ногах. Но он был замечательным отцом. Несмотря на усталость, время на меня он находил всегда.

– Ты, наверное, скучал без него? – спросила Мередит. – Не понимал, почему так происходит.

– Да, – вздохнул Ник. – Вернее, я понимал, что отец очень занят, но от этого мне было не легче. Мне все время хотелось быть с ним. Любому ребенку нужны мать и отец. Родители, которых никогда не видишь – то же, что никаких. Когда мы с тобой заведем детишек, нам придется обоим крепко подумать, как изменить свой образ жизни.

Последняя его фраза поразила Мередит до глубины души. Впервые за все время Ник заговорил о том, что их отношения должны иметь более прочную основу. Она не ответила, но только крепко прижалась к нему, склонив голову ему на плечо.

В это мгновение она не мгла представить себе будущего без Ника Холлидея.

Получив в дирекции студии Кей-Экс-Эл-Эй необходимые наставления, Мередит выскочила из здания и поспешила к знакомому фургончику, одному из пятнадцати принадлежащих студии, возле которого стояли её оператор и ассистент.

– Привет, Мередит! – весело крикнул ассистент, занимая привычное место за рулем. – Куда летим?

– На пожар в Северный Голливуд! – крикнула Мередит, залезая в фургон. – Склад со старыми декорациями и костюмами горит. – Она угнездилась на вращающемся сиденье, стиснутом со всех сторон самым современным оборудованием – видеомагнитофонами и плеерами, монтажными и микшерскими установками, аккумуляторами, мониторами, осветительной аппаратурой и даже микроволновым ретранслятором для прямой передачи. – Надо же, единственный раз надела платье, и на тебе – на пожар ехать.

Оператор ухмыльнулся.

– Скажите ещё спасибо, что не на извержение вулкана! – сказал он с ехидцей. – Лично я вообще удивлен, что вы с нами едете. Я уж думал было, что теперь, когда вы перешли в дикторы, мы вас больше и в глаза не увидим.

Мередит звонко рассмеялась.

– Нет уж увольте, от репортажей я никогда не откажусь, – заявила она. – Целыми днями корпеть за столом – это не по мне. Да и потом, как мне тогда держаться в курсе событий? Ой! – Автомобиль накренился, и она судорожно вцепилась в поручень – водитель-ассистент совершил обгон, достойный звезды авторалли.

– Эй, Берни, полегче на поворотах! – осадил коллегу оператор. – Я ещё не вполне дозрел до того, чтобы позволить своей благоверной получить страховую премию за мою жизнь!

– Ты, наверное, хочешь попасть туда уже после того, как пожар потушат? – задорно выкрикнул Берни.

– Не знаю, как вы, – вставила Мередит, – но я, безусловно, хочу успеть туда до того, как пожар потушат, но при этом, по возможности, живой и невредимой. – Она услышала по радио выпуск новостей и уже знала, что к месту пожара пробивается группа соперничающей студии. Это её ничуть не удивило: на складе пылились декорации фильмов, многие из которых и составили Голливуду легендарную славу.

Берни расхохотался.

– Не обращайте на нас внимания, Мередит, – сказал он, выруливая со скоростной автострады Санта-Моника на менее оживленное шоссе. – Это наш висельный юмор.

– Угу, – подтвердил оператор. – Порой на нашу долю такое выпадает, что по ночам кошмары снятся. Вроде этого жуткого случая на Тихоокеанском шоссе.

Мередит, рывшаяся в дорожной сумке, навострила уши.

– Вы имеете в виду аварию, в которую попал Том Райан? – спросила она.

– Да. Нас отправили туда с Джулией Морган, чтобы снять репортаж, а его автомобиль как раз доставали из воды. – Он искоса взглянул на Мередит. – Кажется, вы его знали?

– Да, – понуро ответила Мередит. – Я и сама хотела поехать, но… – голос её оборвался.

– И хорошо, что не поехали, – заявил ей оператор. – Зрелище не для слабонервных было, уж поверьте мне. Его пришлось вырезать из машины с помощью автогена.

– Так, приехали! – возвестил Берни, лихо осаживая фургончик позади автомобиля пожарной команды. Мередит пригнулась, разглядывая столбы пламени, вздымавшиеся выше крыши здания склада. Открыв дверцу, она спрыгнула на землю. Небо заволокло клубами черного дыма. Прихватив с собой толстый блокнот и фломастер, она начала пробираться вперед по лабиринту пожарных машин, гидрантов и досужих зевак. Все её мысли были уже поглощены предстоящим репортаже. Опыт подсказывал: раздобыть сведения о том, как, когда и где начался пожар, будет пара пустяков. Она расспросит пожарных, детективов и возможных свидетелей. Тут никаких сложностей не предвидится.

Тем временем её ассистент с оператором, нагруженные оборудованием, волочили тяжеленный кабель, безуспешно пытаясь поспеть за Мередит, которая в погоне за очевидцами пожара перепрыгивала через лужи, огибала тлеющие ящики и переступала через развернутые шланги. Она терпеливо выискивала желающих выступить в эфире, собеседников с собственным, оригинальным взглядом на случившееся, способных высказать свое мнение – такой подход к репортажу уже давно стал её своеобразной визитной карточкой.

Заприметив свободную погрузочную платформу, Мередит мигом сообразила, что лучшего места для съемки не найти. Расположившись на фоне горящего здания, она подготовилась к вступительным словам, нескольким коротким фразам, которые должны вместить всю квинтэссенцию последующего репортажа. С той поры, как она спрыгнула на землю с подножки фургона, все мысли Мередит были поглощены предстоящим ей делом. Ничего другого для неё в это время не существовало. И вот теперь, стоя с микрофоном в руке и глядя в черный зрачок камеры, она заговорила звучным, хорошо поставленным голосом:

– Разрушительный пожар напрочь уничтожил три десятилетия голливудской истории и лишил десятерых человек работы. С вами Мередит Кортни…

Команду Мередит вызвали снимать следующее происшествие, а за Мередит со студии Кей-Экс-Эл-Эй прислали машину. Сидя в монтажной, она несколько часов она просматривала отснятый материал – из получаса ей с Дэном Беллами, весьма искусным монтажером, предстояло оставить всего три минуты для пятичасового выпуска новостей. Мередит любила работать с Беллами – они не только ладили, но и понимали друг друга с полуслова. Настоящий профессионал, он на лету схватывал любую задачу.

– Никакого сомнения, – покачал головой Беллами, просматривая пленку. – Оператор, определенно, влюблен в вас по уши.

Мередит улыбнулась, но не ответила. Она не спускала глаз с монитора, старательно подмечая каждую мелочь. Она никогда не полагалась на волю случая, зорко выискивая ошибки и постоянно пытаясь повысить качество своей работы. Тем не менее Мередит прекрасно понимала, что в прошлом львиной долей своего успеха обязана тому что Чак Уиллард называл «экранным обликом». Он был свято убежден, что секрет необыкновенной популярности Мередит у зрителей кроется в её броской внешности. Он не уставал повторять Мередит, что она необыкновенно фотогенична. Голубые глаза, подтянутые к вискам, пышные платиновые волосы – все это, по его убеждению, как магнитом притягивало к Мередит мужскую аудиторию. Мередит соглашалась, что хорошо смотрится на телеэкране, однако возражала, что обязана своим успехом исключительно красивой наружности. Она считала себя вполне профессиональной журналисткой, а не вертихвосткой-моделью, и хотела, чтобы и коллеги, а не только зрители, воспринимали её всерьез. Мередит хотела, чтобы её знали как яркую журналистку, а не как обладательницу смазливенькой мордашки. Она прекрасно помнила неприязненный прием других женщин-телеведущих, с которым столкнулась, стоило только Чаку Уилларду возвестить, что она займет место Дейны. Многие из них проработали в студии гораздо дольше и надеялись сами заменить уволившуюся звезду. За спиной Мередит они обменивались ехидными сплетнями, уверяя, что Чак взял её исключительно из-за внешности. Мередит пропускала выпады злопыхательниц мимо ушей, полная решимости доказать, что они не правы.

В дверях нарисовался сам Чак Уиллард.

– О, Мередит, я как раз хотел поговорить по одному важному делу, – возвестил он. – Зайди ко мне в кабинет, как освободишься.

Мередит кивнула.

– Через двадцать минут, ладно? Мы уже почти заканчиваем. – Она молодецки заткнула карандаш за ухо.

Уиллард одобрительно покачал головой.

– Хорошо. Ты знаешь, где меня найти.

Уиллард покинул монтажную, а Мередит вернулась к монитору. «Что ему могло понадобиться?» – подумала она вскользь. Сказать, что её программу убрали из планов? Она и сама это прекрасно понимала. Она поняла это в то самое мгновение, когда Кей сказала ей, что Том Райан погиб. Без Райана программа теряла всякий смысл.

Закончив просмотр материалов, она извинилась перед Беллами и направилась к Чаку Уилларду. Когда Мередит вошла, Чак беседовал с кем-то по телефону. Кивком указав ей на кресло, он продолжил разговор. Мередит присела, терпеливо дожидаясь. Наконец Чак положил трубку и улыбнулся.

– Что ж, у меня для тебя, как в анекдоте, есть хорошая новость и плохая, – сказал он. – С чего начнем?

– Плохую оставьте при себе, Чак, – устало промолвила Мередит. Я уже знаю – программа отменяется. – Она оперлась на подлокотник кресла.

Чак задумчиво посмотрел на нее, затем кивнул.

– Да, программа отменяется. Однако я вызвал тебя вовсе не по этому поводу. Хорошая новость должна с лихвой компенсировать твое огорчение.

– Это приятно, – оживилась Мередит. – Я, признаться, уже устала от дурных вестей.

Чак откинулся на спинку кресла.

– Несколько месяцев назад я получил из Нью-Йорка уведомление. Парни с Центрального телевидения раскинули щупальца по всей стране в поисках талантливых телеведущих. На замену своим старым кадрам, должно быть. Я отправил им несколько записей с твоим участием.

Он многозначительно приумолк.

– Ну и? – нетерпеливо спросила Мередит.

– Ты произвела на них впечатление. Я ведь всегда говорил, что ты очень фотогенична. И смотришься замечательно, да и голос у тебя поставлен. Однако ребята из Нью-Йорка подметили в тебе ещё кое-что – подкупающую искренность. – Чуть помолчав, он продолжил: – Они прекрасно понимают, что доверие зрительской аудитории к диктору это уже половина успеха. И даже больше. Одним словом, – он заулыбался, точно кот, полакомившийся сметаной, – ты их покорила.

– Но они хоть что-нибудь предлагают? – с плохо скрытым нетерпением спросила Мередит. Она была готова удушить Уилларда: видит, что она сидит, как на иголках, и – нарочно тянет резину.

– Предлагают, – загадочно ответил Уиллард, выпрямляясь. – Карла Гранелли, ведущий диктор вечерних выпусков новостей, на следующей неделе улетает в Европу, чтобы сделать серию интервью с ведущими политическими деятелями. Они подыскивают ей временную замену. Хотят попробовать тебя – если ты не против, конечно.

Сердце Мередит гулко забилось.

– Разумеется, я не против! – воскликнула она.

– Значит ты принимаешь их предложение?

– Неужели ты ещё можешь в этом сомневаться? – изумленно вскричала Мередит. – Когда я вылетаю?

– Они хотят, чтобы ты была там в пятницу, – сказал Уиллард. – Хотя в эфир тебя выпустят только в понедельник. Тебе хватит времени на подготовку – их выпуски новостей на порядок отличаются от наших, – ну и, конечно, познакомишься с местными знаменитостями.

– Может, я вылечу в четверг сразу после вечернего выпуска? – предложила Мередит. – Тогда я все успею.

Уиллард пожал плечами.

– Я не возражаю, – сказал он. – Тогда позвоню им сегодня днем и скажу, что ты согласна.

– Может быть, я лучше сама позвоню? – спросила Мередит.

– Позвони, если хочешь, – сказал Уиллард, метнув на неё изучающий взгляд.

Мередит встала и направилась к двери. Уже на пороге обернулась.

– Наверное, мне следует обидеться, – задумчиво промолвила она. – Уж очень вы торопитесь от меня избавиться.

Не дожидаясь ответа Уилларда, она подмигнула ему и вышла.

Мередит была на седьмом небе от радости. Когда она возвращалась вечером на машине домой, ей хотелось громко петь. Даже дорожные пробки на этот раз не вызывали у неё раздражения. А понатыканные вдоль извилистого девятимильного отрезка шоссе, отделяющего Малибу от Лос-Анджелеса, многочисленные указатели, рекламные щиты и даже телефонные столбы, обычно вызывавшие у неё досаду из-за уродования живописного ландшафта, сегодня казались едва ли не красивыми. Мередит принялась мурлыкать себе под нос. Нью-Йорк! Она мечтала о Нью-Йорке едва ли не с первых своих шагов на поприще профессиональной журналистики. Поначалу цель эта казалась для неё столь же недостижимой, как Марс, но теперь – Мередит отдавала себе в этом отчет – её необычайные упорство, целеустремленность и даже фанатизм в работе дали свои плоды. Да, конечно, пока ей предложили лишь временную должность, однако – лиха беда начало!

Мередит не терпелось поделиться своей радостью с Ником. Конечно, она предпочла бы отпраздновать это событие за романтическим ужином при свечах, но, увы, это было невозможно. Ник опять укатил на съемки, на этот раз в Сан-Франциско. Он должен был вернуться поздно ночью, но, скорее всего, к тому времени она будет уже спать. Ничего, расскажет за завтраком. Может, попросить Пилар приготовить к завтраку что-нибудь вкусненькое? Она накроет стол на веранде, а уж за едой сообщит ему сногсшибательную новость.

Приближаясь к крутому повороту, где нашел свою смерть Том Райан, Мередит заметила, что рабочие из строительной компании «Калифорнийские дороги» укрепляют ограждение, возводя дополнительные ряды рельсов. Интересно, помогли бы они Райану спастись? Впрочем, никакого смысла рассуждать об этом сейчас уже не было.

Мередит остановилась на красный свет. «Хватит убиваться!» – жестко сказала себе она. Да, новой программы ей теперь не видать как своих ушей, но зато судьба дала ей новый шанс. Предложение из Нью-Йорка было прекрасной возможностью проявить себя. Доказать, чего она стоит на самом деле. Нужно только полностью мобилизоваться и выложиться до конца, а тогда, кто знает – может, предложение перейти на временную должность и выльется во что-нибудь постоянное.

Мередит была полна решимости показать Нью-Йорку, на что она способна.

Проснувшись на следующее утро, Мередит, к своему вящему изумлению, не застала рядом Ника. Усевшись в постели, она откинула со лба сбившиеся волосы и подумала, что, по-видимому, в последний миг Ника задержали в Сан-Франциско какие-то дела. Однако в следующее мгновение взгляд её упал на его чемоданы, стоявшие в дверях стенного шкафа. А на спинке стула красовались его рубашка и небрежно брошенные джинсы. Мередит улыбнулась и подтянула согнутые в коленях ноги к груди. Значит Ник, как всегда, встал совсем рано. А что тут удивительного? Он, должно быть, уже бегал по пляжу. Он обожал бегать по утрам, предаваясь любимому занятию в любую погоду. По его словам, ничто так не помогало ему выпустить лишние пары, как утренняя пробежка вдоль побережья. Во время съемок очередной картины он всегда испытывал большое напряжение, а бег трусцой помогал ему разряжаться как эмоционально, так и физически.

Встав с кровати, Мередит подошла к окну с видом на Тихий океан. Ника она не увидела. Тогда она оделась и расчесала волосы. Хорошо, что Чак Уиллард разрешил ей взять сегодня выходной. Следующие дни перед отлетом в Нью-Йорком будут заполнены сплошной суетой, а сегодня она проведет весь день с Ником, о чем давно уже мечтала. Мередит знала, что у Ника тоже выходной. Накануне вечером он, как всегда, позвонил и оставил на автоответчике сообщение: картина закончена, ближайшие два дня, а то и больше, он собирается провести «в полной праздности». Что ж, вот и прекрасно, решила Мередит. Нужно сделать так, чтобы сегодняшний день им обоим запомнился надолго.

Спустившись в гостиную, она увидела, что Ник сидит на веранде в шезлонге и что-то читает. Отодвинув застекленную дверь, она вышла наружу. Увидев её, Ник радостно улыбнулся и поднялся ей навстречу.

– Привет, малышка, – прогудел он, заключая её в объятия. – Ты настоящая соня.

– Зато ты у нас ранняя пташка, – сказала Мередит, целуя его. – почему ты меня не разбудил?

– Не хотел тебя тревожить. Нашел твою записку, прочитал, что сегодня у тебя выходной, вот и подумал: наверняка моя малышка хочет выспаться до отвала. – Он положил журнал «Вэрайети», который читал, на стол. – Отдых тебе необходим – мы ведь сегодня празднуем.

Мередит озадаченно посмотрела на него. Откуда он узнал? Ах да – конечно же, он позвонил вчера вечером на студию и кто-то ему напел. Скорее всего Кей.

– Кто твой осведомитель? – спросила она.

Ник вопросительно изогнул брови.

– Что ты имеешь в виду?

– Нечего выгораживать доносчиков. Я знаю, что ты звонил в студию, – заявила Мередит, устраиваясь в шезлонге напротив. – Я не злюсь, не подумай – просто я хотела сама тебе рассказать…

– Господи, Мередит, я ни черта не понимаю, – улыбнулся Ник. – Что ты говоришь?

– Да брось, Ник…

– Я вовсе не шучу, – сказал он. – Я никому не звонил и ни с кем из ваших не разговаривал с того самого дня, когда Кей приезжала сюда к ужину.

– Так ты и правда не знаешь?

– Не знаю – чего? – нетерпеливо вскричал Ник.

– Я лечу на три недели в Нью-Йорк! – выпалила Мередит. – Меня берут ведущей программы новостей на телевидение! – Не обращая внимания на его странный взгляд, Мередит продолжила: – Карла Гранелли летит с важным заданием в Европу, и на её место нужна замена. Чак Уиллард сказал, что они выбрали меня. Некоторое время назад он послал им мои записи и, судя по всему, я произвела на них впечатление. Вот я и взяла сегодня выходной, чтобы побыть с тобой перед отлетом.

– А когда ты улетаешь? – сдержанно поинтересовался Ник.

– В четверг, сразу после вечерних новостей, – ответила Мередит. – Чак сказал, что в Нью-Йорке на меня очень рассчитывают. Возможно, это только начало. Если я их устрою, то, возможно, мне предложат остаться. Здорово, да?

– Да, лучше некуда, – раздраженно пробурчал Ник и отвернулся, рассеянно глядя на океан.

Мередит растерянно посмотрела на него. Что с ним? Какая муха его укусила? Он выглядел, как затравленный зверь.

– В чем дело, Ник? – спросила она. – Я думала, что ты порадуешься за меня!

– Ну ещё бы – я просто счастлив! Неужто сама не видишь? – напустился он на нее. – Еще бы мне не радоваться – ты на целых три недели улетаешь в Нью-Йорк…

– Но, Ник, ведь это моя работа, – попыталась оправдаться Мередит. – А это – такой шанс…

– Шанс перебраться в Нью-Йорк навсегда! – сухо заключил он.

Мередит недоуменно уставилась на него.

– Да, Ник, но что в этом удивительного? Ты же всегда знал, насколько я дорожу своей работой. Я тебе всегда говорила, что не хотела бы всю жизнь прозябать в должности ведущей местных теленовостей.