Текст книги "Рецепты сладкой мести"

Красиво получалось. Можно сказать, картинно, с толикой вызова уверенного в себе самца.

«Позер, – выходя из двери, мысленно обругала его Вероника. – Зачем столько внимания привлекать!»

Ага. Говори, говори, сама-то помадой мазалась.

Ника натянула на подкрашенные губы радостную улыбку, заспешила к «жениху»…

Бросаться ему на шею не стала, но в щечку чмокнула.

– Привет.

– Привет! – Максим ее ласково приобнял.

Усаживаясь в машину – Ковалев галантно дверь придерживал, – Вероника, не удержавшись, победно поглядела на студенток. Те скисли.

Джип, рванув колесами асфальт и рыкнув многосильным двигателем, лихо развернулся поперек движения. Напугал водителя маршрутки, и тот послал им вслед возмущенный гудок клаксона.

«Позер, – опять вздохнула Вероника. – Я, впрочем, недалеко от него откатилась».

– Почему ты за мной приехал? – поинтересовалась. – Разве тебе можно возле меня показываться?

– А почему нельзя? – невнимательно спросил Максим, поглядывая в зеркало заднего вида. Полицейский разворот он совершил не просто так. Хотел проверить, сорвется ли кто-нибудь за ними следом.

– Ну как же… тебя видели у Замятина, вдруг кто-то…

Вчера Котов, решив, что разводить секреты уже без надобности, позволил капитану поделиться с Вероникой подробностями проводимых мероприятий.

– Ника, ну кто меня там видел, а? – Пару часов назад Ковалеву позвонил Красильников и очень попросил его не тревожить Веронику, не забивать ей голову лишними проблемами. – Начальник охраны, которого заранее предупредили из ФСБ, что к его шефу нагрянут гости из столицы? Он наш человек, Вероника, бывших чекистов не бывает.

– Ну да, – согласилась девушка. – Какие-то новости есть?

– Есть. Вчера, как ты уже знаешь, два папы вместе навещали тутошнего мэра, сегодня – закачаешься! – чуть ли не под ручку сходили к местным телевизионщикам. Мэр согласился дать пресс-конференцию, рассказать общественности о том, что против лучших людей города строят козни всякие приезжие бяки…

– Мэр сам согласился на интервью? – перебила Вероника. – Или он тоже из каких-то бывших?

Ковалев покосился на пассажирку.

– Понятия не имею. Да и какая разница? Мэрам только дай повод потрещать за благополучие электората.

– Ой! А ты почему домой не повернул?

– Давай немного покатаемся. Когда еще придется на такой машине…

– Поехали. – Вероника вздохнула и опустила голову.

Ковалев ее вздох не пропустил.

– Чего загрустила? – поинтересовался.

– Максим, тебе не кажется, что мы снова делаем гадости? Али Мурадовича вот с женой поссорили.

– Снова-здорово, – буркнул Ковалев. – Не разбив яиц, омлет не приготовишь! Да и Аскеров сам виноват. Не находишь?

– Нахожу. Но все равно гадко.

– Если гадко, – жестко произнес капитан, – попроси Игната, он ради тебя их мигом помирит.

Вероника вскинула голову и прищурилась на полицейского. Ей только послышалась ревность в его голосе?

Забавно. Недавно сам просил хоть раз назвать Котова по имени.

Ника расправила плечи. Вытянула ноги и кивнула:

– Попрошу, наверное. Игната.

– Угу. А потом мы все вместе, дружно откроем агентство «Ремонтируем и соединяем разбитые сердца».

Точно, ревнует!

– И тетю Клару возьмем, – фыркнула Ника. – Уборщицей-посудомойкой. Она, кстати, на завтра и послезавтра отгулы взяла. Я только что об этом случайно услышала.

– О как… – Максим съехал на обочину и остановил машину. – Надо Котову об этом сообщить.

– Котову, а не Красильникову? – язвительно воткнула Вероника.

Максим, положив левую руку на руль, всем корпусом развернулся к девушке.

– Ну что ты все ерничаешь, а? Ты помогаешь делать хорошее дело, отлично справляешься…

– Тебе честно ответить? – перебила Вероника.

– Конечно.

– Меня коробит, Макс. Мы раз за разом вмешиваемся в чужую жизнь, одних соединяем, других ссорим…

– А обещала честно, – печально усмехнулся капитан.

Вероника недоуменно вытянула лицо.

– А в чем я обманула?

– В чем? Тебе, Вероника, тоже нравится копаться в чужих историях. Согласись. Разве не поэтому ты гадаешь? Люди приходят к тебе с проблемами, как к участковому, – добавил в разговор шутливости.

– Ничего общего, Максим! К вам, к полицейским, приходят только с бедами! А ко мне идут влюбленные, любопытные… разные! Вот в твой участок хоть раз приходил счастливый человек?! – разгорячилась Вероника. Капитан слишком верно угадал некоторые ее мысли, и спорила она, пожалуй, сама с собой.

– Не приходил. Тут ты права. И это очень тяжело.

Ковалев распахнул дверцу автомобиля, спрыгнул на землю и, отвернувшись от джипа, начал разговаривать по телефону. Дважды. Но непонятно, кому он первому доложил об отгулах тети Клары, Красильникову или Котову.

А Вероника, таращась в спину обиженного друга, стыдливо съежилась: «Я дура. Истеричка. А он прав во всем».

Когда Ковалев вернулся в машину, Вероника виновато улыбнулась:

– Прости меня, пожалуйста, – и протянула к нему ладонь с оттопыренным и скрюченным мизинцем. – Мир?

Максим, как в детстве, подцепил ее мизинец своим, тряхнул.

– Мирись, мирись и больше не дерись… Поехали?

– Куда?

– Есть предложение наведаться в один ресторанчик, через пару часов там можно будет и потанцевать…

– Отлично! Едем.

Наутро, уже на работе, затанцевавшаяся до поздней ночи Вероника вспомнила, что перед сном забыла поставить на зарядку телефон.

Пробежавшись по всему кафе, она поспрашивала у девочек подходящую зарядку, но ей не повезло: шнуры с подходящими разъемами были либо у них дома, либо не подходили к телефону Вероники.

Пришлось звонить Ковалеву.

– Максим, у меня телефон вот-вот сдохнет, – проговорила жалобно, – не мог бы ты мою зарядку привезти?

– Прости, Ничка, я занят, я не дома, – быстрым шепотом сказал полицейский.

– Что-то случилось? – Вопрос, набивший у всех оскомину.

– Нет. Что-то назревает, но пока не ясно что. Кстати, спасибо, что предупредила об отгулах Клары. С работы без меня не выходи, дождись!

Максим резко оборвал разговор и отключился.

И как теперь, интересно, сообщить ему, что сегодня у нее короткий день?

Совсем недавно Вероника буквально порхала по становившейся привычной кухне – тетя Клара не торчит в своей подсобке, не буравит ее спину взглядом! – потом все разом развалилось. Вначале телефон собрался отключаться, потом Максим с «что-то назревает»… Кондитер Полумятова так разволновалась, что едва не добавила в крем вторую порцию лимонной эссенции!

Обругала себя за рассеянность и приказала собраться. Подумав, попросила у Динары плеер с наушниками и несколько часов притопывала за готовкой то под этническую музыку, то под лихое ар-н-би.

Дела пошли на лад. Мобильный телефон, в отличие от Ковалева, откликнулся на ее просьбу и продержался в здравости до половины третьего, когда как раз и позвонил тот самый Ковалев.

– Я уже почти освободилась, – сообщила ему Вероника.

– Отлично. Еду. Жди.

После слов капитана экран смартфона Вероники померк.

«И ладненько», – снимая шапочку и фартук, не загрустила Полумятова. Попрощалась с девочками и тетей Шурой, потом, поднявшись в зал, кивнула на прощание Соне и Анастасии… Расправила плечи и легкой поступью лесной нимфы вышла на крыльцо «Полянки».

Сегодня капитан Максим крутого перца не изображал. (Студенток, видимо, поблизости не оказалось.) Но дожидался все же Веронику не внутри машины, а снаружи. Приобнял и поцеловал.

Ника чмокнула его ответно, собралась уже задать ему дежурные вопросы с оскоминой, но не успела, так как из кафетерия стремглав выбежала Дарья. Пытавшаяся на ходу попасть правой рукой в рукав жакета. Но в той руке она уже сжимала брелок автосигнализации, которая цеплялась за подкладку. Расхристанная Даша переложила ключи в левую руку, которой уже держала сумочку…

Короче, ключи выпали.

Чудова всхлипнула и наклонилась за ними.

– Что случилось? – Оскоминный вопрос на этот раз достался Дарье.

– Папа! – Даша распрямилась и посмотрела на застывших Веронику и ее «бойфренда». – Он в больнице. На «скорой» увезли!

– Мы тебя подвезем, – решительно сказала Вероника и распахнула заднюю дверцу джипа. – Садись. В таком состоянии тебе нельзя за руль. Да, Максим?

Капитан кивнул и поспешил к водительскому месту.

Хозяйка кафетерия не стала отказываться от помощи, проходя мимо придерживавшей дверцу Ники, произнесла:

– Спасибо, ребята.

Помощь и вправду пришлась впору, поскольку, едва сев в машину, Дарья сразу начала звонить Елизавете. Что наверняка делала бы и самостоятельно ведя автомобиль.

– Как папа, Лиза?.. Да, да… Хорошо, я уже еду!.. Нет, не волнуйся, меня друзья везут. Какие-нибудь лекарства нужны?..

Пока Даша разговаривала, Вероника боялась шевельнуться. Косилась на Максима и пыталась сделать ему незаметный знак: «Куда ты мчишься, дуралей?! Мы же не можем знать, куда ее папу отвезли, и вообще мы здесь приезжие!!»

Как только Дарья закончила беседу, Вероника быстро развернулась к заднему сиденью.

– В какую больницу твоего папу доставили? Куда нам ехать, мы плохо город знаем.

– Ах да… – опомнилась Дарья, огляделась. – Пока все правильно, – сказала, к счастью, совсем не удивленно. Вероятно, все ее мысли были заняты отцом. – Нам нужно прямо, потом я покажу, где повернуть. И еще, наверное… – Даша попыталась сосредоточиться на чем-то второстепенном, – мне нужно попросить Лизу заказать для вас пропуск. Вы ведь довезете меня до самой больницы?

– Разумеется, – сказал Ковалев, уши которого пылали, словно коммунистические стяги. Такой прокол: полицейский под прикрытием забыл поинтересоваться, куда ему, собственно, ехать! И не забыл уже представиться: – Меня зовут Максимом.

– Даша, – в свою очередь представилась Чудова, снова набирая вызов мачехи. – Папу отвезли в районную больницу, а там парковка для посетителей у черта на куличиках, – объяснила попутно. – Какой у вас номер машины, Максим? Лиза закажет пропуск, к платникам в больнице особое отношение, нам позволят проехать до служебной парковки.

Относительно расположения парковки для граждан, чьи родственники лечатся по ОМС, хозяйка кафетерия ничуть не преувеличила. От ограды, за которой оставляли свои автомобили граждане, до здания стационара оказалось чертовски далеко.

Но джип, приехавший к платному пациенту, пропустили через КПП, позволили проехать до приемного покоя. Куда и устремилась Даша, которую «жених с невестой» пообещали обязательно дождаться.

– Ну? – Едва Дарья исчезла за больничной дверью, Вероника развернулась к Ковалеву. – И куда ты мчался, не спросив маршрута?

– Сюда! – рявкнул пристыженный оперативник. – Я здесь уже сегодня был! Только что!

– Да ну?

– Ну да! Меня с утра прикрепили к ребятам из наружки, которых Красильников еще вчера дополнительно вызвал. Клара же наша постоянно то одежду, то парики меняет… А я ее отлично знаю не по фотографии. Вот и пришлось за ней сюда мотаться!

– И что она здесь делала? – удивилась Вероника.

– Спроси чего полегче. Потеряли ее здесь! Потом, правда, нашли – в белом халате, шапочке и маске на лице. Но если б ты вчера не предупредила, что Клара не выйдет на работу, мы бы ее вообще упустили. Или засветились. Тут же четыре выхода, включая один подземный до поликлиники. – Капитан покрутил головой. – Шустрая тетка. Мы ее полдня тремя машинами водили.

– Сюда?

– Не только. Вначале она наведалась в чебуречную, а в той чебуречной, прикинь, водитель Чудова каждый будний день обедает.

– Водитель, но не Чудов? – уточнила Вероника, начиная понимать, что некое заболевание Якова Борисовича вполне могла подстроить тетя Клара.

– Нет, Чудов всегда обедает дома. А водитель в той чебуречной к какой-то официантке подкатывает. Ребята за Кларой в кафе зашли, потом рассказывали.

– Странно… Водитель тоже в этой больнице?

– Не знаю, час назад был жив-здоров. А Клара, судя по всему, все еще где-то здесь обретается.

Вероника проследила за взглядом капитана до синего «фольксвагена».

– Наружка?

– Ну. Одна из машин, которые за Кларой ездят.

– Может быть, нам отсюда отъехать? Не дай бог, с тетей Кларой столкнемся.

– И что? Она и так узнает, что мы Дашу отвозили.

Максим достал мобильный телефон и стал звонить не Красильникову, а какому-то Тарасу. Который был либо пониже званием, чем Кирилл Андреевич, либо мотался вместе с Ковалевым за объектом «тетя Клара».

– С шофером Чудова все в порядке, – поделился информацией Макс. – Интересно, как Клара умудрилась Борисовича травануть? Ведь же не просто так она торчала именно в той чебуречной.

– Да, это не может быть совпадением. Клара крутилась возле шофера в чебуречной, потом Борисович в больницу загремел… Вы за ней проследили? Что она делала в чебуречной?

– Судя по переговорам через рацию – ничего. Сидела, ела чебурек. К водителю или его машине на метр не приближалась.

– Но как-то ведь она умудрилась…

– Умудрилась, – не дал договорить Максим. – Надеюсь, наши разберутся.

…Дарья вышла из больницы на удивление скоро, спустя лишь полчаса.

Снова села на заднее сиденье за спиной капитана и стиснула коленями ладони.

– Спасибо, ребята. Не знаю, что бы я без вас делала.

– Пустяки. Как папа?

– Спит. Сердечный приступ ему сняли, сейчас он отдыхает, проспит, возможно, до завтрашнего утра. Лиза осталась с ним, в палате есть диван.

– Куда тебя отвезти?

В ответ на вопрос Вероники, Даша лишь пожала плечами.

– Хочешь, мы с тобой побудем?

– Да нет, ребята, спасибо, вы столько времени со мной потратили. Вечером Руслан из Москвы вернется… Он собирался там на пару дней по делам задержаться, но теперь приедет…

Максим тронул машину с места и медленно поехал по огромной больничной территории с несколькими корпусами.

– Коньячку хочешь? – спросил Чудову. – Стресс снять… – В ответ на удивленный взгляд Вероники пояснил: – Это – Игната. Он купил и в бардачке забыл. – Кто такой Игнат, Дарье было, разумеется, без разницы.

Подумав, Чудова кивнула.

– Если еще и сигарета найдется…

– В Греции все найдется, – усмехнулся Макс и, проехав КПП, свернул к недалекой рощице. Районная больница находилась на самой окраине города, за ней уже начинался настоящий лес.

Максим остановился на небольшом симпатичном пятачке, все вышли из машины. Дарья взяла у Ковалева сигарету и небольшую стеклянную фляжку с коньяком. Тот помог ей прикурить…

Даша сделала затяжку и закашлялась.

– Какая гадость. – Но сигарету не выбросила. Отвинтила пробочку бутылки и сделала большой глоток. Протянула фляжку Веронике. – Выпьешь? За здоровье моего папы.

Ника приняла бутылку. Максим засуетился:

– Забыл, у меня же стаканчики есть… И сникерс.

Осень радовала припозднившимся теплом. Над недалеким лесом висел желтый круг почти не греющего солнца. За шеренгой тополей мчались по трассе автомобили. В тихой роще под облетевшими березами гуляли дети и собачники с питомцами.

Вероника и Даша отпивали из пластиковых стаканчиков коньяк средней ценовой категории. Откусывали от половинок разломанного на две части Ковалевым сникерса. Молчали, подставляя лица уходящему светилу.

– Поехали? – грустно сказала Даша и огляделась, разыскивая урну, куда можно выбросить стаканчик.

– Давай сюда. – Максим подставил девушкам полиэтиленовый пакетик, в котором уже лежала обертка от шоколадного батончика.

– Если у тебя еще и салфетка найдется… – улыбнулась Дарья и показала испачканные шоколадом пальцы. – Я в больнице все бумажные носовые платки использовала.

– Чего нет, того нет, – убирая в бардачок пакетик, вздохнул Максим.

Дарья открыла дверцу чистой рукой…

– О, а у тебя здесь тряпочка какая-то. – Вытянула из кармашка на дверце оставленный Котовым ярко-алый кукольный жилет. Встряхнула его, приглядываясь к пятнам… – Ну надо же. У меня почти такой же в детстве был, на пупсе.

Полумятова и Котов окаменели. Дарья разглядывала крохотный жилетик, потом нахмурилась, перевела взгляд на замерших друзей…

– Вы кто такие? – прошептала. И сделала шаг от машины. – Откуда у вас это?!

– Даша…

– Молчи! – прикрикнула на Веронику Чудова. – Это жилет от того самого пупса! У меня был точно такой же в детстве, папа чуть инфаркт не получил, когда увидел игрушку на своем столе! – Выкрикивая, Дарья пятилась к роще, к людям и собакам. – Вы кто такие?! А?!

– Даша!

Но Чудова не собиралась слушать. Обличительно вытянув указательный палец, она переводила его то на Веронику, то на раздосадованного Ковалева.

– Это все вы… это все вы… да?!

Вероника скорчилась, присела на корточки – живот неожиданно скрутило, ни охнуть ни вздохнуть! – и просипела:

– Максим, скажи ей! Представься!

Но капитан молчал.

– Прошу тебя, пожалуйста!! Мне на колени встать?! – Лицо Ковалева превратилось в непробиваемую каменную стену с бойницами из рысьих глаз, смотревших в пустоту. – Покажи Даше свое удостоверение, ты же его носишь, я знаю!!!

Ковалев, о котором Тополев и Клара и так знали, что он полицейский, действительно не расставался со служебным удостоверением, способным выручить в опасной ситуации.

Его шея медленно, как башенный кран с поворотной башней, развернула голову к Дарье. Рука скользнула во внутренний карман куртки и появилась оттуда уже с красной «корочкой». Раскрыв ее, Ковалев обошел джип и издали показал документ Дарье.

– Я капитан полиции, старший оперуполномоченный Максим Сергеевич Ковалев.

Даша шагнула вперед, присмотрелась к строчкам в удостоверении.

– Ты из Москвы?

– Да. В вашем городе работаю под прикрытием.

– Под прикрытием от кого?! От меня?! От папы?! – Даша, мотая головой, снова начала пятиться. На ее крики уже обращали внимание.

Вероника, придерживаясь о капот, выпрямилась.

– Постой, пожалуйста, Даша. Мы тебе все объясним… я тебе объясню! Клянусь!

– Вероника! – прикрикнул уже капитан, испугавшись, что девушка нарушит все мыслимые условия работы под прикрытием. – Нельзя!

– Мне. Можно.

Ника совсем расправила плечи. Встала прямо и, глядя в глаза Дарьи, произнесла:

– Да, пупс в кабинете твоего папы – наша работа. Заказ. От ФСБ и одного грязного дельца.

– Ты с ума сошла! – простонал Ковалев.

– Заткнись! – Поглядела на побледневшего старшего оперуполномоченного и извинилась: – Прости, Максим. Потом все свалишь на меня. Пьяную. И Котова, который жилет забыл.

– Зачем? За что?.. – шептала Даша, и по щекам ее покатились слезы. – Что мы вам сделали?!

Вероника шагнула к Дарье, достала из своего кармана чистый носовой платок – эх, если бы она раньше о нем вспомнила! – и промокнула Дашины слезы. Та от нее не отшатнулась, но смотрела так, словно перед ней было чудовище, горгона с шевелящимися змеями на голове. Дарья попросту окаменела от ужаса и отвращения.

– Бедняжка, – собрав лицо в сочувственную гримасу, прошептала Ника. – Прости меня, пожалуйста. Пожалуйста! Я согласилась на эту работу только потому, что мне показали твою фотографию… и я согласилась помочь.

– Работу? Тебе за нее платят?

– Поверь, я альтруист. – Ника позволила себе слабую улыбку.

– Если бы она не согласилась, – хрипло вступил Ковалев, – все было бы гораздо хуже.

Вероника обернулась к капитану и прищурилась.

– Я сама все расскажу. Это моя история.

На самом деле Вероника испугалась, что, начав каяться, капитан расскажет дочери Якова Борисовича, что именно отец заказал Тополеву разлучить единственную дочь с Русланом. А дальше уже покатилось.

Нельзя этого говорить! Вот этого, сейчас – нельзя!

– Даша, один очень нехороший господин охотится за архивом твоего папы. Но у ФСБ получилось навязать ему помощников. Нас. И если бы, Максим тут действительно прав, не наше участие, то все могло обернуться гораздо хуже.

Дарья сузила мокрые ресницы в щелку.

– Скажи честно, моего папу вы отравили?

– Нет, что ты!

– Но его отравили?

– Не знаю. Честно. Мы к этому не причастны даже краем. – Если не считать краем их группы тетю Клару, то ответ прозвучал почти правдиво. – Я не могу… не имею права рассказать тебе все-все. Хотела бы, но…

– О каком архиве идет речь? – перебила Дарья.

– По делам из девяностых, – сказал Ковалев, опершийся локтями о капот машины. – И ФСБ не может допустить, чтобы архив попал в плохие руки. Понимаешь? Выбора у нас не было.

– Глупость. Мой папа порядочный человек, вам нужно было просто поговорить с ним.

Ковалев разочарованно поглядел на Веронику, дернул верхней губой. Как рассказать экивоками о том, что только через этот архив, через покупку «сильфиды» можно было взять некоего непорядочного господина за скользкие жабры?

– На мой шкаф тоже вы вскарабкались? – продолжала обвинять Даша. – Вы установили в моем кабинете камеру?

Вероника приложила обе ладони к груди и истово мотнула головой.

– Клянусь! Не мы! Меня ж тогда и рядом не было! Как раз из-за этого все и… Стоп. Что ты только что сказала? – Дарья удивленно хлопнула ресницами. – Ты сказала… – отведя взгляд на рощу, забубнила Вероника, – ты сказала… на шкаф вскарабкаться… мой кабинет… Есть! – И радостно сказала Ковалеву: – Максим, я, кажется, поняла, кто установил камеру в кабинете Даши!

– Уверена? – Ковалев снял локти с капота и выпрямился.

– Да, да, почти! Мне нужно только кое-что проверить, чтобы убедиться до конца, наверняка!

Ника схватила Дарью за руки, стиснула ее ладони и горячо зашептала:

– Ты хочешь разобраться в этой истории? Ты хочешь знать, кто плетет против тебя интриги и с кого все началось?

– Ну… – осторожно отбирая у Вероники свои пальцы, протянула Чудова. – Да, хочу. Но откуда мне знать, что вы меня не обманываете? Не вы все это подстроили?

– А я тебе докажу, – твердо пообещала Ника и так кивнула, что чуть не ударилась подбородком о грудину. – Без ФСБ, без полиции, все сделаем только я и ты. Пойдет?

– Попробуй, – вяло согласилась Дарья.

– Попробую. Максим, мы возвращаемся в кафе! И не вздумай никому звонить! Пожалуйста, – добавила.

Максим мчался по небольшому городу, едва-едва придерживаясь правил. И постоянно посматривал в зеркала заднего вида.

Даша съежилась на заднем сиденье и так ушла в себя, что, кажется, ничего вокруг не замечала. Капитан отважился шепнуть сидящей рядом Веронике:

– За нами хвост. От самой больницы.

Он говорил тихо. Ника, скорее, считала эти слова по артикуляции.

– Кто? Ваши? – спросила в той же манере.

Капитан пожал плечами. Всех машин, ведущих наблюдение за фигурантами, он, разумеется, знать не мог.

– Если ваши, то тебе сейчас позвонят, – почти не разжимая губ, прогудела Вероника.

– Угу.

– А если это за ней? Кто-то… – Ника красноречиво покосилась на девушку, сидящую сзади.

Ковалев красноречиво хлопнул пальцами по еле заметной выпуклости на куртке, под которой прятался пистолет в наплечной кобуре.

– Ника, – внезапно раздался голос Даши за их спинами, – эти документы… архив из девяностых, да?

Вероника развернулась, почти встав коленками на кресло.

– Да. Документы старые.

– Это из-за них убили мою маму?

Ничего себе вопросик! Это о маме, о ее убийстве думала сейчас Даша?

От ледяного взгляда Дарьи Веронике сделалось не по себе, замороженные внутренности опять скрутились в животе в большой болезненный комок.

Страшный вопрос. Но на него нужно отвечать. Обязательно и именно ей, Веронике! Никто на помощь не придет, Ковалев и без того едва справляется с немыслимой ситуацией.

– Нет, – тихо просипела Ника. – Точно нет. Не из-за них, Даша. Об архиве твоего папы стало известно только недавно.

– Не врешь?!

– Не вру. Твой папа – адвокат. Хороший, кто-то говорит, что гениальный. Но он бросил любимую работу, когда понял, что она… опасна для его дочери.

Дарья откинула голову далеко назад, уставила взгляд в потолок, обтянутый молочно-белой кожей.

– Подумай, – негромко попросила Ника и села прямо, косясь на вцепившегося в руль Максима. – Ради тебя папа отказался от дела всей его жизни. Он сделал все, чтобы защитить тебя. Во всяком случае, мне так кажется…

Максим остановил машину на дороге напротив «Полянки», дожидался, когда проедут встречные машины и дадут возможность повернуть к парковке.

– Даш, – Вероника снова повернулась, – сейчас мы все вместе пойдем в твой кабинет, хорошо? Максим, ты с нами. Какой у тебя рост?

– Метр восемьдесят шесть, – крутанув руль, ответил капитан. Он явно был чрезвычайно зол и цедил слова сквозь зубы.

– Отлично, – не поддержала его настроения командирша Полумятова. – У меня метр шестьдесят восемь… следственный эксперимент у нас получится.

Ковалев остановил машину, девушки сразу начали выбираться из салона. Капитан схватил Веронику за руку.

– Постой! – прямо-таки вызверился на нее. – Мне надо позвонить!

– Позвонишь, – легко согласилась Ника. – Чуть позже. Пойдем, не нужно, чтобы Даша думала, будто мы секретничаем, я обещала, что все будет честно.

Капитан буркнул что-то себе под нос. Кажется, ругнулся матом. Но из автомобиля таки выполз. Поправил ремень на джинсах, локтем пристроил поудобнее кобуру под мышкой… И, страшно злой, потопал вслед за девушками.

Пройдя по залу под взглядами удивленных Сонечки и Насти, троица спустилась до хозяйского кабинета; Даша отперла дверь и включила освещение. Вероника, ни слова не говоря, сразу подняла руку к шпингалету, запирающему вторую створку стеклянной двери. Нащупала пальцами соринки штукатурки и предъявила измазанный известкой палец капитану и хозяйке заведения.

– Вот. Что и требовалось доказать. Даша, когда у тебя щель на потолке появилась?

– Где-то месяц назад. Точное число не помню.

– И не надо, – улыбнулась Вероника. – Ты только вспомни, пожалуйста: штукатурка осыпалась до того, как в твоем кабинете нашли камеру наблюдения, или после?

– До. Это я точно помню.

Вероника подошла к шкафу-стеллажу и снова вытянула руку. Не сумев достать до верхушки шкафа, она встала на цыпочки, даже подпрыгнула…

– Не достаю, – сказала в итоге эксперимента. – Все видели? Моего роста не достаточно, чтобы поставить камеру на шкаф. Теперь ты, Максим, пожалуйста, попробуй дотянуться… Даша, где конкретно стояла камера?

– Между ногами плюшевого мишки. Мне почему-то все медведей дарят…

– Не только тебе, – кивнула Вероника, наблюдая за Ковалевым, который легко дотронулся до брюха дивно пыльной игрушки. – Теперь вам все понятно? – поинтересовалась.

– Мне да, – пораженно прошептала Дарья.

– А вот мне – нет, – проворчал капитан.

– Максим, в этом кафе нет ни единого стула или табурета, который можно протащить через эту узкую дверь. Они все либо широкие, либо с широко расставленными ножками. Чтобы протащить такой стул сюда, пришлось бы отпирать вторую створку.

– Да… – согласилась Дарья, таращась на медведя. – Раньше у меня здесь небольшой табурет стоял, но он мне мешал, и я его вынесла. Хватает диванчика.

– А камеру, когда ее обнаружили, убрали быстро, за несколько минут. И теперь у меня остался лишь один вопрос: Даша, у кого из наших девочек хватит роста, чтобы одним движением снять камеру со шкафа? Ты ведь тогда на работе была, из кабинета выходила буквально на пару минут.

Дарья, и думать забывшая о вопросах типа «А откуда вы все это знаете?», пораженно ахнула:

– Анастасия.

– Вот! – Вероника подняла вверх измазанный известкой указательный палец. – Теперь нам, кажется, все ясно до конца. Анастасия, вероятно, увидела через стеклянную стену, что некто обнаружил ее камеру, и, когда этот некто вышел на улицу, чтобы связаться с твоим папой, одним махом сняла камеру со шкафа. Ловко, да?

Собеседники Вероники одновременно кивнули и пришли в движение: Максим выдернул из кармана куртки мобильный телефон, Даша резко развернулась к двери, явно собираясь побежать в зал и там призвать к ответу пакостницу-официантку. Возглас Вероники заставил их остановиться.

– Да подождите вы! Не надо торопиться! Максим, дай мне, пожалуйста, буквально пятнадцать минут – я попробую сама поговорить с Настей! И исчезни из кафе на это время.

– Почему?

– У тебя такой вид, что Настя подумает, ты ее прямо сейчас отведешь на улицу и расстреляешь. А я попробую поговорить с ней мягко. У меня получится. – Видя, что Ковалев собирается упорствовать – и его можно понять! – Вероника положила пальцы на его руку с зажатым телефоном и несильно ее сжала. – Пожалуйста. Пятнадцать минут ничего не стоят, – перевела взгляд на хозяйку «Полянки»: – Даша, будь добра, пригласи сюда Настю.

Когда Чудова вышла из кабинета, капитан прошептал:

– Что ты со мной делаешь…

– Помогаю. Правда. Я знаю Настю, у нее характер – гвозди можно забивать. А нам ведь нужен результат, а не какие-то правила.

– Какие-то правила закончатся для меня служебным несоответствием. – Ковалев дернул рукой, которую сжимала Ника. – Хорошо. Пятнадцать минут. Не больше. – И вышел.

Ника, закусив губу, поглядела сквозь стекло, как разозленный капитан топает по прорезиненным ступеням. «Не много ли я на себя беру?» – подумала.

Но отступать уже поздно. Пылающая щеками хозяйка кафетерия конвоировала к кабинету перепуганную Настю. «Знает кошка, чье сало съела», – окончательно утвердилась Вероника и деликатно выставила хозяйку за дверь собственного кабинета.

– Дарья Яковлевна, позвольте мне поговорить приватно с Анастасией. – Пропустила мимо себя перетрухнувшую официантку. – Присаживайся, Настя.

– Да меня как бы гости ждут… – Высоченная официантка не собиралась запросто садиться.

– Ничего. Соня справится.

Анастасия, делать нечего, покорно уместилась на краешке дивана, сегодня не заставленного образцами картонок. Бросила взгляд через плечо на оставшуюся за стеклом хозяйку, что стояла, скрестив руки у груди, спиной к кабинету.

– Настя, ты видела мужчину, который пришел с нами?.. Это капитан полиции, – почти ласково приступила Вероника, постаравшись припомнить все свои книжно-сериальные знания о работе полицейских. – Как думаешь, если он сейчас вызовет сюда криминалистов, они обнаружат отпечатки твоих пальцев на этом шкафу? Найдут твою ДНК на ногах медведя?

– Ты из полиции, что ли? – удивилась Настя и поправилась: – Вы.

– Я консультант полиции. – Ну, нужно же было придать себе мало-мальски официальный статус! – Дарья Яковлевна не хочет придавать истории с видеокамерой огласку. Скандал ей не нужен. А твоя задача, Настя, сейчас перейти из разряда обвиняемых в свидетели. Понимаешь? Ты, уж прости за прямоту, сама никому на фиг не сдалась…

– Дарья Яковлевна меня уволит? – перебила Анастасия, даже не догадываясь, насколько прокололась.

– Ах, ты уже не отрицаешь, что тебя есть за что уволить?

Официантка вспыхнула, раскрыла рот… Но Вероника остановила ее взмахом руки.

– Правильно. Отрицать глупо, нужно сотрудничать, и тогда… тогда я постараюсь сделать так, чтобы твое имя вообще нигде не упоминалось. Кто, Настя, дал тебе задание поставить камеру в кабинете Дарьи Яковлевны? Нам нужен этот человек, не ты.

Анастасия, опустив голову, мусолила пальцами край форменного фартука. И так, набрав в рот воды, она, похоже, могла просидеть сколько угодно. Но Веронике дали только пятнадцать минут.

– Настя, нет времени! – поторопила Вероника. – Или ты сейчас соглашаешься сотрудничать, или ночуешь сегодня в камере, и я уже ничем не смогу тебе помочь. Начнется официальное расследование, допросы, протоколы… которые не порвешь… Решайся!