Автор книги: Олдос Хаксли
Жанр: Философия, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Задумайтесь над значением двух изречений Христа. Первое гласит: «Никто не приходит к Отцу, как только через Меня»[276]276
Ин. 14:6. – Примеч. ред.
[Закрыть], – то есть не прожив Его жизнь. Второе таково: «Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня»[277]277
Ин. 6:44. – Примеч. ред.
[Закрыть], – то есть человек не сможет жить Его жизнью и следовать за Ним, если на этот путь его не увлечет Отец, олицетворение того самого простого и совершенного Блага, о котором святой Павел говорит: «Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится[278]278
1 Кор. 13:10. – Примеч. ред.
[Закрыть].Theologia Germanica
Иначе говоря, нужно подражать Христу, прежде чем станет возможным отождествиться с Отцом; а чтобы идея подражания земному поведению воплощенного Божества пришла кому-либо на ум, необходимо сущностное тождество или сходство земного духа и Бога, Который есть Дух. Христианские теологи рассуждают о возможности «обожения», но отвергают субстанциальную тождественность духовной Реальности и человеческого духа. В веданте, буддизме махаяны, а также в суфизме считается, что земной дух и Дух Небесный – одна и та же субстанция. Атман – это и есть Брахман. Ты – одно с Тем.
Всякий простец исходно является Буддой, равно как и незнание в основе своей является просветлением – бодхи. Тот, кто своими предыдущими мыслями пребывал в заблуждении, тот и простец, а последующие мысли о просветлении делают его Буддой[279]279
«Сутра помоста шестого патриарха»; перевод А. Маслова. – Примеч. ред.
[Закрыть].Хуэйнэн
Всякое человеческое существо, следовательно, может стать аватарой – по воле Божьей, а не благодаря одним только собственным усилиям. Человеку нужно указать путь и помочь ему Божьей милостью. Дабы обучить мужчин и женщин, Божество принимает облик обычного человеческого существа, которое жаждет спасения и просветления, как предписано божественной Природой Вещей, – через любовь к ближнему, полное умерщвление «Я» и целеустремленную сосредоточенность сознания. Достигнув просветления, аватара может указать путь к нему другим людям, помочь им стать теми, кем они уже потенциально являются. Tel que lui-meme еn fin l'éternité le[280]280
«Ты в самого себя преображен впервые» (фр.); первая строка стихотворения «Надгробье Эдгара По» французского поэта С. Малларме; перевод Р. Дубровкина. – Примеч. ред.
[Закрыть]. Разумеется, вечность, которая преобразует нас в истинных Нас, не просто опыт жизни после смерти тела. Никакого опыта вневременной Реальности человек не получит в отсутствие аналогичного или сходного знания о мире времени и материи. Своими наставлениями и своим примером аватара учит, что обрести преобразующее знание возможно, что все разумные существа должны к этому стремиться, что рано или поздно все они к этому придут.
Глава 4
Бог в мире
То – действительное, То – Атман. Ты – одно с Тем» – с Богом внутри и Богом снаружи. В Реальность можно проникнуть сквозь душу и при посредстве души, как и сквозь мир и при посредстве мира. А предположение, что до главной цели человек может дойти, выбрав какую-то одну из этих дорог, в обход другой, вызывает большие сомнения. Путь к божественной Основе пролегает одновременно через воспринимающего и через то, что воспринимается; это наилучший и самый трудный третий путь.
Будды и Патриархи всех десяти сторон трех миров, как только появились, только [тем] и занимались, что искали Дхармы. И вы, последователи Дао, посещающие занятия сегодня, тоже только и делаете, что ищете Дхарму. Постигнете Дхарму – на этом все и кончится, а до этого вы будете в зависимости от своего прошлого, пребывать в беспрерывном кругу превращений в существа пяти разрядов[281]281
Здесь и далее цит. по: Записи бесед «мудростью освещающего» наставника Чань Линь-Цзи из области Чжэнь; перевод И. Гуревич. – Примеч. ред.
[Закрыть].
Все сотворенное вечно в Боге (в вечной идее Бога) и есть Бог, и не имеет существенного различия… У всех творений одинаковые жизнь, сущность и возможности, поскольку они находятся в Боге, они и есть то самое Единое и не меньше. Но после акта творения, когда они принимают свою собственную сущность, тогда каждое из них соединяет свою особенную отличную от других сущность со своей собственной формой, которая является его природной сутью. Ибо форма дает особенную суть и отличие как от божественной сущности, так и от всяких иных форм, ибо камень не есть Бог, но Бог есть камень… Когда тварное становится тварным, оно утверждает своего Творца и своего Господа[283]283
«Книжка об истине»; перевод И. Прохоровой. – Примеч. ред.
[Закрыть].
… Господь неба и земли и всей твари, кто за него умер и кто может и хочет дать ему вечное спасение. В каком бы образе или под каким бы именем ни представлял он себе Бога, как Господа всей твари, это всегда благо. Возьмет ли он какое-нибудь божественное лицо и в нем сущность и могущество божественной природы, это – благо; будет ли смотреть на Бога, как на спасителя, избавителя, творца, властителя, блаженство, могущество, мудрость, истину, доброту, и на все это – в том же самом и бесконечном разуме божественной природы, это – благо.
Рейсбрук Удивительный
Господь, в Своей простой субстанции в одинаковой степени присутствующий повсюду, в разумных созданиях действует не так, как в неразумных, а в благих разумных созданиях – не так, как в неблагих. Неразумным созданиям не дано Его постичь. Однако всем разумным дано постичь Его посредством обретения знания. Но только праведные могут постичь Его также посредством любви.
Святой Бернард
Существует четыре вида сосредоточения (Дхьяны):
– Дхьяна, постигаемая невеждами;
– Дхьяна, посвященная познанию смысла;
– Дхьяна с Таковостью/Татхатой для ее объекта;
И – Дхьяна Татхагат.
Дхьяне, постигаемой невеждами, посвящают себя подражающие ученикам и мастерам, но не понимающие ее цели и потому становящиеся «недвижимо-сидящими» с пустыми умами. Этой Дхьяне предаются также презирающие тело, воспринимающие его как призрак или некую оболочку, наполненную страданиями и нечистотами, а также все цепляющиеся за представление о самости, стремящиеся достигнуть освобождения простой остановкой мысли.
Дхьяне, посвященной познанию смысла, посвящают себя сознающие несостоятельность таких понятий, как «я», «другой» и «два», следующие философам и пребывающие вне двойной бессамостности. [Они] предаются Дхьяне для постижения сути бессамостности и различения уровней Бодхисаттв.
Дхьяне с Татхатой, Таковостью, Единостью или Божественным Именованием для ее объекта предаются прилежные ученики и мастера, полностью осознавшие двойную бессамостность, а также безóбразность Татхаты, но все еще цепляющиеся за представление об окончательной Татхате.
Дхьяна Татхагат – это Дхьяна достигших уровня Таковости или Татхагатости, тех, кто, будучи объят тройным блаженством, сопутствующим самовыявлению Благородной Мудрости, для блага всех существ посвящает себя выполнению необъятной работы по их освобождению. Это – подлинная Дхьяна Татхагат.
«Ланкаватара-сутра»
Последователи Дао!
Если вы хотите достичь состояния Будды, не идите вслед за десятью тысячами вещей.
Когда рождается сознание, возникают всевозможные Дхармы.
Когда угасает сознание, угасают и всевозможные Дхармы.
Пока не рождается сознание, десять тысяч Дхарм не знают никаких изъянов.
В мире, как и вне мира, нет ни Будды, ни Дхармы. Они и не проявляют себя, и не были когда бы то ни было утрачены.
Если бы такие вещи существовали, то лишь как слова, главы, фразы, чтобы привлекать малых детей, как фиктивное лекарство от болезней, выставка слов и фраз.
Более того, слова и фразы суть не сами по себе слова и фразы. Это вы, сейчас передо мной так ярко и живо смотрящие, чувствующие, слушающие, знающие, ярко освещающие [все], создаете названия и фразы.
Почтеннейшие!
Только создавая карму пяти непрерывных деяний, вы достигаете освобождения от уз.
Хуанбо Сиюнь
Любое индивидуальное существо, от атома вплоть до наиболее сложно организованного живого тела и самого возвышенного из смертных разумов, следует воспринимать, по выражению Рене Генона[286]286
Французский философ-традиционалист, приверженец идеи «Вечной Мудрости» (Sophia Perennis). – Примеч. перев.
[Закрыть], как точку, в которой луч изначальной Божественности встречается с иной, тварной эманацией творящей энергии того же Божества. Как и положено твари, создание может сильно отличаться от Бога в том смысле, что ему недостает разумности постичь божественную Основу сущего. Но по своей вечной сути любое создание, в котором встречаются сотворенность и изначальная Божественность, есть одна из бесконечного множества точек, где божественная Реальность присутствует вечно и во всей полноте. Поэтому рациональные существа способны прийти к объединяющему познанию божественной Основы, а нерациональные и неодушевленные существа могут открыть существам рациональным полноту Божественного присутствия в своих материальных формах. Прозрение поэтом или художником божественного в природе, осознание верующим святости причастия, символа или образа, – это далеко не субъективное мнение. Такое восприятие, конечно, недоступно каждому без исключения, ведь знание есть функция бытия; но то, что познается, не зависит от настроения и природы знающего. Поэт и художник видят и стараются донести до нас то, что на самом деле присутствует в мире – и ждет, когда оно будет осознанно кем-то, кто обладает соответствующими способностями. Точно так же в священном образе или предмете божественная Основа присутствует во всей полноте. Вера и благочестие готовят разум верующего к восприятию луча Божества в точке его пересечения с конкретным фрагментом материи. Время от времени такой символ, будучи предметом поклонения, становится центром энергетического поля. Желания, эмоции и фантазии поколений, преклонявших и преклоняющих колени перед сотворенной святыней, как бы порождают круговорот психической энергии, и в итоге образ начинает жить вторичной божественной жизнью (более низшего порядка), спроецированной на него верующими, наряду с изначальной божественной жизнью, которая, как и жизнь всех одушевленных и неодушевленных существ, связана с божественной Основой. Религиозный опыт верующих в причастие и поклоняющихся образу может быть сколь угодно подлинным и объективным, но не всегда это обязательно опыт восприятия Бога или Божественного. Нередко возможно (и в большинстве случаев так и есть) получать опыт взаимодействия с энергетическим полем, которое генерируется разумом верующих прошлого и настоящего и которое проецируется на священный предмет, тем самым словно обретая «вторичную объективность»; это поле ожидает нового разума, готового его воспринять. Об истинной пользе такого опыта будет сказано в другой главе, пока же достаточно отметить, что иконоборческое презрение по отношению к тем, кто поклоняется символическим предметам и символам (дескать, это поклонение – совершенно бессмысленная игра с камнями и кусками дерева), представляется необоснованным.
Рабочий люд никак не мог решить,
Святого иль свинью изобразить,
Но спор иссяк (ведь сколько можно ждать!),
И выпало мне вдруг Лойолой стать.
Автор этого сатирического стишка[287]287
Цитируется «Сатира против иезуитов» (IV) английского поэта-пуританина Дж. Олдема. – Примеч. перев.
[Закрыть] был слишком рьяным протестантом, чтобы вспомнить, что в свинье Бога столько же, сколько и в общепризнанном священном образе. «Подними камень, ты найдешь меня там, – гласит самая известная из оксиринхских логий[288]288
В конце XIX столетия в египетском городе Оксиринх были обнаружены многочисленные папирусы с текстами на греческом и латинском языках; среди прочих там нашлось немало раннехристианских текстов, в том числе текстов апокрифических Евангелий, одно из которых и цитирует автор. – Примеч. перев.
[Закрыть] Иисуса, – разруби дерево, я тоже там»[289]289
Цит. по: «Апокрифы древних христиан»; перевод И. Свенцицкой. – Примеч. ред.
[Закрыть]. Те, кто лично и непосредственно постиг истинный смысл этого изречения, равно как и истинный смысл брахманического изречения «Ты – одно с Тем», достигли полного освобождения.
Шравака (букв. «слышащий» – так буддисты махаяны называли созерцателей хинаянской школы. – Авт.) не может понять, что Разум сам по себе лишен всякой последовательности и всякой причинности. Подчиняя себя достижению цели, он достигает искомого самадхи («созерцания») Пустоты на протяжении длительного времени. Но, обретя этакое просветление, шравака вовсе не встает на правильный путь. Для бодхисаттвы его состояние подобно адовым мукам[290]290
Автор цитирует отрывок из «Руководства по дзэн-буддизму» (1935), популярного сборника сутр, составленного Д. Т. Судзуки. – Примеч. перев.
[Закрыть]. Похоронил себя в Пустоте и не ведает, как ему вырваться из своего тихого созерцания, ибо он не постиг природу.Мастер Ма[291]291
Тж. Мацзу; китайский наставник чань (дзен), учение которого изложено в «Речениях чаньского наставника Мацзу из провинции Цзянси» («Цзянси Мацзу Даои чаньши юйлу»). – Примеч. перев. См.: Собрания чаньских речений: эхо шагов мастеров. Ростов-на-Дону: Феникс, 2009. – Примеч. ред.
[Закрыть]
Когда достигается полное Просветление, то бодхисаттва освобождается от оков вещей, но не стремится освободиться от самих вещей. Сансара («Мир становления») ему не ненавистна, а нирвану он не чтит. Полное просветление – это не узы и не освобождение.
Прикосновение к Земле всегда служит источником силы и вдохновения для ее сыновей, даже если они стремятся к сверхчувственному Знанию. Можно даже сказать, что сверхчувственными способностями можно действительно владеть во всей полноте только в том случае, если ваши ноги прочно стоят на земле. «Земля – Его основа», – сказано в упанишадах о Духе, проявленном во вселенной[293]293
«Жизнь Божественная»; перевод А. Климова. – Примеч. ред.
[Закрыть].
Сверхчувственными способностями можно действительно владеть во всей полноте». Для тех из нас, кто все еще барахтается на нижнем уровне физического, эта фраза носит, скорее, иронический характер. Тем не менее даже самого поверхностного знакомства взгляда на высоты и полноту сверхчувственного достаточно, чтобы понять смысл, вложенный в эту фразу ее автором. Открыть Царство Божие внутри себя проще, чем обнажить его также во внешнем мире живых существ, умов и вещей. Проще потому, что эти высоты обнаруживаются внутри себя, когда человек готов исключить из поля зрения весь окружающий мир. Пусть это исключение может оказаться болезненным и мучительным процессом, последний все же менее трудоемок, нежели процесс вовлечения, посредством которого мы поднимаемся на высоты духовной жизни и познаем ее во всей полноте. При сосредоточенности исключительно на высотах внутри себя можно избежать искушений и отвлечений окружающего мира, можно предаться общему отрицанию и подавлению чувств. Но когда в сердце живет надежда на инклюзивное познание Бога, когда стремишься познать божественную Основу в мире и в душе, тогда не следует избегать искушений и отвлечений, тогда нужно им подчиняться – и использовать их как ступени, ведущие к высотам развития. Никакого подавления деятельности, направленной вовне; наоборот, эти действия надо преобразовывать, придавать им более священный смысл. Послушание становится более утонченным, более осмысленным; налицо потребность в бодрствовании сознания, налицо, применительно к мыслям, чувствам и поведению, постоянные упражнения в чем-то наподобие художественного вкуса и такта.
В махаянистской, а особенно в дзен-буддистской литературе находятся лучшие образцы описания психологии человека, для которого сансара и нирвана, время и вечность – одно и то же. Дальневосточный буддизм, пожалуй, более четко, нежели какая-либо другая религия, указывает нам путь к высотам и всей полноте духовного знания; этот путь пролегает через мир вокруг и через душу. Тут следует отдельно упомянуть важнейший факт: несравненная пейзажная живопись Китая и Японии есть фактически религиозное искусство, вдохновленное даосизмом и дзен-буддизмом. В Европе же, наоборот, пейзажная живопись и поэзия «поклонения природе» суть светские искусства, они возникли в период упадка христианства и мало что почерпнули из христианского вероучения.
Слепой, глухой, немой!
Совсем далек от умствований!
В этих строках Секко[295]295
Японский наставник чань (дзен). – Примеч. перев.
[Закрыть] отбрасывает все – и то, что видимо, и то, что незримо; что слышимо и то, чего не слышат; что говорится и о чем нельзя сказать. Когда от всего этого избавились, начинается жизнь слепого, глухого и немого. Воображение, умствования, расчеты закончились раз и навсегда, более от них нет никакой пользы. Такова наивысшая точка дзен, в которой мы обретаем истинную слепоту, истинную глухоту и истинное безмолвие, для каждого качества – в его безыскусном и безвредном проявлении.
Над небесами и под небесами!
Как нелепо, как обескураживающе!
Здесь Секко как бы одной рукой дает, а другой отбирает. Скажите мне, что он считает нелепым, что он считает обескураживающим. Нелепо, что немой все-таки не до конца нем; что глухой не до конца глух; обескураживает, что вполне зрячий будто бы ослеп, а тот, кто вовсе не глух, будто ничего не слышит.
Ли Лу не умеет различать цвета.
Этот человек жил в правление императора Хуан-ди[296]296
Ши Хуан-ди, первый правитель единого Китая, основатель династии Цинь. – Примеч. перев.
[Закрыть]. Говорили, что он мог разглядеть кончик тонкого волоса с расстояния в сто шагов и вообще отличался необыкновенной зоркостью. Как-то на увеселительной прогулке по реке Ци император бросил в воду принадлежавший ему драгоценный камень и велел Ли принести тот обратно. Однако Ли не справился. Тогда император позвал Ци-коу, но и тот не смог найти камень. Следом позвали Сян-вана, который нашел камень. Значит,
Когда опускается Сян-ван,
Драгоценность сверкает ярче всего.
Но там, где бродит Ли Лу,
Волны встают до небес.
В небесных же краях даже острый взор Ли Лу не мог правильно различать цвета.
Как Ши-куан слышит загадочную ноту?
Ши Куан был сыном Цинь-куана из Цинь и жил в провинции Цянь при династии Чжоу. Другим его именем было Цу-е. Он отменно различал пять звуков и шесть нот, мог даже услышать, как на другой стороне холма дерутся муравьи. Когда Цинь и Чу стали воевать между собой, Ши-куан, неторопливо перебирая струны своей лютни, мог издалека определить, что исход сражения будет нерадостным для Чу. Однако, несмотря на свою необыкновенную чувствительность к звукам, он не мог, по утверждению Секко, расслышать некую таинственную ноту. Все-таки по-настоящему глух тот, кто на самом деле не глух. Ши-куан не мог разобрать изысканную ноту небесных краев. Секко говорит, что не желает быть ни Ли Лу, ни Ши Куаном, ибо:
С чем это может сравниться?
Сидя спокойно у окна,
Я смотрел, как облетает листва
И как распускаются цветы, как бежит время.
Когда человек достигает этой стадии осознания мира, зрение превращается в невидение, слух – в неслышание, молитва – в немолитву. Если человек голоден, он ест, а утомленный спит. Пусть листва облетает, пусть цветы распускаются так, как им этого хочется. Когда облетает листва, я знаю, что пришла осень; когда распускаются цветы, я знаю, что пришла весна.
Расчистив путь, Секко открывает дверь и говорит:
«Видите наконец?
Вот железный пруток без отверстия!»
Он сделал все, что было в его власти; он истощил силы, способен разве что обернуться и подать тот самый железный пруток без отверстия. Взгляни сам, собственными глазами! Если промедлишь, то навсегда.
Йенго (автор этих слов. – Авт.) взял свой посох и вопросил: «Видите?» Потом ударил посохом по сиденью и спросил: «Слышите?» Отошел на шаг в сторону и промолвил: «Здесь кто-то о чем-то говорил?»[297]297
Цитата из «Руководства по дзэн-буддизму» Д. Т. Судзуки. – Примеч. ред.
[Закрыть]
Каково истинное значение этого железного прутка без отверстия? Не буду притворяться, будто мне это известно. В дзене распространено употребление бессмыслиц для развития умственных способностей; эти высказывания выводят за пределы смысла; быть может, значение железного прутка именно в явной нелепости этого предмета и в той растерянности, в какую нас повергает эта бессмыслица.
Шраваки и пратьекабудды[300]300
Шравака в буддизме – ученик; пратьекабудда – тип просветленного человека, тот, кто достиг нирваны самостоятельно, не вступая в буддийскую общину. – Примеч. перев.
[Закрыть], достигнув восьмого уровня становления бодхисаттвой, настолько упиваются блаженным спокойствием разума, что перестают понимать иллюзорность зримого мира, который есть не что иное, как Разум. Они по-прежнему пребывают в царстве обособленного и еще не полностью очистились. Бодхисаттвы же верны своим изначальным обетам, проистекающим из всеохватной любви, живущей в их сердцах. Они не входят в нирвану (как в состояние, отделяющее от мира становления) и знают, что зримый мир есть не что иное, как проявление самого Разума.
Тот, кто обладает чувствами, тот привержен движению.
Тот же, кто не захвачен чувствами, тот пребывает в недвижимости подобно дереву и камню.
Если пестовать недвижимое поведение, то лишь станешь тождественен тому, что не обладает ни чувствами, ни движением.
И если бы вы могли узреть «истину вне движения», то в движении пребывала бы недвижимость.
«Пребывание в недвижимости» означает лишь простое отсутствие движения,
А пребывание «вне чувств» означает отсутствие семян Будды.
Способный к постижению добродетели может различать различные внешние проявления и прежде всего – это недвижимость.
И если взирать на все именно таким образом, то это и будет использование Истиной таковости[302]302
«Сутра помоста шестого патриарха». – Примеч. ред.
[Закрыть].Хуэйнэн
Эти фразы о неподвижности изначального движителя напоминают изречения Аристотеля. Но между Аристотелем и толковавшими Вечную Философию представителями мировых религий имеется огромная разница: Аристотеля интересовала прежде всего космология, тогда как приверженцев Вечной Философии заботят освобождение и просветление; Аристотель довольствовался самим фактом существования неподвижного движителя, знанием внешним и умозрительным; сторонники же Вечной Философии стремятся непосредственно познать, ощутить, обрести объединяющее знание, благодаря которому они и другие люди смогут стать с этой неподвижностью Недвижным Целым. Это объединяющее знание может охватывать знания «высот» или «полноты», может быть одновременно наивысшим и полным. Следующие махаяне отвергают представление о том, что важно лишь духовное знание с «высот». Отрицание христианством квиетизма будет обсуждаться в главе «Созерцание и действие». Между тем любопытно отметить, что проблема, которая вызвала столь ожесточенные споры среди европейцев семнадцатого столетия, доставляла хлопоты буддистам гораздо ранее. Но если в католической Европе итогом схватки между Молиносом, мадам Гюйон и Фенелоном[303]303
М. де Молинос – испанский богослов и мистик, основоположник квиетизма. Жанна-Мария Гюйон – одна из крупнейших представительниц квиетизма, питала выраженную склонность к мистицизму, духовная наставница французского священника, богослова и популярного писателя Ф. Фенелона. – Примеч. перев.
[Закрыть] стало растянувшееся почти на два века осуждение мистицизма, то в Азии две противоборствующие стороны проявляли терпимость друг к другу и согласились разделить области влияния. Сторонники Хинаяны продолжили исследовать высоты духа, а идеалом для приверженцев махаяны стал не архат[304]304
В буддизме человек, освободившийся от влияния страстей. – Примеч. перев.
[Закрыть], а бодхисаттва, и они обратились к познанию не только духовных высот, но и полноты духа. Ниже приводится стихотворение дзенского святого восемнадцатого столетия – поэтическое описание состояния тех, кому удалось воплотить идеал дзен.
Уживаясь с не-частным, которое в частном,
Шагая вперед и назад, они не шевелятся.
Предаваясь не-мысли, которая в мыслях,
В каждом своем деянии слышат они глас Истины.
Сколь беспредельны небеса созерцания!
Сколь прозрачен лунный свет четырехслойной Мудрости!
Когда истина предстает в своем вечном спокойствии,
Сама земля становится лотосовой Землей Чистоты[305]305
Тж. Сукхавати, Западный рай, Земля Чистого блаженства; рай, которым правит будда Амитабха, главная фигура в буддизме школы Чистой Земли. – Примеч. перев.
[Закрыть],
А это тело становится телом Будды.
Если бы Бог не был во всех вещах, природа не действовала бы и не вожделела бы ни в какой вещи. Ибо любо тебе это или нет, желаешь ли ты это знать или нет, но природа в своем сокровеннейшем ищет и мыслит Бога. Никогда человек не жаждал бы питье, если бы в этом питье не было бы чего-нибудь от Бога. Природа не предполагала бы ни питья, ни еды, ни отдыха, ни удобства и ничего иного, если бы не было в этом Бога. И она все больше гонится и стремится найти в этом Бога[307]307
«Рассуждения»; перевод М. Сабашниковой. – Примеч. ред.
[Закрыть].Майстер Экхарт
Мой внешний человек воспринимает создания как создания. Но мой внутренний человек воспринимает их не как создания, а как дары Божии. Внутреннейший же мой человек принимает их даже не как дары Божии, но как извечно свое![309]309
«Об исхождении Духа и возвращении его»; перевод М. Сабашниковой. – Примеч. ред.
[Закрыть]Майстер Экхарт
Свиньи поедают желуди, однако думать не думают ни о солнце, давшем жизнь тем и другим, ни о небесах, под которыми они созревают, ни даже о корне дерева, из которого желуди появились на свет.
Томас Траэрн
Ты не получишь подлинного удовольствия от мира до тех пор, покуда каждое утро не станешь просыпаться на небесах, не узришь себя во дворце своего Отца, не начнешь оглядывать небо, землю и воздух вокруг как радости, дарованные свыше; покуда не будешь выказывать всему такое почтение, как если бы очутился среди ангелов. У невесты монарха, что попала во дворец суженого, меньше оснований для радости, чем у тебя.
Ты не насладишься миром до тех пор, покуда само море не потечет по твоим жилам, покуда не облачишься в небеса и не увенчаешь себя звездами; покуда не возомнишь себя единственным наследником мира сего, даже кем-то большим, ибо люди, в нем живущие, тоже единственные наследники, как и ты. Покуда не запоешь от счастья, не возрадуешься и не станешь получать такое же удовольствие от Бога, какое скупцы берут от золота, а короли от власти, – до той поры ты не обретешь удовольствия от мира.
Покуда твой дух не заполнит весь мир, а звезды не сделаются твоими украшениями; покуда вечная мудрость Божья не станет для тебя такой же привычной, как прогулки и застолья; покуда ты близко не соприкоснешься с тем неясным, из чего сотворен наш мир; покуда не возлюбишь людей настолько, что будешь желать им счастья ничуть не меньше, чем самому себе; покуда не преисполнишься восхищением пред Господом, благоволящим всем, – до тех пор ты не сумеешь наслаждаться сим миром. Покуда не познаешь мир лучше, чем собственные владения; покуда красоты твоего земного полушария не станут тебе дороже красоты твоего дома; покуда не вспомнишь, как давно ты был сотворен и как чудесно было появиться на свет, покуда не возрадуешься более дворцу славы своей, чем пробуждению этим утром…
А еще ты никогда не сможешь насладиться сим миром, покуда не взлелеешь в себе восторг пред красотой любования оным, покуда не станешь завидовать и не возжелаешь страстно побудить других к тому же самому удовольствию. Покуда не возненавидишь всем сердцем гнусную развращенность людскую в тех, кто презирает мир, что согласишься скорее гореть в адском пламени, чем разделить с ними вину за их ошибки.
Мир есть отражение Бесконечной Красоты, но человек этого не видит. Мир есть Храм Величия, но человек о том не думает. Мир есть область Света и Покоя, но люди в нем беспрестанно гомонят. Мир есть Рай Божий. Человеку он больше принадлежит со времен грехопадения, чем до него. Мир есть обитель ангелов и Врата Небес. Когда Иаков очнулся от сна, то воскликнул: «Бог – здесь, а я того не ведал. Сколь жутко место сие! Это Дом Божий и Врата небес.
Томас Траэрн
Прежде чем перейти к обсуждению способов, которыми возможно достичь как высот, так и полноты духовного знания, давайте вкратце обсудим опыт тех, кто удостоился привилегии «узреть Единого во всем сущем», но даже не попытался познать Бога в себе самом. Много любопытных подробностей на эту тему приводится в книге Бакка[310]310
Имеется в виду канадский психиатр Р. М. Бакк, автор указанного сочинения, а также книги «Нравственная природа человека». – Примеч. перев.
[Закрыть] «Космическое сознание». Нам же достаточно принять во внимание, что «космическое сознание» может проявляться как бы по собственной воле и что по природе своей оно соответствует, как выражаются католические богословы, «благодати». Кто-то вполне может быть осенен благодатью (например, иметь целительский дар или способность предугадывать будущее), но оставаться заклятым грешником, и для спасения благодать не является ни необходимым, ни достаточным условием. В лучшем случае те внезапные прорывы «космического сознания», которые описывает Бакк, представляют собой, по сути, своего рода призыв к дальнейшему приложению усилий ради достижения духовных высот и полноты внешнего знания. В подавляющем большинстве случаев такой призыв отвергается, а благодать превозносится за тот экстатический восторг, который она доставляет: человек ностальгически припоминает миг, когда у него открылся сей дар, и, будучи поэтом, создает красноречивый текст – примерами чему служат, скажем, великолепный отрывок из байроновского «Чайльд-Гарольда»[311]311
Имеется в виду картина, представшая мысленному взору лирического героя Байрона в Испании:
Я слышу звон металла и копыт
И крики битвы в зареве багряном,
То ваша кровь чужую сталь поит,
То ваши братья сражены тираном.
Войска его идут тройным тараном,
Грохочут залпы на высотах гор,
И нет конца увечиям и ранам.
Летит на тризну Смерть во весь опор,
И ярый бог войны приветствует раздор.
(Песнь первая; перевод В. Левика). – Примеч. ред.
[Закрыть], «Тинтернское аббатство»[312]312
«Строки, написанные на расстоянии нескольких миль от Тинтернского аббатства при повторном путешествии на берега реки Уай»; перевод В. Рогова. – Примеч. ред.
[Закрыть] и «Прелюдия» Вордсворта. Тут ни одно человеческое существо не может выносить безоговорочное суждение о других, но на основании биографических свидетельств все же можно, по крайней мере, предполагать, что вряд ли на самих Байрона или Вордсворта описанные ими богоявления оказали значительное воздействие; нет ни малейших доказательств того, что эти богоявления сколько-нибудь заметно сказались на характере обоих поэтов. По свидетельствам де Куинси, Китса и Хейдона[313]313
Т. де Куинси – английский писатель и эссеист; Дж. Китс – английский поэт-романтик; Б. Хейдон – английский художник и мемуарист. – Примеч. перев.
[Закрыть], Вордсворт до конца своих дней проявлял безудержный эгоизм, а Байрон оставался восхитительно (и трагикомически) байроническим даже после того, как узрел Единого в сущем.
Любопытно, кстати, сравнить в этом отношении Вордсворта с другим великим почитателем природы, не чуждым литературы, – святым Бернардом. «Природа – лучший твой учитель!» – уверяет Вордсворт и продолжает:
Святой Бернард высказывался приблизительно в том же духе: «Все, мне известное о божественных науках и Святом Писании, почерпнул я от лесов и полей. Моими единственными наставниками были тополя и дубы». А в другом своем письме он призывал: «Внемли мужу сведущему – в лесах суждено тебе узнать больше, нежели из книг. Деревья и камни скажут многое в сравнении с тем, что изрекают уста ученого магистра». Посыл в обоих случаях выглядит почти одинаковым, но внутренний смысл того и другого заявлений совершенно разный. В августинской терминологии наслаждаться следует только Богом; твари не предмет для любования, их следует использовать – конечно, с любовью, состраданием и отстраненным восхищением, но и только – как средства обретения знания о том, чем нужно наслаждаться. Вордсворт, как и почти все обладавшие литературным даром поклонники Природы, воспевает именно наслаждение Божьими тварями, а не использование их для достижения духовных целей – использование, которое, как мы увидим далее, требует изрядной самодисциплины. Для Бернарда само собою разумеется, что его корреспонденты ревностно укрепляют эту самодисциплину и, любя Природу, которой внимают как наставнику, воспринимают ее как путь к Богу, а не как объект наслаждения, коим может быть только Бог. Красота цветов и пейзажа не просто восхищает человека, «бродящего, подобно одинокому облаку», по сельской местности, не просто служит приятным воспоминанием для того, кто, попив чаю, возлегает «на досуге или в раздумьях» на кушетку в библиотеке. Реакция на эти красоты должна быть более явной и целенаправленной. Древний буддистский автор говорит: «Братья мои, вот корни древесные и пустое место; так созерцайте же»[315]315
Из древнебуддийского трактата «Мадджхима-никая». – Примеч. ред.
[Закрыть]. Безусловно, мир принадлежит тем, кто этого заслуживает; цитируя Филона, «даже если кто не в состоянии предстать достойным в глазах создателя космоса, он должен попытаться сделать себя достойным самого космоса. Он должен превратиться из человека в природу космоса и стать, если уж на то пошло, малым космосом». Для людей, которые не заслуживают владения миром, либо кто недостоин своего творца (полностью разорвал связь с окружающим и отринул себя), либо достоин космоса (привнес порядок и меру единства в раздираемую противоречиями недисциплинированную человеческую личность; это несколько проще), – мир, с духовной точки зрения, будет крайне опасным местом.
Единство нирваны и сансары проистекает из природы вселенной, однако полностью осознать или непосредственно ощутить этот факт способны лишь те, кто достиг высокого уровня духовного развития. Когда обычные, заурядные, «невозрожденные» люди принимают этот факт на веру и действуют, исходя из него, они, получается, только навлекают на себя невзгоды. Жуткие примеры антиномианизма предупреждают нас о том, что может произойти, когда мужчины и женщины применяют на практике сугубо умозрительную, по-настоящему не осознанную теорию, что все есть Бог, а Бог есть все. Не менее угнетающей, чем проявления антиномианизма, представляется «целиком упорядоченная» жизнь добродетельных граждан, которые из всех сил стараются жить в святости, но на самом деле понятия не имеют, что такое жизнь подлинного святого. Доктор Оман в своей книге «Естественное и сверхъестественное» немало рассуждает о том, что «примириться с мимолетностью – значит узреть вечность», а в недавно опубликованной работе «Наука, религия и будущее» каноник Рэйвен[316]316
Имеется в виду Ч. Э. Рэйвен, британский теолог, ученый и историк науки. – Примеч. перев.
[Закрыть] хвалит доктора Омана, которому удалось изложить принципы богословия, не содержащие неразрешимых противоречий между природой и благодатью, наукой и религией, вследствие чего мир ученого и мир богослова кажутся слитыми воедино. Все это вполне согласуется с даосизмом, дзен-буддизмом и такими христианскими поучениями, как Ama et fac quod vis[317]317
Люби и желай, что хочешь (лат.). – Примеч. ред.
[Закрыть] святого Августина и советом отца Лаллемана[318]318
Имеется в виду Ж.-Ф. Лаллеман, французский иезуит, сторонник религиозных реформ. – Примеч. перев.
[Закрыть] теоцентричным созерцателям идти в мир и действовать, ибо истинное добро порождается только соответствующими поступками. Но ни доктор Оман, ни каноник Рэйвен не указывают достаточно четко, что ощутить непосредственно единство природы и благодати, нирваны и сансары, вечного исчезновения и самой вечности могут только те люди, которые выполнили определенные условия. Fac quod vis во временном мире, но уже после того, как обучился бесконечно трудному искусству всем разумом и сердцем любить Бога и ближнего, как себя самого. Тот, кто не овладел этим искусством, становится преступником, либо эксцентриком-антиномианистом, либо человеком, ведущим благонамеренную и добропорядочную жизнь, но не оставляющим себе времени разобраться в природе и в благодати. Евангелия недвусмысленно говорят о процессе, посредством которого – и только его одного – человек может обрести право жить в мире как в собственном доме: он должен полностью отказаться от самости, предаться абсолютному умерщвлению «Я». Сам Иисус в некий период Своей земной жизни как будто перенес суровые испытания – духом и телом. Сохранился рассказ о Его сорокадневном посте и словах, явно основанных на личном опыте, что определенных демонов может изгнать лишь тот, кто постится не менее усердно, чем молится[319]319
Мф. 17:21: «Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: “перейди отсюда туда”, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас; сей же род изгоняется только молитвою и постом». – Примеч. ред.
[Закрыть]. (Кюре д'Арс, знаток чудес и телесных епитимий, познавший оные на личном опыте, уверен в наличии тесной связи между суровыми испытаниями плоти и способностью побудить сверхъестественные силы ответить на обращенную к ним мольбу.) Фарисеи корили Иисуса за то, что «ест и пьет», что «друг мытарям и грешникам»[320]320
Мф. 11:19. – Примеч. ред.
[Закрыть]; они то ли не знали, то ли пренебрегали тем фактом, что ранее новый пророк соперничал с Иоанном Крестителем в физическом укрощении плоти и упражнялся в укрощении духа, которое постоянно проповедовал. Образ жизни Иисуса фактически соответствовал образу жизни того идеального мудреца, чей путь прослеживается в картинах с десятью быками[321]321
В дзень-буддизме – подборка изображений и коротких стихотворений, которые наглядно воспроизводят стадии освоения махаяны, ведущие к просветлению. – Примеч. перев.
[Закрыть], столь популярных среди дзен-буддистов. Дикий бык, олицетворение «невозрожденной» самости, загоняется в ловушку, его вынуждают изменить направление движения, приручают и в конце концов превращают из черного в белого. Процесс обновления заходит настолько далеко, что на некий срок бык вообще исчезает, и на картине остается лишь полная луна, символизирующая Разум, Таковость, Основу. Впрочем, это еще не все. Затем пастух возвращается в мир людей, восседая на своем быке. Теперь он любит, причем так сильно, что отождествляет себя с божественным предметом любви, и потому волен творить все, что ему хочется: его желания отныне совпадают с желаниями мироздания. Сидя рядом с пьяницами и мясниками, он заодно с другими становится буддой. Он полностью примиряется с мимолетным и в результате этого примирения открывает вечное. Но обычные, заурядные, «невозрожденные» люди примиряются с мимолетным только тогда, когда потворствуют своим страстям, поддаются искушениям и получают от них удовольствие. Если сказать им, что мимолетное и вечное – одно и то же, и при этом немедленно не представить доказательства, такой шаг будет роковым, ибо на самом деле эти явления сходны между собой лишь для святого; история не знает случаев, чтобы святым становился тот, кто на заре своей деятельности вел себя так, словно мимолетность и вечность, природа и благодать совершенно различны и во многих отношениях несовместимы. Путь к духовности всегда узок, словно лезвие бритвы, и ведет между двумя пропастями. С одной стороны лежит опасность бегства от реальности, а с другой зияет опасность удовольствия от того, что надлежит использовать только в качестве инструментов или символов. Стихотворная подпись под последней из картинок о десяти быках гласит:
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
