Текст книги "Молитва"

Если Духу Божьему удастся передать нам этот секрет, наша молитвенная жизнь освободится от большей части того внутреннего беспокойства и суетности, которые прежде сопровождали ее. Кроме того, после молитвы мы будем испытывать новое чувство умиротворения. Мы передали дело в руки Иисуса и, подобно Его матери, можем вернуться к своим делам с чувством безопасности и счастья. [К вопросу о неиссякаемой и настойчивой молитве мы еще вернемся в главе 5 «Борьба в молитве (аспект второй)».]

Он взял дело в Свои руки и исполняет наши чаяния. Вместо страха и беспокойства мы будем способны испытывать своеобразную детскую беззаботность. Нам остается только сказать себе: «Теперь интересно будет увидеть, как именно Он разрешит эту проблему».

2. Мы пытаемся использовать молитву, чтобы руководить Богом. Это вторая величайшая и очень распространенная ошибка, которую мы допускаем во время молитвы. Однако Бог никогда не предназначал молитву для подобного использования. Бог не позволяет нам отдавать Ему приказания. Нам была доверена возможность молиться и уповать на Бога, но это не значит, что мы можем махать кулаком перед лицом Бога, требуя от Него выполнения наших запросов.

Давайте вновь вернемся к свадьбе в Кане и проследим дальнейший ход событий. В очередной раз мать Иисуса дает нам несколько незабываемых наставлений по поводу того, как следует молиться.

Она обратилась к своему Сыну и сказала: «Вина нет у них». Ответ, который она получила, был строгим и уклончивым; так, по крайней мере, кажется нам. Иисус ответил: «Что мне и тебе, Жено? еще не пришел час мой».

Представим себе на мгновение, что мы сами получили такой ответ. Что бы, по вашему мнению, могло произойти? Я думаю, мы бы стали, как это часто бывает, говорить: «Ну вот, я молюсь, а Он не обращает на мои молитвы никакого внимания». И мы бы вернулись к своим делам с тяжелым сердцем.

Однако посмотрим на мать Иисуса. Она услышала неприятный ответ, поистине строгий ответ. Он был столь строгим, как мне представляется, из-за того, что в это время Иисус испытывал сильнейшее искушение. И источником его была Его собственная мать. Она пришла к Нему и рассказала о неприятном положении, в котором оказались ее возлюбленные хозяин и хозяйка. Необходимо было действовать очень быстро, чтобы гости не успели понять, что вино подходит к концу. Было искушение начать что-то делать, хотя час еще не настал. Иисус до такой степени подчинил Себя Отцу, что не мог ничего сделать Сам (Ин. 5:19). Ему, для того чтобы осуществить волю Отца, следовало ждать, когда придет час Его Отца. См. Ин. 7:3–6, где Он говорит Своим братьям: «Мое время еще не настало, а для вас всегда время». Иногда Иисус испытывал искушение вмешаться прежде, чем придет час Его Отца. Особенно сильным было искушение оттого, что Его собственная мать просила Его об этом. Он, однако, мгновенно распознал искусителя, несмотря на то что тот явился под видом Его матери, и, противодействуя ему, сказал строго: «Жено». Иисус дает Своей матери понять, что там, где речь идет о воле и времени Его Отца, положение Его матери не дает ей никаких преимуществ. Эти суровые слова, обращенные к Марии, весьма созвучны жесткой интонации в Его ответе Петру, когда тот с хорошо понятной тревогой призывал Иисуса не отягощать Себя мыслями о собственной смерти (Мф. 16:23).

Итак, мать Иисуса, получила строгий и ясный ответ; однако в тот же момент она показала, сколь искусным человеком молитвы она была. Во-первых, она смиренно склонилась перед строгим ответом. Она не произнесла ни единого слова, в котором звучала бы неудовлетворенность или протест. Нам неясно, понимала ли она причину столь строгого ответа. Однако независимо от этого она восприняла этот ответ спокойно. Она знала, что все, что Он говорит, правильно и уместно, ясен ей смысл Его слов или нет.

Во-вторых, мы замечаем, что строгий ответ, который она услышала, не поколебал ее уверенности в том, что Иисус услышал ее молитву и ответил на нее. Она была столь уверена в этом, что немедленно направилась к слугам и сказала им: «Что скажет Он вам, то сделайте». Что именно должно произойти, она не знала. Однако в том, что нечто должно было произойти, она была уверена. Потому что Иисус взял это дело в Свои руки.

В-третьих, и для нашего случая это наиболее важно, она не предприняла никаких попыток заставить Иисуса изменить тот час, о котором Он говорил. Пыталась ли мать Иисуса делать подобное раньше, в течение того долгого времени, пока Он жил с нею в Назарете, нам неизвестно. Возможно, она пыталась, и, может быть, много раз. В этом нет ничего удивительного, ведь она была подобна нам. Однако в течение всего этого времени она училась понимать, что нет никакого смысла умолять и уговаривать Его вмешаться немедленно. У Него было Свое время и Свой час; и никто, даже Его собственная мать, не в силах были изменить это.

Заметьте, мать Иисуса познала секрет успешной молитвы – целиком предоставить воле Божьей решать, как и когда ответить на нашу молитву. Другими словами, молитва не должна быть использована с целью воздействовать на Бога, не говоря уж о давлении на Него; только Он знает, как и когда Ему следует отвечать на нашу молитву. Если мы пытаемся молиться таким образом, то грубо вторгаемся в сферу молитвы, нарушаем законы, управляющие ее жизнью.

В этом смысле большинству из нас нужно многому учиться. Мы постоянно проявляем нетерпение, и не только во время молитвы. Это особенно справедливо для тех моментов, когда существует нечто срочное, связанное либо с нами самими, либо с теми, кто нам дорог. Мы идем к Богу, умоляюще говорим с Ним и ждем, чтобы Он немедленно вмешался. Болезнь дорогих нам людей и наша любовь к ним дают нам бесстрашие в молитве, и мы становимся чрезвычайно настойчивыми. И мы убеждены в том, что Бог обязательно вмешается.

Однако очень часто в смелые и настойчивые молитвы закрадывается нетерпение. Мы заранее планируем, каким будет ответ на нашу молитву. Нам это кажется таким ясным. В данной конкретной ситуации, как нам кажется, для Бога существует единственная возможность решения, если Он собирается ответить на нашу молитву. Ответ должен прийти немедленно; он должен проявиться прямо сейчас. И он должен быть именно таким, как мы планируем.

Отойдя от священной беседы с Богом в молитве, мы ждем реального ответа, и ждем его час за часом. Однако ничего не происходит. Болезнь и горесть, подвигнувшие нас к молитве, идут своим естественным путем. Нам кажется, что никакого вмешательства всемогущей руки в их ход не происходит! Какое замешательство! Какое расстройство! К каким тяжким последствиям в нашей молитвенной жизни приводят подобные ситуации!

Мы снова использовали молитву для того, для чего она не предназначена. Мы молились с нарушением законов, управляющих молитвенной жизнью. И последствия неизбежны. Молитва вновь стала для нас тяжким усилием, и мы стали уставать от нее.

Теперь отметим, чего же мы не учли. Бог не услышал нас? Конечно же, Он услышал и немедленно стал отвечать нам. Однако Он оставил за Собой право решать, когда и как будет дан ответ. Ответ пришел. Однако мы не восприняли его как ответ. Мы не распознали данный нам ответ. Мы планировали получить какой-то вполне определенный ответ и когда не получили того, что ждали, то решили, что не получили вообще никакого ответа.

Таким же образом мы, без сомнения, получаем от Бога множество ответов, не воспринимая их и потому не получая от них ни радости, ни пользы и, прежде всего, не испытывая благодарности. Другими словами, наша молитвенная жизнь делает нас беднее, чем мы есть, и все потому, что мы не воспринимаем ответов на свои молитвы.

Без сомнения, все мы чувствуем, что следует еще многому учиться у Духа молитвы. И мы чувствуем, что если бы Он смог открыть нам этот маленький, но важный секрет, наша молитвенная жизнь могла бы измениться. Мы также понимаем, что несовершенство нашей молитвенной жизни на самом деле вызвано тем, что мы не доверяем нашему благословенному Господу. Нам кажется, что мы лучше, чем Он, знаем, когда и как следует отвечать на наши молитвы. Безо всякого на то желания с нашей стороны наша молитва становится борьбой с Богом. Мы используем молитву на то, чтобы убедить Бога, что видим дело в истинном свете, что ответ должен быть дан немедленно и иметь ту форму, которую мы планируем. Бессознательно мы используем молитву для того, чтобы убедить Бога в том, что мы правы.

Именно эта борьба с Богом делает нас такими суетными и неспокойными, когда мы молимся. Мы боимся, что Бог не позволит нам убедить Его своими молитвами, а вместо этого будет действовать по Своей собственной воле, без наших советов. Ничто, по моему мнению, не делает нашу молитвенную жизнь столь обременительной и трудной, как подобное положение вещей.

Поэтому, когда Духу молитвы удается объяснить нам, что Бог непостижим и что Он Сам решает, когда и как дать ответ на наши молитвы, мы обретаем спокойствие и мир во время молитвы. А если Дух сможет убедить нас не бояться предоставлять Ему право решать, когда и как отвечать на наши молитвы, то молитвы станут истинными моментами успокоения. Мы начнем видеть, что воля Бога не только в том, чтобы услышать наши молитвы, но и в том, чтобы дать на них наилучший, самый исчерпывающий ответ, на который способен Он – всемогущий и всепонимающий Бог. Он даст нам Свой ответ тогда, когда это принесет нам и Ему наибольшую пользу, и Он пошлет нам его в таком виде, который приведет к наилучшим и самым надежным результатам.

Позвольте привести пример из нашей повседневной молитвенной жизни.

Мы молимся за тех, кто нам дорог, особенно за тех, кто не верит в Бога. Мы молимся изо дня в день, из года в год. Но они не становятся верующими. Если и есть какие-то изменения, то только в худшую сторону. Они становятся более мирскими, больше укореняются в грехе, сильнее сопротивляются призыву Бога. Встает вопрос: «Почему Бог не слышит наших молитв?» Он слышит молитвы многих других. Вот, к примеру, семья верующих родителей, которые завоевали для Христа всех своих детей. Это заставляет нас еще сильнее и отчетливее ощутить, что наши собственные дети все еще далеки от Бога.

Зная это, мы начинаем обращаться к Богу с небывалой силой; молитвы становятся поистине неистовыми. Мы говорим Богу, что Он должен спасти наших любимых, и мы велим Ему сделать это немедленно. Однако подобная молитва не кажется нам правильной. В нашу душу не входят мир и уверенность ни до, ни после молитвы. Снова мы помолились, нарушая все законы, управляющие молитвенной жизнью. Вот почему эта молитва дается нам так тяжело. Мы использовали молитву для того, чтобы указать Богу, когда и как Он должен спасти тех, кто нам дорог.

Насколько изменяются назойливые молитвы за наших близких, когда мы передаем решение этого вопроса в руки Бога! Наши молитвы становятся спокойными, доверительными беседами с Ним о тех, кого мы любим и о ком так переживаем, пока они далеки от Бога.

В нашем тайном молитвенном убежище мы обнаружим замечательные вещи. Мы увидим своего вечного Первосвященника, опустившегося на колени в молитве. Мы увидим, как Он обратится к нам, чтобы мы стали на колени рядом с Ним, и мы услышим, как Он говорит: «Ты любишь этих людей, однако я люблю их еще больше. Я создал их. Я умер за их грехи. И ты, и Я любим их; давай вместе помолимся о том, чтобы они вошли в Царство Небесное. Только не надо испытывать усталость и расстраиваться, если на это потребуется время».

Не станут ли теперь часы, проведенные в беседах с Иисусом о наших близких, по-настоящему благословенными часами молитвы? Вы поднимаетесь с колен успокоенными и полными надежды, независимо от того, какими мирскими и упрямыми остаются те, за кого вы молились.

3. Мы забываем молиться во имя Иисуса. Каждый верующий, который прожил с Богом некоторое время, имел в своей жизни хоть небольшое количество благословенных минут, когда Бог, если можно так сказать, брал их к Себе на колени и прижимал к Своему сердцу, минут, в течение которых Он нашептывал мятущимся душам слова, предназначенные только для них. То, что Он говорил, нельзя назвать абсолютно новым. Это давно известные, знакомые вещи, истины Писания о кресте и крови, о безграничной любви Бога к грешникам. Однако произносил эти слова Сам Бог. Наши сердца наполнялись невыразимой радостью. Никогда прежде мы не ощущали, что в земной жизни можно пройти через столь благословенный опыт.

Потом мы начинали молиться. Мы просто не могли удержаться от этого. Наши сердца были переполнены, и нам так хотелось поговорить с Богом от всего сердца. Молиться было так легко. Мы ясно видели Бога, потому что были очень близки к Нему. Мы видели, насколько Он благ. Вот почему было так радостно рассказывать Ему все о своих грехах, своих горестях, своих болезнях, самых потаенных печалях, страхах и заботах. И поговорив с Ним об этом, мы начинали говорить о тех, кто нам дорог. Это было так просто! Никогда прежде мы не знали, что так легко вести дорогих нашему сердцу к Богу и оставлять их на Его волю.

На этом мы тоже не останавливались. Все, о чем мы думали, превращалось в тему для молитвы и благодарности. Мы говорили с Богом о своих родных и друзьях, о верующих и неверующих и обо всех аспектах христианской жизни. Наши сердца были настолько полны любовью и состраданием, что нести весь мир к Богу на руках своей молитвы для нас не составляло труда. И мы решали: «Отныне я буду молиться по-другому. Подумать только, как мало я понимал благословенную суть молитвы! Теперь все будет по-другому». И наша молитвенная жизнь изменялась. Она становилась другой, и продолжалось это не только в течение нескольких дней, но и недель, а то и месяцев. Потом все снова менялось.

Однажды во время молитвы мы не почувствовали прежней радости и прежнего одушевления, которые сопровождали нас на протяжении некоторого времени. Мы подумали: «Это вернется. Сейчас я помолюсь только о самом необходимом. Я перейду ко всему остальному, когда должное воодушевление вернется в мое сердце». Наше сердце казалось таким ленивым и безразличным, что мы не могли молиться обо всех. Однако благословенное чувство, однажды посетившее наше сердце, никак не приходило вновь, и постепенно мы возвращались к старому способу молитвы. Почему это произошло? Всего лишь потому, что мы не научились молиться во имя Иисуса.

Даже тогда, когда мы сидели у Бога на коленях и наши сердца были полны благословенного небесного ощущения, даже тогда мы не научились молиться во имя Иисуса, но молились во имя собственного сердца, во имя собственной любви и сострадания. Когда же наше сострадание исчезло, решимость молиться как раньше тоже сошла на нет.

Молитва во имя Иисуса – это, по всей видимости, самая серьезная загадка молитвы. Поэтому Духу молитвы бывает необычайно трудно разъяснить ее нам. Более того, позабыть это нам бывает гораздо проще, чем все то, чему нас научил Дух молитвы. Писание говорит о «тайне Христовой» (Еф. 3:4). Имя Иисуса – это величайшая тайна на небесах и на земле. На небесах эта тайна открыта; на земле – неизвестна большинству людей. Никто не способен осмыслить ее в полной мере.

Представьте себе грешника, стоящего в небесном свете, который Дух Божий изливает на него. Чем дольше он стоит так, тем яснее видит он свои грехи, свою прошлую жизнь, свои нечистые мысли, свое нераскаявшееся сердце, свою оторванность от Бога, свою склонность к греху. Он знает, что должен повернуться к Богу и что больше никто не в силах помочь ему. Но чем ближе подходит он к Богу, тем тяжелее, как ему кажется, становится его положение. Возникает ощущение, что Бог ничего не может поделать с таким нечистым и бесчестным во всех отношениях человеком, каков он.

Дух молитвы говорит ему: «Приди во имя Христа. Это имя дает нечистому человеку доступ к священному Богу!» Грешник протестует и перечисляет все причины, по которым Бог не сможет услышать его. Однако рано или поздно свет вливается в его душу. Он начинает видеть, что есть имя Иисуса, и входит в сферу Бога со всеми своими грехами, со всей своей нечистотой и нераскаянностью своего сердца.

Затем Дух говорит: «Теперь молись, о чем пожелаешь. Во имя Иисуса ты имеешь право не только стоять в присутствии Бога, но и молить обо всем, в чем ты нуждаешься». И вновь грешник приводит множество возражений: «Я не могу молиться, у меня недостаточно веры. Нет у меня ни любви, ни искренности. Мое сердце не духовно, и я недостаточно усерден».

Дух спокойно выслушивает все эти возражения и говорит: «Все, что ты говоришь, – истинно. И для тебя не будет никакой надежды, если ты будешь молиться во имя самого себя. Тебе следует молиться во имя Иисуса. Это во имя Иисуса ты получишь все, о чем ты просишь».

Ничто не имеет такого значения для нашей молитвенной жизни, как молитва во имя Иисуса. Если мы не сможем сделать этого, наша молитва либо зачахнет, либо превратится в докучную обязанность, которую мы вынуждены исполнять.

Какое облегчение для каждой искренней души, которая видит бездуховность и мирскую сущность своего сердца, недостаточность веры, любви и сострадания, когда ей становится ясно, что во время молитвы не обязательно доводить себя до такого состояния духовности, которого, как мы чувствуем, нам недостает. Не требуется и тех усилий, которые мы тратим на доведение своей малой веры до максимально возможных размеров, и не надо размахивать опахалами, чтобы раздуть в своем сердце угасший огонь воодушевления. Подобная духовная гимнастика совершенно излишня во время молитвы.

Нам требуется лишь одно: сказать Богу о своем состоянии, о своей вере, о своей заботе, о своем мирском и с трудом молящемся сердце, а затем помолиться во имя Иисуса. Мы можем предстать перед Богом и сказать Ему: «У меня нет права молиться, потому что у меня нет молитвенного сердца. Еще меньше у меня прав получить то, о чем я прошу. Все, что Ты видишь в моем сердце, Господи, таково, что Твое сердце должно закрыться для меня и всех моих просьб. Услышь меня, не во имя меня самого и не во имя моей молитвы, и даже не из-за моей болезни, ибо она следствие моей собственной греховности. Но услышь меня во имя Иисуса». Такие души с незапамятных времен находили радость в пении:

 
Твое имя, Иисус, зовет меня,
С упованием я приду к Тебе.
С верой и любовью к Тебе пребуду
И сохраню Тебя глубоко в своем сердце.
 
 
Я взываю к имени Твоему каждый день,
Где бы ни был я на земле.
Оно мой дом, полный мира,
В нем нахожу я освобождение от всех печалей.
 

Мы узнали, что молитва во имя Иисуса составляет реальный элемент молитвы. Это беспомощный взгляд беспомощной души на милостивого Друга. Удивительные результаты, которые приносит подобная молитва, могут быть достигнуты лишь потому, что мы отворили дверь перед Иисусом и дали Ему возможность прикоснуться к нашей беспомощности.

Как мы видели, Иисус Сам хочет прийти к нам во всей Своей мощи и помочь нам в наших нуждах. Нам не нужно в своих молитвах заставлять Его проявлять к нам внимание.

Это был бы еще один неправильный способ молитвы. Когда Иисус слышит наши молитвы и вмешивается в наши горести, Он делает это потому, что Его любовь к нам свободна и безусловна, и потому, что Он Своим страданием и смертью искупил и завоевал для нас все, в чем мы нуждаемся. И теперь Он всегда готов дать нам это. Он ждет лишь одного, и Он имеет право рассчитывать на это, – пока мы попросим Его о помощи. Потому что Иисус не хочет и не может насильно входить в наши горести. Мы сами должны открыться Ему. И это единственная цель, которой должны служить наши молитвы.

Во всех нас глубоко укоренена мысль, что с помощью своих молитв мы способны повлиять на Бога и заставить Его проявить к нам интерес, милость, благорасположение и дать нам то, о чем мы Его просим. Так поднимает внутри нас свою голову язычество. В язычестве молитва рассматривается как средство, с помощью которого человек способен завоевать благосклонность богов и подвигнуть их поделиться с нами кусочком своей небесной благодати.

Подобная мысль часто неосознанно возникает в нас во время молитвы. Нам кажется, что Бог должен нечто увидеть в нас, прежде чем Он сможет ответить на молитву. Мы думаем, что Ему требуется обнаружить в нас искреннее, насущное, горячее желание добиться чего-то, когда мы молимся о своих нуждах. А когда мы молимся о других, мы считаем, что Он должен увидеть в наших молитвах сердечное сострадание им, иначе Он не услышит нас. По этой причине наши молитвы часто становятся разжиганием души, с помощью которого мы надеемся вызвать внутри себя то состояние, которое могло бы произвести впечатление на Бога.

Вы, без сомнения, заметили, что многие из нас даже изменяют интонацию голоса, когда молятся Богу. Мы делаем свой голос молящим, просящим, слезным. У кого-то это становится следствием истинного воодушевления; однако, конечно же, это справедливо далеко не для всех. У многих срабатывает наивное, со времен Адама укоренившееся мнение о Боге и молитве. Если Бог услышит, как насущны наши нужды и как срочно требуется нам получить то, о чем мы молимся, Он, конечно же, растрогается до такой степени, что даст нам все, о чем мы просим!

В нашей молитвенной жизни произойдет полный переворот, когда Духу молитвы удастся научить нас молиться во имя Иисуса. Он явно даст нам понять, что недостаток пылкости, сострадания, любви и веры не могут помешать нашим молитвам быть услышанными. Все зависит от нашей беспомощности. А беспомощность, как мы уже говорили, – основа молитвы.

Когда Дух откроет нам черствость, леность и равнодушие нашего сердца, они уже не будут беспокоить или смущать нас. Вместо этого они станут дополнительными побуждениями к молитве, то есть к тому, чтобы открыть дверь своего сердца, впустить в него Иисуса, чтобы Он получил доступ ко всем нашим горестям.

После этого происходит нечто новое и неожиданное. Молитвы становятся часами истинного покоя для наших утомленных душ. Это часы тишины, когда мы лежим у ног Иисуса и показываем все, чего нам недостает и что утомляет и отягощает наши сердца. Когда наше молитвенное убежище благодаря этому становится местом покоя, мы начинаем стремиться туда и в промежутках между молитвами думать о нем с радостью.

Это, в свою очередь, приведет к другой перемене. Мы начнем получать что-то через молитву. С радостью будем выполнять мы эту работу. Наше тайное молитвенное убежище станет не только местом отдыха, но и нашей мастерской.