Текст книги "Манипулятор"

Вены у висков Исаксона набухли, его губы сжались в одну тонкую линию, прежде чем он, в конце концов, открыл рот:

– То, о чем вы просите меня, невозможно!

– Успокойтесь, Исаксон! Конечно, вы принесете то, что нам нужно, и особенно тогда, когда это удобно нам. Мы не просим о невозможном. Передача должна произойти завтра, в том же месте и в то же время. ― Нуган отхлебнул кофе и с подозрением посмотрел на глазурованный пончик на тарелке перед ним. ― Это касается вопроса о расходах. Теперь вы счастливы, Исаксон? ― Он не стал ждать ответа. ― Наша обычная договоренность продолжается. Мы рады поддержать ваши исследования, а также ваши потребности в дополнительных сотрудниках. ― Он откусил пончик. ― Мы могли бы даже предложить некоторые дополнительные стимулы для вас и вашей жены. Такой замечательный автомобиль должен качественно обслуживаться, кроме того, есть несколько интересных мировых симпозиумов, отличные отели и щедрые подарки сопровождающим супругам.

Исаксон судорожно покачал головой.

– Вы, должно быть, сошли с ума! Я никогда не был замешен в таких делах. Я думал, что встреча пойдет о соглашении, о рассрочке, чтобы вопрос мог быть урегулирован раз и навсегда. На самом деле у меня есть несколько предложений, которые я хотел бы вам изложить.

Нуган сделал одну из своих обезоруживающих улыбок:

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но у нас с вами был телефонный разговор вчера, не так ли?

Он положил сотовый телефон перед Исаксоном и включил динамик. Посетители из-за соседних столиков посмотрели в сторону громких голосов, звучавших из ниши. За солнцезащитными очками был виден мрачный взгляд Исаксона.

– Уберите его, ради Бога! Выключите это немедленно!

– Тогда, может быть, вы снова напряжете свою память?

Исаксон потянулся за телефоном, но Нуган взял его первым и выключил.

– В Европе есть копия разговора. Вы готовы поговорить сейчас?

– Что у вас на уме?

– Нам нужен образец мозга Эйнштейна, всего лишь крошечная часть, достаточная для анализа и извлечения нитей ДНК и генетического материала. Образец будет немедленно отправлен заграницу, поэтому вам нужно будет убедиться, чтобы он был помещен в вакуумный контейнер и надежно запечатан.

Исаксон откинулся на сиденье.

– Но почему? И почему я?

– Поскольку вы находитесь в нужном месте и в нужное время. Кроме того, ваши исследования превосходны, и у вас есть доступ к тому, что мы хотим. Когда-нибудь мир будет благодарить вас. Это все, что вам нужно знать.

– Тогда вы, вероятно, знаете, что то, что осталось от его мозга, окружено строгими мерами безопасности. Невозможно с готовностью получить мозг Эйнштейна для исследования, это требует формального и научно обоснованного заявления, которое затем оценивается экспертной комиссией. Может быть, пройдет несколько месяцев, прежде чем я получу ответ, и даже тогда я не уверен, что получу необходимое разрешение.

Нуган не принял во внимание аргументацию.

– Тогда мы добавим пару дней на ваше задание. Насколько я понимаю, большинство современных ученых не только работают основательно и систематически, они работают творчески и интуитивно. Я предлагаю вам использовать все эти способности одновременно и сделать так, чтобы я получил образец в течение трех дней.

Язык тела Исаксона показывал, что он был серьезно обижен.

– Вы используете меня как пешку в большой игре, консервативной и очень формальной университетской системе. Что, если я не соглашусь?

Нуган начал смеяться.

– Но вы этого не сделаете!

– Что вас так забавляет?

– Мой дорогой Исаксон, если вы не достанете то, что мы просим, вы быстро узнаете, что мир, который вы до сих пор знали, никогда больше не будет прежним.

Американский ученый не смог скрыть свое раздражение:

– Из-за денег, которые я вам должен? ― Он презрительно засмеялся. ― Это смешно! Специальный счет является секретным. Мы единственные, знаем о его существовании. На самом деле у вас ничего нет на меня. И если понадобиться, то я возьму кредит, и это будет конец нашей связи.

– На сегодняшнем рынке и с плохим кредитным рейтингом, я так не думаю, Исаксон.

Вены на висках Нугана напряглись, он открыл тонкий кожаный портфель, достал папку и положил ее перед Исаксоном.

– Вот серия патентов, но не беспокойтесь, это всего лишь копии. На вашем месте я бы внимательно посмотрел на них.

Исаксон начал читать. Когда он прочитал половину первого описания патента, он поднял глаза, лицо его стало бледным.

– Но это почти копия одного из моих тезисов. Что происходит?

– Тогда вы не так глупы, как я начал думать. Возможно, вы также должны взглянуть на другие?

Исаксон сорвал солнечные очки и быстро пролистал страницы. Через несколько минут он посмотрел в глаза Нугана.

– Это чистый плагиат! Что, черт возьми, все это значит?!

– Я должен поздравить вас, Исаксон! Научные статьи, которыми вы так любезно делились с вашими европейскими благотворителями на протяжении многих лет, были настолько прекрасными и настолько подробными, что они, в тандеме с научными докладами ученых других ведущих мировых институтов, позволили зарегистрировать серию частичных патентов. ― Он подтолкнул папку, в которой были патенты, на край стола. ― Знаете ли вы, насколько, на самом деле, стоит глобальное патентование? Вы должны быть благодарны за все неприятности, от которых мы вас избавили.

– Но это значит, что…

Нуган опередил его.

– Это означает только то, что мы заблокировали других использовать ваши исследования в Принстоне, но, очевидно, не так, чтобы Принстон не мог применить вашу работу, и пока никто не знает об этих отношениях. Мировые патентные разработчики постоянно следят друг за другом, но никто не знает, что значительная часть знаний, которыми владеют эти патенты, исходит от вас. Другими словами, судебных процессов не будет, никто не будет привлечен к ответственности. Вы можете спать спокойно. ― Он собрал бумаги и положил их обратно в папку. ― Вы, конечно, продолжаете свое исследование, как будто ничего не произошло, потому что ничего не происходит, и ничего не произойдет. ― Нуган встал из-за стола. ― Мы встретимся через три дня, и вы принесете необходимые материалы. Согласны ли вы? ― (Исаксон посмотрел ошеломленно на своего благодетеля, который улыбался). ― Взбодритесь! И я почти забыл сказать вам, что хорошо выполненная работа, конечно же, заслуживает специального бонуса. Когда транзакция будет выполнена, дополнительные 100 000 долларов будут перечислены на ваш счет. Я буду следить за тем, чтобы вопрос о расходах был закрыт, и в будущем никто, конечно, не узнает о неоценимых научных статьях и диссертациях, которыми вы на протяжении многих лет так любезно делились с нами. Не забывайте, что вы работаете на благо человечества. До скорой встречи, месье Исаксон!

16

Харри, живший в графстве Марин к северу от Сан-Франциско, ранее посещал Данию в связи с расследованием таинственного дела в престижной приморской деревне. Он наслаждался провинциальной идиллией северного пригорода Копенгагена, который, как он узнал позже, получил прозвище «Пояс виски» из-за проживающих там богатых людей. Однако единственными ассоциациями с «виски» этим утром были мокрые улицы и дождь, колотивший по лобовому стеклу такси, когда они мчались по дороге ранним утром в направлении центра города. Перегруженные дороги в это утро напоминали ему час-пик у моста Золотые Ворота в Сан-Франциско. Наконец, такси высадило его в реконструированном портовом округе Туборг.

Годы детективной работы научили его включать обаяние, когда встреча не была оговорена заранее. Харри подошел к регистрационной стойке патентного агентства «Кромлер & Монте», объяснил причину своего визита и вскоре его направили в офис Хенри Палудан-Поулсена.

Консультант по вопросам патентования, который из любопытства согласился на короткую встречу, налил кофе и откинулся на спинку стула. Харри выпил, похвалил кофе, сказав, что он вкусный и крепкий.

– Моему клиенту были предоставлены эксклюзивные права на ряд биохимических патентов, но патентообладатель желает остаться анонимным. Моя задача ― идентифицировать владельца.

Хенри покачал головой.

– Все патенты регистрируются через официального регистратора, который, в основном, идентичен законному владельцу патента. Если мы знаем номер патента, то мы можем узнать, кто является владельцем.

Харри нахмурился.

– В принципе, да, но в этом случае все не так просто. Вы также хорошо знаете, что некоторые названия компаний ― загадочные синонимы, скрывающие свои адреса в адвокатских бюро и республиках с налоговым убежищем, и на этом все заканчивается, далее узнать ничего невозможно.

Палудан-Поулсен внимательно посмотрел на Харри и ответил:

– Мы знакомы с такими вариантами, однако, если предложение привлекательно, почему бы не приобрести права и проигнорировать анонимность? Патенты становятся надежными, как только они зарегистрированы.

– Потому что мой клиент хочет быть уверен, что исследования запатентованных продуктов были экологически устойчивыми и что клинические испытания на живых организмах проводились согласно этическим и морально обоснованным нормам. Учитывая инвестиции, а также риски, он должен обязательно знать личность, стоящую за контрактом.

Патентный консультант кивнул:

– О каких деньгах мы говорим?

– Тридцать восемь миллионов долларов предоплаты и семь процентов гонораров до тех пор, пока патент работает. В конечном счете, мы говорим о миллиардах.

Палудан-Поулсен тихонько присвистнул.

– Хотя на данный момент у меня много патентных заявок, я могу найти пару часов в календаре. Хотели бы вы воспользоваться моими услугами по обычной ставке?

– Какой?

– 3000 датских крон плюс расходы, около 500 долларов в час.

Харри подумал, что это соответствует американскому тарифу оплаты услуг высококвалифицированных экспертов и кивнул.

– Мы уже работаем вдвоем по этому делу и можем привлечь любую помощь, которая нам может понадобиться.

Палудан-Поулсен выглядел теперь менее торопливым, и они сели за стол. Харри объяснил, в чем состоят сложности контракта Гениом, а затем рассказал об обширных поисках Миккеля Алварсена и продолжил:

– Моя стратегия ― как можно больше выявить тайных углов в этих патентных областях, чтобы узнать, какие треки пересекаются, и таким образом идентифицировать консорциум. Временные рамки ограничены, так с чего бы вы начали?

Хенри Палудан-Поулсен задумался, а потом ответил:

– То, что вы сказали относительно «репродуктивных предпочтений» и «уникальных генов», похоже на замаскированную версию клонирования. Это еще не разрешено. Я знаю, что были проведены испытания на животных, которые оказались весьма успешными. Я понятия не имел, что это возможно делать и с людьми.

Харри удивленно поднял глаза.

– Вы хотите сказать, что копирование генов ― то же самое, что клонирование? Вы не можете быть серьезным?

– Что еще может означать понятие «репродуктивные предпочтения»? Я не знаю, что происходит в исследовательских лабораториях мира, и никогда не занимался этим конкретным типом патентной заявки, и с удовольствием исследую эту тему. Как я могу связаться с вами?

Харри дал ему визитную карточку Миккеля Алварсена.

– Это моя база в рабочее время, в любое другое время вы можете найти меня в отеле Сковхуль.

***

Следующая встреча Харри была в нескольких минутах езды от района Туборг. Такси остановилось перед офисом «Тофтедард & Зетом» со штаб-квартирой в новом здании, окруженном стеклом и сталью, в старом промышленном районе.

Встреча с патентным экспертом Биргитте Хатмэнн, специализирующейся на генной инженерии, придерживалась той же картины. Она задала соответствующие вопросы, на которые Харри попытался ответить, прежде чем определить задачу.

– Нам нужно знать о крупных игроках в области генетически модифицированных культур, и особенно тех, кто имеет возможность предоставлять гарантии по масштабу данного контракта.

Она пообещала просмотреть контракт, а потом связаться с Харри.

***

Последняя встреча должна быть посвящена самому процессу регистрации патентов. С этой целью Харри выбрал Андреаса Хансена, он был самым молодым из патентных экспертов, из числа тех, кого он и Миккель нашли. Как и предполагалось, патентный консультант был статным и уверенным ― у него был салонный загар, модная короткая стрижка, черный костюм, и он излучал жизненную силу и амбиции. Его рукопожатие было крепкое, произношение чистое, образование произвело на Харри впечатление, тот учился в США и жил там некоторое время.

– Что я могу сделать для вас, мистер Макфалейн?

Харри ответил:

– Начните с того, что расскажите мне, как вы могли бы разработать патентную стратегию, основанную только на частичных патентах, если бы вам пришлось блокировать исследования ваших конкурентов.

Это спровоцировало улыбку на лице Андреаса Хансена.

– Мы говорим о патентовании процессов, методов или продуктов?

Харри понял, что он говорит с профессионалом, и в третий раз за день повторил причину своего визита, подчеркнув:

– Я должен знать, как люди, стоящие за контрактом, думают. Особенно это касается стратегического аспекта.

Было очевидно, что Андреас Хансен серьезно задумался над ответом, пока брал минеральную воду и передал ее Харри.

– Во многих отношениях патентную вселенную можно сравнить с фондовым рынком. Это имеет большое значение, являетесь ли вы инвестором или спекулянтом, вне зависимости от того, находитесь ли вы в нем в течение длительного времени или для быстрых сделок. Быстрые деньги находятся в частичных патентах, но они также являются наиболее рискованными. Как в покере: вы никогда не знаете, какие карты держит соперник, может быть, вы блокируете, а может, и нет.

Харри кивнул.

– Предположим, что эти люди не являются игроками в покер. Кто тогда будет заинтересован в предоставлении прав, одновременно гарантируя минимальные доходы в миллиард долларов? Почему бы не заложить прибыль себе?

Патентному консультанту не нужно было много времени для размышлений.

– Либо потому, что исследование было настолько дорогостоящим, что компания теперь сталкивается с банкротством и остро нуждается в деньгах. В такой ситуации вы обещаете сделать что-то, чтобы получить денежные средства. Позже вы можете обратиться в суд по поводу гарантий или просто объявите о банкротстве, как только деньги будут направлены на скрытые банковские счета владельца.

Харри кивнул.

– Либо же?

– Либо потому, что мы имеем дело с неправильным хозяйственным субъектом.

– Вы должны это пояснить.

– Представьте себе группу ученых, которые делятся своими знаниями по глобальным и корпоративным границам. По отдельности они не могут использовать свои специальные знания в какой-либо значительной степени, но когда части, частичные патенты, объединяются надлежащими мозгами, тогда появляется вся концепция. В качестве примера рассмотрим Linex и Wikipedia. Люди и эксперты по всему миру, обладающие специальными знаниями в различных областях, помогают, и в конечном итоге у вас есть компьютерная операционная система и программное обеспечение, которые будут конкурировать с такими гигантами, как Microsoft и другими. Или у вас есть энциклопедия, которую вы можете сравнить с самой обширной в своем роде. Проблема в том, что когда вы так работаете, становится трудно запатентовать основной продукт.

Харри покачал головой.

– Я не понимаю, как это связано с патентным предложением моего клиента.

– Тогда представьте себе замкнутый круг ученых в определенных областях экспертизы, который контролируется или, грубо говоря, манипулируется, и, возможно, также искажается основной группой амбициозных ученых или бизнесменов. Это объясняет формулировку контракта. И почему вы ведете переговоры через юристов, и почему они хотят оставаться анонимными. В конечном сценарии нет физического объекта, только запатентованные знания, и тогда остается вопрос, кто на самом деле владеет патентами? В конечном счете, знание ― это деньги, а в патентах есть деньги, Харри, много денег!

Харри подумал об этой новой точки зрения, прежде чем ответить:

– Но как бы вы тогда смогли идентифицировать консорциум за контрактом?

Андреас Хансен ослабил бледно-серый шелковый галстук, повернулся к компьютеру и набрал ряд команд. Затем просмотрел результаты, которые появились на экране, повернулся к Харри и сказал:

– Это было бы почти невозможно, подойдите посмотреть сами.

Харри изучил первую страницу списка из нескольких тысяч результатов поиска, которые были связаны с генетическими исследованиями и ДНК.

Андреас Хансен посмотрел на Харри:

– Где-то там вы найдете вдохновителей по контракту вашего клиента и, если они добровольно не раскроют свою личность, мало что можно сделать. Ничего, конечно, невозможного нет, но может потребоваться целая жизнь, чтобы найти их обычным способом.

Харри улыбнулся.

– Какую стратегию вы бы разработали, если бы у вас было всего пару недель?

– Вы принесли контракт?

Харри нашел копию контракта в кожаном портфеле и передал ее датскому патентному эксперту.

– Это конфиденциальная информация, оригинал защищен встроенным микрочипом.

Андреас Хансен кивнул, как если бы это была обычная практика, перелистал контракт и через несколько минут вернул его Харри.

– Я бы подробнее рассмотрел частичные патенты, которые касаются «репродуктивных предпочтений», а затем посмотрим, какие игроки появятся. Отчасти потому, что этот сегмент представляет собой строго ограниченную патентную вселенную, и потому, что у вас есть что-то конкретное, то, что можно отследить.

– Тогда я думаю, что вы должны начать, Энди, – сказал Харри.

– Андреас, ― поправил он американца. ― К сожалению, мой календарь расписан на несколько месяцев вперед.

Харри улыбнулся.

– Вы сказали, что нет ничего невозможного. Так как я могу сделать «невозможное» возможным для вас?

– Вы можете проверить мой календарь.

Харри изучил его.

– Я не вижу вечерних встреч в течение следующих трех дней.

– Это правда, но тогда это будет стоить дороже.

Харри похлопал Андреаса по плечу.

– Просто начните!

***

В такси, по пути к Миккелю в Тоорбик, Харри размышлял о результатах дневных встреч. Хотя датская группа патентных экспертов была компетентна, один из фундаментальных вопросов оставался в отношении того, почему Бак Фрейзер проявил необычайный интерес к научной области, которая не имела ничего общего с основными компетенциями и текущими исследованиями ГлобалХим. Компания столкнулась с кризисом, на карту поставлено само ее существование, не будет ли тогда разумнее рационализировать и сосредоточиться на ключевых областях деятельности, вместо того, чтобы вкладывать миллионы в новые проекты и неизведанные воды?

Уже было обеденное время, когда Харри нажал на электронный дверной звонок в рыбацком коттедже. Раздался гудок, дверь открылась, и он поднялся наверх, поприветствовал Миккеля, который был поглощен изучением информации на компьютерных мониторах.

Наконец, бывший хакер поднял глаза:

– Надеюсь, ваш день был более плодотворным, чем мой, ― пробормотал он и указал на первый экран. ― Я купил доступ к ряду соответствующих научно-медицинских порталов, и удивительно, сколько данных там. Мне также удалось получить доступ к международным патентным базам данных. Взгляните на экран номер два. ― Он повернулся к Харри, и продолжил: ― Это еще не все, потому что я также сделал несколько обычных поисков в Интернете, касающихся научно-популярных обновлений в исследованиях ДНК и ГМО, и включил все ключевые слова из вашего резюме по контракту. Наконец, я подобрал различные фрагменты информации в надежде, что что-то появится. Это на экране номер четыре.

Харри изучил экраны, изо всех сил пытаясь понять огромное количество информации, и качая головой произнес:

– Я думаю, это называется информационной перегрузкой, поэтому давайте сядем за стол переговоров и обсудим все с самого сначала.

Миккель помассировал виски, затем взял упаковку с таблетками, лежащею рядом с клавиатурой, проглотил пару таблеток и встал.

– Я не знаю, правильно ли то, что я взялся за эту работу, Харри. Проблема в том, что я не обладаю необходимыми знаниями, чтобы понять, что актуально, а что дерьмо! Это выходит далеко за рамки моих способностей.

– Это касается нас обоих. После того, как я вышел из такси, я отправился на прогулку в гавань, чтобы проветрить мозги. Встречи с патентными экспертами добавили пищи для размышлений, поэтому прежде чем вы подадите в отставку, вы должны услышать, что я хочу рассказать.

Миккель выпил минеральной воды, глядя на орхидеи за стеклом.

– Подождите, Харри. ― Он встал, подошел к панели приборов и изучил настройки различных циферблатов, потом отрегулировал влажность. ― Внутренняя среда очень важна.

– Я думаю, что это прекрасно.

– В оранжерее?

Харри нахмурился.

– Вы можете рассказать мне все об орхидеях позже. Прямо сейчас нам нужно сосредоточиться на предварительных выводах. Мы, возможно, имеем дело с виртуальной организацией, и если это окажется правдой, то будет сложно или невозможно найти людей, стоящих за контрактом, если только… ― Харри остановился. ― Мы рассмотрим этот вопрос позже.

Затем он продолжил:

– Если мы имеем дело с глобальной сетью ученых, небольшими независимыми ячейками, которые не обязательно знают друг друга, то это будет похоже на ячейки террористов, которые делятся своими знаниями с кем-то, не зная с кем и через какие каналы. ― Он задумался и затем добавил: ― Это гипотеза и интуиция. И это обычно происходит со мной на начальном этапе дела, но если есть доля истины в концепции независимой сети, многое будет объяснено, и тогда нам нужно искать в совершенно другом контексте.

Харри посмотрел на пустой стакан перед ним.

– У вас есть бутылка солодового виски?

– Нет, но я могу заказать.

– Тогда сделайте это. Я почувствовал вкус к нему, когда был в Шотландии несколько лет назад. Мысли становятся раскованными, и это поможет заняться творческим процессом прямо сейчас.

Миккель позвонил в местный продуктовый магазин и заказал виски.

Харри открыл блокнот и продолжил:

– Есть три модели: либо мы имеем дело с респектабельным исследовательским подразделением, которое по неизвестным нам причинам просто хочет продать свои знания, или, возможно, это известная фармацевтическая компания, нуждающаяся в деньгах, которая поэтому хочет остаться анонимной. Или, как я сказал, мы имеем дело с обширной виртуальной организацией. ― Он записал три варианта в блокнот и добавил: ― Если вы задумаетесь о том, какие поиски вы сделали сегодня, возможно, некоторые колокола начнут звонить?

Миккель посмотрел на предложенные варианты, задумался и потом ответил:

– Мы можем сразу исключить ваш первый пункт, потому что я не наткнулся ни на одно исследовательское предприятие, которое охватывает все аспекты контракта. Я также не уверен, что любой из фармацевтических гигантов или медицинских игроков, с которыми я столкнулся, уместен или имеет финансовые проблемы такого масштаба, которые заставили бы их продать свои самые ценные активы.

Харри кивнул.

– Тогда остается виртуальная организация. Это был самый молодой из патентных консультантов, Андреас Хансен, который принес эту идею на стол. Я попросил его проверить этот аспект. По-видимому, это соответствует вашему заключению.

– Я не делал заключение, я просто комментирую вашу теорию.

Харри снова что-то записал, а затем поднял глаза:

– Следующий пункт называется «репродуктивные предпочтения». Палудан-Поулсен занимается этим вопросом. Вы столкнулись с тем, что имело смысл в этом контексте?

Миккель послал Харри мрачную улыбку, прежде чем отправиться обратно к компьютерам. Набрал несколько быстрых команд и несколько страниц выскочили из принтера.

Он протянул их Харри:

– Взгляните!

Харри изучил заголовки, которые касались сбоев клонирования, реальных и теоретических, и затем задумчиво кивнул.

– Если это так, то выгодное применение исследований в области генетики возможно только через несколько лет, и тогда «репродуктивные предпочтения» не имеют никаких достоинств.

– Я понимаю это также, но мы не ученые, Харри.

Харри почесал шею.

– Вот почему нам нужна квалифицированная поддержка. Я также призвал третьего патентного эксперта, Биргитте Хатмэнн, которая согласилась изучить патентование генетически модифицированных организмов. Вам удалось найти что-нибудь по данному вопросу сегодня?

Миккель кивнул.

– Это в основном связано с коммерческим бизнесом, выращиванием продуктов питания, заводчиками и фармацевтическими компаниями, производящими патентные заявки в различных областях.

Он работал за компьютером, продолжая говорить:

– На университетском уровне имеется достаточно исследований, и если бы я знал что искать, я бы дал вам квалифицированный ответ, но до сих пор исследование ГМО кажется скорее коммерческим мошенничеством. ― Миккель разложил бумаги на столе. ― Если только половина того, что я нашел, истина, то ГМО ― это начало конца не только для человечества, но и для всей жизни на Земле, как мы это знаем сегодня. Я не понимаю, чего хочет Гениом от такой высокопоставленной компании как ГлобалХим.

– Несомненно, они должны присоединиться к победе.

– Я не нашел ни одного позитивного заявления, доказывающего, что генетически модифицированные культуры лучше, чем естественные, а наоборот, урожайность уступает, их труднее вырастить, и есть свидетельство того, что они вызывают проблемы со здоровьем как у людей, так и у животных. Посмотрите, на что я натолкнулся!

Он сослался на конкретные страницы.

Харри прочитал статьи, помолчал некоторое время, и потом, подняв глаза, произнес:

– Как вы думаете, есть связь между тем, что мы ищем, и статьями здесь?

– Это не исключено, и есть несколько примеров.

– Но статья о том, что урожай зерна пропал в трех европейских странах в том же году, может быть случайной.

Миккель опроверг доводы Харри:

– Это не просто статья. И тот факт, что сельскохозяйственная комиссия ЕС закрыла на это глаза и выплатила компенсацию фермерам без дальнейших комментариев, возможно, также является совпадением?

Харри не ответил. Миккель полистал бумаги.

– Тема была настолько интересной, что мне удалось обойти несколько препятствий в центре Европейской сельскохозяйственной комиссии, и вот…

Харри прервал его:

– Я думал, что вы больше не занимаетесь хакерством…

– Я сделал это, чтобы удовлетворить свое любопытство, и оказалось, что это та же компания, которая поставляла семена всем фермерам с неудачными урожаями. «Кантансино» является одним из крупнейших поставщиков семян, удобрений и многих других сельскохозяйственных химикатов в мире. И вот жуткая часть ― номера партии одинаковы на семенах, отправленных в Польшу и Францию, тогда как пшеница в Португалии была из другой партии. Дело в том, что все три партии были получены из генетически модифицированных семян. Это был секретный тест, Харри.

– Как вы можете быть уверенны?

– Потому что это все написано в научных журналах «Кантансино», и проект был поддержан ЕС.

– Значит, вы занимались хакерством?

Миккель улыбнулся.

– Но вам не нужно беспокоиться, я получил бесценный урок в Швейцарии, и не буду повторять тех же ошибок.

– Почему я чувствую себя неловко?

Миккель рассмеялся:

– Потому что я направил свои визиты через ваш американский IP-адрес.

Харри тоже не мог подавить смех:

– Вы прощены, Миккель! Но я не понимаю, как это связано с контрактом Гениом?

– Вы сказали, что контракт включает в себя три основные области, а одна из них – генетически модифицированные медицинские травы. Принцип, однако, тот же, потому что если на рынке натуральных семян в конечном итоге доминируют семена ГМО, то те, кто владеет патентами, будут доминировать во всем, что позже выращено в мире.

– Но если тест, о котором вы говорите, провалился, очевидно, не о чем беспокоиться?

– Правильно! Но если тесты были намеренно сделаны и держались в секрете, потому что они были частью более крупного плана, тогда у нас появилась новая и потенциально очень серьезная ситуация.

Харри собирался прокомментировать, когда раздался звонок в дверь. Миккель вышел и через минуту вернулся с бутылкой виски.

Харри выпрямился в кресле.

– В целом, неплохо для исследований первого дня, но Бак Фрейзер должен дать нам объяснение.

Миккель разлил виски по стаканам.

– Льда нет.

– Не нужно… ― Харри выпил и протянул Миккелю свой блокнот. ― Прямой номер Бака записан наверху. Я полагаю, у вас есть видеосвязь?

Миккель кивнул.

– Если директор медицинской компании быстро справится с современными технологиями, вы можете увидеть его по видеоконференции через минуту.

Харри отпил виски.

– Отлично!

17

Хотя прошло всего несколько дней с тех пор, как 63-летний директор медицинской компании пересек Атлантику, никаких признаков смены часовых поясов на его лице не отразилось.

Бак Фрейзер снял пиджак и ослабил галстук, и поскольку объектив камеры фокусировался на солнечно-золотой рубашке, его лицо казалось более загорелым, чем было на самом деле.

Голос был грубым, как всегда:

– Добрый день, господа! Хорошие новости, я полагаю?

Харри посмотрел на плоский монитор и, увидев ярко одетого Бака, воздержался от комментариев, и, качая головой произнес:

– У нас больше вопросов, чем новостей, Бак, и если ты что-то забыл нам рассказать, сейчас самое подходящее время.

Бак недовольно посмотрел на них и прорычал:

– Я дал вам информацию, необходимую для решения загадки. Конечно, есть много деталей, но они вас не касаются. Однако если у вас есть что-то конкретное, пожалуйста, спрашивайте.

Харри знал, что Бак никогда не рассказывал больше, чем необходимо, и если им нужна дополнительная информация, им придется вытащить ее из него.

– Можешь ли ты подтвердить, что генетически модифицированные лекарственные травы не заменят нормальной флоры?

– Нам еще предстоит пройти долгий путь, Харри, если мы вообще когда-нибудь доберемся до этого, так что не позволяй своему воображению увлекать тебя слишком далеко.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я не могу, и не буду подтверждать такую глупость!

– Тогда другой вопрос, можешь ли ты подтвердить, что понятие «репродуктивные предпочтения» – это просто политически корректный термин для копирования генов, или, выражаясь проще, клонирование?

Последовала короткая пауза, и Бак Фрейзер отвел взгляд от экрана.

– Прочитайте контракт, в нем есть все, что имеет отношение к делу, и все, что вам нужно знать.

Харри понимал, что генеральный директор уклоняется от ответа.

– Тогда позволь мне спросить тебя по-другому: ты нанял меня и Миккеля, чтобы встряхнуть воды перед Общим собранием и проявить инициативу, или тебе действительно нужно знать, кто является создателем контракта? Одно можно сказать наверняка: мы не имеем дело с бойскаутами.