Текст книги "Манипулятор"

У Бака стали более выражены морщины на лбу, руки были скрещены и, хотя он пытался казаться спокойным, в его голосе явно присутствовало раздражение:

– Я не нанимал вас, чтобы вы сказали мне очевидное. Что касается условий в контракте и того как я намереваюсь использовать права при подписании документов, это вас не должно беспокоить. Более того, нет необходимости знать такие детали, чтобы выполнить работу удовлетворительно. Просто продолжайте.

Харри повернулся к Миккелю и подмигнул глазом, который был скрыт от камеры.

– Мой датский друг раскрыл множество компрометирующих фактов, касающихся ГМО, и вот-вот потеряет свой настрой, а я не уйду сам по себе.

Бак Фрейзер не проявил никаких эмоций.

– Я не потерплю угроз, Харри! Я думал, что мы договорились.

Миккель понял намек Харри и ответил:

– Если бы мы знали, как ГлобалХим собирается использовать патентные лицензии, а также надлежащие контексты, в которых они будут применяться, это было бы большой помощью в определении игроков.

Харри поддержал:

– Именно!

Последовала долгая пауза, и, в конце концов, Бак Фрейзер заговорил:

– Существует… Ух-м-м-м… Если говорить о частичных патентах, которые, в конечном счете, могут быть неверно истолкованы как клонирование, но… ― Он поднял руку перед камерой, чтобы она закрыла его лицо. ― Ни при каких обстоятельствах мы не говорим о клонировании человека, есть очень строгие правила. Вещи не всегда такие, какими они кажутся. Базовые знания о клонировании ценны и могут применяться в других областях, чем копирование людей или животных, в том числе, например, картирование развития генома и органа на уровне стволовых клеток. Знание того, что ГлобалХим обладает в этой области исключительными правами на использование патентов контракта, является важным в наших собственных исследованиях.

Миккель посмотрел на Харри, а затем на изображение Бака на экране.

– Фактически, вы только что подтвердили, что мы имеем дело с организацией, которая занимается исследованиями в определенных аспектах клонирования.

Бак кивнул.

– Что-то в этом роде, но, как я уже сказал, существуют строгие правила.

Харри посмотрел прямо в камеру.

– Я хотел бы вернуться к коммерческому интересу ГлобалХим в генетически модифицированных организмах.

Бак Фрейзер поменял позу, и теперь весь его облик стал казаться угрожающим.

– Когда речь заходит о медицинских исследованиях, мы проводим их по трем направлениям: дополнительная разработка традиционных синтетических наркотиков, таких, которые поглощают побочные эффекты и недостатки; второй путь ― разработка органических травяных средств для западного мира. ― Он посмотрел вниз и его голос потерял остроту. ― Вы знали, что 80% населения мира использует только природные средства?

Харри ответил:

– Вероятно потому, что страны третьего мира не имеют доступа и не могут позволить себе промышленную медицину.

Бак Фрейзер, не отреагировав на реплику Харри, продолжил:

– Третий путь действительно касается развития генетически модифицированных организмов. И я знаю, что эффективность производства еще не соразмерна урожаям обычных видов растений и большая часть их не пригодна для употребления людьми или животными. Но, если мы сможем развить активные вещества, используемые в редких и дорогостоящих лекарствах, то они будут стоить 2-3 тыс. долларов за одну таблетку или инъекцию. Потому что изготовление их традиционным способом минимально и чрезвычайно ресурсоемко, тогда не имеет значения, что темпы роста некоторых ГМО-растений ниже. С правильно применяемыми ГМО-технологиями мы можем превратить огромные пустынные районы в зеленые оазисы и получать нормальный доход с одного квадратного метра. Поскольку мы говорим не о еде, а о лечении дегенеративных и смертельных заболеваний, возможные побочные эффекты бледнеют по сравнению с преимуществами. Вы понимаете, куда я клоню?

Улыбку, которую он послал им, вскоре сменили нахмурившиеся брови.

– Но я должен знать, со мной ли вы, или в противном случае мне нужно принять дополнительные меры предосторожности.

Миккель задумчиво кивнул и встал.

– Простите меня, Бак!

И не дожидаясь ответа, он выключил микрофон, повернулся так, что закрыл спиной объектив камеры, и обратился к Харри:

– Он говорит так, словно мальчики-разведчики собирают фиалки на пикнике. Вы ему верите?

– Я знаю его уже много лет, и он чрезвычайно ориентирован на прибыль, но этика всегда была для него приоритетом. Перспективы этого уникального знания, а также патенты, попадающие в чужие руки, страшны, так что нужно выбрать из двух зол меньшее.

Миккель кивнул, откинулся на спинку стула и снова включил микрофон. Язык тела Старого бульдозера четко показывал, что перерыв ему не понравился.

Миккель посмотрел в камеру:

– Спасибо за ваше терпение, я готов продолжить.

Бак кивнул.

Харри держал бумагу с маркированным списком перед камерой.

– Мы сформулировали некоторые вопросы и проконсультировались по вопросам патентования с тремя экспертами мирового класса, в строгом смысле конфиденциальности, конечно. Через пару дней, максимум три, мы сможем сузить поле игроков. Мы дадим о себе знать, когда появятся новости.

Старый бульдозер зарычал:

– Я должен знать правду до Общего собрания! У вас три дня или я заменю вас более компетентной командой.

18

Джон Исаксон закончил читать последнюю лекцию в аудитории, которая как всегда ломилась от студентов. Обычно ему нравилось обмениваться мнениями со студентами после лекции, но группа, которая собралась вокруг него сегодня, прослушала материал с краткими ответами и редкими литературными ссылками.

Доцент принстонского факультета «Центра исследования мозга, сознания и поведения» вернулся в свой кабинет, закрыл за собой дверь и открыл файл, содержащий клинический анализ, который никогда не получал официального одобрения в университете и поэтому никогда не публиковался как документ Принстонского университета. Папки, лежащие перед доцентом, оправдывали его работу допоздна, и поскольку в них было несколько ссылок на мозг Эйнштейна, они могли бы, если возникнут вопросы, быть использованы в качестве алиби для его секретного задания. Самое главное, что старые тезисы дают доступ к «кабинету ужасов».

Несколько ассистентов-исследователей заглянули в его кабинет, Исаксон только покачал головой и указал на стопку бумаг, которая заставила их быстро исчезнуть. Он попытался просмотреть страницы, заведомо зная, что это пустая трата времени. Кроме того, он так сильно нервничал, что не мог сосредоточиться на чем-либо конструктивном.

Исаксон часто смотрел на часы, но минуты, казалось, тянулись слишком медленно. Он знал, что большинство его коллег покинут отдел до полудня. Перед тем как покинуть кабинет, Исаксон разложил на столе рефераты старых научных работ, затем надел гигантский лабораторный костюм, взял контейнер из нержавеющей стали, который был чуть меньше термоса-кружки и положил его в карман под костюмом, также спрятал шприц, скальпель и пару латексных хирургических перчаток.

Исаксон шел обычным спокойным шагом по коридору и, хотя и делал вид, что погружен в свои мысли, сумел заметить нескольких своих коллегах, таких же, как он, казалось бы, погруженных в свои проекты и мысли и не замечавших друг друга. Он продолжил свой путь к лаборатории факультета, в направлении кабинета обычно называемого «кабинетом ужасов».

Исаксон набрал свой личный код на цифровой панели доступа к двери, и автоматический замок открылся с резким щелчком, он вошел и быстро закрыл за собой дверь. Мало того, что несколько месяцев он не был в стерильной комнате, он впервые был в ней один. Хотя наука о мозге была его специализацией, он, в основном, занимался исследованиями в отношении теоретико-познавательного уровня. Исаксон вздрогнул, надевая латексные перчатки и осматривая комнату, залитую синевато-белым светом от неоновых ламп. На стенах весели стеклянные шкафчики с дверцами в рамах из нержавеющей стали, а за стеклами были видны полки, на которых стояли прозрачные контейнеры с образцами головного мозга животных и людей ― большими и маленькими, целыми и рассеченными. Он просмотрел ламинированные страницы каталога, закрепленные металлической цепочкой к столешнице из нержавеющей стали, на которой и вскрывают мозг. Когда он увидел, что образцы мозга Эйнштейна действительно каталогизированы и имеется ссылка на их места нахождения, он облегченно вздохнул: теперь задача может быть выполнена быстрее.

Исаксон почувствовал тревогу, когда понял, что Нуган не уточнил, какую часть мозга он хочет, и не упомянул о намерениях использования образца. Однако решение нужно было принять здесь и сейчас, и поскольку Эйнштейн был математическим гением, Исаксон решил, что образец из левой лобной доли, которая касалась решения проблем и рационального планирования, подойдет больше.

Ему пришлось выложить несколько контейнеров, находящихся за стеклянной дверью на столешницу, прежде чем, в конце концов, он нашел нужный. Крышка легко открылась, и, хотя зловоние от жидкости, в которой хранился кусок мозга, было ужасно, он просто проглотил комок в горле, так как был знаком с этим запахом.

Исаксон достал скальпель, осторожно вырезал маленький кусочек из внешней части мозга. Он давно не рассекал мозг, и материал было жестче, чем Исаксон помнил. Он поместил почти микроскопический образец в контейнер, который принес с собой, с помощью шприца набрал жидкости, в которой хранился мозг, закрыл и спрятал контейнер в карман. Проверил, чтобы крышка лабораторного контейнера была плотно закрыта, вернул его на полку и спрятал за другими образцами. Внезапно раздался стук в дверь, и Исаксон напрягся. Затем раздался звук, как будто кто-то возился с цифровым механизмом блокировки. Дверь открылась, и охранник в форме заглянул внутрь.

– О, это вы, профессор! Извините за беспокойство. Красный свет мерцал снаружи.

Охранник с любопытством посмотрел вокруг.

– Это всегда происходит, когда кто-то здесь находится. Вы забыли написать свое имя на листе резервирования, поэтому я сделаю это за вас. Так должно быть по правилам.

Исаксон молчал, и все, что он мог сделать, это кивнуть.

– Извините, что помешал, ― сказал охранник, виновато улыбаясь.

Исаксон с трудом заставил свой голос не дрожать.

– Не извиняйтесь, Джонс, я знаю, что вы делаете то, что должны. Когда я закончу, то активирую систему охраны.

– Сколько времени это займет?

– Еще несколько минут и я уйду.

Охранник кивнул и закрыл дверь.

Исаксон почувствовал, что от волнения вспотел под лабораторным костюмом. Перед тем как покинуть лабораторию, он проверил, чтобы стеклянные двери были надежно заперты. Через пять минут уже в своем кабинете он вздохнул с облегчением. Затем он сорвал костюм, поместил контейнер, скальпель и шприц в сумку, надел куртку и спокойно вышел из кабинета.

Американские университеты являются относительно открытыми учреждениями, но в крупных исследовательских учреждениях, таких как Стэнфорд, Массачусетский Технологический Институт и Принстон меры безопасности их научных факультетов находятся на уровне коммерческих компаний. Никто не может прийти и уйти без тщательного досмотра или электронного сканирования, а преподаватели должны представить свои закодированные карты доступа. Хотя Исаксон был всем знаком, его остановили, когда он вставлял свою пластиковую карточку в считывающее устройство.

Охранник посмотрел на него:

– Вы прикасались к чему-то ядовитому, профессор?

– Что вы имеете в виду?

Охранник кивнул в сторону рук Исаксона.

Исаксон выругался.

– О, латексные перчатки! ― Его смех был наигранным. ― Легко забыть, когда ты опаздываешь и твоя жена ждет тебя на ужин.

– Ужин в десять? Вы, должно быть, шутите. ― Охранник покачал головой и усмехнулся. ― В рассеянности профессоров определенно что-то есть.

Исаксон быстро снял перчатки и бросил их в мусорную корзину.

– Спасибо за напоминание.

– Больше не забывайте! ― Рассмеялся охранник, наблюдая, как профессор пробирается к парковке.

Он остался стоять на своем месте, обдумывая, вписывается ли инцидент с латексными перчатками в категорию обычных событий или он должен записать его в журнал. Охранник решил подойти к мусорному ведру и осмотреть перчатки, но громкий телефонный звонок заставил его быстро вернуться на пост.

***

Альберт Нуган сидел за угловым столиком в принстонском кафе «Coffee & Diner». Была половина шестого утра, и он пил вторую чашку кофе, когда Исаксон подошел к столику. На нем были темные очки и плащ с воротником, поднятым до ушей.

– Я рад, что вы пунктуальны, Исаксон. Пожалуйста, присядьте.

Исаксон посмотрел через плечо:

– Просто кофе, пожалуйста, я уже позавтракал, и я не могу задержаться надолго.

– Успокойтесь, Исаксон. Что-то случилось?

– Я сделал то, о чем вы просили. Все прошло нормально, но я не смог бы привыкнуть к подобным вещам.

Нуган обезоруживающе улыбнулся:

– Я же говорил, что это будет легко, а вы мне не поверили!

Исаксон извлек из кармана полиэтиленовый пакет и стал возиться с ним, чтобы открыть.

Нуган покачал головой, его голос был резким:

– Не здесь, во время завтрака, ради Бога!

Голос Исаксона было едва слышно:

– Я жду, что вы выполните свою часть нашей договоренности.

– Если пакет содержит то, что нам нужно, то вы скоро узнаете, что мы можем быть довольно щедрыми.

Исаксон нервно заморгал, посмотрел вниз на полиэтиленовый пакет рядом с ним, а затем через стол на Нугана.

– В нем то, что вы просили. Я не знаю… Эээ…

– Теперь мне действительно интересно. Что не так?

– Вы не сказали, какую часть… Мм… мозга вы хотели.

– Я уверен, что вы поняли это сами. Я прав?

Теперь Исаксон почти прошептал:

– Два образца с левой лобной доли.

Нуган наклонился и похлопал Исаксона по плечу.

– Именно то, что надо!

Исаксон встал, желая уйти, но Нуган махнул рукой, предлагая сесть.

– Есть еще несколько услуг, которые нужно выполнить.

– Я сделал то, о чем вы просили, теперь мы ничего не должны друг другу.

– Но старые друзья не бросают друг друга. Будьте уверены, что наша договоренность продолжается, как и прежде.

Нуган сделал глоток из чашки и всем своим видом показал, что ему не нравится слабый кофе.

– Я уверен, что руководство университета ценит щедрые пожертвования, и они, вероятно, не хотели бы знать о ваших личных финансовых делах. Мои уста, и это очевидно, запечатаны, и я жду, конечно, что вы продолжите делиться своими научными исследованиями с нами.

Исаксон упал на сиденье.

В конце концов он глубоко вдохнул, а затем произнес:

– Как будто у меня есть выбор! Что вы еще хотите?

– Кто знает… Возможно, в вашей лаборатории есть более уникальные мозги, которые могли бы быть полезны при более пристальном рассмотрении. Люди, которые отличились в истории человечества…

– Я ничего не знаю об этом.

– Но вы можете узнать это, когда появится такая возможность. Также, когда вы проверите свой лицевой счет через несколько дней, поймете, что мы можем быть очень благодарны.

Исаксон встал.

– Мы закончили!

– Пока мы не встретимся снова. И пусть пакет останется на скамейке.

Нуган протянул Исаксону руку:

– Было очень приятно, и если вы будете поддерживать BMW вашей жены в соответствии с запланированными техосмотрами, то автомобиль будет работать бесперебойно в течение долгого времени.

Исаксон кивнул и быстро вышел из кафе.

Нуган пересел на другую сторону стола, открыл пластиковый пакет и посмотрел на контейнер из нержавеющей стали, но удержался от искушения открыть его. Он оставил 20-долларовую банкноту под чашкой, что более чем покрывало расходы за яичницу с беконом и кексами, а затем отправился к ожидающему такси, которое ранее привезло его из отеля. Менее четверти часа спустя такси доставило его в местный аэропорт Принстона.

***

Поскольку содержимое контейнера было поистине бесценным, не было обоснованной причины подвергать его тщательному досмотру в аэропорту и возможной конфискации. Кроме того, чемоданы часто крались или легко рвались, что исключало возможность провоза дорогостоящего груза на обычном авиалайнере. Расстояние от Принстона до столицы Бельгии, Брюсселя, составляло примерно 6000 километров, и Нуган зафрахтовал самолет «Falcon 2000EX», который мог пролететь еще 1000 километров без повторной дозаправки. Он получил специальное разрешение на посадку и вылет из местного аэропорта Принстона в турбореактивном самолете, и после того как пилот передал свой трансатлантический план полета по связи, прошло еще несколько минут, прежде чем они получили разрешение на взлет.

Будучи единственным пассажиром на борту роскошного самолета, вмещающего десять человек, в дополнение к двум пилотам и стюардессе, Нуган вскоре успокоился. Самолет взлетел в 7:00, и пилот объявил, что время полета составит 7 часов, местное время прибытия будет в 21:00. Нуган улыбнулся. Это был, по общему признанию, дорогой способ путешествовать, но его проекты находились на передовом краю научного развития, клиентура была богатой, и когда расходы на чартер рассматривались с этой точки зрения, они были сопоставимы с билетом на метро.

Самолет был оснащен спутниковой связью, и Нуган воспользовался телефоном, как только самолет достиг крейсерской высоты.

– Задача решена, Хорст. Мы приземляемся в 21:00. Организуй, чтобы кто-то забрал меня из терминала для частных самолетов. Я останусь сегодня в Ватерлоо и отправлюсь в замок завтра рано утром.

Стюардесса поставила перед ним бокал шампанского. Он кивнул в знак признательности и продолжил разговор по телефону:

– Есть новости о генетических маркерах Бетховена?

– В могиле были останки нескольких трупов, поэтому мы не можем быть полностью уверены, что это соответствующий генетический материал, с которым нам предстоит работать. Но у меня есть предложение.

Последовала пауза, и Нуган раздраженно сказал:

– Не мог бы ты посвятить меня в это?

– Бетховен, по-видимому, позволил отрезать волосы на смертном одре. Его Замок находится в частной собственности, и мы знаем владельца, у которого хранится прядь волос Бетховена.

– Тогда нетрудно убедить собственника согласиться на тест, и если это правда, то тест подтвердит две вещи, что прядь волос является подлинной и что Бетховен действительно похоронен на Центральном кладбище в Вене. Так что…

– А если он не захочет сотрудничать?

– Тогда я уверен, что ты что-нибудь придумаешь. Используй творческий подход. И прежде всего, будь убедительным. Проконтролируй, чтобы анализ ДНК был проведен тщательно. Мы создаем всемирную историю, хотя ее и нельзя опубликовать. И помни, затраты ― не проблема.

– Но есть еще одна деталь, которая может вызвать проблемы.

– Что еще?

– Вы уверены, что потенциальные родители согласятся с тем фактом, что Бетховен был глух к моменту своей смерти?

– Возможно, так оно и было, но это не то же самое, что родиться глухим. Забудь об этом. ― Нуган потягивал шампанское. ― А как насчет Кьеркегора?

– Подтверждено, это он!

– Тогда приступайте к приготовлению препарата для зачатия. Мы обсудим аспекты позже.

Нуган откинулся на сиденье и наблюдал за голубым небом. Оставалось еще шесть часов полета, и он мог легко насладиться еще одним бокалом шампанского или даже двумя и хорошо отдохнуть.

19

Клиника Альберта Нугана в пригороде Ватерлоо ― название, ассоциирующееся с поражением Наполеона2020
  Наполеон I Бонапарт ― император, полководец, государственный деятель, заложивший основы современного французского государства.


[Закрыть] или победой Веллингтона2121
  1-й Герцог Веллингтон, Артур Уэлсли ― британский полководец и государственный деятель, участник Наполеоновских войн, победитель битвы при Ватерлоо (1815).


[Закрыть], была удачно расположена в центре власти Европейского Союза. Ватерлоо служил «спящим сообществом» для Брюсселя и обеспечивал легкий доступ к крупным научно-исследовательским учреждениям Германии, Франции и прилегающих стран.

Альберт выспался и приготовился к 5-часовой поездке на своем Audi, предварительно проверив, чтобы контейнер с частями мозга Эйнштейна был надлежащим образом помещен в легкую дорожную сумку.

Длительная поездка дала ему время на размышления, и Альберт думал о том, как большинство ученых жили и мечтали о выяснении тайны Вселенной, игнорируя финансирование, которое сделало бы возможным их исследования. В отличие от них, он имел более практичный подход.

Альберт разработал логическую мантру, похожую на основное правило буддистов, ― «Нет работы, нет пищи». У него она звучала так: «Никаких исследований без денег, без денег нет патентов».

Его деловое прагматичное чутье привело с высших позиций в международных фармацевтических компаниях к президентству глобальной научной сети, где он выступал в роли главного научного сотрудника, а также генерального директора в возрасте всего 45 лет. Идеальным было взаимодействие между его частной практикой и его участием в крупных исследовательских проектах «первопроходцем». Деньги были, конечно, стимулом, но только за то, что он мог выполнить. Он являлся лидером в проектах, которые привели человечество в новую эпоху, когда родители смогли выбирать, какими должны быть интеллект, увлечения и таланты их детей. Такие попытки имели смысл только тогда, когда исследования включали человеческий фактор. Его взаимодействие с многочисленными бездетными парами и теми, кто по разным причинам хотел привести в мир талантливых и гениальных детей, добавило к исследованиям перспективу. Так почему же не помогать им в их желании?

Он прибыл в неофициальную штаб-квартиру и Центр знаний своей организации на юге Германии в 2 часа, и хотя стремление к высоким скоростям на шоссе требовало сосредоточенности, он чувствовал восторг и был полон энергии.

Альберт шел по отреставрированному средневековому замку, остановился в одном из залов и взглянул на бронзовую скульптуру Джакометти в натуральную величину, а затем пошел по направлению к своему кабинету, сообщив секретарю, что он приехал. Секретарь ответила ему, что его ждут в лаборатории.

Альберт прошел через двор замка, в одно из боковых зданий, которое когда-то служило конюшней, но недавно было переоборудовано в современную исследовательскую лабораторию. Хотя пространство, в которое он вошел, имело обычное лабораторное оборудование, он снова подумал, что современная наука управляется электроникой: сканеров, компьютеров, мониторов было больше, чем пробирок, чашек Петри, центрифуг и инкубаторов. Двое молодых ученых сосредоточились на ДНК-анализаторе с высокой пропускной способностью, обсуждая результаты тестов, но остановились, когда увидели Альберта.

Нуган протянул им контейнер.

– Мне нужно немедленно проверить этот ДНК-профиль.

Один из исследователей указал на серый анализатор, который занял половину лабораторного стола:

– Мы не будет делать это с «ABI»… Потенциал может быть высоким, но результаты не будут готовы до завтрашнего утра. ― Не дожидаясь ответа и улыбаясь, он повернулся к противоположному столу и открыл корпус из алюминия. ― На прошлой неделе мы получили переносную версию последнего «NEC», он специально разработан для проведения криминальных расследований, поэтому можно сделать мгновенные сравнения ДНК на месте преступления. Мы проверили некоторые профильные тесты, и он прекрасно работает. ― Он выдержал паузу, и появилась еще более широкая улыбка. ― Двадцать пять минут слишком долго?

Нуган посмотрел на анализатор размером с ноутбук:

– Нормально. Мне нужно знать, является ли это правильным профилем.

– Для этого потребуется дополнительный образец для сравнения, и даже если они совпадут, вы знаете, что вероятность равна 1 к 300 миллионам.

Нуган поднял бровь:

– Не противоречь мне, пожалуйста! Может быть слабый теоретический фактор неопределенности, но если этот конкретный образец будет подтвержден, я могу лично гарантировать, что все сомнения устранены.

– С кем мы сравниваем?

Ответ был сухим:

– ДНК-профиль Эйнштейна.

Наступила тишина, и чуть позже коллега исследователя присоединилась к разговору:

– Мы говорим о парне с Теорией Относительности?

Нуган кивнул.

– Ты найдешь ДНК-профиль Эйнштейна в файлах Принстона для сравнения. Если профили совпадают, теоретический коэффициент неопределенности исключается.

Исследователь, державший контейнер, содержащий фракции мозга Эйнштейна, вопросительно посмотрел на Нугана, который в свою очередь добавил:

– Тот факт, что у нас имеются образцы его мозга, объясняется уникальным стечением обстоятельств, и это все, что тебе нужно знать. Возможно, нам понадобится позже проанализировать дополнительные фрагменты мозговой ткани, и получить их больше не удастся, поэтому будь предельно внимателен и осторожен. ― Нуган направился к двери и, обернувшись, спросил: ― Есть новости о Бетховене?

Исследователь, который собирался подготовить «NEC», кивнул:

– Благодаря портативному анализатору «Бетховен-Хаус» в Бонне, было предоставлено разрешение на проведение анализа на месте, пока там остается прядь волос, и при условии, что анализ проводится в присутствии хозяина замка.

Нуган одобрительно кивнул.

– Браво! Всегда предпочтительнее, когда такие вопросы можно решать с помощью соответствующих каналов, так что просто продолжай. ― Он улыбнулся. ― Современные технологии увлекательны!

***

Мужчина, чье кодовое имя было ANQ47J5, стоял у окна, когда в комнату вошел Альберт Нуган.

Нуган поздоровался с ним и произнес:

– Я рад, что вы смогли приехать так быстро, месье.

И прежде чем его гость имел возможность ответить, Нуган спросил:

– Не вызывают ли противозачаточные таблетки проблем?

– Вовсе нет, желание все еще есть, и моя жена не знает о нашей тайне.

– Так оно и останется. Полагаю, вас интересует причина этого внезапного вызова?

– Естественно мне любопытно.

Нуган взял журнал в кожаном переплете и перелистал его.

– Вы хотели узнать личность донора вашего запланированного ребенка, но было несколько аспектов, которым необходимо было в первую очередь встать на свои места. Между тем, я изучил ваш психологический портрет, и я доволен результатами. Вы уравновешенный и с аналитическим складом ума человек.

– Что это значит?

– Я готов помочь вам, месье, потому что знаю, как много для вас значит получить этого уникального и талантливого ребенка. Хотя ваша жена умна и находчива, вопрос в том, слишком ли она своенравна. Я понимаю, что она имеет прекрасное юридическое образование, независима, очень богата и, возможно, несколько упряма. Если она узнает, что вы делаете, я боюсь, что она будет неукротимой.

Мужчина повел кустистой бровью.

– Именно поэтому я выбрал такую женщину как она. Она также была выбором моей семьи. Вы должны понять, что она мой постоянный спутник и идеальная жена. Она женщина, которая поддерживает меня в сложной задаче управления семейным бизнесом. Знаете ли вы, что мой бизнес поддерживает более 30 000 сотрудников?

Хотя Нуган знал не только число сотрудников своего клиента, но и так же, кто был в Совете директоров, и денежное положение его родственников, и многое другое, он притворился удивленным.

– Вы действительно привилегированный человек, месье! Но сможете ли вы справиться с ее ненасытным любопытством и множеством вопросов, когда она обнаружит, что не забеременела после того, как вы пытались в течение некоторого времени, и затем начнет сомневаться в качестве вашей спермы? ― Нуган подмигнул. ― Вы и я оба знаем правду.

Выражение лица ANQ47J5 не изменилось.

– Я знаю только о вашем научном опыте, господин Нуган, ничего о вашем происхождении или наследственности. Я могу заверить вас, что это тяжелая обязанность управлять семейным консорциумом, задача, которая превосходит все остальное в моей жизни, даже соображения, касающиеся любых ошибочных чувств, которые может испытывать моя жена. Мой будущий наследник должен обладать не только превосходными аналитическими навыками, но и лучшими человеческими качествами, и поэтому я пришел к вам. Если моя жена станет неразумной, я готов выдвинуть ей ультиматум, так что не волнуйтесь. В конечном счете, может случиться чудо, когда выяснится, что моя сперма снова сильна, тогда мы готовимся к ребенку номер два.

Нуган переварил то, что только что услышал, и закрыл журнал.

– Репродуктивный акт не является деловым вопросом, месье, и как мы это делаем, нельзя назвать «романтикой». Можете ли вы справиться с вашими естественными сексуальными потребностями при таких обстоятельствах, не становясь обузой?

– Если вы намекаете, можем ли мы заниматься любовью, как обычно, то я не заметил никакой разницы. ― Он послал Нугану уверенную улыбку. ― Мы говорим о примитивных инстинктах, а не о мозговой науке, если вы простите мое выражение.

Нуган покачал головой.

– Я уверен, что вы можете понять, что я обязательно должен убедиться, что вы несете ответственность и выполняете поставленную задачу. Не менее важно понимать, что мы будем помогать с зачатием и беременностью, но после этого мы исчезнем. У вас не будет никаких документов, и после этого мы никогда не услышим о вас. Но поскольку есть существенная оговорка, мы делаем это не для всех и имеем дело только с психически уравновешенными людьми, и сохраняем абсолютную конфиденциальность.

Мужчина откинулся назад, кивнув:

– Именно то, что никто никогда ничего не узнает, делает это соглашение настолько совершенным. Итак, когда вы будете готовы раскрыть личность донора для моего наследника?

Тон Нугана изменился:

– Я очень старался удовлетворить ваши пожелания, и я не преувеличу, если скажу, что донор, которого мы готовим для вас, не может быть лучше, чтобы удовлетворить ваши требования относительно интеллекта, математических способностей для вашего будущего ребенка. Это было нелегко, и есть, по крайней мере, несколько человек, которые поставили свою карьеру под угрозу. Таким образом, это привело к увеличению расходов. ― Нуган посмотрел на часы. ― Более того, есть некоторые детали, которые мне нужно перепроверить, прежде чем мы продолжим.

ANQ47J5 был сдержан, он скептически относился к Нугану.

– О каких дополнительных расходах вы говорите?

– Я уверен, что вы сможете определить цену вашего наследника, когда он так много значит для продолжения семейной династии. Нельзя торговаться в таком вопросе.

– Никто не торгуется, месье!

– Пожалуйста, поймите, что фактическое зачатие ― это одно. Искусственное оплодотворение может быть выполнено в большинстве клиник и имеет стандартную цену. Тем не менее, ваши требования относительно конкретных «репродуктивных предпочтений» могут быть выполнены только здесь. Большая научная команда прилагает все усилия для достижения этой цели, так скажите мне, сколько ваш будущий сын должен стоить вам?

– Вы становитесь вульгарным, доктор! Плоть и кровь не могут быть количественно оценены.

Нуган посмотрел на свои очки.

– Я не совсем понимаю, потому что тогда вы должны быть единственным промышленным магнатом без полиса страхования жизни. Вы могли бы предположить стоимость. ― Он улыбнулся. ― Почему бы вам не попробовать?

Мужчина неуверенно поерзал на стуле.