Текст книги "Свергнутые боги"

Глава 15. Тмутараканьск

Двухкомнатный номер гостиницы встретил скрипучей дверью с дырками, забитыми кусками разноцветной фанеры, а в одном месте даже жестью. Это доказывало, что, хоть здесь и царит нищета, но мужик с руками еще не перевелся.

Из открытой двери пахнуло сыростью и куревом.

– Блин. Темно, как в погребе, – выругался Рябой, первым вошедший в номер и пытавшийся найти выключатель, поскольку глаза плохо видели после яркого солнечного света. В сумраке он стукнулся коленом о тумбочку, и свет зажегся под аккомпанемент сдержанных ругательств.

Полумрак помещения развеялся, и оказалось, что окна задернуты темными глухими шторами. Стены были мертвенно-синего цвета в серых разводах, верхнюю часть стен и потолок украшала грубая лепнина. В углу большой комнаты стоял телевизор советских времен еще на ножках, в другом углу – раздвижной диван с отваливающейся спинкой. Рядом находилось кресло, прожженное сигаретами на подлокотниках, между ними располагался журнальный столик со стоящей там литровой банкой, которая исполняла роль вазы, поскольку в ней стоял пучок искусственных цветов. С правой стороны от двери злобно зарычал холодильник, больше своими размерами похожий на тумбочку. Намекая на то, что номер не одноместный и при нем имеется туалет, за стены держались две перекошенные и плохо прикрытые двери.

– Долбаный Тмутараканьск, – разочарованно выругался Рябой.

– В Стерлитамаке есть и очень приличные гостиницы, но зачем нам светиться? Вот я и узнал про это логово на окраине, – пояснил Николс.

– Похоже, по нам ночью будут тараканы бегать и клопы хороводы водить, – вздохнул Рябой.

– Во всем надо видеть позитив, Вовчик, – усмехнулся Николс. – Зато от дурной крови избавимся.

– Если от всей дурной крови избавимся – помрем, – с грустью констатировал Сусел. – У нас ведь другой нет.

Подельники с недоброй улыбкой понимающе переглянулись.

Компания стала рассредоточиваться по номеру. Николс первым делом открыл окна, и солнечный свет наполнил помещение.

– Солнечная сторона – из-за этого обслуга закрывает шторы, чтоб меньше припекало, – озвучил он догадку.

Рябой тем временем заглянул за одну из дверей.

– Реально я тоже позитив увидел, как Нурик говорил, – довольно заулыбался он. – Радует, что тут унитаз есть, а не дырка в полу.

– В спальне две солдатские кровати. Это что получается, кому-то придется парой на диване спать? – почесал затылок Сусел.

– Дежурная сказала, что кресло раскладывается, так что разместимся. И давайте быстрей, ведь еще надо осмотреться, а потом отдохнуть, чтоб завтра двигаться, – резюмировал Николс.

– А что нам особо устраиваться? – удивился Рябой. – Вещи оставили в номере, и все. Главное – определиться, кто чем занимается, и можно выдвигаться.

– Ну, тогда работаем по старой схеме. Я пробиваю супермаркет внутри, все камеры, кассы, сейфы, охрану, найду способ, как туда зайти, там наверняка немало обслуги крутится сейчас. Сусел намечает пути отступления. Ты, Рябой, достаешь машину, – причем чтоб она хотя бы до завтрашнего вечера в сводках не засветилась. Иначе даже до джипа не доедем. Если сегодня не сможешь, лучше тогда завтра с утра.

– А что с гостиницей делать? Нас тут всей толпой видели, – забеспокоился Сусел.

– Здесь все нормально будет. Если мне этот номер сдали на паспорт бородатого гражданина, пятидесяти четырех лет от роду, подумав, что я просто поменял прическу и побрился. Эта подслеповатая бабушка не даст информации, кроме как про нескольких здоровых бугаев, – саркастически хмыкнул Николс. – Но на всякий случай будем по одному заходить и уходить. Бейсболки не снимайте. На джипе двигается Сусел. Оставишь меня возле магазина, потом отвезешь Рябого, куда он скажет, затем проедься и осмотрись.

– Я что, по чужому городу на своих двоих буду двигаться? Давай мы вместе с Суселом будем двигаться! – возмутился Рябой.

– Дело ваше, сами решайте, – поморщился Николс.

После размещения Николс послал Сусела, как самого неприметного, раздобыть одежду для всего образовавшегося квартета. Тот справился с задачей, найдя вещевой магазинчик неподалеку, и купил джинсы, кроссовки на тонкой подошве и клетчатую рубашку для Стольника, четыре одинаковые белые футболки с сине-зеленым логотипом хоккейного клуба «Салават Юлаев» и четыре белые бейсболки с надписью USA на каждой.

Николс распотрошил пакеты, раскидав каждому вещи. В выборе футболок Сусел не особо утруждался, поэтому всем, кроме себя, взял самые большие имевшиеся размеры.

– А зачем всем одинаковая одежда? – поинтересовался Харитон. Он догадался, что в этом есть какая-то логика, которой он не понимал.

Рябой, уже надевший футболку и расправлявший ее на себе, перевел взгляд на Стольника и пояснил:

– Вот смотри, во время ограбления лица будут закрыты, а по одежде нас не отличишь, сейчас в городе тоже будет находиться один человек, в нескольких разных местах одновременно. Впоследствии ментам сложнее будет отслеживать наши передвижения. Ну и, наконец, если кого-то из нас пристрелят, то он пойдет паровозом и заберет с собой все основные грехи, и, если возьмут остальных, будет легче все валить на покойника, ему ведь все равно.

Стольник вспомнил смерть санитара и вызванные этим негативные ассоциации.

– Умирать за деньги? – размышлял он вслух. – Зачем это?

– Каждому мужику надо так жить, чтоб было за что сдохнуть. Нам, кроме денег, больше не за что, – ощерился Рябой. – Ну а так, по крайней мере, не скучно.

– Базарь меньше, – цыкнул на него Николс. – Не загружай девственный мозг Стольника нашими проблемами.

Харитон, как и все, надел футболку.

Николс в отличие от остальных надел не футболку, а клетчатую рубаху, купленную для Стольника, осмотрел всех и решил:

– В общем, расходимся. Свою задачу каждый знает. Встречаемся вечером здесь. Ужинаем отдельно, еду для Стольника и завтрак на всех я обеспечу.

Потом, остановив взгляд на Харитоне, Николс дал распоряжение:

– Из номера не выходи. Насчет еды придется до вечера потерпеть.

Стольник послушно кивнул. Его грела мысль, что предстоит находиться в состоянии покоя весь день.

Когда дверь за бандитами закрылась, Харитон подошел к окнам и задернул шторы. В номере воцарился приятный полумрак, Стольник сел в кресло и слился с тишиной.

Глава 16. Сны

 
Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал.
И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет.
В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди.
 

Библия. Книга Бытия, 6: 1–4

Шла битва. Он чувствовал, как остатки одежды от высокой температуры тлеют на его теле и кольчуга начинает впиваться в кожу. Щит, усыпанный энергетическими кристаллами, рассеивающими смертоносные лучи серо-зеленых богов, и преобразующий их в силовое поле, вот-вот должен был взорваться от переизбытка энергии.

Правая рука вращала молот, соединенный со щитом сверхпрочными проводами, снятыми со сбитого корабля богов.

С ним рядом бились такие же титаны, как и он, – сильные и смелые воины, сотворенные серо-зелеными богами, наделенные сверхвозможностями и владеющие знанием. Физически превосходящие богов, создавших их, и поэтому решившие, что эта планета принадлежит только им и боги им не указ.

Люди называли их атлантами – по названию материка, на котором некогда размещались все основные города титанов.

Посмотрев на бесчинства богов, уничтожающих непокорных, титаны восстали, посчитав, что править людьми могут только они, но не как боги или цари, а как старшие братья.

Боги считали по-другому. Титаны и тем более люди являлись для них исключительно рабами. Сила серо-зеленых заключалась в знаниях и технологиях, которые были не известны порожденным ими народам.

Корабли, по форме похожие на диски и способные лучами смерти выжигать целые города неподвластных им народов, стали карой Господней за непокорность. Города титанов могли отражать атаки, наносимые этим оружием, и поэтому боги искали другие способы уничтожения.

Для уничтожения материка с цепью островов, на котором размещались все основные города титанов, боги выбрали водный потоп. Побережье Атлантиды погребли под толщей воды. Из посмевших восстать против своих создателей осталась лишь горстка тех, кто успел уйти вглубь материка, а потом перебраться через Атлантический океан.

Нынешняя битва продолжалась четвертый световой день. Ночами армия титанов не имела возможности отдыхать, поскольку отступала к горам. Только в горах корабли богов благодаря нестабильной антигравитации становились особенно уязвимы и не могли атаковать. Небоеспособны тарелки оказывались и ночью, поэтому битва продолжалась только днем. Летающие диски преобразовывали энергию солнечного светила в «лучи смерти». Наверно, и по этой причине боги особо почитали Солнце. Светило давало им силу.

Кристаллы титанов преобразовывали энергию похожим образом. Солнце и им дарило силы. Солнце – это видимый лик Всевышнего.

Температура в энергетическом поле постоянно повышалась, рыжая борода сильно выгорела, кровь в венах загустела, действие магического эликсира ярко-зеленого цвета, который варили маги их расы, ослабевало. Эликсир светился в темноте и источал ядовитый пар. От одного запаха этого напитка люди могли умереть. Титанам яд нипочем, пили они его по одной причине: эликсир вытеснял воду из крови, замещая ее соединениями метанола с какими-то ядами и кислотами, благодаря чему организм оказывался способен выдерживать экстремально высокие температуры. От этого напитка кровь приобретала зеленый цвет. Земля на поле боя светилась темно-зелеными пятнами крови их собратьев, не сумевших уклониться от «лучей смерти».

Армия титанов, отражавшая нападение на Страну пирамид, была уничтожена практически полностью. Причем они были последними воинами расы, истребленной наводнением. Сейчас на поле боя оставалось не более тысячи воинов: мужчин, женщин и детей.

Воином считался каждый, кто мог осмысленно передвигаться и держать оружие в руках. Сохранение контроля над пирамидами и храмами, дающими энергию космоса, оставалось последней надеждой титанов на преимущество в войне, не прекращающейся уже много веков.

Солнце только перевалило за полдень, и возможности серо-зеленых богов находились в самом апогее. Метнув пучок энергии, он увидел, как один из летающих дисков задымился, а потом взорвался, упав на землю. Он от этого радостно воскликнул, хотя в их культуре не было принято радоваться смерти врага. От напряжения правая рука, покрытая волдырями, задымилась. В костях представителей его народа кальций замещал титан, и кости не разрушались от высоких температур, а плавились, да и то после того, как сгорали кожа и мышцы.

Главное – не ослаблять стремление к победе. Тогда он даже горящим скелетом будет биться за жизнь своего народа.

Каждый воин его расы стоял в отдалении от другого бойца не менее чем в десяти метрах и при атаке либо отскакивал в сторону от луча, посылаемого атакующим кораблем, либо принимал луч на щит и отправлял заряд обратно.

За спиной бился его отец, наводивший ужас уже одним своим именем – Один. Седобородый титан в шлеме, украшенном двумя рогами, как у тура, тридцати двух тысяч двухсот восьмидесяти лет от роду, носил титул «нерожденного». Его боги сотворили, он никогда не рождался из лона матери.

Только отцу он мог доверить свою спину.

Слева бился его родной брат-близнец Тон, равный ему по силе и ловкости, но превосходивший его харизмой и умом. Тон сражался трезубцем. Справа стоял его друг Ларк. С огромным мечом в руках Ларк, сын Баврса, погибшего в день нападения на пирамиды, заменил в этом месте Даса, своего двенадцатилетнего брата, который пал этим утром.

Перед ним с коротким мечом билась его жена Лоя, мать его единственного сына Тота, восьмилетнего мужчины с цепким жестким взглядом на пересеченном глубоким шрамом лице. Эта рана, едва не лишившая сына глаз, раз и навсегда научила просчитывать амплитуду рикошета «луча смерти». Тот бился, стоя справа от матери с таким же оружием, как и у нее.

– Отлично, Тор, каждый сбитый корабль – это шаг к победе. Дожив до этой ночи, мы сможем добраться до гор, и тогда наша раса не погибнет окончательно. У людей тоже появится шанс не остаться на веки вечные рабами богов, – прозвучал в его голове голос Одина.

Одобрение отца приятно щекотало душу, но гораздо приятнее воспринималась похвала родового полководца, которым он являлся. С утра на поле боя осталось три полководца, одним из которых был его отец, а двое других – Лод и Хенир – военачальники из старшего поколения, равные Одину по опыту и воинской доблести.

Тот посмотрел на отца с восхищением, Лоя оглянулась с любовью. Ответом близким стал его недовольный взгляд. Проявление чувств на поле боя отвлекало от четкого контроля ситуации.

Солнце продолжило свой бег к закату. Корабли богов готовились к атаке, отбив которую титаны значительно увеличат свои шансы выжить.

В лицо подул прохладный ветер. Тор расценил это как милость Высшего Разума Вселенной, решившего поддержать их гордую расу.

Корабли богов выстраивались в клин для очередной атаки, нацеленной на стирание последних проявлений непокорности рабов на планете Земля.

Глава 17. Итоги

Яркая вспышка света вернула сознание в тело, и Стольник открыл глаза. Сначала он подумал, что в него попал «луч смерти» богов, но все оказалось гораздо проще. В номер гостиницы вошел усатый мужчина с небольшой черной бородкой. Открыв дверь, он позволил свету из коридора ворваться в номер.

Стольник посмотрел на него с непониманием, но в биополе вошедшего не ощущалось агрессии, да и энергетика казалась знакомой. Мужчина не представлял угрозы. На нем надета клетчатая рубашка и бейсболка. На журнальный столик мужчина поставил объемный пакет.

– Я это, – произнес мужчина голосом Николса и принялся отклеивать бороду.

Харитон посмотрел на руки и как никогда четко осознал, что те руки, в которых кипела кровь и на которых горела кожа во сне, были его.

– Ты что, так и сидишь? – уставшим и безразличным голосом поинтересовался Николс.

– Сижу.

– А почему не поспал?

– Я спал. Наверное.

– Сидя? – удивился Николс.

– И так удобно. – Харитон не сдвинулся с места. – А сны могут быть правдой?

– Сны могут быть снами, – отрубил Николс, по-видимому после трудного дня не настроенный на пустые разговоры.

Стольник задумался. Похоже, то, что он видел во сне, – это его фантазии, ведь в этом мире он не видел ни летающих дисков, ни того, чтоб кто-то стрелял энергетическими лучами, хотя против этого оружия было бы гораздо сложней воевать, чем против пуль. Чтоб убедиться, он решил уточнить все до конца.

– А летающие диски, стреляющие «лучами смерти», бывают?

Николс остановился и обескураженно посмотрел на него.

– Ни у кого и никогда больше не спрашивай такие глупости, а то тебя обратно в дурдом упекут. Особенно пацанам не говори, а то они на дело с тобой откажутся идти, а я уже тебя в схему ограбления включил.

– Значит, не бывает, – сделал устраивающий его вывод Стольник. – Хорошо, не буду спрашивать. А в ограблении обязательно участвовать?

Николс осмотрел его недобрым взглядом:

– Конечно, мы же все идем. Ты же в нашей команде, сам руки пожал.

– Тогда конечно, – посчитал рукопожатие весомым доводом Стольник.

По двери раздалось легкое постукивание. Николс напрягся и выхватил из-за пояса пистолет.

– Вы к кому? – задал он условный вопрос.

– Мы к другу Васе. Он здесь? – раздался голос Сусела, произнесший условный ответ.

Николс открыл дверь. Он понял, что подельники пришли одни.

В номер зашли Сусел и Рябой. Их биополя слабо светились, и чувствовалось накопившееся раздражение. В руках Рябой держал пакет, который он поставил на журнальный столик, рядом с пакетом, принесенным Николсом.

– Все в порядке? – нетерпеливо поинтересовался Николс.

– Нормально. У тебя?

– Тоже. – Затем, посмотрев на Стольника, кивнул в сторону пакета: – Еду, кстати, принес. А ты, Рябой, что притащил?

– Тоже что-то типа того, – хмыкнул Вовчик.

– Стольник, ужинай. Мы поели, – предложил Сусел.

– Благодарю, но я не проявлял двигательной активности, в связи с чем потребностей в восстановлении энергетического дефицита не испытываю.

– Хорош говорить, как телеканал «Наука», – выругался Сусел, – скажи просто: «Жрать не хочу».

– Жрать не хочу, – повторил Харитон, думая над тем, что фраза упрощенно несла тот же смысл, который он стремился передать, но высказана в формулировке, доступной существам с минимальным уровнем интеллекта.

– Тачку пробил? – коротко и четко, как и принято в их волчьей профессии, спросил Николс, в упор глядя на Рябого.

– Завтра пробью, – уверенно ответил тот. – Мы с Суселом вместе продвигались, решили, что время сэкономим. На выездах из города осмотрелись, место для джипа нашли, путь отхода обозначили и три резервных. Нашли две остановки, где набирают попутчиков на поселки по сто рублей с человека, там можно всю машину выкупить и, выехав за город, наставить ствол и забрать тачку.

– А почему сегодня тачку решили не брать? – поинтересовался Николс.

– Копать и пачкаться не хочется, да и лопату некогда искать, чтоб труп таксиста зарыть, а с трупом идти на дело – плохая примета, сам знаешь, – ответил за подельника Сусел. – Завтра свяжем водилу и забросим в багажник, на случай неудачного отхода заложник будет.

– Человеколюбцы, – усмехнулся Николс, – ну тоже правильно. Труп в багажнике возить и на себя еще мокруху вешать нам тоже не надо, а чтоб водила в багажнике не ворочался, возьмите снотворное и вколите ему. Не забудьте. Кстати, ближайшие здания расположены от центрального входа далеко, так что придется две тачки брать.

– Здрасте вам, пожалуйста, – проскулил Сусел, – кортежем поедем. Может, еще машину с мигалками замутим?

– Не ной. Надо так. Я сказал, – отрезал Николс.

– Зачем нам со снотворным возиться? Монтировкой по башке дешевле и надежней, – предложил Рябой.

– Не надежней, – отрезал Николс, – ворочаться начнет, мычать. Это может привлечь внимание. Или хлороформом подышать дайте, с этим мороки меньше.

– Хорошо, не забудем. Аптека тут рядом есть, – обнадежил Сусел и поинтересовался: – У тебя как успехи?

– Все нормально, – удовлетворенно кивнул Николс. – У супермаркета, кроме основного входа, есть и служебный. Через него и будем отходить. Зайдете двое через запасной, мы со Стольником через центральный. Зайдя с центрального входа, оказываешься лицом к лицу с охраной, в резерве остается только ответственный дежурный, сидящий на пульте видеонаблюдения, его и должны будете нейтрализовать вы.

– Что делаем с дежурным? – поинтересовался Сусел.

– Отрезаете телефонные линии и выключаете рубильник. Телефонный щит находится как раз рядом с запасным выходом, сразу снимаем проблему связи, кстати. Дежурный электрик выходит к щиту, чтоб разрулить неисправность, Сусел вместе с Рябым – вы глушите электрика и связываете. Электронный ключ он носит на шее, так что проблем с тем, чтоб войти, не будет. Дежурка расположена как раз возле служебного входа, он в офис ведет. Связываете дежурного, я уже веревку и скотч купил, и контролируете по камерам, как мы со Стольником заходим через центральный вход. Наша основная задача – не собрать деньги с касс, а нейтрализовать охрану, чтоб они не успели помешать вам взять основной куш. Вы идете первыми номерами, приставляете ствол к голове дежурного и ведете его к основной кассе, там как раз вся основная выручка и хранится. Когда касса будет открыта, ты, Рябой, возвращаешься наблюдать за залом. Угрожая пистолетом кассирше, Сусел заставляет открыть сейф. Если не удается, подстреливаете для устрашения дежурного. Мы к тому времени входим в зал. В зале вооруженный только начальник охраны и только пистолетом, причем, думаю, это просто травмат. Его я подстрелю, чтоб нейтрализовать и страху нагнать на остальных. Затем отнимаем ствол, Стольник собирает деньги, и мы двигаем через зал к проходу между магазином и офисом, он перекрыт железной дверью, которая открывается с пульта дежурного, соответственно, вы нам открываете дверь, и все уходим через запасной ход. На проход по залу и уход у нас будет минут пять, даже если полиция подъедет к главному входу.

– Ты как все это узнал, если супермаркет еще закрыт? – поразился Рябой.

– Представился человеком из областной инспекции по технике безопасности и охране труда. Меня администратор зала сама водила и все показывала. Они привыкли ко всяким комиссиям и даже не поняли, что у меня удостоверение другого государства – Казахстана.

– До джипа мы доезжаем за четыре минуты, оставляем такси так, чтоб перекрыть проезд, уезжаем по грунтовой дороге к поселку, за которым не бывает постов, и выезжаем на трассу. Перехват организовать точно не успеют. Кстати, мы наткнулись на разбитые «жигули» тут недалеко и свинтили номера, теперь у нас тачка с местными номерами, – рассказал Сусел.

– Наши иноземные номера, значит, заменили? – уточнил Николс.

– Конечно, заменили, не пальцем же деланные, – усмехнулся Сусел, довольный своим профессионализмом.

– Тогда все. Надо отдыхать, – хлопнул себя по коленям Николс, вставая с кресла, – устали все как собаки. Я первый в душ.

– Слушай, Вася, – условным именем, которым они обращались друг к другу, когда шли на дело или кто-то из посторонних мог услышать, окрикнул Николса Рябой. – Давай по писярику вискаря выпьем, желание есть расслабиться.

Николс, уже направившийся в душ, резко обернулся. В его глазах сверкнули молнии, и над его головой Стольник увидел красное свечение.

– Ты же знаешь, что мы до сих пор все живые и на свободе только потому, что, когда на дело выходим, не пьем. Алкоголь искажает реакции, а с бодуна притупляет мысли. Договорились не бухать перед делом – значит, не бухаем.

– Все. Спокойно! Не кипишуй, – поднял руки вверх Сусел.

– А что нам, снотворное пить? – поинтересовался Рябой. – Мы ведь нервничаем.

Рябой выдохнул и подошел к журнальному столику, на котором стоял пакет. Достал оттуда бутылку хорошего шотландского виски.

– Где взяли?

– В тачке резерв держим, – пояснил Сусел.

– Дай стаканы, – кивнул Рябому Николс.

Тот в мгновение ока поставил на стол четыре граненых стакана, которые стояли под телевизором.

– Ему не надо, – посмотрев на Стольника, решил Сусел. – Он и так спокойный, а как на него повлияет, мы не знаем.

Николс согласно кивнул и налил в три стакана по половине.

– Фронтовые сто грамм, – пошутил Сусел.

– Не пьянства ради, а здоровья для, – поднимая стакан, высказался Рябой.

– Чтоб карта козырная легла, – произнес тост Николс, и все по обычаю, доставшемуся от варягов, чокнулись стаканами и, выдохнув, выпили.

Потом Николс пошел с бутылкой в туалет, и сквозь открытую дверь все увидели, как дорогой виски выливается в унитаз. Рябой непроизвольно проглотил слюну. Сусел от избытка эмоций снял бейсболку как на поминках и с грустью произнес:

– Такой продукт переводит, – и громко добавил: – Лучше бы в омыватель стекол вылили, хоть запах бы приятный сопровождал.

– Да уж, – согласился Рябой и пошел в другую комнату. – Я спать.

– Я тоже, – поплелся за ним Сусел. – В душ лучше с утра.

Рябой вынес два комплекта постели и положил ее на диван.

– Что не стелешься? Давай ложись, – зевая, произнес он.

– Спокойной ночи, – пожелал ему Стольник.

Потом этот же вопрос ему задал вышедший из душа Николс.

– Удобно сижу, – пояснил Харитон.

– Ну, смотри, – оставил ему право выбора Николс и, постелившись, выключил свет и лег.

Из соседней комнаты раздавался храп. Он вспомнил выражение, услышанное по телевизору: спят сном праведника. Оказывается, чтоб спать таким сном, не обязательно быть праведником.

После этих мыслей Стольник закрыл глаза и устремил взгляд внутрь себя.

Хоть это и фантазии, ему было интересно, чем закончится битва.