Текст книги "Кремль 2222. Чертаново"

– Мой брат тоже погиб здесь, в Чертанове, – не придумав ничего лучше, угрюмо сказал черноволосый наемник. – Проклятая московская Зона…

– Это… не совсем то… – покачала головой Василиса, украдкой посмотрев на мужчину исподлобья. – Они мне братья… не по крови были.

– Названые? – выгнул бровь Ермак.

– Из одного культа, – помедлив, ответила девушка.

– Культа? – еще больше удивился черноволосый наемник.

Василиса открыла рот… да так и осталась стоять, глядя Ермаку за спину. Заинтересованный, он тоже обернулся и увидел, что Горыныч методично, метр за метром, пожирает убитую «многоножку». Зрелище, стоит признать, было не из приятных, и потому реакция Василисы уже не казалась Ермаку такой странной.

– Постарайся не обращать на него внимания, – сказал черноволосый наемник, снова поворачиваясь к девушке. – Им ведь тоже надо питаться, иначе они сдохнут.

– Никогда не понимала, как они устроены, – призналась Василиса, спешно переводя взгляд на собеседника. – По виду ж железные коробки с горящими глазами… а людей и нео зачем-то жрут. А они, получается, тоже живые…

– Ну да, я и сам раньше как-то… не особо вникал, – признался Ермак. – Друг-нейромант что-то пытался объяснить, но я мало что понял, если честно…

– А кто они такие вообще, эти не-ро…

– Нейроманты?

– Ну да. Это тоже что-то… вроде культа?

– Да я толком сам не знаю о них ничего, – неуверенно пожал плечами черноволосый наемник. – Знаю только, что они могут био управлять, и все.

– А это у них с рождения или приобретенное? – задумчиво произнесла Василиса.

– Приобретенное, – с трудом припомнил Ермак. – По крайней мере, у моего друга. Красное поле, все дела…

– Он в Красном поле был? – снова округлила глаза девушка. – Это он обожженный и здоровый, как нео?

– Да нет… Его там как-то… краем зацепило, видимо… – Ермак всегда неважнецки сочинял на ходу. – Внешне ничем от нас не отличается, в общем.

«Кроме бороды, плаща и двух пистолей», – добавил он про себя, не желая рассказывать о Громобое слишком много: их странному дуэту с «Раптором» надо было спешить к Черному Целителю, пока Бо не умерла.

– А вы куда путь держите? – спросила Василиса. – Или просто охотитесь?

– Ну, конкретно сейчас мы идем к Черному полю, где живет Целитель, – помедлив, признался Громобой.

– К Черному Целителю? – вдруг оживилась девушка. – Надо же! Ты болен?

– Не я, но… близкий мне человек… сестра, – буркнул Ермак.

Он не хотел рассказывать Василисе про обращенного Глеба, так что Бо в его истории внезапно стала сестрой.

«Хотя какая разница?..»

– А что с ней? – обеспокоено уточнила Василиса.

– Нео ранили. Тяжело, лежит без сознания.

– А где же она?

– Осталась в доме, с ней – друг-нейромант…

– А почему он, а не ты? – удивилась девушка.

– Он – ее муж.

«Правду говорить так легко и приятно…»

– Надо же, как все… закручено, – заметила Василиса.

Взгляд ее стал рассеянным: видно, она снова переваривала услышанное.

– А ты откуда знаешь про Черного Целителя? – воспользовавшись заминкой собеседницы, поинтересовался Ермак.

– Ну как же? Мы тут, в Чертанове, испокон веков живем, часто к нему обращались за помощью…

– И он что, помогал? – оживился Ермак.

Огонек надежды снова начал медленно, но верно разгораться у него в душе. Неужто Ермаку повезло встретить девушку, знающую, как вызвать Черного Целителя на разговор? Возможно, после случившегося с Глебом судьба все-таки решила выправить баланс между черным и белым?

«Не сглазь!..»

– Конечно, – энергично кивнула Василиса.

«Да!»

– Скажи, как до него достучаться? – в порыве эмоций подавшись вперед и схватив девушку за плечи, спросил Ермак. – Молю, скажи! Я уже трижды ходил к этому проклятому Черному полю, орал во всю глотку, привлекая внимание мутов… но он так и не вышел ко мне, даже носа наружу не показал!

– А ты… правильно его вызывал? – несколько опешив от такой бурной реакции, осторожно спросила Василиса.

– Ну… не знаю… а как – правильно? – растерянно пробормотал Ермак. – Я ж не в курсе даже, как вызывать…

– Ну, кто-то ведь тебе рассказал про Черного Целителя? Подумала, может, он и про ритуал упомянул…

– Да мне-то про него, не поверишь, крылан полудохлый сказал, – хмыкнул мужчина.

– Отчего ж не поверю? – пожала плечами девушка. – Мой брат… ну, настоящий… Благомир его звать… тоже от крылана про Целителя узнал. Только не абы от какого, а от самого Отца Ветра.

Ермак замер. Потом медленно убрал руки и, опустив их, недоуменно уставился на Василису.

– Постой-ка, – сказал черноволосый наемник. – То есть твой брат Благомир… общается с Отцом Ветра?

– Ну, «общается» – это сильно сказано, – протянула Василиса. – На моей памяти Отец всего дважды являлся к нам лично, а заговаривал и вовсе лишь раз. Обычно за жертвой прилетали его подданные…

– За чем? За жертвой? – поморщившись, переспросил Ермак. – Ты сейчас о чем? Вы ему жертвы приносите?

– Ну да, – пожав плечами, сказала девушка. – Мы ведь ему и поклоняемся. Культ Отца Ветра.

Ермак не видел себя со стороны, но предполагал, что его глаза после признания Василисы сделали куда больше и круглей, чем у нее несколько минут назад, когда она увидела жрущего Горыныча.

«Культ Отца Ветра!..»

«Раптор» позади громко клацнул зубами и затих – видимо, доел последний кусок «многоножки».

* * *

Громобой сидел и неотрывно смотрел на Бо. За все то время, что прошло с момента ухода Ермака, она так и не поменяла позы, не всхлипнула, но, по крайней мере, дышала более-менее ровно. Бедный нейромант боялся лишний раз прикасаться к ее телу. Мысль о том, что жену придется каким-то образом кормить, если спасительная миссия затянется, выбивала из равновесия.

«Давай же, Ермак!.. Найди способ вызвать этого проклятого Черного Целителя!..»

Вдруг со стороны входа послышались шаги. Громобой встрепенулся и переключился на Рухлядь, дабы взглянуть на происходящее глазами робота.

Вормы. Трое. Как обычно грязные и потрепанные, словно «Рексом» пожеванные и выплюнутые.

«Если бы у био была брезгливость, они бы никогда не взяли ЭТО себе в пасть», – подумал нейромант.

Он с ленцой бросил Рухлядь в атаку, позволив ему делать все что душе угодно, и стальной «паук» охотно взялся за дело. Первого ворма он сгреб лапами и буквально целиком судорожно затолкал в пасть. Второй и третий, не желая разделить судьбу собрата, бросились было наутек, но био был слишком голоден, чтобы вот так запросто их отпускать. Быстро переставляя свои тонкие, но сильные ноги, Рухлядь догнал вормов и снес одному из них голову правым мечом. Затем, бросив тело истекать кровью, стальной «паук» помчался за последним беглецом и, проткнув его насквозь другим клинком, принялся есть его, не снимая – будто кусок мяса с вертела.

«Интересно, а Глеба надо кормить или нет?» – вдруг подумал Громобой.

Лишний раз спускаться в подвал не хотелось, но нейромант пообещал Ермаку заботиться о мутировавшем сыне, и потому бородач велел Рухляди притащить в дом обезглавленное тело последнего уцелевшего ворма, и «серв» развернулся вокруг своей оси и побрел к трупу, на ходу дожевывая кровавую «закуску».

Отключившись от глаз «паука», Громобой поднялся с пола и побрел к завалу, дабы открыть люк. Попутно он нащупал в кармане ключ, оставленный Ермаком. Крохотный кусочек металла успел потеплеть и теперь приятно грел пальцы.

«Под хламом, говоришь, крышка…»

Рухлядь меж тем уже доел предпоследнего ворма и теперь волочил последнего ко входу в развалины. Громобой, споро расчистив завал, обнаружил заветную крышку и взялся за замок. Ключ с необыкновенной легкостью повернулся в скважине, что, впрочем, было совершенно немудрено, если на миг представить, как часто Ермак спускался вниз, чтобы проведать своего мутировавшего сына и подкинуть ему немного мяса на обед.

«Черт, даже не знаю, что бы я делал, если бы Бо превратилась в нео», – невольно подумал Громобой, откидывая в сторону крышку люка.

Та с грохотом обрушилась на обломки серого кирпича, и нейромант невольно сморщился и громко скрипнул зубами: за мыслями он как-то не подумал, что его рефлекторное движение повлечет за собой такой шум. Втянув голову в плечи, Громобой повернулся к лежаку, где оставил жену…

Нет. Ничего. Даже не шелохнулась, кажется. Как лежала, так и лежит. Благо, хоть грудь едва заметно вздымается и опускается – значит, дышит, значит, еще жива.

«Еще…»

Проклятая судьба уже столько раз ставила жизни Громобоя и его любимой супруги под угрозу, что он уже со счета сбился. Бо пропадала из его жизни, потом находилась, но долго не узнавала (сказывались выкрутасы Красного поля смерти)… Затем, после короткой и довольно безмятежной передышки, ее похитили шамы, после едва не прикончили сиамы…

«И вот – опять!..»

Громобой понимал, что все так и живут в нынешнем мире – от беды к беде, в отчаянной попытке не умереть. Но он подозревал, что большинство давно бы уже окочурилось от проблем, подобных тем, что пережили они с Бо. Не раз и не два Громобою казалось, что запас удачи исчерпан и нейромант либо умрет сам, либо потеряет любимую жену…

Не хотелось думать, что сейчас настал именно такой момент.

Сзади послышался звук, будто мешок с песком рухнул на пол. Громобой с ленцой оглянулся и увидел труп ворма, который катился к нему, нелепо раскинув руки. Нейромант просто отступил в сторону, позволив окровавленному телу бродяги-мута провалиться в темнеющий зев открытого люка. Дождавшись очередного характерного звука – с которым ворм приземлился, – Громобой нырнул в люк следом за покойником.

Первое, на что нейромант обратил внимание, – это, конечно же, дикая вонь. Пахло падалью в самом худшем смысле этого слова. Громобой сразу же представил, как новоиспеченный нео Глеб обгладывает с костей очередного убитого Ермаком мута сырое мясо, и с трудом сдержал рвотный позыв. Нейромант ненавидел проклятых нео всеми фибрами своей израненной души и искренне хотел уничтожить всех до единого дикарей, дабы не засоряли планету и не портили жизнь хорошим людям…

Вроде них с Бо.

Громобой едва-едва нашарил третью сверху ступеньку, когда спиной почувствовал на себе чей-то хмурый взгляд. Рефлекторно оглянувшись через плечо, он вздрогнул – увиденная картина заставила.

Бедняга Глеб, натуральный тупоумный верзила, каковых Громобой перевидал за свою жизнь с десяток тысяч, сидел в камере за массивными прутьями решетки и сверлил взглядом непрошеного гостя. Снаружи, аккурат рядом с помянутыми прутьями, валялись чьи-то останки – судя по ошметкам, когда-то это были крыланы.

– Ты – мясо? – безапелляционно спросил Глеб.

– А по мне разве не видно? – не удержался от колкости Громобой.

Тут Глеб на какое-то время завис – сказывалась чудовищная деградация из человека разумного в дикаря, думающего обыкновенно только о собственном прокорме.

И тот нео, что ныне смотрел на нейроманта из клетки, на первый взгляд ничем не отличался от прочих своих собратьев: большой, сильный, с лохматой шкурой на плечах… Однако во взоре Глеба присутствовало нечто такое, чего обычно не ожидаешь увидеть в глазах прирожденного дикаря.

«Хотя, может, это самообман?.. Но нет, не похоже…»

И действительно, на первый взгляд сохранилась в Глебе крохотная толика человека, вот только большой вопрос – сколько еще она в нем просуществует? Что, если Ермак, вернувшись, обнаружит, что сын изменился до необратимого состояния? Как отец переживет подобное странное и страшное событие – смерть души его единственного сына?

«Не хотел бы я в тот момент оказаться на его месте».

– Так кто ты, мясо или нет? – недружелюбно прорычал Глеб.

Он выглядел напряженным, готовым наброситься при первом намеке на опасность. Надо думать, если бы не прутья решетки, Глеб бы так и поступил – еще до того, как Громобой достиг середины лестницы. Но даже сейчас «нео» излучал враждебность в таких объемах, что в подвале буквально нечем было дышать. Громобой, впрочем, на это особого внимания не обратил: за свою жизнь он так часто оказывался в недружелюбной компании, что уже давно перестал на это хоть как-то реагировать.

– Человек я, друг твоего отца, – сказал нейромант, хмуро посмотрев на нео исподлобья.

– Отца? – осклабился Глеб.

Их взгляды встретились.

– Не помню отца, – по-звериному мотнул головой сын Ермака.

Громобой промолчал, лишь продолжил внимательно смотреть в глаза мутанта – не брешет ли, странной шутки ради? Показалось, что нет.

– Да и с чего б ему дружить с тобой, хомо? – презрительно фыркнул Глеб.

Нейромант резко выдохнул. Ну вот, приехали. Он, оказывается, не помнит вообще ничего.

– Ладно, забудь, – махнул рукой Громобой. – Вон твое мясо, жри.

Он пнул дохлого ворма ногой, и труп подкатился к камере. Развернувшись, нейромант ухватился за перекладину лестницы и уже собирался покинуть подвал, когда сзади послышалось:

– Кабы не клетка эта, я бы тебя лучше сожрал. У хомо мясо помягче.

Нейромант вздрогнул и снова обернулся через плечо. Нео в его сторону уже не смотрел: просунув лохматую лапу между двумя соседними прутьями, он пытался дотянуться до трупа.

– А тебе почем знать, какое у хомо мясо? – медленно, с долгими паузами, спросил Громобой. – Ты его что, пробовал?

– Конечно, – осклабился нео.

Нейромант удивленно заморгал.

«Что он несет? Примерещилось ему, может, что-то, из-за мутации?..»

– Когда ты мясо хомо жрал-то? – спросил Громобой.

– Недавно.

– Брешешь.

– Хошь верь, хошь нет, а жрал совсем недавно такого же, как ты, – прорычал мутант, злобно сверкнув глазами. – Прямо тут, в подвале.

Громобой ушам своим не верил. Что же, получается, кто-то без ведома Ермака сюда спускался? Или Ермак все прекрасно знал, но просто не успел… или не захотел рассказывать о случившейся трагедии нейроманту?

– Что давно было – того не помню, – продолжал между тем Глеб. – А вот это было-то вот-вот…

Громобой уже не слушал его. Повернувшись, он все-таки полез наверх. Нео еще рычал что-то вслед, но тоже без особой охотки: он наконец дотянулся до трупа ворма, а это значило, что трапеза начнется с минуты на минуту.

После подвала воздух на поверхности пьянил, словно хороший спирт. Пошатываясь, Громобой пошел к Бо. Она по-прежнему была без чувств. Шумно и часто дыша, нейромант опустился на пол рядом с ней, оглянулся через плечо и тут же, протяжно скрипнув зубами, вскочил. Погруженный в мысли, Громобой забыл закрыть люк. Дабы исправить эту досадную оплошность, он вернулся и, пыхтя, вернул тяжелую крышку на место. Проворачивая ключ в замке, нейромант ломал голову, кого от кого защищает эта стальная заслонка – Глеба от окружающих или окружающих от Глеба.

«Наверное, всего понемногу».

Громобой не знал, как относиться к ситуации с сыном Ермака. По большей части, ему не стоило о ней вообще задумываться. Тем более что все, что требовалось от нейроманта, – это подкидывать обращенному Глебу мяса и не забывать закрыть за собой люк.

«Ничтожная плата за то, чтобы Ермак помог вылечить Бо».

И все же червячок сомнения точил Громобоя изнутри. Он ненавидел нео буквально на молекулярном уровне, но теперь вынужден был подкармливать одного из подобных монстров. По сути, нейромант перешагивал через самого себя, утешаясь лишь тем, что под слоями шерсти и мяса скрывается такой же хомо, как и он сам, горячо любимый сын бедняги Ермака.

Усевшись рядом с Бо, Громобой с тоской уставился на дверной проем. Он начал думать о Глебе только потому, что не хотел зацикливаться на чудовищной ране жены. Одна мысль о том, что Ермак может не успеть достучаться до Черного Целителя, повергала нейроманта в ужас. Они с Бо были вместе ничтожные пять лет, но по ощущениям прошло несколько веков с того момента, как они познакомились.

Чтобы отвлечься, Громобой начал вспоминать то время, когда они еще не знали друг друга. Нейромант был стаббером, причем не абы каким, а одним из лучших; будущая супруга же родилась рабыней и, как и положено рабыне, получила в качестве имени порядковый номер – «60». Это потом, когда они встретились, Громобой обратил сочетание бездушных цифр в более благозвучное «Бо».

То были чудесные, практически беззаботные времена, которые закончились в тот самый миг, когда оба, и стаббер, и рабыня, поняли, что влюблены.

«Точка невозврата. Мы осознали, что нас не поймут, и сразу решили сбежать…»

С той секунды и по сей день Громобой и его жена защищали свою любовь от окружающих. Они бились с нео, с био, с шамами и с такими же хомо, как и они сами, но менее совестливыми и более расчетливыми; бились с самой московской Зоной, терпели поражения, однако поднимались и снова устремлялись в бой. Окружающий мир был беспощаден к ним, а они – к себе, вероятно, только поэтому они до сих пор оставались живы.

«Хотя уже не совсем», – мелькнула в голове крамольная мысль.

В порыве чувств Громобой обхватил руку Бо пальцами и несильно, словно боясь раздавить, сжал. Изящная кисть девушки была холодна, точно могильный гранит, которого удостаиваются самые везучие – умершие от старости, а не от ран, полученных в бою. Громобой не знал, что снится его жене и снится ли вообще, но практически не сомневался, что сам не уснет до тех пор, пока не увидит глазами Горыныча того самого Черного Целителя, о котором рассказывал Ермак.

Благо, встреча с той девушкой, Василисой, вселила робкую надежду в обоих мужчин.

* * *

Битое стекло предательски захрустело под подошвой, и Ермак невольно скривился: не хватало еще, чтобы такая мелочь привлекла внимание какого-нибудь не в меру ушастого мутанта.

Впрочем, черноволосый наемник тут же вспомнил, что с ними теперь путешествует резвый и огнедышащий Горыныч, и мелкое зверье уже не представляет для отряда особой опасности. Да что мелкое – нео тоже не страшны, особенно если их не больше полудюжины.

«Хотя расслабляться, конечно же, не стоит, – тут же напомнил себе Ермак. – Вона, Громобой и Бо аж с двумя био шли, а предательская стрела все равно в цель попала…»

Именно собранность позволила черноволосому наемнику первому услышать скрежет металлических суставов и с ходу понять, что их обладатель стремительно движется к улице, по которой идет отряд. Ермак замер и поднял руку, привлекая внимание соратников, и Василиса с Горынычем тоже остановились. Никто не задавал лишних вопросов, не противился его команде: огнедышащий био и девушка из странного культа охотно признали черноволосого наемника своим вожаком и безропотно подчинялись его приказам.

Металлический скрежет, меж тем, все нарастал.

– Био? – одними губами спросила Василиса, когда Ермак повернулся к ней.

Отрывисто кивнув, черноволосый наемник оглянулся на Горыныча. От взгляда глаз, зловеще горящих красным, Ермак невольно поежился – ну нельзя к такому привыкнуть, просто никак – но тут же взял себя в руки и сказал негромко:

– Спрячься за здание, а мы внутри отсидимся. Слышала, Василиса?

Это он уже девушке, скосив глаза в ее сторону. Василиса кивнула, а Горыныч развернулся и устремился назад, стараясь сильно не шуметь. Справедливости ради, он прикладывал к этому все возможные усилия, но получалось не слишком удачно; впрочем, тяжело, наверное, ступать бесшумно, когда ты – огромный робот, весящий несколько тонн.

– Давай за мной, – скомандовал Ермак, на цыпочках устремляясь ко входу в дом, вдоль которого они шли.

Судя по робким легким шагам, Василиса шла прямо следом за ним, стараясь не отставать ни на шаг. Смерть братьев, похоже, произвела на нее неизгладимое впечатление, и теперь девушка старалась выжить любой ценой и спешно пряталась при первом намеке на опасность. Ермак к подобному поведению относился с уважением и пониманием; он и сам всегда был осторожен и осмотрителен, продумывал каждый шаг наперед и никогда не лез на рожон.

Перед тем как нырнуть в дверной проем, черноволосый наемник повернул голову влево и успел заметить, как длинный хвост Горыныча скрывается за углом. У Ермака немного отлегло от сердца: так всегда получалось, когда своевременно услышишь, что к тебе приближается какая-то кровожадная сволочь, и успеешь спрятаться до того, как она придет.

И сейчас, кажется, тоже получилось так.

Шагнув за порог, Ермак быстро повернул голову слева направо и обратно – нет ли внутри каких-нибудь тварей, только и ждущих гостей? – после чего быстро шагнул вправо. Тепло кирпичной кладки чувствовалось даже через куртку с рубахой. Медленно ступая по бетонному полу, черноволосый наемник подошел к ближайшему окну. Тут наступал крайне ответственный момент – следовало выглянуть наружу, но так, чтобы био (а ведь, скорей всего, шарнирами скрипел именно он) Ермака не заметил. Можно было, конечно, просто затаиться и не высовываться совсем, но воин предпочитал понимать, с кем их свела судьба. Это помогало адекватно оценивать обстановку и действовать не наугад, а вполне осознанно.

Именно поэтому Ермак неспешно отклеился от стены и вытянул шею, чтобы посмотреть в оконный проем.

Он увидел робота практически сразу и тут же торопливо вжался в стену. Им «свезло» наткнуться на полноценного «Спайдера» – огромного стального «паука» с тяжеленным аркебузом на головной башне. Большущие лампы глаз яростно пылали красным; аккумуляторные батареи, на которых функционировал этот робот, явно были заряжены до упора.

– Что там? – робко спросила Василиса, видя, как напуган Ермак.

– «Спайдер», – шепотом, будто робот мог их услышать, ответил черноволосый наемник.

Стенка, за которой они прятались, вдруг показалась ему слишком ненадежной преградой, и он добавил:

– Пошли-ка вглубь здания… от греха. Только гуськом, чтобы он нас через окно не заметил, ясно?

Девушка отрывисто кивнула и первой опустилась на корточки. Ермак последовал ее примеру, и вместе они посеменили к лестнице, дабы укрыться под ней от зловещих красных глаз стального «паука».

Они успели приблизиться к спасительному полумраку практически вплотную, как вдруг сзади послышался оглушительный грохот. Спутники в ужасе оглянулись через плечо и увидели, как гигантские металлические манипуляторы шустро разваливают стену, за которой только что прятались Василиса и Ермак. Кусок потолка обрушился вниз, подняв облако серой пыли, но даже сквозь белесую завесу напуганные люди видели, как светятся глаза робота.

Он явно был нацелен сожрать их обоих.

– Быстрей, наверх! – первым придя в себя, воскликнул Ермак.

Он схватил ошарашенную Василису за руку и потащил к лестнице. Прыгая через две ступеньки, Ермак слышал, как через окружающий грохот пробиваются удары его сердца. Кажется, никогда прежде оно не стучало так громко.

– О, Боже… – прошептала Василиса.

Ермак оглянулся через плечо и увидел, как натягивается массивная тетива аркебуза. Не дожидаясь, пока «Спайдер» выпустит гигантскую стрелу, черноволосый наемник торопливо взлетел вверх по ступенькам и, втащив Василису на второй этаж, вместе с ней рухнул на пол. Ее лицо оказалось прямо рядом с его, и он ощутил ее дыхание – быстрое, прерывистое. Взгляды мужчины и женщины встретились…

А потом внизу громыхнуло так, что Ермак с Василисой и думать друг о друге забыли. Повернув головы, они уставились вниз, на лестницу, которая от попадания массивной стальной стрелы просто развалилась на части.

– Бежим, – сказал Ермак.

Они вскочили на ноги и понеслись к оконному проему, который зиял в дальней стене. Это был второй этаж, и прыгать вниз, рискуя сломать или хотя бы подвернуть ногу, не больно-то хотелось, но еще меньше хотелось умирать, и потому спутники мчались во весь опор, мысленно готовясь к худшему, а позади зловеще скрежетали шарниры лютого «Спайдера».

На полпути к окну Ермак на бегу оглянулся через плечо и увидел, что стальной «паук» медленно, но верно забирается на второй этаж. При этом две из его большущих лап методично снаряжали аркебуз, укладывая в ложу очередную стрелу взамен выпущенной.

Взгляды био и хомо встретились. Ермак уже хотел отвернуться и ускориться, чтобы поскорей выскочить из злополучного дома, рискующего стать их могилой, как вдруг увидел Горыныча. «Раптор» ловко запрыгнул на спину «Спайдера» и вцепился стальными зубами в ржавую обшивку головной башни «паука». Многоногий робот попытался стряхнуть обнаглевшего «ящера», однако тот держался крепко. Стальные манипуляторы «Спайдера» потянулись к Горынычу с явным намерением скинуть «Раптора» и попросту растоптать…

«Надо помочь», – мелькнуло в голове у Ермака.

– Стой! – рявкнул он, обращаясь к Василисе, и быстрым шагом устремился к сражающимся био.

Сердце черноволосого наемника по ощущениям прижалось к позвоночнику и перестало качать кровь, чтобы не выдавать свое присутствие лишним шумом. Ермаку безумно хотелось развернуться и продолжить бег к спасительному прямоугольнику окна, однако разве можно было бросить Горыныча? Он – пусть и с подачи Громобоя, но все же – храбро ринулся на превосходящего его в габаритах стального «паука», дабы защитить подшефных хомо. Ермак чувствовал себя обязанным помочь смельчаку хоть чем-то.

Остановившись в нескольких метрах от дерущихся роботов, черноволосый наемник проорал:

– Эй, тварь!

«Спайдер» резко повернул головную башню и с ненавистью уставился на стоящего перед ним хомо. Не зная, за кого хвататься, гигантский «паук» потянул свои манипуляторы к Ермаку, но тот нарочно не подходил слишком близко, прекрасно понимая, насколько опасен био на короткой дистанции.

Вскинув ружье, черноволосый наемник нажал на спусковой крючок, и правый глаз робота разлетелся на сотни осколков, превратив его в странного угловатого циклопа. Головная башня дернулась, Горыныч, темнеющий на ней, пошатнулся, но устоял и, пользуясь заминкой стального «паука», торопливо потянул вверх металлический лист, закрывающий мозг противника. «Спайдер» запаниковал, заплясал нетерпеливо на месте, окончательно запутавшись, кого хватать вперед. Казалось бы, надо в первую очередь совладать с напористым «Раптором», но наглый хомо тоже не собирался отступать…

Понимая, что счет идет на секунды, Ермак выстрелил во второй раз.

Это попадание окончательно ослепило «Спайдера», и стальной «паук» заорал дурным голосом, оглушая стоящего перед ним человека. Черноволосый наемник ахнул от неожиданности, пошатнулся и едва удержался на ногах – до того неожиданной и мощной оказалась странная акустическая атака в исполнении робота.

К счастью, к этому ужасному моменту Горыныч уже добрался до мозга ошалевшего «Спайдера» и, впившись зубами в мощный пучок проводов, что есть силы потянул их на себя. От такого ожесточенного натиска не могла спасти даже самая прочная изоляция; медные провода стали рваться один за другим, точно струны старой гитары. Верещание «Спайдера» смолкло в один момент – видимо, «Раптор» удачно обесточил динамики. Манипуляторы оторвались от пола и устремились было к Горынычу… но, не добравшись до «ящера», бессильно рухнули обратно на бетон. Головная башня затряслась, словно в приступе лихорадки, но «ящер», словно заправский ковбой, продолжал балансировать на спине у извивающегося робота до тех пор, пока мозг, отключенный от батарей питания, не погиб. Ермак стоял, боясь вздохнуть, и наблюдал за этим медленным увяданием «Спайдера»: только что он яростно отплясывал тут, словно племенной тур, а теперь был более вялым, чем новорожденная личинка стальной сколопендры. Наконец манипуляторы этого озлобленного на весь мир «паука» содрогнулись в последний раз, и он замер – уже навсегда.

Ермак без сил опустил ружье. Он дышал и не мог надышаться – воздух казался пьяняще вкусным, однако на самом деле пьянило, скорей, ощущение жизни и радость оттого, что смерть снова прошла мимо, лишь издали помахав ему и его спутникам. Горыныч пристально смотрел на черноволосого наемника жуткими кроваво-красными фонарями; его взгляд ничего не выражал, но стоило представить, что этими глазами на Ермака смотрит не био, а его хозяин, Громобой, и на душе становилось как-то полегче.

– Спасибо, – серьезно сказал черноволосый наемник.

Показалось или Горыныч снова отрывисто кивнул своему спутнику, благодаря его в ответ?..

Внезапно сзади послышались шаги. Ермак встрепенулся и резко обернулся через плечо, но это была всего лишь Василиса, и он немного расслабился.

– Я стояла у окна, – бесстрастным, даже отстраненным голосом произнесла девушка, не в силах оторвать взгляд от поверженного металлического «паука», – и смотрела на вас, не в силах даже пошевелиться… Думала, все. Конец. Но вы… вы его одолели! Как вам это удалось? С ума сойти…

Ермак открыл было рот, чтобы ответить Василисе, как вдруг «паук» под Горынычем содрогнулся. Побледнев, черноволосый наемник отшатнулся и рефлекторно рукой убрал девушку себе за спину, а «Раптор», с трудом удержав равновесие, замер на спине поверженного врага.

«Что это было? – мелькнуло в голове у Ермака. – Он ведь… сдох?»

Случившееся казалось немыслимым. Мозг био никак не мог пережить нападения Горыныча. Но тем не менее «паук» пошевелился – этот факт был так же неоспорим, как то, что черноволосого наемника звали Ермак, а не, скажем, Федор.

– Что происходит? – прошептала Василиса из-за плеча. – Он что… живой?

Тут «Спайдер» снова затрясся. Ермак, чертыхнувшись, резко выдернул из кармана два патрона и принялся судорожно заряжать их в ружье. Горыныч торопливо метнулся вперед, и в этот момент стальной «паук» пополз… вот только не вперед, а назад. Спешно переставляя длинные ноги, «Раптор» пробежал по спине «Спайдера», перемахнул на головную башню внезапно ожившего противника и, оттолкнувшись, словно от трамплина, прыгнул вперед. Удивительно, но стальной «паук» даже не попытался достать его одним из своих длинных манипуляторов. В то время, когда «Раптор» все еще находился в воздухе, многоногий био безвольно, точно мешок с металлоломом, скатился вниз по накренившейся плите и рухнул на первый этаж. Оглушительный грохот и облако пыли засвидетельствовали его приземление.

«Так он просто соскользнул!.. – запоздало понял черноволосый наемник. – Не ожил, а просто съехал под собственным весом!»

В этот момент лапы Горыныча коснулись пола, и плита опасно содрогнулась, да так, что Ермак и Василиса едва не плюхнулись на пол. Девушка вцепилась в руку спутника, словно тонущий – в спасательный круг, и черноволосый наемник не оттолкнул ее, а, напротив, инстинктивно прильнул к спутнице и прижал к себе. Оба хомо испуганно уставились на Горыныча, который стоял, боясь пошевелиться; казалось, любое лишнее движение обречет беднягу «Раптора» на участь, которой не избежал поверженный «Спайдер». Хуже того – стальной «ящер» рисковал не только сам свалиться вниз, но и спутников-людей невольно увлечь за собой, а это уже могло быть чревато травмами разной степени тяжести…

– Лучше б тебе как-то вниз спрыгнуть, – осторожно сказал Ермак, обращаясь к Горынычу. – А то сложится весь дом, как карточный домик, и поминай как звали.