Текст книги "Шпионский Кенигсберг"

Знакомая М. Брахерт Лидия, принимавшая участие в деятельности антинацистской подпольной группы, была захвачена «черными» и для допросов препровождена в подвалы «коричневого дома». Вот как Мия Брахерт, со слов Лидии, рассказывает о творившемся там произволе: «Ее друг, вместе с которым она боролась против нового режима, находится в “коричневом доме”. Через шпиков стала известна и ее фамилия. Лидию арестовали и на ее глазах избивали кнутом ее друга. Она должна была сказать адреса остальных помощников и тех, от кого они получили печатный станок. “Я не могла этого вынести», – говорила она, – возможно, если бы они прежде избивали меня… Но увидев его мучения – я стала предательницей.

На следующий день они опять меня привели и хотели знать еще больше. Когда я молчала, они били меня. Я потеряла сознание. После этого они оставили меня в покое и через пару дней отпустили. «Женщин чаще щадят, а мужчин – это ужасно». Подвалы “коричневого дома” являются камерами пыток»[127]127
  Брахерт М. Дневники и письма. 1932–1944. Калининград: Бизнес-Контакт, 2003. С. 54.


[Закрыть].

Об обстановке в Кёнигсберге весной 1933 года свидетельствуют документы советского консульства, описывающие процесс ликвидации общественных организаций просоветской направленности. В своем отчете в Общество культурных связей с СССР сотрудница консульства Розалия Раговер-Сметанич писала: «Позавчера (4 марта 1933 года. – Авт.) арестован секретарь Общества Д.Н.Р. (Друзей новой России. – Авт.) Петер Фриш. Арест сопровождался обыском, произведенным на рассвете. Председатель Общества доктор Майер две ночи (в разгар арестов) не ночевал дома. Бумаги Общества сохранились в надежном месте – устроил Фриш, и они не попали к обыскивающим. В Кёнигсберге основная масса арестов произведена в кругах левой интеллигенции, непартийной, но лишь сочувствующей словом и делом. Этим самым желают эти круги, видимо, терроризировать (…) Только что говорила с Майером, но даже сей безобидный человек уверен, что находится на свободе “пока”. Вчерашние выборы дали нацис (так в тексте. – Авт.) 100 000 голосов, на сорок тысяч больше прежнего – в Кёнигсберге». Некоторое время спустя Р. Роговер писала: «Секретарь Общества все еще в тюрьме: свиданий с ним, передач ему, присем от него или ему – не разрешают. Позавчера у меня был доктор Майер, он решил скрыться и временно покинуть пределы города и страны… Вокруг обстановка разгрома и террора»[128]128
  Костяшов Ю. Общество друзей новой России в Кёнигсберге // Проблемы источниковедения и историографии. Калининград: Изд. КГУ, 2004. Вып. 3. С. 81.


[Закрыть].

Перед нападением на Советский Союз началось формирование карательных органов СД, получивших название айнзатцгрупп (Einsatzgruppe). В Восточной Пруссии в тыловых районах группы армий «Север» была сформирована айнзатцгруппа «А» в составе двух зондергрупп (Sondergruppe) – 1А и 1B. По договоренности с военным командованием к возлагаемым на айнзатцгруппы задачам были отнесены:

– захват архивной документации советских органов власти и управления, включая партийные и государственные учреждения, органов безопасности и НКВД;

– задержание разыскиваемых лиц, данные на которых содержатся в «Розыскной книге по СССР», других представителей советского, партийного актива, сотрудников и агентов советских спецслужб;

– решение «еврейского вопроса»;

– очистка тыловых районов действующих армий от партизанского движения и групп сопротивления[129]129
  Залесский К. РСХА… С. 253.


[Закрыть].

Эти функции были согласованы Гейдрихом с генерал-квартирмейстером Генштаба сухопутных войск генерал-лейтенантом Эдуардом Вагнером, который лично в проект приказа вписал формулировку, дающую айнзатцгруппам полномочия по проведению карательных акций в тыловых районах. Результатом обсуждения данного вопроса явился приказ Главнокомандующего сухопутными войсками фон Браухича «О взаимодействии войск с охранной полицией и СД» от 28 апреля 1941 года[130]130
  Накануне… Т. 1. Кн. 2. С. 331.


[Закрыть].

Это обстоятельство самым тщательным образом было исследовано позже в ходе Нюрнбергского судебного процесса, по результатам которого была доказана совместная деятельность айнзатцгрупп и германских вооруженных сил по подавлению сопротивления в тыловых районах действующей армии. В чем такая «очистка» заключалась, хорошо известно из отчетных документов айнзатцгруппы «А» и подчиненных ей зондергрупп. Так, в отчете за 15 октября 1941 года сказано, что с начала боевых действий на Восточном фронте айнзатцгруппой было ликвидировано 125 тысяч человек на территории Литвы, Латвии и Эстонии[131]131
  Трагедия Литвы. 1941–1944 годы. Сборник документов о преступлениях литовских коллаборационистов в годы Второй мировой войны. М.: Европа. 2006. С. 74.


[Закрыть].

О численном составе и системе комплектования айнзатцгрупп говорят октябрьские данные 1941 года на группу «А». В частности, в ее составе числились: административные подразделения – 18 человек; вспомогательные полицейские части – 87 человек; сотрудники гестапо – 89 человек; следователи – 51 человек; сотрудники крипо – 41 человек; сотрудники СД – 35 человек; операторы радио– и телетайпных аппаратов – 11 человек; сотрудники полиции порядка – 133 человека; мотоциклисты – 172 человека; военнослужащие войск СС – 340 человек. Итого: 977 человек[132]132
  Залесский К. РСХА… С. 251.


[Закрыть].

Мобильность айнзатцгрупп, хорошо оснащенных техническими средствами передвижения, дала основание участникам Нюрнбергского процесса назвать их «гестапо на колесах» или «кочующими РСХА»[133]133
  Мельников Д., Черная Л. Указ. соч. С. 317.


[Закрыть].

Первым начальником айнзатцгруппы «А» был назначен бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Франц Шталекер, послужной список которого мало чем отличается от подобных списков его коллег – руководителей среднего звена в иерархии СС. Единственное отличие заключалось в том, что Шталекер некоторое время был приписан к имперскому МИД, где заведовал так называемым «Особым бюро по делам Индии»[134]134
  Залесский К. Энциклопедия… С. 615.


[Закрыть]. Со вступлением айнзатцгруппы «А» на советскую территорию в начале июля 1941 года началась нескончаемая череда массовых убийств.

Высшие руководители СС и полиции «Северо-Восток»

С 1937 года вся административная власть над службами полиции и СС, располагавшимися в крупных областях Германии, а позже и на оккупированных территориях, была сосредоточена в руках так называемых высших руководителей СС и полиции (ХССПФ, Hohere SS und Polizeifurer). Целью создания этого института являлось обеспечение контроля за полицейскими территориальными органами и многочисленными подразделениями частей и служб СС на подведомственной территории. В 1938 году в Кёнигсберге был создан пост высшего руководителя СС и полиции «Северо-Восток».

В процессе выстраивания системы подчиненности и взаимодействия различных государственных и партийных территориальных установлений аппараты ХССПФ должны были решать относительно узкие задачи подготовки и реализации планов по противодействию массовым акциям протеста. Причем изначально статус высших руководителей СС и полиции предполагал их подчиненность имперским наместникам и обер-президентам в решении «ведомственных задач обеспечения полицейского порядка». Однако такое положение своих подчиненных не устраивало рейхсфюрера СС Гиммлера, который старался любыми доступными средствами подчеркнуть свой личный статус в системе НСДАП[135]135
  Бирн Р. Наместники Гиммлера. Высшие руководители СС и полиции как нацистская элита // Вторая мировая война. Дискуссии, результаты исследований. М.: Весь мир. 1997. С. 218.


[Закрыть].

В одном из своих указаний он достаточно ясно высказал свое отношение к институту ХССПФ: «Быть высшим руководителем СС и полиции – значит выступать представителем рейхсфюрера СС в данном территориальном округе… Вы должны выступать непреклонными проводниками в жизнь моих приказов, зорко следить во вверенном Вам округе за всеми делами, которые входят в компетенцию СС и полиции. И я смею Вас просить никогда не забывать об этом. Ибо сказанное представляет собой фундаментальный закон деятельности высших руководителей СС и полиции».

Таким образом, рейхсфюрер СС считал последних своими непосредственными подчиненными, что дало позже повод одному из руководителей СД Олендорфу называть их «маленькими Гиммлерами».

В соответствии с воззрениями Гиммлера о качественных характеристиках управленческого аппарата СС его высшие руководители не располагали значительными штатами подчиненных сотрудников. Аппараты должны были быть численно небольшими и легко управляемыми. Сам высший руководитель не должен был вникать во все организационные мелочи, предоставив большие полномочия своим подчиненным, полностью ответственным за конкретные участки работы.

Это, кстати, дало повод некоторым бывшим высшим руководителям СС (Бах-Зелевскому, Гильдебранду), обвиняемым на Нюрнбергском процессе, апеллировать к суду по поводу формального, «представительного» характера данной должности, которая не предполагала значительных властных функций в принятии важных управленческих решений[136]136
  Бирн Р. Указ. соч. С. 219.


[Закрыть].

После начала Второй мировой войны в подчинении у высших руководителей полиции и СС находились следующие формирования: территориальные органы безопасности и СД; части вспомогательной полиции; айнзатцкоманды в тылу действующей армии; подвижные полицейские части для борьбы с партизанским движением; местные полицейские части (охранная полиция, жандармерия и т. д.).

О требованиях, предъявляемых к кандидатам на должность высших руководителей СС и полиции, а также об их образовательном, социальном и должностном уровнях в системе СС говорят данные на некоторых из них.

Так, первым руководителем СС и полиции «Северо-Восток» в 1938 году был назначен Вильгельм Редиес. О нем известно, что в годы Первой мировой войны служил в пехоте рядовым. После демобилизации работал электротехником. В 1924 году вступил в НСДАП, в 1930-м – в СС. Последовательно командир 54-го штурма, 20-го штандарта СС в Дюссельдорфе. В 1933 году избран депутатом Рейхстага. Исполнял обязанности полицайпрезидента Висбадена, командира 16-го абшнита СС. В 1938 году В. Редиес назначен на должность высшего руководителя СС и полиции «Северо-Восток» в Кёнигсберге. Активный участник и организатор карательных операций и акций по уничтожению евреев в Польше. В конце войны, исполняя должностные обязанности высшего руководителя СС и полиции в Норвегии, покончил жизнь самоубийством[137]137
  Залесский К. Энциклопедия… С. 435–436.


[Закрыть].

Якоб Шпорренберг родился 16 сентября 1902 года в Дюссельдорфе. Проходил службу в частях пограничной охраны, рейхсвере. С 1922 года член НСДАП. Французскими оккупационными властями приговорен к 2-м годам заключения за противодействие администрации Рура. С 1925 года состоял в 39-м штандарте СА в Дюссельдорфе. С 1931 года командир 1-го штурмбанна (батальона) 20-го штандарта СС. После последовательного роста в иерархии СС (командир 20-го штандарта, абшнитта), в 1937 году назначен инспектором полиции безопасности и СД в Кёнигсберге. С 1939 по 1940 год совмещал обязанности командира оберабшнитта СС и высшего руководителя СС и полиции «Рейн» (штаб-квартира – Висбаден). После службы в 1940–1941 годах в должности высшего руководителя СС и полиции «Северо-Восток» (Кёнигсберг) и краткосрочной стажировки в РСХА назначен руководителем СС и полиции Белорутении (Белоруссии) со штаб-квартирой в Минске. Организатор и непосредственный участник акций по борьбе с партизанским движением на территории Белоруссии и Украины, уничтожения 23 000 евреев в рамках операции «Праздник урожая». В 1950 году по приговору суда Польши казнен[138]138
  Там же. С. 609.


[Закрыть].

Ганс Прютцманн родился в 1901 году. Имея среднее специальное образование, около семи лет работал чиновником в сельскохозяйственных управлениях Померании, Бранденбурга, Восточной Пруссии. С 1930 года член НСДАП и СС. С 1931 по 1937 год последовательно занимал должности командира 19-го (Гезенкирхен), 18-го (Кёнигсберг) штандартов СС, оберабшнита СС «Юго-Запад». С 1941 года исполнял обязанности высшего руководителя СС и полиции в Кёнигсберге, после чего в равных должностях был последовательно назначен в Ригу и Кривой Рог, где проявил себя как активный исполнитель плана решения «еврейского вопроса» и организатор борьбы с партизанским движением на Украине. После задержания британскими войсками в мае 1945 года Прютцманн покончил жизнь самоубийством[139]139
  Залесский К. Энциклопедия… С. 423.


[Закрыть].

Поверхностный анализ послужных списков высших руководителей СС и полиции в Восточной Пруссии указывает на схожесть принципов карьерного роста в системе СС: обязательная принадлежность к «старым борцам движения», последовательное прохождение ступеней руководства территориальными объединениями СС, личная близость к Гиммлеру.

Фундаментом, на котором базировался институт высших руководителей СС и полиции, являлась непоколебимая верность идеалам национал-социализма и личная преданность своему непосредственному начальству. Распространяя вглубь свое влияние, такие руководители воспроизводили себе подобных на всех ступенях иерархической лестницы СС[140]140
  Бирн Р. Указ. соч. С. 220.


[Закрыть].

Необходимо отметить, что после создания в системе СС постов высших руководителей СС и полиции они в своем лице объединили и должность начальника (командира) оберабшнита СС.

Высшие руководители полиции и СС, формально являясь подчиненными рейхскомиссаров оккупированных территорий, обладали большой независимостью и самостоятельностью в своих действиях. Это положение было обусловлено тем самым «личностным фактором» в системе подчиненности различных институтов НСДАП, когда от степени близости их руководителей к Гитлеру зависел личный статус их подчиненных.

Так, различия во взглядах на проведение политики на Востоке между имперским министром по делам оккупированных территорий А. Розенбергом и рейхсфюрером СС Г. Гиммлером на уровне их подчиненных порождали различного рода конфликтные ситуации, вызванные взаимным «вторжением» в компетенцию друг друга. Кроме того, «личностный фактор» во взаимоотношениях нацистских бонз носил иной раз курьезный характер. Например, причиной перевода Ганса Прюцмана с должности высшего руководителя полиции и СС «Остланд» и «Северо-Восток» в Прибалтике на аналогичную должность на Украине являлся конфликт между Эриком Кохом как имперским рейхскомиссаром Украины и Фридрихом Йекельном как высшим руководителем СС той же территории.

В своих послевоенных показаниях на следствии Йекельн рассказывал: «С назначением рейхскомиссаром Украины Эриха Коха я должен был занять пост руководителя СС и полиции. Однако я совместно с этим человеком работать не хотел, ибо в 1937 году на конференции национал-социалистской партии в Нюрнберге у меня произошел с ним конфликт, закончившийся рукоприкладством с моей стороны. Дело было так. После торжественного прохождения войск СС Гитлер пригласил к себе на прием высших руководителей СС и партии. Хорошенько набравшись за ужином, Эрих Кох начал задевать чинов пониже себя рангом, все больше распаляясь. Дошло до оскорбительных действий по отношению к ним с его стороны. Чтобы погасить скандал, я силой вывел Коха из зала и втолкнул в машину, надеясь отвезти в отель. Причем выволакивал его, схватив за галстук. Кох естественно сопротивлялся, но бесполезно…»[141]141
  Крысин М. Прибалтика между Гитлером и Сталиным. М.: Вече, 2004. С. 93.


[Закрыть]

Такие эпизоды весьма красноречиво указывают на характер взаимоотношений представителей высшей иерархии НСДАП и нравы, царившие в этой среде.

Деятельность полицейских и охранных органов нацистской Германии по насаждению «нового порядка» сопровождалась значительным ростом числа самоубийств их сотрудников, что заставило руководство СС обеспокоиться сложившейся ситуацией. В ноябре 1941 года за подписью Г. Гиммлера в аппараты высших руководителей СС и полиции было направлено циркулярное письмо, в котором была обобщена практика расследования всех известных случаев самоубийств с 1936 по 1940 год и высказано отношение к подобным фактам. В частности, константировалось, что из всего количества самоубийств их мотивы были установлены лишь в 15 % случаев. Мотивы остальных установить достоверно не удалось. В документе идет перечень предполагаемых причин (угроза наказания за совершенные проступки, «безответная» любовь, другие бытовые ситуации), среди которых особое место отведено такому мотиву, «как самоустранение от борьбы за идеалы национал-социализма по малодушию». Чтобы скрыть истинное положение с самоубийствами среди сотрудников полицейских и охранных структур, предписывалось: сведения о подобных фактах и статистику расследования причин не оглашать, трактуя «сомнительные случаи» в пользу пострадавших, тем самым снижая показатель мотивов самоубийств «по малодушию»[142]142
  ГАКО. Фонд Р-54. Д. 2. Л. 75.


[Закрыть].

Очевидно, теми же причинами руководствовались полицейские власти Кёнигсберга, когда направляли в феврале 1944 года письмо «О захоронении самоубийц» командованию 1-го военного округа. В этом документе определяется порядок выдачи тел сотрудников полиции и членов СС, покончивших жизнь самоубийством. В частности, сказано, что компетентным ведомством, ответственным за их захоронение, является специальная часть полиции порядка, и что только она была уполномочена полицейским судом получать тела самоубийц для последующего захоронения. В случае установления таких фактов военные власти должны были незамедлительно поставить в известность руководство указанной части, приняв меры к нераспространению информации о случившемся. Одновременно военным властям налагался запрет проводить расследование об обстоятельствах самоубийств служащих полиции и членов СС[143]143
  ГАКО. Фонд Р-54. Д. 1. Ч. 2. Л. 326.


[Закрыть].

Говорить об органах полиции безопасности и СД Третьего рейха как о типичных специальных службах вряд ли возможно. Их разведывательные и контрразведывательные подразделения, несмотря на свою значимость в общей системе полицейского аппарата, играли весьма незначительную роль в сравнении с подразделениями, занимавшимися реализацией чисто репрессивных функций. В массовом общественном сознании такие названия, как гестапо, СД, тайная полевая полиция, ассоциируются не с разведкой и контрразведкой, а с концентрационными лагерями, Бабьим Яром, Саласпилсом и т. д. И это не случайно.

В 30-е годы прошлого века на территории Германии в целом и в Восточной Пруссии, в частности, был сформирован репрессивный аппарат, проявивший себя уже в годы войны как аппарат массового уничтожения людей на захваченных территориях. Результаты его деятельности были досконально изучены в ходе Нюрнбергского и других послевоенных процессов. Все государственные и партийные институты Третьего рейха были признаны преступными организациями со всеми вытекающими последствиями. Казалось бы, что после событий Второй мировой войны в мире выработался стойкий «иммунитет» ко всем проявлениям нацизма и фашизма. Но в последние годы мы становимся свидетелями того, как в тех же, казалось бы, спокойных прибалтийских республиках предпринимаются попытки оспорить итоги Второй мировой войны. Причем деятельность участников различного рода местных «полицейских» формирований и войск СС со стороны государственных институтов этих стран не тольно не порицается, но и всемерно морально поддеживается. Так что говорить о полной ликвидации наследия нацистской Германии пока еще преждевременно.

Глава 3. Противоборство германских и польских спецслужб в Восточной Пруссии и польском Поморье

Творцы Версальской системы старались изначально создать такую конфигурацию послевоенного устройства Европы, которая бы гарантировала страны-победительницы в будущем от возрождения военной мощи Германии. Одним из главных «столпов» этой системы, по их воззрениям, была независимая Польша, служившая своеобразным противовесом на востоке Европы, способная в случае необходимости нейтрализовать реваншистские устремления Германии.

В стремлении снизить риски от возможного возрождения Германии путем навязывания ей ущербных условий существования страны-победительницы заложили неразрешимые межгосударственные польско-германские противоречия, создав предпосылки для возникновения острых конфликтных ситуаций, приведших в конце концов ко Второй мировой войне. «Камнем преткновения» во взаимных германо-польских отношениях являлась «данцигская проблема», существование которой было определено самим статусом Вольного города. Находясь под общей юрисдикцией Лиги Наций, вольный город Данциг для польской и немецкой сторон играл важную роль в силу своего исключительного географического положения.

Польское влияние на происходящие в Данциге процессы было обеспечено так называемыми «решающими правами» Польши в крае. Через своих официальных представителей в органах управления Данцига Польша имела возможность влиять в своих интересах на конкретные вопросы жизнедеятельности города. В частности, на вопросы функционирования железнодорожного и морского транспорта, таможенных пошлин и т. д.

Город Данциг в силу своего уникального географического положения (территориальная близость к Польше и Восточной Пруссии) и международного статуса имел исключительно важное значение в качестве опорного пункта не только для польской и германской спецслужб, но и для разведок ведущих стран Европы, превративших его в своеобразную «Мекку международного шпионажа». Из имеющихся материалов известно, что постоянно действующими аппаратами в городе располагали спецслужбы Великобритании, Франции, СССР, Швеции и других стран. Отдельные операции проводились даже китайскими и японскими спецслужбами. Как правило, их аппараты действовали под прикрытием своих дипломатических представительств, располагавших в Данциге статусом генеральных консульств[144]144
  Райле О. Указ. соч. С. 8.


[Закрыть].

Власти Веймарской республики в 1920-х годах в отношении Польши занимали в целом враждебную позицию, считая, что сам факт существования независимого польского государства наносит ущерб интересам Германии. Вместе с тем «польский вектор» внешней политики Германии в межвоенный период был одним из приоритетных[145]145
  Фолькман Г. Польша в политико-экономических расчетах Третьего рейха в 1933–1939 гг. // Вторая мировая война. Дискуссии. М.: Весь мир, 1997. С. 61; Дембски С. Польско-советские отношения в оценках Берлина в 30-е годы // Советско-польские отношения в условиях Европы 30-х годов ХХ столетия: Сборник статей. М.: Наука, 2001. С. 192.


[Закрыть].

В начальный период своего существования Польша проводила великодержавную, шовинистическую политику в отношении своих соседей, крайними проявлениями которой стали советско-польская война 1920–1921 годов, захват Виленской области у Литвы, постоянное давление на Восточную Пруссию под предлогом выполнения Версальских договоренностей по Данцигу. Вполне естественно, что Германия воспринимала своего соседа как основного потенциального противника, вооруженный конфликт с которым мог вспыхнуть в любой момент.

На этом сложном политическом фоне и развернулось противоборство германских и польских спецслужб, по понесенным потерям сравнимое разве что с польско-советским противостоянием на востоке Европы. Следует отметить, что «война разведок» в целом велась с равным счетом, преимуществ ни у одной из сторон не наблюдалось. Силы польских и немецких спецслужб, за исключением определенного периода зарождения организационных структур немецкой разведки, были примерно равными. Общим в истории их становления также является и то обстоятельство, что они были созданы и начали свою деятельность почти одновременно с формированием государственных учреждений Второй Речи Посполитой и Веймарской республики буквально с нуля.

После окончания Первой мировой войны Германия оказалась в положении государства, вовсе не имеющего самостоятельных, дееспособных спецслужб, способных решать сложный комплекс относящихся к их компетенции задач. С полным основанием считать государственной спецслужбой группу «Абвер», созданную в 1920 году в составе военно-стратегического отдела Войскового управления рейхсвера, не приходится в силу ее крайне малочисленного состава.