Текст книги "Практикум по психологии личности"

Социализация и аккультурация человека как личности предполагает, что он является субъектом этих процессов. Поэтому такое существенное значение имеет мотивация человека и в связи с этим в плане социально-антропологического ее анализа, типология мотивации. При этом на фоне различного рода типологий необходимо выделение типологии «причинной», такой, основания которой позволяют противопоставить ее типологиям собирательным или описательным. Причинная типология не только упорядочивает отношения индивидуального к типологическому, но и объясняет эти отношения существенными различиями способов взаимодействия внутреннего и внешнего, которые одновременно являются ведущими, глубинными мотивами этого взаимодействия. Эти ведущие мотивы, которых всего четыре, воплощают собой соответственно четыре основные подструктуры взаимодействия внутреннего и внешнего, разворачивающиеся в соответствующие мотивационные стратегии. Описание этих стратегий, которые существенно различаются между собой, представлено в предлагаемом ниже очерке, посвященном типологии мотивации. Одним из оснований этого очерка является выдвинутое В. А. Якуниным представление о существовании объект-объектных и субъект-субъектных отношений в процессе обучения [361; 68–69].

В. А. Якунин выделяет следующие четыре стратегии, представляемые им как дихотомические (табл. 4.1).

1. Объектная – в тенденции к объективации поведения.

2. Субъектная – в тенденции к самоизменению поведения.

3. Экстернальная – внешне определенного поведения.

4. Интернальная – внутренне определенного поведения.

Таблица 4.1

Привлекает внимание тот факт, что типология стратегий, предложенная В. А. Якуниным [136], является причинной, поскольку имеет единые внутренние критерии, отвечающие сущности системного поведения во внешне-внутреннем и субъектно-объектном планах. Поэтому в определенной мере облегчается наша задача создания причинной типологии мотивации, но при условии, что основные способы (мотивы) и эмпирически определенные стратегии поведения, как представляющие характер и темперамент по направлениям активности и реактивности, совпадают по своему смыслу с теоретически определенными стратегиями. Действительно, здесь важно то допущение, что реальное человеческое поведение в массовидном и онтогенетическом планах является поведением системным – при всей уникальности индивидуального его своеобразия. Если бы такого совпадения выводов теории и практики не произошло, то следовало бы признать, что либо человеческое поведение внесистемно и неопределенно, либо обсуждаемая ниже модель типологии мотивации неудовлетворительна.

Проникновение в сущность мотивации поведения приводит к выводу о том, что наличие основных, ведущих мотивов, сформировавшихся прижизненно, не изолирует личность от обстоятельств жизни и не предполагает однообразного поведения человека. В реальности всегда существует целая структура способов, мотивов и операций деятельности, объединенных координационно и субординационно сущностью основного мотива, ведущей стратегии. Не все ситуативные мотивы и не всегда представлены в чертах характера, в отличие от ведущих и основного мотивов, опосредующих большинство ситуаций включенности личности в деятельность, в особенности в познавательную деятельность.

Это опосредование внешне (и в личностном его смысле) выражается в индивидуальном стиле деятельности, в свою очередь позволяющем корректировать становление и развитие ведущих мотивов.

В психологических терминах четыре основных типа мотивации могут быть раскрыты как результат ортогонального отношения мотивации достижения (MR) и мотивации отношения (МС). Отношение MR к МС вполне может быть представлено следующей схемой взаимоотношения типов мотивации (подчеркнем, что не отношение МС к MR, а способы взаимодействия являются причинным основанием типологии мотивации, в том числе основанием выделения самого этого подразделения мотивации на МС и MR (см. рис, 4.2).

Используя данную схему, представим следующий очерк, посвященный рассмотрению четырех основных типов мотивации (мотивационных стратегий).

Рис. 4.2. Взаимоотношение мотивационных стратегий

Экстернально-объектная стратегия.

Основной способ взаимодействия и его мотив – взаимное отрицание внутреннего и внешнего, т. е. отрицательное отрицание, обусловливающее тем не менее известную стабильность развития личности, равновесность этого обстоятельного, неспешного развития, протекающего скорее в форме функционирования. По существу вполне инструктивное, это единство мотивации отношения и мотивации достижения в реальности выражается в двух взаимодополняющих формах адаптации. Первая из них – это форма подавления, властвования над другими и над собой – во взаимном отрицании внутреннего мира, как своего, так и мира других людей. Вторая форма – приспособление к нравам других людей и к собственным привычкам, обеспечивающее известную стабильность существования, вопросы взаимоотношения внутреннего и внешнего решаются преимущественно волевым, произвольным образом – иногда в буквальном смысле последнего, совершенно произвольно, непредсказуемо. Представители данного типа одновременно и экстерналы, и интроверты, и их поведение может варьировать от покорного, уповающего на счастливый случай или судьбу, до жесткого подавления своей индивидуальности и индивидуальностей других людей. Вследствие этого в решительные моменты жизни принадлежащие к этому типу люди поступают вполне экстернально: полагаются на других людей, на свой гороскоп, не отстаивают ни целей, ни отношений, уходят в болезнь, под «панцирь». Их имидж защищает обычно достаточно хорошая репутация надежного, постоянного человека, т. е. понятие «панцирь» может пониматься и как наличие авторитета, как обладание властью или мастерством. В целом экстернально-объектная стратегия имеет своей осознанной или неосознаваемой целью ассимиляцию человека в социуме, т. е. процесс, предваряющий социализацию личности.

Экстернально-субъектная стратегия.

Основной способ (мотив) взаимодействия – отрицание внутреннего по отношению ко внешнему. Это проявление мотивации относится не только к себе, но и к другим: все должны следовать какой-либо внешне определенной идее, правилу-норме, цели и т. д. – что деструктурирует внутренний мир человека, включая содержание его познавательного (жизненного) опыта. Деструктивное единство мотивации отношения и мотивации достижения обнаруживается в стремлении к определенному «соревнованию», на основе которого осуществляются самовоспитание и самоутверждение личности во внешнем. Цели и отношения личности при этом находятся в дисбалансе: доминируют цели, достижение которых по экстернальным представлениям зависит не столько от рационального, сколько от иррационального и, в частности, психологического стечения обстоятельств. Психологическое при этом понимается как инструментальное, а не как духовное достоинство человека. В поведении представителей данного типа доминирует экстернальность, опосредующая взаимоотношение личностного (внутреннего) и объектного (внешнего). Поэтому имидж данного типа в известной мере продукт не только воспитания, но и обстоятельств, иногда некритически воспринимаемых, а затем с трудом, на личностном уровне, преодолеваемых. Заключая, отметим, что экстернально-субъектная мотивация обеспечивает социализацию человека как личности и предваряет собой возможности его самоактуализации.

Интернально-объектная стратегия.

Основной способ (мотив) взаимодействия – реконструктивное единство мотивации достижения и мотивации отношения, когда самоактуализация личности осуществляется в общении скорее «от ума», нежели «от сердца». Результатом этой реконструктивной мотивации чаще всего является избегание сложных ситуаций, где вновь возникают острые вопросы взаимодействия внутреннего и внешнего. Духовная работа над собой, обостренная рефлексия в самосовершенствовании в целом представляют этот тип как интернала, но более обращенного в себя, вовнутрь, что адекватно интроверсии. Мотивация отношения к самому себе доминирует над мотивацией достижения; самоотношения доминируют над целями – более важным становится постижение себя или какой-либо абстрактной истины, и только затем, уже через себя, принимается внешний мир. Отсюда общая направленность на виды деятельности, предполагающие уединенность труда: ученый, писатель, композитор, мудрец, отшельник. Положительный имидж этого типа основывается на личностной самодеятельности, что не исключает и возможностей сотрудничества в этой сфере творчества. При отрицательном имидже, как правило, утрачивается присущее данному типу чувство ответственности.

Интернально-объектная стратегия имеет своей, чаще всего практически полностью осознаваемой целью осуществление самоактуализации человека как личности, в том понимании этого процесса, которое предлагается не только А. Маслоу [64], но и многими известными отечественными психологами и социологами.

Интернально-субъектная стратегия.

Основной способ (мотив) взаимодействия – взаимное принятие внутреннего и внешнего, взаимное их положительное отрицание, обусловливающее возможность саморазвития личности. Конструктивное единство мотивации достижения и мотивации отношения, результатом которого является стремление к сотрудничеству, уравновешенность внутреннего и внешнего во взаимодействии, является основой баланса целей и отношения как во внешнем, так и во внутреннем плане личности. В идеале этот тип на основе интернальности и экстравертности устремлен к совместному творчеству во всех основных видах деятельности и в преодолении разногласий. Пассионарность этого типа имеет чрезвычайное общественное значение. Однако при отсутствии достаточной самодисциплины или общественной невостребованности представители этого типа проявляют себя уже только как экстраверты и экстерналы, т. е. переходят к другим мотивационным стратегиям, теряя свое «лицо», свой типологический имидж.

Наиболее часто данный тип диагностируется в научной среде, в выборках школьников и студентов, в благополучных семьях и производственных объединениях. Вполне осознаваемой целью личностного развития человека в обществе на основе интернально-объектной стратегии мотивации является процесс аккультурации. Человек постепенно становится не только цивилизованным и социализированным существом, но и личностью, осуществившей себя в самоактуализации, что и позволяет ему практически воплощать собой индивидуально-своеобразный, уникальный феномен или микрокосм культуры.

В заключение отметим, что приведенные описания типов мотивации могут быть, например, дополнены содержанием, относящимся к проявлениям четырех основных типов характера и типов темперамента, представляющих сущность личностных состояний и свойств по параметрам активности и реактивности личности. Эта их сущность не «исчезает» в стрессовых или благоприятных ситуациях, поскольку прямо относится к единой сущности основных способов взаимодействия, преломляемой относительно независимо по каждому из основных параметров личности.

В целом описание типов мотивации можно развернуть довольно широко по сравнению с описаниями других типологических особенностей личности, поскольку влияние параметра направленности личности, к которому принадлежат мотивация и другие регулятивные образования, является наиболее ярким и всепронизывающим: мотивация активности личности скорее всего разыскивается во всех формах этой активности.

При такой естественной установке на поиск причин нашей активности остается только пожелать, чтобы подробные широко распространенные описания, сценарии поведения человека не искажали сущности основных типов взаимодействия. Несмотря на широчайшие возможности вариабельности поведения, сущность взаимодействия всегда отвечает в конкретных условиях личностного развития одному и притом только одному основному типу взаимодействия из четырех возможных. То есть основания причинной типологии являются не просто существенными, но и сущностными, отвечающими родовой сущности человека разумного, которая проявляется в четырех основных способах взаимодействия внутреннего и внешнего.

Эта аксиома может быть названа «аксиомой человечности» для типологий, если они предназначаются для (само)познания человека. Система поведения животных, в отличие от конструктивного в принципе поведения человека, не поднимается выше характерообразующих особенностей, поскольку мотивы как осознанные потребности в системе животного поведения отсутствуют. Говоря более конкретно, отсутствует мотивация отношения, ибо животное «не выделяет себя из среды» и не может поэтому к ней каким-либо образом относиться.

Основными параметрами личности, по которым преломляется сущность основных способов взаимодействия внутреннего и внешнего, являются: направленность, представляющая человека как личность и как субъекта деятельности в мотивах и других регулятивных образованиях личности; активность, представляющая человека как индивидуальность в его характере и других характерологических образованиях; реактивность, представляющая человека в его темпераменте и других индивидуально-индивидных образованиях; и возможности, представляющие человека как целостное образование, обладающего родовой сущностью и соответствующими ей родовыми и индивидуально-своеобразными способностями, склонностями и дарованиями, обнаруживаемыми как свойства личности. По каждому из этих основных параметров описание типов не является исчерпывающим: оно лишь обозначает сущность индивидуально-своеобразного описания человека. Эта сущность в данном случае рассматривается с точки зрения процессов социализации-аккультурации, т. е. процессов интерактивных.

Основные темы и понятия главы 4

1. Определение личности.

2. Относительность личностной характеристики человека.

3. «Границы» существования личности.

4. Мера свободы и ответственности как характеристика личностного развития человека.

5. Активность и деятельность человека.

6. Сознание человека.

7. Самосознание человека.

8. Природное и культурное развитие человека.

9. Структура развивающейся личности человека.

10. Неравномерность и гетерохроность процессов эволюции личности.

11. Психологические инварианты сознания и самосознания человека.

12. Относительное постоянство структуры развивающейся личности.

13. Понятие мотивационной стратегии.

14. Экстернально-объектная стратегия как основа ассимиляции.

15. Экстернально-субъектная стратегия как основа социализации.

16. Интернально-объектная стратегия как основа самоактуализации

17. Интернально-субъектная стратегия как основа аккультурации.

Глава 5. Развитие и эволюция личности

Неравномерность развития личности связана с особенностями формирования личностного пространства и является прямым следствием второго закона динамики, по которому, при относительном определении направленности развития, распределение (само)ответственности только потенциально может быть всесторонним, равномерно и абсолютно представленным «во все стороны». Реальное же развитие является вполне определенно – n-направленным и неравномерным.

Гетерохронность развития также является следствием указанного закона динамики: относительное самоизменение личности не может быть, по определению, одномерным, а поэтому и адекватно в принципе и-мерному личностному времени. Это связано с тем, что личность является субъектом различных форм ее активности, которые в своем развитии обладают собственными закономерностями и собственными измерениями прерывно-непрерывного времени существования.

Неравномерность, гетерохронность и нестабильность n-мерного перераспределения энергии в активности личности составляют вместе своеобразное соотношение неопределенностей, не противоречащее, однако, третьему закону динамики развития личности, утверждающему идентичность личности относительно сохранной, а следовательно, относительно (само)познаваемой.

Конструктивная и прямая, не опосредованная социальными и естественными науками связь законов диалектики и законов динамики развития личности позволяет при осуществлении сложного и мерного синтеза знаний о развитии личности избежать дополнительных затруднений в определении содержания этого развития.

Эти затруднения возникают как следствия поисков наиболее простых путей разрешения указанной проблемы на основе применения уже разработанных в других науках моделей развития человека. И. С. Кон [50] по этому поводу замечает, что, например, попытка совместить прогресс общества с прогрессом личности, когда «индивид» ассоциируется с принадлежностью человека к первобытному обществу, а «индивидуальность» соотносится с буржуазным обществом, не обогащает наших представлений о человеческой истории, являясь всего лишь абстрактной, умозрительной схемой. Причем «…схема такого рода была бы столь же односторонней, как и противоположное утверждение, согласно коему рост цивилизации осуществляется за счет обеднения… индивида» [50, 200–207].

С другой стороны, также неправомерно расширительное истолкование материалов психофизиологических исследований Б. М. Теплова, В. Д. Небылицына, Е. С. Мерлина, Б. Г. Ананьева и их сотрудников для прямого объяснения личностного развития. Многочисленные корреляционные плеяды взаимосвязей свойств психофизиологически рассматриваемого индивида и свойств личности утверждают факт целостности человека как предмета познания, но они непосредственно не соотносимы со спецификой личностного развития. По Б. Г. Ананьеву, «гетерохронность личностного формирования накладывается на гетерохронность созревания индивида и усиливает общий эффект разновременности основных состояний человека» [5; 108]. Б. Г. Ананьев, таким образом, предупреждает физиологический редукционизм в антропологии личности, указывая обратное ему направление научного поиска и подчеркивая тем самым приоритет личности в комплексном исследовании человека. При этом недвусмысленно подчеркивается различие между созреванием индивида и формированием личности. В самом деле, по второму закону динамики, развитие личности (а в этом и состоит смысл ее формирования) является относительно направленным процессом, тогда как созревание психофизиологически определенного индивида – процесс абсолютно направленный и вследствие этого – по третьему закону динамики – необратимый. Созревание, наконец, является поэтому не столько развитием, сколько функционированием-исполнением со стороны организма вполне определенных его функций. Поэтому и гетерохронность функционирования представляет и сущность, и механизм процесса созревания. В развитии личности сущностью этого процесса является ее свободное самоопределение, предполагающее координацию потенциального и актуального, тогда как определение гетерохронности относится к совокупности механизмов, представляющих взаимоотношения элементов системно дифференцированных состояний или аспектов личностного развития.

Эта совокупность механизмов образована явлениями не только натурального, но и культурного ряда, составляя в своей целостности необходимые условия открытия (самостоятельного или в обучении) все новых и новых измерений личностного пространства – времени, представляющих, по определению Л. С. Выготского, зоны ближайшего развития личности.

Л. С. Выготский считает, что временное отношение между обучением и развитием (выражающее собой механизм гетерохронности) и уже достигнутое качество самоопределения личности в каком-либо направлении деятельности сами по себе еще не вполне представляют сущность развития личности. Сущность и направленность ее развития более всего выражены не просто отмиранием прежнего качества и заменой его новым качеством, а тем, что в системе личности «зона ближайшего развития имеет более непосредственное значение для динамики интеллектуального развития и успешности обучения, чем актуальный уровень их развития».

В этой известной формулировке Л. С. Выготского на первый план выдвигается представление о динамике развития личности в направлении обучения. Но самоопределение человека его будущим состоянием в связи с его настоящим состоянием, при явной асимметрии авторского утверждения в сторону субъектно определяемого будущего, – это положение Л. С. Выготского имеет наибольшее значение для определения содержания развития личности. С именем Л. С. Выготского чаще всего связывается понятие культурно-исторического подхода в понимании развития человека. Но, как представляется из содержания одной из наиболее глобальных по своему значению работ, каковой является «Мышление и речь» [25], подход Л. С. Выготского правильнее определить более широко как конструктивный, который только в своих частных аспектах может быть актуализирован как культурно-исторический, историко-генетический, синтетический (объединяющий принципы развития и системности) или, наконец, как объективный и опосредующий, открывающий чрезвычайное значение человеческой практики в триадно представляемом, орудийном формировании психики. В контексте современной ему эпохи, когда идея К. Левина о конструктивном развитии науки была выражением оптимистических убеждений многих ученых, Л. С. Выготский фактически осуществлял конструктивно-диалектический анализ и синтез психологического знания. Л. С. Выготский и оперировал понятием конструктивного как понятием общеизвестным, как это сложилось в содержании мировоззрения философов и психологов 30-х годов двадцатого века.

Работа «Мышление и речь», поскольку она была одной из последних по времени написания, показывает, как конкретно понимал Л. С. Выготский конструктивное в критическом анализе концепции Ж. Пиаже: «Исходный момент развития Пиаже рисует как солипсизм младенческого сознания, который… уступает место эгоцентризму детской мысли… Процесс развития представлен не как непрерывное возникновение новых свойств, высших, …из более элементарных и первичных форм мышления, а как постепенное и непрерывное вытеснение одними формами других. Социализация мысли рассматривается как внешнее, механическое вытеснение индивидуальных особенностей мысли ребенка… Развитие сводится в сущности к отмиранию. Новое в развитии возникает извне. Особенности самого ребенка не играют конструктивной, положительной, прогрессивной, формообразующей роли в истории его умственного развития. Не из них возникают высшие формы мысли. Они, эти высшие формы, просто становятся на место прежних…

Если продолжить мысль Пиаже так, чтобы она охватила и более частную проблему развития, можно с несомненностью утверждать, что прямым продолжением этой мысли должно стать признание того, что антагонизм – единственно адекватное название для тех отношений, которые существуют между обучением и развитием в процессе образования детских понятий» [25, 196].

К этому процессу развития познавательной деятельности личности необходимо еще специальное обращение. В контексте же проблемы содержательного рассмотрения развития личности наиболее важно выделить мысль о том, что «конструктивное» через запятую раскрывается Л. С. Выготским как «формообразующее». И если далее, по поводу той же теории Ж. Пиаже говорится: «…нужно в центре поставить то, что Пиаже отбрасывает с порога, – систему» [25, 224], то становится ясным, что конструктивное, как положительно отрицающее актуальное потенциальным (в противовес антагонистическому, мертвому, отрицательному замещению «низшего» «высшим»), – это системообразующее. То есть конструктивный подход как метод предшествует образованной на его основе системе. Система положительно отрицает метод, ее образовавший, но вместе с тем в своем переструктурировании порождает новую конструктивную идею, согласно которой и возникают все дальнейшие «новообразования» в теоретической и практической деятельности человека и в его психологии, включающей познавательный опыт личности.

Драма прогрессивной человеческой идеи конструктивного состоит в том, что она отождествляется с антигуманным социальным и техническим конструированием и, более того, с сущностью явлений социального террора, войны и тирании. Эти явления присоединяются к понятию конструктивности так же, как с понятием свободы связывается заблуждение вседозволенности.

С абсолютистских позиций, разрывая диаду конструктивно-деструктивного (в буквально прочитываемом смысле – положительно-отрицающего), первое понятие часто употребляется как предполагающее лишь конформизм или, например, консенсус и даже конструктивный конфликт, а второе понятие толкуется, в отрыве от первого, как синоним тотально разрушающего и т. д. – в духе анатомии человеческой деструктивности по Э. Фромму [126].

На место метода, образующего систему, становится «система незыблемых общечеловеческих ценностей», которая, как и у Гегеля, занимает вершину развития идеи мирового духа цивилизации. Развитие превращается в функционирование человеческих индивидов, которое изучается с позиций «фундаментального» системно-структурного подхода. В согласии с абсолютизацией этого подхода, совершенно в духе Ж. Пиаже, появление новой системы означает катастрофу и гибель для «отмирающей» прежней системы. Логический тупик развития в системном подходе не разрушается при этом ни конвергенцией, ни совершенствованием, ни расширением систем, представляющих принципиально непознаваемые «вещи в себе», ибо познать их, найти код (метод) их организации – значит, по логике системы, выйти из нее, т. е. «разрушить» ее.

С различных сторон конструктивно-диалектический подход практически реализован не только Л. С. Выготским, но и А. Н. Леонтьевым, А. Р. Лурия, В. Н. Мясищевым, С. Л. Рубинштейном, В. В. Давыдовым, Б. Г. Ананьевым, С. И. Гессеном, С. С. Батениным и другими классиками науки, что позволяет определить смысл применения этого подхода в различных планах познания психологии развивающейся личности.

1. Методологический план: положительное отрицание современной теорией личности классического ее понимания с сохранением всего наиболее ценного в этом классическом исследовании и с освобождением предмета науки о личности от явлений редукционизма. Таким образом, на основе последовательной дифференциации предметов различных наук о личности становится возможной их интеграция. На этой основе в антропологии личности достигается этап конструктивного синтеза знаний о личности, позволяющего выработать новые конструктивные методы познания и развития личности. При этом конструктивный познавательный опыт реализуется в самоосознаваемом, самодетерминируемом и самоизменяющемся способе существования человека в мере свободного и необходимого – на фоне объективного содержания эволюции личности.

2. Общетеоретический план: конструктивно-методологически определенный предмет антропологической теории личности представляет упрочение понятия личности как личности развивающийся в соответствии с законами диалектики, опосредуемыми их осознанием в законах динамики и в законах содержательно-определенного развития личности. Устанавливается конструктивное представление о дифференциации и интеграции субъектного и объективного планов развития личности, т. е. развития внутрисистемного как целостного образования в плане всестороннего развития личности, преимущественно по законам динамики. Дифференцируются предметы возрастной и педагогической антропологии личности. Интеграция этих предметов осуществляется на основе конструктивного определения качества системного познавательного опыта, представленного в различных способах (мерах) субъектного существования личности, – во взаимодействии таких аспектов, как внутреннее и внешнее, «натуральное» и «культурное», нормальное и аномальное, непосредственное и опосредованное, адекватное и неадекватное, актуальное и потенциальное. Личность как индивид, индивидуальность, объект и субъект приобретает интегральное теоретическое определение в своем психологическом развитии. Образуется единая теория развивающейся личности, строится ее интегральная модель в системе конструктивной типологии, которая позволяет объективно определить качество эволюции личности.

3. Теоретико-практический план: качество системного развития личности характеризуется не только непосредственно, в реальном, естественнонаучно определяемом пространстве-времени, но и опосредованно, в субъектно определяемой и-мерной сфере существования, где применимы прежде всего соотносительные, а не только абсолютные характеристики развития человека. Одной из основных соотносительных характеристик становится конструктивность, получающая конкретное свое определение и количественное выражение. С целью введения понятия конструктивности в практическую сферу измерения качества развития личности выводятся и апробируются специальные формулы расчетов конструктивности. Теоретически и практически определяются оптимальные технологии применения методических средств, позволяющих получать в антропологической диагностике развития личности наиболее существенные абсолютные его характеристики – как исходные для последующих расчетов относительной конструктивности этого развития. Таким образом, прикладная антропология, психология, социальная педагогика и другие науки о личности получают возможность определить качество этого развития не только вообще, но и конкретно, что позволяет представить исчерпывающую количественную характеристику соответствующей стадии эволюции личности.