Автор книги: Олег Ивик
Жанр: Очерки, Малая форма
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Дальнейшие события в «Младшей Эдде» описаны так:
«…Фенрир Волк наступает с разверстою пастью: верхняя челюсть до неба, нижняя – до земли. Было бы место, он и шире бы разинул пасть. Пламя пышет у него из глаз и ноздрей. Мировой Змей изрыгает столько яду, что напитаны ядом и воздух, и воды. Ужасен Змей, и не отстанет он от Волка. В этом грохоте раскалывается небо, и несутся сверху сыны Муспелля. Сурт скачет первым, а впереди и позади него полыхает пламя. Славный у него меч: ярче свет от того меча, чем от солнца. Когда они скачут по Биврёсту, рушится этот мост, как уже говорилось. Сыны Муспелля достигают поля, что зовется Вигрид. Туда же прибывают и Фенрир Волк с Мировым Змеем. Локи тоже там, и Хрюм, а с ним все инеистые великаны. За Локи же следуют спутники Хель. Но сыны Муспелля стоят особым войском, и на диво светло то войско»{344}344
МЭ. С. 90.
[Закрыть].
Из текста Снорри не вполне понятны действия «сынов Муспелля». Во-первых, неясно, как они окажутся на небе, – при описании небес ни «Младшая», ни «Старшая» «Эдды» Муспелльсхейм не упоминают. Более того, из сказанного в «Младшей Эдде» следует, что Муспелльсхейм граничит с Мировой Бездной{345}345
МЭ. С. 20–21.
[Закрыть]. Но даже если допустить, что его воины каким-то образом попадут на небо, совершенно непонятно, зачем им после этого ехать по Биврёсту, который ведет с неба на землю. Естественнее было бы думать, что мост провалится под ними, когда они попытаются штурмовать Асгард. Гораздо резоннее выглядит приведенная выше версия вёльвы о том, что «люди Муспелля» плывут на войну в корабле.
Что касается поля Вигрид, где армии должны встретиться, расположение его неизвестно, но по логике вещей оно должно находиться на земле, а не на небе. Во всяком случае, согласно вёльве, не только люди Муспелля, но и Хрюм, и Локи, и Фенрир, и «сыны великанов» плывут к месту сражения на корабле. Да и Мировой Змей, надо думать, не мог вскарабкаться на небо. Кроме того, из «Старшей Эдды» (но уже не из «Прорицания вёльвы», а из «Перебранки Локи») известно также о неких воинах Муспелля, которые поскачут на последнюю битву сквозь лес, носящий название Мюрквид{346}346
СЭ. Перебранка Локи. Строфа 42.
[Закрыть]. Слово это означает «темный лес»{347}347
Старшая Эдда / Пер. А. И. Корсуна. – М.; Л., 1963. С. 247, прим. 3.
[Закрыть], и таковых лесов в германо-скандинавском мире может быть много. И все же нельзя не вспомнить, что в той же «Старшей Эдде» (в «Песни о Хлёде») упомянут некий лес Мюрквид, который «отделяет гуннскую землю от земли готов»{348}348
Песнь о Хлёде // Старшая Эдда / Пер. А. И. Корсуна. – М.; Л., 1963. С. 176.
[Закрыть].
Кстати и страж Муспелльсхейма, Сурт, согласно вёльве, вовсе не обрушится с небес, как это утверждает Снорри. В «Прорицании вёльвы» говорится:
Но, где бы ни находилось поле Вигрид, на земле или на небе, оно, вероятно, вполне подходит для столкновения двух гигантских армий:
Когда вторжение вражеской армии начнется, страж Биврёста Хеймдалль затрубит в рог и боги сойдутся на общее собрание – тинг. Вслед за тем Один поскачет к своему дяде по матери Мимиру, обитающему у знаменитого одноименного источника. В источнике Мимира «сокрыты знание и мудрость», и его владелец «исполнен мудрости, оттого что пьет воду этого источника»{351}351
МЭ. С. 33.
[Закрыть]. Не вполне понятно, почему для консультации с божественным старцем надо дожидаться начала вторжения, ведь все его подробности благодаря прорицанию вёльвы известны заранее. Тем не менее Снорри сообщает, что после тинга «Один скачет к источнику Мимира и испрашивает совета у Мимира для себя и своего воинства»{352}352
МЭ. С. 90.
[Закрыть]. Неизвестно, что посоветует мудрец племяннику, но уберечь его от гибели он не сможет.
«Трепещет ясень Иггдрасиль, и исполнено ужаса все сущее на небесах и на земле. Асы и все эйнхерии вооружаются и выступают на поле битвы. Впереди едет Один в золотом шлеме и красивой броне и с копьем, что зовется Гунгнир. Он выходит на бой с Фенриром Волком. Тор с ним рядом, но он не может прийти ему на помощь: он положил все силы на битву с Мировым Змеем. Фрейр (один из асов. – О. И.) бьется в жестокой схватке с Суртом, пока не падает мертвым. ‹…› Тут вырывается на свободу пес Гарм, привязанный в пещере Гнипахеллир. Нет его опасней. Он вступает в бой с Тюром, и они поражают друг друга насмерть. Тор умертвил Мирового Змея, но, отойдя на девять шагов, он падает наземь мертвым, отравленный ядом Змея. Волк проглатывает Одина, и тому приходит смерть»{353}353
МЭ. С. 90–91.
[Закрыть].
Но гибель верховного бога не останется неотомщенной. Фенрир будет убит сыном Одина Видаром. Пророчество вёльвы гласит:
В другой песни «Старшей Эдды», озаглавленной «Речи Вафтруднира», тоже сообщается, что Видар уничтожит Фенрира, но без помощи оружия:
Для того чтобы понять, как удалось Видару победить такого свирепого зверя, как Фенрир, да еще и, возможно, голыми руками, обратимся к тексту «Младшей Эдды». В той ее части, где автор рассказывает по очереди обо всех самых значимых асах, о нем говорится: «Есть ас по имени Видар, молчаливый ас. У него есть толстый башмак. Видар силен почти как Тор, и на него уповают боги во всех несчастьях»{356}356
МЭ. С. 47.
[Закрыть].
Упоминание о башмаке кажется здесь, мягко говоря, излишним. Но когда значительно позднее Снорри переходит к последней битве богов, выясняется, что башмак Видара сыграл в ней важнейшую роль. Рассказав о гибели Одина, Снорри пишет:
«Но вслед за тем выступает Видар и становится ногою Волку на нижнюю челюсть. На той ноге у него башмак, веки вечные собирался он по куску. Он сделан из тех обрезков, что остаются от носка или от пятки, когда кроят себе башмаки. И потому тот, кто хочет помочь асам, должен бросать эти обрезки. Рукою Видар хватает Волка за верхнюю челюсть и разрывает ему пасть. Тут приходит Волку конец»{357}357
МЭ. С. 91.
[Закрыть].
Впрочем, собирание обрезков не имеет особого смысла, потому что результат битвы Видара с Фенриром предрешен. Как предрешена и судьба мира.
Снорри заканчивает рассказ о Рагнарёке словами: «Локи сражается с Хеймдаллем, и они убивают друг друга. Тогда Сурт мечет огонь на землю и сжигает весь мир»{359}359
МЭ. С. 91.
[Закрыть].
На этом Рагнарёк завершится. Боги и их противники в большинстве своем погибнут. Про род людской в «Прорицании вёльвы» сказано:
И, тем не менее, все будет не так уж плохо. Во-первых, скандинавские мифографы верили в фактическое бессмертие как богов, так и людей. До Рагнарёка умершие люди отправлялись в царство Хель или же на небеса, в дружины эйнхериев. Боги после смерти отправлялись туда же. Правда, смерть бога являлась чем-то из ряда вон выходящим, однако в «Прорицании вёльвы» подробно описано, как всеобщий любимец ас Бальдр был убит и вынужденно перебрался к своей родственнице Хель. Там Бальдр поселился в ее палатах, причем его приняли совсем не плохо… Короче говоря, для древних скандинавов жизнь после смерти существует, и Рагнарёк в этой системе мало что изменит. Вёльва (говоря о себе в третьем лице) сообщает, что она видит по завершении Рагнарёка:
Гимле (др.-исл. – защита от огня) – место в Асгарде (иногда – стоящий там чертог). Снорри называет его также Вингольв, что переводится как «обитель блаженства». Автор «Младшей Эдды» утверждает, что в этом месте будут жить «все люди, достойные и праведные… А дурные люди пойдут в Хель, а оттуда в Нифльхель. Это внизу, в девятом мире»{362}362
МЭ. С. 19.
[Закрыть].
Считается, что в описании загробного воздаяния в «Младшей Эдде» сказалось влияние христианства. Тем не менее предоставим слово героям этой книги, один из которых спрашивает:
«Что же будет потом, когда сгорят небеса, земля и целый мир и погибнут все боги, эйнхерии и весь род людской? Ведь раньше вы сказывали, что каждый человек будет вечно жить в одном из миров».
Ответ гласит: «Есть среди обиталищ много хороших и много дурных. Лучше всего жить в Гимле, на небесах. Добрые напитки достанутся и тем, кто вкушает блаженство в чертоге по прозванию Бримир. Он стоит на Окольнире. Прекрасный чертог стоит и на Горах Ущербной Луны, он сделан из красного золота, и зовут его Синдри. В этом чертоге будут жить хорошие, праведные люди. На Берегах Мертвых есть чертог огромный и ужасный, дверью на север. Он весь свит из змей, как плетень. Змеиные головы смотрят внутрь чертога и брызжут ядом, и оттого по чертогу текут ядовитые реки. Те реки переходят вброд клятвопреступники и злодеи-убийцы…»{363}363
МЭ. С. 93.
[Закрыть]
Так что после Рагнарёка загробная жизнь сохранится и, судя по всему, распределение посмертных благ будет происходить более справедливо, чем раньше. Во всяком случае, если верить Снорри, в небесных чертогах блаженство ждет не тех, кто лучше всех сражался (как это было при Одине), а «хороших, праведных людей».
Во-вторых, земная жизнь тоже восстановится. Вёльва рассказывает о своем видении этой жизни:
Под «поясом мира» вёльва имеет в виду Мирового Змея, а под великим богом – Одина. Обоих уже не будет в живых – прорицательница перечисляет асов, которые снова поселятся в небесных чертогах, но это лишь несколько имен. Интересно, что среди них будет и Бальдр{365}365
СЭ. Прорицание. Строфа 62.
[Закрыть], который погиб задолго до Рагнарёка и пребывал в царстве Хель. Схожую картину рисует Снорри:
«Поднимется из моря земля, зеленая и прекрасная. Поля, незасеянные, покроются всходами. Живы Видар и Вали (сын Одина. – О. И.), ибо не погубили их море и пламя Сурта. Они селятся на Идавёлль-поле, где прежде был Асгард. Туда приходят и сыновья Тора – Моди и Магни и приносят с собою молот Мьёлльнир. Вскоре возвращаются из Хель Бальдр с Хёдом. Все садятся рядом и ведут разговор, вспоминая свои тайны и беседуя о минувших событиях, о Мировом Змее и о Фенрире Волке»{366}366
МЭ. С. 94.
[Закрыть].
Интересно, что все оставшиеся в живых асы (по крайней мере те, что перечислены вёльвой и Снорри) принадлежат к младшему поколению богов.
Людей, переживших Рагнарёк и все сопровождающие его катаклизмы, будет значительно меньше – всего двое. Когда именно погибнет человечество, не вполне ясно. В «Прорицании вёльвы» (в переводе А. И. Корсуна) говорится, что во время последней битвы «в Хель идут люди». Однако не все переводчики столь категоричны в том, что в Хель отправляются именно люди как таковые. Подстрочный перевод Т. Михалёвой гласит, что «тянутся толпы в Хель», – но, кто будет в составе этих толп, не сказано{367}367
Старшая Эдда. Прорицание вёльвы. Строфа 52; пер. Т. Михалёвой см. по интернет-публикации: http://norroen.info/src/edda/voluspa/rum.html.
[Закрыть].
В песни «Речи Вафтруднира» один из героев спрашивает:
…кто будет жить
после конца
зимы великанов?
«Зимой великанов» называли три предшествующих Рагнарёку года, в течение которых царила непрерывная зима. Ответ на вопрос гласил:
Надо думать, питаться росой спасшаяся пара будет не во время трехлетней зимы, а уже после Рагнарёка. Но если понимать вопрос и ответ буквально, то Лив и Ливтрасир – единственные люди, которые переживут похолодание и станут свидетелями гибели Вселенной.
Снорри пишет: «А в роще Ходдмимир от пламени Сурта укрылись два человека – Лив и Ливтрасир. Утренняя роса служит им едою. И от них-то пойдет столь великое потомство, что заселит оно весь мир…»{369}369
МЭ. С. 94–95.
[Закрыть]
Глава 5
Карело-финская мифология
Вопрос о том, что было раньше, яйцо или курица, у карелов и финнов решается однозначно в пользу курицы – точнее, утки. Именно она снесла яйцо, из которого непонятным образом, без участия творца, получился нынешний мир. Откуда взялась сама утка, неизвестно, во всяком случае, не из яйца, потому что лежать этому яйцу было бы негде – мир представлял собою изначальные воды и простертое над ними воздушное пространство. Утка, решившая снести первое в истории яйцо, долго летала над водами, не зная, что же ей делать, поскольку отложить это яйцо в мире, где отсутствовала суша, было абсолютно некуда.
Птицу выручил тот факт, что кроме нее в этой протовселенной кое-кто все-таки существовал. Во-первых, существовал верховный бог Укко (но он в ту эпоху активности не проявлял и утке никак не помог), а во-вторых (для утки, скорее, во-первых) – некая Ильматар, «дочь воздушного пространства, стройное дитя творенья»{370}370
Калевала. Руна 1.111–112. Здесь и далее цит. по: Калевала / Пер. А. И. Бельского. – М., 1956.
[Закрыть]. О том, как Ильматар помогла утке снести яйца и как в результате возникла Вселенная в ее нынешнем виде, рассказывают руны[84]84
Руны – карельские, финские и эстонские народные эпические песни.
[Закрыть] «Калевалы»[85]85
«Калевала» – карело-финская эпическая поэма. Отдельные руны (песни) этого эпоса существовали и передавались в устном виде. В середине XIX века Элиас Лённрот собрал и сюжетно связал разрозненные руны, составив цельную поэму, которую назвал «Калевала».
[Закрыть].
Про Ильматар известно немногое. Позднее она говорила о себе:
В начале времен Ильматар в полном одиночестве летала по небу.
Долго девой оставалась,
Долгий век жила в девицах
Средь воздушного простора,
В растянувшихся равнинах.
Так жила – и заскучала,
Странной жизнь такая стала:
Постоянно жить одною
И девицей оставаться
В той большой стране воздушной,
Средь пустынного пространства.
Вообще говоря, у Ильматар не было особых оснований считать свою жизнь странной, потому она не могла ни с кем себя сравнивать. Да и рассчитывать на изменение своей участи ей не приходилось за отсутствием потенциальных женихов. И тем не менее ее стремление к переменам дало свои плоды, когда Ильматар спустилась из воздушных высот вниз, «на хребет прозрачный моря».
…Замутилось море пеной,
Поднялись высоко волны.
Ветром деву закачало,
Било волнами девицу,
Закачало в синем море,
На волнах с вершиной белой.
Ветер плод надул девице,
Полноту дало ей море.
И носила плод тяжелый,
Полноту свою со скорбью
Лет семьсот в себе девица,
Девять жизней человека…
Роды все не наступали, и несчастная Ильматар металась по морю, «тяжко мучимая болью». Она обратилась с мольбой о помощи к верховному богу Укко, но тот проигнорировал ее. Единственным живым существом, обратившим внимание на роженицу, была пролетавшая мимо утка. У птицы оказалась примерно та же проблема, что и у Ильматар: она никак не могла стать матерью.
Вот летит красотка утка,
Воздух крыльями колышет,
Для гнезда местечка ищет,
Ищет места для жилища.
Мчится к западу, к востоку,
Мчится к югу и на север,
Но найти не может места,
Ни малейшего местечка,
Где бы свить гнездо сумела
И жилище приготовить.
Ильматар пожалела птицу и подняла из воды колено. Утка приняла его за кочку, свила гнездо и отложила шесть золотых яичек и одно железное. Она стала насиживать их, и роженица ощутила в колене такой сильный жар, как будто оно было охвачено пламенем. Ильматар двинула коленом, и яйца упали в воду.
Покатились яйца в воду,
В волны вод они упали,
На куски разбились в море
И обломками распались.
Не погибли яйца в тине
И куски во влаге моря,
Но чудесно изменились
И подверглись превращенью:
Из яйца, из нижней части,
Вышла мать-земля сырая;
Из яйца, из верхней части,
Встал высокий свод небесный,
Из желтка, из верхней части,
Солнце светлое явилось;
Из белка, из верхней части,
Ясный месяц появился;
Из яйца, из пестрой части,
Звезды сделались на небе;
Из яйца, из темной части,
Тучи в воздухе явились.
Так сами собой, без какого-либо плана и без активного участия творца, были заложены основы мироздания. При этом все, что касалось неба (небесный свод, светила, тучи), судя по всему, возникло сразу в окончательном виде. Что же касается земли, с ней дело обстояло сложнее. С одной стороны, «мать-земля сырая» уже вышла из яйца. С другой – конкретные элементы суши (берега, мысы, утесы) и даже рельеф морского дна пока что не сложились. Заниматься ими пришлось самой Ильматар. Непонятно, почему при наличии верховного бога Укко формировать сушу и дно пришлось женщине на восьмом веке беременности. Однако руны «Калевалы» однозначно называют именно Ильматар творцом земной поверхности.
Она долго плавала по морю – теперь при сиянии солнца и в блеске месяца. «Наконец, в году девятом, на десятое уж лето» после сотворения мира так и не разродившаяся Ильматар подняла голову из моря и занялась обустройством земли.
Только руку простирала –
Мыс за мысом воздвигался;
Где ногою становилась –
Вырывала рыбам ямы;
Где ногою дна касалась –
Вглубь глубины уходили.
Где земли касалась боком –
Ровный берег появлялся;
Где земли ногой касалась –
Там лососьи тони стали;
И куда главой склонялась –
Бухты малые возникли.
Завершив полезные работы, Ильматар отплыла от берегов подальше в море и создала здесь скалы и подводные утесы на погибель морякам… А сын ее Вяйнямёйнен, будущий герой карело-финского эпоса, все не рождался. В утробе матери он провел 30 лет[86]86
Ранее в «Калевале» говорилось, что Ильматар еще до появления утки была беременна около 700 лет. Здесь же, вероятно, имеется в виду, что Вяйнямёйнен провел в утробе матери 30 лет, уже будучи сформированным и готовым к выходу в мир.
[Закрыть]. А после того как долгожданные роды наконец произошли, новорожденный богатырь еще много лет плавал по морю, ища себе пристанище.
Наконец плывет на сушу,
На неведомую отмель,
На безлесный берег выплыл.
Приподнялся на колени,
Опирается руками.
Встал, чтоб видеть светлый месяц,
Чтоб на солнце любоваться,
На Медведицу дивиться,
Поглядеть на звезды неба.
Так родился Вяйнямёйнен,
Племени певцов удалых
Знаменитый прародитель,
Девой Ильматар рожденный{372}372
Излагается и цит. по: Калевала. Руна 1.
[Закрыть].
О судьбе новорожденного Вяйнямёйнена мы рассказали так подробно не только потому, что в дни беременности его мать участвовала в сотворении мира. Существуют версии, согласно которым к космогоническим процессам приложил руку и сам Вяйнямёйнен – точнее, не столько руку, сколько колено, а потом и другие части тела. В некоторых сохранившихся, но не включенных в состав «Калевалы» рунах Вяйнямёйнену приписаны все деяния Ильматар, начиная с помощи птице. Это, например, эпическая песнь «Вяйнямёйни и Дева-лосось».
Рассказанная в ней история начинается с того, что «старый Вяйнямёйни» отправляется удить рыбу. Отметим, что множество элементов мироздания в самом начале песни уже присутствует: и туманный мыс «на краю красивого острова», и лодка, в которой сидит герой, и даже удочка с железным крючком. Упомянут и железный нож на поясе у Вяйнямёйни, и железный котел, куда рыбак собирается положить пойманную рыбу. Правда, котел остался «за кадром» – в руне говорится: «А котел был у кузнеца». Но это дает основание думать, что и кузнец, и кузница в мироздании уже имелись… Более того, Вяйнямёйни упоминает свою избу и постель – эту постель стелила бы пойманная героем подводная дева Велламо, если бы ее удалось удержать… Короче говоря, картина мира в руне обрисована достаточно подробно, включая подушки. Не упомянуты лишь небесные светила – они появляются на свет позднее.
Велламо, принявшая облик лосося, ускользнула из лодки, и опечаленный Вяйнямёйни бросился в воду… Девять лет плавал герой по морю.
Там он творил подводные скалы,
Там он отмели устанавливал,
Чтобы богатому было где богатеть,
Чтобы бедняку было где сложить голову.
Но общая картина земли, как мы уже говорили, вероятно, сложилась еще раньше, и герой лишь подправлял рельеф морского дна. Совершенно иначе обстояло дело с небесными светилами. И здесь Вяйнямёйни почти полностью повторил деяния своей матери Ильматар, описанные в «Калевале», – только яйца в этой руне снесла не утка, а гусь.
Тогда старый Вяйнямёйни
Поднял свое колено из моря,
Часть ноги закинул над водой.
Гусь был небесной птицей,
Искал место для гнезда.
Увидела птица что-то черное в море,
Там она снесла шесть яиц.
Седьмое яйцо железное.
Птица стала насиживать яйца на колене Вяйнямёйни. Почувствовав сильный жар, он выпрямил ногу, и все, что на ней было, упало в море. А герой произнес такие слова:
Однако существуют и руны, в которых Вяйнямёйнен творит не только небесные светила, но и весьма значимые элементы суши. Он делает это во время своего долгого скитания по морю:
Где боками касался,
Там берега созидал;
Где коленями касался,
Там дно становилось;
Где ногтями касался,
Там скалы выковывает;
Где бородой касался,
Там рифы сглаживал.
Небольшой риф в море создан,
Там остров появился{374}374
Цит. по: Кундозерова М. П. Антропоморфная модель Вселенной в карельских эпических песнях // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. № 10 (104). – Петрозаводск, 2009. С. 63. (В журнале ошибочно указано отчество автора статьи; правильно: «Кундозерова М. В.»).
[Закрыть].
Известна даже руна, в которой образование острова описывается весьма обидным для Вяйнямёйнена образом:
Ветер его укачивал,
Волна его носила,
Укачало его в дерн,
превратило в островную кочку.
В некоторых рунах при сотворении островов антропоморфные герои вообще оказываются не слишком нужны, и птица обходится без их помощи. Например, так:
Прилетела на палубу корабля,
Свила медное гнездо,
Снесла золотое яйцо.
Корабль перевернулся на бок,
Яйцо бултыхнулось в воду,
Гнездо свалилось следом.
Там остров появился.
Или так:
Свила медное гнездо,
Снесла золотое яичко,
Серебряный орешек.
Куда скатилось яичко,
Там вырос красивый остров{375}375
Цит. по: Кундозерова М. В. Рождение острова в контексте сотворения мироздания // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2012. Вып. 3 (19). С. 71–73.
[Закрыть].
Тема яиц, из которых возникает мир (или некоторые его элементы), обыгрывается в рунах в самых разнообразных вариантах. Птица может оказаться нырком, алейкой или гусем. Яйцо может самостоятельно превратиться во что-то, но чаще Вяйнямёйнен произносит магическую формулу, указывая, из какой его части что должно произойти. Однако иногда эту формулу произносит птица или даже само яйцо… Вероятно, поэтому и результат в разных рунах описывается по-разному. Чаще всего из нижней половины яйца (или его скорлупы) получается земля, из верхней – небо, из желтка – Солнце, из белка – Луна. На образование звезд идут разного рода мусор и крошки – отходы предыдущих стадий возникновения Вселенной… Но иногда субстанции перераспределяются самым неожиданным образом, и небо может произойти из желтка, а месяц и звезды – из нижней половины яйца…{376}376
Кундозерова М. В. Концепт мироздания в карельских эпических песнях. – Петрозаводск, 2013. С. 8–9.
[Закрыть]
Иногда птицы участвуют в сотворении карело-финской Вселенной, но яиц при этом не откладывают. Например, известно карельское сказание о том, как гагара трижды ныряла на дно океана за землей, из которой и была сотворена суша. Правда, в качестве творца здесь неожиданно выступает Сатана – ему в результате мы и обязаны существованием материков и островов. Именно этот враг рода человеческого сначала попросил гагару достать землю со дна, а потом сотворил из нее сушу. Часть земли он от Бога утаил, спрятав ее во рту. Сатана был уличен, и остаток земли пришлось выплюнуть – из него образовались камни, скалы и горы{377}377
Излагается по: Кундозерова М. В. Концепт мироздания в карельских эпических песнях. – Петрозаводск, 2013. С. 9.
[Закрыть].
Если обобщить все вышесказанное, то создастся впечатление, что карело-финская Вселенная создана при деятельном участии птиц. Но существуют руны, в которых Вселенную творят некие богатыри, которым ни птицы, ни какие бы то ни было другие животные не помогают. Одна из таких альтернативных версий описана в «Калевале». Правда, излагает ее юный Ёукахайнен – задира и враль. Однако Вяйнямёйнен, чьему авторитетному мнению, безусловно, можно доверять, версию эту, по сути, не опровергает. Он лишь уличает Ёукахайнена в том, что сам юноша не принимал участия в тех деяниях, о которых рассказывал. А рассказывал Ёукахайнен следующее:
Помню древность я седую,
Как вспахал тогда я море
И вскопал морские глуби,
Выкопал я рыбам ямы,
Опустил я дно морское,
Распростер я вширь озера,
Горы выдвинул я кверху,
Накидал большие скалы.
Я шестым был из могучих,
Богатырь седьмой считался.
Сотворил я эту землю,
Заключил в границы воздух,
Утвердил я столб воздушный
И построил свод небесный.
Я направил ясный месяц,
Солнце светлое поставил,
Вширь Медведицу раздвинул
И рассыпал звезды в небе.
Вяйнямёйнен ничего не возразил по сути описанных юношей космогонических процессов, сказав лишь:
О том, кто же, если не Ёукахайнен, все это сделал, в «Калевале» не говорится. Но Вяйнямёйнен уверенно перечисляет все названные юношей акты творения и настаивает, что юный хвастун в них не участвовал. В результате возникает четкое ощущение: Вяйнямёйнен намекает, что он, а не Ёукахайнен был тем самым демиургом. Эта версия находит подтверждение в рунах, не включенных в «Калевалу». В одной из них Вяйнямёйнен говорит:
Сам копал я тони в море,
Небо звездами усеял,
Я был третьим человеком,
Кто опору неба ставил,
Радугу воздвиг на небе,
Небо звездами усеял{379}379
Пер. Э. С. Киуру. Цит. по: Кундозерова М. В. Отголоски мифа о сотворении мира в карельской руне на сюжет «Состязание в пении» // Труды Карельского научного центра РАН. 2014. № 3. С. 54.
[Закрыть].
Интересно, что верховный бог Укко если и принимал участие в сотворении мира, то сравнительно скромное. В «Калевале» говорится:
Значительно больший вклад в создание карело-финской Вселенной внес кузнец Ильмаринен, «вековечный тот кователь». Если отрешиться от версии с яйцом, то именно Ильмаринену мы обязаны сотворением неба. В «Калевале» Вяйнямёйнен говорит о нем:
Сам Ильмаринен подтверждает это, уточняя время своей работы:
Менее известен другой кузнец – по имени Хотари (русское Федор). О нем повествует такая руна:
Хотари серебряный кузнец
Засеял золото в море,
Серебро посыпал,
Там вырос остров красивый,
Девушка красивая на острове{383}383
Цит. по: Кундозерова М. В. Рождение острова в контексте сотворения мироздания // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2012. Вып. 3 (19). С. 73.
[Закрыть].
Ильмаринен, безусловно, был замечательным мастером своего дела. Он сумел выковать столь огромное и, вероятно, сложное изделие, как небо, – у карелов и финнов оно имело несколько ярусов{384}384
Кундозерова М. В. Концепт мироздания в карельских эпических песнях. – Петрозаводск, 2013. С. 11.
[Закрыть], их количество могло доходить до девяти{385}385
Калевала. Руна 47.109–110.
[Закрыть]. Причем имеются сведения, что первокузнец изготовил его «совершенно без всяких изначальных материалов»{386}386
Кундозерова М. В. Концепт мироздания в карельских эпических песнях. – Петрозаводск, 2013. С. 12.
[Закрыть]. Однако Солнце и Луна оказались для «вековечного кователя» слишком трудны. Как, впрочем, и для верховного бога Укко. О том, как Ильмаринен и Укко пытались изготовить дубликаты двух главных небесных светил и как оба они потерпели фиаско, рассказывается в «Калевале».
Началась эта история с того, что старуха Лоухи, хозяйка местности, называемой Похъёла, украла ночное и дневное светила. Это было не слишком трудно: старый Вяйнямёйнен играл на кантеле, и месяц, чтобы послушать его, вышел из своей избы и «на кривую влез березу». Солнце, в свою очередь, «на сосновой ветке село, чтобы кантеле послушать».
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Редкозубая старуха,
Тут же солнышко схватила
И взяла руками месяц,
Унесла с березы месяц
И с сосны стащила солнце.
Унесла домой с собою,
В Похъёлу, страну тумана.
‹…›
Люди все затосковали,
Встосковался даже Укко.
Укко, этот бог верховный
И творец небесной тверди,
Очень сильно удивился.
Удивившись, Укко решил создать дубликаты похищенных светил.
Тотчас Укко выбил пламя,
Искру вышиб он живую,
Выбил огненным мечом он,
Тем клинком, горящим ярко;
Выбил он огонь ногтями,
Выпустил его из пальцев
В верхней области небесной,
В небе за оградой звездной.
И когда огонь он высек,
Спрятал огненную искру
В шитом золотом мешочке,
В среброкованой шкатулке.
Искру дал качать девице,
Дал ее воздушной деве,
Чтобы вырос новый месяц,
Солнце новое явилось.
Дева уселась на облаке и стала пестовать пламя, качая его в люльке. Но она уронила огонь, он упал на землю и причинил много неприятностей. Попытка Укко потерпела крах{387}387
Излагается и цит. по: Калевала. Руна 47.
[Закрыть]. И тогда Ильмаринен решил выковать новые светила:
Поднялся кузнец с постели,
Где лежал у теплой печки,
Стал ковать он новый месяц,
Солнце новое стал делать,
Чтоб из золота был месяц.
Вяйнямёйнен сразу предупредил кузнеца, что у того ничего не выйдет. Однако Ильмаринен не послушал старика и завершил свою работу. Но Вяйнямёйнен оказался прав: новоделы не пожелали светить.
Сделал месяц Ильмаринен,
Также выковал и солнце,
Кверху снес их осторожно,
Высоко он их поставил:
На сосну отнес он месяц,
На вершину ели – солнце.
‹…›
Но сиять не хочет месяц,
И светить не хочет солнце.
Дело могло бы кончиться совсем плохо для людей и для всего мироздания. Но прорицатель Вяйнямёйнен смог узнать, кто украл светила, а злокозненная Лоухи испугалась угроз Ильмаринена: кузнец обещал выковать для старухи ошейник и приковать ее к скале. Хозяйка Похъёлы была колдуньей и умела обращаться в ястреба и в голубя. Тем не менее вид кузнеца, работающего над ошейником, впечатлил ее. Она полетела к скале, в которой хранила плененные светила, и выпустила их. Таким образом мироздание пришло в порядок. А его жители убедились, что создание светил – очень и очень непростое дело{388}388
Излагается и цит. по: Калевала. Руна 49.
[Закрыть].
Отметим, что в «Калевале» упоминается еще одна версия сотворения мира. Ее излагает древний песнопевец, вросший в землю гигант «Випунен, певец заклятий». Этот старец пел «О вещей начале первом, / О вещей происхожденье». Явившемуся к нему Вяйнямёйнену он поведал:
Как по божьему веленью,
Всемогущему приказу,
Сам собой распался воздух,
Из него вода явилась,
Из воды земля возникла,
Из земли пошли растенья.
Он пропел, как создан месяц,
Зажжено на небе солнце,
Как столбы ветров воздвиглись,
Как возникли в небе звезды{389}389
Излагается и цит. по: Калевала. Руна 17. 527–552.
[Закрыть].
Из этого крайне лаконичного повествования не вполне понятно, как же, собственно, и из каких материалов создавался мир. Впрочем, у карелов и финнов существует достаточно версий на эту тему, поэтому не будем обижаться на немногословного старца.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
