Текст книги "Кольцо приключений. Книги 1, 2, 3, 4"

Глава 23

Ольга ждала в приемной и была одета в красивое платье, которое ей было очень к лицу и по фигуре. Назначенный нам провожатый проводил к аккуратненькому домику недалеко от школы и от администрации.

– Вот это ваш дом, устраивайтесь, если что будет нужно, то сообщите, поможем, – сказал он, отдал ключ от висячего замка и ушел.

Лично у меня было ощущение, что мы пришли в заброшенный поселок и начинаем его обживать снова.

Открыв замок, мы вошли в прихожую. Всюду были разбросаны вещи. Это не следы мародерства, а следы поспешного сбора вещей, хотя, куда нужно было торопиться, если потопа как не было, так и нет. Вероятно, как всегда торопились отрапортовать о завершении переселения людей к какой-нибудь знаменательной дате или к чьему-нибудь дню рождения. Похоже, что в доме жили представители сельской интеллигенции: художественная литература, учебники по педагогике, дополнительная литература по развитию навыков детей в школе. В уголке столик для мастерства. Лобзик с пилками, струбцинка, фанерка с нарисованным и недопиленным орнаментом, разбросанные игрушки и на всем слой залежавшейся пыли.

Я сходил на кухню, взял какую-то заскорузлую от времени тряпку и протер сиденья венских стульев.

– Давай, Ольга, присядем, поговорим, – предложил я и вкратце рассказал ей мой разговор с главой администрации.

– Я так и думала, что Всемирный потоп это чья-то придумка, внедренная в сознание людей из-за глобальных амбиций и потом, когда идея была реализована и оказалась стратегической ошибкой, то никто не стал исправлять ее, а наоборот, принял все меры для ее усугубления, – сказала девушка.

– Ты сама видишь, что встретившиеся нам люди совсем никакие не дикари. Это люди, которых бросили на необитаемом острове, не оставив им даже толики ценностей, накопленных цивилизацией. Они сами пытаются найти выход из этого тупика, развивая себя и снабжая всем необходимым для нормальной жизни, – сказал я. – Нам с тобой предоставлена возможность спросить себя, а кто мы такие, что мы представляем из себя и чем мы сможем помочь людям и самим себе для выживания в этих условиях? Даже я поставлен в тупик. Я изучал историю, и сейчас ее изучаю, а чем история может помочь людям? Хорошо, я расскажу о древней истории России, об истории Средних веков, людям будет это интересно, но они скажут, а что из твоей истории мы можем почерпнуть полезное для себя? Учитель грамматики учит людей читать и писать, математик – считать и делать вычисления, физик – понимать природные явления и использовать механику, практически все дают людям что-то полезное, а что можем сделать такие специалисты как мы с тобой – историки?

Ольга тоже задумалась.

– Я тоже не представляю, чем я смогу заняться, я полагаюсь только на тебя и буду помогать во всем, что ты будешь делать, – сказала она.

– Давай пока устроим небольшую приборку и во время работы подумаем, что мы можем сделать, – сказал я и пошел искать инструменты и воду.

За работой мы не заметили, как стало быстро смеркаться и наступил вечер. Хозяева мы оказались никудышные. У нас были чистые комнаты, но не было ни освещения, ни еды, чтобы утолить голод. Съестного во время приборки мы ничего не нашли. Не было даже мышей, которым тоже нечем было поживиться и они покинули это жилище. Бродить ночью по незнакомому поселку в поисках еды было, по крайней мере, безрассудно, потому что на улице было темно и лишь в части домов светились тусклые огни. Точно так же в пору моего раннего детства светились огоньки керосиновых ламп в деревеньке моих бабушки и дедушки.

Как-то неожиданно послышался скрип открываемой калитки и голос мужчины:

– Хозяева, принимайте гостей!

Я вышел на крыльцо и увидел главу администрации с женщиной.

– А мы к вам в гости, – сказал глава, – вот моя хозяйка, познакомьтесь, Ксения Ивановна, мы к вам с ужином и лампу хотим подарить. Зовут меня Василий Петрович. Я ваш сосед через четыре дома.

Сколько лет прошло, а русские не меняются нисколько. Такие же добрые и отзывчивые люди. Вне города остались носители исконно русской народной культуры, которым принадлежит и будет принадлежать будущее нашей страны, несмотря на загрязнение сознания людей откровенным индивидуализмом и меркантилизмом в отношениях.

Наработавшаяся и голодная Ольга готова была заплакать, но приход гостей взбодрил ее, а огонь керосиновой лампы и люди оживили ее. Она вместе с Ксенией Ивановной быстро накрыли на стол, поставили найденные тарелки, стаканы, вилки, ложки. Еда была простая, но здоровая. Борщ, картофель отварной, огурчики малосольные, хлеб ржаной домашней выпечки и бутылка хорошо очищенного самогона.

– Ну что, Владимир, за знакомство, – предложил Василий Петрович, – и за хозяйку твою, мы грамотных людей всегда привечаем и всегда им рады.

Выпив по полстакана, мы аппетитно захрустели огурцами с хлебом, а Ольга, выпив маленькую рюмочку, схватилась за горло, почувствовав, что у нее перехватило горло с непривычки.

– Давай, милочка, борщиком, борщиком закусывай, – хлопотала около нее Ксения Ивановна. – Крепковат самогончик-то, да мой-то слабенький не любит, кислит, говорит. А твой-то ничего, выпил и не поморщился, дед мой так же бывало, выпьет, пальцем занюхает, да и сидит себе разговоры разговаривает. Ешь, милочка, борщик-то свеженький, только сваренный. Я тебе по-соседски помогу, покажу, где мы и как продукты берем-выращиваем, мужики электричество наладят, холодильник оживят, похоже, что не сломанный, а то некоторые, когда уходили, то все портили – не нам, так гори оно синим пламенем. А нам и здесь хорошо. Народу не шибко много, зато каждого человека ценим.

Мы с Василием Петровичем отдали дань борщу. Боже, как хорош он после всяких там пюре с различными вкусами. Мы еще пропустили самогона, закусили и вышли на крыло поговорить.

– Я пока работал, все думал, Василий Петрович, чем мы можем быть полезны обществу. Если так взять, то мы ничего не знаем и ничего не умеем. Ольга пусть хозяйством занимается, если Ксения Ивановна ей поможет, то благодарность наша будет огромная. Я историк, кое-что знаю, кое-что умею.

Тот дельтаплан, на котором мы прилетели, я построил «на глазок» и он полетел. Если к этому крылу приделать моторчик, то получится маленький самолетик, на котором можно поля облетать и посещать отдаленные места.

Самолеты у вас, как я понял, не на крыле и летчиков у вас, вероятно, нет. В этом вопросе тоже могу помочь. Было дело, летал, но только на маленьких самолетах, а если воздух чувствуешь, то и большой самолет в воздух поднять можно. Но это дело не скорое.

Главное, как я понимаю, нужно наладить железнодорожное сообщение в обход городов. Работа эта очень трудная, хлопотная, но без связи между собой регионов и районов выживать будет все труднее и труднее. Возможно, что кто-то уже и ведет такую работу, и нам от этого отставать нельзя. Кое-что в дорожном строительстве я понимаю, вот этим бы я и хотел заняться, если не будете против. Самолеты, если они сломаны, мы восстановить не сможем, тут нужны специалисты высшей квалификации и горючка к ним нужна высшей очистки, иначе это будут летающие гробы. Возможно, что самолеты лучше будет разобрать и двигатели пустить на нужды хозяйства.

– Ты, смотри-ка, здесь всего несколько часов, а сразу суть уловил, – сказал глава администрации. – Были у меня такие мысли, да только не было людей, способных за эту работу взяться. Инвентаризация у нас проведена давно, посмотришь, что у нас есть и давай принимайся за работу. Кое-что мы знаем, что делается в других регионах. Есть почтовая служба, поддерживаем ее все. Письма приходят в район, приезжают из других районов почтальоны, потом повозка с письмами идет до следующей деревни, от нее к другой и так потихоньку письма разносятся по всей России. Ладно, время позднее, ложитесь спать, встаем мы с петухами. Если и проспите по первости, не страшно, привыкнете к нашей жизни.

Я проводил соседей и вернулся в дом. Ольга уже спала на кровати, вздрагивая во сне. Я подошел, посмотрел на ее левую руку, приподнял эластичный бинт и увидел, что никакого разреза нет. Чип был на месте. Ладно, потом разберемся. Я откинул одеяло и лег. Стоило моей голове коснуться подушки, как я полетел в бездну космоса, то удаляясь от земли, то приближаясь к ней.

Глава 24

Я не буду рассказывать о том, что мне снились какие-то вещие сны, инженерные решения или пророчества божьих посланников. Мне вообще не снилось ничего. Наработавшемуся физически человеку не снится ничего. Хотя, многие люди подтверждают, что молотобойцу снится, как он и во сне тюкает своим молотом, и эти удары отзываются у него в голове, мешая, в первую очередь, его жене спокойно спать. Ученику, весь вечер занимавшемуся чистописанием, снится, как он выписывает завитушечки у букв и это обозначает, что урок им усвоен твердо и что вырастет еще один человек с хорошим почерком, который он испортит в процессе записывания лекций в высшем учебном заведении. А мне не снилось ничего.

Проснулся я от крика петуха. От необычности того, что где-то кричит петух. Признайтесь сами себе, вы давно слышали крик петуха? Некоторые люди в течение своей жизни ни разу не слышали крика петуха и сразу обращают внимание на необычные звуки. Я проснулся от того, что знаю, кому принадлежат эти звуки, Ольга – от того, потому что не знала, кому принадлежат эти звуки.

Она лежала в постели, потягивалась и не собиралась вылезать из-под одеяла. Я ничего ей не говорил, потому что у нас еще не было ничего, чтобы можно было включить чайник или плиту и поджарить яичницу.

На завтрак нам придется обойтись «жареной водой». В огороде я еще вчера нашел колодец с ручной помпой. Наполняя ведра с водой для уборки, я прочистил систему, и вода пошла хорошая и вкусная.

Я набрал воды в найденный чайник, взял два кирпича, между ними бросил веток, щепочек, кусочек старой бумаги и чиркнул оставленной гостями зажигалкой. Огонь разгорелся и на импровизированную плиту из кирпичей я поставил чайник.

– Вставай, хозяюшка, – сказал я Ольге, показал, где находится рукомойник и объяснил, как нужно им пользоваться.

Только мы налили себе кипятка в стаканы, как пришла Ксения Ивановна с крынкой молока и с хлебом.

– Давайте, позавтракайте молочком, – своим мягким говорком сказала она, – хозяин-то на работу пойдет, а мы тут свои бабские дела наладим, посмотрим, что есть, список составим, что нужно, твою половину хозяйствовать буду обучать.

Часов в восемь я уже был в администрации. В приемной толпились люди, и секретарь пригласила всех войти.

Василий Петрович представил меня всем собравшимся, сказал, что я специалист по железной дороге и что на мне восстановление движения на запад и на восток. Показал моих помощников.

Помощники имели отношение к железной дороге. Один какое-то время работал путевым обходчиком, а второй – год проучился в железнодорожном профтехучилище. Правда, времени с тех пор прошло немало, но все равно это люди, которые не убегут от паровозного гудка.

В процессе нашей краткой беседы выяснилось, что линия в целом находится в исправном состоянии, но заросла травой, нигде не работает автоматика перевода стрелок, сигнализация, есть несколько старых вагонов, но почти нет подвижного состава и колесных пар. И нет данных о том, что в соседних районах есть возможности наладить железнодорожное сообщение.

Город забрал все, понимал, что потребуется металл, поэтому и все, что двигалось, уехало в город. Пеший проход по линии ничего не дает.

Глава администрации правильно понимает, что без расширения связей и восстановления коммуникаций развитие невозможно. Нужно что-то делать. Наш район самый ближний к городу и железнодорожная станция была немаленькая. Пошли осматривать.

– Вот, – говорят, – кроме хлама ничего нет.

И действительно, лежит гора всякого хлама, как будто дети собирали металлом, и некому было его вывезти.

– А, ну-ка, ребята, – говорю, – давайте-ка пораскидаем эту кучку. Курица всю жизнь ходит по дворам и лапой царапает мусор, а в итоге находит жемчужину.

Хлам-хламом, а мы нашли три тележки ремонтников, на которых они перевозят шпалы, инструменты, измерительные приборы. Чтобы читателю было понятнее, что представляет собой эта тележка, я ее опишу.

Это металлическая рама из уголка, к которой приварены цапфы для осей, а на осях железнодорожные колеса, только маленькие. Четыре человека поднимают тележку и ставят ее на рельсы, кладут инструменты и толкают вперед, не таская на себе железнодорожные инструменты. При приближении встречного поезда тележку снимают с рельсов и пережидают проходящий состав. Когда ремонтируют путь, то шпалы и рельсы от ремонтного поезда к поврежденному участку доставляются на таких тележках. Тележки поржавели, но не настолько, чтобы не быть пригодными к использованию.

Стоит поездам не ходить неделю, как все железные части начинают покрываться ржавчиной, а при повседневном использовании колеса вагона и рельсы выглядят новенькими и блестящими.

Я уже прикинул, что нужно сделать, чтобы тележки стали средствами передвижения наших разведчиков и связных. Тележки мы оттащили в сторону и произвели сортировку всех железок. Помощники сказали, что есть сварочные аппараты, кузнецы вернулись к своему древнему ремеслу и им понятно, что я задумал. Приятно иметь таких понимающих помощников.

В довершение ко всему в куче хлама нашелся практически не поврежденный двухведерный самовар в полном комплекте с дымовой трубой, заварным медным чайником и семью тяжелыми подстаканниками с эмблемами МПС. Еще я нашел старинную бензиновую зажигалку, сделанную из патрона калибра 12,7 миллиметров. Думаю, что это неплохая награда за мои сегодняшние труды.

Ребята помогли мне дотащить мое богатство до дома. Назавтра будем встречаться в конторе.

– Принимай, хозяйка, приборы на обзаведение, – весело сказал я и представил перед Ольгой мое приобретение.

Судя по ее виду, она не одобрила мое приобретение. Что сделать с человеком, который после атомной войны вышел из оборудованного и механизированного убежища и вынужден пользоваться тем, что осталось ниже сметенного культурного слоя? Учиться жить и учиться выживать.

Ничего не сказав, я пошел к колодцу и при помощи древесной золы отчистил самовар и подстаканники. Блестящий как золото самовар был похож на боевого генерала, сверкающего двумя рядами медалей, вырезанных гравером с особой тщательностью. Самовар нигде не подтекал, кран открывался легко и так же легко закрывался. А подстаканники выглядели просто серебряными с некоторыми элементами черни.

Самовар я поставил на кирпичи и позвал Ольгу. Она не смогла скрыть своего восхищения от вида блестящего металла.

– А сейчас смотри, – сказал я и бросил сверху в трубу щепочки, веточки, остатки углей от костерка, на котором я кипятил чайник, скомкал бумажку, поджег ее и бросил в трубу. Скоро из трубы показался сизый дымок, а когда я надел на трубу дополнительное колено, то самовар начал пыхтеть и потрескивать. Соскучился по работе. Сколько лет он пролежал так на свалке, неизвестно, потому что даже в мои годы, когда едешь по основным железнодорожным магистралям, то все, что находится в пределах одного километра от железной дороги, представлло собой послевоенную разруху, до которой не доходят руки и умы победителей.

Через десять минут вода в самоваре закипела, чему Ольга несказанно удивилась.

– Погоди, – сказал я, – вот найду самоварчик поменьше, так мы в нем борщ варить будем.

Глава 25

На утренней планерке я доложил о своих находках и попросил передать мне в помощь сварщика, кузнеца и моториста. Моя работа вызвала большой интерес, и многие службы вызвались помочь мне. Детей и незанятых в основном производстве мужчин отрядили на сбор металлолома. Ничего не должно валяться без дела. Крупные металлические детали будут перевозиться на автомобилях и телегах.

Администрация выделила для меня электроветрогенератор, и бригада монтажников уже приступила к его сборке в моем огороде. Все-таки электричество есть электричество.

Я со своими помощниками сразу стал заниматься оборудованием тележек в автодрезины. Пока все они будут двигаться при помощи двигателей внутреннего сгорания, передавая крутящий момент на вал с помощью ременной передачи.

Через три дня первая автодрезина была готова. На ее испытания пришли чуть ли не все жители поселка.

На тележке был сделан дощатый настил. По центру укреплен жигулевский двигатель в жестяном кожухе. От вала двигателя через систему шкивов и ремней крутящий момент передавался на ось. Спереди и сзади тележки сделаны деревянные диванчики на четырех человек. Предварительно мы уже попробовали ее и были довольны результатами. Я, глава администрации, моторист и руководитель транспортного сектора сели на диванчики. Двигатель завелся, моторист включил первую передачу и отпустил сцепление. Тележка медленно двинулась по рельсам, все увеличивая скорость. Очень быстро мы не гнали, но я интуитивно чувствовал, что сорок километров в час будет удобной и безопасной скоростью. Можно ехать и быстрее, но маленькие колесики не рассчитаны на такую скорость. Проехав километра три, мы включили заднюю скорость и вернулись назад. Нас встретили аплодисментами.

Помощники уже знали, что нужно делать, и я доложил главе администрации, что в течение недели мы оборудуем еще две тележки, а сейчас займемся моторизацией моего дельтаплана, чтобы провести разведку всех железнодорожных разъездов и трассы будущей железной дороги.

Мне кажется, что все Кулибины делали свои изобретения при свете коптилки, используя лист бумаги, линейку и карандаш. Схема автодрезины была нарисована карандашом на листе, и помощники сделали все, как надо. Сейчас я рисовал схему крепления мотоциклетного двигателя на дельтаплан.

Нашелся один старый мотоцикл марки М-1-А, который в народе называли просто и емко – «макака». Сам мотоцикл восстановлению не подлежал, а моторчик объемом 123 кубических сантиметра как нельзя лучше подходил на дельтаплан. Мотор был надежен как никакой другой, потому что «макака» раньше была мотоциклом DKW (Die kleine Wunder) «маленькое чудо», находившимся на вооружении германского вермахта, а после войны скопированный ДКВ производился во многих странах. 76-й бензин. Мощности 4,25 лошадиных силы, 4500 оборотов минуту и расход топлива 2,5 литра на сто километров. На одном пятилитровом бачке можно улететь куда как далеко.

Высота стоек будет зависеть от размера винта. Винт будет толкающий позади пилота, чтобы не ударить его. Каркас должен быть основой тележки, где будет размещаться пилот. И еще нужно продумать вариант крепления тележки к дельтаплану. Столько инженерных задач на бедного историка, а что делать? Может быть, несколько коряво, но я эти задачи решил, правда во время пробного полета, люлька с пилотом чуть было не отсоединилась от крыла и не полетела камнем вниз, подталкиваемая деревянным винтом.

Пилот из меня, конечно, аховский, все по наитию, да по воспоминаниям виденных телевизионных кадров о полетах мотодельтапланов. Со стороны все смотрится легко, а когда делаешь машину сам и на ней взлетаешь, то по три раза проверяешь все крепления, чтобы не пришлось устранять неисправности прямо в воздухе.

Наконец, машина облетана, перепроверена, максимально облегчена. В трудах ежедневных и физической нагрузке я сбросил лишние килограммы и мышцы стали потверже, лицо загорело и нервы спокойные. Главное – чистый воздух, хорошее питание и здоровый образ жизни.

Как-то незаметно настало время, когда нужно вылетать на разведку будущей трассы железной дороги в обход города. Конечно, наметка трассы только на перспективу, потому что имевшийся железнодорожный мост входил в черту города и исчез в нем, как и часть реки в виде источника жидкости и средства для смыва всех нечистот ниже по течению реки. Река уже давно не река, а зловонный ручей от находящихся выше по течению заграничных городов-башен. Никто не задумывается о том, что вода – это основное богатство земли, без которой невозможно существование всего живого. Сколько лет пройдет на земле, пока земля будет оживать. Так называемые дикари берегут воду как зеницу ока, создавая запруды и водохранилища, запуская в нее рыбу и не вылавливая всю популяцию, обсаживая берега рек деревьями и кустарниками, задерживающими воду. Цивилизованное население ведет себя хуже дикарей, действуя по принципу: после меня хоть потоп.

Я летел с картой сельскохозяйственных угодий и удивлялся разрушениям, которые были произведены при строительстве города-башни. Инициаторы строительства никак не могли уничтожить человечество ради своего первенства на земле, так они решили изжить его в городах-башнях, рассчитывая на то, что чем мощнее башня, тем больше шансов на выживание. Все малые башни вымрут, а умные обезьяны выйдут из своих огромных башен и будут господствовать на земле, приводя оставшихся людей к своей идеологии образа жизни, счастья и демократии, насаждаемой при помощи кулака. Они просчитались и сами поняли, что самые мощные башни будут погибать первыми от вырождения и изменения генетического кода человека.

Издалека башня напоминала огромную трубу циклопической котельной, выбрасывающей в атмосферу черный столб дыма человеческих испарений на производстве и в повседневной жизни. Фундамент башни сочился техническими и бытовыми отходами. Очистные сооружения работают только на очистку поступающей грязной воды на нужды производства и потребления, но ведь вода не бесконечна, когда-то и она должна закончиться. Нужно будет продумать вопрос отвода чистой воды от города. Нельзя, чтобы город уничтожил все живое вокруг.

Примерную трассу для соединения железнодорожных линий я наметил через построенный автомобильный мост. Пока не предполагается проход мощных локомотивов и автомост способен выдержать на себе имеющийся подвижный состав.

Расчеты, которые я произвел, показывают, что для строительства обходной ветки потребуется немалое количество людей, техники. Работы будут длиться не менее трех лет. Судите сами. Сначала нужно соорудить насыпь не менее пяти с половиной метров шириной для однопутной линии и не менее десяти метров для двупутных линий. Насыпь представляет собой земляное полотно с насыпанным сверху балластом, на который укладываются шпалы, а на них уже рельсы. Рельсы кладутся на рельсовые подкладки, которые прикрепляются к шпалам путевыми костылями. Не буду рассказывать весь технологический процесс, но работа предстоит грандиозная.