Текст книги "Новая Зона. Излом судьбы"

И вот оборотень в короткий миг, поймать который Женя не успел, встал на четвереньки и прыгнул на Василису.

Девушка упала на спину, больно ударилась головой о пол, а сверху, выбив из ее легких весь кислород, навалился мутант. Он взмахнул своей сильной лапой, но Титова успела уклониться. Когти вспороли паркет, как открывашка консервную банку, щедро осыпав лицо Васи щепками.

С каким бы врагом ты ни столкнулся – страшно лишь до первого выстрела. Направляй оружие куда хочешь – хоть во врага, хоть в стену. Хоть себе в висок, если вариантов больше нет. Потом обязательно станет легче. Ты просто перестанешь бояться происходящего, отдавая себя на волю Судьбе и бурлящего в крови адреналина. И, возможно, смерть смилуется над тобой и уйдет искать жертву посговорчивей. Так учили Фролова.

Существо же, в которое Женя выпустил пулю, оказалось куда более опасней обычной смерти. Оно было хитрым и ловким, быстрым и жадным до свежей крови. Второй выстрел, последовавший через несколько секунд, уже не нашел своей цели. Но своего Женя добился – мутант слез с девушки, оставив ее в покое. Теперь у него был новый обидчик. Существо с уверенностью бывалого спецназовца преодолело расстояние до пилота и сбило его с ног, сразу же отскочив в сторону. Вася должна была выстрелить, но секунда, которая ей понадобилась, для твари была слишком долгой. Мутант словно рассчитывал все на несколько ходов вперед, потому пуля, уготованная для него, пробила только стену.

Передвигаясь по небольшой комнате скачкообразно, Оно не позволяло прицелиться, а промахнуться для молодых людей с малым боезапасом – непозволительная роскошь. Василиса подхватила табуретку, запустив ее в мутанта. Но существо, небрежно махнув лапой, рассекло дерево на части. И Оно уже было в другом месте, перло на Фролова, пялясь на него пустым взглядом.

Пуля, выпущенная из «кольта» Василисы, послужила катализатором для дальнейших действий.

Мутант оказался за Жениной спиной, и пилот почувствовал дыхание – теплое и влажное, пахнущее чем-то подозрительно знакомым. Он обмяк, зная, что ему, человеку, не хватит скорости обернуться так же быстро, как на это был способен монстр.

Вот и все.

Смерть снова изготовилась и в этот раз идти на компромисс была не готова. Да и предложить ей взамен Жене было нечего.

– Падай! – крикнула Василиса.

Пилот, заслонявший своим телом мутанта, не позволял девушке прицелиться, закрывая линию огня.

И он подчинился, не задумываясь ни на секунду.

Выстрел, второй – все они нашли свою цель.

Сухой щелчок.

Женя отскочил в самый дальний угол, обернулся, открывая огонь из пистолета. Тварь, прыгая на него, не рассчитала и проломила старый комод. Она снова поднялась из неожиданной западни, совершенно невзирая на раны и выстрелы из «макарова». Пилот целился мутанту в голову, но тот ловил все пули своим сильным и гибким телом, готовясь выиграть эту игру окончательно. До этого дня Евгений не встречал ни одного существа, способного получить с десяток пуль и выжить.

Оставшись с бесполезным пистолетом, девушка схватила с пола кирпич и бросила в голову уроду.

И вот Оно, отвлекшись от Фролова, поворачивает свою слепую морду к Василисе, медленно выпрямляется, становясь на полторы головы выше самой Титовой. Чудовище скалится, будто бы знает, что пистолет в руках Васи больше не произведет выстрелов.

– Вася!!!

Зная, что сейчас настанет конец, Женя в мощном прыжке налетел на девушку, пытаясь если не закрыть, то хотя бы оттолкнуть ее с невидимой грани атаки монстра. Вася вскрикнула, кажется, хрустнули кости.

Плевать!

Тварь сейчас откинет его с девушки одной лапой, как салфетку с ужина в провинциальном ресторане.

Не нужно смотреть!

Просто подождать еще несколько секунд. Все равно они проиграли. Вдыхай запах дорогих женских духов, сырости и жди…

Женя закрыл глаза, чувствуя, как цепко пальцами впилась в его ладони девушка.

Он ждал когтей, рвущих горло (непременно горло!), режущих, словно скальпель, вены и артерии – сначала его, затем беззащитной Василисы.

– Валькадавь канец!

«Оно еще и говорить умеет», – подумал Женя и только сейчас ощутил, что всей своей массой вдавил Титову в пол, а та лежала, словно неживая. Он робко открыл один глаз.

В дверном проеме, закрывая собой вид на коридор, стоял человек в странных очках. Скорее это были даже не очки, а черная повязка на глазах.

– Вставать! Валькадавь канец! – повторил человек, и Женя открыл второй глаз.

В руках гость держал оружие, судя по толстому и гладкому стволу – с прибором для бесшумной стрельбы. Дорогостоящая экипировка пришедшего, которую Титова сразу признала – «Ратник», резонировала с ножом у голени и древним на вид поясом на талии. На поясе было с десяток небольших карманов, из которых торчали скляночки. И этот предмет сильно выделялся из всей крутой формы солдата будущего. Это как прийти на деловую встречу в костюме и бейсболке – невероятно нелепо.

– Длузьба! – торжественно произнес тот. – Мэйк лав, нот вар!

– Это уж точно, – пробормотал Женя, опасливо поднимаясь и помогая встать Василисе. – Ты цела?

Но перекинуться даже парой слов им не дали. В комнате, отстранив первого, появился второй гость.

И только теперь Женя понял, почему они так странно говорили. Это были китайцы. Вернее, он не мог наверняка сказать, китайцы это или корейцы, например. Сработала вбитая в психику ассоциация – узкие глаза, значит, китаец. Второй боец, поправив свое оружие, схватил Василису за плечи и пролепетал ей что-то абсолютно непонятное.

– Я не понимаю! – ответил за Василису Женя, вспоминая, что людям здесь доверять нельзя.

– Он сказаль, что валькадавь остывать. Сельдце лезать надо, – пояснил первый воин.

– Зачем сердце резать?! Кому?! – опешил Фролов, начиная вспоминать, где он выронил пистолет.

– Валькадавь сильный! – провозгласил один из китайцев. – Сельдце сильный! Кто есть сельдце, тот тоже сильный!

Не ожидая ответа ни от него, ни от Василисы, боец вытащил из ножен у голени нож и склонился над поверженным мутантом.

Женя отвернулся.

Просто потому, что не может на это смотреть.

Что дальше? Какие еще психи наведаются в эту квартиру? Что вообще не так с этим проклятым местом? За вторые сутки они встретили несколько десятков человек – и среди них ни одного нормального. С азартом сумасшедшего мясника китаец с легкостью разделывал тушу, словно курицу на ужин.

– Вы валькадавь заманить! Сельдце нам, почки вам!

– Забирайте все, – отмахнулся Женя, уже не оборачиваясь в сторону этих странных охотников за внутренностями.

– Холосе! – радостно произнес азиат, вытаскивая из рюкзака контейнер.

Прошло, наверное, полчаса, не меньше, прежде чем все внутренности были вырезаны и упакованы в контейнер с сухим льдом. Тогда китайцы развели перед домом костер, разложили сухие пайки и начали завтракать, поглядывая на трясущихся от утихающего напряжения Фролова и Титову. Из нескольких брошенных вопросов, заданных Женей, завязался разговор. Да, это не были диалоги в привычном понимании, но что-то все же удалось понять. Правда, не без помощи типично женской Васиной интуиции. Звали напарников Ганг и Лей, и они действительно прибыли из Китая попытать счастья в Зоне. Правда, кто из них кто, Фролов так и не понял. Жили они тем, что охотились на местных диковинных зверей, переправляя отдельные органы к себе на родину спецрейсами. Когда трофеи переправить не удавалось, продавали местным торговцам. Не так выгодно, но и в минус они не уходили. Иногда просто брались за отстрел тех мутантов, за которых хорошо платили. Сколько что стоило в этом бизнесе, спрашивать было зазорно, да и не было это особо интересно ни Жене, ни Василисе. На ломаном английском и на еще более ломаном русском Ганг и Лей рассказали, на что влияют те или иные органы и как их правильно употреблять. Впрочем, наукой в их рассказе и не пахло – все это было шарлатанство и знахарство. Удивительно только было, что в двадцать первом веке люди за это готовы платить просто сумасшедшие деньги.

Китайцы говорили много и очень охотно, но и половины молодым людям было не разобрать. Когда трапеза была окончена, охотники начали спешно собираться, надевая на плечи рюкзаки с тяжелыми контейнерами.

– Мы идти! – сказал охотник со странным ремнем.

– Эй, погоди, а мы? – спросил Женя.

– Почки хочешь? – просил его китаец и скривился в недовольной улыбке. Было очевидно, что с почками он расставаться не хотел.

– Нет! Нам они не нужны! Как выбраться отсюда?

Похоже, охотники вопроса не поняли, переглянувшись друг с другом.

– Нам нужно к ученым. На базу ученых. Понимаешь? – Он попытался вспомнить хоть один жест, означающий науку, но не смог. – Ну, исследователи… Наука!

– Ботаники? – Китаец поразил Женю знанием жаргонизмов. – Яйцо-голова?

– Да-да! К ним. Куда нам идти? – В душе Жени загорелся огонек надежды.

– Осень далеко, – скептически покачал головой охотник. – Так не идти. Радиация!

– А где одежду взять? Купить? – спросил Женя, не будучи уверенным, что его поймут. Стоит ли вообще спрашивать о таких вещах, как дозиметр и патроны?

– Туда, – неопределенно махнул китаец в сторону разбитой дороги. – Там купить и продать все. Торговец есть.

Вчера Женя этой дороги не заметил. Да и сегодня на изучение местности времени не было. Петляя, дорога уходила в какой-то лесопарк. Кое-где даже виднелись ржавеющие таблички – явно с каким-то запретом или предупреждением.

– Мы идти! До свидания!

Китаец завернул напоследок какой-то совсем уж русский мат, скорее всего будучи уверенным, что именно так должны прощаться жители Восточной Европы.

Они застегнули карабины на рюкзаках и уже собрались двигаться по маршруту, когда Титова, все это время стоявшая молча и не встревавшая в разговор, махнула рукой и громко произнесла:

– Hey, Mister!

Держа одну руку в кармане, она сделала несколько широких шагов навстречу охотникам.

– S’il vous plait![1]1
  Прошу прощения (франц.).


[Закрыть] – Ее голос предательски дрожал. – Gib mir eine Zigarette?[2]2
  Не дадите прикурить? (нем.)


[Закрыть]

Охотники замерли, а затем синхронно обернулись, положив руки на свое оружие.

– Natürlich, Frau Titova![3]3
  Конечно, госпожа Титова (нем.).


[Закрыть] Juste une minute[4]4
  Одну минуту (франц.).


[Закрыть]. But I thought you quit smoking[5]5
  Но я думал, вы бросили курить (англ.).


[Закрыть].

– Ich konnte es nicht. Meine Arbeit ist sehr nervös[6]6
  Не смогла. У меня очень нервная работа (нем.).


[Закрыть].

Лицо Фролова исказилось в недоумении и испуге. Он просто не знал, как себя вести и к чему приведет весь этот странный и пугающий диалог. Женя не знал, о чем они говорят, но краем сознания понимал – о чем-то невероятно важном, решающем – пожить им еще или умереть.

Он продолжал сидеть у разведенного охотниками костра, с ужасом и недоумением наблюдая за этим загадочным разговором на множестве языков.

– Один вопрос. – Сейчас акцент уже не был так ощутим. – Как ты догадалась?

– Господи!

Титова засмеялась: задорно и громко, утирая слезы. У девушки начиналась истерика. Она вытирала мокрые от слез глаза и никак не могла успокоиться. Все это время охотники смотрели на нее и, кажется, даже не дышали.

– К двадцати восьми годам я построила целую IT-империю! Мой мозг работает в режиме двадцать четыре на семь. Такие люди, как я, рождаются один на миллион. Я сама боюсь своих знаний и порой саму себя.

Титова уже не была похожа на человека. Сейчас – она тот самый охотник, нашедший свою добычу и загнавший ее в угол.

Она неуловимым для Жениного взгляда движением достала «кольт», который она к тому времени успела зарядить оставшимися патронами, и выстрелила.

«Кольт» – это не бесшумный пистолет «гроза» в руках одного из китайцев.

Смерть от выстрела из «грозы» будет сопровождаться только щелчком от удара бойка по капсюлю. Но смерть из «кольта» будет громкой. Хлопок от резкого расширения пороховых газов, звук, который породила ударная волна, и металлический лязг.

Второй выстрел последовал незамедлительно.

Охотники с прострелянными головами рухнули на землю почти синхронно, даже не успев поднять своего оружия.

Какое-то время Титова стояла неподвижно, сжимая обеими руками пистолет, а после словно ошпаренная отбросила его в сторону и вскрикнула.

– Женя! – Не в силах взять себя в руки, Титова заливисто и задорно захохотала.

Фролов дернулся к девушке, но так и замер в нескольких метрах от нее.

– Какого черта?! – недоуменно выкрикнул пилот, поняв, что все уже произошло и стало необратимым.

– Женя, никакие это не китайцы! Посмотри на их лица! Это японцы. У китайцев лица другие, более вытянутые, нос другой, да ты на глаза только посмотри! У японцев они больше, чем у китайцев или корейцев. Черт возьми, Женя, – девушка не могла остановиться, – ты столько людей повидал. Ты видел, как они вскрывали мутанта? – Титова не говорила, она почти кричала. – Ты наблюдал за этим? Они повредили все органы, едва отличая почки от сердца. Они даже транспортируют неправильно! Какая, к черту, народная медицина! Японцы живут в двадцать втором веке! Господи…

Василиса вся тряслась, голос ее то и дело срывался на высокие ноты. Она сделала несколько шагов к телам и упала перед ними на колени, заглядывая в глаза мертвецов, словно до конца не веря в происходящее.

– Я убила двух человек. Я их убила.

Титова онемевшими пальцами коснулась лица мертвого охотника и легким движением закрыла ему глаза.

Ополоумевшая от этой мысли, она отползла в сторону, натолкнулась на Женю, который попытался взять ее под руки и поднять.

Титова оказалась неожиданно легкой. В его крови бурлил адреналин, он не чувствовал ни тяжести, ни боли, ни холода. Сейчас хотелось бежать, действовать, драться, сносить преграды и прыгать выше своей головы.

Девушка вырвалась из его хватки и снова бросилась к телам, расстегивая многочисленные подсумки. Еще недолгое время она негромко всхлипывала и причитала, а после резко успокоилась. У таких, как Титова, нервов в привычном понимании этого слова нет.

Пилот, остановив свой взгляд на двух трупах и на мародерствующей девушке, казалось, потерял всякий страх и мысли. Осталось только странное, совсем не к месту разочарование и недоверие.

Вася…

А что он знает об этой девушке, не дрогнувшей перед двойным убийством?

Автоматы охотников висели на ремнях – они не собирались ни в кого стрелять! А у одного ладони вообще пустые. У второго вроде одна рука была в кармане. Странные фразы, которыми они перекинулись (Женя не знал французского, а в немецком и английском «плавал»), не имели ничего общего с угрозами.

И черт возьми, некому объяснить, что здесь происходит!

Сейчас ее, конечно, трясет. Она что-то кричала и дрожала. Вон, полезла в рюкзак к убитому, затем стала расстегивать на нем куртку. И все негромко причитая, что это не китаец, а японец и что он, Женя, не смог их различить.

«Господи, да откуда мне знать?!»

Полгода назад он летал на военном транспортнике, а потом успел свозить несколько рейсов толстосумов, чьих лиц он даже не запомнил.

«А может, она тронулась умом?» – подумал Женя, медленно подходя к убитым и пытаясь сквозь пелену черного безразличия посмотреть в экран КПК мертвеца, находящийся в руках у Васи, который она, видимо, так отчаянно до этого искала.

– Видишь?! – Она хотела сказать это тихо, но на эмоциях выкрикнула.

Ну да. Там действительно была строчка «Зачистить выживших из самолета».

Впрочем, если Василиса действительно сошла с ума, то это ничего не доказывает. Взломав с такой легкостью чужой планшетник, неужели она не смогла бы написать это сообщение, пока Женя бродил рядом, ощупывая пульс этих бедолаг.

Несколько тяжелораненых в Баре и два трупа. И все это за два дня.

И везде – прямо или косвенно причастна Вася.

Женя с трудом подавил в себе желание, не разбираясь что и как, разоружить девушку, а потом, выложив на земле огромный крест бедствия, ждать какую-нибудь помощь. Хотя и в помощь сейчас верилось слабо.

Не верилось больше ни во что и ни в кого.

Невыносимо захотелось умыться холодной водой. А лучше бы сунуть лицо прямо в лед. Молча, не говоря ни слова, Женя побрел к машине и отвинтил крышку с пластиковой канистры. Вода была очень холодной и пахла пластиком вперемешку с машинным маслом.

Итак, что за эти дни они имели?

Взрыв в самолете.

В самом начале Вася говорила, что не догадывается, кому она могла насолить, а теперь же, почему-то, с уверенностью приняла охотников за наемных убийц. Значит, догадки у нее были? А может, не догадки, а бредовые фантазии?

И ведь вроде даже все сходится… Хотя…

«Думай, Женя! Думай», – ругал себя пилот, умываясь холодной и несколько слизкой водой.

Необходимо вернуться назад!

Подложить взрывчатку в левый двигатель. Это мог сделать кто угодно. Женя не знал хорошо экипаж. Ни самоуверенного в себе Вадима, ни смазливого и вежливого Андрея, ни команды наземного обслуживания. Предателем мог оказаться кто угодно!

А может, Женя просто неверно понял причину крушения? Может, это и не взрывы вовсе?

Все его мысли быстро разъедала кислота сомнений.

Вновь разболелась голова; от собственного бессилия Женя начал злиться, и эта злоба быстро перерастала в ненависть к самому к себе. Он ничего не мог сделать.

На сырой земле, прямо в луже, сидела Василиса Владимировна. Ее пальчики порхали над сенсорным экраном, она изредка поправляла свои очки. Тяжело и шумно дыша, у девушки явно сильный ушиб грудной клетки, но Василиса не обращала ни на что внимания.

Если посмотреть на Василису повнимательнее, то выходит… Шок от падения, психофизический шок от перепада высоты. Отсутствие сна – наверняка она трудоголик, выгорающий на работе. Этого хватит, чтобы слететь с катушек.

Ведь там, в Баре, он ничего не слышал о какой-либо попытке их продать. Это слышала только Василиса. Вопрос на засыпку: слышала ли она это наяву или над ней пошутило сознание?

До этого, хоть и не без неприятностей, население Зоны относилось к ним терпимо. Потом они бежали, угнав машину.

Трассы выстрелов, несущиеся им в спину, тоже вполне объяснимы. Они угнали чужой автомобиль. А транспортное средство в этом месте – предмет роскоши. Их, как и любых воров, хотели остановить. А по местным анархическим законам – пристрелить без суда и следствия.

В логику сумасшествия девушки охотники тоже вписывались отлично. Хотели бы убить их – дали бы доделать свое дело мутанту. У того получилось бы справиться с этой задачей ничуть не хуже. А тут – спасли. Василиса же, когда поняла, что натворила (такое даже у психически больных бывает!), взломала КПК и попыталась оправдать себя этим сообщением.

Не вписывался в общую картину только их странный диалог. Совпадение? А может, это уже он, Женя, ищет черную кошку в этой беспроглядно черной Зоне?

Как бы то ни было, за два дня – два трупа и ни одного человека в радиусе сотни километров, кому бы можно было доверять.

Где уверенность в том, что ей снова что-нибудь не померещится и «кольт» не выплюнет новую порцию свинца в Женю?

Опасливо приблизившись к девушке, пилот протянул руку, чтобы забрать из ее рук трофейную «грозу». У него уже не было сомнений в том, что Василисе хватит мозгов, чтобы разобраться, как пользоваться этим оружием.

– Ты чего? – Василиса испуганно шарахнулась от Жени в сторону, схватившись за пистолет.

И тут Женю прорвало!

Нервы, натянутые, как гитарная струна, лопнули. Он с силой схватил девушку за руку, в которой она держала оружие, и попытался выхватить его. Не желая сделать больно Титовой, Женя хотел сделать это мягко, но Василиса оказалась куда сильней, чем он предполагал.

Вскочив на ноги, Василиса с размаху, всем корпусом, ударила молодого человека по лицу. Отшатнувшись на шаг назад, Женя схватился за разбитую губу. Но желаемого он добился – Василиса выронила пистолет.

Заглянув девушке в глаза, пилот увидел там чертей, тех самых, которых он заметил в Баре, когда Титова дралась с пьяными обывателями. Только пьяницы не боялись ранить ее, а вот Женя боялся сделать ей больно. Так же как боялся и самой Василисы.

Пилот выпрямился, став на голову выше девушки. Не зная страха, Титова ринулась на Женю. Апперкот у Василисы не удался. Пилот успел перехватить ее руку и заломить за спину, лишив возможности двигаться без боли. Девушка согнулась, но не растерялась и дернулась вперед, потащив за собой пилота. Он рухнул на Василису, но та, извернувшись ужом, перевернулась на спину, ударом ног сбив Женю с себя.

Недавние союзники снова оказались на ногах.

Женя смотрел на девушку с опаской. Она, хрупкая и невысокая, словно могла сломаться от удара. Так казалось самому пилоту. Сначала Женя старался отражать удары, но куда там! Василиса была готова погибнуть здесь и сейчас! Она теперь опасалась Женю так же, как и он ее.

Видит Бог, молодой человек не хотел навредить ей, но выбора не оставалось. Скользнув под ее поднятой рукой, он ударил кулаком девушку в солнечное сплетение, а когда та сложилась пополам и начала задыхаться, ударил по спине локтем.

Поверженная Титова рухнула на землю и свернулась калачиком, пытаясь отдышаться.

– Черт. – Василиса перевернулась на спину. Лицо ее скривилось от боли. Темно-синий форменный пиджак покойного Андрея весь пропитался грязью, белая майка Титовой сейчас больше походила на половую тряпку.

– Я понимаю все твое недоверие ко мне, – проговорила девушка, потирая ушиб. – Но у меня не было выбора. В то время, когда один из них наклонялся, ты успел заметить на его шее татуировку? Голова рыси с надписью на немецком языке. Переводится «мы терпеливо ждем свою жертву». Такую татуировку набивали около двадцати лет назад наемники одной бандитской группировки. Очень характерная вещь, согласись? – Василиса попыталась встать, но снова отдало болью в брюшной полости, и она осела на пятую точку. – Вопрос в том, почему она, черт возьми, набита на японце, которого, скорей всего, наняли русские? Почему русские? – продолжала размышлять Титова. – Потому что доменная зона, с которой было отправлено сообщение, российская. Сам посмотри, – она показала экран Жене. – Да и не имею я дело с американскими компаниями. Немцы, французы, бывшие страны СНГ. Но вернемся к нашим китайским японцам. Мне приходилось общаться и с теми, и с другими. И никто из них столь комически и искусственно не коверкал слова. Помнишь, они сказали «яйцеголовые», когда разговор зашел про ученых? Ты наблюдал за их лицами в этот момент? Ни грамма задумчивости, никакого мыслительного процесса, они просто выдержали театральную паузу. Они хорошо знают не просто русский язык, но и даже жаргонизмы. Это не просто наемники, которым поступил заказ на зачистку. Это очень умные и образованные люди. Но даже ни татуировка, ни нелепо исковерканные слова, ни российская дорогостоящая экипировка, ни даже это неумелое вскрытие трупа не убедили меня полностью. Просто потому, что мне казалось это невозможным. Но я услышала то, чего не расслышал ты. Когда они уходили, один из них заговорил на немецком языке.

Сделав глубокий вдох, Василиса закрыла глаза и предприняла новую попытку подняться. И снова безуспешную.

– Я не верю и не хочу говорить о совпадениях. Как сказал один герой фильма, Вселенная в редких случаях ленива. У меня не было выбора. Либо они нас, либо я их. Но не это все важно, Жень.

Все это время пилот стоял неподвижно, ловя каждое слово Василисы, пытаясь все это уместить в своей черепной коробке. И чем больше слушал ее, тем больше понимал, что такие, как она, действительно рождаются редко. Гении современного поколения. Или психи.

Татуировки, догадки, немецкий язык. Даже если бы он хорошо знал немецкий язык, эта татуировка ему бы ничего не сказала. Он ведь пилот, а не специалист по наемничьим атрибутам.

Мысли в голове роились совсем недобрые.

Катастрофа – позади.

Враждебный мир – тоже терпимо.

Главное знать – за что все это. Почему именно его судьба выбрала расплетать клубки, стрелять и быть мишенью. Он оказался глупым и ненужным заложником ситуации. Охотятся, собственно, не на него, а на Василису. Но сказать «стоп» или что-то в духе «это не мои проблемы» Фролов не мог. Он намертво привязан к Василисе, к ее странной игре со смертью, в которой роль пилота маленькая и, скорей всего, недолгая. Пешка, которую могут разменять на ферзя в любой момент. Все эти догадки-разгадки, российские военные спецкомплекты… Он – обычный пилот! Даже когда был военным пилотом, то все равно, кроме автомата, он ничего не знал, да и не положено было знать.

А тут ищи врагов в каждом встречном, определяй наемников по татуировкам и неправильно вырезанным внутренностям чудовищ. Господи, твоя воля! Как можно увернуться от удара клинком, если ты даже не знаешь, в какой руке оружие и как оно выглядит!

Женя был вынужден здесь воевать за незнакомую ему девушку, с незнакомыми людьми, которые пытаются сразить их незнакомым оружием ради незнакомой цели.

И все это – если его пассажирка действительно вменяема. А если нет?

Вот она сидит на земле, молчит, широко раскрытыми глазами пялится на экран коммуникатора, а пальцы неустанно летают над сенсором.

Даже если Вася сумасшедшая, если ее убьют, хотя Женя готов сделать все, чтобы этого не случилось, то лучше от этого ему не станет.

Свидетели никому не нужны.

– Почему наемники не пристрелили нас сразу? – задумчиво спросила Василиса. – Ведь у них была такая прекрасная возможность. Все это выбивается из общей цепочки и не дает мне покоя. Я не могу найти это недостающее звено.

– Доменная зона ру, – словно не слыша Василису, перебил ее пилот. – Так, может, ты пошлешь какой-нибудь хренов сигнал бедствия?!

Но увидев взгляд девушки, Фролов быстро успокоился.

– Ну да, – покачал он головой. – Пеленг. Да и ориентирована эта штука скорей всего на внутреннюю сеть.

– Связи до сих пор нет. Видимо, выброс аномальной энергии действительно был сильный, – ответила машинально девушка, продолжая думать о своем.

Она все пыталась сложить два и два, но получалось то три, то пять, то десять.

– Помоги мне, – попросила Василиса, снимая с трупов одежду.

И почему даже потерпевшая поражение, грязная, без сил, она выглядела уверенной и спокойной?

– Выходит, – продолжал рассуждать Женя, – хоть имей мы рацию, хоть не имей, воспользоваться все равно ею нельзя до тех пор, пока не встретим каких-либо нормальных людей. Есть ли они вообще здесь? – задал риторический вопрос пилот.

Он склонился над трупом, стаскивая экипировку. Что-то уже стянула Вася, складывая на рюкзак. Одежда была еще теплая, пахнущая другим человеком.

«Забудь о брезгливости, – наставлял себя Фролов, застегивая молнию на куртке и пытаясь ладонью вытереть кровь. – И скажи спасибо, что не стал третьим за эти два дня». Ботинки ему не подошли по размеру, пришлось остаться в туфлях, неожиданно хорошо переживших злоключения прошедших дней. Кажется, он теперь действительно выглядел как местный. Бесшумный автомат дополнял впечатление.

Надо теперь выбираться отсюда, при этом не спуская глаз с Василисы, которая тоже успела переодеться и вооружиться.

– Забери все, что осталось в доме, и неси в машину.

Женя не знал, как правильно себя вести в данной ситуации, потому просто старался говорить все фразы рублено и отчетливо. Излишние внимание и ласка сейчас будут фальшивы.

– Если в этих коммуникаторах есть карта, используем последние литры топлива, чтобы добраться до ученых. Все равно машину бросать.

Последние слова Жени девушка наверняка уже не услышала, скрывшись в доме.

Почесав затылок, пилот одернул куртку и осмотрел оружие.

Сколько уже людей и нелюдей было из него убито? А сколько еще будет? В глубине души пилот все-таки надеялся, что стрелять не придется, но умом понимал – придется. И не единожды.

Рука в кармане нащупала сигареты. Не побрезговав, пилот вытащил из пачки одну. Четыре года он не курил, а сейчас не выдержал. Возможно, один из убитых мучился той же проблемой, потому что зажигалки ни в одном кармане не оказалось. Повесив сигарету на губе, Фролов вспомнил, что где-то на заднем сиденье видел набор с кремнем, но лезть за ним, решительно цепляясь за все, ему не хотелось. Потому он так и остался жевать фильтр и смотреть на вход в подъезд.

Сколько лет прошло с тех пор, как последний жилец покинул квартиру самого обычного дома на окраине Москвы?

Жене стало неожиданно грустно.

Он вспомнил свою однушку в городе. В городе, где летом стоит невыносимая жара, а уже в октябре выпадают сугробы снега. Квартиру, которая почти всегда пустует. Такова уж доля пилота. Приходится выбирать между домом, семьей, нормальной жизнью и небом.

Евгений выбрал небо. И ни разу не пожалел об этом. Когда ты на высоте десять тысяч метров, все предельно ясно. Вот точка «А», а через несколько тысяч километров точка «Б». Лети, спасай, верь в то, что тяжелораненый выживет. Когда ты в небе, то не имеешь права думать о себе, только о пассажирах.

Пусть квартира пустует, пусть непочатый виски, привезенный из дьюти-фри, в серванте покрывается пылью, пусть нет запаха человека в квартире и тепла, а свет загорается всего несколько раз в неделю. Зато есть небо. Только чем тогда его квартира отличается от любой другой в этом доме? Фролов вдруг понял, что в ней нет ничего, что действительно важно. Шведская мебель, дешевые сувениры из аэропортов разных стран, плоский телевизор на стене, просроченная еда в холодильнике? Или запыленная бутылка. Нет ничего, что держало бы его дома. И никого.

А держит ли хоть что-то дома людей вроде Василисы Владимировны? Глядя на нее, трудно поверить, что она может быть любящей женой и матерью. Она гармонично смотрится на заднем сиденье дорогого автомобиля, в большом директорском кресле, в самолете бизнес-класса. Женя попытался представить ее другой, но у него ничего не вышло. Девушка всегда в его сознании выходила строгой и уверенной в себе.

В кармане куртки покойного наемника, отвлекая от странных мыслей, завибрировал коммуникатор. Машинально достав технику, Женя попытался снять ее с блока, но ничего не вышло, КПК оказался запаролен. А он не Вася, чтобы хакнуть аппарат в две секунды. Да что врать, Евгений бы и за час не справился. И за два тоже.

Но ничего делать и не пришлось. Экран несколько раз мигнул, а после этого на рабочем столе открылось «окно» с обратным отчетом.

– Что за… – прошептал пилот, наблюдая за тем, как меняются цифры на экране.

Двадцать пять секунд.

Двадцать четыре секунды.

Двадцать три…

На любые манипуляции Жени злополучный коммуникатор отказывался реагировать.

И тут в его голове неожиданно сложилось. Он наконец решил то злополучное уравнение, которое не получилось решить у Василисы.

Пятнадцать секунд.

Отбросив коммуникатор в сторону, Женя влетел в подъезд, чудом не задев притаившуюся гравитационную аномалию.

Одиннадцать секунд.

Коршуном ворвавшись в квартиру, Женя осмотрелся и сразу заметил Василису. Сидя на корточках, она перешнуровывала ботинки. Увидев перепуганного, с сумасшедшими глазами пилота, Титова машинально потянулась в карман за оружием.