Текст книги "Прелат"

Глава 5

– Кто вы, сударь? – едва слышно спросил дон Рамирес.

– Не волнуйтесь, вы уже в безопасности, среди друзей, – уверенно пояснил Рене.

– Друзей…Но я не имею чести вас знать, благородный дон…

– Увы, сударь, мы не знакомы. Позвольте представиться: Рене Альварес ди Калаорра, идальго…

– Я слышал о некоем Диего ди Калаорра, славный и бесстрашный был воин. Не приходится ли он вам родственником?

– В некотором роде – да, – не задумываясь, солгал Рене.

– Прекрасно, сударь. Теперь настал мой черёд представиться: дон Рамирес Энрике ди Саллюста, эмиссар Его Величества в Венесуэле.

– О! Для меня огромная честь услужить и быть полезным такому выдающемуся человеку, как вы… – восторженно воскликнул Рене и, сняв шляпу, поклонился.

Дон Рамирес покрутил ус.

– Вы что, слышали обо мне? – удивился он.

– Конечно, особенно о том, что вы набираете отряд наёмников.

– Верно…

Дон Рамирес задумался: его охватило некоторое недоумение, и когда же этот прыткий ди Калаорра успел узнать о наёмниках?

Слуги дона Рамиреса и Алонсо окончательно очнулись, огляделись и своими криками вывели хозяина из задумчивости.

– Дева Мария! Как мы сюда попали? Что это за место? – удивились они.

– Да, дон Рене, меня тоже интересует этот вопрос. Мы обменялись светскими любезностями, теперь же прошу вас объяснить: что происходит? Я ровным счётом ничего не помню!

Дон Рамирес поправил перчатки и вопросительно воззрился на идальго.

– Неудивительно, господин эмиссар, вы услышали зов вампиров, а он, как известно, подчиняет себе волю человека. И под влиянием зова вы сами пришли в приют для бродяг на площади Пуэрта-Серрада… Опущу все излишние подробности, словом, я по счастливой случайности оказался рядом с Пуэрта-Серрада, увидел, как знатный гранд, то есть вы, сам добровольно переступает через Закрытые Ворота. Это обстоятельство показалось мне весьма подозрительным. По мере приближения я заметил, что и мой компаньон Алонсо также находится в оцепенении. Я понял: вампиры! И отчаянно сопротивлялся зову… В общем, господин эмиссар, эти твари связанные лежат в подвале. Рядом, в соседней темнице, несчастные бродяги, из которых они полностью высосали кровь.

У дона Рамиреса округлились глаза, он сильно побледнел и не мог вымолвить ни единого слова. Наконец он, справившись с волнением, страхом и удивлением, произнёс:

– Дон Рене, если всё именно так, как вы говорите, то я до конца своих дней – ваш должник.

– Ну что вы, господин эмиссар, я всего лишь выполнял свой долг, – скромно пояснил ди Калаорра.

– Долг?! – удивился эмиссар.

– Да, дон Рамирес. Прошу вас, – Рене извлёк из потайного карманного пояса Папскую буллу и протянул её эмиссару.

Тот принял её, тотчас же обратив внимание на висячую печать.

– Печать папы, несомненно…

Он развернул документ и сел за стол, поближе к свече, которая догорала, и поэтому с минуты на минуту тьма была готова поглотить трапезную.

Дон Рамирес внимательно прочитал буллу и, потрясённый, воззрился на идальго.

– Так вы, вы… обладаете некими способностями! – дон Рамирес не стал называть, какими именно. – Потрясающе! Вас ниспослал мне Бог!

– Или Дьявол, – еле слышно прошептал Рене.

– Я немедленно желаю спуститься в подвал и увидеть этих тварей! – воскликнул эмиссар, отдавая буллу идальго.

– Нет ничего проще! Они по внешнему виду очень похожи на людей…

– Вот как! Удивительно… Я представлял их в несколько ином облике.

– Не скрою, я тоже, – признался Рене и последовал по узкой лестнице в подвал.

* * *

Свой дом на площади Паха Рене увидел с первым лучом рассвета. Мадлен спала, когда идальго ударил медным кольцом в дверь. Её тотчас отворил садовник и прослезился от радости.

– Слава Иисусу! Вы вернулись живым и невредимым! Говорят, эти разбойники в Сьерра-Морена – сущие бестии. Нападают, как вихрь, грабят караван, убивая всех подряд. А потом и поминай, как звали: ищи ветра в поле…

– В горах, – поправил садовника Алонсо.

Мадлен, услышав голос Рене, поднялась с кровати, накинула огромную цветистую шаль и спустилась в гостиную.

– Господин! – воскликнула она и бросилась на шею к возлюбленному.

Он, хоть и устал и пережил немало приключений по дороге, обнял женщину и крепко поцеловал, тотчас почувствовав, как страстно её желает.

– Я привёз тебе и девочкам подарки…

– Ах, мой господин, потом, всё потом – позже…

И Мадлен увлекла Рене в спальню.

Садовник же отвёл лошадей в конюшню, решив, что утро вечера мудренее, а поклажу и завтра можно разобрать.

На следующий день к Рене, на площадь Паха, прибыл герольд, который передал послание от самого ди Саллюста. Эмиссар писал:

Благородный идальго Рене Альварес ди Калаорра!

Вчера по ряду причин я не смог выразить надлежащей признательности. Сегодня же хочу исправить свою оплошность: отправляю вам в знак благодарности, и очень надеюсь – нашей будущей дружбы, двести золотых дублонов. Безусловно, сия сумма столь мала, дабы отблагодарить вас, но прошу принять моё приглашение и прибыть ко мне в замок, где я намерен посвятить вас в свои планы. Надеюсь, они будут вам интересны. Мой герольд проводит вас…

Дон Рамирес ди Саллюста.

Рене вовсе не хотелось покидать дома и страстных объятий Мадлен, но он прекрасно помнил обещание, данное Энерею. Он тотчас оделся и, приказав Алонсо присматривать за домом и его обитателями, двинулся в путь.

* * *

Дорога до Кольменаро-Вьехо не заняла у дона Калаорра много времени, он въехал в пределы города, когда башня Святого Михаила вызванивала сексту[106]106
  Полдень.


[Закрыть]. Городок был небольшим, вероятно, он появился вокруг замка всесильных грандов ди Саллюста сравнительно недавно.

Церковь Санта-Мария, единственная достопримечательность Кольменаро-Вьехо, построенная ещё отцом дона Рамиреса, произвела на путешественника особое впечатление. Он натянул поводья и остановил лошадь, дабы наилучшим образом рассмотреть фасад храма, украшенный порталом апостолов. Затем идальго перекрестился и продолжил свой путь.

Наконец, преодолев несколько кривых улочек, ди Калаорра достиг замка, по виду скорее напоминающего мавританскую крепость. За годы, прожитые в Испании, идальго уже научился разбираться в местных обычаях, а тем более мог с лёгкостью отличить постройки времён королевы Изабеллы от более ранних мавританских, по-прежнему преобладающих в королевстве. Ибо ни для кого не было секретом: королевская чета на протяжении многих лет вела политику уничтожения мавританского наследия, но, увы, оно было столь велико, что пожалованные замки порой не перестраивались испанской знатью, менялось лишь их внутреннее убранство. На фундаментах мечетей возводились католические соборы и церкви, минареты же постепенно превращались в колокольни, идальго не сомневался, что и церковь Санта-Мария, мимо которой он проследовал и залюбовался порталом, также выросла из стен мусульманской мечети.

Перед ди Калаорра открылись ворота замка, он проследовал во внутренний двор и спешился. Молодой слуга принял лошадь, другой же почтительно проводил гостя в покои своего господина.

Дон Рамирес пребывал в кабинете, поглощённый написанием некоего документа. Но, узнав, что к нему пожаловал дон Рене Альварес, тотчас оставил свои занятия и поспешил к нему навстречу.

В это время гость расположился в зале, она была огромной. В её богатом убранстве чувствовался достаток хозяина: и в персидских коврах, и в напольных изысканных восточных вазах, и в креслах, обтянутых гобеленами великолепной красоты и баснословной стоимости, и в резной инкрустированной итальянской мебели.

– Идальго! – воскликнул ди Саллюста. – Простите, что заставил вас ждать.

Рене поднялся с кресла, обитого гобеленом с золотой нитью, и поклонился.

– Помилуйте, дон Рамирес! Какие могут быть извинения: я только что прибыл из Мадрида.

Хозяин улыбнулся, жестом указав гостю на кресло, сам же расположился напротив.

– Как вам моё скромное жилище?

Рене прекрасно понимал, что дон Рамирес желает услышать комплимент.

– Очень впечатляет. Вероятно, требуется немало средств, дабы содержать замок надлежащим образом?

Хозяин вздохнул:

– Ах, дон Рене… И ещё каких средств!

– Понимаю… Понимаю…

– Вы получили-таки моё письмо, – дон Рамирес перешёл к делу.

– Да… И надо сказать, с радостью проделал сие путешествие.

Дон Рамирес снова улыбнулся: учтивость гостя была ему по нраву. Вошёл слуга, держа в руках серебряный поднос, на котором стояли бутылка вина и два бокала из тёмно-синего стекла.

– Прошу вас. Это вино из виноградников Валенсии. Тончайший аромат…

Рене пригубил вино, действительно, букет был отменным. Он внимательно рассмотрел тёмно-синий бокал, на нём виднелся искусно нанесённый вензель рода Саллюста. Рене прикинул: сколько же может стоить сие произведение – цветное стекло весьма дорогое…

– Итак, как мы с вами уже говорили при нашей первой встрече… – неожиданно дон Рамирес замолк и, отхлебнув вина, отогнал гнетущие воспоминания. – Я набираю команду храбрецов, дабы совершить дерзкую и опасную экспедицию.

Рене удивлённо поднял брови.

– Она, вероятно, сулит хорошую добычу… – предположил он.

– Огромную!!! Это я вам обещаю. Но… – дон Рамирес осёкся и пристально воззрился на гостя.

– Говорите, дон Рамирес. Эта экспедиция опасна, иначе бы она не сулила богатую добычу… Я готов к любым испытаниям.

Ди Саллюста просиял:

– Я не сомневался в вас, мой друг. Позвольте называть вас так!

– Конечно, как вам угодно. Быть другом самого эмиссара – честь для меня!

Хозяин отпил вина и рассмеялся.

– Право же, дон Рене, вы нравитесь мне всё больше и больше. Но вернёмся к нашим «баранам». У меня есть сведения, что в некоем городе тольтеков хранятся несметные сокровища… Его называют Золотой город, или Аусталькаль. Добраться до него, казалось бы, нетрудно – всего-то до озера Маракайбо… Это каких-то два дня пути от нашей крепости… Но… Не скрою, наместник Венесуэлы дон Себастьян ди Барбалес уже отправлял в сей Золотой город сто пятьдесят человек…

– И что же?

– В живых остался один, но и тот вернулся заражённый неизвестной нам болезнью или нечто иным…

Рене даже приподнялся с кресла: его интерес был неподдельным.

– Продолжайте, дон Рамирес? Что вы подразумеваете под «нечто иным»?

Дон Рамирес умолк и отпил вина.

– Вам приходилось убивать, дон Рене? Я не спрашиваю, при каких обстоятельствах.

– Безусловно. Вы же видели Папскую буллу, она наделяет меня особыми полномочиями прелата. Мне не раз приходилось защищать как свою жизнь, так и жизнь людей…

– Убить человека – это одно. А вот нечисть… – дон Рамирес воззрился на собеседника. Тот же прочёл в его взгляде страх…

– Для меня это обычное дело, – признался Рене.

– Вы поражаете меня… Хотя что я удивляюсь – вы же одолели вампиров, в то время как я уже был на грани гибели! Но в Золотом городе нет вампиров, там пострашнее…

Дон Рамирес подробно рассказал гостю историю о том, как солдат с разбитой головой вдруг зашевелился и как в его чреве пребывало нечто… И дон Рамирес видел это исчадие Ада собственными глазами.

– История, леденящая душу, – прокомментировал Рене. – Если вы, дон Рамирес, убили это нечто, то, значит, оно смертно и его можно уничтожить.

– Да… Поэтому вы нужны мне. Вы бесстрашный человек! Вы не растеряетесь перед этим исчадием! – воскликнул дон Рамирес.

Рене скромно заметил:

– Надеюсь, что нет. Как продвигается формирование команды? – неожиданно он перевёл разговор в другое русло.

– Можно сказать, успешно. В Испании ещё не перевелись храбрецы, жаждущие разбогатеть, даже если им придётся для этого отправиться в Ад!

– Что ж! – Рене поднял бокал с остатками вина и воскликнул: – Выпьем за храбрецов!

Дону Рамиресу понравился сей тост, он моментально осушил свой бокал.

– Я назначаю вас своим советником и обещаю щедрое вознаграждение. Вы же поможете мне сформировать команду.

– Что ж, охотно, – согласился Рене, прекрасно понимая: его наниматель и покровитель даже не представляет, во что ввязывается, – уж если тёмные силы заинтересовались этим НЕЧТО, то, вероятно, оно опасно даже для них.

Глава 6

Дон Рене Альварес ди Калаорра, обуреваемый противоречивыми чувствами, – в нём боролись любовь и привязанность к Мадлен и девочкам с сознанием того, что силы зла вынуждают принимать его участие в их сомнительных замыслах – следовал через площадь Паха. На площади, как обычно, разворачивались торговые палатки…

Эти чувства вот уже несколько дней, особенно после визита в замок Кольменаро-Вьехо, не давали Рене покоя. Он мысленно прощался с Мадридом – городом, где он обрёл второй дом: кто знает, насколько затянется сия авантюрная экспедиция? Неизвестно, сумеет ли он избежать печальной участи того солдата, внутри которого поселилось нечто…

Неожиданно его печальные размышления прервались. Рене отчётливо услышал знакомый голос:

– Донна, но что вы такое говорите?! Эти ткани истинного лионского происхождения! Я лично доставил их из Франции!

– Возможно… – кивнула женщина средних лет, облачённая в дымчатую мантилью, и обратилась к своей компаньонке: – Донна Амалия, как вы считаете, тёмно-зелёный цвет мне будет к лицу.

Компаньонка задумалась.

– Не знаю, право, донна Корнелия… Может быть, всё же лучше оливковый?

Женщины активно обсуждали расцветки и качество лионских тканей, которые продавал весьма бойкий и разговорчивый торговец.

– Донна, вы такая красавица, что в любом цвете будете бесподобны! – усердствовал он. – А вот посмотрите на этот дивный коричневый шёлк!

Рене подъехал поближе к палатке бойкого торговца, и что же он увидел?

– Бог мой! Святые угодники! Фернандо Сигуэнса! – воскликнул удивлённый Рене.

Торговец замер… Почтенные донны переглянулись и зашептались.

Рене спешился с лошади и подошёл к профессору.

– Прошу прощения, достопочтенные донны, что нарушил вашу идиллию. Но я бы очень хотел переговорить с этим торговцем.

Женщины слегка поклонились, всё-таки перед ними стоял благородный идальго, да ещё и весьма привлекательный.

«Торговец» очнулся.

– Рене де Шаперон! – воскликнул он, но потом опомнился и попытался исправить свою оплошность: – Дон Рене Альварес де Калаорра! Благородный идальго! Неужели это вы?

– Как видите, профессор. Я в Испании вот уже более трёх лет. А вы здесь какими судьбами? Да и ещё в такой странной, нехарактерной для вас ипостаси?

– Ох, дон Рене… Это длинная история.

– Тогда давайте поговорим в ближайшей таверне за бокалом мальвазии. Я знаю здесь одну весьма приличную… – предложил Рене.

– Да, да… Только вот передам дела своему помощнику, – тотчас согласился Фернандо.

Мальвазия в здешней таверне действительно была великолепной. Фернандо с удовольствием опустошил свой бокал и, несколько опьянев, поведал дону Рене Альваресу свою историю.

– Вот уже два года, как я занимаюсь торговлей, дон Рене… А с чего всё началось? Всё как обычно… Не усидел я без дела – ведь хотел стать простым добропорядочным горожанином! Но не утерпел – ввязался в историю… Дом с итальянской термой пришлось продать почти за бесценок… Самому же скрыться…

– Узнаю вас, Фернандо! – воскликнул Рене и отпил мальвазии.

– Ох, дон Рене… О чём вы говорите! В Тулузе я занялся торговлей, дела пошли в гору. Я однажды решил отправить торговый караван с тканями через Пиренеи. И как вы думаете? Весь товар был удачно распродан в Андорре! Затем я снарядил ещё один караван и уже сам отправился в Сарагосу. Да, надо сказать, французские ткани, особенно лионские, пользуются хорошим спросом в Испании. Так, я постепенно добрался до Мадрида…

– Как я понимаю, торговля – весьма прибыльное дело? Не так ли, Фернандо?

– Ну, не то чтобы очень… Но на жизнь хватает, даже удалось кое-что скопить.

– Честно говоря, я никогда не предполагал, что учёный муж может стать торговцем тканями! А как же ваше стремление к наукам?

– Науки… – Фернандо фыркнул. – Кому они сейчас нужны? Отправиться в Париж, дабы преподавать в колледже? Нет, дон Рене, увольте. Преподавание – дело неблагодарное, уж поверьте мне на слово.

– Необязательно для этого отправляться в Париж, Фернандо. Скажем, вы могли заняться преподаванием в Вандоме.

Фернандо внезапно сник.

– Ах, дон Рене… Именно это и вынудило меня продать всё своё имущество и скрыться на юге Франции, в Лангедоке.

– Неужели во Франции обучение наукам стало опасным занятием? – искренне удивился Рене.

– Увы…

Слова Фернандо привели Рене в замешательство, он был поражён переменами в родном королевстве.

– А вы что-нибудь слышали про Жиля? – поинтересовался он.

– А это про того славного юношу с железной рукой?

– Да…

– Так он состоит в личной охране Элеоноры де Олорон Монферрада, любовнице короля Франциска. Я слышал, что у неё родился мальчик, – Фернандо мысленно прикинул, – ему, вероятно, около трёх лет.

При упоминании о ребёнке внутри Рене всё похолодело… Он удивился подобной реакции: «Странно… Отчего у меня дурное предчувствие? Это касается графини де Олорон или её сына…»

– Эх, дон Рене! Мне так хочется настоящего дела! – признался захмелевший Фернандо.

Идальго усмехнулся.

– Говорите, Фернандо, настоящего дела! Тогда мы с вами встретились вовремя.

Профессор приосанился, хмель как рукой сняло.

– Говорите, дон Рене. Я весь во внимании!

– Вскоре я намереваюсь отправиться в Венесуэлу на поиски Золотого города.

Фернандо округлил глаза и, задыхаясь от волнения, спросил:

– Золотого? Так в нём полно золота?!

– Вероятно. Но не только… – уклончиво ответил Рене.

– Этот город окружает некая тайна? – догадался профессор.

– Да. Не буду скрывать, Фернандо, сие мероприятие очень опасно, – признался Рене.

Профессор рассмеялся:

– Это естественно: там, где золото, там опасность и порой смерть.

– Хорошо… Я согласен взять вас с собой.

– Отлично! – оживился профессор. – А как вы отнесётесь к тому, если я зафрахтую небольшую бригантину[107]107
  Лёгкое и быстроходное судно с так называемым смешанным парусным вооружением – прямыми парусами на передней мачте (фок-мачта) и с косыми на задней (грот-мачта). Первоначально бригантины оснащались вёслами. В XVI–XIX веках двухмачтовые бригантины, как правило, использовались пиратами (итал. brigante – разбойник, пират). Были распространены во всех регионах – от Средиземного моря до Тихого океана. Вооружение бригантины не превышало 20 пушек.


[Закрыть] и снаряжу её за свой счёт?

Рене удивлённо вскинул брови:

– Право же, дорогой друг, вы меня поражаете. Всё-таки ваши торговые дела успешны?

Фернандо несколько замялся.

– Ну… Можно сказать, что да, – наконец признался он.

– Отчего же я не занялся торговлей лионскими шелками? – наигранно сокрушался Рене, допивая мальвазию. – Хорошо, снаряжайте бригантину. Единственное, что…

– Есть какие-то препятствия, дон Рене? – встревожился профессор.

– Не думаю. Но мне придётся познакомить вас с доном Рамиресом ди Саллюста, который, собственно, и организовывает эту экспедицию.

– Я готов… Я покажу ему свой титаниус.

Рене встрепенулся.

– Умоляю, профессор… Это ещё что такое? – не на шутку обеспокоился идальго, припоминая алхимические опыты своего друга.

– Не волнуйтесь. Это отличное изобретение и весьма полезное, оно действует как пушечный выстрел. Титаниус закладывается в специальный кожаный мешочек, который затем плотно затягивается. В мешочек вставляется верёвочный промасленный трут… При необходимости вы берёте огниво, зажигаете трут, бросаете мешочек в нужном направлении, и…БУМ… БУМ…

– Что означает этот «бум», профессор? – не унимался Рене.

– Да, собственно, ничего особенного. Я проделывал опыты, ещё будучи во Франции, так вот несчастную овцу, в которую я метко бросил мешочек, наполненный титаниусом, разорвало в клочья.

– Хм… – задумался Рене. – Пожалуй, ваш титаниус интересен.

Профессор просиял от удовольствия:

– Безусловно!

– А сколько вы можете смастерить таких мешочков? – поинтересовался Рене.

– Да сколько угодно при наличии необходимых элементов.

– Что ж, прекрасно, Фернандо. Тогда нам стоит обговорить наши дальнейшие действия.

* * *

Почти через три месяца каравелла «Святая Изабелла» и бригантина «Виктория» покинули порт Ла-Корунья, взяв курс на северо-запад. Перед тем как взойти на корабль, профессор, испросив на то дозволения дона Рамиреса, снабдил каждого члена команды специально изготовленным амулетом на удачу в делах и достижении цели. Хоть дон Рамирес и был истинным католиком, возражать не стал, ибо осознавал, что для успеха задуманного предприятия все средства хороши, если таковые окажутся действенными. Он и сам не побрезговал амулетом профессора, правда, надевать не стал, а предусмотрительно положил его в карман плаща.

Неизвестно, что именно повлияло: то ли попутный ветер, благоприятная погода и отсутствие штормов, то ли милость Богов, то ли «магические» талисманы профессора, но по истечении почти двух месяцев каравелла и бригантина целыми и невредимыми достигли конечной цели – Венесуэлы.

Дон Рамирес испытывал неподдельное волнение, впрочем, как и все члены команды. Он достал подзорную трубу, дабы разглядеть появившийся в утренней дымке берег.

Командор отчётливо увидел крепость Сен-Филиппе, но… к вящему удивлению, не обнаружил привычно стоявшей в бухте каравеллы «Звезда Кастилии». Он отпрянул от подзорной трубы, протёр увеличительное стекло и снова прильнул к ней.

– Чёрт знает, что такое… Ничего не понимаю…

Рене стоял рядом с доном Рамиресом и, щурясь от яркого солнца, также пытался разглядеть берег. Его постепенно наполняло неприятное чувство, он был почти уверен, что в Сен-Филиппе их ждёт нечто неприятное, если не сказать – страшное.

– Что-то не так? – поинтересовался Рене у командора.

– Да… Я не вижу каравеллу. И куда она могла подеваться? Вот, прошу вас, посмотрите, – командор протянул Рене подзорную трубу. Тот тотчас воспользовался ею скорее из интереса.

– Действительно, в бухте нет ни одной каравеллы или даже шебеки[108]108
  Шебека – парусно-гребное трёхмачтовое судно с косыми парусами. Применялось в Средние века для военных и транспортных целей. Узкий длинный корпус обеспечивал кораблю хорошую мореходность. Шебека по конструкции корпуса была близка к каравеллам и галерам, но превосходила их по скорости, мореходности и вооружению. Длина шебеки составляла 25–35 метров. В задней части корабля строилась палуба, сильно выступающая на корму. Наибольшая ширина верхней палубы составляла около трети ее длины, форма подводной части была исключительно острой. Вооружение шебеки включало в себя достаточно много пушек: от 16 до 24 штук.


[Закрыть]… – констатировал он. – Возможно, что-то случилось, и жители крепости покинули её, погрузившись на судно…

– Не может такого быть! – дон Рамирес буквально вырвал из рук идальго подзорную трубу и снова принялся рассматривать очертания Сен-Филиппе.

– Простите меня, командор, но если вам интересно моё мнение… – начал Рене издалека.

– Безусловно, мой друг. Иначе бы я не привлёк вас к сей экспедиции! – воскликнул дон Рамирес.

– Я думаю… Нет, я почти уверен: в крепости не всё благополучно.

Дон Рамирес изменился в лице, вспомнив события почти годичной давности. Неужели это исчадие Ада захватило Сен-Филиппе?

– Это подсказывает вам интуиция?

– Да, командор. И она меня ещё ни разу не подводила.

Дон Рамирес пристально воззрился на идальго.

– Моё доверие к вам безгранично. Что вы предлагаете? Отложить высадку?

– Нет, не стоит. Я возьму с собой десять человек в полном вооружении, думаю, мы уместимся в одной шлюпке. Если к полудню мы не вернёмся…

Дон Рамирес побледнел:

– Вы пугаете меня… Экспедиция ещё, можно сказать, не началась, а уже приходится столкнуться со столь странными обстоятельствами.

– Увы, командор. Разве вы не были к этому готовы?

– Не знаю… Честно говоря, я рассчитывал на удачу, – признался дон Рамирес.

– И она непременно нам будет сопутствовать. Иначе талисманы профессора Фернандо не стоят ровным счётом ничего! Прикажите его повесить на рее за обман, – с невинным видом предложил Рене.

Дон Рамирес округлил глаза и громко рассмеялся:

– Дорогой друг, вы подняли мне настроение! Но позвольте: неужели вам не жалко профессора? Ведь он – ваш давний друг!

– Да, это так. И я даже обязан профессору… Он помог мне в некоем весьма щекотливом деле. Но, уверяю вас, как он был мошенником, так и остался, и рея для него – самое подходящее место.

Дон Рамирес снова рассмеялся.