Текст книги "Меровинги. Король Австразии"

Последняя фраза возымела на стражников решительное и окончательное воздействие: все как один, они побросали оружие на землю и пали на колени.

– Пощади нас, о Посланник небес! – заголосили воины наперебой, перемежая мольбы рыданиями. – Это наш повелитель во всем виноват! Это по его приказу нам приходилось творить бесчинства!..

– Как видите, и посланец Преисподней дракон, и его приспешник бенефициарий Витольд уже сгорели дотла в праведном огне, ниспосланном богами с небес! Поклянитесь же служить мне верой и правдой, и тогда я помилую вас!

– Клянемся! Клянемся, господин Посланник небес! Клянемся служить только тебе! – запричитали вразнобой стражники.

Теодорих, окончательно войдя в роль, снова потряс в воздухе искрящейся на солнце «Разящей молнией» и пророкотал:

– Что ж, я услышал вас! И готов помиловать! Теперь все вместе повторяйте за мной: если мы нарушим священную клятву, данную Посланнику небес, праведный огонь испепелит нас точно так же, как испепелил на наших глазах дракона и бывшего хозяина!

– …дракона и бывшего хозяина! – дружно вторили ему стражники.

* * *

Днем позже в Виенне состоялся совет дефенсоров всех окрестных селений. «Посланник небес» и «Валькирия» тоже присутствовали в числе приглашенных, а Эйнар от приглашения отказался: ему было неловко перед друзьями за проявленную трусость. Более того, он прекрасно понимал, что отныне Клерет потеряна для него раз и навсегда. На Теодориха Эйнар не держал зла – разве можно обижаться на героя?!

Посовещавшись, дефенсоры избрали из своих рядов управляющего, коему надлежало выполнять обязанности бенефициария до тех пор, пока Теодорих и его спутники не достигнут Ахена и не передадут прошение селян Марку Левию Сегноцию, а тот, в свою очередь, не решит их участи в соответствии с «Салической правдой»[58]58
  Салическая правда – свод законов, составленный при короле Хлодвиге. Во многом был основан на римском праве и «Вестготской правде», составленной некогда королем Эйрихом Непобедимым и его сыном Аларихом.


[Закрыть].

В тот же день новоявленные «подданные» Теодориха, принесшие ему клятву верности, собрались на неказистой площади Виенна, дабы проводить «Посланника небес» и его свиту в дальнейший путь. Теодорих произнес пламенную прощальную речь, пообещав непременно вернуться, после чего вместе со спутниками покинул Виенн под благодарственные крики селян, благословлявших их путешествие.

Теодорих пребывал в прекрасном расположении духа: его пояс был отяжелен кошельком, полным золота и серебра. Как и Клерет, он надел поверх облачения серебряный торквес, отчего оба стали выглядеть еще солиднее. Эйнару даров досталось не в пример меньше, чем друзьям, и теперь он молча ехал чуть в стороне от приятелей, угрюмо посапывая. Впрочем, юноша отчетливо осознавал, что обижаться в данном случае ему нужно только на себя.

Все три дня пути до Ахена путники пробирались лесными дорогами, причем по мере приближения к конечному пункту маршрута леса становились гуще и непроходимее. Казалось, им вообще не будет конца.

Стоянки устраивали, как обычно, на ночь: разжигали костер, ужинали, а потом поочередно несли дежурство.

В первую же ночь после отъезда из Виенна Эйнар обратил внимание, что Теодорих и Клерет устроились на ночлег поближе к лошадям и друг к другу. Он решил, что друзья до сих пор не могут простить ему трусости и потому избегают его, однако вскоре понял, что ошибся. Когда время его дежурства истекло, и пришла пора будить Теодориха, Эйнар подошел к попоне, под которой спал друг, и неожиданно обнаружил, что тот… не один. В первый момент юноша растерялся, но потом подумал: «Так мне и надо, сам во всем виноват! Героям достается все – это закон жизни…» Решив любовников не беспокоить, Эйнар вернулся к костру и подбросил в него охапку хвороста: места были глухие, издалека то и дело доносились волчьи завывания…

Наконец путешественники достигли Ахенского домена. Леса поредели и постепенно перешли в равнинную местность, а вскоре друзья увидели и первый гарнизон, охранявший дорогу на подступах к городу. Сама дорога была перекрыта ограждением из гибких ивовых веток. Из расположенной за ограждением небольшой хижины тут же вышли четыре воина, облаченные в блестящие нагрудники и вооруженные увесистыми францисками. Вид у всех четверых был устрашающий: высокие, мускулистые, недружелюбно настроенные. Светлые волосы выдавали в них саксов. «Наемники», – догадался Теодорих.

Спешившись и приблизившись, он начал разговор первым:

– Приветствую вас, доблестные воины! Мы направляемся в Ахен к Марку Левию Сегноцию с посланием из подвластного ему селения Виенн и примыкающих к нему земель.

Недвусмысленно поигрывая франциской в крепких загорелых руках, вперед вышел командир небольшого гарнизонного отряда и внимательно воззрился на путников, словно желая изучить их до мельчайших подробностей. Во избежание возможных недоразумений и тем более конфликтов Теодорих тотчас достал из кожаной сумки послание дефенсоров и протянул свиток командиру. Тот молча развернул его и быстро пробежал текст глазами, из чего Теодорих сделал вывод: грамоте обучен.

Судя по всему, командир остался удовлетворен, однако по-прежнему медлил, рассчитывая, видимо, содрать с путников мзду сверх установленной за проезд пошлины. Теодорих же, хотя и ощущал на поясе тяжесть монет, поступил иначе: снял с шеи подаренную отшельником цепь с медальоном, изображающим багуина (символом рода Марка Левия Сегноция) и протянул ее командиру-саксу. Тот, подхватив медальон огромной ручищей, отошел к своим подчиненным. Вчетвером они принялись разглядывать медальон и что-то вполголоса обсуждать, но вскоре командир вернулся к Теодориху, протянул ему медальон и вежливо поклонился: багуин явно произвел на всех четверых впечатление.

– Прошу вас, господа, проезжайте. Однако прежде я выдам вам охранную грамоту до Ахена, – сказал он и скрылся ненадолго в хижине. Едва друзья вновь оседлали лошадей, как тот уже вернулся и вручил Теодориху небольшой свиток. – Если что, – сказал он, – меня зовут Норберт, я начальник дорожной стражи южной дороги, ведущей к Ахену. Удачного вам пути, господин, – сакс почтительно поклонился.

– Благодарю тебя, Норберт, – ответил Теодорих и проследовал в сопровождении спутников по дороге, предусмотрительно освобожденной от ограждения. Клерет тепло улыбнулась командиру в знак признательности. Эйнар же подумал: «Куда ни глянь – всюду саксы! Хорошо же они здесь устроились – небось, половину сбираемой пошлины в карман кладут…»

…Теодорих приближался к Ахену с замиранием сердца. Кормилица Иветта рассказывала ему, что сей город принадлежал некогда Сигеберу, его деду по линии матери. Сигебер, в свою очередь, отвоевал Ахен у саксов. Одни из них были истреблены, другие ушли в Арденны[59]59
  Арденны – горный массив на современной территории Бельгии.


[Закрыть], третьи остались у франкского вождя в качестве наемников. После той памятной битвы Сигебер завладел также знатными саксонскими красавицами, среди которых была и будущая мать Амалаберги…

Теодориха одолевали противоречивые чувства: с одной стороны, он ненавидел своего отца, Хлодвига, а с другой – восхищался им. Объединить такое количество земель и племен, создать столь мощное королевство, заручиться поддержкой самого Рима – разве это легко?! Да, Хлодвиг был жесток, всегда поступал так, как выгодно только ему, не считаясь ни с чем и ни с кем! Но при этом он был умным, храбрым и дальновидным политиком, иначе ему никогда не стать бы королем франков.

Часть III
Кольцо любви

Глава 1

Теодорих, Эйнар и Клерет приближались к сердцу домена. Селения вдоль дороги встречались все чаще, а потом и вовсе стали сливаться друг с другом, образуя таким образом предместья Ахена. Позади же плетеных, обмазанных глиной хижин и более добротных деревянных домов возвышался непосредственно сам город. Его деревянные стены разительно отличались от привычных глазу каменных стен Суассона и были более схожи с высоким, заостренным кверху частоколом. Стены были увенчаны сторожевыми башнями, тоже деревянными, и стражники зорко контролировали из них округу. Подъемный мост был опущен: как и во всех городах, он поднимался лишь с наступлением темноты.

Стражи, охраняющие въездные ворота, сразу определили в приблизившейся к ним троице чужаков и преградили им путь.

– Кто такие? По каким делам явились в Ахен?

– Мы прибыли из Виенна с посланием к повелителю домена Марку Левию Сегноцию. Вот наша охранная грамота, – Теодорих достал из сумки пергамент и протянул стражнику.

Тот развернул свиток и, увидев внизу печать Норберта, приказал:

– Пропустить путников! Грамоту же я оставлю себе: она вам более не понадобится.

Вереницей, проследовав по деревянному мосту, друзья въехали в город и в растерянности остановились: прямо от ворот брали начало сразу несколько узких улочек. Оглянувшись, Теодорих окликнул стража:

– Окажите милость! Подскажите, по какой из этих улиц мы можем добраться до виллы Марка Левия?

Страж ухмыльнулся:

– Странно вы изъясняетесь, господин. Сразу видно, что прибыли из метрополии[60]60
  Метрополия – столица; центральные земли королевства.


[Закрыть]. Да любая из улиц выведет вас к замку нашего повелителя!

Поблагодарив стражника за «исчерпывающий» ответ, друзья направили лошадей в самую ближайшую улочку. Под копытами лошадей долго хлюпала зловонная жижа неизвестного происхождения, но вскоре, по счастью, впереди показался просвет – центральная площадь Ахена с возвышавшимся на ней замком.

Теодорих и Эйнар, уроженцы Суассона, восприняли сие строение скорее как высокий деревянный амбар, увенчанный с четырех сторон сторожевыми башнями, нежели как замок: ничего общего с изящными римскими виллами здесь не было и в помине. Клерет тоже простодушно удивилась:

– И это – замок повелителя Ахена? Насколько я помню, замок кровавого бенефициария в Виенне выглядел не в пример солиднее.

– Ты права, Клерет, но лучше помалкивай, – посоветовал Теодорих. – Не то еще навлечем на себя немилость местных властей. К тому же, думаю, это строение сохранилось еще со времен правления Сигебера, моего деда.

Девушка округлила глаза.

– Твоего… деда?!

– Да, Клерет, я – бастард, сын короля Хлодвига и его наложницы Амалаберги, ныне, увы, покойной. Отец моей матери, а стало быть, мой дед, владел здешними землями, в том числе Ахеном.

– Так ты… королевской крови? – поразилась дочь кузнеца.

– Отчасти да… Рано или поздно ты узнала бы об этом, но, прошу, не говори о том никому. Пусть это останется нашей тайной.

* * *

Едва друзья приблизились к замку Сегноция, как стоявшие у ворот попарно, друг за другом, четыре стражника в темно-зеленых туниках с вышитыми на груди багуинами скрестили перед ними копья-ангоны. Теодорих немедленно снял с шеи медальон и предъявил его передней паре стражей. Те, увидев родовой знак повелителя, препятствий чинить не стали: благосклонно пропустили вперед. Столь же беспрепятственно путешественники миновали и вторую пару стражей, после чего въехали во внутренний двор замка и осмотрелись. Двор оказался просторным, ухоженным, украшенным по всему периметру резными изваяниями животных и густо опутанными диким плющом скамьями. По всему было видно, что в оформлении своих владений Сегноций придерживается римских традиций.

Гости спешились, и к ним тотчас подошел кастелян[61]61
  Кастелян – в данном случае смотритель замка, в обязанности которого входили встреча гостей и контроль за соблюдением в замке порядка. В дальнейшем обязанности кастеляна разделились: часть отошла дворецкому, часть – сенешалю. Еще позднее кастелянам стал вменяться контроль за бельевыми принадлежностями, прачечной, столовыми скатертями и одеждой господ.


[Закрыть] – тоже в темно-зеленой ливрее с вышитым на груди багуином.

– Прошу назвать ваши имена, дорогие гости, и поведать суть дела, по которому вы прибыли в Ахен, – учтиво попросил он.

– Мы прибыли к повелителю Ахена с прошением от жителей подвластного ему селения Виенн. Бенефициарий Витольд скончался, не оставив, увы, после себя наследников, – коротко изложил цель визита Теодорих.

Кастелян важно кивнул:

– Что ж, я понял вас. Однако вам придется немного подождать: мой господин сможет принять вас не ранее полудня. Пока же позвольте проводить вас в покои, где вам будут предоставлены все условия для отдыха после дальней дороги. Прошу, следуйте за мной!

Друзья признательно поклонились и двинулись за кастеляном. Миновав внутренний двор замка, они прошли по длинному просторному коридору, который вывел их к светлой уютной комнате.

– Когда мой господин освободится, я пришлю за вами посыльного, – пообещал кастелян и откланялся.

Гости осмотрелись. Обстановка комнаты была весьма скромной: четыре деревянных стула, стол посередине да длинная скамейка (судя по ее длине, просителей здесь собиралось предостаточно).

Теодорих снял шлем, положил его на стол и присел на один из стульев. Ему не давала покоя мысль: «Поведать Сегноцию правду, как советовал Флавий, или все же утаить до поры до времени подробности своего происхождения?».

Клерет и Эйнар вслед за приятелем вольготно расположились на мягких стульях.

– Ух, ну наконец-то я сменил хребет своей старой клячи на удобный стул! – восторженно воскликнул Эйнар.

Клерет подавленно молчала, пребывая под впечатлением последних событий. Она прекрасно понимала, что Теодорих, даже будучи бастардом, все равно является законным наследником короля, и теперь резонно опасалась, что их романтические отношения закончатся сразу же после аудиенции возлюбленного у Марка Левия.

Неожиданно дверь отворилась, и на пороге возник мальчик-слуга. Низко поклонившись гостям, он звонким голосом объявил:

– Просим вас отобедать после дальней дороги!

В комнату тотчас вошли две миловидные белокурые девушки. Одна поставила перед гостями кувшин с вином и горшочки с ароматной кашей, а вторая расстелила на столе чистое холщовое полотенце с замысловатой вышивкой и выложила на него медовые лепешки и три деревянные ложки. Поклонившись, девушки удалились, оставив после себя шлейф аппетитных ароматов. Юный слуга деловито осведомился:

– Желаете еще чего-нибудь, дорогие гости?

Однако изголодавшиеся за день друзья желали сейчас лишь одного: поскорее опустошить горшки с кашей и испить вина с румяными лепешками. Смышленый парнишка заметил вожделенные взгляды гостей, устремленные на стол с едой, и удалился вслед за девушками.

– Не буду мешать вашей трапезе, – сказал он на прощание.

Эйнар тут же схватил лепешку с холщового полотенца и жадно откусил.

– Какая вкуснотища! – блаженно закатил он глаза.

Теодорих последовал его примеру: действительно, вкус у лепешек был отменный. Клерет же взяла ложку и принялась за кашу – та тоже оказалось выше всех похвал.

Насытившиеся друзья едва не окунулись в сладостную дрему, когда дверь вновь отворилась, и в комнату вошли уже знакомые девушки-служанки. Эйнар встрепенулся.

– Неужели в этом замке все служанки такие? – спросил он их.

Девушки хихикнули и кокетливо поинтересовались:

– Какие «такие»?

– Статные, румяные и красивые! – с чувством выпалил Эйнар.

Служанки снова хихикнули, игриво кивнули в знак согласия, собрали посуду и удалились, провожаемые жадными взглядами Эйнара: «До чего ж хороши! Может, мне повезет отхватить здесь такую вот кухарочку? Целыми днями кашей объедался бы!..»

Время уже перевалило за полдень, а посыльный от кастеляна все не являлся. Впрочем, Эйнара сей факт не особо заботил: он привык довольствоваться малыми радостями жизни, а здесь вон и усадили, и накормили… Глядишь, еще и на службу возьмут, ежели повезет…

Теодорих же с каждой минутой становился все мрачнее: за время трапезы он вообще не проронил ни слова. Друзья, отнеся его молчаливость на счет усталости, не придали сему обстоятельству никакого значения.

Наконец на пороге появился долгожданный посыльный.

– Господин Марк Левий Сегноций готов выслушать вас, – обратился он непосредственно к Теодориху.

«Что ж, двум смертям не бывать…», – подумал юноша и решительно поднялся.

Важно кивнув, посыльный повел просителя сначала длинными коридорами замка, а потом по широкой добротной деревянной лестнице они поднялись на второй этаж. Слуга отворил массивную дверь, украшенную витиеватой резьбой, и вошел первым. Теодорих последовал за ним. Взору юноши открылись просторные покои, оформленные на римский манер. Вся обстановка недвусмысленно свидетельствовала, что хозяин – приверженец римской культуры.

За невысоким столом, заваленным свитками и кипами пергамента, восседал Марк Левий. Оторвавшись от очередного документа, он смерил визитера изучающим взглядом и без обиняков спросил:

– Это ты прибыл по поводу Витольда?

– Точно так, господин, – подтвердил Теодорих. – Вот прошение, подписанное всеми дефенсорами его бывшего бенефиция.

Он протянул свиток слуге, а тот уже преподнес его Марку Левию.

Развернув свиток, Сегноций впился в него глазами, и лицо его по мере чтения вытягивалось от удивления:

– Неужели все изложенное здесь – правда? – недоверчиво спросил он Теодориха, закончив читать.

– Увы, господин. Все описанные в свитке бесчинства, творимые на протяжении многих лет Витольдом, а ранее и его отцом, – сущая правда.

Наместник Ахена отложил письмо в сторону, поднялся из-за стола и подошел к визитеру вплотную. Наконец-то и Теодорих смог разглядеть Марка Левия вблизи: перед ним стоял высокий статный мужчина лет сорока, одетый в синюю римскую тунику. Волосы Сегноция были заплетены в косу по франкской моде. В какой-то момент Теодориху показалось, что перед ним – отшельник Флавий в молодости.

Наместник меж тем долго и внимательно рассматривал Теодориха, и юноша достойно выдержал его пристальный взгляд.

– Что ж, если все изложенное в письме – правда, то ты – храбрый и благородный воин, – одобрительно заметил Сегноций после изрядно затянувшейся паузы. – Пожалуй, я с удовольствием принял бы тебя на службу. Ты как, не против?

Теодорих смутился.

– Благодарю вас, господин. Но, по правде сказать, я рассказал вам еще не все.

– Так говори, я слушаю.

– Путешествие до Ахена было неблизким, – откашлявшись, начал Теодорих. – И в одном из лесов мы с другом встретили старца, который назвался Флавием. Он подарил мне вот это, – юноша вытянул из-под кольчуги медальон с изображением багуина.

– Что? – обомлевший Сегноций поднес к медальону свою ладонь. – Но это же наш фамильный герб! – Он нервно ухватился за серебряную цепочку, висевшую у него на шее, и извлек из-под туники точно такой же медальон. – Сомнений нет – это не подделка! Как Флавий?! Что с ним? – Сегноций буквально засыпал юношу вопросами.

– Он стар, но еще крепок. Живет в лесной хижине отшельником.

– Узнаю дядю, он всегда обладал несгибаемым характером…

– Но, господин, и это еще не все. – Теодорих решил все-таки признаться. – Флавий сказал, что я могу довериться вам…

– Право, юноша, ты решил уморить меня сегодня своей осторожностью! Говори же! – воскликнул нетерпеливо Сегноций.

– Я… я, – Теодорих искренне волновался, – словом, я хотел бы просить у вас защиты и покровительства.

– Странно. И чего же, интересно, может опасаться в этой жизни храбрец, победивший дракона?!

– Точнее – кого, господин. Люди королевы Клотильды намеревались убить меня. Я вынужден был бежать из Суассона, для всех же считаюсь утонувшим в Эне…

– Ловко. И чем же ты так не угодил Клотильде?

– Тем, что я – сын первой жены Хлодвига, Амалаберги.

Сегноций округлил глаза: перед ним – опальный бастард?! Что же делать? Отправить его под конвоем в качестве подарка Клотильде или… или все-таки использовать в собственных интересах? Кто знает, как жизнь завтра обернется: вдруг этот юнец еще пригодится?!

– Стало быть, Ахен принадлежал твоему деду Сигеберу, – Марк Левий добродушно похлопал гостя по плечу. – Что ж, оставайся! Зачислю тебя в личную когорту.

Глава 2

Теодорих, облаченный в униформу – зеленую тунику с вышитым на груди багуином, стоял на посту у дверей, ведущих в покои дочерей Сегноция. Из-за стены раздавался приглушенный девичий смех: видимо, Эстер, младшая дочь повелителя, развлекалась в обществе камеристок. Совсем недавно девушке исполнилось четырнадцать лет, но она обрела уже округлые женские формы, которые, вкупе с роскошными каштановыми косами и выразительными карими глазами, заставляли трепетать мужчин всех возрастов.

Ни для кого не было секретом, что Марк Левий прочил Эстер в мужья преданного ему саксонца Детборга, перешедшего на службу к франкам почти десять лет назад. Детборг был зрелым и опытным мужчиной, однако при встрече с нареченной невестой терялся и краснел как юнец. Свадьба была назначена на первый месяц грядущей весны, поэтому, обладая уже официальным статусом жениха, Детборг при каждой удобной возможности старался навещать Эстер в ее покоях.

Девушка же, со своей стороны, охотно принимала и его внимание, и преподносимые им изысканные подарки, и даже одаривала при этом ласковым взором и белоснежной улыбкой, но… не более. Детборг, первую женщину познавший еще в пятнадцать лет, сгорал от вожделения, однако отдавал себе отчет, что в данном случае терпение – золото, которое со временем вознаградится сторицей.

Сегноций, прекрасно осведомленный обо всем, что происходило в покоях дочерей, одобрял поведение будущего зятя. И в подтверждение доброжелательного отношения проявлял даже к нему особую милость. Так, буквально на днях Детборг был назначен им на должность командира личной когорты, в связи с чем, стало быть, обрел право контролировать все посты в замке и при необходимости входить без предупреждения как к своему повелителю, так и в покои его дочерей.

Сейчас Детборг, совершая ежечасный обход постов, приблизился к Теодориху.

– Все ли в порядке, новичок? – поинтересовался он.

– Все в порядке, командир! – отчеканил Теодорих, сопроводив ответ легким ударом по треугольному щиту «Разящей молнией».

Детборг удовлетворенно хмыкнул, однако уходить не торопился: явно был настроен на продолжение разговора.

– А заешь ли ты, новичок, что старшая, Присцилла, положила на тебя глаз?.. – спросил он неожиданно заговорщическим тоном.

Теодорих смутился.

– Право, даже не знаю, что и сказать вам, командир. В замке я человек новый…

Детборг рассмеялся:

– Ха-ха! Ишь, какой скромник! Не теряйся! У тебя есть отличный шанс стать зятем самого Сегноция! – Он нарочно подзадоривал юношу, ибо о дурном характере Присциллы в замке слагали легенды, и потому ни один уважающий себя мужчина Ахенского домена не желал брать ее в жены. – Будь посговорчивей! – подмигнул он Теодориху.

Юноша кивнул, хотя весьма смутно представлял себе, что значит «быть посговорчивей».

И вдруг к ним, точно подслушав разговор, подошла сама Присцилла. Находчивый Детборг тотчас с наигранным пылом произнес:

– О, несравненная госпожа! Вы, как всегда, прекрасны и свежи, словно раннее весеннее утро!

Присцилла зарделась. Теодорих оценивающе оглядел ее сквозь кольчужную маску: похожа на рыжую лисицу. Даже наряд на ней соответствующий – туника терракотового цвета, расшитая золотой нитью.

Девушка меж тем призывно ему улыбнулась. Теодорих, мгновенно осознав суть ее недвусмысленной улыбки, в ужасе подумал: «Избавь меня, о, Логос, от этой девицы! Чует мое сердце, что она такая же стерва, как Клотильда!..» Однако вслух, решив последовать совету Детборга, произнес:

– Ваша красота, о, госпожа, сравнима лишь с красотой прекрасной Венеры!

Присцилла расцвела точно алая майская роза, закатила глаза от счастья и гордо удалилась в сторону покоев отца, оставив после себя облачко утонченного запаха духов.

– Молодец, – похвалил Детборг новичка-стражника, – схватываешь все на лету! Ну, теперь держись! Про Венеру она точно не забудет! – Хохотнув, он шагнул в покои своей невесты.

* * *

Одновременно с тем Присцилла вошла в кабинет отца. Тот был занят: подписывал разного рода бумаги, беспрестанно подаваемые ему секретарем.

– Отец, могу ли я поговорить с вами?

– Конечно, дочь моя, вот только позволь мне завершить дела. Присядь и подожди немного…

Девушка послушно опустилась в удобное кресло возле камина и задумалась: «Отчего мир устроен столь несправедливо? Все лучшее достается Эстер! Но я ведь старше и умнее ее! И при этом у нее уже есть нареченный жених, а у меня до сих пор нет! Несомненно, отец любит Эстер больше… Неужели только из-за того, что моя мать – наложница, а ее – его законная супруга?! Ненавижу эту глазастую девчонку – все вокруг от нее будто с ума посходили! Ну ничего, зато я постараюсь заполучить в мужья этого новенького, Теодориха… Он явно пользуется покровительством отца, и неважно, что я чуть старше… Зато у меня будет самый красивый и достойный муж с большим, полагаю, будущим!..»

В это время секретарь собрал все бумаги, подписанные Сегноцием, и удалился. Отец остался наедине с дочерью.

– Рад видеть тебя, Присцилла, в добром здравии, – добродушно сказал Марк Левий, поднялся, подошел к дочери и поцеловал ее, как в детстве, в макушку.

Присцилла, будучи девицей воспитанной, тоже встала и поклонилась родителю.

– Отец, мне необходимо серьезно с вами поговорить.

Сегноций насторожился:

– Что-нибудь случилось?

– Все то же самое! И, прошу вас, не притворяйтесь, что не понимаете меня! Мне уже шестнадцать, а я до сих пор не замужем. Какой позор! Эстер моложе меня на два года, однако уже просватана! А я?! – вне себя от обиды девушка капризно топнула ножкой.

Марк Левий был хорошим отцом: несмотря на чрезмерную занятость, он всегда старался по мере сил уделять внимание дочерям. Посему тоже давно был обеспокоен данным обстоятельством, ибо не мог не замечать скверного характера старшей дочери. Но что он мог сделать? Приказать одному из подданных жениться на Присцилле против воли и желания того? Впрочем, видимо, так и придется поступить…

– Дорогая, но я думал, что ты не проявляешь ни малейшего интереса к замужеству, – вкрадчиво проговорил Сегноций. – Одно время ты была всерьез увлечена верховой ездой, позднее – различными науками… Право, я думал, что ты еще не созрела для вступления в брак…

– Созрела, и еще как! – Присцилла обиженно надула губки. – К тому же теперь я даже знаю, кого именно хочу в мужья!..

Сегноций удивленно вскинул брови:

– И кого же?!

– Стражника Теодориха из вашей личной когорты! – объявила девушка тоном, не терпящим возражений.

– Хм, отличный выбор! – Марк Левий, не ожидавший такого поворота, тем не менее быстро сообразил, что сим браком он сможет окончательно и бесповоротно привязать бастарда к своей семье. – Что ж, дочь моя, я готов объявить о вашей помолвке хоть завтра.

Присцилла просияла и жеманно добавила:

– Тогда, дорогой отец, исполните и еще одно мое желание! Дело в том, что я хочу прогуляться верхом… Прикажите Теодориху составить мне компанию!

– Всенепременно, дочь моя! Только возьми с собой и Эстер, а то она, кажется, засиделась уже в своих покоях.

* * *

Эйнар тоже получил в Ахене возможность заниматься любимым делом – был назначен помощником коннетабля при конюшне наместника. Конечно, здешние жеребцы и кобылы не шли ни в какое сравнение с суассонскими, однако и к худшим представителям лошадиного рода не относились. Уставший от многодневных скитаний и бесчисленных приключений Эйнар теперь с огромным удовольствием предавался уборке стойла, кормлению и чистке лошадей. Купать питомцев ему, к сожалению, не дозволялось – сия процедура входила в обязанности другого помощника.

Более всего Эйнар полюбил блестящего, словно вороново крыло, черного жеребца, принадлежавшего старшей дочери наместника. Он готов был без устали расчесывать тому гриву и заплетать ее в косы на саксонский манер, прижившийся, как ни странно, и в Ахене. Благодаря уходу Эйнара жеребец заблестел пуще прежнего, его и без того сильные мышцы заиграли под кожей еще энергичнее. Даже имя у коня было подходящее, саксонское, – Сильф[62]62
  Сильф – дух воздуха (миф.).


[Закрыть]. Так назвала его сама Присцилла, когда отец подарил ей этого жеребца на шестнадцатилетие.

Присцилла часто разъезжала на коне по окрестностям Ахена либо вдвоем с младшей сестрой Эстер, либо, если у той вдруг исчезало желание посвящать свой досуг верховой езде, в сопровождении личной охраны отца. И всегда Сильф не скакал, а буквально парил над лугами Ахена (благодаря чему, собственно, и получил столь говорящее прозвище).

Эйнар как раз выполнял свои привычные обязанности, когда в конюшню вошел Теодорих. Он неслышно приблизился к другу и обнял его.

– Приветствую тебя, Эйнар!

– Не испачкайся! – отстранился тот от неожиданности. – А то еще заляпаю чем-нибудь твою красивую униформу. Ты, никак, проведать меня решил?

– И проведать в том числе. Госпожа Присцилла изъявила желание прогуляться верхом сегодня после полудня, мне же поручено сопровождать ее.

– В замке судачат, что она к тебе неравнодушна, – хихикнул Эйнар. – Это так?

– И ты туда же! – воскликнул Теодорих в отчаянии. – Не повторяй чужих глупостей!

– А чего? Девушка она красивая, да к тому же дочь самого наместника… Или тебе принцессу надобно? Или, может, сразу королеву?

Теодорих осуждающе взглянул на друга, и тот виновато развел руками:

– Ну, извини, друг! Не обращай внимания – это так, к слову пришлось… Вы, кстати, вдвоем на прогулку поедете? – поспешил он сменить тему.

– Точно еще не знаю… Но вроде бы и госпожа Эстер собирается примкнуть…

– Поня-я-ятно… – неопределенно протянул Эйнар.

– Ну и что тебе, скажи на милость, понятно? – взъярился вдруг Теодорих. – На Клерет намекаешь? Хочешь упрекнуть, что после переезда в Ахен я совсем о ней забыл? Так я ведь, к твоему сведению, ничего ей и не обещал! И из дома убегать, заметь, не просил!..

– Точно не обещал?! – с нарочито заинтересованным видом перебил Эйнар все более распалявшегося друга.

– Точнее не бывает… – буркнул Теодорих, устыдившись собственной горячности. И после недолгой паузы даже нашел в себе силы поинтересоваться: – Как там она, кстати?..

– Полагаю, Клерет тоже устроилась здесь неплохо. Работает, естественно, в кузне, при замке наместника. Говорят, главный кузнец долго смеялся, когда слуги Сегноция привели в его «владения» девицу… Однако, когда увидел Клерет в деле, мигом возвел ее в ранг личной помощницы. А в последние дни замок кишит слухами, что сын главного кузнеца буквально не дает нашей Клерет проходу со своими ухаживаниями…

– А почему – «нашей»? – Выпустив пары́, Теодорих вновь вернулся к «снисходительно-лидерским» интонациям. – Клерет – взрослая, сильная и самостоятельная девушка, если ты этого еще не заметил… Так что, полагаю, она и сама в состоянии решить: принимать ей ухаживания сына кузнеца или нет…

– Ну да… Тебе-то, понятное дело, теперь без разницы… – делано «насупился» Эйнар. – А что, если я, к примеру, до сих пор страдаю по ней?..

Разгадав бесхитростную «игру» друга детства, Теодорих шутливо погрозил ему пальцем и одновременно «назидательно» произнес:

– И напрасно, Эйнар, поверь мне! Клерет – девушка простая, сантименты знатных и воспитанных барышень ей неведомы! Если бы ты затронул струны ее, так скажем, «души», она сама давно бы примчалась к тебе! Так что послушай моего совета: не теряй времени и приглядись к служанкам! Вон сколько их вокруг, и одна другой краше!

– Благодарствую за совет, друг. И то верно… – улыбнулся Эйнар. – А лошадей я вам снаряжу по высшему разряду, не волнуйся, Теодорих.