Текст книги "Живая душа. Встречи с Владыкой Иоанном (Снычевым)"

Владыка. Можно сказать: если кто задумал злое, так найдет и средства…

Ольга Николаевна. К сожалению, в Императорской Фамилии не все было благополучно. Один из князей Шаховских написал книгу, жаль, что по-английски – меня там поразило вот что: среди иллюстраций был портрет Великой Княгини Марии Павловны Старшей, и под ним было написано, что весь яд на Царскую Семью истекал из ее великосветского салона… Как ни странно, но это факт…

Константин Д. Я воспользуюсь случаем, Ольга Николаевна, можно, и на секунду вас перебью?

Ольга Николаевна. Да.

Константин Д. Владыко, это в связи с тем, что Ольга Николаевна говорила. Мы предполагаем вести работу в Союзе Православных Братств по сбору документально-справочных материалов, которые могут помочь в деле канонизации Царской Семьи в будущем. И мы сочли стоящим делом основать фонд или центр, который бы занимался тем, что собирал бы и централизовывал все исследования, которые могли бы в этом помочь. Тут с вопросом и по поводу Григория Ефимовича Распутина-Нового, по поводу его подлинной роли в нашей истории можно было бы точнее разобраться. Ведь это вопрос весьма противоречивый. Вот мы просим Вашего благословения на базе Союза Православных Братств создать группу людей, которые занимались бы конкретно только этими вопросами.

Ольга Николаевна. Я думаю, и Тихон Николаевич поддержал бы такую нужную деятельность.

Константин Д. Очень хорошо. Первые материалы по тем направлениям, о которых мы с вами, Ольга Николаевна, уже говорили, Бог даст, к Рождеству должны появиться. Нам бы хотелось Вашего благословения, Владыко, на создание такого фонда или исследовательской группы…

Владыка. Дело нужное, но надо, чтоб раньше оно двинулось… Понимаете? Вполне возможно, на следующем заседании Синодальной комиссии по канонизации какой-то ответ будет. Ну, если не в ноябре, то в декабре точно… Понимаете?

Константин Д. Можно и раньше, Владыко, нам что-то сделать…

Владыка. Да, эта комиссия поручила отдельным лицам в Москве поэтапно по разным рубрикам собрать и разработать весь исторический материал. Будут освещать темы, скажем, «Царь и Православие» или «Царь и Распутин», или «Домашний быт Царской Семьи», «Последние дни Царской Семьи»…

Константин Д. Владыко, было бы хорошо, если бы Вы нас сориентировали на конкретный срок.

Владыка. Я же Вам и говорю, что в этом году, в декабре месяце заседание будет. К этому времени и надо бы вам что-то сделать…

Константин Д. Тогда, я думаю, что к первому декабря мы попробуем представить первые материалы…

Владыка. Да, попробуйте… Пусть, может, он и не такой совершенный материал будет, но все-таки документ…

Константин Д. Мы постараемся, чтоб наши исторические справки были документированными и достаточно грамотно составленными…

Владыка. Так, хорошо…

Ольга Николаевна. Владыко, я еще хотела закончить разговор по поводу этих частных лиц и по поводу Екатеринбургских останков… Помогите… Разговор с Авдониным, который является председателем фонда «Обретение», не привел ни к чему… Мы разговаривали с Блохиным из Екатеринбургского совета, он координирует все действия с экспертизами и возможным захоронением. Объяснялись с представителем Президента Машковым.

Они показали полностью свою холодность: не может быть и речи подвергать сомнению подлинность этих останков. Они без Церкви решили, что найденные останки – и есть мощи Царственных Мучеников. Утверждают, что необходимо только некоторые маленькие детали уточнить, чтоб окончательно доказать, что это они… Сейчас доказано уже, что пять скелетов, якобы, принадлежат одной семье. Они настаивают, чтобы останки эти навсегда остались в Екатеринбурге – там были захоронены, что это их «неотъемлемое» право, и Авдонину поручили, чтобы он образовал общество, которое называется «Обретение».

Владыка. Останков?

Ольга Николаевна. Да. Это общество «Обретение». Вот фотокопия их устава. Простите, что такая неважная копия.

Владыка. Ну, ничего… У меня лупа есть…

Ольга Николаевна. Другую копию этого документа я отдала Святейшему Патриарху. Оказывается, с высшим церковным руководством не консультировались ни тогда, когда собирались в 1991 году вскрывать могильник, ни до сих пор, когда решают вопрос о подлинности останков. Видимо, Церковь хотят поставить перед свершившимся фактом.

В уставе фонда «Обретение» есть такие пункты, что фонд имеет полные права на все участки земли вокруг Ганиной Ямы в Коптяковском лесу и в самом Екатеринбурге на месте Ипатьевского дома. Они, якобы, будут устраивать там заповедник. Кроме того, этот фонд имеет право устроить там и храм, и клуб, и музей, и какой-то отель или мотель… Это – помимо заповедника в районе Ганиной Ямы.

Причем никому ни налога, ничего он платить не собирается. Так что очень выгодное дело, как теперь «по-русски» говорят – бизнес. Мы с Авдониным разговаривали от девяти часов вечера до половины первого ночи. Вел он себя весьма неподобающе. Сидел, развалясь, руки в карманы, так и разговаривал. И когда мы его спросили, не считает ли он, что это могут быть останки совершенно других людей, а не Царственных Мучеников, как они все время пытаются доказать, он даже не дослушал нашего мнения и сразу говорит: «Вообще тут вопроса никакого нет!» Почему? Я была очень подавлена этой беседой. Я ему сказала: «Мне кажется, все, что вы делаете, – это только на весь мир распускаете фальшивые слухи и этим деньги намерены зарабатывать».

Владыка. Российская интеллигенция последних семидесяти лет отнюдь не интеллигентна.

Ольга Николаевна. Да, для таких нет ничего святого…

Владыка. Не только святого – даже нормального человеческого.

Ольга Николаевна. Им интересен только результат – сколько это денег принесет…

Владыка. Да, да… Ну, конечно, ждать от них такого благоговейного отношения к святыням или даже к простым человеческим останкам не приходится.

Константин Д. Владыко, вот что получается: похоже, что все это очень тщательно спланированная и широкомасштабная кампания, которая имеет своей целью выдать за мощи Мучеников непонятно что…

Владыка. Да-да, а потом сказать: знаете, вот вы им молились, а ведь это совсем не то…

Ольга Николаевна. Вот этого я боюсь больше всего!

Владыка. Я думаю, в канонизации можно пойти тем путем, скажем, что не надо искать останки Царской Семьи. Земля Господня хранит тайну, то ли они сожжены, то ли где-то тайно захоронены – наверняка Богу Одному ведомо. Нам нужно вскрыть сам быт, саму жизнь Царской Семьи, Их святость, величие… Во всяком случае, это необходимо. Мы, вот я не знаю, имеем ли мощи Святого Равноапостольного Князя Владимира? А святость его от этого ничуть не умаляется.

Ольга Николаевна. Видите: Их мощи даже не необходимы для прославления… Если Они потом вдруг обретутся – это будет так же, как с Крестом Господним было…

Владыка. Да, конечно, Господь явил его спустя три века…

Ольга Николаевна. Когда принесли три креста, ведь сразу же узнали, какой Господень Крест!

Владыка. Да, сразу… Поэтому мне кажется, что во избежание ложных мощей, действительно, мы не имеем права доверять каким-то научным экспериментам…

Ольга Николаевна. Это жуткое кощунство, и не только по отношению к Царской Семье, а по отношению к кому бы то ни было, кто был убит и закопан!

Владыка. И постольку-поскольку есть сведения, и довольно-таки исторически подтвержденные, что Царственные тела разрубали, жгли на кострах и потом обливали кислотой, то все эти новейшие находки и выводы ученых крайне сомнительны.

Константин Д. Думаю, что нынешние антирусские власти специально хотят затушевать материалы официального следствия 1918–1919 года, чтобы скрыть религиозный характер убийства.

Владыка. Да…

Константин Д. Владыко, скажите, пожалуйста, а есть ли гарантия того, чтобы они в эти игры Церковь не вовлекли?

Владыка. Но это, конечно, надо через Святейшего Патриарха решать…

Константин Д. Дело еще в том, что одна из влиятельных политических группировок хочет привезти эти останки сюда и захоронить здесь, в Петропавловской крепости… Собчак, Ростропович, Радзинский и другие.

Свято-Троицкий собор Александро-Невской Лавры. 1913 г. Петербург. Фотограф К. Булла

Владыка. Но это все равно надо через Патриарха решать, это суждение должно быть не одного даже Патриарха, а всего Священного Синода…

Ольга Николаевна. Но ведь к нему не было официального обращения от властей, а общаться с такими типами, как Авдонин и ему подобными, Святейшему как-то не пристало.

Владыка. Несомненно. А о чем еще, Ольга Николаевна, Вы беседовали с нашим Патриархом?

Ольга Николаевна. Предложила Святейшему следующее: раз уж Зарубежная Церковь прославила Новомучеников Российских, то нужно либо признать существующее прославление или прославить Их здесь в России. Покаяние в великом грехе цареубийства даст возможность слиться нашим Церквям в единую, что и поможет возрождению России.

Владыка. Это, конечно, рано или поздно надо решать – я говорю про объединение Церквей – но сейчас необходимо соблюдать каноны. Каноны какие? Те, которые составлены Апостолами и Вселенскими Соборами и Поместными Соборами еще в период Вселенских Соборов. Соблюдать и постановления наших Поместных Соборов. А здесь последнее время получается как раз несоблюдение. Здесь ведь как логически идет: если вы признаете благодатность целостного организма Русской Православной Церкви на территории России, естественно, она имеет все канонические основания к тому, чтобы жить по этим канонам, то есть сохранять ту структуру, которая существует в Церкви. В данном случае, скажем, – Патриарх, Священный Синод, епархия и приходы. И каноны говорят так, что не имеет права, скажем, один архиереи, одной епархии, рукополагать священников для другой епархии. Если это признается, то признается. Нет? – Нет! Иначе Зарубежная Церковь не принимала бы в свое лоно священников, которые по разным причинам вышли из послушания Патриарху.

Ведь за границею говорится даже о «безблагодатности» нашей Церкви. Значит, она должна была бы на основании того, что «безблагодатна» Русская Церковь, «перебежчиков» сначала крестить, миропомазать, потом рукополагать в одну степень, в другую степень и в третью степень. Но это не делается. Значит, канон остается в силе, и благодатность Церкви тоже остается в силе. И поэтому происходит нарушение этих канонов, когда кто-то из наших хочет перейти в Зарубежную Церковь, то есть в другую епархию. Хорошо. Существует Апостольское правило 23-4, которое говорит о том, чтобы принимать клирика из другой епархии только с увольнительной грамотой. Без этого нельзя. И рукополагать тоже не имеют права епископы одной епархии клирика другой епархии. Если это совершается, то подлежит запрещению и низвержению и тот, кто рукополагал, и тот, кого рукополагали. Значит, мы должны канон соблюдать. Вот в чем дело… Ну, исторически оказалась на территории другой страны наша часть русского епископата – можно же создать экзархат… Или надо зачем-то говорить, что это автономия… Ну, в конце концов, автономия… Надо признать ее законно… И на своей территории тогда уж, как говорится, устраивайте свою церковную жизнь. Но чтобы она была сугубо Православной и в то же время входила бы в общий организм всего Вселенского Православия. Без этого нельзя. Надо запомнить, что Православная Церковь одна. Поместные Церкви – только части общей Церкви. И все Православные Церкви должны быть объединены в союзе мира и любви. Если же этого нет, то, понятно, не может быть и единства, и спасения.

А здесь получается нарушение. Скажем, у меня какой-нибудь батюшка захотел перейти – и перешел. У нас вот есть, он дьяконом был. Взял и, не спросившись, ушел. Пришел бы и сказал: Владыко, вот так и так, мне хочется перейти в Зарубежную Церковь. Ну, хорошо, если тебе хочется, но только с таким условием: переезжай туда, я отпускаю тебя. То есть – в соответствии с каноническим правилом. Хочешь – езжай: хоть в Берлин, хоть в Америку в эту самую, в Вашингтон или куда там уже и трудись, если тебя примут. А если ты не подчиняешься архиерею, самовольно оставляешь приход, то ты подлежишь запрещению. И присылать своего священника другой епископ ко мне не может, потому что это нарушение канона. Значит, что бы ни произошло, мы не будем даже Зарубежья касаться, а, скажем, внутри Русской всей Церкви… Вот Санкт-Петербургская, Новгородская, Петрозаводская, Вологодская, Архангельская, Тверская епархии. И какой-нибудь священник сказал бы: Владыко, не нравится мне, я ухожу в Новгородскую. И все. А я не считаю нужным его отпускать… А он уезжает. Тот архиерей примет, а оттуда какой-нибудь священник тоже скажет архиерею: ты мне не нравишься, я вот поеду лучше в Петербургскую… Что получится?..

Ольга Николаевна. Ну да… В армии так тоже нельзя.

Владыка. Если в армии это нельзя, то в Церкви особенно этого нельзя делать. Для того и существуют церковные каноны… Вот недавно – батюшка иеромонах Алексий был иноком на Валаамском Подворье, а теперь вот приткнулся в Зарубежную Церковь. И эту княгиню Марию Владимировну почитает, хотя, вроде, и в Русской Церкви знал ее, – взял и перешел в Зарубежную Церковь. Я его вызываю: «Отец Алексий, вот ты мне скажи откровенно, что я мог допустить в своей жизни, чтобы тебя соблазнять?» – «Ничего», – говорит. – «Так зачем же ты уходишь от меня-то?..»

Ольга Николаевна. А почему же он пошел?..

Владыка. Но ведь человек-то еще молодой, неопытный еще, конечно, всего этого не знает. Его рукополагал Митрополит Кирилл… Митрополит Кирилл на встрече Всемирного Совета Церквей высказал, что наступит время, когда мы будем пить все из одной Чаши… О! Видите? Что Митрополит-то говорит! Из одной Чаши пить!.. Я все-таки человек-то немножко грамотный и поэтому знаю: есть время прошедшее, есть время настоящее, есть время будущее. О каком же он времени говорил, Митрополит-то Кирилл? О прошедшем, настоящем или будущем? Говорил он о будущем – наступит время. Значит, в настоящее время мы не можем пить из этой Чаши, потому что у нас нет единомышления.

Единого понимания. Значит, мы не соединяемся. Ну, это его разве, отца Алексия, удовлетворило?

Это так же, как если бы нам, подобно протестантам, на мистические секты разбиться. Возьмем, к примеру, пятидесятников. С ними невозможно говорить. Буквально. Вот докажешь им одно заблуждение – вот Евангелие от Матфея, что там написано? Им докажешь – они начинают другое место перетолковывать. Докажешь там, они – третье. Третье докажешь – на четвертое перескочат. Вот они так бегают, бегают…

А у нас, православных, в чем беда? Нет послушания. Послушания, да со смирением. А будь это – конечно, у нас бы этого беспорядка не было. Но вот главное – если я тебе не подавал никакого повода к тому, чтобы ты от меня отходил, но хотя ты находился в ведении Патриарха – и Патриарх тебе не давал никакого повода… Ну, взял бы, если тебя так уж не удовлетворяет жизнь в этом Подворье Валаамском, попросил бы Святейшего… Патриарх бы его отпустил, перешел в мое ведение, я бы его назначил игуменом монастыря… Ваше Святейшество, прошу вас освободить меня… На приходе был вроде и неплохой батюшка. А все-таки убегаешь. Куда ты бежишь? Ну, езжай с Богом. Если хочешь ты за границу, я тебя отпущу, но ты запрещен. Ты запрещен не мной, Святейшим запрещен. Ты не понимаешь этого запрета. Ведь если тебя рукополагали во священники, значит, ты принял благодатное действие. И этот же архиерей накладывает на тебя запрет. То есть совершенно тебя сковывает в действиях благодати. Благодать не действует, а ты идешь, как говорится, напролом. И что же получится? Ты будешь совершать службу, а хлеб не будет Телом Господа, а будет хлебом, и вино не станет Кровью Спасителя… Форма будет соблюдаться, внутренне ничего не будет… И ты будешь людей вводить в заблуждение. Будешь служить молебны, будешь служить литургии, а таинства не будут совершаться. Не понимает… Вот в чем дело… Враг, он начинает лезть в одно, другое, если это не помогает – третье…

Ольга Николаевна. Путает…

Владыка. Путает, чтобы только запутать… Я говорю, ну, тебя разве кто понуждал, скажем, идти путем, как ты понимаешь, экуменизма? Ну, кто тебя, – Патриарх, я, разве тебя кто-то заставляет?.. – Нет.

Ольга Николаевна. Это немного напоминает давние поступки еще молодого Князя Владимира Кирилловича. Потому что он был как будто бы в Зарубежной Церкви. Зарубежная Церковь запретила ему вступать в брак с урожденной княжной Леонидой Георгиевной Багратион-Мухранской, вдовой банкира Кирби. Он не обратил на церковный запрет никакого внимания, поехал в Швейцарию и в греческом храме обвенчался. Потом вернулся в Зарубежную Церковь. Когда подошел последний час, его привезли сюда хоронить. Понимаете, нет последовательности.

Владыка. Ну, это, собственно говоря, его мирское дело. Князь был все-таки крещеным православным человеком, ну, хоть и согрешил, во всяком случае, наше дело было – честь по чести похоронить его, предать земле.

Церковные же нестроения ведут к нестроениям государственным, рушится и семейная жизнь, быт каждого человека. Но мы должны помнить про наши беды вот еще что. У Святых Отцов есть такое утверждение, что во всех бедствиях или испытаниях, с которыми ты встречаешься, ищи причины не во внешнем, а ищи во внутреннем…

Ольга Николаевна. В себе… Да, безусловно.

Владыка. В наших бедах виновны не только какие-то внешние таинственные силы, но и мы сами… Если поглубже разобраться, мы, конечно, не можем отвергать таинственных сил, которые стремились во что бы то ни стало разорить Россию. Это правильно.

А если еще глубже подойти к этому, то можно сказать и по-другому. Можно и оправдать себя…

Ольга Николаевна. Предки наши согрешили – да, я согласна…

Владыка. Дело не в этом… Вы представляете себе, вот бросается семя. Так? Какое бы ни было – пшеницы, ржи или других видов… Бросается семя, если почва не благоприятная – оно заглохнет. Ведь почему сейчас движется на нас Запад… разными своими изуродствами, потому что создана благоприятная почва… Вот в чем дело. Если бы, скажем, наша внутренняя духовная жизнь была иной – в ней не было бы отступлений, а была бы настоящая крепость, – естественно, никакой бы внешний враг не посмел бы нас сокрушить. А было с нашей стороны, было… Ну, вот один покойный Митрополит – опытный человек, наблюдательный, из числа ученого монашества, которое участвовало в подготовке Собора Поместного в 1917–1918 году, рассказывал: ну как же нам, говорит, не понести наказания, если сама Троице-Сергиева Лавра превратилась в развал?! Что нам удивляться, если недалеко от Лавры, на горке, был учрежден «дом терпимости» и туда время от времени похаживали – кто? – мо-на-хи! Понимаете, какая вещь? Следовательно, мы за это должны нести наказание? Должны. Мы виновны! Будь монахи целомудренны – конечно, не было бы «домов терпимости», они бы не существовали. Как, например, Преподобный Ефрем Сирин жил в одном доме, а напротив жила блудница. Вот она его все соблазняла, давай, мол, со мной согреши…

– А что надо?

– Надо, мол, только немного глины, чтобы залепить мне окно, чтобы не растворялось… Больше ничего.

– Если уж тебе хочется согрешить со мной, тогда пошли на торжище.

– Как это я пойду на торжище?

– Вот ведь, тебе стыдно перед людьми, а перед Богом-то как?..

Значит, Преподобный не имел плоти… А другой бы, конечно, уже, как говорится, растаял бы – вот что такое, понимаете, благоприятное условие… обстановка…

Вот и здесь… Можно и так и так. То есть, силы действуют внешние, но они бы не произвели такого вот разрушения, если бы в наших духовных почвах не было действительно благоприятных условий для этого.

Ольга Николаевна. Параллель очень похожая…

Владыка. Поэтому нам нужно подходить очень рассудительно… Не надо, скажем, обвинение класть на всех евреев, как виновников в наших революционных бедах…

Ольга Николаевна. На весь народ?

Владыка. На весь народ нельзя. Это погрешительно и опасно.

Ольга Николаевна. Безусловно. В этом я с вами полностью согласна, Ваше Высокопреосвященство, но дело в том, что вопрос здесь очень сложный… К сожалению, я живу на Западе, я вижу, что происходит. Они каждый раз играют этим словом…

Владыка. Это другой вопрос…

Ольга Николаевна. То они говорят: вот мы – религия, то нет: мы – нация… Или: мы – не нация, мы – религия… И вот так: когда нужно, если что касается нации, то они подставляют религию…

Владыка (смеется). Ну, тут нам надо, как говорится, ухо держать востро… Кто бы вы ни были, хоть нация, хоть религия, но мы знаем, что у вас произошло отступление. Вы ждете своего мессию, которого Господь указал и к которому вы сейчас готовитесь…

Ольга Николаевна. …И вот они готовят его.

Владыка. Господь говорит: Меня не приняли, пришедшего от Отца, а когда он приидет – вы его примете…

Ольга Николаевна. И вот это меня страшит… Они сейчас хотят подсунуть ложные мощи и хотят именно научно доказать, что не было того страшного святотатства, которое произошло, что не было цареубийства, а было убийство простых граждан, отрекшихся от Царства.

Владыка. Да… И даже с этой точки зрения. Потому что тут трудно сейчас доказать, потому что нужны ведь все-таки вещественные доказательства обнаружения останков… Это трудно. Но здесь, мне кажется, другое: они хотят ложными мощами, их «обретением», с одной стороны, доказать, что это не было такое уж зверское убийство… Раз мощи сохранены, значит, сохранены… Но и в то же время ввести в заблуждение людей: а потом скажут, что они поклоняются каким-то неизвестным останкам…

Ольга Николаевна. Вот… Это самое больное… Чтобы не было опять надругательства над народом…

Владыка. Понятно… Конечно… Я думаю, что тут вопрос будет решаться, если это коснется церковной жизни нашей епархии… Я думаю, этот вопрос будет нами основательно разбираться…

Ольга Николаевна. В общем, в итоге, Ваше Высокопреосвященство, я бы вас очень попросила, чтобы вы, если можете, блюли это дело…

Владыка. Да, конечно…

Ольга Николаевна. Я считаю, что прославление Царственных Мучеников и всех Новомучеников Российских нельзя отделять одного от другого…

Владыка. Совершенно верно.

Ольга Николаевна. Тихон Николаевич подчеркивает – здесь есть соединение Царя и Народа. Это совершилось Таинство – даже в их общей мученической смерти. Так как Он – Помазанник Божий, Он не ушел, не оставил Свой народ. Он остался со Своим народом, и Он принял смерть со Своим народом. Так же, как и Его народ, верные слуги остались с Ним во время смерти… И это соединение четырех лиц, которые были с Ним вместе, – это есть символическое соединение Царя и Народа. И нельзя их разделять…

Владыка. Господь совершает водительство Своего верного народа, Он вскроет, что не ясно… Он поможет не совершить ошибки, потому что ошибка уже может быть и в том, что мы понимаем как святость… А будет такая ошибка, когда всех прославим в лике святых Новомучеников, а среди них окажутся, может, даже не святые… Вот опасность…

Ольга Николаевна. Опасно… но…

Владыка. В Самаре была такая семья – три сестры, отец мученически погиб. Я попросил написать жизнеописание, чтобы, может быть, поставить его в число Новомучеников. Но они сказали так: это все хорошо, это ведь их отец был, но вдруг он в те последние минуты допустил что-нибудь такое, что мы будем молиться: «Моли Бога о нас, отче Сергие!» – а он будет нуждаться в наших молитвах… Это будет хуже… Лучше оставить на волю Божию… Вот так.

Поэтому, может, даже лучше: упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего, хотя он и святой был. Это безопасней гораздо, чем, скажем, вдруг Господь его не прославил, а мы будем обращаться: моли Бога о нас. Когда надо молиться за него еще. Но это – на все воля Божия.

Ну что же, пожелаю Вам милости Божией.

Ольга Николаевна. Главное, Ваше Высокопреосвященство, помолитесь обо мне, пока я буду в дороге. Потому что дорога будет очень длинная – почти 20 часов, пока доберусь до дому. Это будет тяжко для меня физически…

Владыка. Ну, если возможность будет с Владыкой Виталием переговорить, то мы имеем надежду и желание на будущее взаимопонимание…

Ольга Николаевна. Вы подготовили письмо?..

Владыка. Нет, Вы можете сами рассказать о встрече со мной, с другими иерархами, рассказать, что у нас есть все предпосылки к тому, чтобы снять всякие преграды канонического характера…

Ольга Николаевна. Я обязательно передам.

Владыка. Сейчас время единства, когда требуется как раз единство и организация сил.

Ольга Николаевна. И если случайно зайдет речь, то, не обнадеживая никого, но все же, Вы бы хотели с ним встретиться?

Владыка. Ну, а почему нет? Конечно! Вы имеете мое обращение?

Ольга Николаевна. Да, все эти статьи есть. Везу их все с собой…

Владыка. Вот и скажите там: такое в России направление. Скажите: это не только Митрополит Санкт-Петербургский так думает, но это и мнение многих архиереев, и многих простых русских людей…

Ольга Николаевна. А была негативная реакция?

Владыка. Со стороны архиереев я не замечал. Может, кого-то и кольнуло, но я не замечал…

Ольга Николаевна. Потому что сильно написано… Сильно…

Владыка. Даже мне прислал благодарность протоиерей Лев Лебедев, перешедший в Зарубежье… Он с благодарностью написал письмо: если бы все архиереи, говорит, так считали, у нас бы уже не было никаких разногласий… А мы думаем, что во всяком случае большинство архиереев очень были довольны этим выступлением.

Ольга Николаевна. Но никто не посмел сам выступить…

Владыка. Но это неважно, во всяком случае, согласие с тем, что написано, есть.

Ольга Николаевна. Это уже помощь, это уже поддержка вам…

Владыка. Да… Ну, помогай Господи и вам, Ольга Николаевна.

Эта беседа была, пожалуй, последним самым ярким впечатлением от моей поездки в Россию осенью 1992 года.

Мой рассказ-отчет о путешествии по России произвел сильнейшее действие на настроение Тихона Николаевича, он твердо решил: надо ехать в Россию. Поездку запланировали на май 1993 года.

Мы поддерживали связь с Владыкой Иоанном и в дальнейшем. Когда в январе 1993 года некий Мариинский фонд (опять общественная организация, а не официальные власти!) заявил о готовящемся скорейшем захоронении Екатеринбургских останков под видом Императорских по Православному чину Царского погребения в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга, мы с Тихоном Николаевичем позвонили Владыке и обсудили этот вопрос. Потом и Владыка Иоанн, и Тихон Николаевич – каждый выступил со своим заявлением для прессы. Лондонская газета «Sandy-Express» напечатала по этому поводу большую статью-расследование. В ответ на это Тихон Николаевич послал туда сообщение от 31 января 1993 года:

«Я был рад прочитать ваше прекрасное расследование, которое высказало серьезные сомнения в подлинности костей, якобы принадлежащих Российской Императорской Семье.

Я, как родной племянник Царя Николая II, будучи сыном Его Сестры Великой Княгини Ольги Александровны, вполне согласен с заключением, вынесенным в вашей статье.

Моя супруга Ольга была недавно в России. Она встречалась, между прочими, и с профессором В.Л. Поповым, руководителем кафедры медицинской казуистики в Военно-Медицинской Академии Санкт-Петербурга. Он тоже заявил, что подлинность костей не доказана. Если же Британское МВД объявит после генетического исследования, что кости подлинные, то я только смогу прийти к заключению, что Британское МВД пало жертвой обмана».

Эту статью подготовил к печати английский журналист русского происхождения В.Козликин. Насколько мне известно, статья в Англии наделала много шума, и журналиста вскоре уволили. Но это было потом.

А тогда Митрополит Иоанн предложил провести специальную богословскую и научную конференцию на эту тему. Мы горячо поддержали его дельное предложение, и Тихон Николаевич послал приветствие к этой конференции, которая проводилась в Москве 9-11 марта 1993 года:

«Торонто 2 марта 1993 г.

Уважаемые господа!

Благородные намерения, заявленные организаторами Вашей Конференции, предполагаемый состав ее участников и благословение Высокопреосвященнейшего Митрополита ИОАННА, Санкт-Петербургского и Ладожского, позволяют надеяться на то, что эта конференция сможет стать первым шагом всестороннего, непредвзятого и благоговейного окончательного расследования Екатеринбургского злодеяния.

Нет сомнения, что без именно такого “расследования до конца” невозможно восстановить историческую преемственность Русской жизни.

К сожалению, нынешние власти России – работники прокуратуры и следственных органов – оказались глухи к призывам общественности…

Полное и компетентное исследование так и не начато, зато, к сожалению, уже несколько лет подряд группа частных лиц, с частично меняющимся составом и никем официально не уполномоченная, пытается выдать за останки Царственных Мучеников безвестные кости, обнаруженные в одном из Уральских захоронений. Теперь эти останки покойников таскаются в мешочках и коробочках на исследования иностранным, так называемым, экспертам.

Безобразное положение становится просто нестерпимым.

Господа! Я надеюсь, что, с Божией помощью, общими усилиями, именно ВЫ сможете, наконец, приблизиться к истине, сдвинув с мертвой точки дело дорасследования убийства Царской Семьи.

Желаю Вам всяческих успехов!

МЫ РУССКИЕ, С НАМИ БОГ!

Всегда Ваш ТИХОН»

Получилось так, что это было последним публичным обращением моего дорогого супруга Тихона Николаевича Куликовского-Романова к русским людям в России. Через месяц у него случился обширный инфаркт. За день до смерти Тихон Николаевич обратился к Владыке Иоанну с настоятельной просьбой не позволить горе-экспериментаторам совершить новое кощунство – вскрыть для своих исследований могилу его дяди Великого Князя Георгия Александровича. Владыка Иоанн выполнил его завещание, не дал своего разрешения на безответственное вскрытие гробницы в Петропавловском соборе, но слишком настойчивые гробокопатели ухитрились, увы, преодолеть тот запрет летом 1994 года.

Когда не стало Тихона Николаевича – это страшное событие случилось 8 апреля 1993 года в день Архангела Гавриила, – я думала, что не переживу этого тяжкого потрясения и даже не помышляла о новых поездках в Россию. Но долг совести – продолжить дело моего супруга после его смерти – был выше моей слабости и моих преходящих чувств. В сентябре я вновь отправилась в дорогу через океан.