Текст книги "Падаю в небо. Роман и новеллы"

Глава IX

Ровно через неделю я получила ответ от Мари с предложением обсудить условия контракта через два дня в Skype. За прошедшую неделю успела найти в интернете, и посетить профессора – вертебролога. Убедив в ненужности операции, обещал полное восстановление в течение двух месяцев. Поверив ему, об аварии больше не вспоминала. События этого года перестали удивлять, в полном спокойствии принялась составлять список интересующих меня вопросов к Мари.

Встреча была другой, более открытой и понятной. Обсудив тонкости и нюансы моих обязанностей и оплаты, переезда и жилья, мы обе остались довольны результатом переговоров, и не скрывали этого.

Три месяца предполагалось на оформление всех документов, моё полное выздоровление, и обучение, за счет компании, с преподавателем основам кейтеринга, тонкостям этикета проведения деловых приемов, презентаций и конференций.

Контракт Мари прислала почтой через пять дней, подписав все страницы, я отправила его в Лондон.

Поняв, что перемены проникают в жизнь настолько быстро, насколько я готова распахнуть им входную дверь, перестала придерживать ее ногой.

Каждый день приходилось много читать на английском статьи, которые сбрасывала Мари, а два раза в неделю заниматься с преподавателем. Новая информация кружилась в голове, как в центрифуге, казалось, это невозможно запомнить. Маэстро убеждал, что все воспроизведется в нужный момент, в необходимом месте. Объяснял он легко и понятно, давал много дополнительного материала. Тосковать больше не приходилось. Мама радовалась текущим переменам, как будто это происходило с ней. Занимались мы всегда в моей квартире, куда однажды нагрянула Мила с фотоаппаратом. Учитель носил острую бородку, а к ней пенсне, костюм и шейный платок, что завершало образ мужчины «не нашего времени». Мила не могла отвезти от него глаз, и напросилась сделать короткую репортажную съёмку в моей светлой комнате во время занятий. Камера превращала маму в одержимую своим новым увлечением, которое уже стало приносить деньги. Теперь при ней всегда были бланки договоров, которые необходимо подписать перед съемкой. В них трактовалось о том, что модель не против использования своих снимков в коммерческих или других целях. Учитель не был исключением, ритуал подписания договора давал Миле почувствовать себя настоящей фотографиней. Так и было, портреты кудесницы дышали жизнью, заставляя содрогаться.

Глава X

Шли дни. Приближая меня к началу новой жизни в другой стране. Сидя в кресле – качалке, размышляла над планом своих дальнейших действий, вычеркивая в ежедневнике сделанное, связанное с переездом в другую страну. На улице кто-то жег костер, и жарил барбекю, аппетитный запах медленно заполнял комнату, заставляя проглатывать слюну. Вкусные мысли прервал телефон, звонила Даня:

– Ты дома? Скоро буду, нужно выговориться.

Знакомый голос звучал чужим, она с трудом себя контролировала, я испугалась:

– Ты в порядке?

– В полном беспорядке, но это временно, – добавила она.

Даня остановилась в центре, в своей двухэтажной квартире, полученной от родителей. Она жила здесь уже два месяца после дня рождения Милы. Отец Даниэллы был выдающейся личностью, известный профессор архитектуры. Оставив ей в наследство свою небольшую коллекцию картин, научил понимать толк в живописи. Окончив университет, после музыкального училища, она получила специальность искусствоведа. Со временем начала организовывать выставки по всему миру, раскручивая молодые таланты.

Даня приехала быстро, влетев в квартиру стремительно, по – мефистофельски. Такой я её не видела. Она впервые выглядела на свои 55-ть. Похоже, было не до прелюдий:

– Я застала его с Лео в нашей постели

– Нет, не могу в это поверить. С Лео?! Как это возможно?

– В моей постели и квартире, – через несколько секунд, закурив, она продолжила, глядя в окно, – как-то давно, до встречи со мной, когда ему было 25 – ть, он мечтал стать певцом. Образования музыкального не имел, в университете изучал китайский, и брал частные уроки вокала. Получалось неплохо, его хвалили преподаватели. В то время парень уехал в Лондон, и там записал три очень приличных, говоря о качестве, хита. Остановился у одного модного стилиста-имиджмейкера. Тот работал со звёздами шоу-бизнеса, и представил приятеля «нужным» людям. Когда увидела их общие фото, почувствовала, что эти отношения были близкими. Подумав, все-таки решилась спросить об этом. Тогда неестественно рассмеявшись, он ответил, что у меня бурная фантазия, а стилист всего лишь друг. Сомнений не было: он «спал» с гламурным парнем в обмен на эти хиты, за участие в известном конкурсе исполнительный, куда, по его рассказам, маниакально хотел попасть. Или где же он взял тогда на все это средства? Один костюм от известного дизайнера обошёлся, как выставочный экспонат из музея. Конечно, могу преувеличивать, но так показалось. Я была уверена, что он натурал. Просто очень хотел быть популярным, жажда славы и всеобщего признания, кружила голову. Взлетая к своей мечте, как на воздушном шаре, пришлось выбросить весь лишний груз, по очереди избавляясь от принципов, стереотипов и сексуальных предпочтений, меняя их на имитацию. Хотелось выше, легче и быстрее. Похоже, он решил, что временная смена ориентации, не такая уж высокая цена за лёгкий путь к вершине желанного Олимпа. От этих мыслей было немного не по себе, я уважала больше «бескорыстных» представителей однополой любви. И все же, одев этот поступок в красивую обёртку, оправдала его. Назвала это отчаянной попыткой удержаться в жестоком мире шоу-бизнеса. В итоге он не выиграл конкурс. Оказалось, за призовые места платить было некому.

На мой взгляд, на тот момент, для стилиста цена стала слишком завышенной. То ли он не посчитал, что мальчик достаточно талантлив, то ли отношения к тому времени надоели. Можно только догадываться. Это было 10 лет назад.

Сегодня поняла, что ошибалась, он не был натуралом. Не знаю хорошо это или плохо, это данность. Тогда, после дня рождения Милы, мы подвозили изрядно напившегося Лео домой. Помогая ему подняться в квартиру, похоже, запомнил дорогу, – она грустно улыбнулась, и налила себе стакан воды. Сегодня, когда я позвонила, во время разговора, сработала интуиция. Ты знаешь, что у женщин больше развито то полушарие, что отвечает за слух? Мужчина обманывает на логике, а женщина улавливает враньё своим музыкальным слухом, даже если сама об этом не знает. Не забывай, моё первое образование музыкальное, как и у Милы, нас обмануть сложно. Затем я вернулась домой, дальше ты в курсе. Помню, как жутко тряслись руки, когда на кухне пыталась приготовить яичницу с беконом. Хватая за плечи, он что-то пытался объяснять, но я не смогла слушать, ответив коротко: «Ты меня хорошо знаешь. Собирайся и уходи сейчас. Пусть Лео поможет с чемоданами. Завтра здесь не будет ни одной твоей вещи, я все уничтожу». Они быстро собрались и ушли, – Даня не уставала удивлять, продолжая свою исповедь, – знаю, что наша разница слишком большая. Рано или поздно пришло бы время расставаться. Все проходит, ничто не может быть вечно.

Наш союз фонил энергией и жаждой жизни. Со мной он стал писать замечательные картины, что получалось значительно лучше, чем петь. Это случилось однажды, в Китае, на моей очередной выставке, 7 лет назад, куда мы приехали вместе. Тогда мы только познакомились, я взяла его в качестве помощника – переводчика. Там, увидев работу мастера ЧЖИТОУХУА, это живопись пальцем, решил остаться в Китае на год. Увлеченный искусством беспорядочного мазка, он брал уроки у художника, выполняя подсобные работы, где придётся. Картины ученика отличались простотой и непосредственностью, экспрессивностью и непринужденностью. В живописи пальцем каждый мазок неправильно – случайный. Единство беспорядка было близко талантливому парню. Я полюбила его позднее, увлечённого и одержимого, когда вернулся, и показал свои работы. С тех пор мы не расставались. Спонтанность во всем, утром он писал пальцами лошадь, а в обед йогуртом по моим изгибам. С ним не ощущался возраст. Отношения без скуки и стабильности. Как праздничную упаковку дорого подарка, я открывала его бесспорный талант. В процессе работы мы учили друг друга. Он меня – видеть жизнь глазами дерзкого мастера, вдыхая на полную все ее ароматы. Я же его – умению общаться, правильно подавая себя в определённых кругах, а заодно и искусству играть на моих самых чувственных точках.

За шесть совместных лет, он полностью изменил свою жизнь. Помогая в продажах и знакомствах, я понимала, он заслуживал большего. Правду говорят: «когда готов ученик, приходит учитель». Не собираюсь приписывать себе лишних достоинств, не было бы меня, помог бы кто-то другой, уверена. И потом, это моя работа, в том числе быть трамплином для талантливых художников, – Даня замолчала, как будто ожидая моей реакции.

– Не знаю, что сказать. Вы ведь не были в законном браке?

– Нет. Он младше на 20 лет, сегодня, мне кажется, – это слишком много. Нужно срочно заняться своей сублимацией. Переключусь на новый проект и запишусь на курсы макраме, – расхохоталась она, – а через полгода я приглашу его и Лео на парагвайский чай мате. Буду весело шутить, наслаждаясь последними сплетнями артистического бомонда.

– Могу спросить? Что ты чувствуешь?

– Боль разочарования. Может быть, это и боль потери. Больше ничего. Почему-то легче оттого, что он изменил с парнем. Хотя возмущена, что в моей квартире. Зная, что дом – моё пространство, как нижнее белье, очень интимное. И грустно, что он скрывал свои предпочтения. Люблю прозрачность в отношениях. Когда утаиваешь, то получается, что испытываешь стыд, а значит признаёшь свою неправильность, ошибочные действия. Уверена, что правда не изменила бы наших отношений. Ещё мне легче оттого что тогда, 10 лет назад, он был близок со стилистом не переступив через себя, через своё Я. Понимаешь? Возможно, это и было прагматично, но не было ни его. Теперь знаю: мужчины для него, как и женщины – естественное влечение. Хоть и не слишком в этом разбираюсь.

Глядя на происходящее, поражалась, как она смогла правильно настроить себя? А может, ей и не нужно было ничего настраивать, она так воспринимает? Где научилась этому или было дано при рождении? В Дане не было злости, обвинений, ничего, что могло бы её разрушить. Просто больно, как будто упала и разбила коленку. Идти больше не могла. Кричала от боли. Знала, что с этим делать. Понимала, скоро пройдёт. Ничего нового, жизнь. Так было и будет. Если ты в пути, то всегда рискуешь получить ушиб. Она не искала виновных. Не придумывала для них наказание. Не сожалела, что выбрала этот путь, в конце которого разбила чертову коленку. Как же это правильно, полезно для себя так воспринимать ситуацию. Проговорив еще час, мы решили пойти в кино, непременно на комедию. Фильм оказался неожиданно остроумным и очень смешным. Долго гуляя пешком по заполненным улочкам, оставшийся вечер провели в баре. Внешне Даня выглядела веселой и спокойной, только иногда дрожащая рука касалась верхней части груди, где было еще больно.

Глава XI

Запланированных три месяца подходили к концу, до вылета оставалось несколько дней, я была готова к переезду. Все мосты сожжены. Любимая квартира сдана владельцам. Надолго запомнилось ощущение «чемоданного» настроения. Это когда вся жизнь уместилась в двух чемоданах. А ты там чего-то копил, собирал. Глупо и смешно. Впереди немного страшно. Привлекательная неизвестность. Мама с Даней сервируют праздничный стол. Замечательный процесс приготовления к празднику. Свечи. Гирлянды. Наряжая ель, я перестала слышать звуки вокруг. Комната наполнилась запахом леса. Сегодня решили быть дома, по-семейному, втроем. Мама только что вернулась из Карловых Вар, ее сопровождал Томас, новый ухажер из Шотландии.

Странное состояние. 31 декабря. Время подводить итоги, а значит признавать поражения, и находить достижения. Благодарить и просить прощения. Загадывать желания, и дарить подарки. Пора замереть на мгновение, чтобы похвалить себя.

Сколько прошло всего в этот год. Как удивительна жизнь, которая не устает показывать возможности к переменам. Жаль, видят их, и пользуются далеко не все. Иногда это удобно, когда не страшно и привычно.

Подумать только, год назад даже не могла представить, что уеду жить и работать в другую страну. Удивительно то, что сделала все это сама, в соавторстве с Вселенной. А Даня оказалась сталкером, что помог выйти из дебрей моих мыслей. Сняв квартиру, встретила Дэна. Через него познакомилась с Грегом. Так появилась Мари. Лондон. Никогда не перестану поражаться, как одно событие с чередой последствий может трансформировать всю жизнь. Люди боятся перемен, переезда в другую страну. Говорят: Кому ты там нужен? Я поняла после аварии: мы не нужны нигде и никому, за исключением себя и своих самых близких. Это совершенно не зависит от страны.

Бояться я не перестала, но желание лучшего оказалось сильнее страхов перед неизвестностью. Появилась вера в себя и в то, что вселенная идущего не бросит. Обязательно подхватит. Поддержит. Подтолкнет. Покажет путь.

Наконец, долгожданный момент настал. Ель засветилась разноцветными огнями. Праздничные блюда украшали стол. Рыба томилась в духовке. Торжественно зажглись свечи. Свет погас. Пробка от шампанского громко покинула бутылку. Три женщины за круглым столом с бокалами в руках, замерли глядя на часы.

Понеслось, 00:00… Состояние невесомости. Обнуления ненужного. Обновление. Вот они, долгожданные 60 секунд Нового года, нового шанса прожить интереснее. Премьера года, что никогда не повторится, еще есть возможность занять лучшие места.

Зажмурив глаза, до первой минуты Нового года, я быстро и четко произношу про себя заученные желания, отпуская их намерениями во Вселенную.

За окном идет снежок, нежный и пушистый, любимый с детства. Я буду скучать по этой роскошной зиме с напудренными елками. Мама наблюдает, тревожно поправляя воздушный шейный шарфик, пытаясь прочесть мои мысли, в глазах слезы:

– Прости, любимая, эгоистку. На минутку подумала о себе без тебя рядом. Все, я уже в форме, – она смахнула не прошенные слезы, протянув навстречу свой бокал, – С Новым годом, родная! Данечка, с Новым годом! Спасибо, что вы у меня есть! – и залпом выпила шампанское. Мы с Даней дружно подхватили Милу, и набросились на любимые салаты.

Разговоры всегда были излюбленной частью наших семейных посиделок. Сегодня не меняли традиций.

Даню интересовало все о моей предстоящей жизни. Вопросы всплывали вновь и вновь, иногда я уставала от ее напора.

– Алекс, а какую оплату обещают за твою работу? Сможешь ли ты нормально жить за эти деньги? Город недешевый, – спросила она.

– Высокую относительно моей прошлой зарплаты, но для Лондона – ничего особенного, это и понятно. Опыта нет. Стажер, одним словом. Мари в контракте указала должностные обязанности по нарастающей с каждым месяцем. По прошествии полугода, после удачного результата тестирования, переходим на другие условия оплаты, наиболее выгодные для меня.

– А если результат будет неудачным? – с испугом произнесла мама, сразу пожалев о сказанном.

– Мила, прекрати! У нее нет другого варианта. Закончить два института и получить отрицательный результат тестирования в кейтеринговой фирме? Фантастика! – возмутилась Даня, и тут же добавила переключившись, – расскажи, как ты нашла жилье?

– Помогла помощница Мари, Тереза, подобрав уютную квартиру за приемлемую цену. В старом английском доме, недалеко от офиса, с умывальником без смесителя, с двумя раздельными кранами – для холодной и горячей воды. Такие еще бывают в старых домах. Там немного тесно и прохладно, но зато светло и уютно. Есть Wi-Fi. Тереза показывала мне в Skype все комнатки.

– Неплохо для начала. Затем выберешь что-нибудь получше. А может выйдешь замуж.

– Замуж первая у нас выйдет мама, увидишь, – я показала на Милу, которая продолжала отвечать смсками поклонникам из разных стран на поздравления с Новым годом, – посмотри, у нее железная сила намерения, и, кажется, появилась такая же хватка, – мы дружно рассмеялись.

– Мне не нравится, как он сегодня себя ведет. Похоже, врет, – задумчиво сказала сама себе Мила глядя в телефон.

– Кто? – в два голоса спросили мы.

– Томас, шотландец. Когда я попросила его включить камеру в скайпе, и показать его новогодний стол, он сказал, что качество интернета сегодня ужасное, слабый сигнал. И какую-то еще ерунду.

– Мила, прошу тебя, только не сегодня. Отключи его к чертовой бабушке. Никто не может сейчас нам испортить настроение. У меня предложение: пойдемте на площадь, там сегодня гуляние, каток соорудили. Жарят мясо на вертеле, и делают глинтвейн. Пойдем в народ, посмотрим фейерверк и праздничное шоу.

– Ура! Решено! Поедим рыбу, и пойдем веселиться, – поддержали мы с Милой.

Мама спрятала телефон, и больше не вспоминала о Томасе. Остаток новогодней ночи запомнился, как лучший праздник в моей жизни. На катке, в центре площади, звучали последние хиты, и выступали фигуристы. Рядом ряженные из деревянной избушки продавали горячий пунш и глинтвейн. Лошади в упряжке, катали желающих в расписных санях. После выступления фигуристов, открылся прокат коньков. Окорок на вертеле так благоухал, что мы не выдержали соблазна, и заказали три порции. А после взяли коньки, и учили кататься оловянную Даню, похожую на открытую лестницу стремянку. Кажется, пришло ее время быть несовершенной, врезаясь на скорости в низкий бордюр, она уже несколько раз падала лицом в сугроб. Давно мы так не смеялись. Щеки разрумянились, голос охрип от смеха, а мы все грелись пуншем, и развлекались притопывая ногами в такт звучащей музыке. До утра по городу все еще слышались звуки питард и фейерверков.

Глава XII

Время пробежало очень быстро. Настал день отъезда. Даня заехала за нами на машине, и отвезла в аэропорт. Прощались без слез, закусывая губы. Мама знала, что отпускать ребенка нужно легко, иначе можно навредить. Поэтому все прошло без слез, с настроением, на подъеме.

Уже в самолете начался очередной приступ страха. Все изменилось, когда он взлетел. Как будто сработал внутренний переключатель. Устав бояться, решила много не думать, просто заснуть в ожидании хорошего, лучшего для меня. Казалось, проснулась через минуту, когда стюардесса попросила поставить спинку кресла в вертикальное положение.

В аэропорту Лондона, на выходе, увидела Дэна. Теперь он застал меня врасплох своим появлением:

– Прости, я сам напросился тебя встретить, и хотел, чтобы это был сюрприз. Когда заехал в офис к Мари, она как раз размышляла над тем, кого лучше послать в аэропорт за тобой.

– Здорово, мне приятно.

– Предлагаю зайти в кафе здесь же, не знаю как ты, а я жутко голодный. Затем сразу к тебе домой.

– Идем в кафе, хочу чего-нибудь выпить и поесть не откажусь.

– Тереза передала обогреватель, он в машине.

– Спасибо, а я читала, что англичане не слишком заботливые. Все относительно, как всегда.

– Может быть, дело в другом? С тобой люди становятся лучше. Не могу забыть Грега в этой ситуации с аварией. Не ожидал от него такого участия.

– Ты его плохо знаешь. Грег замечательный. Пойдем? – и мы покатили тележку с чемоданами в сторону маленького уютного кафе.

Сделав заказ, тут же объяснились. Мучить его не хотелось, я сразу сообщила, что знаю о наличии Эммы, и лучше сделать вид, что нашей виртуальной связи вовсе и не было. Заказали вино, и решили остаться друзьями.

Глава XIII

В офисе приняли внешне дружелюбно, слегка фальшивыми улыбками. Позднее поняла, что упала на них, как дополнительная нагрузка к основным обязанностям. Приходилось многому учиться, особенно терминологии. Научившись как-то скрывать дурное настроение от мамы, поняла, что повзрослела. А сейчас каждый день пыталась справляться с непригодными мыслями, словно закрывая их в комоде ненужных вещей. И, наконец, стало получаться. Помогало общение с Мари. Часто задерживаясь в офисе, проводили много времени вместе. Как-то, после тяжелого дня, зашли в ирландский паб, и за пивом проговорили весь вечер. Мари вдруг спросила:

– Что думаешь о женской дружбе? По-твоему, она может быть настоящей?

– Не знаю. В школе, с тринадцати лет, дружила с девочкой, эта связь выглядела немного странной, где-то напоминала лесбийскую, с настоящей ревностью. Она же и научила меня впервые целоваться, когда поведала ей историю о неумелом поцелуе с парнем. Такие отношения были не только у нас, все девчонки в классе дружили парами. Преданная соратница даже дралась с обидчицами, заступаясь за меня. Наш тандем казался неразлучным, но обычная ссора по окончании школы стала смертельным выстрелом в отношения. Сейчас о ней ничего не знаю. Потом появились подружки и в институте, и на работе. Трудно вспомнить, что когда-нибудь не пожалела об откровениях с ними. Получив не одну оплеуху, наконец уяснила, что самый близкий человек – это мама и Даниэла, она как старшая сестра. Другие, конечно тоже присутствовали в жизни, но постепенно оставалось все меньше общих тем для бесед. Каждый из них оброс семьями, соответствующими радостями, и проблемами, далекими от моих. Лола засыпала мой телефон фотографиями своей малышки, и без конца щебетала о достижениях дочери. Наивно полагая, что буду восторженно реагировать, как молодая мамаша. Стыдно, но этого не происходило. Ведь у меня нет неудержимой любви к чужим крохам. Зато в моем телефоне, карточек малышки Лолы больше, чем всех остальных. Другая знакомая, оставив престижную карьеру, занялась воспитанием двух детей. Когда она звонит, возникает чувство, что любопытной домохозяйке не хватает информации о чужих приключениях. Потому как своих быть просто не может, она даже кино не успевает посмотреть. Когда повествует о текущих делах, то говорит всегда МЫ. Мы записались в бассейн, имея в виду сына. Мы заняли первое место, подразумевая дочь. Ощущение, что ее самой уже нет, она вся в отпрысках. Везде на аватарках вместо собственного фото-дети. Сложно вспомнить когда-то знакомое лицо приятельницы. Представляю, что будет с заботливой мамочкой, когда они вырастут, и станут жить отдельно.

А кто твои подруги? Никогда о них не слышала, – поинтересовалась я.

– Будучи единственным, поздним и избалованным ребенком, которого воспитал отец, мечтающий иметь сына, предпочитала с детства компанию мальчиков, понятных и предсказуемых мне. Когда же выросла, появился друг – психоаналитик, который выслушивал мои несогласия с внутренним миром за деньги. До сих пор считаю это верным решением.

Мама тоже была мне близка, жаль слишком рано умерла, а теперь уже нет и отца. Могу спросить? Когда целовалась со школьной подругой, тебе понравилось?

– Что ты?! – я засмеялась, и, наконец-то, уронила туфель, что давно слетел с пятки, равномерно покачиваясь на большом пальце – это было глупо, по-детски, хотя на сегодняшний день почти все мои подруги имели сексуальный опыт с женщиной, но, скорее, в качестве эксперимента. Исключением оказалась я, возможно, не было подходящего случая.

– Когда-то читала интересную статью. Где говорилось и обосновывалось, что все мы немножко БИ, только каждый в разной степени, это интересный факт.

– Не стану спорить, логично, – ответила я.

– А кто был твоей первой любовью? – поинтересовалась Мари.

– Давняя история, нам было по семнадцать. Познакомились в институте, в группе, где всего четыре девочки среди парней, он оказался самым красивым. Широкоплечий волейболист двухметрового роста был заметен отовсюду. Я сразу влюбилась в его задорные ямочки и красивые пальцы рук. Не знаю, как тебе, но мне руки мужчины кружат голову, и заставляют фантазировать.

В институте мы были самой заметной парой, никогда неразлучной: на лекциях и после уроков. Возвращались домой, и учились, учились и занимались любовью между уроками по высшей математике, начертательной геометрии и сопромату. Прогуливали и догоняли, догоняли и снова прогуливали. Впрочем, как все студенты, нас пытались отчислить и прощали, давали шанс и восстанавливали.

Познавая друг друга стремительно и с интересом, сразу и везде, читали умные книги о сексе, и тут же экспериментировали друг на друге. Это было так по-юношески.

Мечтая пожениться, планировали свадьбу. Нам было уже по восемнадцать.

Пришлось расстаться на год, его призвали в армию. С нетерпением считая дни до очередной встречи, я навещала его несколько раз. Тогда мы писали друг другу трогательные любовные письма, каждый день, длинные и сочные. Они пахли юностью и глупостью, обещаниями и надеждами.

До сих пор хранится огромная пачка в нашей с мамой квартире. Нет, я их не перечитываю, и так помню. Странно, правда?

Обещая жить по-новому, просили друг у друга прощение за ошибки. Строили планы и мечтали, рисуя общие цели. Тогда нам казалось всё по плечу.

Когда спрашивают почему расстались, сложно вспомнить.

Наверное, были глупые. А раскол начался, когда он стал зарабатывать большие, для нас тогда, деньги. Они его как-то сразу изменили. Меняясь, как трансформер, любимый перестал мне нравиться. Это стало началом конца.

Думала, что таких, как он будет миллион, и если раскололось, то не нужно клеить. Таких, как он не было, были другие.

Помню его пожелание, что никогда не буду счастлива больше. Если бы он только знал, сколько раз ещё слышала подобное, когда уходила. – Нет, ребята, вы все неправы, и всё-таки я всегда была счастлива. Как долго?! Это другой вопрос.

Расстались мы некрасиво и бестактно, как будто никогда друг друга не любили.

А парень внешне был замечательный, недавно видела его профиль в соцсетях. Красавец превратился в толстого мужлана двухметрового роста с розовым лицом.

– Жаль бедолагу. Красивая история из юности, хоть немного и грустная, – улыбнулась Мари, и заказала нам очередное пиво.

– Твоя очередь, рассказывай о себе, – с любопытством произнесла я, в ожидании слушать историю любви своего расслабленного босса.

– Рассказ не будет романтичный, предупреждаю. В университете были отношения с парнем, который стал моей первой любовью. Избалованный мажор из обеспеченной семьи со смазливой мордашкой и кучей комплексов, как потом оказалось, в то время был признанным лидером всего курса. При всей силе моего характера, привлекла в жизнь эмоционального абьюзера. Тогда не умела разбираться, когда друг жесток, а когда деспотичен, и трактовала его поведение как неконтролируемую страсть, и в своей глупости была счастлива.

Красивый парень под номером один, восхищая всех девчонок курса, потихоньку, по нарастающей все больше издевался над увлеченной дурехой, накручивая мои кишки на свою эмоциональную рулетку.

Как это происходило? Объяснить сложно. В университете он был кумиром. Когда обратил на меня внимание, наверное, почувствовала себя слишком значимой. В кругу друзей он позволял в мою сторону острые шутки, которые задевали. Когда пыталась узнать мотив, отвечал, что я эмоциональна нестабильна в восприятии происходящего, а потом зацеловывал, воскрешая отношения из пепла. Его беспричинная ревность разбудила во мне синдром хронической усталости. Однажды мы стали жить вместе. Замуж за него я выходить не хотела, слишком рано. Как только я перевезла вещи, он стёр все прошлое в моем ноуте, и установил слежку в мой телефон. Приходилось всегда отчитываться и оправдываться, на мои же вопросы любимый отвечал лишь одним предложением: «У тебя паранойя, детка, пора к психологу». Для общепризнанного лидера мои подруги были недостаточно интеллектуальны, а друзья слишком примитивны. Окружающие исчезали один за одним, незаметно увеличивая вакуум вокруг меня.

Страшный человек, готовый дать тебе желаемое: хочешь ухаживания?! – получи в полном объёме: цветы и подарки, глупые слова признаний. Еще нежности?! – Возьми мои объятия, поцелуи твоих рук, и даже ног, хороший спектакль. Игра, все, как любовь, как ты хотела, но это не она, поверь. Заезженные слова, которые стали моими обесточивающими розгами: «Ты недостаточно любишь меня. Просто не умеешь, как же тебя жаль!»

Перемены его настроения пригласили в мою жизнь транквилизаторы, а страдания стали синонимом любви. Когда он обвинял в том, чего не совершала, я хотела возразить, а он закрывал мой рот рукой, играя в возбуждающее изнасилование.

В каждой оценке – несовершенство моего ума и тела. Отсутствие его сексуального желания, давно стало моей виной. Испортила настроение. Не вдохновила. Не любила, как должна была. Самое страшное, я не успела заметить, как стала жить его жизнью. Каждый раз любимый ломал самооценку, нарушая границы «моего нельзя». Тяжесть была еще в том, что я всегда могла зацепиться воспоминаниями за те хорошие моменты, которые у нас были. За незначительные проявления тепла и душевности, которые ощущала, как доброту, искренне заблуждаясь. За сочувствие на публику, которое принимала за великодушие. А в чем-то материальном видела настоящую заботу. И тогда начинала оправдывать мучителя перед собой и друзьями. Глупо верила, что, если изменишься, он будет вести себя по-другому. Этот парень – супер, просто ты недотягиваешь. Болеть, изображая слабую и несчастную нельзя, сочувствие – не про него, не поможет. Страшно бояться высказывать свое мнение, чтобы не злить его. Настал день, когда поняла, что уже трудно решиться расстаться, потому что начала опасаться последствий.

Постепенно своими доводами и аргументами он превратил меня в ничто, в пустое место возле «короля-солнце». Раскачивая эмоционально, прочно держал штурвал моего управления.

Опомниться помогла мама, заметив неладное. Тогда я впервые посетила психолога, который достаточно долго работал со шрамами от первой любви. С отцом было сложнее, он хотел убить моего бойфренда, раздавить и стереть. Сразу не смог, но спустя несколько лет, когда мамы уже не было, уничтожил семью мажора, разорив их полностью. Отец, был еще той акулой бизнеса, и не прощал обид. Я была отомщена и удовлетворена».

– Даже сложно поверить, что все это происходило с тобой. Красивая, умная, из богатой семьи, с таким характером, не представляю, как кто-то мог понизить твою самооценку, издеваться насмехаясь. Невероятно, правда.

– Думаю, характер стал позднее таким, благодаря учителям в моей жизни. С тех пор больше не встречались обидчики, я научилась разбираться в людях. Они не исчезли из окружения, но их никогда не будет среди моих близких. Теперь в моем обществе им лучше не высовываться. Я умею больно ответить на любой запрещённый выпад в мою сторону. Такой вот жёсткий опыт первой любви. Не смотри так испуганно. Со временем я поняла, что насилия в жизни очень много. Но никто не может издеваться над тобой больше, чем ты сам, своими мыслями.