Текст книги "Беззаконники"

– «Молятся. Ни то, что я. – Под мелодичный напев чужой молитвы он вспомнил, как в детстве после продолжительной болезни мать повела его в полу подпольную церковь, разместившуюся в обычном деревянном домике. Тогда он еле выдержал вынужденную свою бездеятельность во время долгого богослужения. От нечего делать рассматривал стены, увешанные иконами в резных металлических ризах, и однообразные выражения лиц многочисленных старушек. – Я не могу. Станут вплотную друг к другу, а думают только о себе. С богом разговаривают, а до других, что локтями их подпирают, дела нет. Не понимаю. Их не понимаю, молитвы их монотонные тоже не понимаю. Людей много, а одиночество так и витает в воздухе. Я вопросы задавать хочу и получать конкретные ответы. А так что же? И дома помолиться можно». –

Федор попытался внимательней рассмотреть чужой храм, но туманные изображения отдельными фрагментами попеременно приближались к нему, мешая одним взглядом охватить общую обстановку и убранство помещения.

– Ладно, пусть его, я подожду. – Подумал о своем госте, мысленно восстанавливая его образ. – Он точно знает, что делает, может быть и за меня помолиться. – Пришло к нему спасительное решение, и он переключил свои мысли на недавние события. Вспомнил свой испуг по поводу пьяных галлюцинаций и удивленно ощупал себя, отметив, что последствия внеочередного праздника отсутствуют. Физически он чувствует себя прекрасно, нет обычной после сильного запоя лихорадки, когда тело покрывается холодной испариной от противного озноба, а ноги и руки отказываются подчиняться своему хозяину. Нет сухости во рту, нет тошноты, нет мучительной головной боли. Правда есть некая тревога, но не та, когда, проснувшись после пьяного забытья, понимал, что спасительная соломинка, которую накануне протягивал сам себе, испарилась, а он сам опять завис над страшной пропастью пустоты. Когда ему становилось страшно от осознания, что никто не протянет ему руку помощи, и только из мрачных глубин вокруг него вот-вот выползут чудовищные призраки потустороннего мира, будут мерзко кривляться и норовить затянуть к себе. Нет, ничего подобного. То спасительное чудо, которое Федор так долго ждал, было перед ним, но от этого легче не стало. У него появилось тревожное чувство, что он не готов принять его.

– «И что теперь делать, когда он вернется? Продолжать жаловаться ему на свою судьбу? Есть, мол, такой хороший человек в моем лице, который хотел всем сделать хорошо, но у него ничего не получилось. Он, несчастный такой, запил с горя, а ты помоги ему, потому что он слабак, не может справиться даже сам с собою, а надо еще и мировые проблемы решить и тоже с твоей помощью. Господи, стыдно как. Надо извиниться перед ним и честно признаться во всем». – Федор в отчаянии закрыл руками лицо и стал мысленно подыскивать слова для объяснения своей несостоятельности и беспомощности. Слова не находились, объяснения получались нелепыми, как он не старался, к тому же мелодичный напев прекратился, и наступила тишина, относительная тишина просыпающегося города, в которой растворяются призраки тревожных снов и страхов. Он вопрошающе взглянул на импровизированный экран и невольно зажмурился от мгновенной вспышки яркого солнечного света. Послышался тихий перезвон колоколов, а потом сквозь их вибрирующее многоголосое эхо веселым пробуждающим напевом прорвались звуки торжествующей жизни, попеременно то приближаясь к Федору, то отдаляясь от него в неизвестную даль. Сначала веселым щебетанием птиц и тихим шелестом листвы напомнил о себе лес, где-то рядом, казалось, что на расстоянии вытянутой руки, нежно зашуршал травами луг, а затем раздались звуки звонкой водной капели ручейка, прорвавшегося через гладкие валуны у подножья горы. Федор осторожно приподнял веки и в неустойчивом переливчатом дрожании воздуха заметил маленькие туманные фигуры в золотисто-белых одеяниях, что медленно двигались издалека по направлению к нему, но почему-то не приближались. Он в нетерпении пересел на колени и вытянул вперед шею, чтоб лучше разглядеть их, но в обход всех законов природы, четко увидел лишь глаза незнакомцев. Тогда он подскочил на ноги и вынужден был завертеться на месте, потому что белые фигуры в один миг окружили его со всех сторон, слившись своим сиянием в полый цилиндр света вокруг него. Федор сосредоточился и стал вглядываться в этот белый свет, пытаясь рассмотреть их лица, а увидел лишь глаза, которые так внимательно смотрели на него, будто заглядывали сквозь бренную его оболочку в самую глубину сознания. По старой привычке немедленно дать достойный отпор чужой насмешке, Федор уже открыл рот, чтоб высказать свой протест такому бесцеремонному вмешательству в его личное пространство, как вдруг какая-то неясная мысль вклинилась в его сознание и помешала ему. Он внезапно поперхнулся и вместо обвинительных слов растерянно прошептал:

– Э-э, здрасте вам. –

Кольцо света вздрогнуло от звука его голоса, потускнело и круговой волной откатилось к узкой полосе далекого горизонта, по пути вбирая в себя и свет его мира.

– Эй, куда!? – Потянулся рукой за ним Федор, чувствуя, как силы вслед за светом покидают его, и он беспомощно падает на ватную перину некой пустоты, сквозь которую далеким эхом звучат чьи-то голоса, заставляя его напряженно вслушиваться в их аукающую тарабарщину:

– Он чист, но слаб духом, ду-хом. Я сомнева-а-юсь. -

– О-ни вы-бра-ли его из-нача-льно-о. … была при-чи-и-на. –

– о-о…, вы-чис-лил его-о-о и-и, -ез, слабо-о-о…, -бьется свое-е-го-о. –

– -о-од один, -ить в курс дела. –

– о…, е…, и…, беззак-о-о-онники не-е –а-а-ют -и-их оши-и-бок. -ди-и о-о…льных. –

– Береги-и-и …о-о. Б-о-ог -о-о-мощь. –

Глава 3.

За стеной, в соседней квартире, пронзительно затрезвонил будильник. Федор проснулся, не открывая глаз, сел и спустил босые ноги на пол. Вслепую нашарил тапочки, сладко зевнул и, потягиваясь на ходу, побрел на кухню. На пороге остановился, удовлетворительно кивнул настенным часам, включил маленький переносной телевизор на холодильнике и поставил чайник на плиту.

– Угу, – еще раз потянулся, с наслаждением выгнув длинную спину, – порядок. А теперь – водные процедуры. – Бодрой походкой направился в ванную комнату, но, вспомнив что-то, остановился, из-за косяка подозрительно посмотрел под мойку и довольно улыбнулся. – Молодцом, Федор Иванович! Можем, когда захотим. -

Умывшись, долго стоял перед зеркалом над раковиной, с удивлением ощупывая свое лицо.

– Надо же такое! Красавчик! Всего пару месяцев без алкоголя, а результаты налицо. – Аккуратно причесал ворох белесых волос на макушке и иронично добавил: – Причем, заметьте, без аллегорий! – На кухне встревоженно засвистел чайник. – Счас-счас, бегу. -

– Температура воздуха по области 10-12 градусов тепла. Облачно, без существенных осадков. – Объявил из динамика телевизора разочарованный этим сообщением голос диктора.

– А что вы ждали? Урал все-таки. – Федор заварил кофе и с кружкой в руке подошел к окну. – Слава богу, осадки не наблюдаются. – Звучно отхлебнул глоток любимого напитка. – И то хорошо, что старичок Урал в этом году без сюрпризов обошелся. А в прошлые разы на майские праздники все снежком…, – поперхнулся на последнем слове и сосредоточенно нахмурился, припоминая что-то, – н-да, баловался. Ладно, погода – погодой, а работа ждать не будет. Ого! – Посмотрел мимоходом на часы и засуетился. – Все, одеваюсь и на коня. –

Перед выходом проверил содержимое кошелька.

– Так, на обед хватит. Что еще? Ага! Сегодня бартер, а так как холодильник пуст, придется согласиться на эту аферу. Тогда пакеты понадобятся. Где пакеты? Вот, на своем месте. И куда их? – Свернул их в объемную трубу, перегнул ее пополам и попытался пристроить в кармане ветровки, но она там не поместилась. – Вот еще напасть, когда времени нет! – Раздраженно буркнул себе под нос, зажал пакеты в руке и, перепрыгивая через несколько ступенек, быстро спустился вниз и скорым шагом помчался к месту своей работы.

По дороге постоянно перекладывал пакеты из одной руки в другую, пока не зажал в одной, основательно скомкав их в топырящийся острыми углами ком.

– Докатились, блин, до маразма! – Выругался вслух и виновато оглянулся вокруг себя. Редкие прохожие, не обращая на него никакого внимания, деловито спешили куда-то по своим делам. Федор, во избежание каких-либо недоразумений, предусмотрительно перешел на шепот. – Деньги из государственной казны тю-тю, уплыли в неизвестном направлении. Руководители хреновы! Кто-то на бартерах состояния сколачивает, а я теперь возись с этими. – Усиленно потряс рукой с мятыми пакетами перед собой и в недоумении остановился, поразившись их виду. В голове ярким воспоминанием возник образ незнакомого мальчишки, а в душе – злая обида на него. – Тьфу, что за черт? Лицо, вроде как знакомое, но откуда я его знаю? – Автоматически посмотрел на наручные часы. – Ну вот, лезет в голову всякая ерунда, будто других забот нету. – Спохватившись, что опаздывает, скорым шагом поспешил к показавшемуся на повороте дороги зданию проектного института, в котором работал после получения диплома о высшем образовании.

Войдя в свой отдел, он по привычке громко поприветствовал своих сослуживцев, подняв при этом вверх руку с пакетами:

– Всем привет! – И, не дожидаясь ответа, небрежно бросил пакеты на подоконник у своего рабочего места.

– Что, Федя, оказывается и тебе ничто земное не чуждо? – Раздался за спиной ехидный голос.

Федор резко обернулся.

– О! – Ткнул пальцем в сторону подошедшего к нему невысокого и упитанного мужчины. – Аркаша! Легок на помине. А не хочешь ли ты… -

– Не только хочу, Федя, но и могу. – Бесцеремонно перебил его мужчина и больно, стараясь, чтоб никто не заметил, ущипнул за руку выше локтя. – Не заводись, пошли, выйдем на пару слов. – Раздраженно процедил сквозь зубы и тут же широко улыбнулся и громким, визгливым голосом возвестил всему отделу:

– Не забывайте, отоваривать будем после трех. – Будто предвидя возражения, успокаивающе взмахнул пухлой ручкой. – Распоряжение начальства. Что не ясно – прошу ко мне в кабинет. Разберемся. -

В вестибюле, заведя Федора за пышный декоративный куст китайской розы, Аркаша осуждающе покачал головой и приглушенным голосом ласково напомнил:

– Ты как маленький ребенок, Федя. Я же просил… -

– Ближе к делу, Аркашка. И не надо мне нотации читать – сам виноват, а еще и подколоть пытаешься. Триста лет сдались мне твои продуктовые пайки втридорога! – Завелся Федор, вспомнив о злополучных пакетах.

– Чи-и-и, не хочешь, как хочешь. Твои проблемы. – Аркашка осторожно огляделся по сторонам и достал из внутреннего кармана пиджака маленький бумажный сверток. – На. Не разворачивай! – Схватил Федора за руку потной ладошкой. – Здесь за дом Морозова и аванс за банный комплекс. До конца недели успеешь? Ты, я слышал, в отпуск собираешься? –

– Собираюсь. – Буркнул Федор, брезгливо отстранил руку и положил сверток в карман брюк. – Но в этот раз, Аркашечка, проект получишь по факту оплаты. –

– Федя, клиент должен… -

– Я за свою работу, в отличие от некоторых, отвечаю. И от доработки, если помнишь, никогда не отказывался. Все, хватит языком чесать! У меня своей работы еще невпроворот. –

Вернувшись на свое рабочее место, Федор с удовольствием швырнул пакеты в тумбу стола и с легкой душой развернулся к кульману с приколотым к его деревянной доске незаконченным чертежом.

Весь день он увлеченно работал, не спеша перемещаясь от кульмана к столу с десятком разбросанных на нем листов с черновыми набросками проекта и толстой тетрадью с расчетами. Иногда к нему подходили сослуживцы со своими вопросами, и Федор, будучи главным специалистом отдела, терпеливо высушивал их и ставил карандашом свои пометки на их бумагах. Думать о постороннем было некогда, поэтому он не сразу понял слова начальника отдела:

– Федор Иванович, не забывай, что сегодня планерка. –

Долго и сосредоточенно смотрел на тонированные стекла очков начальника, пытаясь сообразить, что тот от него хочет.

– В пятницу из-за ремонта отменили. –

– Какого ремонта? – Неподдельно удивился Федор.

– В кабинете главного. – Напомнил начальник, ничуть не удивившись забывчивости своего главного специалиста. – Подходи через десять минут и захвати свои наметки по проектам. –

– Да-да, сейчас. У меня все готово. – Засуетился Федор, рассеянно складывая бумаги со стола в картонную белую папку и мысленно вспоминая свои вопросы, приготовленные заранее для планерки. Но вместо вопросов по работе в голове постоянно всплывало одно единственное слово, заставляя напряженно думать о его значении.

– «Хм, ремонт! За какие деньги?» – Пожимал плечами Федор, широко шагая вдоль длинного коридора к кабинету главного инженера института, а перед самым входом в него отвлекся. Специалисты других отделов перед началом планерки сгрудились у стены около дверей и негромко перебрасывались друг с другом новостями, и Федор посчитал нужным поздороваться с каждым за руку.

– Что ты, Федя, на люди сегодня не показываешься? Заработался перед отпуском? –

– Есть такое дело. – Добродушно улыбнулся Федор. – А почему стоим? –

– Главный только приехал с объектов, сразу к директору. –

– А-а. Проблемы какие-то? –

– Сейчас узнаем, вон он бежит. –

– Заходите, товарищи! – Раздался за спиной Федора бодрый голос. – У меня хоро-ошие новости для вас. – Энергичный коренастый мужчина открыл дверь и широким жестом пригласил людей вовнутрь своего кабинета, а Федору крепко пожал руку и значительно улыбнулся.

Когда все расселись вдоль длинного стола для совещаний, а Федор раскрыл свою папку, чтоб напомнить себе суть своих вопросов, главный инженер торжественно произнес:

– Прежде всего, хочу обрадовать вас. Австрийцы приняли наши замечания и разработки по их проекту. И, – выдержал небольшую паузу, – будут расплачиваться за нашу работу денежным эквивалентом! –

Со всех сторон раздались удивленные и радостные возгласы.

– И это не все. – Главный подошел к месту, где сидел Федор, и остановился. – Они предлагают нам сотрудничество по доработке своей технической документации по всему комплексу. Так что, – нагнулся и закрыл папку перед Федором, – теперь, Федор Иванович, ты занимаешься только металлургическим комбинатом. Зарубежные специалисты, как ты понимаешь, согласились на изменения конструкции фундаментов с учетом твоих идей по корректированию проекта надземной части цеха, но они выдвинули и свои встречные предложения. Поэтому будем работать в тесном контакте с ними. – Вернулся на свое место и посмотрел на начальника отдела, в котором работал Федор. – Павел Сергеевич, так как планы наши меняются, продумайте, кто будет заниматься текущими проектами, а кого подключаем к Федору Ивановичу, и завтра в три ко мне. И вы, Виктор Степанович подтягивайтесь. Без дела ни один отдел не останется. –

– Но, Владимир Александрович, не забывайте, что Федор Иванович со следующей недели в очередной отпуск идет. – Подал голос начальник Федора и с сочувствием посмотрел в его сторону.

Федор никак не отреагировал. После того, как перед ним закрылась папка с бумагами, он поднял голову и увидел перед собой недавно установленный оконный блок, резко выделявшийся своей новизной на фоне развороченных при его установке откосов. Это зрелище вызвало в нем такое волнение, что он не услышал ни последних слов главного инженера, ни замечания своего начальника.

– Я помню. Пусть отдыхает, на данном этапе я в курсе его разработок, справимся, а там видно будет. Он ведь у нас семьей не обременен и от срочной работы еще никогда не отказывался. Да, Федор Иванович? –

Федор вопросительно посмотрел на главного инженера, не понимая, что он от него хочет, но на всякий случай кивнул.

– Вот и лады. Ты на сегодня свободен, можешь идти отовариваться. –

Федор шумно поднялся со своего места и удивленно переспросил:

– Что делать? –

Со всех сторон длинного стола послышались невнятные возгласы вперемешку с негромкими смешками.

– Что случилось? -

– Владимир Александрович, Федор у нас на провокацию с бартером не поддается. –

– Фасон держит! –

– Вот как! – Главный инженер, нахмурившись, строго посмотрел на своих подчиненных, не поддержав их веселья. Шум смолк. – Федор Иванович, так мы, получается, в огромном долгу перед тобой по зарплате? –

Федор, не зная, что сказать от неожиданности, виновато улыбнулся.

– Так. Я на этой неделе постараюсь решить этот вопрос. Павел Сергеевич, прошу завтра напомнить мне. Я думаю, что директор меня поддержит, и сотрудники не будут против, если Федору Ивановичу в порядке исключения выдадим перед отпуском зарплату как полагается. Все, Федор Иванович, до завтра. –

Домой Федор возвращался короткими перебежками, часто останавливаясь и обдумывая события прошедшего дня.

По выходу из здания института он сразу перестроился на скорый шаг, радостно улыбаясь на ходу неожиданной поддержке его особы главным инженером и возможности получить перед отпуском зарплату, потом вспомнил о своем побочном заработке и остановился, чтоб пересчитать деньги. Не успев досчитать, подумал, что в его холодильнике вряд ли найдутся продукты для ужина, поэтому спрятал деньги во внутренний карман куртки и помчался в магазин за ними.

В магазине, расплатившись за выбранный товар, обнаружил, что забыл взять из тумбы своего стола злополучные пакеты, при воспоминании о которых радостное настроение улетучилось, а в груди защемило от неясной тревоги. Беспорядочно побросав купленные продукты в новый пакет, медленно вышел из магазина, пытаясь мысленно избавиться от непонятного раздражения, но в голове снова всплыл образ незнакомого мальчишки с презрительной улыбкой на безусом лице. Федор машинально ускорил шаг, перебирая в памяти семьи, в домах которых мог бы его встретить, а вместо этого перед глазами ярким блеском чистого стекла замаячило новенькое окно в кабинете главного инженера и плавно преобразило свой вид на деревянное резное кресло ручной работы искусного мастера. Федор замер на месте, потому что видение оказалось настолько ярким и правдоподобным, а сердце так гулко застучало у него в груди, что он, задыхаясь, невольно прижал свободную руку к груди и не смог сдвинуться с места.

– «Сон, что ли, какой приснился?» – Попробовал успокоить себя первым пришедшим в голову предположением, но внутреннее его чутье отказалось поддержать эту версию. В воображении вырисовывались достаточно четкие детали сложного рисунка резьбы, а само кресло являлось ему на фоне старого стола в его комнате.

– Ну-у, не может такого быть. – Не совсем уверенно прошептал Федор и, чтоб доказать невероятность такого явления самому себе, прежде всего, почти бегом преодолел последнюю сотню метров до своего дома.

В нетерпении переминался с ноги на ногу у дверей лифта, ожидая, когда смолкнет его монотонный гул и несколько раз нажал на погасшую кнопку, но лифт уехал на дальние этажи.

– Тьфу, сколько можно? – Рассердился Федор и побежал вверх по лестнице.

Громко отдуваясь от безостановочного восхождения на шестой этаж, открыл входную дверь, крадучись подошел к дверному проему комнаты и облегченно вздохнул:

– Я же говорил, такого не может быть. –

Переобулся, отнес пакет на кухню и, весело насвистывая, вернулся в комнату, чтоб раздвинуть шторы, загораживавшие свет с улицы.

– Что это? – Пощупал нарядные складки ткани. – Когда я успел постирать? – Осторожно сдвинул в сторону одно полотно, а потом резко второе, и, округлив глаза, спиной попятился вглубь комнаты.

– Началось! – Беспомощно опустил руки и, вспомнив о кошмарных видениях своих прошлых запоев, через плечо глянул в сторону дальнего угла комнаты, но ничего устрашающего не заметил. Перевел взгляд на балконный проем и непроизвольно улыбнулся. На этот раз вид обновленных штор и прозрачных стекол в обойме сверкающих белизной рам вызвал в нем радостное волнение.

– Надо же-е, – озадаченно почесал затылок, – сподобился. А вот с памятью моей что-то стало… -

В коридоре детской свистулькой забулькал музыкальный звонок, и послышался приглушенный голос соседа:

– Федя, это я, Витек. -

Федор распахнул входную дверь и, не увидев никого, удивленно высунул голову за дверной откос.

– Ты один? – Из потемок неосвещенного коридора выступил огромный живот, плотно обтянутый белой футболкой, а затем появилась лохматая голова Витька.

– Что за конспирация, Витек? – На всякий случай Федор тоже приглушил голос. – Что-то случилось? Не стой истуканом, заходи. Туда проходи, на кухню. Сейчас кофе заварю и перекусим. Я только с работы вернулся, еще и сумку не распаковал. –

– А чо ты там делал? Ты же говорил, что в отпуск идешь. –

– Со следующей недели. – Федор поставил чайник на плиту и взялся за пакет с продуктами. – А ты почему маскируешься? –

– Так я того, думал, ты отдыхаешь после вчерашнего. –

– Вчерашнего? –

– Ну да. Я с утра вчера заходил, ну-у, деньги тебе отдать. На, кстати. – Положил в центр стола сложенные пополам купюры. – Так у тебя такая катавасия за дверью творилась! Я и ушел, думаю, мало ли с кем ты там веселишься, – Витек хитро подморгнул, – не буду мешать. Пришел после обеда. Тишина. Постучал тихо, так ты так ругаться стал! Ну, я и того, думаю, отдыхают уже… -

– Вить, чо ты выдумываешь? Я уже два месяца как в рот ни капельки не брал. – Федор недоуменно пожал плечами.

– Почему выдумываю? Ты ж говорил, что перед отпуском последний раз жахнешь и баста. Вот я и подумал. –

– Не-е, до отпуска еще неделя. – Облегченно заулыбался Федор и принялся нарезать бутерброды. – Может быть, это соседи гуляли? За ними не заржавеет, ты же знаешь. –

– Черт его знает. Может быть, но голос натурально твой был. – Витек задумчиво поджал губы, но сразу, не утруждая свою голову лишними проблемами, растянул их в довольную улыбку. – Поздравь меня, я ж своих баб в субботу наконец-то в деревню спровадил, а вечером душевно так посидел. Во, может, с похмелья перепутал. Сам знаешь, как оно бывает. Мне три ложки сахара, как всегда. А ты чем в выходные занимался? –

– Я? – Федор в задумчивости отхлебнул глоток горячего кофе и откусил большой шмат бутерброда с колбасой, чтобы выиграть время для восстановления почасовой хронологии двух предыдущих дней, потому что с удивлением обнаружил, что ничего не помнит. – Тьфу! – С шумом поставил чашку на стол. – Не могу вспомнить! – В голове, последовательно сменяя друг друга, пронеслись лишь странные видения текущего дня. – А! Кажется, ремонтом занимался. – Вспомнил матовую белизну балконной двери, но сам процесс ее обновления ускользал от него, как он ни старался выудить его из закоулков своей памяти. – Тьфу, чертовщина какая-то. – Устало потер виски, облокотился на стол и в упор посмотрел в глаза своего товарища. – Витек, у тебя провалы памяти бывают? -

Витек, отдуваясь после незапланированной трапезы (жена запретила ему прием пищи перед сном), оперся спиной о стену, выдвинув кверху необъятный живот, и довольно улыбнулся:

– Фу-ух. Не без этого. Все зависит от количества выпитого, а говорил… -

– Нет, ты не придумывай! Ты посмотри на меня! –

– Ну? –

– На фейс мой смотри. – Федор пальцем очертил в воздухе круг у лица. – По мне, что, можно сказать, что я два дня до потери памяти бухал? –

– Ну-у. Вообще-то, я, как увидел тебя, грешным делом подумал, что у тебя точно шуры-муры с кем-то. Весь такой свеженький, глаза блестят… -

– Ты опять за свои выдумки! Я два месяца не пью – и вся причина. И вчера не пил! –

– Ты же не помнишь, что было вчера. –

– В том-то и дело. В голове совсем пусто, будто и не было этих двух дней. Вот только сегодня целый день перед глазами, – Федор для достоверности помахал открытой ладонью перед своим лицом, – какие-то странные видения мелькают. Понять не могу, что к чему. Домой пришел, а тут новый сюрпрайз – балкон, ну эти, дверь с окном, покрашены и шторы выстираны. Смотрю и ничо не понимаю: когда, зачем и кто меня на такой подвиг подбил? –

– Ну да? Дай я посмотрю. –

Друзья направились в комнату. Витек долго и сосредоточено щупал хрустящую ткань шторы, осторожно, чтоб ненароком не запачкать руку краской, гладил беленький подоконник и недоуменно поджимал губы.

– Федь, а я ведь во вторник, когда деньги у тебя занимал, еще подумал, что бабы тебе не хватает. Шторы как две половые тряпки болтаются, и краска на подоконнике подлупливается. – Витек усердно принюхался у балконной двери. – А краской совсем не пахнет. –

– То-то же. – Удовлетворенно заметил Федор.

Они вернулись на кухню. Несколько минут посидели в молчании.

– Знаешь что? – Первым нарушил тишину Витек. – Мне тут на прошлой неделе дали один журнальчик почитать про НЛО. –

– Про что?! –

– Нет, ты не торопись с выводами. Там так по-ученому все описано, с всякими подробностями техническими. Мудреная статейка, а что самое главное, так эти ученые, не помню, как они называются, пишут, что эти, ну как их, объекты, короче, чаще всего над нашим Уралом появляются. Так вот, люди, ну те, которых эти монстры похищали, говорят, что совсем не помнят, как на ихний НЛО попадали. Провал памяти полный, как у тебя. –

– Витек, ну что за чушь? Как ты себе представляешь это? Прилетели ко мне глазастые человечки, помыли стекла, покрасили балкон и в придачу шторы постирали! Получите, мол, Федор Иванович, космический сервиз бесплатный. Так сказать, в порядке научного эксперимента. –

– Хи-хи, ну ты как скажешь! –

Часы над столом мелодично зажужжали и выпрыгнувшая из окошка кукушка женским голосом возвестила:

– Двадцать один. –

– Ха-ха, никак не привыкну. Ну и башка у тебя, Федя, цены нет. Ладно, – Витек поднялся со своего места и направился в коридор, – пойду. Завтра в первую смену – вставать рано. А ты не переживай. Может, когда этим, – махнул головой в сторону комнаты, – ремонтом занимался, случайно упал. Кто знает, может и головой ударился? Все бывает. –

– Головой говоришь? – Федор задумчиво прищурился. – Слушай, а ведь что-то в памяти такое проклевывается! –

– То-то же. Наладится все, главное, что соображалка в нужном направлении работает. Или в больницу сходи, чтоб понапрасну не мучиться. Ну, все, пока. Если что – забегай. Я теперь один, совсем один, хи-хи. –

На следующее утро Федор проснулся до несносного трезвона соседского будильника и сразу посмотрел на занавешенное шторами окно. Никаких изменений за ночь не произошло, поэтому он облегченно вздохнул, не торопясь встал и в раздумье подошел к окну.

– Без изменений. Лето и в этом году опоздает. – За стеной пронзительной сиреной взвыл адский механизм. Федор вздрогнул. – Тьфу, каждое утро воет, а я никак привыкнуть не могу! Или нервы расшатались? Н-да, – побрел на кухню, – и память разладилась. В больницу я, конечно, не пойду, а вот к сестренке забежать надо. Все-таки медик, знает, что к чему. И проведать надо, а то сто лет не виделись.

Этот день на работе для него пролетел одним мгновением. Передача документации по приказу главного инженера оказалась делом нелегким и громоздким и грозила растянуться на несколько дней. Поэтому в течение дня Федору некогда было думать о своих проблемах. А по окончанию работы он быстро помчался в магазин за гостинцами для двух своих племянников.

Во двор дома, где жила сестра со своей семьей, он вошел с затаенным волнением. Присел на скамейку возле детской игровой площадки и несколько минут с удовольствием осматривал покосившуюся от времени карусель, деревянную, давно некрашеную горку и заросший травой пятачок под футбольное поле с черными столбами вместо ворот по обе его стороны.

– Да-а, это все, что осталось от былого величия. – Вздохнул грустно и отыскал глазами окна родительской квартиры. – Интересно, кто там теперь живет? Ирка не знает. Перестали нынче люди общаться друг с другом. Замкнулись каждый в своем логове и знать ничего не знают о своих соседях. То ли было раньше! –

После выхода на пенсию его родители разменяли свою трехкомнатную просторную квартиру в доме на центральной улице города на двухкомнатную квартиру в том же доме и небольшой домик в пригороде. В новой квартире на первом этаже поселилась семья сестры, а Федору досталась малогабаритная однокомнатная квартирка зятя. Родители выехали за город, решив конец жизни провести вдали от городского шума и серого смога металлургического комбината. Федор таким переменам не возражал – возможность жить отдельной самостоятельной жизнью без излишней опеки родных была превыше всего, но за просторным двором, где так интересно прошло его детство, он скучал. Поэтому при каждом удобном случае старался несколько минут посидеть на скамейке под высокой березой, на белой коре которой черными метинами сохранилась надпись « С. В. А. Ф.».

– Серега, Валерка, Александра и Федор. – В который раз перевел загадочные буквы и нежно провел пальцем вдоль их контуров.

– Федор, ты, что ли? – Он обернулся и увидел в открытой форточке высокого окна рыжеволосую голову сестры. – Заходи, сейчас ужинать будем. –

Из подъезда выскочили два рыжих пацаненка в домашних тапочках и под грозный материнский окрик « Куда без одежды!» радостно запрыгали на крыльце.

– Дядя Федор, дядя Федор, идем кушать! –

– Ох и шумные вы, мужики, как дизельные трансформаторы! – Улыбнулся Федор племянникам.

– А кто это, кто это? – Обрадовались незнакомому слову мальчишки.

– Подрастете – покажу и расскажу. А сейчас держите свои сладости и набирайтесь сил. – Он отдал мальчишкам пакет с гостинцами и под таинственный шелест полиэтилена за своей спиной поднялся в квартиру сестры.

– Здравствуй, братишка. – Сестра быстро чмокнула его в щеку и деловито подтолкнула вглубь помещения. – Проходи, тапочки под вешалкой найдешь. – Ну-ка, братцы-кролики, идите ко мне. Нечего прятаться за дверью! Быстренько! Пакет мне давайте и руки покажите. Так, все положили в пакет и марш за стол! –

Пока сестра разбиралась с детьми, Федор честно пытался найти два одинаковых тапочка под вешалкой среди беспорядочно разбросанной обуви, хотя знал, что это ему вряд ли удастся сделать. При всей своей чрезмерной чистоплотности сестра обладала абсолютным безразличием к порядку вещей, что еще в детстве раздражало Федора и провоцировало бесконечные споры и ссоры между ними. Сестра постоянно что-то стирала, мыла, вытирала и подтирала, не заботясь о том, где и что будет стоять, лежать, висеть, вынуждая его часами искать нужную вещь. Поэтому Федор не возражал против размена родительской квартиры и в своем миниатюрном жилище имел минимальный набор жизненно необходимой домашней утвари и мебели, чтоб компенсировать издержки детства и вынужденный беспорядок на работе. И сейчас, не найдя второго тапочка, он безнадежно махнул рукой и в одних носках прошлепал на кухню, чтобы раньше всех устроиться на любимом месте у окна, откуда просматривался весь двор.