Текст книги "Русь сидящая"

Ручечник

В посольстве любой страны есть такой день, когда непременно надо устраивать Большой Прием. День независимости, взятие Бастилии, день рождения королевы, Йом-Кипур, Иван Купала. Ну да не так важно в нашей истории, в честь чего Большой Прием, – а важно, что в посольствах во время такого Дня пропадали из гардероба вещи. Не то чтобы совсем пропадали, было дипломатичней, что ли. Приходит, например, на Большой Прием министр транспорта, сдает в гардероб пальто на меху, а назад по номерку получает дерматиновую курточку. Или приходит бизнесмен мирового масштаба, сдает ноутбук, а назад получает папочку с рекламными проспектами. Видеокамеры, конечно, везде есть, но работают они, прямо скажем, не точно. Да и местную – московскую – полицию привлекать интеллигентные люди почему-то не очень хотели.

Длилось это безобразие лет десять совершенно безнаказанно. На такие приемы как минимум человек 700–800 ходят – поди найди. Но в какой-то момент камеры посольства одной северной скандинавской страны зафиксировали действия очень неподозрительного гражданина. Прямо-таки Ручечник из фильма про место встречи, которое изменить нельзя. С поличным его не взяли, но бдительное посольство северной скандинавской страны разослало всем своим коллегам фото предполагаемого вора. Седой такой мужчина, полноватый, в хорошем костюме и в очках с золотой оправой. Встретишь такого в посольстве – и визитку ему отдашь, и телефон, и пообещаешь с визой помочь. В общем, мужчина министерского вида протягивает гардеробщице номерок (а на таких больших приемах в гардеробщицы мобилизуют весь младший наличный состав посольства) и говорит ей, когда она приносит ему дерматиновую курточку: “Нет-нет, любезная, вы ошиблись, голубушка. Это не мое, мое вон то, полевее, с бобровым воротником”. А выглядит он именно что на бобровый воротник. Никто и не засомневался ни разу.

В общем, наступил день Большого Приема и в посольстве крупной европейской державы. На прием явился перец, фото которого, как подозрительную личность, разослало коллегам бдительное посольство далекой северной скандинавской страны. Личность была в очках в золотой оправе, приглашение забыла дома, но она, личность, сообщила, что трудится в известной газете либеральной направленности.

Дальше все строго по фильму с Высоцким. Служба безопасности посольства была начеку и вызвала младшего консула – с целью познакомиться и расколоть перца. Младший консул ринулся в бой и пошел знакомиться с господином в золотых очках. Остальные сотрудники посольства уже были в курсе ситуации и заняли наблюдательные позиции, при случае переходящие в наступательные или оборонительные.

Ах, господин из известной газеты, а визитки позабыл, как жаль – младший консул протянул свою визитку и поинтересовался последними публикациями господина. В это время сотрудники службы безопасности посольства сделали вокруг Ручечника и младшего консула первый демонстративный круг. Ах, нет визитки? Не беда, напишите номер, я хорошо знаю вашего главреда, сейчас как раз собрался ему звонить, что-то он задерживается. На этом месте спецслужбисты, у которых только на лбу не были отпечатаны их звания, сделали второй акулий круг вокруг потенциальной жертвы правосудия. “Так как, вы говорите, назывался ваш последний материал на тему дружбы между нашими народами?” – не унимался безжалостный младший консул, пока спецслужба делала третий круг с максимальным приближением к жертве. Жертва сильно занервничала, извинилась, вышла в туалет и пропала.

Спецслужба заулыбалась и растаяла вдали.

Неопытный младший консул негодовал. Как? И это – все? Младший консул был готов к спецоперации, акции, погоне, захвату. К риску и потерям. А серийный вор просто ушел. “Почему вы его не схватили?!” – заломил руки младший консул, вызвав начальника службы безопасности на пленэр. Мудрый спеслужбист ответил: “Ты что? Ты хочешь, чтобы он сел в русскую тюрьму? У тебя нет сердца.”

Кстати, с того дня кражи в посольствах иностранных держав в Москве полностью прекратились. Ибо перевоспитать понятливого человека можно и без тюрьмы.

Смотрящий Денис

Молодой и очень разворотливый чиновник Денис служил в Росимуществе. Решал проблемы, разруливал вопросы, имел перспективы. Был он дерзок и смышлен, начальству уважение оказывал согласно табели о рангах, фонтанировал инвестиционными идеями и о себе ни разу не забывал.

В общем, завистников и конкурентов было у него немало. А насчет личной скромности и воздержания дело обстояло так, что самая поверхностная и дружественная инвентаризация выявила бы усушку и утруску.

В общем, как-то раз Дениса крупно подставили коллеги. Конечно, Денис не был ангелом, у него не было крыльев, но он был хитер – а вот в ловушку все-таки попал на ровном месте. Но вместо того, чтобы поумерить прыть, поделиться с товарищами нетрудовыми доходами, получить выговор – может быть, даже с занесением в трудовую книжку, – вместо всего это известного и полезного воспитательного набора Денис стал качать права и кричать про справедливость и всякую презумпцию. Пришлось товарищам отдать его на поруки прокуратуре и следствию. Там тоже не очень хотели связываться с чуть оступившимся представителем такого уважаемого ведомства, но Денис продолжил гнуть неконструктивную линию и накатал пару сотен жалоб на прокуратуру и доблестное следствие. В общем, те тоже не выдержали и сделали Денису красиво: в обвинении говорилась, что некая старушка божий одуванчик, проживая на четной стороне Ленинского проспекта в г. Москве на 6-м этаже, своими глазами видела, как в кабинет Дениса, находящийся на нечетной стороне Ленинского проспекта на 8-м этаже, некие неустановленные личности принесли чемодан денег в количестве 2,5 миллиона евро.

И вкатали Денису восемь лет.

Может быть, Денис и расстроился – история об этом умалчивает, а мы с мужем познакомились с Денисом в Бутырке через месяц после его ареста, когда он был бодр, светел и полон идей самого возвышенного свойства. Видимо, за тот отчетный период, что мы не были знакомы, Денис сообразил, что с карьерой чиновника и с госслужбой что-то пошло не так и надо менять сферу деятельности. К тому же в силу характера Денис быстро рассорился со всевозможным тюремным начальством и рядовым составом, и в деле у него появилась “красная полоса” – особо опасен и склонен к побегу. Сие означало, что срок ему придется мотать до “звонка”, то есть все восемь лет. И Денис принял волевое командирское решение: сделать блатную карьеру. Стать вором в законе, короноваться – чего зря восемь лет тянуть.

Быть такого не может, скажете вы, и будете совершенно правы. Но чего только в жизни не бывает: моего знакомого предпринимателя ограбили как-то трое обормотов, клавших плитку в сортире его офиса – просто вынули из стены три сейфа, погрузили на три авто, благо дело было в автоцентре, да и уехали. Двоих тут же поймали жрицы любви на ближайшем шоссе – они врезались в автомобили подъезжавших клиентов. Сдали в полицию, а потом пользовались всеми прелестями дружбы с успешным предпринимателем и его безмерной благодарностью, да так, что он развелся. Третьего же долго не могли найти, а когда нашли – ахнули: он все похищенные деньги буквально вложил в себя. Сменил пол. Сделал операцию, кушал гормоны, отрастил грудь и назвался Снежаной. Не знаю, что стало с ним дальше – надеюсь, обошлись депортацией на родину, ибо в какую зону сажать такую красавицу, в мужскую или женскую, вопрос дискуссионный.

В общем, всякое в жизни бывает, о чем твердо помнил Денис, когда поставил перед собой высокую планку по добыче воровской короны.

И да – многое получилось, много удалось ему добиться: не забывайте, парень-то молодой и очень ушлый, да и при деньгах, которыми он весьма грамотно “грел зону”, не допуская перегибов на местах. Денис довольно быстро сделался смотрящим по зоне, но застрял в этом весьма высоком статусе на несколько лет и, как ни старался, короновать его никто даже и не думал.

Путем хитрых комбинаций, интриг, подкупа, повышенных взносов и соблазнений малых сих Денис в итоге все-таки добился, чтобы его вопрос был рассмотрен на заочной воровской сходке – по скайпу, как это сейчас везде и делается. Да, не блюдет нынче никто воровские традиции – этим и воспользовался возмужавший, прошедший хорошую жизненную школу Денис.

– Дэн, – прокашлявшись, обратились к Денису участники высокого собрания, – как ты можешь ставить вопрос о вхождении в Семью, когда ты работал, да еще и на госслужбе?

Любой бы смутился от такого вопроса – не в бровь, а в глаз. Но только не Денис. Денис ответил просто и честно:

– Так я ж и там воровал.

Надо сказать, что высокое собрание в итоге поступило точно так же, как поступили бы бывшие коллеги Дениса: пару раз успешно получив с Дениса “на насущное”, вопрос подвесили, замотали, перенесли рассмотрение, да и тихо слили под сукно. А Денис освободился, пошел работать в средний коммерческий банк, который вскоре был поглощен банком государственным. Так что Денис опять сейчас на службе. Доволен.

Капитан Рыжов

Сережа Рыжов все понимал. ангелом он не был, постовую работу с жезлом на пыльной трассе не любил, а здесь, в МРЭО, ему было хорошо. Погоны капитанские, с хорошей перспективой на майора, начальство тщательно следит за новинками борьбы с коррупцией и веяниями Москвы в области укрепления рядов ГИБДД. Все потихоньку сделалось прилично – не так, как когда Сережа только начинал службу и ему приходилось вместе со всеми скидываться на подарки, к примеру, новому областному руководству, это ж беспредел был совсем. Однажды до скандала дело дошло: скинулись, купили вновь назначенному отцу родному спорткар мерседесовский, а он в него не влез по причине корпулентности фигуры. Конфуз вышел, пришлось по второму кругу скидываться и другой покупать, но эта сволочь и спорткар назад не отдала. Но это еще когда было, Сережа еще летехой был. Сейчас так не делают, сейчас борьба с коррупцией. Тогда, правда, вновь назначенный отец родной даже посадил участкового, который про все эти “мерседесы” в ЖЖ написал, но сам приутих, участковых не насажаешься, кто-то и работать должен.

Сейчас, конечно, тоже по-всякому бывает. Вот с утра начальство позвонило – зайди. Значит, нетелефонный разговор с капитаном Рыжовым у начальника МРЭО подполковника Данилова.

У подполковника Данилова в кабинете сидела дама – из таких, каких подполковник исключительно уважал. Эдакая хорошо сохранившаяся ягодка опять в деловом костюме начальницы культурных ценностей или общественной приемной того, кто там не бывает. Глаз у дамы бедово горел, а ее округлые коленки произвели впечатление и на капитана, хотя этой возрастной категорией он пока не увлекался. Дама ослепительно улыбалась.

– А вот, Людмила Георгиевна, наш старший инспектор Рыжов. Сережа, надо войти в положение Людмилы Георгиевны, она тебе данные продиктует, а ты сделаешь.

Все понятно Сереже и с Людмилой Георгиевной, и с подполковником Даниловым. Права надо сделать без экзаменов. Между прочим, чистая уголовка – часть 1-я статьи 285 УК РФ, злоупотребление должностными полномочиями. Если что, Сережу просто уволят, а подполковнику условно дадут. Но это именно что “если что” – так-то Сережу подполковник прикроет, а у него своя крыша есть.

– Товарищ старший инспектор, – растеклась в патоке Людмила Георгиевна, – тут дело исключительное, я бы ни за что, но надо одному очень серьезному и занятому человеку сюрпризно помочь. Он за правами сам придет, все сам сделает, и машину он умеет водить, но вот с экзаменами… не будет сам ходить. А у него такая дата… Сделайте, Сережа, как будто он экзамен позавчера сдавал… Диктую: Семенов Анатолий Васильевич, дата рождения 18 февраля 1978 года…

– Какая ж у него дата? – сообразил старший инспектор Рыжов, сейчас же 28 мая.

– Это интимная дата одного очень важного события в его жизни…

Ну ладно, спорить-то не будешь.

Сережа знает, как это все выглядело бы в уголовном деле: “По версии следствия 28 мая текущего года начальник МРЭО незаконно приказал подчиненному ему старшему инспектору 7 отделения МРЭО поставить жителю области, не сдавшему квалификационный экзамен на получение права на управление транспортным средством, поставить отметки в экзаменационном листе о сдаче экзаменов по теории и практике вождения транспортным средством и выдать ему водительское удостоверение без фактической сдачи экзаменов, что старшим инспектором 7 отделения МРЭО и было незаконно исполнено. В настоящее время по уголовному делу выполняются необходимые следственные действия, направленные на выяснение всех обстоятельств совершенного преступления”. Однако отвечать будет начальник МРЭО, да и не впервой, честно говоря.

И Сережа вышел исполнять, даже не покосившись на большой сувенирный пакет у кресла начальника, в очертаниях которого ясно угадывались коробки с хорошим вискарем. Как дополнение, конечно – маленький сувенир нашим доблестным правоохранителям.

Все Сережа сделал, что надо. А мужик этот за правами так и не пришел.

Но через неделю снова звонит Сереже подполковник Данилов и говорит загробным голосом:

– Старший инспектор Рыжов, зайдите срочно.

Подполковник Данилов выглядел нездоровым, бледным и сильно озабоченным. Молча протянул Сереже бумагу.

“Следственное управление Следственного комитета… Начальнику МРЭО… Запрос о предоставлении документов о сдаче квалификационного экзамена на получение права на управление транспортным средством, данных о проставлении отметки в экзаменационном листе о сдаче экзаменов по теории и практике вождения транспортным средством гражданина Семенова Анатолия Васильевича, дата рождения 18 февраля 1978 года, в рамках расследования уголовного дела №… Старший следователь Петров”.

– А что за дело, товарищ подполковник?

– Ты совсем дурак, Сережа? Я что, спрашивать буду? Чтобы все узнали, что я интересуюсь? А с какой целью интересуюсь? Иди, отвечай, документы собирай. Как приходил Семенов, как сдавал Семенов. Хорошо хоть сдал-то?

– Хорошо, товарищ подполковник.

– Ну иди, работай.

Потом вырвал листок из своего блокнота, черканул на нем: “Записи с камеры уничтожь”. Убедился, что Сережа прочитал и кивнул, потом мелко порвал и положил в карман.

Сереже было нехорошо. Он отксерил экзаменационные карточки Семенова, написал рапорт на имя начальника МРЭО про сдачу экзаменов Семеновым, дождался окончания рабочего дня и стер записи видеокамеры в экзаменационном кабинете – на всякий случай за неделю вокруг 26 мая, когда тот Семенов якобы сдавал экзамены. Потом подумал и написал рапорт про то, что камера сломалась.

Неделю он провел беспокойно. Однажды на входе в родимое МРЭО тетка из канцелярии буднично сказала ему:

– Рыжов, тебе повестка в СК!

Сережа ее ждал.

Явился в положенное время в Следственное управление, к следователю – оказался важняком, неприметный такой, Сережин ровесник. Протокол, то-сё, Сережа все это знает, хотя сам никогда еще вот так не допрашивался.

– Сдавал Семенов экзамены?

– Сдавал.

– Какого числа сдавал?

– Согласно документам, 26 мая сдавал.

– Хорошо помнит Семенова Рыжов?

– Плохо помнит Семенова Рыжов, их много ходят и сдают.

– Сколько времени Семенов в МРЭО провел?

– Весь день провел, как положено, с 10 до 18:00.

– Экзаменационная карточка есть?

– Экзаменационная карточка есть.

– Права приходил получать?

– Нет. Причина неизвестна.

Ну и все. Вышел Сережа на крыльцо следственного управления покурить, тут и следователь вышел, тоже закурил.

– А чего натворил-то Семенов этот?

– Да он у нас подозреваемый педофил, в тюряжке сейчас. Адвокат у него сильный, Князева такая, Людмила Георгиевна, всю печень нам склевала. Отпускать сейчас будем, алиби ты ему подтвердил. А у нас висяк, стало быть. Детский труп, девочка, девять лет. Ну, будем искать.

Уволился Сережа после этого случая. Думал даже переехать, у самого двое детей, старшей как раз девять будет. Потом решил найти этого Семенова и отбуцкать как следует. Но тогда сам спалится, нет. Работает сейчас помощником адвоката по делам с ДТП. В его адвокатской коллегии Людмилу Георгиевну Князеву все знают и боятся.

Петруха и медсестра

Однажды Петруха-Семь-Ходок-Три-Побега спас девушку. Девушке казалось, что в спасении она не нуждается, поэтому Петрухе пришлось спасти ее принудительно.

Дело было так.

Обратилась к Петрухе одна знакомая (с ее бывшим парнем Петруха вместе чалился две ходки назад), подруга которой внезапно стала заочницей. Заочница – это девушка, которая на просторах интернета вдруг находит родную душу, обладатель коей пребывает в местах заключения, и по переписке из искры возгорается пламя. Заочная переписка – явление довольно распространенное, воспетое Василием Макаровичем Шукшиным в “Калине красной”, и осуждению огульно не подлежит. Встречаются в таких историях и возникающие чувства, но по большей части проистекают они от нечего делать с одной стороны и от нерастраченной женской нежности – с другой. Базара нет – бывают и счастливые истории заочных отношений, перерастающие в крепкие браки, и их немало; но чаще это разводка на деньги и продуктовые передачи с давлением на жалость и как бы любовь.

Но помнить и знать нужно: в зоне жанр любовной переписки отработан десятилетиями, лучшие образцы эпистол переходят из зоны в зону, из поколение в поколение, и устоять, конечно, перед ними невозможно. И не говорите “гоп”, пока в двадцать пять или в пятьдесят не встретите своего единственного, так тонко и точно понимающего мятущуюся женскую душу.

Мила влюбилась в Аркадия не сразу. Прошло, может быть, недели две. Аркадий не был напорист, писал все больше об окружающей его скудной природе, рассуждал немного о боге, но в основном заботился о котенке Штирлице. Фото котенка на руках у Аркадия появилось у Милы довольно скоро. Маленького серого котика крепко держал в руках персонаж, который изначально показался Миле каким-то невнятным. Кажется, котенок вырывался. Но Мила не стала обращать внимание на поведение несчастного котенка, которому срочно были необходимы лекарства, ошейник от блох и кошачьи консервы – все это такая ерунда, что Мила не дрогнувшей рукой перечислила необходимые для покупки насущного для котенка деньги на указанный скромно в переписке счет. Тем более что Мила сама настояла на помощи котенку. Аркадий вовсе не просил у нее денег, просто честно рассказал, как плохо котенку в зоне и что было бы ему хорошо для облегчения участи.

Ну и слово за слово.

Потом Аркадий прислал еще одну свою фотографию – уже без котенка. С книгой Эриха Марии Ремарка “Жизнь взаймы”. Мила тоже очень любила эту книгу, но Аркадию прислала свое фото с другой – “Три товарища”. Они словно поняли друг друга без слов.

Мила впервые послала свою фотографию Аркадию. Она никому и никогда не высылала свои фото. Мила знала, что она некрасивая. Большая, толстая, старомодная, не очень интеллектуальная – медсестра в областной больнице. Но многие говорили, что у Милы красивые волосы – темно-рыжие, что в книжках назывались каштановыми, но на самом деле именно темно-рыжие, потому что рыжими были у Милы еще ресницы, брови, веснушки, руки и глаза. Хотелось бы зеленые, но рыжие.

Аркадий написал: “Какие у тебя красивые волосы. Темно-рыжие, как я люблю. А еще веселые глаза, рыжие брови, ресницы, конопушки и еще руки. Как я люблю. Ты красивая”.

“Нет”, написала Мила честно. “Я очень большая”, и прислала свою фотографию в полный рост. В любимом сарафане, полупрозрачном, но с нижней юбкой и в лифе. Она стеснялась его носить, но сфоткала в нем себя сама, сильно снизу, и пригодилось. “Красивой женщины много не бывает”, ответил Аркадий. Ну и понеслось.

Она рассказала Аркадию о себе все. Как тяжело ей живется на белом свете, какие козлы окружают ее на работе, какие неблагодарные и злые одноклассники, про замученную и недобрую маму рассказала – она хорошая, но недоверчива к мужчинам и много работает в районной библиотеке, а там все старые и странные и одни тетки в чалмах и беретках. Про собачку Тяпу рассказала и прислала ее смешную фотку, и даже про свою мечту – скопить денег на операцию в Израиле, у нее уже почти получилось, она уже списалась с госпиталем Тель ха-Шомер по замене участков тромбированных артерий. И почки еще, но ей хватает на лечение, она летом уже едет туда, вернется новенькой и совсем здоровой, она копила всю сознательную жизнь. И вот еще фотография со смешным Тяпой.

И тут вдруг Аркадий замолчал. Его не было неделю. Мила сходила с ума. Мила вспомнила про одноклассницу – ее парень, кажется, сидел в той зоне, а может, рядом где. Мила списалась с одноклассницей, купила торт и бутылку мускатного и направилась на разговор.

Одноклассница сказала, что зеки народ ненадежный, обосрала бывшего парня, потом выпила и подобрела. Подумав и посмотрев внимательно на Милу, сказала, что чудеса бывают. И позвонила Петрухе. Петрухе-Семь-Ходок-Три-Побега.

Петруха задал много разных вопросов. По каким статьям Аркадий сидит? Почему в строгой зоне за растрату, которой, как говорил Аркадий, и не было вовсе? Какой суд присудил Аркадию за растрату девять лет? Сколько ему до звонка? Полгода до звонка? Очень интересно. Держи в курсе, Мила. Чмоке.

Не понравился Миле Петруха – человек он злой и циничный, сразу видно, что крепко битый жизнью, и любви, наверное, не встречал такой, как у Аркадия с Милой, вот и не доверяет никому.

Но телефонный номерок Петрухи записала. Мало ли – за советом и такому можно позвонить.

И тут вдруг приходит этой ночью Миле тревожное письмо от Аркадия. “Любимая моя Мила, мы с тобой можем и не встретиться никогда. Мысль об этом разрывает мне сердце. Администрация раскручивает меня на новый срок, я буду сидеть дальше, хоть и думал, что увидимся мы с тобой через полгода и заживем по-людски, а может, Бог и ребеночка нам с тобой пошлет. Но не суждено, видно, этим мечтам сбыться, отправляют меня на крытую тюрьму. Если сможешь – помоги мне, Мила, Милочка ты моя родная. Ради деток наших будущих помоги. Переведи 20 тысяч долларов на счет номер 987654321, выкупи ты меня у людоедов этих, а уж я тебе отпашу, отработаю, век воли не видать, только бы быть с тобой рядом, всей жизни моей любовь ненаглядная. Вечно твой Аркаша”.

Еле дождалась утра Мила, чтобы побежать в Сбербанк и перевести на этот чертов счет номер 987654321 эти несчастные 20 тысяч долларов в рублевом эквиваленте, что всю жизнь копила Мила себе на операцию в израильском госпитале Тель ха-Шомер. И побежала бы Мила к девяти утра, если бы этот Петруха не позвонил бы сам, чертов кот.

– А что, – спросил он Милу, услышал ее взволнованный рассказ, – ему сколько до конца срока-то оставалось, Аркадию твоему?

– Пять месяцев и 28 дней, – отрапортовала Мила.

– Хм. Открываем Уголовно-исполнительный кодекс, Мила. Читаем, учим. Чего так внезапно-то за полгода до звонка? Нестыковка выходит. И другие нестыковки есть. Что так внезапно? Он говорит не про новое уголовное дело, а он говорит, что уедет на крытую тюрьму. А ведь те, кто уезжает на крытую тюрьму, им просто меняют условия отсидки, а не срок. И есть другие несостыковки. Имеет место разводилово, Мила. Разводит он тебя чисто на баблос.

Мила, конечно, таким словам не поверила. Да и кто такой этот Петруха-Семь-Ходок-Три-Побега? Она его знать не знает, а Аркаша – вот, весь как на ладони, посажен нынче в строгие условия содержания, и нет у него на свете ни одной родной души, кроме Милы.

Не то чтобы Мила задумалась, нет. Просто выбил ее из сил этот Петрухин звонок. Села, чайку свежего заварила. В конце концов, Сбербанк и в 11 утра будет работать, какая разница, через час или через два Аркашиным супостатам деньги придут.

Еще звонок. Одноклассница та, змея подколодная, позвонила.

– Петруха Аркадия твоего пробил. Он игровой пацан. Не дури, девка. Он реально вперся на деньги и на интерес. Там на зоне перед игрой садишься и говоришь: играем на столько-то денег, отдаю такого-то числа. Если не возвращаешь проигранное в честной игре, то тебя объявляют фуфлыжником и считают хуже пидора – уезжает такой в гарем и там живет. Уважительная причина – смерть. Это святое. Хоть папа римский за тебя вступится – все равно. И кто на это попал, тот всеми правдами и неправдами пытается найти деньги. Есть защита: резко переметнуться на стороны администрации, ей нужны такие чуваки, но это оттягивание решения проблемы, а не ее решение. И это совсем уж мерзкий поступок, за администрацию вписываться. За долг бросаются на запретку под автоматы. И этот твой Аркаша начал тебя, честную девушку, на бабло разводить.

Мила, конечно, ни в какую. Не может такого быть! У него ко мне реальное чувство! Он не может оказаться таким негодяем, чтоб ему только деньги были нужны!

Но в Сбербанк в тот день не пошла. С утра не успела за этими погаными разговорами, а с обеда ей было на смену заступать. Потом дежурство. Потом вырубилась намертво. Зашла в почту – еще письмо. От незнакомого какого-то человека, который пишет ей по просьбе Аркадия, как плохо ему в СУСе, как мучают его там и как деньги ему остро необходимы.

Мила пошла в магазин “Мир книги” и купила Уголовно-исполнительный кодекс. Прочитала про СУС – строгие условия содержания. Прочитала про правила освобождения. Тут опять Петруха позвонил.

– Петруха, ты не путаешь ли чего?

– Я не путаю, я разговаривал с людьми, которые с ним в одном бараке сидят. Игровой он, твой Аркаша.

В общем, поругались они с Петрухой в этот раз вусмерть. Попрощался он с ней таким макаром:

– Ты, Мила, девушка хорошая, хоть и дура. Звони, ежели чего.

А чего Миле звонить. С того первого тревожного письма уже четыре дня прошло, а от Аркадия то личности туманные пишут, то он сам, но как будто бы под копирку, да и как из СУСа-то он пишет? Невозможно ему из СУСа писать. Да и в СУС ему невозможно, вот же в кодексе написано.

Пока Мила думала и сомневалась, Аркаша перестал писать. Мила нашла в интернете телефон исправительной колонии, где сидел Аркаша, позвонила в дежурную часть. Сообразила сказать: “Сестра звонит Аркадия Григорьевича Прозорова из восьмого отряда, хотела спросить, положены ли ему посылки, или исчерпал он свой лимит?” Ответили странное – лимит исчерпан, пришла посылка третьего дня от другой, наверное, сестры.

Что-то не писал ничего Аркадий про сестру. Напротив – писал, что никого у него нет на белом свете.

Ну ладно, сестра, может, и не считается. Написала Аркадию длинное письмо, сказала честно про Петруху и его сомнения, выразила мысль, что не верит ему, но добавила вопрос про сестру.

Ответа не получила.

Страдала.

Перечитывала письма, писала сама. Стирала. Не посылала.

За две недели до Аркашиного освобождения пришло письмо из израильской клиники Тель ха-Шомер, и пошла Мила, скрепя сердце, оформлять документы на операцию и лечение. Полетела потом в Израиль, легла под наркоз. За полчаса до наркоза не выдержала, позвонила в ИК: “Освободился ли Прозоров Аркадий Григорьевич из восьмого отряда, сестра это его звонит?”

Неделя как освободился, да.

Мила спустя три месяца Петрухе позвонила. Сказала спокойно и сухо: “Извини меня, Петруха, ты был прав. Молодец, правильно мне мозги вправлял. Извини, что я тебя не слушала”.

А Петруха сам в какой-то суете был. Ответил ей:

– Мил, нормально. Ты звони, если чо. Если опять какой петух тебе бигуди будет вкручивать и лоб тебе морщить – прямо сразу телеграфируй.

Да не будет больше никто в Милиной жизни бигуди вкручивать. Никто и никогда не скажет ей таких слов. И таких еще, про которые и рассказывать не станешь. Сволочь ты, Петруха.