Текст книги "Мой пленник, моя жизнь"

Глава 9

Эрвинг

Впервые в жизни я сам не мог описать, что чувствую. Облегчение? Да, оно было, потому что смерть казалась лучше участи других солдат. Страх? И он присутствовал – мало есть людей, которые готовы без содрогания взглянуть в лицо смерти. А еще злость и отчаяние оттого, что Бранда достанется Илверту. Вряд ли этот брак будет счастливым. Я бы нашел в себе силы отпустить ее к достойному мужчине, если бы таков был ее выбор. Но Илверт? Его взгляд говорил о многом. Например, о том, что передо мной – человек беспринципный, который привык получать желаемое любой ценой. Он не остановится ни перед чем и превратит жизнь Бранды в кошмар, если того пожелает. А что Бранда будет делать с самим фактом наших отношений? Смирится ли Илверт, что его супруга не хранила себя до свадьбы?

Столько вопросов… До которых мне не будет дела уже завтра. Нас разделили с теми, кто должен был отправиться на свободу, и отвели в другое помещение – с маленькими, узенькими, но все же окнами. Принесли по черствой лепешке хлеба и пару кувшинов воды, и это сейчас казалось пиршеством. Я пил воду жадными глотками. Уже завтра все закончится, завершится. И это к лучшему.

– Что будем делать, Эрвинг? – спросил Вейс. Теперь-то уж не было толку зваться чужим именем.

– Не знаю, но с этого места не сдвинусь, – ответил я на общий немой вопрос. – Пусть хоть кто-то из нас выберется.

– Ты прав, полковник, – кивнул самый старший из нас – Дрейк. Дрейк Ошон, так его звали, и он клялся, что это будет последняя его военная кампания. Похоже, так и случится. – Эти литонцы создали видимость возможного побега, но я уверен: стоит шагнуть за порог, как нас встретят, и завтра нас снова будет двадцать.

– Да кому какое дело? – взвился молодой парнишка с большими перепуганными глазами. – Вы слышали, что они сказали? Нас всех отправят в рабство!

– Но мы останемся живы, Эш, – уверенно сказал Дрейк. – А значит, рано или поздно сможем бежать.

– Так вас и отпустили!

– Попробуешь дернуться и будешь иметь дело со мной.

– Не ссорьтесь, – вмешался я. – Думаю, литонцы действительно только и ждут попытки побега. А потом поставят короля Осмонда в известность, мол, так и так, хотели обменяться, не вышло. И что тогда? Эти ребята хотя бы смогут вернуться в Изельгард и рассказать нашим семьям о случившемся. И тогда действительно появится хотя бы призрачный шанс, что вас попытаются освободить.

– Дело говоришь, – откликнулся Вейс. – А ты-то сам?

– Моя жизнь и так уже кончена. – Я усмехнулся невесело. – Ничего не попишешь.

Сел у стены и закрыл глаза. Спать не хотелось, зато вернулась головная боль. Хорошо, что она будет спутницей лишь до завтра. Иначе, боюсь, задержалась бы надолго. Время шло. За окошками окончательно стемнело, а мы сидели и смотрели друг на друга, понимая, что выхода нет. Его не стало в тот самый момент, когда попали в плен, а теперь и вовсе все шансы превратились в мыльный пузырь. В ничто.

Когда забрезжил рассвет, я испытал почти облегчение. Лязгнули затворы на двери, в комнату вошли пятеро. Нас все равно боялись. Трусы.

– Вперед! – Меня подтолкнули к дверям. – Ждать никто не будет.

Никто не будет ждать? Уверен, горожане простоят и десять часов, чтобы увидеть, как мою голову сунут в петлю. Я горько усмехнулся. Ирония жизни. Через столько пройти, добиться, чтобы умереть в плену. А нас затолкали в тесную комнатушку и приказали:

– Раздевайтесь донага.

Как? Я замер. Такое же непонимание отразилось на лицах спутников.

– Что, плохо услышали? Ваша одежда вам больше не понадобится, – рявкнул один из стражников. – Да поживее. Или помочь?

Нет уж, спасибо. Понятно, чего хочет Илверт. Унизить, растоптать. Смешать с грязью. Ничего, переживу. Пусть любуются.

Стащил остатки рубашки, разулся и снял штаны. Холодно. И стыдно, что себе ни говори. Но показать это? Да ни за что! Умирать надо с гордо поднятой головой. Иначе незачем было и жить. Слышалась тихая ругань, но, похоже, солдаты пришли к тому же выводу, что и я.

– На выход! – прозвучала резкая команда.

Нам связали руки за спиной, чтобы уж теперь точно никто не пытался бежать, и погнали по ступенькам наверх, как скот. Солнечный свет ударил в глаза, на несколько счастливых мгновений лишая способности видеть, а когда глаза привыкли после полумрака, я закусил губу. Сколько людей! Они выстроились вдоль узкого прохода, сквозь который и погнали нас. Ничего нового: проклятия, смешки, камни, огрызки, гнилые овощи. Горожане готовились, а мое самообладание начинало давать трещину. Однако я держался. Не было другого выбора, тем более на меня смотрели собственные солдаты. Люди, которых повел в бой, а привел к позору.

А впереди замаячил помост – и виселица. Хорошо хоть далеко идти не придется. Да и от холода перестал попадать зуб на зуб. Меня втолкнули на помост первым. Сотни, тысячи взглядов. Хотелось закрыть глаза, но я себе запретил. Пусть никто не смеет обвинить полковника Эрвинга Аттеуса в трусости. Зато отсюда было прекрасно видно королевскую ложу – Илверт ждал. Пристально наблюдал и ждал. Среди людей, которые его окружали, я узнал Леонарда Эйша. В его глазах тоже было предвкушение. А вот его супруга не смотрела на помост. Она сидела, чуть отвернув голову, и точно не получала радости от происходящего.

– Приступайте, – скомандовал король.

– Полковник Эрвинг Аттеус, – прозвучал голос герольда, – обвиняется в убийствах жителей Литонии, военных преступлениях и приговаривается к смерти.

Преступления бы перечислили, что ли. К горлу подступал смех. Рассмеяться в лицо королю и его свите хотелось очень сильно, но это бы попахивало истерикой. Меня подтолкнули к виселице.

– Патлы, как у девчонки, – прогудел палач, – вешать неудобно будет.

Я дернулся, только моего движения ждали и тут же перехватили. Нет, не позволю, не допущу! Только кинжал в руках палача был острый, а я один против четверых – бессилен. Одно точное движение – и голове стало легче. Какой позор… Хорошо хоть ненадолго. А меня уже тащили к виселице, заставили подняться на три ступеньки. Под ногами был люк. Я на миг все-таки зажмурился, когда веревка оплела шею. Жить! Эта естественная жажда каждого человека всколыхнулась изнутри, когда веревка впилась в горло, перекрывая доступ воздуха, и я полетел вниз, на землю. Ударился изо всех сил, кажется, даже сбил колени. Это что, вообще, было? А сквозь воздух, заложивший уши, послышался смех. Меня вытащили оттуда за веревку – дернули вверх, и я едва не задохнулся, а потом веревка исчезла. Сидел на помосте и хватал ртом воздух. Неужели оборвалась? Нет, скорее, изначально была длиннее, чем надо. Проклятый Илверт! Начнем опять?

– Полковник Аттеус, – раздался голос короля. – Смерть в вашем случае – это избавление, а ваши преступления слишком велики, чтобы оставить их безнаказанными. Поэтому ваш приговор будет таким же, как и для других солдат Изельгарда: пожизненное рабство.

Что? Нет!

– И так как вы причинили личный вред семье Эйш, то и отправитесь в их собственность.

Собственность? Сейчас я покажу вам собственность! Дернулся вперед, надеясь хоть до кого-то дотянуться. Пусть защищаются, пусть убьют. Взвыл раненым зверем, но держали крепко. Даже не пытались как-то дополнительно обездвижить, а я уже не понимал, что делаю, только дергался изо всех сил. Кажется, кто-то применил магию, потому что тело онемело, стало неповоротливым. Побоялись не справиться? Скоты! Проклятые животные!

– Будьте вы прокляты! – выкрикнул изо всех сил.

Король кивнул кому-то, и меня поставили на колени. Когда увидел жаровню, внутри будто что-то оборвалось. Нет! Откуда-то взялись силы превозмочь онемение, и я снова дернулся.

– Смотри, еще и дрыгается, – оскалился палач. – Ничего, недолго осталось.

И я заорал от боли, от прикосновения к плечу раскаленного металла. Закашлялся, задохнулся. Перед глазами потемнело, а от запаха паленого мяса взметнулась тошнота. Только меня не торопились отпускать.

– В данном случае стоит позаботиться, чтобы этот человек уже никому не причинил вреда, – произнес король. – Поэтому клеймо будет закреплено магически. Если вы, полковник Аттеус, попытаетесь причинить вред своим хозяевам, поверьте, ощущения вам не понравятся. Более того, если вздумаете ослушаться их приказов, вас ждет то же самое.

А я замер. Палач отложил клеймо и теперь держал в щипцах нечто, напоминающее маленькую змейку. Это что такое? Стоило поднести «змею» к клейму, как она тут же впилась в ожог, проникая под кожу, и я едва не издох от ужаса, ощущая, как ворочается эта тварь, устраиваясь удобнее.

– Продемонстрируйте, лер Эйш, – потребовал король.

– Отрекитесь от Изельгарда, Аттеус, и признайте себя рабом Литонии, – потребовал светловолосый демон.

– Нет, – огрызнулся я.

Эйш сделал знак рукой, и тело пронзила такая боль, что, казалось, умру на месте. Я катался по помосту, забыв о том, кто я и где нахожусь.

– Пока не выполните приказ, боль не исчезнет, – где-то за пределами понимания прозвучал голос короля.

– Я… отрекаюсь… – просипел, едва выговаривая буквы. – От Изельгарда…

– Дальше, – потребовал Эйш.

Нет! Стиснул зубы, но боль все росла и росла. А еще добавилось чувство, что под кожей возится что-то, расползается по телу, прогрызает себе ходы.

– Признаю себя… рабом Литонии.

Боль сразу стихла, только легче от этого не стало. Я ненавидел себя! Ненавидел так, что готов был сам сунуть голову в петлю. Но кто позволит? Король говорил еще что-то, а мир плыл перед глазами. Внутри будто разверзлась пропасть. Я падал в нее, падал, чувствуя себя слабым и беспомощным. Впервые в жизни. Меня столкнули с помоста, привязали к какому-то столбу, повесили на шею табличку. Все уже воспринималось как сквозь туман, а мои соратники один за другим становились рабами. Вокруг шумели люди. Смеялись, ругались, проклинали. Больше проклинали и обещали, что на этом мучения не закончатся. И я охотно им верил. Даже если выживу, то либо сломаюсь до конца, либо сойду с ума. Но гордость, демонова гордость твердила, что надо, надо терпеть и не доставлять удовольствия моим мучителям.

Экзекуция завершилась. Еще на час нас оставили на потеху зрителям, а затем затащили обратно в замок. Только теперь всех развели по разным углам. Чтобы не сговорились? Или чтобы леры и лери не перепутали, кто кому принадлежит? Я только уловил, что Вейса отправили к какому-то старикану, леру Мейру, у которого погибли двое сыновей. Надо запомнить. А вдруг… Вдруг когда-то выпадет шанс помочь.

На меня натянули какое-то рубище, кинули в лицо штаны. Я по-прежнему почти ничего не понимал. Свернулся клубком на холодном полу и замер, стараясь хоть немного успокоиться. Не получалось. Безумие подкралось близко. Казалось, я слышу, как скребутся его лапы, как оно той самой змейкой пробирается глубже, глубже, в самое сердце. Почему я не умер на поле боя? Почему ты не прокляла и меня тоже, Илмара Эйш? Это была бы куда лучшая судьба, достойная воина.

А дверь скрипнула. Я приподнял голову и увидел юношу, так похожего на Илмару, что стало страшно. Он смотрел на меня с непередаваемой ненавистью.

– Вот, значит, как, – сказал тот, наконец. – Хваленый полковник Аттеус оказался не более чем слабаком. Хотя у тебя теперь нет ни имени, ни титула, ни звания. Только воля хозяина. Понял, как теперь будешь меня называть?

Я молчал, кусая губы, и почти не понимал, чего он добивается.

– Я не слышу! – Блондин ударил ботинком под ребра, и я скрючился от боли. Сил защищаться больше не осталось. Да и он – точно Эйш, так что противостоять его воле не выйдет.

– Да, хозяин, – страшное слово слетело с губ, разделяя мир на «до» и «после». Не клеймо, не магическая змейка, а вот это «хозяин».

– Так-то лучше. Помни свое место, падаль. А я уж позабочусь, чтобы ты каждый день завидовал мертвым.

Он плюнул в мою сторону и вышел, а я опустил голову на холодные плиты пола. Какая разница? Теперь все потеряло смысл, и я сам превратился в призрак, тень без имени. Когда же все это закончится?

Глава 10

Амелинда

– Ты пойдешь на эту проклятую казнь! – кричал Лео, а мне хотелось вжать голову в плечи, потому что никогда не видела своего мужа таким.

– Лео, пожалуйста, – пыталась я до него достучаться. – Мне будет неприятно, ты ведь знаешь.

– Что неприятного, Эмми? Это же изельгардцы! – твердил он. – Те самые изельгардцы, которые убивали наших ребят. Которые убили Илли. Тебе все равно? Все равно, отвечай?

– Конечно, нет, милый. Но смотреть на пытки…

– А они никого не пытали? Я не узнаю тебя, Эмми.

Это я тебя не узнаю… Но пришлось промолчать, потому что новый виток скандала ничего не даст, только все усугубит. Потерла пальцами виски. И для кого эта пытка? Похоже, для меня.

– Хорошо, пойду с тобой, – смирилась я с неизбежным.

– Моя девочка, – усмехнулся Лео, подошел ближе, заставил запрокинуть голову и коснулся губами шеи. Вот только с ним – таким – мне не хотелось ничего, а отказать после недавнего было страшно. Я нужна ему – и чувствовала это. А Леонард не собирался тратить время на предварительные ласки. Платье затрещало под его напором.

– Осторожнее! – Я попыталась высвободиться из слишком крепких объятий. – Лео, пожалуйста!

– Снова не хочешь? – отпрянул он.

– Хочу, но не так. – Заставила себя улыбнуться и повернулась спиной, чтобы помог со всеми этими пуговичками. Почувствовала, как чуть прохладные пальцы скользнули вдоль позвоночника, обрисовывая непонятный узор. По коже пробежали мурашки, но не сказала бы, что возбуждения. А Лео уже покрывал поцелуями спину, прижимался сильнее. Чувствовала, как он желает меня, и не понимала, почему ничего не могу дать в ответ, но включилась в любовную игру. Развернулась к нему, помогая мужу снимать одежду. Он опустил меня на кровать, прижался сверху, несколько раз поцеловал – и почти сразу вошел. Я закусила губу. Ничего, такие ночи тоже случаются. А Лео двигался – быстро и властно, пока все не закончилось, затем почти сразу повернулся на бок и, кажется, мгновенно уснул. Я лежала и смотрела в потолок, пытаясь найти ответ на то, что происходит. Да, между нами не было любви, но были нежность, уважение, дружба. А сейчас он вел себя, как дикий зверь, которому наплевать на все на свете. И на меня в том числе. Конечно, ему плохо из-за Илли, но…

Поднялась и пошла в ванную. Этот день хотелось смыть с себя, как и предыдущие, чтобы утром отправиться на очередное испытание. Когда Лео проснулся, попыталась было снова завести разговор о казни, но он и слушать не стал. Поэтому и стояла рядом с ним в темно-синем платье, разглядывая толпу. А когда появились пленники, и вовсе кровь прилила к щекам. Что удумал Илверт? И что находит в этом Лео, который жадно подался вперед? Об Айке вообще молчу, он сам не свой в последние дни.

Отвела взгляд. Не хочу этого видеть! Но то и дело оборачивалась. Полковника Аттеуса казнили первым. Он выглядел спокойным, нерушимым. Поднялся на виселицу с таким видом, будто плевал на нас, на короля, на гибель. И только когда палач взялся за кинжал, чтобы отрезать ему волосы, маска на миг спала. Я увидела человека. Да, этого человека ненавидела всем сердцем! Но в то же время происходящее не приносило мне радости. Как кому-то вообще могут нравиться страдания живого существа?

– Эмми? – окликнул меня Лео.

Он тяжело вдыхал воздух и довольно щурился. Нет, смотреть на него я тоже не хотела, поэтому снова уставилась на виселицу. Петля затянулась на шее Аттеуса, и на миг показалось, что он рад. Рад такому исходу. Рывок – и… ничего. Его снова вытащили на помост, и теперь он не скрывал эмоций. Ненависть! Страшная, жгучая ненависть исходила от него волнами, а палач вынес жаровню с каленым железом. Нет, не могу.

Отвернулась. А толпа заулюлюкала, завыла, требуя свое. Затем раздался нечеловеческий вой, а когда поверх клейма нанесли магическую печать, мне и вовсе стало дурно. Магическое подселение – неприятная вещь и крайне редко используется. Она обеспечивает полный контроль, которого иначе в случае с Аттеусом вряд ли добились бы. Снова взглянула на помост – и будто передо мной стоял другой человек. С отрешенным, блуждающим взглядом. Он, кажется, уже никого не видел. А Лео требовал, чтобы он признал себя рабом. Зачем? Все ведь и так ясно. Но Лео было больно, и он желал причинить боль. А мне хотелось закрыть лицо руками и убежать.

Аттеуса утащили вниз, а на его место вывели другого. Теперь все происходило куда быстрее, и вскоре пытка кончилась, Лео повел меня обратно в замок. Тошнота подкатила к горлу, будто проникая в каждый уголок тела. А Леонард торжествовал!

– Ты видела? – говорил он мне по пути. – Видела его рожу, когда он понял, что не сможет ослушаться приказа? Да, прав был Илверт, ради этого стоило сохранить Аттеусу жизнь.

– Да, конечно.

На большее я не была способна. Хотелось рвать и метать, сбежать подальше, но Лео не поймет. Между нами будто исчезла тонкая нить взаимопонимания. Была – и пропала.

– И что будет дальше? – спросила устало.

– Дальше? – Муж сел в большое кресло, я заняла место напротив. – Мы с Айком будем сопровождать Илверта. Он поедет к границе встречать невесту и обменивать солдат. А ты поезжай в столицу и жди меня там. После свадьбы сразу вернемся в Эйшвил.

– Подожди! Почему мне нельзя с тобой? – попыталась я возмутиться.

– Эмми, не говори глупостей! Это не военные действия, целитель будет не нужен, а ты и так устала. Отдохнешь пока, немного придешь в себя, а там и я приеду. Это будет быстро, уверяю.

– Хорошо. – Все равно спорить сейчас бесполезно. – А что будешь делать с… этим человеком?

– Аттеусом? – сразу понял Лео. – Заберешь его в столицу с собой. Я отдам распоряжения слугам, а как доберешься до места, запри где-нибудь. Недосуг сейчас этим заниматься. Только давай без твоего хваленого сострадания, хорошо?

– Он – убийца Илли, – ответила тихо. – Какое сострадание? Только, Лео, я не хочу отправляться с ним одна! Мне страшно!

– Эмми, что ты, как маленькая? – возмутился муж. – Ты тоже Эйш, он тебя не тронет. Правда, замедлит ваше передвижение немного, но уж потерпишь.

– Почему? – спросила я растерянно.

– Что «почему»?

– Замедлит.

– А ты предлагаешь посадить его с тобой в экипаж? Ничего, еще немного прогуляется, ему полезно. Да и в столице пригодится. Пусть изельгардцы полюбуются на их хваленого полковника.

И Лео довольно рассмеялся, а я сжалась в комок. Похоже, путь до столицы будет не просто долгим, но еще и тяжелым. День тянулся и тянулся. Леонард пропадал на совещании с королем. Видимо, обсуждали, как обеспечить безопасность вражеской принцессы. А я бродила из угла в угол, не находя себе места. И когда скрипнула, открываясь, дверь, почти бросилась к Лео.

– Что нового? – спросила с надеждой.

– Выезжаешь на рассвете, – ответил он. – С тобой поедут шестеро солдат и служанка. Я нанял девушку-компаньонку, не годится лери путешествовать одной. Уж, думаю, семь человек сумеют защитить тебя от чудовища?

Сейчас Лео снова напоминал самого себя. Он казался довольным и расслабленным, и мне стало немного легче.

– Сумеют, – признала я честно. Тем более у чудовища – магическое рабское клеймо, которое крайне сложно вытравить, если не сказать – невозможно.

– Вот видишь, а ты боялась! Ничего, Эмми, через пару недель я буду с тобой. А потом вернемся домой, и все будет хорошо.

Лео придвинулся ко мне ближе и обнял за плечи. Я прижалась к нему в поисках потерянного покоя. Действительно, что это я расклеилась? Подумаешь, дней пять пути. А потом – наш столичный особняк. Там тепло и уютно. И безопасно. Но все равно было тревожно, и всю ночь я ворочалась с боку на бок. Поэтому, когда Лео попытался разбудить на рассвете, сначала не поняла, где нахожусь, и чего от меня хотят.

– Доброе утро, дорогой. – сонно пробормотала я и потянулась за привычным поцелуем.

– Хватит спать, соня, – улыбнулся он. – До вечера вы должны добраться до Милинфорда, иначе придется ночевать где-нибудь в лесу.

– Нет, не хочу в лесу. – Я снова зарылась в одеяло.

– Тогда собирайся поскорее, жду тебя внизу.

Нанятая Лео девушка проскользнула в комнату. Он представил мне ее еще накануне. Дина, так ее звали. Она помогла мне надеть платье, уложила волосы, подала пальто, потому что за ночь сильно похолодало, и на траве был белесый слой изморози. Он так походил на снег… А ведь скоро дожди сменятся снегопадами. Успеем ли мы добраться до Эйшвила? Хотелось верить, что да.

Я подняла голову – и встретилась взглядом с полковником Аттеусом. Бывшим полковником… Тут же отвернулась, потому что на миг почудилось, будто взглянула в глаза мертвецу. Он стоял у экипажа. Тонкая цепочка опоясала запястья, а другой конец был привязан к петле на экипаже. Рваную одежду сменила грубая серая рубаха и темные штаны. Вместо сапог – какие-то ботинки размера на два-три больше. Но босиком он бы точно далеко не ушел. Аттеус выглядел больным, но какое мне до этого дело? Отвернувшись, обернулась к Лео.

– Видишь? Никаких проблем. – Муж улыбнулся, указывая на нового раба. – Ты, мразь, чтобы слушал лери Амелинду, как меня самого. Если хотя бы косо на нее посмотришь, пожалеешь.

Полковник не пошевелился. Слышал ли он нас? Слушал ли?

– До встречи, милая моя. – Лео ограничился приличествующим на людях поцелуем в лоб. – Не скучай, мы увидимся совсем скоро.

– Я буду ждать, Леонард.

Постаралась, чтобы улыбка не получилась фальшивой. На миг обняла Лео и села в экипаж. Засвистел кнут кучера, заскрипели колеса. Супруг даже в его темной форме казался слишком ярким пятном на фоне холодного утра. А мне предстояло минимум пять дней пути до столицы. Пять дней…

Вскоре дома за окнами сменились пролеском. Экипаж ехал достаточно быстро, и мне подумалось, успевает ли за нами Аттеус. Долго он так не продержится. Вариантов было всего два: приказать кучеру ехать медленнее либо что-то решать с самим полковником. Моя компаньонка пыталась вовлечь меня в беседу, но быстро замолчала, поняв, что я не в настроении для душещипательных откровений.

Запретила себе думать о пленнике. Почему меня вообще должно заботить его состояние? Но не хотелось бы, чтобы он умер где-то по дороге. Еще около получаса уговаривала себя, что он Илмару точно не жалел. Затем – что изельгардцы вообще никогда ни к кому не испытывали жалости. А затем экипаж замедлился и вовсе остановился.

– Поди узнай, что там случилось, – приказала компаньонке, и та покорно выбралась из экипажа. Вернулась минуты через две.

– Ваш раб упал, – доложила поспешно. – Солдаты сказали, через пару минут поедем дальше.

Нет, так не пойдет! Поправила пальто и выбралась из экипажа. Аттеус уже стоял на ногах, и только прорехи на штанах и грязные ладони говорили о недавнем падении. Солдаты кричали что-то, но, стоило мне появиться, мигом затихли.

– Лери Эйш, – поклонился начальник охраны.

– Что здесь происходит? – спросила я.

– Саботирует! – Мужчина кивнул в сторону безучастного пленника. – Не извольте беспокоиться, сейчас поедем дальше, только уму-разуму научим.

Я решила разыграть капризную жену богатого мужа:

– Если мы будем так ехать, то ночевать придется в экипаже, а я не хочу! Давайте что-то решать.

– Но лер Эйш приказал… – воспротивился было начальник охраны.

– Лер Эйш сказал, чтобы к вечеру мы добрались до Милинфорда. А с этим, – кивнула в сторону полковника, – не получится.

– И что же делать? – озадаченно спросил мой собеседник.

– Вижу только один вариант. Пусть едет на запятках. Так хотя бы не пострадает скорость передвижения.

– Но…

– Спорить будете? – поинтересовалась я с показной мягкостью.

– Нет, лери, – ответил тот. – Слышал, ничтожество? Полезай на запятки.

И толкнул Аттеуса в спину. Тот безмолвно повиновался. Я же старалась не смотреть в его сторону. Слишком больно! И рана от потери слишком свежа. А еще почему-то стыдно, будто вчерашнюю расправу устроила тоже я, а не король Илверт. Хотя это уже совсем глупо. И все-таки покосилась на пленника. Он прижался лбом к металлической отделке экипажа. Да, сильное сотрясение никогда не проходит быстро. И шрам от удара останется. Теперь короткие волосы все время лезли пленнику в глаза, а убрать не было возможности, и он напоминал пса, цепного пса, нечесаного, лохматого и грязного, который, однако, способен больно укусить.

– Вот так-то, – сказала я и вернулась в экипаж. Здесь тепло и уютно, а главное – нет возможности наблюдать за происходящим.

Снова заскрипели колеса. Пообедаем на ходу, а уже вечером будем в Милинфорде. Я не лгала. Одна мысль о том, чтобы ночевать где-то поблизости от этого убийцы посреди леса, вызывала ужас. Нет, не хочу! Лучше пусть нас разделяют стены и охрана, иначе и не усну, какой бы усталой ни была.

– А все-таки он страшный, правда, лери? – прошептала Дина, кутаясь в теплую накидку.

– Да, – ответила я. – Но пока существует заклинание подчинения, нам нечего бояться.

– Вы правы, лери. Но все равно не по себе.

Мне тоже было… не по себе. И от этого ощущения не спасали ни мерный скрип колес, ни шум ветра за окнами. Скорее бы добраться до столицы!