Текст книги "Роковая ошибка"

Глава 27

К обеду позвонила Маша узнать, как у нас дела после вчерашнего вечера. Я ей рассказала про наш с Димой разговор и про то, что он отсутствовал.

– Маш, признайся, я и правду вела себя неподобающе? Только честно.

– Не скрою, я бы сама так не танцевала, но вы же просто дурачились без всякого умысла, к тому же изрядно под градусом. Поэтому не вижу ничего предосудительного. Но так можем считать мы с тобой, но только не Дима. Ты что?! Он же наилютейший ревнивец и собственник! Я думала, ты в курсе, а вчера специально таким образом решила его позлить.

– Да делать мне было больше нечего, как нарываться на неприятности! Знала бы, сидела на попе ровно, а не танцевать попёрлась. Откуда мне должно было быть известно, что он так отреагирует? Мы встречаемся не так уж и давно.

– Ну зато теперь ты знаешь наверняка! – засмеялась в трубку Маша. – Ладно, не убивайся сильно. Перебесится и вернётся. Никуда он не денется. Если что, звони, не стесняйся.

Я просидела до самого вечера, вскакивая при малейшем шорохе. Мои надежды на его возвращение таяли с каждой прошедшей минутой. Мне даже уже не хотелось находиться одной в его квартире, и я пожалела, что поспешила расторгнуть договор аренды. Так бы я уехала к себе. Обессиленная от слёз, нервного перенапряжения и отсутствия еды в животе за весь день, в начале десятого я приняла душ, завернулась в свой голубой махровый халат и спустилась вниз на кухню, чтобы попить перед сном чаю. Пока закипала вода в чайнике, из коридора раздался звук открывающегося замка. Дима всё же удосужился вернуться. Он вошёл в гостиную и замер на пороге, молча смотря на меня. Я тоже ничего не говорила, да и не знала, что сказать.

Спустя несколько минут Дима направился прямиком ко мне, но остановился в полуметре.

– Прости меня. Я перегнул палку, – признался он спокойным тоном.

– Хорошо, но только больше так не делай.

– Тогда и ты не вынуждай меня, ладно?

– А давай, Дима, сразу разберёмся на будущее, раз всплыла эта тема, чтобы я понимала, что допускается, а что нет, – немного взвинченно начала я, намереваясь положить конец этому абсурду. – Что в твоём понятии значит не вынуждать тебя? Мне нельзя одевать платья, подобные вчерашнему? Мне нельзя общаться с противоположным полом? Мне нельзя танцевать со своими друзьями?

– Так танцевать – нет! – тут же выпалил Дима, перебив меня.

– Как так? Ещё раз повторяю, что мы просто танцевали и всё.

– Если бы вы просто танцевали, как ты говоришь, я бы не устроил этот скандал.

Он снова завёлся. Разговор пошёл совсем не туда, куда я планировала, и грозил вылиться в очередную ссору. Я решила поменять стратегию.

– Дима, вчера…

– Насть, давай закроем эту тему! Не хочу больше обсуждать то, что произошло. Я извинился, потому что считаю, что можно было отреагировать поспокойнее, но это вовсе не означает, что я принял ваше поведение на танцполе.

– Хорошо, но и ты тогда меня послушай. Я не вижу в своём вчерашнем поведении ничего из ряда вон выходящего. Я тебя люблю, и никто другой мне не нужен, – я специально подошла к нему вплотную и посмотрела прямо в глаза, говоря это.

Вместо какого-либо ответа Дима заключил меня в свои объятия и поцеловал. Конфликт на этом был исчерпан, а примирение оказалось весьма приятным. Но даже ради него я ни за что бы не согласилась ещё раз пережить эти дурацкие минуты ссоры. Поэтому в тот вечер я приняла для себя важное решение – избегать малейших поводов, способных вызвать ревность Димы.

Следующая рабочая неделя по графику длилась шесть дней и тянулась как-то очень долго и довольно скучно. Клиентов было много, и я практически зарывалась в документах вместо того, чтобы готовиться к предстоящему экзамену. А учёбой приходилось заниматься вечерами.

С Димой отношения наладились после происшествия на свадьбе. И вроде бы всё складывалось хорошо. Однако меня немного заволновало, что дважды за неделю Дима отсутствовал на работе по полдня. А на мои расспросы уходил от ответа и менял тему. Один раз, когда я заходила к нему в кабинет, он жестом показал мне, что говорит по телефону и попросил зайти попозже. По мне, это выглядело как-то странно и на него не похоже. Дима что-то мне не договаривал или нарочно скрывал. Может, я себя попусту накручивала, а он всего-навсего начал заниматься своим новым делом, а меня на начальных этапах посвящать не хотел. Я решила пока не заморачиваться на этот счёт.

Но в понедельник вечером я занервничала не на шутку. Получилось так, что я случайно услышала, как Дима говорил по телефону. Он повысил голос, и до меня сами собой донеслись его слова. Закончив разговор, Дима вёл себя как ни в чём не бывало. Я осторожно спросила, случилось ли что-то, но он лишь отмахнулся в ответ, сказав, что всё хорошо.

Я больше не могла носить это в себе и попросила Машу встретиться со мной в обед следующим же днём.

– Так что же тебя беспокоит? – спросила она, когда мы уселись за столиком в кафе недалеко от моей работы и заказали еду.

– Дима общается со своей бывшей.

– В смысле общается? Она же под следствием.

– Он ездит к ней в больницу.

– Это Дима сам тебе сказал?

– Нет, я ненароком подслушала, – состроив недовольное лицо, призналась я Маше. – Он сказал следователю, что ему нужно с ней ещё раз увидеться.

– Ну и что из того? Не вижу причин для паники. Мало ли зачем Дима хочет увидеть её, может, нужна от неё какая-то информация, а может…

– Ещё Дима сказал, что заберёт заявление, – перебила я новоиспечённую свою подругу.

– Как заберёт? Он же говорил, что решил окончательно добить это дело?! – возмущённо воскликнула Маша.

– Вот и я о том же.

– Она, видимо, опять что-то замышляет. Вот дрянь. Вцепилась в Димку клещами, хрен оторвёшь. Ладно, не переживай раньше времени. Попробую выудить информацию у Саши. Он-то по любому в курсе дела. А ты сама попробуй при случае поднять вопрос о его бывшей, ну типа, мол, как там следствие и всё такое. Ок?

– Не хотелось бы, конечно, чтобы всплывал этот вопрос, но, думаю, ты права. Надо рискнуть.

– Вот и чудно. А потом созвонимся, как чего узнаем.

Два дня я ходила и пыталась поднять волновавшую меня тему, но удачного момента так и не предвиделось. Я подумала, что конец рабочей недели подойдёт лучше всего, и отложила этот вопрос.

В пятницу Дима снова уехал с обеда, не известив меня о своей поездке. Меня уже начинало это злить, особенно когда подходили коллеги и спрашивали, когда он вернётся.

– Говорят, у Дмитрий Владимировича завелась пассия, – тем же днём высказал своё предположение мой сосед.

– Никита, слушай, мне не интересно слушать чужие сплетни. У меня и так сегодня полный завал в его отсутствие, – недовольным голосом выпалила я в ответ.

По правде сказать, я не сторонник всяких разговоров и перешёптываний за спиной, тем более, когда это могло касаться меня или Димы, и к тому же подобные заявления явно не способствовали поднятию мне испорченного настроения.

А Никита, наоборот, шустрый парень. Он и там пообщается, и тут подсуетиться. Одним словом, всегда про всё и всех был в курсе. И поддержать мог, когда надо было, и помочь, и развеселить. Мне Никита симпатизировал, но как хороший друг. Даже после того, как мы встречались, меня к нему абсолютно не тянуло. Про него я с уверенностью сказать тоже самое не могла, но очень на это надеялась.

Уже ближе к концу рабочего дня мы с ним столкнулись в коридоре.

– Настя, какие у тебя планы на вечер?

– Пока ещё не решила.

– Слушай, мы сегодня снова с моими ребятами собираемся. Может, заглянешь?

– Ой, Никита, спасибо за приглашение, но, думаю, вряд ли получится, – молниеносно отрапортовала я, отчётливо представив себе, как бы к этому отнёсся Дима.

– Хорошо, ну, если что адрес знаешь, заезжай, будем рады. Кстати, я тут слышал один анекдот как раз на тему такой вечеринки.

Никита подошёл поближе и довольно тихо стал рассказывать смешную историю так, чтобы его не услышали другие, а самый неприличный момент озвучил шёпотом, наклонившись к моему уху. Анекдот оказался до того нелепым, но в тоже время забавным, что я рассмеялась.

– Ты в своём репертуаре, – весело призналась я ему, по-дружески стукнув его по руке.

– Ладно иди, а то работа не волк… – снова пошутил Никита и добавил: – Но про встречу не забудь.

Он обошёл меня и направился дальше по своим делам. А я намеревалась вернуться за свой стол. Но подняв глаза, я увидела в нескольких шагах от себя возвратившегося в офис Диму. Он стоял и пристально наблюдал за мной. По выражению его лица было понятно, что последние слова Никиты до него явно донеслись. Моя улыбка медленно сошла на нет, а в голове закрутилось, что опять придётся оправдываться за то, чего и не было.

Дима подошёл ближе и процедил сквозь зубы:

– В мой кабинет. Живо!

«Ну вот, этого-то я и опасалась», – печально подумала я, семеня следом за ним.

Закрыв за собой дверь, мне ничего не оставалось, как готовиться к очередной обороне, видя, как разъярённый Дима мечется по кабинету.

– Что же ты больше не смеёшься? – ядовитым тоном спросил он, мимолётно взглянув на меня.

– А чему мне радоваться-то?

– Тебе же только что было очень весело! Однако, увидев меня, твоей улыбки и след простыл. Я тебе настолько неприятен?!

– Дима, что за глупость? Разумеется, я тебя рада была увидеть, но от того, что ты выглядел недовольным, мне стало не до смеха. Вот и всё.

– Да неужели?! Рада ты была меня видеть! Как же! – продолжал набрасываться на меня Дима. – Стоило мне выйти за порог, как ты тут же уже с другим шуры-муры водишь. А стоило мне вам помешать, так у тебя и нос повис.

– Ты нормальный вообще? Что за бред ты несёшь, Дима? – возмутилась я вновь несправедливыми в свой адрес обвинениями. – Хватит придумывать в своей голове всякую чушь, которой и близко нет на самом деле!

– Ах, по-твоему, нет? А кто только что так мило любезничал со своим бывшим? И о какой встрече вы договаривались? Ждёте – не дождётесь, пока я снова уеду, чтобы встретиться уже в неформальной обстановочке?!

– Перестань! Твои слова оскорбительны!

– Кто кого ещё оскорбляет?!

Дима сделал паузу, но свои хождения не прекращал. Гневно делая шаг за шагом, он то и дело взъерошивал руками свои волосы. Его тёмные глаза сверкали и метали молнии при взгляде на меня. Весь его вид говорил о том, как Дима был взбешён, и в любую секунду мог взорваться окончательно.

Я сделала глубокий вдох, чтобы постараться взять себя в руки. Мне нужно было успокоить его и разрешить очередной возникший конфликт.

– Дим, послушай, – начала я уже спокойным мягким тоном, дойдя до него и дотронувшись до его руки, – я понимаю, что тебе не нравится, когда я контактирую с другими мужчинами, но поверь, это всего лишь банальное общение, такое же, как если бы они были женщинами, и нет ни малейшего повода для ревности. Я знаю, что ты стал таким, потому что когда-то твоя жена тебе изменяла, но я не она! Я люблю тебя! Слышишь меня? Люблю! И очень дорожу нашими с тобой отношениями! Тебе нужно научиться верить мне и доверять, а не сомневаться при любой ситуации.

Он молчал несколько минут, ни говоря ни слова, но и не отходя от меня, принимая мои медленные поглаживания по своей руке.

– В таком случае уволь его, – ни с того ни с сего внезапно заявил Дима.

– Что?

– Ты сказала, что дорожишь нашими отношениями, вот давай и проверим на сколько. Уволь его прямо сейчас.

– Кого? Никиту? За что его увольнять? – непонимающе переспросила я.

– Мне всё равно за что! Я наделяю тебя полным правом выбора.

– Ты смеёшься? Я не могу его уволить. Я такой же сотрудник, как и он. И не я решаю, работать ему или нет.

– В этом вопросе я даю тебе полномочия.

– Ты же не серьёзно? – засмеялась я, нервно теребя края жакета.

– Настя, я на полном серьёзе. У тебя есть время до конца рабочего дня сообщить ему об этом.

– Дима, я не буду этого делать! Ты не хуже меня знаешь, что Никита хороший специалист, и с какой стати человеку терять место работы из-за того, что тебе в голову взбрела всякая ерунда?!

Он отошёл от меня к столу, взял стоявший на полу портфель и стал закидывать в него папки с бумагами. С ехидной ухмылкой на губах Дима заключил:

– Что и требовалось доказать!

– Давай мы закончим дела на работе и с трезвой головой поговорим обо всём дома. – Мои слова звучали скорее как утверждение, нежели чем как вопрос или просьба.

– А о чём ещё здесь говорить? Всё и так предельно ясно! – продолжил он, не отрываясь от своего занятия и не смотря на меня. – Я скоро уйду из компании, и ты займёшь моё место. В отсутствии меня будет гораздо удобнее осуществлять «твоё общение». А его увольнение в твои планы ну совсем не входит. Верно? Уже, небось, не раз представляла, как будете вместе развлекаться в этом кабинете?!

Дима поднял на меня взгляд, полный пренебрежения и презрения. В груди всё сжалось от нанесённой обиды, что я едва могла дышать. А в глазах застыли слёзы, готовые пролиться рекой, но я им не давала волю, чтобы не показать свою слабость. И собрав остатки мужества, ледяным голосом сказала:

– Пошёл ты к чёрту!

– Супер! Вот туда-то я и отравлюсь! – Он схватил свой портфель и последовал к дверям.

– Дима… – крикнула я, обернувшись и посмотрев ему в глаза. Я не знала, что ещё можно было придумать, чтобы остановить его, объяснить, переубедить. Всё зашло слишком далеко. Но расставаться с ним я не желала.

Мы замерли в повисшей тишине, глядя друг на друга.

– Ты уволишь его? – спустя минуты донёсся до меня его мучительный вопрос.

Я смотрела на него с раскаянием и печалью, но не могла поступить иначе, как бы сильно его не любила, и отрицательно покачала головой. Дима тут же поменялся в лице, надев опять свою маску безразличия.

– Он или я? Выбор за тобой, – напоследок произнёс он и хлопнул за собой дверью.

От бессилия и отчаяния я смогла лишь рухнуть на ближайший стул. Слёзы посыпались градом. Я отказывалась верить в происходящее. Это был полный абсурд! Ведь всё шло так восхитительно. Я так любила его. А он превратился в упрямого ревнивца.

– Настенька, ты здесь? – услышала я голос Валентины Васильевны из-за приоткрывшейся двери, отчего быстро смахнула с лица слёзы.

– Что-то случилось? – выравнивая дыхание, спросила я.

Она подошла ко мне сзади, положила одну руку на плечо, а другой стала гладить меня по волосам. Я расплакалась ещё пуще прежнего.

– Ну-ну, девочка. Милые бранятся – только тешатся. Всё образуется, вот увидишь.

– Я не знаю, что делать… Он так сильно ревнует… к каждому встречному… А обвиняет потом меня…

– А как же ему тебя не ревновать? Ведь посмотри, какая ты красавица. Вот он и боится, что тебя кто-нибудь уведёт, – с доброй улыбкой засмеялась Валентина Васильевна.

– Но мне-то он нужен, а не кто-то ещё!

– Настюша, Дмитрий Владимирович тебя очень сильно любит. Уж я-то знаю! Дай ему время привыкнуть, что ты с ним, что никуда от него не денешься, и он успокоится.

– Вы так считаете? – с надеждой спросила я свою мудрую и заботливую «вторую маму».

– Разумеется. А по-иному и быть не может! Так что, выше нос. А теперь поди умойся. Там тебя клиенты ждут.

Глава 28

Остаток рабочего дня я пыталась максимально сосредоточиться на делах и не думать о своей личной жизни. Дима ушёл безвозвратно из офиса, и ждать его возвращения или звонка было бесполезно.

Я не знала, дома он или нет, захочет ли меня видеть и говорить со мной. И, честно сказать, в который раз пожалела, что поспешила с переездом к нему в квартиру.

Выйдя с работы, я медленно поплелась по улице, изучая маршруты общественного транспорта, чтобы попасть в мой новый дом. Прежде мне ни разу не приходилось добираться одной, я всегда ездила с Димой. А теперь столкнувшись с таким вопросом, я поняла, что место расположения квартиры весьма неудачно: от метро далеко, а наземного транспорта там ходит мало. Но люди, покупающие в таких домах квартиры, вряд ли задумываются об этом. Ведь у них у всех есть машины и порой даже не одна.

Вечер был пасмурным. И хоть и стояла середина августа, на улице было довольно прохладно. Доехав сначала на метро, затем на автобусе, максимально близко, как только это было возможно, мне всё ещё предстояло преодолеть пешком пару километров. Когда я оказалась у дома, то меня уже потряхивало от холода.

Поднявшись на лифте на восьмой этаж, я с надеждой в сердце открыла дверь, до последнего веря, что Дима окажется там, что он уже отошёл от ссоры, и мы сможем помириться. Однако меня ожидало разочарование. В квартире не было и следа его возвращения. Время подходило к девяти вечера. И был ли смысл ждать я не знала.

Я приняла горячий душ, чтобы согреться и хоть немного смыть накопившиеся за день усталость и напряжение. Потом выпила чай, включила телевизор и легла. И сама не заметила, как уснула.

Открыла глаза я уже под утро. Вторая половина кровати так и была пуста. Перебрав в памяти события вчерашнего дня, я поморщилась от неприятных воспоминаний. Я накинула халат и спустилась вниз, но и там Димы не было. Моё настроение упало. Я вернулась обратно и снова залезла под одеяло.

Ни сообщений, ни звонков, ровным счётом ничего. Меня беспокоило его поведение, но ещё больше я не понимала, что он от меня ждал. Или вообще уже ничего не ждал, а решил таким образом расстаться со мной. Ведь не мог же любящий человек вести себя с таким безразличием, как Дима вчера, наговорить гадостей, уйти, а потом в добавок бросить одну.

Мои сомнения в его чувствах ко мне начали зарождаться всё сильнее. Розовые очки дали трещину, и мир стал казаться уже не таким волшебным, как я себе напридумывала. Мои мечты о свадьбе теперь выглядели нереалистичными, да и планы на будущее в целом вызывали массу противоречий.

В одном я могла быть уверенной – это в своей привязанности к Диме. Я превратилась в щеночка, которого добрый хозяин подобрал на улице. А теперь его не было рядом, и меня всю ломало.

Я провалялась почти до обеда. Не в силах больше лежать, я пошла на кухню и сделала себе кофе. Держать всё в себе было невыносимо. Мне хотелось с кем-то поделиться, поговорить, чтобы меня выслушали, дали совет. Я решила позвонить Маше и рассказать ей.

Она сразу включилась и пообещала приехать часам к четырём ко мне. Я даже немножко повеселела от такого участия. У меня никогда не было по-настоящему хороших подруг, и я уже не ждала ими обзавестись когда-нибудь. А тут появилась Маша. И она приехала не одна, а со Светой, чему я ещё больше удивилась.

– А как ты хотела?! Не находилась бы Лера в Турции, так и она бы приехала. У нас одна за всех и все за одну, – заявила Света с порога.

Девчонки привезли с собой четыре бутылки вина, несколько различных видов сыра, мёд, оливки, фрукты, шоколадные конфеты и еще кучу всякой всячины. Мы разложили всё это дело на столе в гостиной и устроились рядом на диване. Света открыла вино, разлила по бокалам и торжественно произнесла:

– Начнём с того, что выпьем за нас! Самое главное, женская дружба! Иначе мы умом бы тронулись из-за наших мужиков.

Мы с Машей рассмеялись. Потом все дружно чокнулись и выпили.

– Ну а теперь давай рассказывай всё по порядку, что у вас приключилось, – уже серьёзным тоном сказала Маша.

Я разложила всё по полочкам, затрагивая и танцы с Лёшей, и отношения с Никитой, и вчерашнюю ссору, объяснила своё видение и его позицию.

– Что-то Дима в этот раз себя превзошёл!

– Да полный пипец! – возмущённо воскликнула Света. – Мне вот интересно, а как ты смогла сдержаться, чтобы по физиономии ему вчера не зарядить, когда он такое предположил про тебя?!

– Меня, кстати, тоже эта мысль посетила, – засмеялась Света, – Я бы, наверное, не удержалась и залепила пощёчину за такое оскорбление. Да и Диме бы не помешало! Чтоб в следующий раз думал, прежде чем такие обвинения высказывать.

– Вы правы, наверно, так и надо было поступить, – согласилась я с девчонками, – но, знаете, я была так ошеломлена его словами, что даже растерялась и не среагировала.

– Надо что-то с ним придумать, ведь так нереально строить отношения, когда изо дня в день скандалы на ровном месте. Мы, между прочим, сегодня парней отправили к Диме. Я дала Саша наказ, чтобы он разведал чего и как. Так что, надеюсь, хоть что-то ценное узнает.

– А где он? – обеспокоенно поинтересовалась я.

– У себя в коттедже. Он так и не объявлялся ни разу?

Я покачала головой, показывая, что нет.

– Ну ничего, образумится и вернётся.

Девчонки просидели со мной допоздна. Вино было всё выпито, а самочувствие изрядно улучшено. Парням мы перемыли все косточки. И даже состряпали примерный план дальнейших действий.

В тот вечер я была счастлива от того, что у меня появились такие замечательные подруги, можно сказать, первые настоящие в моей жизни. Для меня это стало чем-то необыкновенным. Даже мрачные мысли о ссоре с Димой отступили на задний план. То ли от выпитого в большом количестве вина, то ли от ощущения радости я мгновенно вырубилась и уснула сном младенца.

Воскресенье не принесло мне ничего нового, за исключением утренней головной боли. Кое как с ней справившись, я провела весь день за подготовкой к экзамену, до которого оставалось всего ничего. От Димы вестей так и не было. Я уже поняла, что раз он меня не хочет видеть, значит, в квартиру не приедет, и ждать его было пустым занятием. Оставалось догадываться, как Дима будет вести себя на работе. Если, конечно, он туда явится.

Томиться в загадках мне оставалось недолго. После полуторачасовой езды от дома до офиса я примчалась с десятиминутным опозданием вся взмыленная и, мягко сказать, недовольная такими утренними приключениями. Кроме того, это была моя первая задержка, которых я всегда умудрялась всеми способами избегать. Зато прямо с порога узнала от Ксении, что мой руководитель уже на месте. Ответ не заставил себя ждать. Дима всё-таки соизволил приехать на работу, и сегодня я в любом случае его увижу. И этот момент настал перед самым обедом, когда мне нужно было отнести ему документы.

Волнению не было предела. Постучав три раза, я осторожно открыла дверь и вошла в его кабинет. Дима сидел за столом в своей обычной позе, склонившись над бумагами. Он даже не поднял головы, чтобы посмотреть в мою сторону. Я намеревалась поздороваться, но язык меня не слушался. Тогда решительным шагом я подошла к столу и протянула ему документы. Дима тут же их взял, не касаясь моих пальцев, и отбросил в сторону. При этом он продолжал молчать и отказывался даже оторвать взгляд от чтения. Мои нервы были тоже не железные. Я психанула и вылетела из кабинета. Вывод можно было сделать только один: Дима решил со мной расстаться, я ему больше не нужна.

Следующие мои визиты в его кабинет проходили в той же манере. Два рабочих дня тянулись бесконечно долго и нудно. Меня напрягала моя любимая работа, мне надоедали коллеги, мне было ненавистно даже просто находится в офисе, но ещё больше в квартире Димы. Мне всё опостылело. Я ходила злая, и на всех огрызалась без повода, а потом себя ругала за это и шла извиняться.

В довершение ко всему позвонила Маша и сообщила, что Саша ничего не смог разузнать. Как только он поднял тему относительно меня, Дима разозлился и сказал, чтобы тот не лез, куда не следует. Поэтому все наши придуманные с девчонками в субботу планы потерпели полных крах.

В среду был день экзамена, и на работе я получила выходной. Максимально сосредоточившись на его сдаче, я постаралась выкинуть из головы все мысли о Диме, хотя бы на время. Я ушла сразу после окончания экзамена. Результатов я не знала, но была уверена, что справилась. Не было ничего сверхъестественного из того, на что я не смогла бы ответить.

Во второй половине дня мне взбрело в голову погулять по городу. Это было куда приятнее, нежели чем сидеть в одиночестве в приевшейся до чёртиков квартире. К тому же, погода располагала. Я ходила час за часом по улицам, набережным и паркам. Останавливалась посидеть на скамейках у фонтанов, на каменных ступеньках у воды. Любовалась течением реки и проплывающими мимо кораблями прямо с середины моста через Неву. И всё это время я неустанно думала о своей жизни, перебирая её основные события. Вот тогда я и поняла, что потеряла цель. Моё стремление к карьере как-то сильно угасло, хотя должность нотариуса, о которой я могла ещё недавно лишь мечтать, без месяца была моей. Но меня отчего-то это больше не заботило и, более того, даже не приносило ожидаемого удовлетворения. Желание работать в целом куда-то пропало, чего со мной ещё не случалось.

Не выходил из головы и Дима. Мы так нелепо расстались после таких счастливых двух месяцев. А я была уверена, что у нас всё серьёзно. Но увы. И что мне было делать? Бежать к нему, молить, чтобы он простил меня, заверять, что больше не буду так себя вести, согласиться уволить Никиту, так что ли? А после этого ждать очередного скандала, когда простой незнакомец на улице банально спросит у меня дорогу или кто-нибудь из друзей пригласит потанцевать или ещё каким-либо образом проявит внимание. Как бы я его не любила, без доверия строить отношения не хотела. Рано или поздно они всё равно дадут сбой. Так лучше пусть тогда это будет сейчас, чем я ещё сильнее к нему привяжусь.

Потом у меня в голове зародилась мысль, от которой я сама обалдела. Не представляла, что вообще такое возможно. Мне вдруг вздумалось вернуться домой. В смысле в свой родной город и, разумеется, не переехать туда, а просто ненадолго съездить. Я ужасно захотела увидеть тётку и её семью, ведь как никак они моя единственная имевшаяся родня. И как бы тётя меня не утруждала заботами по дому, она меня вырастила, одела, обула, накормила, обучила, да и не оставила на улице, когда не стало папы, а забрала к себе. Видимо, я повзрослела, раз смогла переосмыслить своё прошлое. Плюс мне нужно было побороть свои детские страхи, а единственный вариант это сделать – встретиться с ними лицом к лицу. Где-то я слышала такую вещь, что, если мысль или желание зарождаются в голове, значит человек готов их принять.

Я была полна решимости осуществить задуманное и причём сделать это немедленно. Тем же вечером я купила билеты на самолёт с завтрашним вечерним вылетом и прилётом в понедельник, достала свой жёлтый чемодан и сложила в него вещи. Ночь прошла тяжело, я практически не спала, ворочалась и думала о предстоящей поездке. Вскакивала несколько раз с намерением сдать билеты и никуда не ехать. Мелькало в голове, что это сиюминутная блажь, и мне это совершенно ни к чему. Но в итоге я не сдалась и не отступила от своего плана.

На работе с утра я первым же делом подготовила заявление с просьбой дать мне за свой счёт три выходных дня, включая субботу. Вот только возникала заминка, нужно было согласовать это с моим непосредственным руководителем, а мы с ним не разговаривали. Как бы я не придумывала, обойти эту формальность не получилось. И час икс пришёлся на вторую половину дня. Я распечатала заявление и с бешено колотящимся сердцем в груди отправилась в Димин кабинет.

Картина не поменялась. Всё было, как и в предыдущие два моих рабочих дня, то есть полное игнорирование. Даже полученное известие от Виктории Николаевны о сдаче мной экзамена ничего не изменило. Что ж… на нет и суда нет…

Я протянула заявление и стала пристально наблюдать за его реакцией. В отличие от всех документов, которые тут же отлетали на конец стола, эта бумажка задержалась в его руках. Читая строчку за строчкой, Дима плотнее сжал губы и нервно затеребил ручку, но при этом продолжал хранить молчание. После выжидательной паузы он поставил подпись под словами «согласен, не возражаю» и отшвырнул заявление в мою сторону. Листок закружился в воздухе и полетел на пол. Я была крайне возмущена такой хамской выходкой, но, больно прикусив губу, заставила себя сдержаться, подняла заявление и ушла прочь.

Последние часы работы я его избегала и ровно в шесть покинула офис. Заехав переодеться и забрать вещи, я вызвала такси и отправилась в аэропорт. Я не знала, правильно поступила или нет, но мне не хотелось никого ставить в известность о своём отъезде, даже Валентину Васильевну и девчонок. Не было абсолютно ни малейшего желания снова обсуждать Диму. Мне надоело его дурацкое поведение. Я была зла на него и надеялась переключиться в своём маленьком путешествии.