Текст книги "АБВГДйка"

Глава 21
Помощники

– Стася, ты вообще о будущем думаешь, а? – Карина забежала к подруге на минуточку и осталась, как всегда, на часик.

– Конечно, – кивнула Стася. – Вот думаю, что на ужин готовить: кефир – полезно, но они не наедятся, макароны по-флотски – сытно, но тяжело.

– Я серьезно. – Карина сдвинула брови. – Вы почему развод не оформили? Тебе надо личную жизнь строить!

– Развод ничего не решает, – махнула рукой Стася. – А личная жизнь с тремя детьми все равно невозможна.

– Как это невозможна? – всплеснула руками Карина. – Тебе тридцать пять лет!

– Ну с кем, Карин? – вздохнула Стася. – С учителем труда? С тренером по футболу? С детским ортопедом?

– А он ничего? – подмигнула Карина.

– Он – само очарование. На сто пятьдесят килограмм, – засмеялась Стася.

– Ой, да ну тебя, – обиделась Карина. – Не понимаю я чего-то в этой жизни. Муж ушел. Оставил тебя с тремя детьми. А ты еще шутишь!

Стася пожала плечами:

– А что мне делать-то? Рыдать по ночам, что ли? Тем более что я по ночам занимаюсь чем-то более приятным.

Карина вопросительно приподняла брови.

– И нет, ты не угадала, – помотала головой Стася, – это не секс со знойным красавцем. Это… – Она многозначительно замолчала. – Не скажу тебе, что это.

– Ты чего? – Карина сделала большие глаза. – Почему?

– Ну может же у человека быть хоть одна тайна в жизни, а? Тем более что я тебе обязательно все расскажу. – Стася примирительно погладила подругу по руке. – Просто попозже.

Карина только языком цокнула:

– Ну ты, конечно, заинтриговала. Буду теперь ночами не спать, гадать…

– Ладно тебе, – засмеялась Стася. – У тебя-то по ночам занятие найдется. Витенька же!

– Витенька, – произнесла Карина мечтательно.

Стася посмотрела на нее с удивлением: впервые любвеобильная подруга говорила имя мужчины с таким придыханием. Неужели свершилось?

– Карин, а ты к Вите как относишься? – Стася не умела ходить вокруг да около.

– Хорошо отношусь. – Уголки Карининых губ подернулись смущенной улыбкой.

Стася приподняла ее лицо за подбородок, серьезно оглядывая:

– Ешкин-кошкин. Звезда моя, да ты влюбилась.

– Ну, может, немножко. – Карина опустила глаза.

– Не-а. – Стася радостно потерла руки. – По полной программе!

Карина махнула рукой:

– Влюбилась, не влюбилась. Что это меняет? Семью он строить, мне кажется, пока не готов. Вот если предложит, будем думать.

Стася закусила губу. «Витенька – это так, на одну ночь, – вспомнила она слова подруги, произнесенные четыре месяца назад. – Витенька – душка. Ничего серьезного, конечно, но время с ним проводить приятно, – это спустя месяц после знакомства, потом больше: – Витенька чудесный, правда же? Мне с ним хорошо».

«Эх, только бы у них сложилось, – думала Стася, – Карине так отчаянно не везет в личной жизни, что она это определенно заслужила».

– Но сейчас о тебе, – вернулась к прагматичному тону Карина. – Чем вообще сейчас занимается твой пока еще муж?

– Федя пишет книгу, ты же знаешь. – Стася сразу загрустила. По факту именно эта чертова книга, «Жизнь и скитания Арчибальда Лопухова», стала их разлучницей. У кого-то в этой роли молодая длинноногая блондинка, а у них вот пятисотстраничный опус отчаявшегося профессора филологии.

– И скоро он ее допишет? – Карина скептически относилась к писательской деятельности Федора. – Может, как-то сократить можно? И главное, – участливо заглянула она подруге в глаза, – что потом? Напишет и вернется как ни в чем не бывало? Или начнет искать себе новую дуру?

Стася пожала плечами:

– Я не знаю. Мы не обсуждали этого. Но мне кажется, что начнет искать себе новую. Идею для книги.

– Ох. – Карина схватилась за голову. – Ну так же невозможно жить! Ты с ума сойдешь! То ли замужняя, то ли одинокая. То ли брошенная, то ли осчастливленная.

– Завтра с ним увидимся, зададим все интересующие тебя вопросы, – улыбнулась Стася. – Можешь, кстати, и сама задать. У них в универе открытая лекция для старшеклассников. На тему: «Русский язык – наша сила». Или что-то такое. Пафосное и слащавое.

– Куда ты детей-то денешь?

– С собой, конечно. Пусть слушают. Мне-то зачем детская лекция?

Карина почесала голову:

– Интересно, кто это из твоих пацанов успел так незаметно дорасти до старшеклассников, что я и не заметила?

– Они – дети филологов, Кариш. Знать русский язык – их крест.

Карина закатила глаза:

– Бедные дети. С другой стороны, не худший вариант. У Надюхи Волковой, помнишь, из параллельной группы, вообще бзик. Она с пятилетним сыном с рождения говорит только по-французски. Русский он сам в детском садике осваивает.

Стася кивнула:

– Знаю такие идеи. Типа язык усвоит, как родной. А свой никуда не денется: сад, школа, институт помогут.

Карина вздохнула:

– Сделали из детей лабораторных крыс каких-то.

На следующий день Стася притормозила перед зданием факультета. Дети были возбуждены предстоящим мероприятием: длинные коридоры с перекатывающимся между стен эхом, широкие подоконники, сидеть на которых с ногами было невероятно удобно, и комната с партами-домиками, где можно было прятаться, входили в топ-три развлечений мальчиков. А еще был автомат с шоколадками, на которые им неизменно давал деньги не только папа, но и его коллеги. А тетя Света еще и кормила домашней шарлоткой. Но больше всего все трое обожали сидеть в кафедральной комнате, пока папы не было. Как только кто-то торопливо просовывал голову в помещение, один из мальчиков (это определялось заранее жеребьевкой) серьезно отвечал:

– Федора Михайловича сейчас нет. Он на лекции.

А остальные двое гомерически хохотали, смущая растерянного студента, аспиранта или сотрудника факультета.

Сегодня Федя был в центре внимания. Жизнь бурлила. На факультет пожаловала непривычно молодая для здешних стен публика. Школьники, начиная с седьмого класса, умненькие и жадные до знаний, ожидали начала лекции на скамеечках перед аудиторией.

Тоша, Боря и Вася прохаживались по коридору, всем своим видом показывая, что они-то здесь свои, все и всех знают и ничего не боятся.

– Здравствуй, Антошенька. Привет, Боря. Как жизнь, Васенька? – здоровались с ними преподаватели.

И мальчики серьезно кивали и хором отвечали:

– Здравствуйте!

Стася сидела на скамеечке и не вмешивалась. «Они дома папу теперь не видят, – думала она, – пусть хоть тут, в его основном месте обитания, похозяйничают».

В конце коридора появилась фигура Феди: высокая и стройная, в последние полгода даже излишне худая. Стася смотрела на него и думала, что должна вроде чувствовать к нему злость и обиду. Он ведь оставил ее одну с тремя сыновьями. Но ничего такого не чувствовала. Федю хотелось накормить, вот эту рубашку не мешало бы отгладить, а еще его надо силком загонять в постель, а не то он работает до трех часов ночи, – Стася-то знает!

Федя подошел к ним, его лицо сразу же расплылось в улыбке.

– Ой, вы все приехали. Здорово! Спасибо, Стась.

Она кивнула. Мальчишки облепили папу со всех сторон. Наблюдавшие эту картину школьники заулыбались.

– Вы готовы слушать лекцию? – спросил Федя у сыновей серьезно.

– Да! – ответили они хором.

– Ты там поувлекательнее рассказывай, – подсказала Стася, – а то Вася дневной сон пропустил. Может и заснуть!

– Ага, – засмеялся Боря, – и захрапеть!

– Я не храпю, – обиженно пробубнил Вася.

– Ох, Васька, а еще сын филологов, – улыбнулся Федя, – пойдемте уже, нам пора.

– Я подожду вас на кафедре, ладно? – Стася осталась на месте, отстав от мужа и сыновей. – Я за свою жизнь прослушала слишком много лекций в стенах этого факультета.

– Ну, как хочешь. – Федя грустно кивнул. – Иди на кафедру тогда. У нас там новая кофеварка. Зерна в шкафчике.

Стася взяла ключи и устремилась в комнату, где отдыхали сотрудники. Раньше она частенько здесь бывала, приходя к Феде на работу.

На кафедре никого не было. И здесь почти ничего не изменилось. Только появилась на стене пробковая доска для записей да стульев, кажется, стало больше. Ну и новая кофеварка возвышалась на одном из столов, красная и блестящая, – главный трофей этого помещения.

Стася села на диванчик, достала ноутбук.

– Не надо мне никакого кофе. Просто побыть с компьютером в одиночестве час, а если Федя будет в ударе, то и полтора часа.

Она запустила нужные программы и начала…

Через час двадцать за дверью послышались голоса четырех мужчин. Они говорили все разом, Стася сразу разобрала.

Вася: Виу-виу-виу…

Боря: Ой, смешно, не могу. Ой, смешно!

Тоша: …скучно. Пусть у него будет дом. Ну, например, с текущей крышей. Или без двери совсем. Пусть жена все время ругается. Или немая. Или горбатая. Пусть у него будут дети. Хотя бы трое. Но активные. Например, как мы!

Федя: …ага… интересно… а ведь и правда…

Когда они ввалились к Стасе, она хлопнула в ладоши:

– Так, стоп! Теперь все замолкаем. Я вижу, вам есть что мне рассказать, но давайте по очереди. Вася!

Не ожидавший такой чести сын растерялся, но быстро собрался с мыслями:

– Виу-у-у-у! Я – пожарная машина. Виу-у-у-у-у-у!

– И так всю лекцию, – вздохнул Федя.

– А что ты хотел? – засмеялась Стася. – Он до седьмого класса еще немного не дорос, как видишь! – Она перевела взгляд на Борю. – Теперь ты!

– Мама. – Боря вытер выступившие на глаза от смеха слезы. – У папы книжка не пишется. Он нам сказал. Мы ему стали идеи предлагать, а ему нравится. Представляешь? Он не придумал, а мы…

– Ясно, – кивнула Стася, – но я так понимаю, что основные идеи генерировал Тоша, да?

Антон светился так, словно папа только что пообещал ему новые велосипед, ролики и игровую приставку, вместе взятые.

– У него герой скучный, понимаешь? Рассуждает о какой-то ерунде, о людях, о планете, о хорошем и плохом. А сам он никакой.

– Это удивительно верно, – кивнул Федя. – Я им в конце лекции отрывок почитал. – Он грустно на Стасю посмотрел. – Из этой многострадальной книги, а они… они все правильно сказали, что скучно! И дело не в том, что книга не детская!

– Нет, ну это мы с Борькой ему сказали, что скучно, а эти…

– Тоша, не эти, а старшеклассники, – поправил Федя.

– Они-то небось хлопали, как ненормальные, – засмеялась Стася, – им же еще, может быть, учиться у тебя через несколько лет. Зачем профессора обижать?

Федя кивнул:

– Точно, хлопали. Ты все правильно сказала. – Он сел рядом со Стасей на диван, опустив голову и ссутулив плечи.

– Федь, да ты чего? Оживишь ты своего героя! И дом ему придумаешь, и жену, и спиногрызов.

– Кого? – вздрогнул Боря.

– Спиноедов! – воскликнул Вася. – Бедный герой!

– Это как короеды, что ли? Паразиты такие?

Тоша покатился со смеху:

– Ой, не могу, паразиты. Конечно, паразиты. Еще какие! Как вы! Едят, спят и мозг выносят. Спиногрызами вообще-то детей называют!

Стася пыталась сдержать смех, видя грустного Федю, – на него было жалко смотреть.

– Федь! – Стася положила руку мужу на плечо.

Он улыбнулся:

– Да не переживаю я о книге. Конечно, я все исправлю. Или не исправлю. Какая разница. Просто… смешно это. Я от вас сбежал книгу писать. А только вы, оказывается, и можете сделать эту книгу живой и настоящей. А я… – Он махнул рукой и, видимо, чтобы уйти от неприятного разговора, заговорил о другом. – Как тебе наш кофе? Правда, божественный?

Стася пожала плечами:

– Я не пробовала.

– Как? Да ты что? – Федя засуетился, проверяя наличие зерен и воды в машине. – Я сейчас сделаю, очень ароматный. Как в той кофейне, помнишь? – Он замолчал, покраснел и опустил глаза. – Неважно. Сейчас налью тебе…

Вася, Боря и Тоша почувствовали неловкость. Они переглянулись и дружно убежали гонять по бесконечным коридорам факультета. Федя поставил перед Стасей чашку кофе на блюдце. Стася заметила, что он немного пролил, пока нес. «Нервничает», – поняла она.

– Федь, а как лекция-то?

Он пожал плечами:

– Да нормально лекция. Что ей будет. Все в порядке. – Он закрыл глаза и потер виски руками. – Устал. Прости, так себе собеседник из меня сейчас.

Стася кивнула:

– Мы пойдем. А тебе надо побольше отдыхать. И… заходи к нам. Я тебя накормлю. Одежду постираю.

Он улыбнулся:

– Стася, ты – чудо.

Она пожала плечами:

– Нет. Просто я мать твоих детей.

Федя хотел что-то сказать, но Стася его перебила:

– Мы справляемся. Правда. Уже привыкли. Не волнуйся за нас. We will survive ¹1
  Мы выживем (англ.).


[Закрыть].

Удивительно, но это был их первый серьезный разговор после того, как Федя съехал.

В коридоре послышался плач, нет, рев в два голоса. Через мгновение в дверях появился испуганный Тоша:

– Там Вася и Боря столкнулись. Боря подбородком, а Вася – лбом. Пойдемте.

Стася и Федя вскочили с дивана одновременно, они впервые были благодарны детям за излишнюю подвижность.

Глава 22
Смертный грех

– Тоша, – заревела Стася, – огурец!

Сын вздрогнул:

– Какой огурец?

– Бешеный? – предположил Боря.

– Бешеная теперь мама. – Стася грозно смотрела на Тошу. – А огурец тот самый, что я тебе в школу на перекус давала. И он – в помойке.

– Ай-ай-ай. – Вася даже языком зацокал.

Но Стасе было не до шуток.

– Боря, Вася, брысь из комнаты. Тоша, садись, поговорим.

Мальчишки послушно вышли в коридор. Тоша понуро опустил голову. Ни один мужчина не любит разборок, что уж говорить о девятилетних мальчиках, которых отчитывает мама.

– Зачем ты мне снова наврал? Я же спрашивала тебя, съел ли ты огурец, ты сказал мне: «Да!»

Антон вздохнул.

– Тош. – Стася немного успокоилась, она села рядом с сыном и положила руку ему на коленку. – Я же не ругаю тебя. Почему ты врешь?

Сын, как всегда в таких ситуациях, молчал.

– Ты понимаешь, что тебе обязательно нужно есть овощи, а не только бутерброды? (Тоша кивнул.) И мы с тобой обсудили, что ты будешь брать один огурец и съедать его? (Снова кивок.) Почему ты не съел?

– Не захотел, – пробурчал Тоша.

– А почему мне не сказал?

– Не знаю, – пожал плечами сын.

Стася вздохнула. Эта история продолжалась весь последний год. Тоша молчал, вздыхал и говорил: «Не знаю». И что с ним делать?

За дверью раздавалось сопение на два голоса.

– Заходите уже, шпионы, – сказала Стася, открывая дверь и натыкаясь на подслушивающих Васю и Борю.

Стася пошла на кухню и набрала номер Карины.

– Он снова врет, – сказала она трагическим шепотом, чтобы мальчики не услышали.

– Кто? Федя?! – вскрикнула Карина. – Завел кого-то, да?

– Господи, нет. Тоша врет. – Стася немного расслабилась от предположения подруги. – Тоша, конечно. Я же тебе рассказывала.

– А. – Карина выдохнула. – Напугала. Ну, Тоша – ерунда. Все дети врут. А впереди подростковый возраст, то ли еще будет.

– Я, – гордо вскинула голову Стася, – не врала. Лет до восемнадцати.

– Ну и дура, – парировала Карина. – С такой мамой, как у тебя, следовало бы раньше начать, может, вы бы меньше ругались тогда. Сама же рассказывала!

– Ладно. Делать-то что?

– Стася, вот ты смешная, конечно. Мне с тобой поделиться опытом воспитания моих пятерых детей? Кстати, почему ты не дружишь ни с кем из мам? У вас же много общего!

– Это я тебе так надоела, да? Спасибо, подруга. А с мамами… – Стася задумалась. – Наверное, мне с ними скучно. – Она хмыкнула. – Не то что с тобой.

– Ты ж моя хорошая. – Карина рассмеялась в голос. – Ну ладно тогда. Подумаю, что можно сделать с твоим врунишкой. А в чем он, кстати, сегодня слукавил?

– Не смейся, – предупредила Стася, заранее понимая всю бессмысленность этого предупреждения. – Он выбросил огурец, сказал, что съел его в школе, а сам выбросил.

Карина смеялась долго. Она всхлипывала и, видимо, вытирала слезы.

– Огурец, – охала она время от времени, – ой, не могу, огурец, – и снова прыскала.

Через несколько минут Стася устала ждать и повесила трубку.

«Похоже, и правда пора подружиться с кем-то из опытных мам».

Через полчаса в дверях появилась Карина:

– Ну, прости меня. Я не хотела. Но ты так смешно про этот огурец…

– Иди уже на кухню. – Стася махнула подруге рукой.

– Ну давай, рассказывай. – Карина, похоже, всерьез решила разобраться в проблеме. – Что ты уже пробовала, пока отучала?

Стася села за стол:

– По-моему, и ругала, и наказывала, и объясняла. И показывала, как это неприятно со стороны.

– Сама врала, что ли?

– Ага. Обещала, например, его на тренировку отвезти и не везла. И на примере младших, конечно. А еще я плакала.

Карина подняла брови:

– Удар для мужчины ниже пояса? И это любимому сыну?

– А что делать? – вздохнула Стася. – Пришлось. Но я еще вместе с ним таблички рисовала. Там надо было ставить плюсик в каждый день без вранья, а в остальные ничего. Но этого и на неделю не хватало. Все забрасывал и снова за старое.

– Стася, а он так со всеми?

– Пожалуй, нет. – Стася задумалась. – Федю он побаивается.

– Как можно побаиваться твоего Федьку? – прыснула Карина. – Он же как плюшевый мишка!

– Это пока не доведешь. Но троим пацанам, как ты понимаешь, иногда удается и мертвого довести. И тогда Федя страшен. Шумит и сразу запрещает все, что можно запретить. А дети этого боятся. И еще боятся непредсказуемости.

– А из мамы можно веревки вить. Мама попугает немного, но ни одной угрозы не выполнит. Правильно?

– Правильно. Наверное. Или нет. Не знаю. Ты думаешь, в этом дело?

– Я думаю, – сказала Карина, посмотрев на часы, – что, если ты не начнешь собирать свою банду, мы в кино опоздаем.

Стася тоже взглянула на время и вскочила со стула:

– Вот черт. Я побежала, сиди отдыхай.

Но это Карине в доме подруги, как всегда, не удалось: она распихивала по карманам Васины варежки, разыскивала на шкафах Борин футбольный мяч и успокаивала разнервничавшегося после разговора о вранье Тошу.

Через двадцать пять минут все впятером спустились в метро. Предстояло отвезти мальчиков к бабушке и получить долгожданные полдня отдыха. Мероприятие было редким и оттого очень желанным. Стася заранее продумывала, чем займется, куда и с кем пойдет. Сегодня они с Кариной собирались смотреть кино про вампиров (ну и пусть для школьниц, зато сколько любви) и есть суши до состояния «лезет из ушей и носа» (суши-буфет – штука опасная).

– Мама, – спросил Боря шепотом, стоя недалеко от турникета, – а мне сегодня сколько лет?

– Скоро семь, Боренька, ты же знаешь. – Стася заговорщицки улыбнулась сыну, он кивнул.

– Мама, нет! Ему уже семь! – воскликнул Вася.

Карина засмеялась.

Стася покраснела и приложила палец к губам:

– Васька, сейчас турникет пройдем, я тебе объясню. Не кричи пока.

Преодолев турникет лишь с тремя купленными на Карину, Стасю и Тошу жетонами, они облегченно вздохнули.

– Ну что? – Стася взглянула на Карину, смотревшую на нее с осуждением.

– Ничего, – пожала плечами та. – Просто ты, кажется, сына от вранья отучаешь…

Стася задумалась.

– Мама, ты обещала объяснить, – потребовал Вася. – Боре ведь семь лет?

– Семь, Вася. И мы теперь всегда будем покупать ему жетон. Потому что так положено.

Светлана Петровна ждала внуков в компании с их новым дедушкой. Стася пока тоже не была знакома с мужем свекрови, пару недель назад они тихо расписались, в последний момент отказавшись от идеи устраивать большой праздник с гостями и застольями. Все знали только, что Марк – художник и гений.

– Интересно на него посмотреть, – шепнула Стасе Карина. – Наверное, этакий хиппи: длинные, седые волосы, цветастая рубашка и какие-нибудь причуды в еде, типа веганства.

– Или сыроедения, – кивнула Стася.

Открывший им дверь мужчина на длинноволосого хиппи не походил совсем. Высокий, стройный, даже накаченный. Короткая модная стрижка с длинной небрежной челкой, ослепительная улыбка идеальных белых зубов.

Мальчики замерли на пороге, не зная, как себя вести. Растерялись и Стася с Кариной.

– Ну здравствуй, новый дедушка, – наконец изрек задумчивый Вася. И обстановка моментально разрядилась.

В итоге в кино Стася и Карина не пошли. Пока мальчики играли в PlayStation Марка, их нового дедушки, четверо взрослых заседали на кухне, распивая бутылку невероятного португальского вина, чуть-чуть игристого, как шампанское. От идеи смотреть фильм отказались, так как хотелось поговорить. А вот суши заказали прямо домой. Каждые пару минут кто-то из мальчиков прибегал на кухню с миской из-под конфет, сгребал туда некоторое количество роллов с угрем и убегал вместе с добычей в логово к братьям. Обычно на посылках был, конечно, Вася.

Светлана Петровна, которая теперь просила звать ее Светой, благоухала новыми, сладкими, молодежными духами; ее глаза горели ярким светом, выгодно подчеркнутые новым, струящимся, голубым платьем. Ей ни за что не дать было ее шестидесяти двух. Стася была очень рада за свекровь.

Светлана Петровна овдовела двенадцать лет назад и с тех пор жила одна, уходя с головой в работу в библиотеке. Там ее и встретил Марк, не только художник, но прежде всего иллюстратор. Причем весьма опытный. Несмотря на моложавую внешность, ему было сорок восемь. Душа компании, Марк шутил непрерывно и сразу же завоевал обожание Стаси и Карины.

– Я вообще-то психолог по образованию, – рассказывал Марк, – долго занимался практикой, работал с детьми и взрослыми, а потом любовь к рисованию перевесила. Получил художественное образование и стал счастливым человеком. – Он с нежностью посмотрел на Светлану Петровну. – Но полностью счастливым я стал, конечно, с ней.

– Марк, а можно к вам обратиться за советом, как к психологу? – Стася умоляюще посмотрела на нового свекра.

Тот кивнул:

– Я попробую помочь.

Стася вздохнула и начала рассказывать про вечно врущего сына. Когда она закончила, Марк помолчал немного, покивал, а потом сказал:

– Есть у меня одна идея. Я кое-что сделаю, пока не могу сказать что, а вы мне потом позвоните, через неделю-две, и скажете, как дела с враньем. Ладно?

– Но это же не гипноз, да? Ничего вредного для психики?

Марк засмеялся:

– Нет, конечно, только побеседую с ним, идет?

Когда через семь часов, поздним вечером, они ушли наконец из гостей, настроение у всех было приподнятое. Особенно радовался Тоша.

– Ты чего, Тош? – спросила его Стася, когда они шли к метро.

– Ничего, – ответил он и хитро улыбнулся.

С тех пор вранье прекратилось. Стася безуспешно пыталась выведать у сына причины этих перемен, но он упорно молчал. Наконец раскололся Боря:

– Дядя Марк тогда спросил у Тоши, сильно ли он переживает из-за вранья, а потом дал какую-то чудодейственную таблетку. Сказал, что теперь ему будет трудно говорить неправду, почти невозможно. Еще сказал, что таблетка очень редкая и дорогая, поэтому, если Тоша все-таки начнет снова врать, несмотря на лекарство, новую такую будет уже не достать.

Стася побледнела и побежала звонить свекрови.

– Светлана Петровна, – начала она сразу же, без приветствия, – что ваш Марк дал Тоше?

– Здравствуй, Стасенька, – прощебетала свекровь, – а как дела-то? Не врет больше?

– Нет. – Стася была в бешенстве. – Но это неважно. Какая-то таблетка. Не спросив моего согласия. Позовите мне, пожалуйста, Марка.

Светлана Петровна засмеялась:

– Марк сейчас на йоге. А из-за таблетки не беспокойся, пожалуйста, это аскорбинка.