Текст книги "Вихрь"

ГЛАВА XL

Вернувшись из Лиона, Анжель нашла брата и невестку в угнетенном настроении. Жан выглядел больным, у Ирэн был измученный вид. Она сразу же взяла бразды правления в свои искусные руки. Жана она всегда считала неопытным в жизненных делах и старалась помочь ему. Ирэн тоже не могла соперничать с ней в этом отношении. Анжель всегда относилась к брату немного насмешливо. Теперь она была не на шутку встревожена.

– Я не дождусь, когда ты дашь свой последний концерт и вернешься в замок! Ты должен отдохнуть, – сказала она ему.

– В замок? – Он посмотрел на нее удивленно. – Я не собираюсь туда возвращаться. Я останусь жить здесь, на родине.

Анжель промолчала. С ним не следовало никогда спорить. Она мягко высказала Ирэн свои опасения.

– Что тут удивительного, моя дорогая, при том образе жизни, который он ведет? – ответила Ирэн. – Что с ним поделаешь, если он не может иначе?

– Да, у него такой характер, – задумчиво сказала Анжель. – Он как ртуть. Есть люди, которые не могут жить спокойной жизнью, они слишком привыкли к острым ощущениям.

Она посмотрела на Ирэн, и ее доброе маленькое личико выражало тревогу.

Она помнила, как трудно было с ним дома, теперь он заставлял страдать Ирэн. Анжель тихо вздохнула.

– Жить с гением не всегда бывает сладко, – сказала Ирэн с грустной усмешкой: – Ничего не поделаешь, даже любовь тут бессильна. Нужно много-много лет. Мне говорила об этом жена знаменитого певца Лаурено. У него был очень тяжелый характер. Анита Лаурено говорила мне, что такие люди не меняются. Для этого нужно слишком много времени и сил. Я очень волнуюсь за Жана, он никогда не был таким нервным, как теперь. Такая жизнь не может не отразиться на его здоровье. За последнее время его настроение резко ухудшилось. Он живет одними нервами. Ах, скорее бы вернуться в замок!

Анжель тактично переменила тему.

– Я читала, что Теодор Шторн, друг маленького Карла, читает лекции в Лондоне. Я видела афиши на Лионском вокзале.

– Он, значит, вернулся? – сказала Ирэн. – Кажется, он был в Тибете?

В эту минуту в комнату вошел Жан.

– Шторн? – воскликнул он. – Теодор Шторн приехал? – Он подошел к окну. – Тот, который сказал, что из меня не будет толку? Надо пойти его повидать. Я вернусь поздно. Вы не хотите пойти сегодня в театр или куда-нибудь? Я мог бы взять билеты.

– Нет, спасибо.

Он вышел, хлопнув дверью.

Выйдя из дома, он прямо направился в Гранд-Отель. За последние две недели он каждый день бывал там. Аннет он видел ежедневно. Он не знал, чем это кончится, и не думал об этом. Видеть ее стало для него насущной потребностью. Вся его жизнь свелась к этим ежедневным посещениям.

Он не знал, что думает и чувствует Аннет.

Всегда ровная, бесстрастная и недосягаемая, она тем не менее принимала его приглашения и разрешала ему бывать у себя.

Фрау Барш была занята починкой головного убора Саломеи, который разорвался. Он был из золотистого газа, усеянного жемчугом.

– Анна дала починить этот тюрбан костюмерше, но это очень тонкая работа. Она так добра ко мне, что мне хочется хоть чем-нибудь быть ей полезной.

Ее кроткие близорукие глаза остановились на Жане.

– Я очень беспокоюсь за Анну: у нее сделалась бессонница. Каждую ночь она принимает веронал и все-таки не засыпает, это не годится. При ее образе жизни отдых необходим.

– Я слышал, что вы плохо спите, – сказал Жан Аннет, дожидаясь автомобиля, чтобы ехать с ней в Версаль. – Почему вы плохо спите? – повторил он.

Аннет пожала плечами.

– Не знаю, вероятно – постоянные ужины.

– Я тоже мучусь бессонницей. Наверное, от того же.

– А может быть, это от мыслей? Причина вполне уважительная, не правда ли, и гораздо более поэтичная?

– Вы вечно шутите, – с горечью сказал Жан.

Жан ускорил ход машины. Дорога спускалась вниз по склону горы. Она была усеяна большими камнями, которые щедрое городское управление оставило на месте починки шоссе.

Рука Аннет сжала его руку. Она заметила опасность. Произошел сильный толчок. Быстро нагнувшись, он поцеловал ее руку и направил машину в ров.

Аннет оказалась невредима. Поднявшись, она посмотрела со смехом на свое белое полотняное платье, затем стала искать глазами Жана.

Он лежал неподвижно, уткнувшись лицом в траву. Автомобиль сильно накренился, слегка прижав его.

Аннет обошла кругом и попробовала вытащить его из-под машины. Это было бы нетрудно сделать, но она была слишком слаба. Наконец, ей удалось повернуть его и положить его голову себе на колени. Он лежал беспомощный, весь в ее власти. Когда она нагнулась к нему, ее губы задрожали.

– Жан, – прошептала она испуганным голосом. Он открыл глаза и лукаво улыбнулся.

– Обманщик! – резко сказала она, отталкивая его.

Жан поднялся на ноги. Он слегка шатался, его губы были бледны.

– Ну, разве вы не обманщик? – повторила она, подходя к нему вплотную.

Не отвечая ей, он подошел к ящику с инструментами и, опершись на него, достал домкрат. Он старался поставить колеса на домкрат и выровнять их, но это ему не удавалось: машина слишком накренилась на правую сторону.

Аннет следила за ним сердитым взглядом. Она не знала, что его порядком оглушило и он получил сильные ушибы.

На дороге показался встречный автомобиль. Шофер помог им вытащить машину из канавы. Никаких повреждений не было.

– Садитесь, – сказал Жан.

Всю дорогу они ехали молча. Когда они подъезжали к ее отелю, Аннет увидела, что его лицо исказилось от боли. Значит, он действительно расшибся!

– Вы должны зайти ко мне, – сказала она, – слышите, Жан, я вас прошу.

В гостиной было пусто и прохладно.

– Скажите, где вы чувствуете боль? – спросила Аннет.

Она стояла рядом с ним. Он посмотрел на нее в упор.

– Нет, нет, – невольно прошептала она. Гнев придал ему храбрость. Он силой привлек ее к себе и долго смотрел в ее глаза, стараясь прочесть их выражение, затем впился в ее губы долгим поцелуем.

Освободившись из его объятия, Аннет зашаталась.

– Я счастлив, слышите ли, счастлив, как никогда не был за эти два года. Если даже нам не суждено больше встретиться, вы все-таки меня никогда не забудете.

Он подошел к двери и остановился. Обернувшись еще раз и посмотрев на нее, он вышел из комнаты.

ГЛАВА XLI

– Но почему ты должен ехать сегодня в Лондон? – спрашивала Ирэн Жана.

Он с каждым днем становился все невыносимее. Он принял целую кучу приглашений, а теперь вдруг решил ехать с ночным экспрессом в Калэ.

– Ты с Анжель можете оставаться, если хотите.

– Будь благоразумен! Ты ни слова не говоришь по-английски, и у тебя масса приглашений и деловых свиданий. Наконец, мы ведь приехали с тобой, чтобы быть всюду вместе.

– Я сегодня еду, – упрямо повторял он.

Со времени приключения с автомобилем прошла неделя. Аннет он больше не видел. В отеле ему сообщили, что она уехала два дня тому назад в Лондон. Через пять дней там был назначен его концерт. Жан решил ехать в этот же день.

Во время переезда была плохая погода. В Дувре шел сильный дождь. Лондон был окутан густым туманом, и, несмотря на лето, все ходили с зонтиками. Они остановились в Беркелее, так как Ирэн не хотела жить в центре города.

Жан знал, что Аннет живет в отеле «Савой» и танцует в Паласе. Он решил в тот же вечер пойти туда.

Что выйдет из этого, он не знал. Ему нужно было видеть Аннет. Он послал ей свою карточку через рассыльного. Тот вернулся с коротенькой записочкой от фрау Барш. Она гласила: «Аннет очень устала и не может принять».

Значит, он напрасно поскакал за ней, напрасно мучился. Заметив номер ее комнаты на доске с именами приезжих, он направился к лифту. Пройдя коридор, он остановился у ее двери. В комнате слышались голоса. Жан вошел. Аннет лежала на диване, подложив руки под голову. Фрау Барш сидела у окна в пальто и шляпе. Приход Жана, видимо, очень ее смутил.

– Здравствуйте, – спокойно сказала Аннет, затем, обращаясь к фрау Барш, прибавила: – Купите мне, пожалуйста, эту материю и возвращайтесь к чаю. До свиданья.

Фрау Барш еле заметно кивнула Жану и вышла. Лицо Аннет было хмурым.

– Раз вы так настойчиво хотели меня видеть, может быть, вы позвоните, чтобы нам подали чай?

Он стоял перед ней с судорожно подергивающимся лицом.

– Нет, не хочу, – сказал он глухим голосом. – Аннет, вы должны меня выслушать. Я…

– Что вы?

У него пересохло в горле:

– Я люблю вас, я… Не мучьте меня, скажите, что вы не ненавидите меня, или…

Он не мог продолжать. Нагнувшись, он вдруг схватил ее руки и прижал их к своим пылающим губам.

Аннет поднялась с дивана. Ее лицо было смертельно бледно. Она захохотала и вырвала руки.

– Наконец-то! Можете уходить, верный муж и любовник!

Лицо Жана передернулось.

– Это неправда. Вы…

– Я оскорбила вас? Да, так же, как вы меня. Вы думали, что я жду вашего объяснения в любви, хочу этого? Ха-ха-ха!

Аннет встала и заходила по комнате.

– Знайте, что я все время ждала этой минуты! – крикнула она. – Вы думали, что стоит вам только сказать слово – и я буду у ваших ног? Значит, все эти годы я работала, мучилась, отказывала себе во всем только для того, чтобы сделаться достойной вас? Ведь тогда вы не считали меня достойной сделаться вашей женой? Не так ли? А теперь вы награждаете меня своей любовью. Ваша любовь? Вы, который стремился только к удовольствиям, живет только для себя! Я знала, что вы поедете за мной. У вас не хватило твердости остаться.

Она подошла к нему ближе.

– Помните бедную маленькую танцовщицу, которая искала вас в толпе на вокзале? Вот она бежит к вам по холоду и грязи и думает, что вы заболели. Оказывается, господин Виктуар сделался важным человеком! Он живет в замке и собирается жениться на владелице этого замка. Да, ему повезло, и несчастная маленькая девочка побрела домой, беспомощно рыдая. В ее руках была корзинка, и она не могла даже вытереть льющиеся слезы. Вернувшись домой, она выплакала все: мечты, веру в людей, любовь. В этот вечер она потеряла то немногое, что у нее было: свои мечты. Бедная глупая девочка! Стоит ли о ней говорить! Ведь она всего лишь девица из дансинга, дочь народа, нищая! Она вам не пара!

Аннет замолчала и посмотрела на него, силясь улыбнуться.

– Итак, до свиданья, господин Виктуар, благодарна за урок, я, кажется, хорошо его усвоила!

Жан круто повернулся и вышел из комнаты. Аннет прижалась лицом к окну. Ее глаза были устремлены на подъезд отеля. Неужели он не вернется? Она, наконец, увидела его, бегущего с непокрытой головой по улице. Значит, он забыл шляпу. Затем подбежала к звонку и нажала кнопку.

– Отнесите сейчас же эту записку, сейчас же! – сказала она вошедшему лакею.

Вернувшись к окну, она стала ждать.

Жан шел по шумным улицам как лунатик. Проезжающее такси задело его руку. Кто-то закричал над самым его ухом. У него страшно болела голова. Куда идти? Домой? Он продолжал бесцельно шагать. Полисмен, которому он показал карточку с адресом, указал ему дорогу. Наконец он добрался до отеля. Ливрейный швейцар остановил его.

– Для вас есть письмо, сэр!

Жан остановился. Швейцар подозвал рукой грума.

– Распишитесь, пожалуйста, сэр, – сказал мальчик, протягивая ему конверт.

Жан направился через вестибюль к себе в комнату, держа письмо в руке.

Конечно, все рухнуло! Он машинально вертел письмо в руках. Конверт сам раскрылся. Он был плохо заклеен. Жан увидел лист бумаги со своим собственным почерком. Он вынул бумажку. Это было его собственное письмо к Аннет, написанное три года тому назад, она его отослала ему. Буквы запрыгали перед его глазами. Он повернул письмо. На обороте было нацарапано несколько слов. Он не верил своим глазам. Он бросился вниз по лестнице и выбежал на улицу. Перед отелем стояло такси.

Крикнув шоферу: «Савой», он вскочил в автомобиль. Аннет увидела из окна его рыжую голову. Он вбежал в подъезд.

«Сумасшедший! – подумала она про себя. – Ты пожертвовал своим самолюбием!»

– Аннет! – раздалось за ее спиной.

– Не подходи ко мне! – Она посмотрела ему в глаза. – Жан, в последний раз говорю тебе: или брак, или мы расстаемся навсегда.

– Брак! – пробормотал он.

Она нервно рассмеялась.

– Я думала, что вы испугаетесь!

– Испугаюсь! – Он схватил ее за руки и усадил в кресло. Опустившись на колени перед ней, он прижался к ней лицом и стал гладить ее волосы.

– Не отворачивайся от меня, слушай. Я никогда никого так страстно не желал, как тебя. Ирэн вернет мне свободу. Она не любит меня, я ей надоел. Я совсем измучил ее. Ничего не поделаешь, я не могу жить с этими аристократами. Мне с нею скучно. Я люблю твою жизнь, полную разнообразия и движения. Я не был счастлив и не мог сделать ее счастливой. Аннет, Аннет, будь моей. Поклянись, что ты выйдешь за меня замуж, когда я буду свободен! Поклянись!

– Какой ценой? – проговорила Аннет усталым голосом.

– Ирэн не любит меня, говорю тебе!

Она прижала его голову к своей щеке.

– Ты говоришь, что она тебя не любит? Если бы я думала, что она когда-нибудь будет с тобой счастлива, я бы прогнала тебя! Я тебя слишком хорошо знаю. Может быть, ты никогда никого не будешь любить… – Она смотрела ему в лицо. – Я знаю тебя и все-таки люблю. Я согласна быть твоей женой! Любовь слепа, и в этом оправдание женщин! У меня такого оправдания нет, потому что я знаю, на что иду. Ты первый человек, которого я полюбила, и эта любовь победила все.

Он целовал ее лицо, глаза, губы, шею.

– Люби меня! – сказала она, улыбаясь ему сквозь слезы. – Заставь меня забыть!

Она обняла его и положила его голову себе на грудь. Опьяненный своей победой, он весь отдался страстному порыву.

Аннет не сопротивлялась.

ГЛАВА XLII

– Ирэн!

– Наконец-то! Господи, где ты был? Ты весь мокрый, даже волосы мокрые. Ты похож на подметальщика улицы в дождливый день! Анжель, посмотри на нашего гения!

Анжель входила в эту минуту в комнату.

– Сними пальто, Жан!

– Выйди, Анжель, – резко сказал Жан, – мне нужно поговорить с Ирэн.

Ирэн сидела за туалетным столиком. Он подошел к ней.

– Мы должны развестись! – сказал он. Шпильки, которые она держала, посыпались на поднос.

– Что с тобой? Ты болен… Я позову…

Он схватил ее за руку.

– Мы должны развестись. Я устал. Мне надоела тусклая чопорная жизнь в замке.

– Можешь не продолжать. Если это один из очередных капризов, предупреждаю тебя, что они мне начинают надоедать. Если же это серьезно, то… – ее рука, лежавшая на столе, чуть-чуть задрожала, – тогда ты свободен! Можешь жить, где тебе угодно. Я вернусь в замок.

– Это меня не устраивает, – уныло сказал Жан, – я хочу развестись с тобой!

Ирэн встала и пристально посмотрела на него.

– Жан, ты сошел с ума, что с тобой?

– Я хочу развестись с тобой.

– Ты не знаешь, не понимаешь, что говоришь. Час тому назад, за завтраком, ты был таким, как всегда. Правда, ты был не в духе, но это часто бывает с тобой. Недели две тому назад ты клялся мне в любви. Разве я плохо к тебе отношусь? Я люблю тебя. Ты скажешь, наверно, что я не так тебя люблю, как ты хочешь, но ведь любовь нельзя переделать, каждый любит по-своему. Жан, прошу тебя, скажи мне все откровенно.

– Ты всегда была добра ко мне, – сказал Жан с порывом. – Твое отношение ко мне было безупречно. Что поделаешь, тебе не нравилась ни моя жизнь, ни мои друзья… Впрочем, это не важно. Теперь все кончилось, я устал от такой жизни. Человек никогда не бывает удовлетворен. Он всегда желает большего, стремится к чему-то новому. В этом смысл жизни. К каждому человеку рано или поздно приходит чувство неудовлетворенности жизнью, но только очень немногие имеют мужество это громко сказать. Чаще привыкают и успокаиваются. Много ли есть женатых людей, которые довольны своей жизнью? Очень мало, однако все они живут и тянут лямку. А я больше не могу, не хочу! Мы должны развестись!

– Я отказываюсь, – решительно сказала Ирэн. Ее губы сильно дрожали от волнения. – Я отказываюсь, слышишь? Я не желаю пачкать свое имя из-за тебя. Ты свободен, но развода я тебе не дам.

Жан безмолвно смотрел на нее. Вошла Анастаси и принесла газеты. На первой странице «Телеграфа» большими буквами стояло: «Теодор Шторн».

– А если я заставлю тебя дать мне развод? – сказал он, показывая ей объявление.

Наступило молчание. В ее глазах был немой вопрос.

– А если я расскажу про Шторна?

Ирэн схватилась за край стола. Несколько серебряных безделушек со звоном упало на пол. Она хотела заговорить и не могла. Наконец сказала прерывающимся шепотом:

– Так вот почему ты хочешь развода?

Жан смотрел на нее с насмешливым любопытством. Какая мука! Там, за этими дверями, была жизнь с ее радостями, а здесь тоска, эта безобразная сцена. Ему хотелось вырваться на свободу, но для этого нужно было довести объяснение до конца.

Ирэн заговорила опять.

– Жан, – тихо сказала она, – выслушай меня! Я давно собиралась тебе сказать, еще до свадьбы, а потом… потом… – ее голос опять задрожал, – меня выдали замуж, когда мне было восемнадцать лет, за старика! Я ненавидела его, я была ребенком. Это было хуже тюрьмы! Я жила в вечном страхе. От меня требовали того, что я не могла: дать наследника. Для тебя такие вещи, как имя, положение, – пустой звук. Может быть, ты прав, но я была воспитана в других условиях. Я не могла дать фон Клеве наследника. А он не мог мне этого простить! Оскорбления, грубости, насмешки посыпались на меня… Ты не знаешь, что это была за жизнь!.. Я переносила это унижение, пытку томительного ожидания, глумление надо мной… пока… пока… Ах, неужели ты не понимаешь! Ведь ты когда-то любил меня! Неужели я так мало для тебя значу, что ты можешь слышать все это и не простить меня!

Она протянула к нему дрожащие руки.

– Когда умер фон Клеве, появился ты, и я любила тебя, несмотря ни на что. Я тебе все сказала, неужели ты теперь покинешь меня?

В эту минуту он понял жуткую истину: она все-таки его любила.

– Жан! – сказала она.

Образ Аннет стоял перед его глазами. Она ждет его. Он должен идти.

– Это бесполезно!.. – начал он.

Его слова были прерваны появлением Анжель.

– Я все слышала, – сказала она. Ее лицо дышало негодованием. Она взяла Ирэн за руку.

– Не смотрите на меня с таким удивлением, я слушала из любви к вам, Ирэн. – Она крепко сжала ее руку. – Вы думаете, что Жан требует развода из-за Карла? – Она горько рассмеялась. – Моя дорогая, он давно знал об этом, но тогда это было неважно: во-первых, он был влюблен, а потом – ведь он умеет приспособляться, наш Жан. Теперь, когда он хочет освободиться, это стало важно. Вы любили образ, созданный вашим воображением. Жан не обманывал вас, он такой уж есть. – Ее маленькое лицо выражало скорбь. – Слушайте, Ирэн, вы дорого заплатили за счастье. Разве вы не понимаете, чего он добивается? Он уже в Гамбурге знал то, что вы ему сегодня сказали. Он мне сам говорил об этом. Вы понимаете, почему он вообще начал этот разговор? Вы никогда не знали настоящего Жана. Теперь вы его узнали. К счастью для вас, хоть поздно!

Ирэн стояла с высоко поднятой головой.

– Значит, вы все знали?

– Да, я знал!

– Вы свободны! – сказала она твердым голосом. Жан посмотрел на нее, потом на Анжель. Постояв с минуту, он направился к двери.

Ирэн схватила Анжель за руку.

– Не оставляйте меня, – сказала она, – не уходите, я не могу оставаться одна!

Анжель крепко обняла ее. Крупные слезинки упали на волосы Ирэн. Она попробовала улыбнуться.

– Жан играл комедию, – сказала Анжель с дрожью в голосе, – а вы принимали это всерьез, только и всего. Я мало понимаю в любви. Когда работаешь целый день, не приходится думать о таких вещах. Я знаю только одно: вы и Жан не были настоящим мужем и женою. Я часто об этом думала и удивлялась. Ваша любовь мне казалась странной. Люди считают любовью каждое минутное увлечение, мимолетную связь. Это совсем не так! Любить – значит прожить вместе бок о бок долгую жизнь, со всеми ее радостями и страданиями. Брак – не забава, даже когда живешь не с гением. А гении, они только тогда хороши, когда вы видите их со сцены или издалека, а в жизни они хуже нас, простых смертных. Они сами не знают, чего хотят. Вот почему Жан ушел к Аннет, она такая же, как он. Она знает, что ее ждет, и он тоже.

Она вытерла глаза свободной рукой. Ирэн молчала. Анжель наклонилась над ней с нежностью.

– У вас вся жизнь впереди! – голос ее дрожал. – Вы еще будете счастливы! Не думайте о Жане, он этого не стоит. Поедемте обратно в замок, к Карлу. Он стоит вашей любви. Вы сделали ошибку. Ну что же, это так часто случается! Я пойду сейчас купить билеты. Ведь мы едем домой, правда?!