Текст книги "Между буйством концепций и реальностью перемен. Современники К. Маркса о его практической деятельности"

В-четвертых, следует рассмотреть связь свободы и необходимости. Вопрос взаимосвязи этих двух понятий, как и объективности/субъективности, – один из важнейших в рамках практических воззрений Канта. Мыслитель считает, что как в естественном, так и в моральном аспекте человек должен руководствоваться требованиями необходимости. В естественном аспекте человек пассивно руководствуется этими правилами, что обозначается Кантом как естественная необходимость. В моральном аспекте этические нормы, которыми руководствуется человеческая воля, представляют собой непреложный закон, существующий в человеческом сознании; они обладают универсальностью и являются проявлением необходимости в моральной деятельности человека. Подчинение человека моральным принципам представляет собой проявление самоопределения и самосохранения воли, выражает волю в активном виде. Под всем этим Кант подразумевает понятие свободной необходимости. Философ считает, что настоящая свобода воли может и должна быть в некотором роде идентична необходимости. Последняя не только не ограничивает свободу, но, напротив, всячески ей способствует. Свобода – это не только осознание необходимости, но и следование ему. Свобода неотделима от необходимости; они едины. Свобода понимается как подчинение моральным принципам, это не только отражает идею Канта о единении свободы и необходимости, но также вырисовывает его взгляды о единстве субъективного и объективного. Согласно воззрениям мыслителя, свобода, проявляя себя как воля выбора, обладает определенной субъективностью: она сообразует выбор конкретного типа действий с субъективной волей. Таким образом, критерии поведения базируются на субъективных принципах – они становятся принципами поведения. Однако если говорить о проявлении свободы воли при соблюдении морально-этических принципов, которые играют роль абсолютного императива, то мы столкнемся с принципами объективного характера. Это принципы, имеющие характер универсальной необходимости, играющие роль законов. Поэтому процесс волевого следования моральным принципам есть процесс подчинения субъективной воли объективным законам, процесс их взаимного единения.

В-пятых, отметим взаимосвязь свободы и моральной оценки. Концепцию Канта при рассмотрении вопроса моральной оценки человеческого поведения следует разделить на два этапа: первый заключается в проверке поведения на соответствие морально-этическим нормам; если поведение соответствует им, то оно может быть обозначено как «законное». Второй этап заключается в установлении субъективных мотивов поведения и тому, направлены ли они на уважение моральных принципов. Если это так, то поведение полностью морально. Законность не обязательно подразумевает соответствие морали, но она является одним из условий достижения последней. Мораль не следует за законом, а стоит выше него. Объективные принципы морали являются абсолютным императивом. Кант считает, что свобода представляет собой изначальное условие моральной деятельности. Лишь свободный человек может самостоятельно, не подвергаясь воздействию извне, творить добро; точно так же лишь полностью самодостаточное, сознательное поведение имеет моральную цену. Человек не разделяет добро и зло – эти категории являются лишь результатом выбора свободы воли. Только таким образом человеческое поведение и может быть оценено с моральной точки зрения. Качественная моральная составляющая поступка зависит от характера препятствий, которые встают на пути субъекта действия; способность преодолевать возникающие препятствия является способностью проявлять свободу воли. Чем больше способности свободы воли конкретного человека, тем более морально его поведение. Кант верит в то, что моральное поведение всегда имеет определенную рациональную ценность. Высший идеал морали – «совершенное благо» (то есть единство морали и счастья). Чтобы достичь этого состояния, необходимо в качестве нравственных постулатов использовать такие, как «бессмертность души», «существование Бога», «свобода воли». Только так можно добиться уверенности и твердости в намерении достичь состояния совершенного блага. Поскольку нравственность представляет собой одно из условий, сопутствующих человеческому счастью, то без свободы воли не было бы и выбора в отношении моральных принципов, тогда невозможно было бы говорить и о нравственном поведении; в таком случае нельзя было бы представить и высшее благо как единение морали и счастья. Поэтому из указанных выше постулатов ключевым является свобода воли; остальные получают свое смысловое наполнение только с опорой на нее.

В-шестых, рассмотрим связь свободы и человека. Человек является центром и конечной целью практических воззрений Канта, его практической философии и даже всей критической философской системы. Придерживаясь субъективистских форм мышления, Кант избегает определения естественной натуры человека, подчеркивая его надприродный характер. Тем не менее указанное мыслителем место человека вовсе не находится за гранью естественного. Хотя в рамках философии Канта мир феноменов и физический мир трансцендентальной морали составляют две разные области, субъект (человек), принадлежащий им обоим, может в них существовать одновременно и обладает двойственной природой: чувственной и рациональной. С одной стороны, человек представляет собой продукт причинно-следственных связей мира феноменов; являясь одним из объектов в мире феноменов, человек не обладает способностью к самосозиданию и подвергается воздействию внешней необходимости. С другой стороны, человек представляет собой субъект причинности свободы воли в физическом мире. Являясь «вещью в себе», человек обладает способностью к самовоспроизводству и может полагать, что обладает достаточной свободой; он имеет право, руководствуясь положениями морали, создавать еще несозданное и нести ответственность за совершенные действия. Кант поясняет: «Человек действительно имеет склонность к злодейству, но его внутренняя мораль будет для него священной. Среди всех вещей, то, чего человек хотел бы, и то, что он может сделать – суть лишь средства. Только сам человек и вместе с ним любая мыслящая вещь может быть целью. Потому, на основании принципа свободного самоопределения, он является субъектом морального закона»[43]43
  Кант И. Собрание сочинений. М.: Чоро, 1994. Т. 6. С. 412.


[Закрыть]. В рамках практических воззрений мыслителя, противостояние и единение чувственного и рационального составляют главную особенность субъекта морали (человека); свобода – человеческая сущность и одновременно смысл его истинного существования. Человек – комплексная «вещь»; его чувственная часть получает воплощение через гуманность, превращаясь в своеобразную цель. Видение человека в качестве цели представляет собой процесс, а не само собою разумеющееся явление. Известный тезис о том, что «человек есть цель» как с точки зрения теории, так и с точки зрения логики является одним из важнейших заключений в рамках практических воззрений Канта; это ключевой принцип его критической философии.

Значение взглядов И. Канта на практике

Философия Канта и в особенности его практические воззрения восхваляют субъективизм человека; в истории развития западного прагматизмаа это своеобразная «коперниканская революция», поскольку ее практическое и теоретическое значение очень велико. Ниже мы рассмотрим ее теоретическую часть.

Во-первых, в практических воззрениях Канта отражен народный немецкий дух того времени, а также идеи рационализма и гуманизма эпохи Просвещения. В истории философии идеи Канта не только «являются системным описанием эпохи Просвещения в теоретическом аспекте»[44]44
  Гегель Г. В. Ф. Сочинения. М.: СОЦЭКГИЗ, 1935. Т. 11. С. 415.


[Закрыть], как заявил Гегель, но и общим истоком как для рационалистической философии самого Гегеля, так и для волюнтаристского направления Шопенгауэра и других мыслителей. Выдвинутые и обоснованные Кантом принципы субъективизма и возможности разума властвовать над всем и создавать все сущее, а также его идеи о всеобщем единстве, антиномии и трихотомии подняли рационалистическую философию Нового времени на качественно новый уровень, стали истоком более развитого и нашедшего расширенную форму рационализма Гегеля. Мысли Канта о том, что свобода воли, являясь трансцендентной сущностью, может самостоятельно и в полной мере положить начало (дать рождение) серии феноменов в осязаемом мире, несут яркую волюнтаристскую окраску. Некоторые западные исследователи, например, Р. Кроне, на основании этого даже относили Канта к направлению крайних волюнтаристов, таких как Шопенгауэр. Разумеется, в целом практические воззрения Канта характеризуются рационализмом, или «панрационализмом», и вовсе не соответствуют волюнтаристским взглядам. Тем не менее во взглядах и идеях мыслителя по вопросам взаимосвязи воли и разума есть серьезные противоречия: он всеми силами пытается поместить волю в рамки рационального, одновременно с этим подчеркивая ее независимость. Это дает основания говорить о том, что в его взглядах частично присутствует волюнтаризм. На самом деле именно эти идеи и положили начало волюнтаристским взглядам Шопенгауэра и других западных мыслителей нерационалистического толка.

Во-вторых, идеи Канта, что теоретический и практический разум должны составить единую познавательную деятельность, что прикладное использование разума обладает правом первоочередности, в некоторой степени отразили попытку философа преодолеть метафизическое противопоставление теоретического знания и практической деятельности. Кроме того, они наметили верный путь достижения единства мысли и бытия при помощи разрешения противоречий в формате «Субъект – объект» в рамках субъективной инициативы в практической деятельности. Учение о свободе воли, согласно Канту, отвергает механическую роль императива необходимости и утверждает субъективную способность выбора для каждого индивидуума. Кроме того, оно отвергает и учение о свободе воли Августина, подчеркивающее склонность к выбору зла, и утверждает, что свобода воли в полной мере способствует выбору добра. Идеи Канта о «хитрости природы» могут быть рассмотрены как своеобразная попытка разрешения проблемы взаимосвязи свободы воли и исторической необходимости. Кант заключает, что прогресс в истории человечества, являющейся историей разума, реализован благодаря человеческому злу и социальному противостоянию; множество отдельных, эгоистических и мотивирующих факторов уравновешивают друг друга, устраняя единичные цели и оказываясь направленными на достижение общего результата. В этом и заключается «хитрость природы». Под нею, в рамках философского учения Канта, следует понимать аллегорический, приспособленческий принцип, направленный на объяснение комплексной целеустремленности и упорядоченности исторического процесса. Тем не менее при объяснении исторической роли зла и социального противостояния новаторский характер идей Канта заключается в попытке толкования причин упорядоченного и гармоничного развития общества, исходящего из антагонистической деятельности человека.

Несомненно, практические воззрения Канта несут на себе печать Нового времени. В силу ограниченности дуалистической формы мышления «Субъект – объект», классовой принадлежности и формы сознания мыслителя, данная система практических взглядов осталась далека от научной, законченной формы.

Кант разделил теоретическое употребление разума (познание) и его практическое применение (мораль), обозначив противостояние практического и теоретического разума.

Это стало причиной того, что философу не удалось до конца понять связь знания и практики, сознания и воли, субъективного и объективного; ему не удалось в полной мере постичь смысл превосходства практического разума над теоретическим. В рамках практических воззрений Канта знание и воля, знание и практика оказываются внешне противопоставлены. Это противопоставление вовсе не является преимуществом практического разума, а, в некотором роде, является его недостатком. Этот недостаток не может не вредить высокому положению самой сути практического разума и обуславливает невозможность дать четкую и сильную критику и толкование человека и его истории с точки зрения системы практических взглядов Канта.

Объектом практических воззрений Канта является не обыденная практическая деятельность человека, а ярко выраженная и необязательно материализуемая активность, иными словами, выбор человека между природой и абсолютными общественными обязанностями. При рассмотрении и анализе поведения философ полностью исключает исторический и практический аспект, преобразуя его в доказательство непреложности моральных принципов. Собственно практический разум, теряя свою практическую основу, становится трансцендентным принципом, подобно теоретическому разуму. Поскольку Кант разделяет и противопоставляет безусловность практического разума и условность человеческой природы, система его практических взглядов уходит далеко от ключевого, конкретного, исторического практического поведения человека, уводя нас в глубокие уголки царства чистого разума, представляя в качестве единственного объекта умозрительной деятельности рациональные объекты, а в качестве высшего принципа – разум и его автономность. Обозначенная Кантом «свобода разума», теоретически, с самого начала не была свободной от уклона в субъективную «необходимость», отвергая при этом, содержание объективного характера. Практика у Канта являет собой рождение морально-этических начал в человеческой душе. Поэтому в реальности под свободой философ понимает определенные, рационально обоснованные общественные установления; реальное воплощение свободы, таким образом, представляется недостижимым.

Профессор Ян Цзутао точно замечает: «Обозначенный Кантом “практический разум” вовсе не подразумевает волю человека, основанную на материальных мотивах, но “чистую волю” в ее абсолютном смысле. Под термином “практика” также разумеется не реальная, чувственная деятельность человека, а деятельность, основанная на принципах воли и единения с морально-этическими нормами; то есть абстрактная деятельность, заключенная в волевом аспекте. Кант устанавливает эти принципы для того, чтобы сочетать свое формалистическо-этическое учение с религией и устранить противоречия между моралью и счастьем»; «Кант ставит свободу выше знания, используя метод постановки веры над знанием. Так в полной мере проявляется слабость и иллюзорность идей философа»[45]45
  Ян Цзутао. Введение в логику классической немецкой философии. Ухань: Издательство Уханьского университета, 1993. С. 103, 48.


[Закрыть]. В рамках философии Канта, подобно тому, как практический разум представляет собой всего лишь точную копию теоретического, «практическая философия» превращается в своего рода трансцендентальную, теоретическую. Это делает невозможным разрешение практических вопросов в рамках подобной философской системы. В ХХ веке с началом критики и пересмотра субъективистско-трансцендентальной философии практическое направление мысли пережило возрождение и подъем, повторно доказав правильность выдвинутых суждений. Из этого следует, что воззрения Канта вовсе не обладают настоящей практичностью.

Используя инструментарий современной философии, можно заметить, что система практических воззрений Канта не может в полной мере объяснить суть практической деятельности с точки зрения субъекта. Эта ограниченность открыла путь к преодолению идей мыслителя и созданию новой практической философии. В результате была отброшена субъективистская методика мышления по Канту и сформирована полностью материалистическая, рационалистическая система практических взглядов, объясняющая и понимающая практику при помощи практических методов.

Зарождение практического материализма: система практических взглядов Г. В. Ф. Гегеля

Г. В. Ф. Гегель (1770–1831), являясь величайшим представителем классической немецкой философии, унаследовал принципы идеализма и идеалистическо-диалектические факторы, обрисованные в рамках философских систем Канта, Фихте и Шеллинга, дополнительно систематизировав их. Одновременно с этим Гегель при помощи чистого идеализма проводит критику материалистических факторов философии Канта, а также дуализма, неполноценности идеалистических концепций, субъективизма и иррационалистических тенденций в рамках философских направлений своих предшественников. Кроме того, используя мыслительные диалектические методы, он критикует особенности их учения о трансцендентном, пытаясь дать ответы на поставленные ими и неразрешенные философские проблемы. С опубликования своей первой работы «Феноменология духа» в 1807 году и вплоть до завершения в 1817 году «Энциклопедии философских наук» Гегель проходит путь формирования собственной философской системы, включающей логику, натурфилософию и философию духа («Философия права» была опубликована в 1821 году). Философия Гегеля трудна для понимания, богата и глубока по содержанию; в ее причудливых формах сокрыто глубокое и серьезное содержание, она выборочно включила в себя успехи не только всей классической немецкой философии, начиная с Канта, но и всей западной философии Нового времени вообще. Практические воззрения составляют важную часть этой философской системы. Рассмотрение и углубленное изучение взглядов Гегеля на практику помогает не только лучше уяснить суть всей его философии, но и выявить последовательную критическую связь между гегелевской философией и практическим материализмом К. Маркса. Таким образом, можно будет определить истинный поворотный смысл реалистическо-практических взглядов системы марксизма.

Формирование и важнейшие особенности системы практических взглядов Гегеля

Философская система Гегеля отличается комплексным подходом выражения мнения народа словами одного мыслителя. Его взгляды на понятие «практика» были выработаны не в ходе отвлеченных размышлений, они являют собой результат последовательной критики различных направлений философской мысли Нового времени, в особенности – практических воззрений Канта, Фихте и Шеллинга. Кант сформировал первую в истории западной философии классическую систему практических взглядов. Впоследствии данная система была критически осмыслена, расширена и дополнена с субъективистской и объективистской точки зрения такими мыслителями, как И. Г. Фихте и Ф. В. И. Шеллинг. Эпистемология Фихте включает в себя три основные части: теоретическую философию, практическую философию и философию общественного права. Хотя этот мыслитель лишь случайно использует такие понятия, как «практика» или «практический», он значительно выделяет положение категорий «действия» и «поступка». Приоритетное положение практики пронизывает ключевым смыслом все его работы. В трудах Фихте мотивирующий характер практики проявляется в полной мере.

Впоследствии субъективистский идеализм Канта и Фихте был преодолен Шеллингом, активно подчеркнувшим существование и смысл духа объективизма. Исходя из противоречия между теорией и практикой, он заявил, что теоретическая связь практики и человека основывается не на сущности «эго», а на присутствии «абсолютного единства», представляющего собой прообраз объективистского духа взаимосвязи человека и практики. Таким образом, Шеллинг дал полноценное объективистско-идеалистическое обоснование практической деятельности человека. Практические воззрения Шеллинга и Фихте вместе составляют переходное звено между концепциями Канта и Гегеля.

Основная особенность прагматизма Канта, Фихте и Шеллинга заключалась в том, что в качестве ключевой предпосылки и формирующего фактора они видели объективистский идеализм, в качестве практической цели – свободу; связав практику с логикой, такие философские системы пытались рассмотреть практику, используя диалектический метод, подчеркивая, что она является осознанной деятельностью переходного характера, направленной на достижение свободы. Они указывали на то, что практика включает в себя теорию и находится на порядок выше нее, что она – процесс диалектического развития, заключающийся в единстве овеществления и отчуждения.

Критический подход в рамках практических воззрений Гегеля принес хорошие результаты для системы западных взглядов на практику Нового времени. До формирования практических воззрений Маркса философия Гегеля представляла собой самый системный и оформленный подход в данном аспекте. В наше время практические воззрения Гегеля уже стали историей, но при этом не потеряли своего важного функционального значения. Они являются главным и непосредственным теоретическим источником практических воззрений Маркса. В некоторых моментах Гегель вплотную приближается к концепциям и прообразам практического материализма. Поэтому, если не обращать внимания на практические воззрения Гегеля, не изучать их должным образом, станет сложно уяснить критическую связь практического материализма Маркса с гегелевской философией и определить истинный смысл практических концепций марксистского учения.

Исходя из объективистско-идеалистической концепции, Гегель дал детальное и всестороннее описание реальной практической деятельности человека. Рассмотрим основные постулаты практических идей мыслителя.

Во-первых, практическая деятельность человека включает в себя производственные и технологические процессы; настоящий человек есть результат собственного труда.

В рамках гегелевской философии (см. работу «Феноменология духа») понятие «практика» указывает не просто на деятельность человека, но более широко – на его связь с внешним миром. Философ называет «настоящим практическим процессом» даже процессы взаимодействия органических веществ с внешним миром. На субъективном этапе практика проявляется в виде «воли и практического духа», выражая во внешнем мире и природе свою «цель и склонности». «Практический дух» не является поведением или деятельностью; они недостижимы на данном этапе. Лишь с наступлением фазы объективного духа деятельность и поведение становятся возможны при помощи «воли как желания». В предисловии к «Науке логики» Гегель снова упоминает о «практическом духе». Упрощенно говоря, все формы объективного духа, все формы «естественного и духовного развития жизни» включаются в рамки практического духа. «На практике, человек выбирает в качестве объекта действия другого индивиду ума… В теории, он не думает о таком противопоставлении, поскольку это – непосредственное единение, познание и вера». Концептуально он заявляет следующее – если дело касается идеи, то следует лишь четко определить текущую концепцию, и она станет теоретической основой практики, поведением.

В системе философии Гегеля, в отличие от очевидного сопоставления элементов формулы «Практика – производство – технология», предложенной Аристотелем, практика более не оказывается противопоставленной производству или технике (технологии), но включает в себя оба этих элемента. На основании отрицательного диалектического метода, Гегель переосмысливает роль и смысл труда, которому уделялось так мало внимания до него. Труд представляет собой один из видов конкретного целенаправленного поведения, являясь важной частью более широкой практической концепции. Тем не менее связь практики с целью гораздо более тесная. При помощи концепции труда человек может уяснить объективный смысл практической деятельности, не прибегая более к необходимости ее концептуального обоснования. Гегель считал, что единственный сознательный и обоснованный труд – это труд духовный и абстрактный. В рамках его субъективистско-идеалистической системы понятие «труд» всего лишь является формой воплощения объективного духа во внешнем мире; однако мыслитель все же постигает суть труда и его онтологический смысл для индивидуума. Как заметил Маркс, «величие гегелевской “Феноменологии” и ее конечного результата – диалектики отрицательности как движущего и порождающего принципа – заключается, следовательно, в том, что Гегель рассматривает самопорождение человека как процесс, рассматривает опредмечивание как распредмечивание, как отчуждение и снятие этого отчуждения, в том, что он, стало быть, ухватывает сущность труда и понимает предметного человека, истинного, потому что действительного, человека как результат его собственного труда»[46]46
  Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М.: Издательство политической литературы, 1974. Т. 42. С. 158–159.


[Закрыть]. Концепция труда, согласно Гегелю, представляет собой конкретизацию концепции практики; более детальное рассмотрение такого рода практической деятельности, как труд, полнее раскрывает определяющую суть и ключевые особенности практики как таковой, а также раскрывает ее онтологический смысл для человека.

Во-вторых, практическая деятельность человека обладает целенаправленностью, ее ключевой целью является свобода.

Гегель подчеркивает важнейший смысл производственного процесса и использования человечеством орудий труда, но еще большее внимание он обращает на значение разума в этом процессе. В рамках практической деятельности разум находит свое выражение в целенаправленности. Гегель отмечает, что главное отличие человека и животных заключается в том, что человек способен мыслить рационалистически, а животные – нет. Звери также ведут практическую деятельность, исходя из своих естественных потребностей, но эта деятельность в корне отличается от человеческой: как бы изящна ни была, она не обладает целенаправленностью. Философ считает, что человек, в абсолютном смысле существующий благодаря объективному духу, обладает свободным духом, который и есть проявление его человеческой сути. Другими словами, корень человека заключается в духе; дух – свободен. В таком случае свобода есть человеческая суть.

Гегель критически рассмотрел и внес коррективы в концепцию свободы своих предшественников. Так, у Спинозы он взял идею о том, что свобода представляет собой познание необходимости, а также концепцию комплексности и тождественности предметов. У Канта был заимствован принцип рассмотрения свободы как диалектического фактора объединения знания и практики. Одновременно с этим Гегель полностью отказался от их однобоких тупиковых трансцендентальных концепций, призывов использования диалектики для изучения свободы; так ему удалось понять ее истинный смысл и сформировать собственную законченную концепцию. По форме своей такая свобода призвана преодолеть отстраненность и противопоставление объекта (включая себя и других) внешнему миру. Свобода заключается не в том, что субъект и объективная вещь находятся во внешней связи, и не в ограничительных рамках и мерах, а в том, чтобы через объект помочь субъекту раскрыть себя. По своему содержанию свобода – не только познание необходимости, но и потребность действовать целенаправленно на практике. «Постановка целей должна соответствовать объективности; в таком случае цель будет служить не достижению новых частностей, но приведет к полной реализации»[47]47
  Гегель Г. В. Ф. Сочинения. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1934. Т. 7. С. 24–25.


[Закрыть]. Другими словами, реальный процесс достижения свободы заключается в сочетании знания с практикой и достижении единения объекта и субъекта. Таким образом, любая практическая деятельность человека заключается в реализации его свободного начала.

В-третьих, практическая деятельность характеризуется наличием средств, средство является средним пропорциональным от умозаключений.

Одновременно с разъяснением целенаправленности практической деятельности человека, Гегель указал, что эта деятельность подразумевает определенный инструментарий. Он подверг критике субъективистскую иллюзию о том, что для достижения цели необходимо отбрасывать средства, отметив: «Понятие есть не только некоторое долженствование и стремление, но, как конкретная тотальность, тождественно с непосредственной объективностью… субъективность конечного понятия, презрительно отметая средство, не достигла в своей цели ничего лучшего»[48]48
  Гегель Г. В. Ф. Наука логики. М.: Мысль, 1970. Т. 3. С. 207.


[Закрыть]. Исходя из практической деятельности, соответствующей концепции целенаправленности, Гегель в данном случае под терминами «понятие» и «субъективность конечного понятия» подразумевает «субъект». Он подвергает резкой критике концепцию Канта и некоторых других мыслителей, подчеркивающих важность цели и совершенно забывающих о средствах. Гегель утверждает, что детерминация средств является «началом реализации» поставленных целей, важнейшей вехой на пути единения субъекта и объекта. Только после определения средств, представляющих собой опосредованный продукт в рамках практической деятельности, может быть устранено «отторжение» субъекта и объекта и достигнута их тождественность.

При объяснении смысла и местоположения категории «средства» в рамках практической деятельности, Гегель превращает логизацию практики в некий вывод, представляющий собой усредненный набор подходящих средств. Он заявляет: «Цель связывает себя через средство с объективностью, а в объективности – с самой собой. Средство есть средний член умозаключения»; «Средство есть внешний средний член умозаключения – осуществления цели»[49]49
  Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т. 3. С. 196, 200.


[Закрыть]. Несомненно, логические нормы имеют прикладной смысл только в рамках логической дедукции, а средства будут представлять общий практический вывод. Иными словами, лишь в ходе дедуктивной практической деятельности возможно выполнить сочетание субъекта с объектом, достигнуть их полноценного слияния. Из общего процесса целенаправленной деятельности – то есть из практики – можно видеть, что средство – это всего лишь одно из звеньев сложной цепи. Тем не менее при рассмотрении конкретного, ограниченного целью, вида деятельности оказывается, что средний член, как средство для проведения слияния, должен сам по себе представлять комплексную цель. Кроме того, средства имеют гораздо более длительный период существования, чем ограниченная цель, обеспечивая, таким образом, ее многократное достижение. Поэтому средство – явление несравненно высшего порядка, нежели внешняя ограниченная целенаправленность.

Также Гегель отмечает, что развитие практики имеет важные вехи сообразно развитию средств; безграничность процесса единения субъекта и объекта, а также самоотрицание промежуточной среды определяет «безграничный прогресс опосредованного». Таким образом, мыслитель приходит к следующему выводу: кроме субъекта, «все объекты, в которых осуществляется внешняя цель, суть в такой же мере лишь средства к цели»[50]50
  Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т. 3. С. 203.


[Закрыть].

В-четвертых, практическая деятельность человека является объективной вещью в рамках системы свободного тождества с учетом субъективности; она включает в себя теорию и находится выше нее.

Главный вклад Гегеля в утверждение своей практической концепции заключается в том, что он не просто рассматривает практику с позиции только субъекта или объекта, но пытается понять ее, исходя из диалектического объединения этих двух начал. Гегель критикует Канта за разделение понятий субъективного и объективного, теории и практики, что приводит к отторжению категорий истины и свободы. Он подчеркивает, что достижение свободы и истины заключается в постижении тождества субъекта и объекта в их противопоставлении, и на этом основании смело заявляет, что практика включает теорию и превосходит ее. Гегель считает, что практика является переходной деятельностью, в качестве ключевой цели ставящей достижение свободы; она включает в себя теорию, которая становится ее неотъемлемой частью. «Теоретическое по существу содержится в практическом, их нельзя представить себе разъединенными, ибо невозможно обладать волей без интеллекта. Напротив, воля содержит в себе теоретическое»[51]51
  Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. С. 68.


[Закрыть]. Идеи Гегеля о том, что в сущности своей практика включает в себя теорию, уже подтверждают тезис верховенства практики над теорией. Тем не менее мыслитель не останавливается на этом, подчеркивая далее: «…практические идеи превалируют над теоретическими… потому что они не только включают в себя определение всеобщности, но также обладают формой истинно сущего»[52]52
  Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т. 3. С. 284.


[Закрыть]. Задача теоретических концепций заключается лишь в преодолении однобокости субъективизма, в том, чтобы разработать истинное эффективное идейное содержание объективизма. В свою очередь, задача практических концепций заключается в преодолении однобокости объективизма, в том, чтобы изменить мир в такую сторону, каким он должен быть, подстроить его под соответствие своим идеям и целям, чтобы объединить, в итоге, субъект и объект. Таким образом, Гегель при помощи абстрактно-умозрительных методов объясняет созидательные особенности практической деятельности человека и ее отличие от деятельности познавательной, указывая на важнейший смысл, который несет практика при изменении мира и создании человеческой истории.