Текст книги "Горный ангел"

Дурное предчувствие охватило ее. Неужели он был так потрясен гибелью Лили, что теперь решил объявить Эйнджел о своем решении оставить ее? Может, он, таким образом, намекал на то, как ей придется жить без него? Она молчала, не находя нужных слов, и пугающие мысли вихрем проносились в ее голове.

– Ты хочешь мне что-то сказать, Холт?

– Нет, я хочу попросить тебя кое о чем. Может, ты продашь прииск? – Увидев изумление на ее лице, он поспешно добавил: – Я знаю, что все твои мечты и надежды связаны с прииском, и это меня мучает.

«Нет, не все надежды и мечты», – хотелось ей возразить. Но она все так же молча продолжала с изумлением смотреть на него. Вздохнув, Холт отставил в сторону свою тарелку.

– Мне нелегко говорить тебе об этом, Эйнджел. Я думаю, что Прииск везучего ангела не станет твоим спасением. Ни теперь, ни в будущем, никогда.

Его жесткие слова остались без ответа.

– Ты слышишь меня, женщина? – почти грубо спросил он. – Этот прииск не принесет золота ни мне, ни тебе.

Эйнджел подняла на него глаза, в которых отражался укор.

– А как же то золото, которое ты находил там прежде?

Фыркнув, Холт покачал головой:

– Все, что я нашел там за четыре года – немного золотой пыли и пару крошечных самородков. Другие прииски дают больше уже за первые полгода. Неужели ты считаешь меня идиотом? Если бы у меня была хоть маленькая надежда, разве я стал бы говорить тебе все это?

– Да, стал бы! Если бы захотел все прибрать к своим рукам! – резко ответила Эйнджел.

– Я не собираюсь покупать у тебя прииск! Я хочу помочь тебе принять правильное решение!

Она упрямо замотала головой. Холт вздохнул, потирая шею ладонью.

– Мне невыносимо смотреть, как ты, вместо того чтобы жить нормальной жизнью, сидишь тут и ждешь, когда откроется материнская жила. Ведь ты можешь начать совсем иную жизнь! Я получил выгодное предложение от одного Господина из города, и мне кажется, с твоей стороны было бы правильным решением принять его.

– Кто это? – спросила Эйнджел.

– Некий Бриндл. Я не знаком с ним, он недавно приехал в город. Может, поэтому он такой легковерный и предлагает купить твой прииск.

– Поклонник миссис Максвелл? – удивленно переспросила Эйнджел. – Не думаю, что с моей стороны было бы порядочно обманывать будущего отчима Рейчел!

– Все говорят, что он богат, так что это приобретение не нанесет ему большого урона. На карту постав лена твоя жизнь, Эйнджел.

Сердито покачав головой, она встала из-за стола.

– Я не верю тебе, Холт Мерфи. Тут все не так просто, как кажется на первый взгляд!

Эйнджел поспешно вышла из кухни. Холт последовал за ней и нашел ее в гостиной. Она сидела у камина, содрогаясь от рыданий. Подойдя к ней сзади, он мягко положил руки на ее вздрагивавшие плечи.

– Я не лгу тебе, Эйнджел, – хрипло проговорил он. – Ты слишком много для меня значишь.

Медленно повернувшись к Холту, она с надеждой посмотрела на него. Неужели он сейчас признается, что любит ее? Тогда она забудет обо всем на свете, кроме него и будущего малыша! Она сделает так, что он забудет Лили, и ему будет хорошо только с ней, с Эйнджел! К тому же он обязательно обрадуется ребенку.

– Ты подумай об этом, ладно? – нежно целуя ее в) лоб, сказал Холт. – Бриндл сделал действительно выгодное предложение. На деньги, полученные от продажи прииска, ты сможешь безбедно жить до самой смерти.

– А как же ты? – прошептала она. В ответ он криво улыбнулся.

– Я как-нибудь проживу. Отправлюсь на запад попытать счастья на золотых приисках Калифорнии.

Эйнджел проглотила комок в горле. Он говорил о своем будущем отдельно от Эйнджел, для нее там явно не было места.

– Я хочу немного подумать, прежде чем принимать решение, – произнесла она, наконец.

– Только не советую думать слишком долго. Иначе Бриндл откажется от своего предложения.

Резким движением высвободившись из рук Холта, она вновь повернулась лицом к камину. Ей было так холодно! Холт не захотел делить с ней свою жизнь! Боже, как невыносимо больно...

– Холт, я хочу еще раз попробовать найти золото на прииске, – задыхаясь и чуть не плача, проговорила она. – Но для этого нам нужно еще немного времени...

Стоя за спиной у Эйнджел, Холт сердито вздохнул.

– Воля твоя. Восхищаюсь твоим упорством, но смотри, как бы тебе не ошибиться. К весне ты должна дать ответ Бриндлу. – Помолчав немного, он снова заговорил: – К тому же весной перед нами возникнет еще одна проблема.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, что, если к началу весны прииск так и не даст настоящего золота, я отправлю тебя домой, в Миссури.

Эйнджел молчала. Ей было так больно слышать эти слова, что она никак не могла заставить себя отвечать Холту. Как же все-таки он не понимает, что у нее больше нет дома? Бель-Монтань – это прекрасное, красивое место, но теперь только место и больше ничего! Дом был для нее там, куда стремилось ее сердце. А оно стремилось к Холту...

– Обещай мне, Эйнджел, – почти грубо сказал Холт, – если к первому марта прииск не даст настоящего золота, ты вернешься в Миссури. В этих краях женщине не место, в особенности такой, как ты.

Что он имел в виду?

– Мне кажется, Лили Валентайн прекрасно жила здесь! – выпалила Эйнджел.

– Лили совсем другое дело! – резко ответил Холт. – У нее была тяжелая жизнь, и она привыкла к лишениям и разочарованиям. Ты не такая!

– Разве? – горько усмехнулась Эйнджел. – За последние несколько месяцев у меня было столько разочарований!

Холт молчал.

– Ну хорошо, ты хочешь, чтобы я дала слово, что выполню твое желание, считай, что я тебе его дала. Если к марту прииск не даст золота, я продам его, – повернувшись к нему лицом, произнесла она ледяным тоном.

– И уедешь домой, – твердо добавил Холт.

Эйнджел кивнула, не считая обязательным объяснять ему, что само понятие «дом» было весьма относительным. Эйнджел считала своим домом Колорадо, по тому, что именно здесь жил Холт Мерфи. Но впереди у нее было целых три месяца, за это время многое могло измениться.

– Ты останешься ночевать? – смахнув последние слезы, спросила она.

Холт отрицательно покачал головой:

– Я и так слишком надолго отлучился с прииска.

– Если прииск безнадежен, зачем же стеречь его?

– Но ведь мы не хотим, чтобы Бриндл понял это, да? – иронически улыбнувшись, проговорил Холт.

Однако когда он увидел выражение ее глаз, улыбка сползла с его лица.

– На следующей неделе я снова приеду в город за продовольствием. Поддерживай огонь в очаге до моего приезда, хорошо?

Эйнджел кивнула. На какой-то миг она вспомнила, что собиралась сказать Холту о ребенке, но теперь ей казалось неуместным начинать этот разговор. Она скажет ему о малыше только тогда, когда убедится в его искренней и глубокой любви, не раньше! В противном случае она молча отправится в Бель-Монтань, навсегда увозя с собой драгоценную тайну и награду.

Глава 18

– Бал!

Радостный возглас Рейчел Максвелл донесся до кухни в доме тетушки Клары, где Эйнджел готовила разные сладкие вкусности к предстоявшему чаепитию. Подхватив серебряный поднос, Эйнджел поспешила в столовую, чтобы принять участие в интересном разговоре.

– Эйнджел, ты слышала? – воскликнула Рей чел. – Тетушка хочет устроить новогодний бал в честь моей помолвки с Нилом!

– Как интересно, – не совсем уверенно ответила Эйнджел, поскольку не очень представляла себе, кого можно будет пригласить и, что еще важнее, кто примет это приглашение.

Словно читая ее мысли, тетушка Клара озорно подмигнула:

– Я хотела бы попросить вас, моя дорогая миссис Мерфи, помочь мне в организации этого бала. Я уверена, что для вас не составит труда написать список достойных молодых людей, которых можно будет пригласить к нам в дом.

Одарив Эйнджел обезоруживающей улыбкой, она показала на стол красного дерева, где уже стоял чайный сервиз:

– Разливайте, дорогая.

– Да, конечно, – пробормотала Эйнджел, немного ошеломленная неожиданно свалившимся ей на голову событием и не совсем уверенная в своих силах.

– ...Серое муслиновое платье, наверное, – услышала Эйнджел конец фразы, сказанной Рейчел. В ее голосе она уловила нотку разочарования, поскольку Рейчел отлично понимала, что ни одно из ее платьев не подходило для бала.

– Ерунда, детка! – резко возразила тетушка Клара. – Не потерплю, чтобы моя племянница надела такую ужасную тряпку на бал, устраиваемый в ее честь! Нет, моим подарком ко дню твоей свадьбы будет новый гардероб – от белья до платьев! Назови это приданым, если тебе так больше нравится!

– Ах, тетушка! – радостно выдохнула Рейчел, чуть не пролив чай. Торопливо поставив чашку, она бросилась в объятия старой леди.

– Ну-ну, зачем такие нежности, – проворчала Клара, с улыбкой похлопывая свою племянницу по спине. – Девочки, у нас много дел и мало времени! Приглашения нужно разослать как можно скорее. Конечно, мы не уложимся точно к Новому году, но это не страшно, правда?

– Ну конечно! Все равно это будет новогодний бал! – воскликнула Рейчел, поправляя сбившуюся прическу.

– В мое время о таких балах говорили «гвоздь сезона»! – с легкой грустью сказала Клара. – Я так рада доставить вам, девочки, удовольствие!

– Удовольствие! Да мы просто счастливы, тетушка!

– Вот и отлично, – сказала Клара и, повернувшись к Эйнджел, продолжила: – А что вы думаете обо всем этом, миссис Мерфи?

– Мне кажется, это прекрасная идея! – с несколько деланным энтузиазмом воскликнула Эйнджел.

– Хорошо, тогда я настаиваю на том, чтобы вы позволили мне сделать подарок и вам – новый наряд для бала!

– О, миссис Максвелл, это так любезно с вашей стороны, но я не могу...

Фыркнув, тетушка Клара оборвала ее на полуслове:

– Новый наряд, не меньше того! И прошу вас не сердить меня! Принимайте мое предложение, когда-нибудь потом, когда для вас наступят счастливые дни, а они обязательно наступят, вы отплатите мне добром. Дульчибел сошьет вам обеим великолепные наряды. Поверьте, у нее золотые руки.

– Ну, хорошо, – неуверенно ответила Эйнджел, решив, что при первой же возможности настоит на том, чтобы платье было сшито из самой простой и недорогой материи.

Тетя Клара явно была довольна собой.

– Мои дорогие девочки, если мы соединим свои усилия, то перевернем наш городок вверх дном! Правильно я говорю?

Стоя перед большим зеркалом, Рейчел задумчиво разглядывала собственное отражение. Она медленно поворачивалась из стороны в сторону, изучая свою фи гуру под разным углом. Юбка платья была сшита из ярко-розового шелка. Точно такого же цвета были сейчас румяные щеки девушки. Две белоснежные нижние юбки из тафты были спереди чуть короче, а сзади заканчивались четырьмя оборками. Небольшой турнюр переходил в аккуратный шлейф длиной в несколько футов. Это был совершенный образец современной моды. Волосы Рейчел были уложены в мягкий низкий пучок и украшены большим белым шелковым бантом.

Подойдя к Рейчел, Эйнджел ловко застегнула на ее шее нить жемчуга нежно-кремового оттенка и, увидев удивление в глазах подруги, сказала:

– Это мой свадебный подарок тебе, милая Рейчел!

Этот жемчуг ей подарил отец в день ее шестнадцатилетия, но Эйнджел редко надевала его. Жемчуг гораздо больше подходил к лицу и наряду Рейчел, и теперь Эйнджел не испытывала ни малейшего сожаления, подарив его подруге. Напротив, ей было приятно сделать подруге настоящий свадебный подарок.

– О, Эйнджел!

Они осторожно обнялись, стараясь не помять наряды. Рейчел одобрительно оглядела подругу.

– Твое платье тоже очень красивое! – искренне сказала она. – Я рада, что тетя Клара настояла на том, чтобы и у тебя был новый наряд для бала.

Эйнджел улыбнулась, поймав в зеркале свое отражение. Дульчибел всех поразила своим мастерством. Если бы Эйнджел не знала ворчливый и угрюмый нрав этой старухи, можно было подумать, что она сшила эти платья для своих любимых дочерей. Эйнджел просила ее сшить очень простое и практичное платье. Однако в знак демонстративного неповиновения Дульчибел сотворила истинный шедевр швейного искусства!

Платье было сшито из двух разных тканей – кремового шелка и алого бархата и украшено английскими мидлендскими кружевами. Жесткий лиф тесно облегал ее стройный стан, ниспадавшие мягкие складки юбки переходили в шлейф.

Это платье превосходило все другие, когда-либо имевшиеся в гардеробе Эйнджел, и она никак не могла понять, откуда Дульчибел достала такие чудесные ткани. Она не могла получить их из Денвера, так как до новогоднего бала оставалось слишком мало времени, да и дилижансы еще не ходили по обычному маршруту. Единственное, чего недоставало новому наряду Эйнджел, так это подходящего ювелирного украшения. Впрочем, тетушка Клара позаботилась и об этом.

Выразив восхищение жемчугом, подаренным Рейчел, тетушка Клара открыла бархатный футляр и извлекла оттуда великолепное гранатовое ожерелье, браслет и серьги. Пока молодые женщины восхищались гарнитуром, тетушка Клара любовно гладила сверкавшие камни своими морщинистыми от старости руками.

– Это подарок моего Джеймса, – тихо сказала она и, взглянув на Эйнджел, улыбнулась. – Сегодня ты наденешь их, детка.

– Я?! Но ведь Рейчел ваша племянница... – на чала было Эйнджел.

– И она, несомненно, унаследует все мои фамильные драгоценности. Но этот гранатовый гарнитур – вещь особенная. Джеймс подарил его мне на первую годовщину нашей свадьбы. И для меня они всегда были дороже рубинов.

– Но, миссис Максвелл, я просто не могу... – замялась Эйнджел.

– Можешь, можешь! Разве не так, Рейчел? Эйнджел поняла, что двоих ей не переубедить.

– Ну, хорошо, вы победили, – вздохнув, сказала она. – Я надену эти драгоценности, но только на один вечер!

Глаза тетушки Клары зажглись лукавым огоньком, но она не стала спорить с Эйнджел, с удовольствием застегивая на ее шейке гранатовое ожерелье. Темно-красные камки превосходно гармонировали с алым бархатом ее платья.

– Я должна спуститься вниз и проверить кое-что, – сказала Эйнджел, поглядывая на бронзовые с позолотой каминные часы. – Надо помочь Дульчибел приготовить закуски.

– Теперь Дульчи прекрасно справится одна, – довольным голосом произнесла тетя Клара. – К тому же я наняла ей в помощь двух молодых служанок. А вам надо отдохнуть перед балом. Обе вы выглядите немного усталыми.

Не дожидаясь, пока тетушка Клара предложит им одну из ее любимых тонизирующих настоек, Эйнджел поспешно встала:

– Пожалуй, я действительно пойду немного отдохну. Надеюсь вы извините мое недолгое отсутствие?

Эйнджел не столько хотела отдохнуть, сколько просто побыть немного в одиночестве, прежде чем начнется бал. Больше всего она мечтала о том, чтобы на бал приехал Холт, которого она видела всего дважды после Рождества. Оба раза они были холодно вежливы друг с другом и ни словом не обмолвились ни о прииске, ни о будущем.

Тихо вздохнув, Эйнджел спустилась в зимний сад. Сев за рояль, она легко коснулась клавиш. Вдруг в дверь, тихо постучали.

– Нил! – Ей с трудом удалось скрыть разочарование при виде молодого священника, одетого в великолепный вечерний костюм.

– Эйнджел, – произнес он, кланяясь. – Позвольте мне сказать, что сегодня вы выглядите очень... ангельски.

Веселый огонек мелькнул в его глазах.

– Благодарю вас, – отозвалась она, закрывая крышку рояля. – Но вы приехали слишком рано. Бал начнется не раньше чем через два часа.

– Проклятие! Тетушка Клара снимет с меня шкуру за это! – шутливо воскликнул Нил, подражая английскому акценту хозяйки дома. Потом он вновь посерьезнел и сказал уже обычным своим голосом: – Честно говоря, я хотел повидаться с Рейчел еще до начала бала. Она наверху?

Кивнув, Эйнджел ответила игривым тоном:

– Вы же знаете, что дама не может спуститься к гостям, пока не будет со всей тщательностью уложен последний волосок на ее голове.

– Именно этого я и боялся. Мне очень нужно поговорить с ней, это действительно важно...

– Могу я вам чем-то помочь?

– Наверное, можете, – подумав какое-то мгновение над ее предложением, сказал Нил. – Дело в том, что один из гостей, джентльмен, в последнюю минуту был вынужден отказаться от вашего приглашения.

Эйнджел вздохнула.

– Позвольте мне отгадать его имя. Это мистер Бриндл?

– Но откуда вы знаете? – удивился Нил.

– Дело в том, что неуловимый мистер Бриндл ни разу не появлялся в обществе с тех самых пор, как приехал в город. Одному Богу известно, как он вообще умудрился познакомиться с матерью Рейчел. Я еще ни разу не видела этого джентльмена.

– Вы вообще никогда его не видели?

– Нет, ни разу, да и, сказать по совести, не очень-то и хочу, после того как он поступил с миссис Максвелл. Я бы на ее месте не потерпела такого обращения с собой.

– Насколько мне известно, он весьма щедро распоряжается своими деньгами, – сказал Нил. – Кроме того, Пруденс долго жила одна...

– Да, но это никак не извиняет его. Вот и теперь, из-за того, что он не явится на бал, миссис Максвелл будет сильно огорчена, и все будет испорчено.

– Именно поэтому я и хотел предупредить вас заранее. Может быть, еще не поздно пригласить кого-нибудь другого?

– И кого же вы предлагаете пригласить? – сухо спросила Эйнджел. – Уилли Бенсона или Тейта Блэка?

Оба названных джентльмена были отъявленными пьяницами. Все прочие мужчины города уже были приглашены на бал.

Нил закашлялся.

– Неужто дело обстоит так плохо?

– Что ж... На балу будет гораздо больше одиноких дам, чем мужчин. Большинство приличных господ либо уехали из города на свои прииски, либо уже умерли. Уверяю вас, если бы всем не было известно о вашей помолвке с Рейчел, вы бы стали мишенью для девиц и одиноких дам на сегодняшнем балу.

Пробормотав что-то об оставленной незапертой двери, Нил повернулся и поспешно вышел из зимнего сада. Эйнджел смотрела ему вслед, покачивая головой и улыбаясь. Нил казался таким невинным. Он все еще сильно смущался, когда в его присутствии упоминали о его свадьбе с Рейчел, и создавалось впечатление, что он совершенно не знал, что делать с женщиной. Она вспомнила, как однажды Холт назвал своего сводного брата дамским угодником, и от души расхохоталась – так нелепо это было по отношению к Нилу!

Большая гостиная в доме Клары Максвелл была превращена в отличный танцевальный зал для новогоднего бала. Все в ней сияло чистотой и свежим блеском натертых по такому случаю полов. Сначала Дульчибел и помогавшие ей две молодые служанки вполне справлялись с обслуживанием гостей, но, по мере того как прибывали приглашенные, им станови лось все труднее своевременно наполнять бокалы и тарелки. Эйнджел вызвалась помочь им, поскольку не была особенно заинтересована ни в танцах, ни в общении с дамами. Хотя она и была замужней дамой, сейчас она осталась в одиночестве, поэтому старалась держаться в тени, с удовольствием наблюдая издали за блестящим успехом Рейчел.

Гости только начали танцевать под нежные звуки струнного квартета, когда Эйнджел, случайно оторвав взгляд от стола с закусками и угощением, за которым она помогала Дульчибел, внезапно увидела Холта, появившегося в дверях как раз напротив нее.

Эйнджел не подала виду, что сильно удивлена его приездом. Мгновенно надев на лицо маску холодной вежливости, она продолжала заниматься столом, намеренно не глядя в сторону Холта, входившего в танцевальный зал. Однако он, как всегда, оказался непредсказуемым, и все случилось не так, как она хотела.

Холт настолько великолепно выглядел, что Эйнджел не могла удержаться, чтобы не взглянуть на него еще раз. Она и прежде видела его хорошо одетым, однако каждый раз с ним происходила такая разительная перемена, что Эйнджел не переставала изумляться. Вот и на этот раз он был одет в черный шерстяной костюм, выгодно подчеркивавший его стройную мускулистую фигуру. Сегодня на нем был жилет из великолепного кремового шелка, который так напоминал ткань ее собственного платья, что Эйнджел уже была готова обвинить Дульчибел в том, что это она сшила Холту жилет из той же ткани. Свободно повязанный галстук придавал ему небрежно-элегантный вид, иссиня-черные волосы были зачесаны назад на модный манер. Ну, чем не джентльмен! Хотя, подумала Эйнджел, это вовсе не так. Холт тем временем подошел к группе молодых дам и завязал с ними шутливый разговор, лицо его то и дело озарялось улыбкой. Эйнджел заметила, как некоторые молодые девицы начали бросать на Холта недвусмысленные взгляды. Что ж, неудивительно! Холт Мерфи являл собой редкое сочетание первобытной нетронутости и вполне светской изысканности, что, несомненно, бросалось в глаза даже пуритански настроенным женщинам. Эйнджел поняла это, когда к столу с закусками подплыла Пруденс Максвелл, шурша складками коричневого шелкового платья, и прошипела на ухо Эйнджел:

– Какой негодяй! Вы должны немедленно поста вить его на место!

Пруденс начала входить в состояние постоянного возмущения всем и всеми, когда, еще перед балом, первый раз увидела новый наряд дочери. Выдавив улыбку, Эйнджел ответила притворно равнодушным тоном:

– Я не собираюсь командовать своим мужем, миссис Максвелл.

– Не надо командовать, моя дорогая! Я просто хотела сказать, Что нужно объяснить ему неуместность его интереса к молодым невинным девушкам.

Вряд ли Эйнджел стала бы пользоваться словом «невинные» по отношению к кокетливому смеху Джози Бакстер или же откровенной влюбленности, сквозившей во взгляде Эммы Дрейк. Однако она все же решительным шагом направилась к группе женщин, собравшихся вокруг Холта, намереваясь нару шить их приятную беседу.

– Дамы, если позволите, я хотела бы поговорить со своим мужем, – начала Эйнджел, намеренно подчеркивая последние два слова. Уловив властные нотки в ее голосе, Холт удивленно посмотрел на нее.

Слегка разочарованные дамы стали расходиться, и вскоре Эйнджел осталась с глазу на глаз с Холтом, чувствуя, как яркий румянец заливает ее щеки.

– Какой неожиданный сюрприз! – притворно равнодушно проговорила Эйнджел. – А я полагала, что бесконечное очарование прииска не позволит тебе снизойти до нас, простых смертных, и наших нехитрых забав.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что я похож на некое божество? – лениво поинтересовался Холт. – Например, на Зевса, с Олимпа взирающего на своих подданных и карающего их за малейшую провинность?

Эйнджел в изумлении замолчала.

– Не надо так удивляться, Эйнджел. Разве я не говорил тебе, что в придачу ко многим моим талантам я еще и относительно образованный человек? – Холт язвительно улыбнулся, не сводя с нее холодных глаз. – Артур посылал меня учиться на несколько лет в один из восточных штатов, надеясь вложить хоть немного мозгов в мою голову.

– Ну и как, получилось? – презрительно спросила Эйнджел, оправившись от изумления. Но Холт только рассмеялся в ответ.

– Когда ты сердишься, то становишься еще пре краснее! Я даже забыл, насколько ты красива...

– Не трать время на бессмысленную лесть, Холт. Зачем ты явился сюда?

Эйнджел не хотела, чтобы ее слова прозвучали так резко, но в присутствии Холта в ней просыпалось что-то такое, о чем она боялась догадываться. Поэтому ей следовало сразу охладить его, пока он не успел смутить ее разум и заставить замирать ее сердце. Однако, как выяснилось, он имел твердое намерение остаться до конца бала.

Обезоруживающе улыбаясь, Холт проговорил:

– Мне сказали, что ты организатор этого бала. У тебя это отлично получилось!

– Спасибо, – сквозь зубы процедила Эйнджел и тут же замолчала, поскольку к ним приближалась, распространяя вокруг себя запах пачули, тетушка Клара.

– Мой дорогой мистер Мерфи! Как я рада, что вы пришли! – с искренним удовольствием проговорила пожилая леди. Сегодня она прекрасно выглядела в своем синем парчовом платье, дополненном сапфирами, подаренными ей мужем на десятую годовщину их свадьбы.

Заметив таинственные взгляды, которыми тетушка Клара обменялась с Холтом, Эйнджел вдруг поняла, почему Холт явился на бал, да к тому же в таком превосходном виде. Однако какие бы чувства Эйнджел не питала к Холту, она не могла сердиться на тетушку Клару и сердечно улыбнулась ей, когда та взяла ее за руки.

– Нам было хорошо вместе, не так ли, моя дорогая? За последние несколько недель ты стала мне как родная дочь. Понимаете ли вы, мистер Мерфи, какой вы счастливый человек?

– Конечно, – ответил Холт, глядя на Эйнджел. Но выражение его глаз оставалось загадочным и не понятным.

– А! Вот и вальс «Миссури»! – радостно произнесла довольная тетушка Клара, когда по залу поплыли мечтательные сладкие звуки. – Ну, молодые люди, порадуйте сердце старухи! Идите, потанцуйте вальс для меня!

Холт и Эйнджел нерешительно переглянулись, но не осмелились перечить миссис Максвелл. Тетушка Клара решительно подтолкнула Эйнджел к Холту, и, когда его рука властно легла на ее талию, Эйнджел всем телом ощутила предательскую дрожь наслаждения, слишком сильного, чтобы сопротивляться ему.

– Потанцуем? – тихо сказал Холт. Не дожидаясь ответа, он крепко взял ее руку и осторожно повел сквозь толпу гостей. Задыхаясь от волнения и радостного удивления, Эйнджел покорно следовала за Холтом. Даже в самых невероятных мечтах она не представляла, что Холт умеет танцевать! И не просто танцевать, а так, словно всю жизнь только и делал, что танцевал вальс, да не с кем-нибудь, а с Эйнджел. Вот странно! У нее кружилась голова и все лицо горело от смущения только потому, что рядом с ней был ее же собственный муж! Впрочем, бросив взгляд на сияющую тетушку Клару и перешептывавшихся молодых дам, она поняла, что ее считают самой счастливой женщиной!

– Я тосковал по тебе, Эйнджел, – внезапно произнес Холт чуть хриплым голосом, и она мгновенно подняла глаза на его лицо, чтобы понять по его выражению, насколько искренними были эти слова. – Там, в горах, мне было так одиноко. Да и холодно к тому же.

Его серые глаза не смеялись, и Эйнджел видела, что он говорил совершенно серьезно.

– Почаще спускайся в долину, – беззаботным тоном предложила она.

– Обязательно, если ты примешь меня, – неуверенно ответил Холт.

Эйнджел смущенно улыбнулась:

– Ты же знаешь, я всегда рада принять тебя в свои объятия.

Ритм вальса внезапно ускорился, и сердце Эйнджел тоже забилось быстрее, когда Холт склонил го лову, целуя ее шею на виду у всех собравшихся. Они кружились все быстрее и быстрее, и вот уже лица и наряды гостей превратились в разноцветную кару сель... Эйнджел чувствовала на шее тепло его ласкающих губ, все остальное вдруг потеряло для нее значение. Холт продолжал кружить ее в танце, и остальные пары невольно уступали дорогу, видя, насколько они были поглощены друг другом.

– Скандал! – громко сказала Пруденс Максвелл. – Какой скандал!

– Как романтично! – Подойдя к матери, сказала Рейчел и с улыбкой поглядела на ничего не замечавших вокруг себя Холта и Эйнджел.

Внезапно музыка смолкла, и какое-то мгновение они стояли посередине зала, влюбленно и в то же время как-то удивленно глядя друг на друга.

– Ну как, миссис Мерфи, вы уже достаточно потанцевали? – лукаво спросил Холт, беря ее за руку. Озорно подмигивая ей, он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.

– Пожалуй, достаточно, мистер Мерфи! – с готовностью согласилась Эйнджел, и, глядя друг другу в глаза, они медленно вышли из зала под удивленные и завистливые взгляды остальных гостей.