Текст книги "Сапфир"

– И что она ответила? Или она об этом раньше и не подозревала?

– Она согласилась! Я просто не могу в это поверить! – В его голосе слышался восторг.

– Не понимаю почему. Этой молодой леди очень повезло, и я уверена, что она это прекрасно понимает. Когда же свадьба?

Юджин вздохнул:

– В мае, в ее месяце. Я уже написал родителям в Лондон. Нужно, чтобы они успели приехать, если смогут. Я очень надеюсь, что они смогут.

– Я уверена, что они приедут, Юджин. Примите мои самые искренние поздравления. Я уверена, вы оба будете счастливы.

Регина тут же решила, что возьмет на себя расходы, связанные с устройством свадебного приема гостей; Юджин и Мей работали в ее фирме, и оба они этого заслуживали.

Впустив ее в свою мастерскую, Мондрэн бросил на Регину испытующий взгляд:

– Я видел, что этот тип – Макбрайд – открыл ювелирный магазин рядом с нами.

– Да, я знаю. Я вчера зашла туда на презентацию. Мондрэн кивнул:

– Я тоже. Прекрасное заведение. Поскольку Слострум – партнер этого ирландца, я полагаю, что фирма создана на его деньги. Но раз вы туда пошли, должен ли я понять так, что у вас с ними неплохие отношения?

Лицо Регины запылало.

– Я бы не стала заходить так далеко и утверждать подобное. Мы вежливы друг с другом, вот и все.

Мондрэн бросил на нее проницательный взгляд:

– А он знает о мальчике?

– Нет, не знает и никогда не узнает! – выпалила Регина и вышла, громко хлопнув дверью.

* * *

В пятницу, ближе к вечеру, Регина и Майкл провожали Уилла, отбывающего в Европу. Регина прошла с Уиллом в его каюту; ей вспомнилось прошлое и сердце у нее защемило.

– С тех пор как мы открыли свое дело, мы ни разу не отдыхали, милый, у нас даже не было медового месяца, – сказала Регина. – Может быть, на следующий год мы сможем устроить себе запоздалый медовый месяц и отправимся в круиз. Я никогда не забуду, как я плыла из Англии и как мы впервые встретились с тобой, Уилл. Майкл к тому времени достаточно подрастет, и поездка доставит ему удовольствие. Можно взять с собой и Бетель, и мы сможем побыть с тобой наедине.

– Все это замечательно, Регина, но ведь эта поездка очень дорогая, – с сомнением проговорил Уилл.

– Если дела у нас пойдут так же, как сейчас, мы сможем себе ее позволить.

– А кто же будет заниматься магазином в наше отсутствие?

– Да, этот вопрос решить сложнее, – согласилась Регина. – Но Берт Даунз – способный человек, я познакомлю его с разными тонкостями дела, и через год он, наверное, сможет вести его в наше отсутствие. Но ты тоже хотя бы подумай в этом направлении.

Сверху раздалось предупреждение:

– До отплытия парохода осталось тридцать минут. Всех провожающих просят сойти на берег.

– Ах, Уилл, – вздохнула Регина, – как мы будем скучать по тебе.

Она потянулась к мужу, и они нежно обнялись. Опустив глаза, Регина увидела Майкла.

– Мамочка, и я! – твердил малыш, дергая подол ее юбки.

– Конечно, дорогой. – И Регина, засмеявшись, выскользнула из объятий Уилла.

А тот взял мальчика на руки и высоко подбросил его. Потом расцеловал в обе щеки.

– Я опять должен уехать, сынок. Меня не будет целый месяц. Береги маму, чтобы ничего не случилось, хорошо?

– Да, папа.

Они вышли из каюты. Уилл все еще держал Майкла на руках. На верхней палубе он проводил их до трапа, поставил Майкла на ножки, а Регина, взяв мальчика за руку, поцеловала Уилла в губы.

– Счастливого пути, милый. Будь осторожен и возвращайся поскорее целый и невредимый.

– А как же иначе, – серьезно откликнулся Уилл, не сводя с нее глаз, – если дома меня ждет такое… счастье.

Держа Майкла за руку, Регина спустилась по трапу. Оказавшись на пристани, она отыскала глазами Уилла, стоявшего у поручней и махавшего им рукой. Регина послала мужу воздушный поцелуй, взяла сына на руки и высоко подняла его.

– Ты видишь папу? Майкл отчаянно закивал.

– Помаши ему ручкой.

Майкл изо всех сил махал рукой, когда же пароход начал отдаляться от берега, Регина поставила мальчугана на ноги.

– А почему папа уехал, мамочка? – спросил Майкл огорченно.

– Дела требуют, милый. Но мы очень надеемся, что скоро все устроится так, что папа будет с нами все время. Правда это будет хорошо?

– Правда!

– Я тоже так полагаю, и мы очень постараемся, чтобы так оно и было.

Они провожали пароход глазами до тех пор, пока он не вышел из залива. Когда Уилла не стало видно на палубе, они сели в экипаж и отправились домой.

В прошлую зиму Регина вдруг пристрастилась к катанию на коньках в Центральном парке. В воскресенье, после отъезда Уилла, она взяла Майкла и Бетель и направилась в парк. Озеро было уже покрыто толстым льдом, и там каталось множество пар – мужчины в теплых шапках, женщины в длинных юбках, в перчатках и с муфтами. День был ясный и морозный.

Сев на скамью, Регина прикрепила коньки к ботинкам. Хотя стальные лезвия уже широко вошли в обиход, многие все еще употребляли старые лезвия, деревянные, обшитые по краю железом; именно такие были у Регины. Встав на коньки, она вышла на лед.

Майкл, держась за руку няни, скользил по льду с краешку; личико его разрумянилось, глаза сияли.

– Мама! Посмотри на меня! Ну посмотри же, мама! У меня получается!

Регина, улыбаясь, подъехала к малышу.

– Ты не уезжай далеко от няни и веди себя хорошо. Я буду вон там. – И она указала на середину озера, а Бетель, схватив Майкла за руку, удерживала на дорожке возле себя.

Но Майкл вырвался из рук няни.

– Я тоже умею кататься! Смотри! – кричал он.

Но тут его толстенькие ножки запутались, он поскользнулся и приземлился на свой круглый задик. Мальчик скуксился, но сразу же поднялся и опять принялся двигать ногами, подражая конькобежцам.

– Я с него глаз не спущу, мэм, – сказала Бетель. – А вы можете покататься. Когда придет продавец каштанов, я куплю немного для Майкла.

Регина направилась на середину катка, упиваясь чувством свободы, которое всегда испытывала, катаясь на коньках. Наверное, такое ощущение бывает у птиц, думала она. Морозный воздух пощипывал лицо, создавая ощущение полета.

Через полчаса она направилась обратно к Майклу и Бетель. С удовольствием покаталась бы подольше, но знала, что Майкл скоро утомится и захочет пить.

Подъехав к месту, где она их оставила, Регина увидела сына, который, держа бумажный пакетик на коленях, с удовольствием уплетал что-то, с улыбкой поглядывая на Бетель. Сердце Регины растаяло от радости, и вдруг она увидела, что к ним направляется какой-то человек – высокий, с копной ярко-рыжих волос.

Брайан! Ее охватила паника, она готова была немедленно сорваться с места и обратиться в бегство! Но поняла, что не успеет снять коньки. Подъехав к скамейке, она тихо проговорила:

– Бетель, пожалуйста, возьмите Майкла и поезжайте домой!

Та ошеломленно смотрела на нее, ничего не понимая.

– Что случилось, миссис Лоуген?

– Потом, Бетель, никаких вопросов! Поезжайте, и все. Ничего страшного, я скоро вернусь.

Бетель поспешила увести мальчика, а Регина застыла на месте, моля Бога, чтобы Брайан не разглядел, не узнал в ребенке своего сына. К счастью, голова Майкла и личико по самые брови были спрятаны под шерстяной шапочкой, а Брайан смотрел только на Регину. Она заметила у него в руках пару коньков. Он приветствовал ее взмахом руки, но она сделала вид, что не увидела его, и отъехала к другой стороне катка. Но тут же сообразила, что все уловки бесполезны – он заметил ее.

Надев коньки, Брайан катил ей навстречу. Катался он хорошо, и его высокая фигура двигалась легко и изящно.

Черт бы его подрал! Неужели он все на свете умеет делать хорошо?

Он подъехал к ней, остановился, слегка согнув ноги и разрезая лед лезвиями коньков.

– Ну разве не приятное совпадение? – проговорил он с насмешкой.

– Брайан! – воскликнула молодая женщина, притворяясь удивленной. – И часто вы бываете здесь?

– Ни разу с тех пор, как приехал в Нью-Йорк, – ответил он. – Но я решил сделать себе приятное, когда узнал, что вы будете здесь.

Теперь она удивилась по-настоящему.

– Вы знали, что я буду здесь?

– Ну да, я получил коротенькую записочку, в которой сообщалось, что Регина Лоуген катается здесь на коньках по воскресным дням.

– Записочку? Кто ее послал?

– Понятия не имею. Подписи там не было, – ответил ирландец, подмигнув. – Думаю, что это какой-то наш общий друг решил сделать благодеяние нам обоим.

– Я не считаю это благодеянием, – бросила Регина резко.

– Ну а я считаю, и, коль скоро я здесь, вы от меня так просто не отделаетесь. А поскольку вашего мужа здесь, судя по всему, нет, про это никто и не узнает.

И прежде чем она успела что-либо возразить, он подхватил ее под руку, и они заскользили по льду. Внутренне сжавшись, Регина решила, что ничего не может поделать: если она станет спорить, может разразиться скандал.

Оказалось, что кататься с Брайаном на коньках – все равно что танцевать, только без музыки. Он прекрасно ездил, и для такого крупного человека держался очень изящно. Напряжение ее спало, и она с наслаждением отдалась быстрому бегу. Но при этом его близость, его физическое присутствие захватили ее.

Вскоре он начал делать более замысловатые движения, которых Регина никогда не делала. Она немного отстала.

– Брайан, для этого я слишком плохо езжу.

– Ну как же, вы лишь повторяйте за мной. Это просто, девочка, ну, смелее.

И они полетели вперед – приседали, кружились, пока у Регины голова окончательно не пошла кругом, однако она не переставала смеяться от радости. Завершив одно сложное па, она хлопнула в ладоши, и вдруг, словно эхо, отовсюду раздались хлопки. Вздрогнув, она огляделась. Посетители катка стояли вокруг них тесным кольцом. Когда они вышли из вращения, Брайан, подмигнув, взял ее за руку и раскланялся на все стороны.

Раздались аплодисменты и крики: «Браво! Браво!»

Вспыхнув от удовольствия, она сказала:

– Давайте немного отдохнем, Брайан.

Он кивнул, соглашаясь, и покатил с ней к скамейке, не выпуская ее руки. Немного поодаль стояла тележка торговца каштанами. Манящий запах жареных каштанов щекотал Регине ноздри, и она почувствовала, что от свежего воздуха и езды порядком проголодалась.

А Брайан спросил, словно прочитав ее мысли:

– Хочешь каштанов, девочка?

– Это будет славно, Брайан, – кивнула она. Они сели на скамейку, чтобы снять коньки. Регина заметила, что уши у Брайана стали совсем красные от мороза.

– Как это вы не мерзнете без шапки?

– Никогда ничего не ношу на голове. – Он подмигнул. – Моя матушка говаривала: «Никогда не покрывай голову, мальчуган. Головной убор нарушает кровообращение в котелке с мозгами».

– Никакая мать ни за что не могла бы сказать такого, – возразила Регина. – Я бы никогда, конечно же… – И тут она осеклась, испугавшись, что едва не выдала себя.

Он взглянул на нее с любопытством:

– Что вы хотели сказать?

– Что я никогда не позволила бы своим детям выйти на такой мороз, как сегодня, без головного убора. – И она встала, чтобы прекратить дальнейшие расспросы.

Брайан, судя по всему, счел ее объяснения обычным мнением женщины. Он тоже поднялся, и они пошли к тележке с жареными каштанами, где Брайан купил два больших кулька – Регине и себе.

Найдя свободную скамейку, они уселись рядышком. Регина откусила каштан – в воздухе разлился приятнейший аромат.

Брайан вытянул ноги во всю длину.

– Ну что, разве мы не славно провели время на катке?

– Не могу не согласиться с вами.

– И вообще все, что мы делали вместе, полагаю, всегда было здорово, – сказал он, искоса глянув на нее.

– Но-но, Брайан, – предостерегающе проговорила Регина.

– Да знаю, знаю я, что вы замужняя женщина. Но все равно – что правда, то правда.

– То, что вам кажется правдой, вовсе не обязательно должно и мне казаться таковой, – возразила она.

– Скажите мне одну вещь, Регина. Вы любите этого человека?

– Конечно. Иначе я не вышла бы за него замуж. Он замолчал, глядя на катающихся, глаза его стали грустными. Может, она ошиблась, подумала Регина, может, он все-таки любил ее – на свой особый манер. Съев несколько каштанов, она повернулась к нему.

– Как у вас идут дела, Брайан? – спросила она. Он, вздрогнув, ответил с улыбкой.

– На удивление хорошо. Я говорю «на удивление», потому что вдруг обнаружил у себя деловую хватку. Пока еще рано об этом говорить, но, думаю, скоро вам нелегко придется тягаться с нами.

– Как говорит мой муж, именно в конкуренции заключается источник жизненной силы американского бизнеса. – Регина внимательно посмотрела на него. – А теперь скажите честно, Брайан. Вы занялись ювелирным делом, потому что хотели отомстить мне?

– Ага, теперь я не могу в этом не признаться, – сказал он с робкой улыбкой. – Это было малодушием с моей стороны, теперь-то я понял. Конечно, у вас есть право выйти за кого вам угодно. А я поступил с вами довольно подло. Ну вот, я все сказал!

Это признание несколько ошеломило Регину. И она медленно проговорила:

– Мне кажется, что вы наконец-то и впрямь повзрослели, Брайан Макбрайд.

– Ну как же, – подмигнул он, – и вы должны были когда-нибудь понять это. – Потом он стал серьезным, взял ее за руки и посмотрел ей в глаза. – Но поскольку я честный человек, я должен добавить кое-что еще. Я все еще люблю тебя, девочка, и всегда буду…

– Не нужно, Брайан! Замолчите! – Она попыталась вырвать руки, но он крепко сжимал их.

– Я должен сказать это. Я не понимал, как сильно я люблю тебя, пока не оказался здесь, в Нью-Йорке, пока не узнал, что уже слишком поздно.

– Брайан… – Она сморгнула внезапно набежавшие слезы. – Если вы хотите, чтобы мы оставались друзьями, никогда больше не говорите об этом. Я замужем. Я люблю мужа и никогда, слышите, ни при каких обстоятельствах не причиню ему боли.

Брайан тяжело вздохнул:

– Я восхищаюсь вашей честностью, Регина. Она мне не по душе, но я должен ее уважать. Мне необходима ваша дружба, поэтому я больше никогда не буду говорить об этом. Торжественно обещаю. – Он слабо улыбнулся. – Скажи мне одну вещь, девочка. Тебе все еще хочется иметь звездчатый сапфир непорочности?

– Да, Брайан, я все еще ищу его. И пока безуспешно.

Они опять замолчали. Брайан так же крепко сжимал ее руки, и они сидели, глядя друг другу в глаза. И как ни хотелось Регине отвести глаза, как ни понимала она, что должна это сделать, у нее не было на это сил.

Они не заметили, что в толпе неподалеку от них стоит Петер Мондрэн, стоит и внимательно смотрит на них. Выражение боли и злости исказило его лицо.

Глава 17

Регина и Майкл встречали Уилла в Нью-Йоркском порту. Много дней Регина думала, говорить ли ей мужу о случайной встрече с Брайаном в Центральном парке. Конечно, встреча была не случайной, если только Брайан не лгал ей насчет записки. Но для чего он стал бы выдумывать? И она опять удивилась этой записке. Кто мог послать ее? И зачем? Чтобы пошутить или со злым умыслом?

В конце концов, памятуя о том, как огорчился Уилл, увидев ее с Брайаном на церемонии открытия магазина, Регина решила не рассказывать мужу об этой встрече. Уилл может не поверить, что они не уговорились специально, и к рассказу о том, что Брайан получил записку, он, без сомнения, отнесется с вполне понятным скептицизмом.

Уилл был явно рад видеть их с Майклом в порту. Поставив дорожную сумку, которую он нес в руках, он сгреб малыша в охапку, расцеловал его, потом, все еще держа Майкла на плече, другой рукой обнял Регину за плечи и пылко поцеловал в губы. Широко улыбнувшись, он сказал:

– Как я счастлив видеть свое семейство!

– А мы счастливы видеть тебя, милый. Правда, Майкл?

– Да, да! – закричал мальчуган. Скованность, которую Регина замечала в Уилле до его отъезда, исчезла без следа, и она радовалась, держа его под руку. Так они и стояли у наемного экипажа, пока извозчик грузил вещи Уилла. Свою сумку Уилл не выпускал из рук ни на минуту.

– Хорошо съездил, Уилл? – спросила Регина.

– Замечательно! – Он выразительно приподнял сумку. – В Амстердаме был хороший аукцион алмазов. В этой сумке находится один из лучших алмазов, какой я видел за последние годы, и еще я купил неплохой набор опалов, рубинов и изумрудов.

Регина с надеждой взглянула на мужа:

– А звездчатого сапфира не было? Он засмеялся и притянул ее к себе.

– К сожалению, нет, дорогая. Но я уверен, что мы рано или поздно найдем его.

Они приехали домой еще засветло; Бетель уже приготовила обед, он состоял из любимых блюд Уилла: бифштекс, вареный картофель и свежеподжаренный хлеб. Пока Бетель кормила Майкла, Регина и Уилл обсуждали поездку.

Не без облегчения Регина заметила, что Уилл за весь обед выпил всего один стакан вина, а до обеда не пил вообще ничего. Потом они сидели в гостиной, и она рассказывала ему, что произошло в магазине за время его отсутствия.

Где-то в середине ее повествования Уилл громко рассмеялся и поднялся.

– Короче говоря, в магазине и без меня дела идут прекрасно.

– Это не так, милый, – огорченно откликнулась Регина. – По тебе всегда скучают, и не только дома, но и мои… наши служащие.

Он дотронулся до ее руки.

– В таком случае пора тебе доказать, как ты по мне соскучилась.

В эту ночь Уилл ласкал ее с такой жадной страстью, что кровь в ней загорелась. Она отвечала ему всем телом и ни разу за всю ночь не вспомнила о Брайане Макбрайде.

Через три дня Регине пришлось пожалеть о решении скрыть от мужа свою неожиданную встречу с Брайаном.

Она допоздна работала в магазине, а когда пришла домой, Уилл уже вернулся. Она нашла его в гостиной, лицо у него было осунувшееся и сердитое. На коленях лежал листок бумаги. Не говоря ни слова, он встал и протянул ей этот листок.

– Что это такое, Уилл? – спросила молодая женщина, смутившись.

– Это пришло с сегодняшней почтой, – мрачно ответил он. – Читай!

С нарастающим ужасом она прочла протянутую бумажку:

«Дорогой мистер Уильям Лоуген, вашу жену видели, когда она каталась на коньках в Центральном парке с Брайаном Макбрайдом, а потом сидела с ним на скамейке, и они любовно держались за руки».

Записка была напечатана на машинке, и первое, о чем Регина подумала, – о записке, полученной Брайаном. Была ли она также напечатана на машинке? Ей ведь и в голову не пришло спросить его об этом.

Потрясенная, она взглянула в злое лицо Уилла.

– Кто мог прислать такую записку?

– Это не имеет, я полагаю, никакого значения. Важно только одно – правда ли это?

– Уилл… – Молодая женщина вздохнула, пытаясь найти подходящие слова. – Да, это правда. Но никто не договаривался. Это произошло случайно.

– Случайно? – спросил он недоверчиво.

– Да. Ты же знаешь, я часто хожу туда с Майклом покататься на коньках. Мы были там несколько раз.

– И из миллиона – или около того – людей, живущих в Нью-Йорке, именно Макбрайд оказался там одновременно с тобой.

– Нет, все это не так просто. Брайан сказал, что он получил записку – точно такую же, – и в ней сообщалось, что я там буду.

– И ты думаешь, я в это поверю? Она помахала запиской:

– Это прислали тебе, не так ли? Очевидно, обе записки написал один и тот же человек. – Она схватила бумажку, смяла ее и швырнула на пол. – Какими гадостями занимаются люди!

– Не такая уж это гадость, на мой взгляд, раз записка правдива.

– Неужели ты не понимаешь, Уилл? Кто-то делает это по злобе, чтобы поссорить нас.

– И ему это очень хорошо удается, как я погляжу, – напряженно засмеялся Уилл. – Скажем, я допускаю, что Макбрайд получил такую же записку с сообщением, что ты будешь в парке. Значит ли это, что ты должна кататься на коньках вместе с ним?

– Наверное, не следовало этого делать, но мне показалось, что в этом нет ничего дурного. Он хорошо катается.

Уилл пристально посмотрел на жену:

– Значит, ты это так объясняешь? А как же ты объяснишь то, что вы держались за руки с таким видом, будто вы любовники?

– Но вот это уже неправда, Уилл! – воскликнула молодая женщина.

– Значит, вы не держались за руки?

– Ну держались, но не так, как сказано в записке, не как любовники! Брайан взял меня за руку и сказал, что все еще любит меня…

– Так он все еще любит тебя!

– Так он сказал, но это еще не значит, что я отвечаю ему тем же. Так я ему и сказала, и еще – что у меня есть муж, которого я люблю, и заставила его обещать, что он никогда больше не будет говорить со мной об этом.

Какое-то время Уилл молчал.

– Почему же ты не рассказала всю правду, когда я вернулся из Европы?

– Наверное, надо было бы рассказать. Я долго размышляла об этом, но в конце концов решила, что лучше смолчать. Я помню, как ты ревновал после тех двух встреч, которые у меня были с ним.

– И с полным основанием! Какой же я был дурак, что в обоих случаях поверил тебе.

Регина начала злиться.

– Уилл, я теперь сожалею, что не рассказала тебе о встрече в парке, но во всем остальном… я говорю тебе правду. Если ты не доверяешь мне, я не знаю, что еще можно сказать…

Послышался чей-то голос, и в гостиной появилась Бетель со словами, что обед готов. Подозревая, что женщина выбрала эту минуту нарочно, чтобы прервать ссору, Регина послала ей благодарный взгляд.

Но Уилл заявил:

– Я сегодня дома не обедаю, Бетель. – Он протянул руку к пальто и шляпе, брошенным на диван.

– Куда ты идешь, Уилл?

– Из дома, – хрипло ответил он. – Какая разница…

– Ну перестань, Уилл. Ты ведешь себя как ребенок. Не делай этого.

Не обращая на нее внимания, Уилл надел пальто. По дороге к дверям бросил:

– Можешь не утруждать себя и меня не ждать. Я не знаю, когда вернусь, и сам постелю себе на диване.

Регина беспомощно смотрела, как он выходит на лестницу. Гордость не позволяла ей окликнуть его, умолять остаться. В обычном состоянии Уилл был крайне разумным человеком, но теперь он утратил всякую способность рассуждать, и провалиться ей на этом месте, если она станет потакать его сумасбродству!

Бетель деликатно кашлянула, и Регина вздрогнула. Потом сказала с благодарной улыбкой:

– Кажется, сегодня я буду обедать в одиночестве, Бетель.

– Из своего опыта я знаю, миссис Лоуген, что у всех женатых пар бывают маленькие размолвки. Я уверена, что мистер Лоуген справится со своим гневом и пожалеет о нем.

– Боюсь, что речь идет о чем-то большем, чем размолвка, Бетель. – Внезапно Регине захотелось поговорить с кем-то по душам, а Бетель единственный человек, с которым она более или менее близка. – Пожалуйста, присядьте на минутку, мне необходимо с кем-нибудь поговорить.

– Но ведь обед на столе, мэм. – Бетель махнула рукой в сторону столовой.

– Обед может подождать.

Бетель села с явной неохотой; держалась она прямо, на лице женщины было написано сомнение.

Регина же торопливо, пытаясь удержать то и дело подступающие слезы, рассказала экономке главное, из-за чего произошла ссора. Она не открыла, что Майкл – сын Брайана. Под конец она сказала:

– Понимаете, я просто ума не приложу, что мне делать.

– Вы любите этого человека, этого Макбрайда? – сурово спросила Бетель.

– Честно говоря, какое-то чувство к нему у меня есть. Наверное, это уже навсегда.

– А вашего мужа?

– Вы хотите сказать – люблю ли я его? Да, люблю, но, должна признаться, несколько иначе. И я никогда ничего такого не сделаю, что причинит ему боль. Никогда!

– Мне не пришлось быть замужем, но я любила одного человека, всем сердцем, всей душой. Это был обаятельный, красивый человек. Он поступил со мной так же, как этот ваш Макбрайд; только бросил он меня, когда я ждала его перед алтарем. Через несколько лет я встретила другого мужчину, славного и доброго, вроде мистера Лоугена. Он просил меня выйти за него, но я отказала ему, потому что все еще любила того, другого. И теперь я сожалею о своем решении. У меня уже никогда не будет своих детей. – И Бетель добавила жестко: – Не мое дело давать советы вам, миссис Лоуген, но я бы посоветовала вам не позволять тому обаятельному человеку, пусть даже вы все еще любите его, разрушать счастливую семейную жизнь, которую вы себе создали. И потом, у вас есть Майкл. При любых условиях вы должны принять во внимание благополучие малыша. – Бетель остановилась со смущенным видом. – Простите, мэм. Я не вправе говорить о таких вещах.

– А у кого же больше прав на это, Бетель? Я считаю вас членом нашей семьи. – Регина наклонилась и взяла Бетель за руку. – И я очень ценю ваши советы. Я буду стараться следовать им.

* * *

В тот день Брайан долго сидел в магазине после того, как все остальные служащие уже ушли. Он обнаружил, что вести свое дело ему гораздо больше по душе, чем он предполагал, но вот возня с бухгалтерией ему определенно противна. Арифметика всегда была его слабым местом, и к семи часам вечера он тихонько чертыхался, пытаясь свести баланс из этих проклятых цифр. Бухгалтерия являлась неотъемлемой частью бизнеса, а стало быть, входила в его обязанности. Как бы ни хорохорился он перед Региной, магазин был на грани краха, и, если бы настоящий бухгалтер увидел гроссбухи Брайана, его хватил бы апоплексический удар. Не говоря уже об Эндрю Слоструме.

В конце концов он решил отложить дела на завтра. Пора и пообедать. Брайан налил себе виски, одним глотком выпил его, надел пальто и решил обойти магазин, прежде чем закрыть его.

Громкий стук в дверь заставил Брайана вздрогнуть. Кого это черт принес в такое время, подумал он мрачно.

Мысли о безопасности никогда не покидают каждого, кто занят ювелирным бизнесом, и в ящике стола Брайан всегда держал револьвер. Он подумал, не достать ли револьвер, прежде чем открыть, но вряд ли человек станет так отчаянно барабанить, если задумал ограбление.

Стук возобновился, и Брайан решительно распахнул дверь:

– Мы уже закрыты. Разве вы не видите табличку?

Он прищурился, глядя на всклокоченного качающегося человека, стоящего в дверях. В нос ему ударили пары виски. Он не сразу узнал в этом человеке Уильяма Лоугена.

– Ну как же, ведь это мистер Лоуген! – И вдруг его охватил страх. – Что-нибудь случилось с Региной?

– Это ты с ней случился, чертов ирландец! Напряжение оставило Брайана, и он даже улыбнулся.

– Давай-ка, братец, выражайся яснее.

– Я требую, чтобы ты держался от нее подальше! Это тебе ясно?

– Это должна решать леди, я так полагаю, а?

– Она моя жена, черт бы тебя побрал! И если ты не прекратишь преследовать ее, я в таком случае, я… – И Уилл умолк, явно не находя нужных слов.

– И что вы в таком случае, мистер Лоуген, будете делать? – проговорил Брайан весело. – Вызовете меня на дуэль? Дуэли уже не в моде. Или поколотите меня? Вы пьяны, друг мой. В таком состоянии невозможно драться.

– Может быть, теперь я и пьян, но, если ты подойдешь к ней еще раз, я тебя найду.

– Однако послушайте же, мистер Лоуген, вы устраиваете шум из ничего. – Он дружелюбно положил руку на плечо Уиллу. Тот сбросил его руку. – Я видел эту женщину дважды. Один раз в вашем магазине и один – в моем.

– А как насчет Центрального парка?

– О, вы знаете и об этом, вот как?

– Конечно, знаю! Брайан пожал плечами:

– Это произошло более или менее случайно.

– Я слышал другую версию. Вы явились нарочно, чтобы встретиться с ней. И все видели, как вы держались с ней за руки, сидя на скамейке в парке.

Брайан насторожился.

– Видели? Кто?

– Какое это имеет значение? Вас видели, когда вы любовно держались за руки.

– Любовно? – Брайан беспечно рассмеялся. – Ничего подобного, Лоуген. Мы просто решили, что опять будем друзьями.

– Регина не желает быть вашим другом!

– Она так вам сказала, да?

– Сказала. И обещала, что никогда больше не увидится с вами, и я требую, чтобы вы обещали мне то же.

Брайану стало противно до тошноты, и несколько долгих минут, чреватых опасными последствиями, его подмывало дать как следует по морде этому типу. Но он обуздал свой гнев. Уильям Лоуген пьян, и, кроме того, он прав. Регина – замужняя женщина, и он, Брайан, не имеет никакого права навязывать ей свое внимание, как бы ему этого ни хотелось. И он проговорил спокойно:

– Ладно, братец, ладно. А теперь ступай. Я не очень-то боюсь угроз, особенно со стороны человека, который пьян в стельку.

Уилл побагровел еще больше. И Брайану показалось, что сейчас Уилл бросится на него с кулаками. Он напрягся, приготовившись к защите, но Лоуген повернулся и исчез в ночи.

На столе Регины зазвонил телефон, и она вздрогнула. Хотя телефон у них был установлен довольно давно, она все еще никак не могла привыкнуть к его внезапным резким звонкам. Сняв трубку, она проговорила в микрофон:

– Алло?

– Регина? Это Брайан.

– Ах, Брайан! – При звуках его низкого голоса ее охватила радость, но она тут же ее подавила. – Брайан, вы не должны мне звонить.

– Я знаю. Из-за вашего мужа.

– Ну… да.

– Он в кабинете, рядом с вами?

– Нет, но это не имеет значения.

– Я звоню насчет него, девочка.

– Что вы имеете в виду?

– Он приходил вчера вечером ко мне.

Регина нахмурилась.

– Для чего он приходил?

– Узнал о нашей встрече в парке.

– Да, кто-то прислал ему записку. Возможно, тот же человек, который написал вам, что я буду там. Ваша записка была напечатана на машинке?

– Да.

– Значит, это тот же самый шутник, я уверена. Если я узнаю, кто это, я… я сделаю что-нибудь страшное, не сомневайтесь!

Брайан опять засмеялся.

– Нисколько не сомневаюсь, что так оно и будет.

– Чего от вас хотел Уилл?

Последовало короткое молчание.

– Ну, вы должны учесть, что он был мертвецки пьян, а человек в таком состоянии склонен говорить несколько несдержанно.

– Он что, угрожал вам?

– Да в общем-то нет, но он сказал, что, если я попытаюсь еще раз увидеть вас, он перейдет к действиям.

Регина вздохнула:

– Я прошу прощения, Брайан. Ему не следовало так поступать.

– Нет, это я должен просить прощения. Все случилось из-за меня, из-за того, что я пошел в парк повидаться с вами. Я навлек на вас неприятности, Регина, и очень извиняюсь за это. Я хочу все поправить.

– И как же вы намереваетесь это сделать? – довольно резко спросила она.

– У меня есть идея, как все уладить. Вы с мужем не собираетесь в театр или еще куда-нибудь?

– Ну, собираемся. У нас билеты на «Петера Пэна» с Мод Эдамс в эту субботу вечером.

– Тогда до встречи в театре, Регина.

– Брайан, подождите!

Но он уже дал отбой. Регина медленно повесила трубку. Что хотел он сказать этой последней фразой? Регина решила было перезвонить ему, но ведь она все равно не сможет убедить его отказаться от задуманного. Интересно, как Брайан думает все уладить в театре?

Регина так и не узнала, в котором часу Уилл вернулся вчера домой. Она уже легла в постель и крепко спала, когда он наконец явился. Когда же утром проснулась, его уже не было, а на диване валялось небрежно брошенное одеяло. Регина знала, что сейчас Уилл находится в своем кабинете, и несколько раз порывалась пойти туда и попытаться урезонить мужа. Но почему, собственно, она должна делать это? Она ведь не совершила ничего дурного, и теперь Уилл должен взять на себя инициативу примирения.

Всю неделю отношения между Региной и Уиллом оставались напряженными, и Уилл по-прежнему спал в гостиной на диване. Разговаривали они вежливо, но крайне редко, в основном о делах, и, конечно же, о Брайане Макбрайде никто из них даже не упоминал.