Текст книги "Автореферат. Троице-Сергиева Лавра и Россия. Иконостас. Имена. Метафизика имен в историческом освещении. Имя и личность. Предполагаемое государственное устройство в будущем"

3. Государственный строй

В основу государственного строя должно быть положено самое решительное отделение государственной политики как определенной <формы> государства в целом от конкретного <проявления> отдельных сторон и областей <жизни>, составляющих содержание всего общества. Предельная централизация первой группы вопросов ведет к верховному единоначалию во всем том, что по сути дела должно быть <единым>. Напротив, все то, что может и должно быть многообразным, что своим многообразием обогащает государство и делает отдельные его части нужными и интересными друг для друга, должно быть децентрализуемо, но опять на начале систематически проведенного частного единоначалия, а не в духе демократическом.

Прежде всего сюда относится вопрос о народах, входящих в состав СССР. Индивидуализация языка, экономики, быта, просвещения, искусства, религии каких-либо меньшинств рассматривается не как печальная необходимость или временная тактическая мера, но как положительная ценность в государственной жизни. Подобно тому как разнообразие культур в сельском хозяйстве дает возможности интенсивного хозяйства, так и многообразие народных культур дает возможность государству иметь такое богатство характеров, интересов жизни <…> экономических преимуществ, которого не может быть при монотонном, однообразном населении. Очень скучно, когда и в Керчи, среди греческих развалин, и в Мариуполе, овеянном воспоминаниями о Пушкине, и по Черноморскому побережью, и в Тифлисе, и даже на нагориях Чиатур <везде видишь>, «нигде кроме, как в Моссельпроме»[26]26
  П. А. Флоренский перечисляет города, в которых он побывал летом 1931 г. в связи с командировкой Всесоюзного электротехнического института для исследования месторождений полезных ископаемых: Мариуполь (графит), Керчь (железная руда), Тифлис, Чиатури (марганец).


[Закрыть]. Но это <не только скучно>, но и симптоматично: всякий район <должен> творить свои ценности, нужные всему государству. И нивелировать эти возможности – значит ли<шить> великое государство смысла его существования, тогда нет великого: оно становится лишь большим. Плодотворная идея Союза отдельных республик должна быть в дальнейшем изменена по двум направлениям сразу: в сторону большей индивидуализации отдельных республик во всем, что непосредственно не затрагивает целости государства, и в то же время в сторону полной унификации основных политических устремлений, а это и будет возможно, когда данная республика будет сознавать себя не случайным придатком, а необходимым звеном целого. В этом отношении будущий строй должен отличаться от настоящего, при котором автономные республики <стараются> подражать Москве в быте, просвещении <…> и вместе с тем не чужды сепаратистических <отдельных> стремлений и <нелепой> мечты о самостоятельности от той же Москвы.

Число республик в общем должно оставаться современное, но возможно увеличение его. Эти автономные республики следует представлять себе как хозяйственные и культурные единицы. Направляющее усилие центральной власти должно быть устремлено главным образом к наиболее рациональному использованию <характера> местных особенностей – климата, ландшафта, почвы, богатства недр, этнических особенностей данного населения и т. д., т. е. к та<кому положению, которое> наиболее соответствовало бы данностям <указы>ваемой республики и ее граждан и, <давая> им наибольшее удовлетворение, было бы <выгодно> для государства в целом. Так, например, было нерационально со стороны царского правительства <, когда> старались <насадить> по Черноморскому побережью растения средней России, тогда как Черноморское побережье способно почти <избавить> страну от импорта субтропических <…> и тропических <культур> <…>.

Точно так же нерациональна со стороны царского правительства попытка перевести кочевые народы на оседлое земледелие, что противоречит тысячелетним навыкам этих народов и не представляло бы особого интереса для государства, если бы удалось, между тем как более целесообразно было бы перевести <их> к полукочевому образу жизни и культурам животноводческим. Найти каждому из народов свою функцию в великом сотрудничестве <республик>, составляющих Союз, может быть и не всегда легко, но на что же существуют правители, как не для решения трудных вопросов.

Старые народы уже <сейчас> естественно доставят правительству больше хлопот, чем молодые, но зато и получить от них для государства можно будет больше. Однако в этом важнейшем деле, а именно в подыскании каждой народности собственно ей принадлежащего места в государстве, не следует торопиться <со случайными> решениями, как это сделано у нас в отношении еврейских колоний: от евреев <можно> получить нечто большее, чем колхозы. Разумеется, <при этом> функция народности не должна мыслиться <…> т. е. как нечто принудительное в отношении <отдельных> личностей: этою функцией определяется <характер>нейшее состояние представителей данной <народности>, и только.

Национальные культуры и хозяйство автономных республик мыслятся не просто лежащими рядом друг <с другом>, но заложенными в общегосударственной идее, носителем которой служит и общегосударственный язык – русский литературный язык, рассматриваемый лингвистами как особое наречие.

<Следует думать>, что в этом единстве государственного <языка нет> ничего обидного для отдельных народностей по следующим мотивам: 1) литературный язык <не есть> разговорный язык великорусских масс, 2) существует множество великорусских диалектов, 3) великороссы, проживающие в автономных республиках, обязаны учиться в школах местному языку, 4) специфически русским шрифтом может считаться не гражданский, а церковнославянский, причем для <уточнения> <…> следует в РСФСР названия железнодорожных станций писать не только по-русски, но и по-церковнославянски, 5) владеть русским языком важно – это дает ряд бесспорных преимуществ, отлично сознаваемых национальными массами.

Военное дело, органы политического надзора, финансы, <ЧК>, разные виды связи, пути сообщения, руководящие начала добывающей и обрабатывающей промышленности, отрасли народного хозяйства общегосударственного значения и, само собою разумеется, сношения с другими государствами должны быть строго централизованы и ведению автономных республик не подлежать.

Наподобие автономных республик организуются и области, населенные более однородно, например <в> РСФСР.

Тут дается наибольший простор самостоятельности, инициативе, творчеству; поощряется индивидуализация, дается возможность раскрытия способностей, дремлющих в людях и в территории народа, но вместе с тем политика резко отделяется от <национальных> проявлений.

4. Аппарат управления

Весь аппарат управления, как общегосударственного, так и частного <формируется> сверху вниз, а не снизу вверх. Таким образом, это есть назначение должностных лиц, а отнюдь не их выборы; однако при назначении предполагается самое широкое использование совещательного материала, данного специалистами и теми, кто может быть в данном вопросе признан полезным. Назначения идут в нисходящем порядке единоначалия, т. е. так, что единоначальник каждой ступени назначает своих непосредственных подчиненных. Но эти назначения контролируются соответствующими инспекторами, проверяющими совещательный материал, бывший в руках единоначальника, как со стороны его полноты и доброкачественности, так и со стороны правильного использования. Инспектор вправе требовать от единоначальника доказательств рациональности данного назначения и в случае неудовлетворительности таковых переносить дело на обсуждение более высокой ступени единоначалия. Таким образом, инициатива единоначальника тормозится механикой выборной системы, а произвол при назначении предотвращается необходимостью быть готовым к мотивированному <отчету> в своих назначениях. Кроме того, несоответствие назначений будет в значительной мере предотвращаться малой связью между зарплатой и должностью: повышение зарплаты должно быть обусловлено стажем и специальными заслугами, которые будут расцениваться как ускорение <…>. Поэтому зарплата будет неразрывно <связана> с лицом, а не с должностью, и должность сама по себе не будет заманчива для того, кто не обладает особыми для нее возможностями и склонностями.

Современный советский аппарат засорен людьми, которые не могут быть названы плохими, но которые просто не хороши, т. е. находятся на <данном> месте случайно, и потому факт коэффициента <их> полезного действия весьма малый. Об этом-то повышении коэффициента полезного действия и надлежит позаботиться в будущем.

<Масса> случайных людей ведет к необходимости чрезмерного увеличения их по числу – мера, которая не только обременяет и осложняет государственный аппарат, но и понижает чувство ответственности в его исполнителях.

5. Образование и воспитание

Государство, начинающее будущую культуру, смотрит вперед, а не назад и свои расчеты строит на будущем, на детях. Трудности жизни, развал истории, все виды несчастий, которым пришлось подвергнуться детям прошлого исторического <времени>, должны быть хоть сколько-нибудь заглажены стабильным и спокойным ростом в предстоящие годы, иначе из человечества получатся сплошные психопаты и больные. Без здоровых душевно и телесно <детей нет> надежд на лучшее будущее. Дети должны <быть> изолированы от политических тревог, от дрязг жизни, должны как можно дольше оставаться детьми. В школе на первом месте должно быть поставлено воспитание. Привычка к аккуратности, к точности, к исполнительности, физическая ловкость <…> во всех действиях, взаимное уважение, вежливость, уважение к высказываниям и чувствам товарища, привычка не рассуждать о том, чего не знаешь, критическое сознание границ своих знаний, половая чистоплотность <на деле, не на> слове, выполнение своего долга, преданность государству, интерес к порученному делу, наблюдательность, вкус к конкретному, любовь к природе, привязанность к своей семье, к школе, к товарищам, отвращение к хищническому пользованию природными богатствами и т. д. – таковы элементы, внедрением которых надлежит озаботиться первым делом. Образование должно строиться на принципе «не многое, а много». Учащиеся должны овладеть методом, точностью мысли, вкусом и доведением знания до конца, разборчивостью вкуса. Им необходимо хорошо усвоить некоторые лучшие образцы литературы – хорошо эти знания перечувствовать и проанализировать их, хотя бы и не целиком; необходимо получить представление о том, что есть великое искусство – в музыке, в живописи, в архитектуре. Необходимо знать начатки математики, <основы> математических наук и естествознания. Классицизм, не грамматический, а реальный, стихия классического мироощущения должна стать доступной учащемуся. История должна быть дана как хронологическая схема, иллюстрируемая рядом типических конкретных моментов.

<Вопрос об> учебниках должен быть поставлен во всей <остроте>: пора сознать, что учебником направляется вся учеба и что хороший учебник ответственен более, чем ученое сочинение. Поэтому государство <должно приступить> к созданию учебников, по законченности почти классических – кратких, четких, излагающих не случайные веяния и не крик <моды>, а отстоявшиеся выводы, преимущественно фактического характера. Наряду с учебниками должен быть <создан> ряд пособий, небольшой числом, но первоклассный, и притом не только по содержанию, но и по <форме>.

Низшая школа и средняя школа (примерно в объеме десятилетки или большем) находятся под ведением местных организаций и по возможности должны быть децентрализованы. Единство школы отвергается, напротив, допускается разнообразие типов, программ и способов обучения, причем общегосударственная инспекция следит за удовлетворением некоторому четко выраженному минимуму необходимых требований. Качество же всего данного образования, как и постановки дела, оценивается особо и может поощряться особыми мерами.

Высшая школа в большей степени должна быть связана с центральными учреждениями, находясь под непосредственным контролем высших органов в учебной деятельности. Но при этом высшая школа должна быть создана как индивидуальное, местное учреждение, применительно к местным возможностям, условиям и потребностям. В будущем будут дивиться таким курьезам, как «Институт сои и ценных растительных культур» (т. е. субтропических) для энтузиастов в Москве, тогда как этому <институту> место в Сочи, Сухуми или Батуми[27]27
  П. А. Флоренский перечисляет города, которые он посетил летом 1925 г. в связи со служебной командировкой Государственного электротехнического института на Кавказ для изучения возможностей производства плавленого базальта: Сочи (7–8 августа), Гагры (8—13 августа), Батум, Аджарис-Цхали (13–25 августа).


[Закрыть].

Такая оторванность учебных и исследовательских институтов и других учреждений от тех условий, которые составляют их прямой предмет изучения, ведет к полной отвлеченности, искусственности и безжизненности всей постановки дела.

В будущем должен быть дан общий <декрет о> расселении больших городских центров <…> и в особенности это относится к <образовательным> учебным заведениям, которым надлежит быть в мелких городках, в бывших усадьбах, среди природы. Высшие учебные заведения тоже следует распределить по возможности по всей стране. Это повысит общий культурный уровень страны, создаст более здоровый быт <учащихся>, свяжет их с местными условиями, с природой, повысит воспитательные возможности. Опасение, что такая школа обойдется дороже, <очевидно> справедливо; но при этом забывают, что <удешевление> современности достигается за счет научного качества работы, причем преподаватели, имея слишком много разных занятий, деквалифицируются и отстают. В еще большей степени это относится к профессорам. Поместить их в условия тихой жизни – это и значит предоставить им возможность роста и плодоношения. <Ведь> всем же известно, что наши ученые перестают <работать> как раз тогда, когда могли бы давать государству что-нибудь полезное. Кроме того, в отношении экономии средств необходимо учитывать те услуги, которые могут оказывать местные специалисты краю, а потому – и соответственные денежные сбережения.

6. Религиозные организации

Как проявление внутренней жизни человека, религиозное чувство неотделимо от него; однако те образы, понятия и идеи, которые из этого чувства формируются, меняются в соответствии с местными временными и индивидуальными условиями. Государство считало бы своим <уроном>, если бы религия вообще исчезла. Правда, известные виды религиозных организаций могут становиться враждебными данному государству, и тогда последнее стремится направить их по иному руслу. Религия должна быть отделена от государства, что в интересах как ее, так и государства. Но это не значит, что государство только терпит различные религиозные организации: оно оказывает им <даже> содействие и вправе ждать известного содействия себе с их стороны. Государство допускает свободу религиозной и антирелигиозной пропаганды, поскольку ни та ни другая не касается предметов общегосударственного значения, и пресекает пропаганду в противном случае. Что же касается до взаимоотношения различных религий и исповеданий, то государство входит в <их взаимоотношения, но лишь> постольку, поскольку одной из сторон допускаются правонарушения. Религиозное образование разрешается в общественном порядке лишь по достижении совершеннолетия, а в домашнем – для <небольших> семейных или дружеских групп – только по усмотрению родителей.

Здесь ничего не говорится о Церкви Православной потому, что она по формальным правам не должна занимать места преимущественного пред другими религиозными организациями. Однако это не значит, что правительство не видит разницы между различными религиями. Православная Церковь в своем современном <виде> существовать не может и неминуемо <разложится> окончательно[28]28
  Ср.: «Бедствия Русской Ц<еркви> так упорны, разруха церк<овной> жизни так глубока, что нельзя проходить легкомысленно мимо. Нельзя не видеть, что нет благословения Божия нашим церковным начинаниям. А если нет, то почему же Господь отказывает нам в Своем благословении? Каковы духовные причины, глубинные корни наших неудач? И не следует ли поставить вопрос, не попали ли мы под клятву, под анафему? А если так, то за что?» (Из записей священника Павла Флоренского).


[Закрыть]; как поддержка ее, так и борьба против нее поведут к укреплению тех устоев, которым время уйти в прошлое, и вм<есте с тем> задержат рост молодых побегов, которые вырастут там, где сейчас их менее <всего ждут>. Когда религиозными началами забивали головы – в семинариях воспитывались наиболее активные безбожники. Когда религию навязывают – от нее <отвертываются>, потому что для восприятия предметов религии требуются соответственные <условия>. Но когда религии не будет, тогда начнут тосковать[29]29
  Ср.: «Когда впоследствии, после Октябрьской революции, в каких;то анкетах спрашивалось о моем отношении к прекращению преподавания религии в средней школе, я с полным убеждением отвечал, что глубоко сочувствую этому прекращению, ибо эти уроки ведут только к атеизму. И больше, хотя в порядке личного сочувствия, мне не может быть не жаль людей, попадающих в связи с вопросами религии в тяжелые условия, но в порядке историческом считаю для религии выгодным и даже необходимым пройти через трудную полосу истории и не сомневаюсь, что эта полоса послужит религии лишь к укреплению и очищению» (Флоренский П. А. Автобиография (1927) // Наше наследие. 1988. № 1. С. 75–76).


[Закрыть]. Это будет уже не старая и безжизненная религия, а вопль изголодавшихся духом, которые сами без понуканий и зазываний создадут свою религиозную организацию[30]30
  Ср.: «Все то, что происходит кругом нас, для нас, разумеется, мучительно. Однако я верю и надеюсь, что, исчерпав себя, нигилизм докажет свое ничтожество, всем надоест, вызовет ненависть к себе и тогда, после краха всей этой мерзости, сердца и умы уже не по; прежнему, вяло и с оглядкой, а, наголодавшись, обратятся к русской идее, к идее России, к Святой Руси. Все то, что Вам дорого в Абрамцеве, воссияет с силой, с какой оно никогда еще не сияло, потому что наша интеллигенция всегда была на ½, ⅓, ¼ и так далее нигилистичной, и этот нигилизм надо было изжить, как надо бывает болезни пройти через кризис. Я уверен, что худшее еще впереди, а не позади, что кризис еще не миновал. Но я верю в то, что кризис очистит русскую атмосферу, даже всемирную атмосферу, испорченную едва ли не с XVII века. Тогда „Абрамцево” и Ваше Абрамцево будут оценены; тогда будут холить и беречь каждое бревнышко Аксаковского дома, каждую картину, каждое предание в Абрамцеве, в абрамцевых. И вы должны заботиться обо всем этом ради будущего России вопреки всяким возгласам и крикам».
  (Письмо священника Павла Флоренского А. С. Мамонтовой 30 июля 1917 г. // Священник Павел Флоренский. Сочинения: В 4 т. Т. 2. М., 1996. С. 409–410.)


[Закрыть]. Это будет через 10–15 лет, а до тех пор должна быть пауза, пустота и молчание. Тогда-то вновь по конфессиональным расчетам <, как ранее> были, будут делаться расценки <конфессий> и религий. До тех же пор никаких льгот, никаких преимуществ, никаких гонений. Государство не должно связывать свое будущее с догнивающим клерикализмом, но оно нуждается в религиозном углублении жизни и будет ждать такового.

7. Сельское хозяйство

В основном экономическое направление обсуждаемого строя может быть охарактеризовано как государственный капитализм, хотя этот термин должен пониматься с рядом ограничений, приводимых ниже. Под государственным капитализмом здесь разумеется такая экономическая организация общества, при которой орудия производства принадлежат непосредственно государству. Для России основным видом промышленности, по крайней мере на ближайшее время, должна считаться промышленность сельскохозяйственная, причем производственная единица мыслится как колхоз. Задача будущего – рациональное использование сельскохозяйственных угодий, т. е. извлечение из них того специфически наивыгоднейшего, материализованного экономического эффекта, и в количественно наибольшей степени, на который они способны при данном уровне сельскохозяйственной техники и который делает каждый из колхозов (говоря принципиально) единственным в <своем роде>. Качество стоит здесь на первом месте; лишь на основе продукции отдельных колхозов государство может дать в целом полноту экономического строя. Только необходимо помнить, что качество продукции возможно лишь при качестве работы тех направляющих <огосударствленных> технических сил, которыми движется колхозное строительство. И в этом отношении обсуждаемая <аграрная> политика, по-видимому близкая советской системе, весьма далека от нее, ибо ставка будет не на большой размах и быстроту <темпов>, а на глубокое изучение и вдумчивость. Современная боязнь углубления сменится требованием обратным – non multa sed multum[31]31
  Не много, но хорошо (лат.).


[Закрыть]. Проблемы селекции, акклиматизации, <гибридизации>, прививки, изменения химических и физических свойств почвы, использование ультрафиолетовой радиации при избирательном выборе культур для данного угодья с его <конкретными> данными условиями должны стать основными. Наблюдения, подобные тому, что северные льны дают масло несравненно лучшее для лаковых целей, нежели центральные или более южные, должны составлять основной фонд планирования.

Необходимая индивидуализация хозяйства возможна лишь при индивидуализации хозяйственных органов. Массовое планирование из центра, представляющее известные преимущества при внимании преимущественно к количественной стороне хозяйства (но и тут легко ведущее к несознательному вредительству), уже совершенно неприемлемо при хозяйстве качественном. Тут требуется не общее, а глубокое и до конца конкретное знание местного края, во всех деталях, непосильное не только формальным плановикам, но и гениальному специалисту. Поэтому обсуждаемое хозяйство должно быть чрезвычайно децентрализовано, а направляющие указания центра должны быть возможно общими.

Наряду с колхозами государство допускает другие виды хозяйственных организаций – артельные, личные хозяйства и др., причем количественно они <предполагаются> составляющими лишь небольшую долю колхозного строительства. Колонизация, специальные или ос<обо ценные> культуры, особенности местного ландшафта – все <эти> причины могут сделать даже желательным существование хозяйства в особых формах. Но кроме того, колхоз признается не императивной формой, а более выгодной, если брать дело в общем, и эта выгода распространяется также на участников его. Вследствие этого свобода участия или неучастия в колхозе в общем не ведет к разложению колхозов, ибо другие плюсы колхозного хозяйства (культурно-просветительские учреждения, снабжение, м. б., известная доля <…> и т. д.) склонят подавляющее большинство к пребыванию в колхозе. Если же в общем балансе мотивов все-таки склонится в пользу иных форм хозяйства, например единоличного, то, очевидно, на <это есть веские> данные, объективные и субъективные, и тогда государству нет надобности настаивать на участии в колхозе. Вполне возможно, что удовлетворенность от индивидуального хозяйства, как и вообще всякий труд самоопределяющийся, даст свои хорошие своеобразные плоды, необходимые государству.