Текст книги "Холодное блюдо"

Сам собой напрашивался нехитрый вывод: воспользовавшись его полубессознательным состоянием, неведомый злоумышленник или, скорее, злоумышленники, связали Артему руки и приволокли «бренное тело» на дачу. Чтобы проверить собственное умозаключение, Стрельцов изогнулся и совершил короткий неуклюжий прыжок в сторону окна – с грацией ставшей на попа сосиски. Затем дважды повторил эксперимент. Обошлось без падений.

Грязь столь глубоко въелась в стекло, что вид из окна, как говорится, оставлял желать. К тому же изрядно мешала занавеска, одернуть которую не давали веревки на руках. Не зубами же ее отодвигать, во рту и так ночевал эскадрон, а то и полк кавалеристов, возможно даже – гусар. Сквозь пыль Артем разглядел лишь высокий дощатый забор, кусты крыжовника и лопухи возле него и грандиозный памятник деревянного зодчества, предположительно – сарай.

Дача. Сомнений нет. И чья, неизвестно.

Спрашивается, зачем его сюда притащили? Требовать выкуп? Глупо и необдуманно, Стрельцов – далеко не Билл Гейтс и не Рокфеллер, и выкуп за него платить никто не станет. Мать, учительствуя в уральской деревне, не бедствует, конечно, но в большей степени благосостоянием она обязана помощи единственного сына. Друзья или приятели? Не смешите! Заплатить выкуп за себя, любимого, способен один человек – непосредственно Стрельцов Артем Вячеславович. Поэтому версия, в которой причиной лишения его свободы передвижения являлось желание неведомых злодеев потребовать выкуп, в качестве рабочей даже не рассматривалась. Иначе – это очень тупые, ни на что не годные злодеи, какие водятся исключительно в сказках.

Однако кто-то его все же похитил. Веревки на запястьях и ногах однозначно убеждали в том, что злоумышленники – реальные люди и к сказочным персонажам не относятся. И цель у похитителей имелась. В голову лезли разные глупости. Глупости пугающие – в духе заголовков желтой прессы: про насильственную трансплантацию внутренних органов, про незаконные медицинские опыты над людьми, про подпольные плантации наркодельцов, где используется дармовой труд рабов. Даже про инопланетян мыслишка проскользнула, но была тут же отброшена как совершенно невменяемая.

Или это «шуточки» в связи с отказом от великолепного предложения господина Мамаева? И не узнаешь, пока нос к носу со злоумышленниками не столкнешься. Хотя встречаться с похитителями не хотелось абсолютно. А хотелось проглотить горстку спасительных таблеток и проснуться. Желательно – в собственной постели, с любимой супругой под боком. Забыть, как дурной сон, и веревки на руках, и грязный, дырявый пол на неизвестной даче и адскую головную боль. Однако сон не заканчивался. И пусть кроватей имелось в наличии целых две, но назвать собственной постелью любую из них – язык бы отсох. И где, черт возьми, Настя?!

Вспомнив о жене, Артем еще более усугубил свое, прямо скажем, плачевное состояние. Ему стало совсем худо. Не физически (куда уже хуже?), а морально. От одного предположения, что его беременная супруга тоже может находиться в подобном положении – со связанными руками или взаперти, – он едва не взвыл. Это же какой стресс! О более страшном Стрельцов старался и не думать. Еще где-то на задворках сознания бродила глупая мысль о том, что, если Настя не вернулась домой вовремя, то Чапа обгадила полквартиры, но размышления о нелегкой собачьей доле Артем отгонял. Не до собаки, узнать бы, что с женой.

Господи, пусть с Настей ничего не случилось! Артема так проняло, что к горлу подкатил противный колючий ком, желудок содрогнулся в конвульсиях и исторг содержимое непосредственно на ситцевую занавеску. И до того небезупречная в плане чистоты деталь интерьера превратилась в тряпку, которую не то что трогать – разглядывать стало омерзительно. Легче не стало, но вместе с желудком немного прочистились мозги. По крайней мере, показалось, что высшая нервная деятельность активизировалась. Артем срочно занялся обдумыванием планов побега из негостеприимного дачного домика, одновременно старясь сохранить равновесие путем балансирования возле окна. Упасть мордой в заблеванную шторку было бы… неприлично. А падать мешком на спину после того, как приложено столько усилий для подъема, чудовищно обидно.

Очевидно, балансирование отнимало слишком много энергии и для серого вещества ее катастрофически не хватало – планы освобождения получались убогими, куцыми и фантастическими. Самыми реалистичными выглядели намерение вышибить головой дверь, наплевав на то, что она может быть заперта, а за порогом притаился десяток вооруженных до зубов головорезов, и желание разбить окно и осколками разрезать веревки. Такие детали, как хороший слух предполагаемых головорезов и недостаток акробатических навыков для разрезания веревок за спиной, во внимание не принимались. Прочие задумки колебались в диапазоне от абсолютно безумных до идиотических.

Справедливости ради стоит отметить, что времени для долгих и продуктивных размышлений дачному узнику не предоставили. Едва он решил предпринять попытку выйти, прикинул пару оптимальных маршрутов «допрыгивания» или «доползновения» до порога, как дверь распахнулась, и в импровизированную тюрьму заглянул шкафоподобный мужик, про таких говорят – мордоворот. Одет он был в курортном духе: белые шорты, майка и сланцы. Короткую мощную шею змеей обвивала толстая цепь из желтого – понятно какого – металла. Поневоле вспоминались нетленные строчки Александра Сергеевича: «…златая цепь на дубе том…». Если бы Стрельцов читал произведения знаменитого итальянского криминалиста Ламброзо, то он, несомненно, отнес бы «дуба» к категории людей, склонных к совершению антиобщественных поступков и преступлений. Признаки налицо: приплюснутый скошенный череп, низкие надбровные дуги, тяжелая челюсть, узко посаженные глаза. А если добавить кривую, зловещую ухмылку, спортивную стрижку и взгляд «хозяина жизни», то ошибка исключалась – в гости заглянул типичный «браток». Артем трудами классиков криминалистики не увлекался, но, будучи человеком опытным, сразу понял, что за фрукт перед ним. Даже в заторможенном и проспиртованном состоянии для него не составило труда сопоставить явление мордоворота со связанными руками. Несомненно, «браток» причастен к дачному плену. Плюс его довольная, щекастая ряха навевала смутные воспоминания.

– Проснулся, родимый? – доброжелательно поинтересовался мордоворот. – А то, думаю, кто шумит?

– Ты кто такой? – в противовес не слишком вежливо ответил «родимый».

– Я твоя сиделка.

– Кто?!

– Глухой, что ли? – заботливо осведомился «курортник».

Выслушивать ласковые речи типичного бандита под аккомпанемент головной боли, попутно стараясь сохранить равновесие – подобное испытание оказалось Стрельцову не по зубам. Нервы его не выдержали, и он заорал:

– Сам ты глухой! Что это за долбаная дача и какого хрена мне руки связали?! И где моя жена?! Что тут, вообще, к чертовой матери, происходит?!

– О, базлает… – удивился мордоворот.

– Что тут происходит?!! – видя, что его крики пропадают втуне, снова возопил Артем.

На сей раз дошло. Шкаф раздвинул пасть в оскале еще шире и радостно сообщил:

– Не волнуйся, родимый, все в ажуре. Жена твоя в надежном месте. И если ты косорезить не будешь, а паинькой сделаешь то, что просят, то вернется домой в целости, ха-ха, и сохранности. В полной комплектации. Так же, как и ты. А что происходит, тебе чуть позже растолкуют.

– Чего?!

– Про жену, говорю, правильно спрашиваешь.

– Я… – начал Артем, но собеседник с удивительным для его комплекции проворством выскочил за дверь. И почти сразу – через полминуты – вернулся.

– На, слушай! – «Браток» приставил к уху пленника трубку сотового телефона.

– …Артем, алло… Артем, меня какие-то люди держат! – зазвенел в трубке встревоженный голос супруги.

– Алло, Настя! Не волнуйся, алло! – заблажил Стрельцов, но из телефона уже раздавались тревожные короткие гудки.

– Хватит, хорошего помаленьку. Будешь правильно себя вести, родимый, еще дам позвонить.

Словно ушат ледяной колодезной воды вылился на Артема. Он взъярился:

– Твари!! Ублюдки! Если с Настей что-нибудь случится, хоть волосок упадет с ее… хоть пальцем, то я не знаю, что с тобой сделаю! Я тебя…

Мордоворот поморщился, шагнул поближе и резко ударил Стрельцова под дых.

– Не ори!

Удар взбодрил и встряхнул. Артем согнулся дугой – насколько позволяли веревки – и рухнул мордой в пол. А заодно в ошметки вчерашнего ужина, стекшие с занавески. Такого испытания впечатлительная натура Стрельцова не выдержала, и его вторично стошнило.

– Как тебя разобрало-то, – сочувственно покачал головой «браток». Он наткнулся взглядом на окончательно испорченный кусок ситца на окне и удивился: – Родимый, ты что, уже все тут заблевал?

– Козел! Ублюдок! – оклемавшийся после подлого удара Артем приподнялся и в приступе неконтролируемой ярости высказал все, что думает о мордовороте. И о его родственниках, близких и дальних, а также о сексуальных предпочтениях. Высказывания носили сплошь непарламентский характер, а описываемые сексуальные изыски касались взаимоотношений с мужским полом и представителями животного мира. По большей части, хвостатыми и рогатыми.

Выслушав красочную и насыщенную эпитетами гневную тираду, «браток» восхищенно поцокал языком, наклонился к корчащемуся на полу Артему, примерился и хлопнул похожими на лопаты ладонями по ушам пленника. В голове у Стрельцова как будто разорвали тротиловую шашку. Или даже фугас. Вроде тех, что пресловутые чеченские боевики используют при проведении террористических актов. Уши налились огненной болью и закупорились свинцово-ватными затычками. Звуки не исчезли, но истончились до неразборчивых шорохов и шелестов, с трудом пробивающихся сквозь свинец и вату. Однако через пару секунд слух восстановился. Только голова заболела еще сильнее.

– Я же тебе говорил, не шуми.

Стрельцов, затрясшись от бессильной ярости и унижения, попытался укусить мордоворота за ногу, но не достал. И не придумав ничего лучшего, судорожно извернулся и плюнул «братку» в морду. Смачно. Харкнул, простите за двойную тавтологию, в ненавистную харю так и не представившегося гражданина.

– Ах ты, сучара! – взревел подстреленным во время случки бизоном «браток», подскочил и мазнул ладонью по щеке, проверяя, как много слюны попало в цель. Убедившись, что плевок удался, разозлился еще больше. Маска мнимого спокойствия слетела с физиономии «благодушного хозяина жизни» легче, чем иголка – с высохшей новогодней елки.

– Падаль, убью!

«Курортник» от души приложился ногой к стрельцовскому боку, затем отошел и засадил повторно. С разбега. Удар отозвался глухим эхом в ушах. Неприятно, но терпимо. И без того все тело ломит, одним очагом боли больше, и только. Зато харкнул подонку в зенки его ненавистные. Артем испытал некоторое злорадное удовлетворение и даже мысленно подбодрил неприятеля: «Лупи, гад, пальцы отбивай. На ногах-то сланцы, а не ботинки или сапоги кирзовые. Не забьешь, а там, глядишь, поквитаемся». Подбадривал настолько искренне и эмоционально, что высказал пожелание вслух:

– Убивай, гад!

– Н-на!! – Могучий лапоть «братка» соприкоснулся с грудной клеткой Стрельцова, угодив в район солнечного сплетения.

Артем задохнулся, но не отключился. Поэтому он услышал, как скрипнула дверь и из-за нее донесся короткий приказ:

– Кончай разминку!

Занесенная для очередного удара нога мордоворота замерла в воздухе, а затем опустилась. Сам хозяин ноги угрем снова выскользнул за дверь. В соседнем помещении шел разговор, но очень тихий, потому что Артем слышал лишь глухое: «бу-бу-бу». О чем беседовали в «предбаннике» и что это за деятель, перед которым вальяжный и самоуверенный мордоворот в пляжном одеянии бегает на цырлах, оставалось только догадываться. Впрочем, на догадки времени пленнику почти не дали. На пороге вновь возник «любимый» мордоворот и процедил:

– Повезло тебе, родимый, живи.

– Пошел ты! – не остался в долгу Стрельцов.

– Ладно-ладно, – примирительно поднял свои ласты-ладони до уровня плеч «браток», что не вязалось с его предыдущим поведением. И уже совсем вразрез шло с имиджем крутого парня. – Ты это?.. Бухой еще или уже просох?

– Чего?!

– Соображаешь? Как там?.. Вменяемый?

Изумлению Стрельцова не было предела. Челюсть отвалилась, и если бы Артем на миг стал героем диснеевского мультфильма, непременно отбила бы ему пальцы ног. С каких пор бандиты, похищающие людей ради… пока неизвестного чего, интересуются душевным здоровьем своих жертв. Или в местном преступном сообществе запланирован месячник по улучшению культуры обслуживания клиентов? Нет, только что прерванные футбольные экзерсисы мордатого «братка» убеждали в обратном – далеко еще нашему криминалитету до лучших европейских и североамериканских образцов. Или мордастый – не бандит? А кто тогда? Доктор? Есть еще вариант: и дача, и «браток» в курортно-пляжном наряде, и веревки на руках – ему снятся, но это уже точно – белая горячка.

Размякшие похмельные мозги ничего толкового по поводу странного вопроса придумать не смогли. Поэтому с языка сорвалось нелепое:

– Я что, в психушке?

Теперь челюсть отпала у мордоворота.

– Че?!

Однако Стрельцов уже сам сообразил, что сморозил глупость, и выдохнул.

– Вижу, что нет…

Несколько секунд мордоворот приходил в себя после стрельцовского заявления, а затем засмеялся.

– Психушка, ха-ха! Шутишь? Это хорошо. Значит, соображаешь. Короче, сейчас с тобой один человек тему перетрет и все растолкует, зачем ты тут и почему. – Мордоворот подхватил Артема под мышки и усадил на кровать. На ту, которая красовалась лысой панцирной сеткой. Из кучи на второй кровати выдернул выцветшую тряпку, отдаленно смахивающую на женскую косынку, и ловко накинул ее на глаза пленнику.

– Какого черта? – Стрельцов попытался отдернуться, но безуспешно. «Браток», удержал его голову и соорудил из косынки повязку.

– Не балуй! Это в твоих же интересах, родимый. Меньше увидишь – дольше проживешь. А то, что грязная – ерунда. Умоешься потом, марафет наведешь.

Утратив возможность пользоваться визуальными рецепторами, Артем окончательно впал в уныние. Вляпался он куда-то очень серьезно. Просто так глаза не завязывают, мера предосторожности, чтобы не опознал. А вкупе с опутанными руками и ногами вообще полный алес капут. Хоть волком вой.

Мордоворот удалился. Протопал слоновьим маршем по пятнистому в дырочках линолеуму и хлопнул дверью. В соседнем помещении раздалось знакомое «бу-бу-бу», и почти сразу же истошно заверещала скрипучая дверь. Соседняя кровать лязгнула сеткой под опустившейся на нее тушей. Надо полагать, в гости пожаловал тот самый деятель, перед которым на задних лапах бегал мордастый «браток». Артем напрягся в томительном ожидании, готовясь выслушать обещанные объяснения и требования и получить ответы на многие вопросы. Его терпение долгому испытанию не подверглось.

– Расклад, значит, такой…

Глава 4

Волнующий душу и плоть шашлычный аромат витал над столиками, возбуждал аппетит, будоражил воображение и вызывал повышенное слюноотделение во рту страждущих. Тех, кто не успел еще забросить в глотку парочку румяных поджаристых ломтиков, усыпанных зеленью и пропитанных острым соусом. Справедливости ради, не утоливших голод граждан здесь почти не было. Большинство посетителей летнего кафе давно находились в состоянии, близком к нирване. Они уже успели и вкусить шашлыка, и залить его изрядной порцией вина, и выкурить такое количество сигарет, что табачный дым не только повис над палубой и зонтиками, но и стелился сизым облаком по реке, подражая настоящему туману. А запах табака перебивал лишь неизбывный шашлычный аромат.

Шашлык жарили в мангале на берегу, где находилась также и часть столиков, но посетители стремились оказаться именно на борту пришвартованного к «вечной» бетонной пристани теплохода. Кафе – то же самое, даром название «Венеция» красовалось и на стойках бара, и на борту корабля, кухня – та же, а вид не сравнить. Человеку, расположившемуся внизу – за столиком на берегу – наиболее впечатляющие куски пейзажа загораживали стоящая рядом девятиэтажка, высокий парапет и массивный силуэт самого кафе-теплохода. Хочешь – антрекот грызи, хочешь – любуйся бетонным парапетом. А вот с борта давно списанного и превращенного в популярный пункт общественного питания корабля открывался изумительный вид на реку.

И народ валом пер по трапу в надежде не только ублажить желудок, но и порадовать глаз. Почти все места на борту были заняты, ведь время – вечер пятницы – и погода – теплая, ласковая, словно домашняя кошка, но нежаркая – благоприятствовали наплыву посетителей. Вновь прибывающих любителей совмещения радостей тела и духа нередко поджидало разочарование, поскольку свободных столиков на борту для них не находилось. Бедолагам приходилось довольствоваться столиками у подножия застывшего монументом корабля. И они тут же принимались заливать печаль возлияниями: кто демократичным пивом, кто благородным красным вином, кто дорогим коньяком, а кто и воистину по пролетарским канонам – водкой. Закусывая различные напитки однообразно – шашлыком. Правильно один наблюдательный и умный человек заметил, что державный усатый горец приучил русский народ повсеместно употреблять в пищу это незатейливое блюдо кавказкой кухни. Особенно в летний период.

Где вы, вальяжные пузатые пельмени, облитые сметаной и лоснящиеся от осознания собственной значимости? Где сочащиеся маслом блины, фаршированные икрой? Где пироги с капустой и мясом, соленые грузди и рыжики, крепкие, хрустящие огурчики? Где, наконец, неведомые, загадочные, но оттого не менее аппетитные кулебяки? Увы…

Шашлык исконно русскую снедь уничтожил под корень, вытеснил, если не из меню, то из умов и желудков обывателей – несомненно. Невзятым оставался последний бастион – неистребимая сорокоградусная.

Истинному ценителю славянского духа подобное повальное отречение от корней отравляло живот. Сиречь – жизнь. Впрочем, размышления о судьбах русской кухни Стрельцова в настоящий момент волновали менее всего. Несмотря на то, что во рту со вчерашнего вечера не было и маковой росинки, а от голода челюсть сводило судорогой, о пище он и не думал. На повестке дня стояла другая проблема: надо выбраться из крайне поганой ситуации, в которой он неизвестно за какие прегрешения оказался. Выпутаться во что бы то ни стало. От того, что сейчас руки-ноги свободны, не легче. Он опутан такими канатами, что тошно становится. Ведь на кону безопасность Насти и еще одного маленького, но уже существующего человечка.

Там – на даче – незнакомец, командовавший мордоворотом, обрисовал ситуацию лаконично и недвусмысленно. В устах незнакомца все звучало предельно просто. Пленнику придется выполнить одно маленькое поручение, и тогда заинтересованные стороны расстанутся к взаимному удовлетворению. Его супруга, кто не в курсе, находится в надежном месте, и если Артем будет брыкаться-трепыхаться, то ей не поздоровится. Поэтому лучше сохранять благоразумие и спокойствие. Поручение же состоит в следующем: одного «не очень хорошего товарища» надо облить пивом, а когда тот начнет «качать права», «возникать», то схватить наглеца за грудки и позволить съездить себе по сусалам. Дальнейшего сопротивления не оказывать и при первой возможности незамедлительно уходить. До места, где намечены пивные ванны, Стрельцова довезут, после выполнения нехитрого задания заберут. А затем доставят в целости и «относительной сохранности» до дома. И если все пройдет гладко, то вскорости там появится и супруга, опять же в целости и полной сохранности. Фотографию «нехорошего товарища» ему сейчас покажут.

Главарь похитителей особо подчеркнул – времени на исполнение «поручения» будет очень мало, минут десять-пятнадцать. Чтобы, как выразился незнакомец, «кидалова не случилось, и задница не чесалась бежать с заявой в мусарню». Выслушав наставления, Артем почувствовал себя бездарным актеришкой в театре абсурда. Полная шизофрения! То ли похитители абсолютно невменяемые, то ли его снимают в развлекательной программе типа «Скрытой камеры» или «Розыгрыша». Денег не требуют, продать за бесценок бизнес не предлагают, на квартиру-машину не претендуют, даже не пристают – в духе кинематографических сюжетов – с просьбами застрелить президента или, на худой конец, губернатора.

Облить пивом какого-то деятеля? Зачем? Почему сопротивления в случае возникновения драки не оказывать? А если начнут ногами месить? Не издеваются ли над ним?

Часть возникших вопросов Артем задал собеседнику. Также выразил недоумение и некоторое возмущение. Мол, пошто изгаляетесь, изверги, говорите нормальным языком, чего надобно. В ответ прозвучала настоятельная рекомендация заткнуться и не возбухать, поскольку его дело – телячье, исполнить то, о чем попросят и гулять на все четыре. А не то он сам знает…

Пришлось рекомендации принять за инструкции к применению. Невзирая на их нелепость. Главарь не удосужился объяснить конечную цель обливания пивом и мордобития, лишь еще раз в напутственном слове помянул сотрудников милиции и слезно умолял забыть об их существовании.

Артем тоже не первый день белый свет обживал и догадался, что потенциальную жертву пивного произвола хотят элементарно скомпрометировать. Других причин и не придумаешь. Не шоу же они, в самом деле, режиссируют. Хотя как можно скомпрометировать посредством пачкания костюма пивом или легкого мордобоя, буде драка случится? Любой мужик отряхнется и благополучно забудет. А не забудет – так возгордится: хулигану и нарушителю спокойствия укорот дал. И зачем тогда огород городить? Перегруженные стрельцовские мозги выдали на-гора единственное разумное предположение, как-то оправдывающее подобную нелепую затею – «нехороший товарищ» имеет депутатский мандат или сидит в чиновничьем кресле, и скандал ему испортит карьеру.

Изложив напутствие, главарь удалился. После чего Стрельцову развязали руки, сняли повязку с глаз, накормили и напоили. Правда, оставив зафиксированными ноги. И под дулом пистолета. Попутно предоставив возможность полюбоваться снятой во всех ракурсах рожей «нехорошего товарища», которого предстояло облить и, если потребуется, стукнуть. Ставший почти родным мордоворот в шортах приволок целую кипу фотографий. Хоть дембельский альбом составляй. В общем, сервис удовлетворительный. На даче они проторчали несколько часов, а потом мордовороту кто-то позвонил на сотовый, и… завертелось. Артему снова набросили повязку на глаза, засунули в автомобиль и привезли на набережную к кафе «Венеция». Как выяснилось. Тут уже проделали все в обратном порядке: повязку сорвали, веревки с ног сняли и из машины вытолкнули. Быстро и аккуратно. Стрельцов ни одного из похитителей, кроме надоевшего мордоворота, так и не разглядел. Только по количеству голосов и занятых мест определил, что их было четверо.

Из глубины салона главарь – он оказался здесь же – напомнил про нехватку времени, и черный БМВ с заляпанными грязью номерами, скрипнув шинами, умчался. Однако Артем ни на миг не усомнился, что похитители где-то рядом, следят, контролируют. Может быть, на другой машине.

И вот он перед кафе. Хочешь – кричи, милицию зови, хочешь – пивом обливайся. Чистая незамутненная злоба выжигала каленым железом нутро, иссушала душу, однако наружу не вырывалась. И причина злобы крылась в Насте. Вернее, в том, что эти ублюдки посмели угрожать ей, фактически держат супругу в качестве заложника. Любые эскапады в отношении себя Стрельцов переварил бы легко, в рамках разумного, конечно. Тем паче несильно его и обижали. Попинали маленько, не без того, свободы передвижения лишили, заставляют совершить нелепую выходку, что удручает, но терпимо. Если бы увечье какое нанесли или насилие в извращенной форме сотворили, тогда бы он осерчал. Вплоть до самоубийственных выходок. А пара синяков на… спине и плечах и попрание прав человека – ерунда. В отместку виновные ряхи начистить и забыть. И не такое переживали.

Но Настя… От одной мысли, что она неизвестно где, что с ней может случиться нечто нехорошее, а то и страшное, непоправимое, и не только с ней, но и с их ребенком, Артема корежило. Кулаки сжимались, зубы скрипели так, что казалось, раскрошатся. И отравляла нутро черная злоба. Которая через миг сменялась безысходностью и страхом.

Злись – не злись, страшись – не страшись, а деваться некуда, выполнять абсурдное задание похитителей придется. Иначе высока вероятность того, что с Настей… нет, об этом лучше не думать! Бежать в прокуратуру, в УБОП, в ближайшее РУВД он не станет – слишком велик риск. Предусмотрительные бандиты времени дали в обрез. До телефона не доберешься, а если и стрельнешь у кого трубку, то не успеешь дозвониться и объяснить что к чему. И следят же наверняка.

В общем, как ни крути, а обливаться пивом придется. И «нехороший товарищ», что на фотографиях красовался, здесь – на месте – задом стул подпирает, с друзьями-подругами пирует. Словно просится умыться «Балтикой» или «Золотой бочкой». Откровенно говоря, на депутата или высокопоставленного чиновника субъект походил мало. Данный факт Артем еще на даче подметил, но на фотографиях «товарищ» хотя бы периодически попадался в пиджачно-галстучном наряде и смотрелся в целом солидно. А, извините за сленг, в натуре он выглядел не… государственно и слишком вольно. Главные же сомнения в статусе зародила не одежда; в «депутатском» ухе блестела золотом серьга, а волосы были стянуты в хвост. Не очень длинный – еще не «конский», но уже как минимум «лисий» или «кошачий». Бюрократы, депутаты или даже кандидаты в депутаты подобными аксессуарами не увлекаются. Их чаще носят неформалы: разные рокеры, хакеры и прочие факеры. Впрочем, кто нынешних избранников народа разберет, многообразие этой фауны не поддается описанию.

А остальные приметы налицо: щеки розовые, как яблочки наливные, прямой нос, тонкие губы, густые прямые брови, волосы русые. Красавчик! И «хвост» не портит впечатления. Плюс подтянутая спортивная фигура и общая холеность. Смотрелся парень прямо-таки донжуаном местного разлива в одном флаконе с Аленом Делоном. Женщины наверняка на него вешались гроздьями. Артем мимоходом отметил фактуру и рост молодого человека, на фотографиях комплекция в глаза не бросилась, а лоб-то здоровый. Надо полагать, пару-тройку хорошо поставленных свингов по физиономии этакая орясина организует легко. Парень, лицо которого столь тщательно изучалось в дачном домике, веселился по полной программе в компании пятерых, как говаривали в старину, «добрых молодцев» и троих разбитных девиц. Два столика, занятые молодежью, ломились от закусок, рыбных и мясных нарезок, шашлычных огрызков и спиртного, начиная от пива и заканчивая приторно-сладким ликером. Одна из девиц – миниатюрная крашеная блондинка, будто подтверждая мысли Стрельцова относительно женщин и гроздьев, гордо восседала на коленях у «хвостатого», что затрудняло предстоящую процедуру обливания; окатить ее кавалера и не замочить даму представлялось маловероятным. А с другой стороны, плевать, кто там у кого на коленях сидит. Пусть там хоть выводок младенцев расположится, ради Насти он и не такое… отмочит.

Стрельцов на всякий случай огляделся, тешась надеждой обнаружить слежку со стороны похитителей, но напрасно. Засечь тут наблюдателей – задача неразрешимая; вокруг десятки машин, людей еще больше, плюс великолепный обзор из окон соседних многоэтажек. Попробуй отгадай, где они притаились. Может, за тонированными стеклами авто? Или в подъезде одного из близлежащих домов? Или основные действующие лица – на черном БМВ – вообще уехали, а их сообщники сидят спокойно в кафе, расслабляются и поглядывают на чудика, которого, как в криминальной среде выражаются, «подписали» на идиотскую выходку?

Знать бы, кто этот парень с фото и зачем его нужно компрометировать. Ничего, потом разберемся, отпустим агнцам по грехам их. Дайте только Настю выручить, тогда поглядим, что у кого за душой. Призывая громы небесные на головы злодеев-похитителей, Артем решительно направился к бару. За пенным боеприпасом.

* * *

– Молодец, мужик! – Величев удовлетворенно крякнул и перехватил бинокль другой рукой. Хотя до переоборудованного в кафе теплохода было не больше ста метров, он предпочитал использовать оптику, чтобы видеть выражение лица «камикадзе».

После «выгрузки» пленника на набережной Химик, как и было условлено, заехал во двор в паре кварталов от кафе, где Серега вместе с «торпедами» пересел из БМВ в серебристый «ландкрузер». Припарковались у дома с кормовой части «Венеции» и развернули своеобразный наблюдательный пункт. Во второй машине – серой девятке – томилась пара человек на подстраховке. Сегодня Велик подтянул не только лучших своих людей – Химика и Гвоздя, но еще пару самых верных и исполнительных – Митяя и Самбиста. Да и проштрафившегося Чалдона прихватил. На всякий случай. Ведь если опять случится неудача, Туман кишки на яйца намотает… и «бригадиру», и его присным. Не делая исключений. А причиндалы жалко.

Однако ничего сорваться не должно, все продумано до мелочей. И согласовано с худосочным посланцем шефа. Чтобы подопечный, Стрельцов, помнится, у него фамилия, с крючка не сорвался и не выкинул какого-нибудь коленца, даже за те считанные минуты, пока меняют машину, за ним и следили из «девятки» Гвоздь с Самбистом. Начни мужик барагозить, в ментуру рваться, его мягко перехватят и напомнят о супруге и ее незавидной участи. И биноклем-то Велик прибарахлился лишь в целях страховочных, авось намерение взбрыкнуть, если оно появится, проступит на морде подопечного, и времени для его вразумления будет больше. Нет, рыбка с крючка не сорвется. Серега глаза подопечному велел завязывать не от склонности к театральным эффектам – пусть считает, что ему не дают запомнить приметы похитителей. Мужик он неглупый, сообразит, что если от опознания берегутся, значит, его не завалят, оставят живым, целым и невредимым, и лишних телодвижений делать не станет. Так его проще на коротком поводке держать. Старый психологический трюк, который Величев почерпнул из любимого источника – американских детективов. И здравый смысл поддерживает позицию америкосов – нельзя у человека последнюю надежду отнимать, в угол его загонять, будь он хоть трижды лох распоследний. Загнанная в угол крыса способна броситься на любого – даже в десятки раз более крупного и сильного – врага и перегрызть тому глотку. А мужик и на лоха-то не похож, из деловых, к тому же лось тот еще. Пусть лучше верит в то, что вернется домой, и в то, что с женой его ненаглядной все в ажуре будет. Слабое место – Митяй, он харю перед Стрельцовым засветил, но на то корешу даны соответствующие указания. И Митяй их выполнил, намекнув подопечному, что сам он не местный, а гастролер залетный и вскорости из города смотается. Это еще один, как говорят те же янки, психологический нюанс. Чем их больше, тем вера крепче, и пойдет бычок на заклание покорно и спокойно. И тумановский прихвостень «просто Саша» Гареев профилактическую меру одобрил.