Текст книги "Учение древних ариев"

Зороастризм без Заратуштры – феномен Ахеменидов

Кир – выдающийся основатель Мидо-Персидской монархии, покоритель трех могущественнейших народов древности: мидян, лидийцев и вавилонян, оставил столь значительный след в истории, что упоминания о нем остались не только в сочинениях греческих историков, но даже в Священном Писании христиан и иудеев. Последние восприняли персидского царя как обещанного им пророком Исайей мессию, поскольку Кир в 538 году до нашей эры освободил евреев из семидесятилетнего вавилонского плена, позволил им вернуться в Иудею и даже субсидировал восстановление Иерусалимского храма. Впервые Кир упоминается в Священном Писании, как предмет пророчества, произнесенного пророком Исайей, еще за полтора века до его рождения (Исайи XLIV, 28): «Господь говорит о Кире: пастырь Мой, и он исполнит всю волю Мою, и скажет Иерусалиму: ты будешь построен! И храму: ты будешь основан!» В повествовании Иосифа Флавия говорится, что, когда Кир прочитал пророчество Исайи относительно собственной персоны, предсказанное пророком еще за 140 лет до разрушения храма, «он удивлялся Божественному могуществу и всеведению, им овладело сильное желание осуществить на самом деле предсказание».

В «I книге Ездры» (I, 2) сказано: «Так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь Бог небесный, и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее». По характеру указа Кира, записанного Ездрой, служившего царским писцом в канцелярии Артаксеркса I, можно судить о том, что основатель Персидской империи отождествлял бога иудеев с персидским небесным богом. Здесь следует отметить, что в основанной Киром огромной державе монотеизм всячески поощрялся, и всеобщий наивысший бог всегда отождествлялся с персидским небесным богом. Таким образом, не только персидский Ахурамазда, но и иудейский Яхве, а также вавилонский Мардук стали небесными покровителями царской власти Кира. Ради достижения политических целей и обеспечения мира в государстве основатель Персидской империи Кир Великий шел на так называемый монотеистический синкретизм. Основной доктриной религиозной политики Кира была свобода вероисповедания разными подвластными ему народами собственных религиозных культов, при условии того, что они не ставили под сомнение авторитет Великого Царя и Наивысшего Бога.

Когда Кир завоевал Вавилон, он, чтобы стать законным царем этого богатейшего города, взял руку статуи Мардука (верховного божества вавилонян) и получил благословение его жрецов. Надпись на глиняном цилиндре, принадлежащем Киру, гласит: «Когда я вошел мирно в Вавилон и посреди ликования и веселья утвердил свою резиденцию в царском дворце, Мардук, великий господин, расположил великодушное сердце вавилонян ко мне, и я ежедневно принимаю участие в богослужениях Ему». Подобное заявление из уст зороастрийца звучит, как минимум, странно, но не следует считать Кира ортодоксом, ведь он был в первую очередь политиком. Дарий также оставил вавилонскую религию в покое. Но когда Вавилон восстал против персидского владычества в царствование Ксеркса, персидский царь забыл о веротерпимости своих предшественников, убил верховного жреца Мардука и конфисковал сокровища храма вместе с золотой статуей бога, держась за руку которой Кир некогда просил благословения небес на царствование в Вавилоне. В надписи Ксеркса содержится отрывок, который, по мнению Нюберга, отражает события в храме Мардука: «В пределах этой страны было место, где сначала совершались богослужения дэвам. Исполняя волю Ахура-Мазды, я разорил гнездо дэвов и приказал: не совершайте дэвам богослужения. Где первоначально служили дэвам, там я поклонялся Ахура-Мазде и святой Арте». Вот это уже слова истинного зороастрийца, но не будь вавилонского восстания, неизвестно, сколь ревностным поклонником Ахура-Мазды оказался бы Ксеркс.

В своих надписях Ксеркс представляется убежденным зороастрийцем, он многократно упоминает имя Ахура-Мазды: «Великий Бог Ахура-Мазда, что сотворил эту землю, что сотворил человека, что сотворил мир для человека, что сделал Ксеркса царем, одного царя над многими, одного владыку над многими. То, что я сделал, все сделал благодаря покровительству Ахура-Мазды, Ахура-Мазда помогал мне, пока я не завершил начатое».

Надписи Ксеркса, основной смысл которых сводится к следующей: «Ахура-Мазда и другие боги покровительствуют мне и моей империи и тому, что я создал» вполне соответствуют духу надписей его отца Дария. Внучатый племянник Кира, пришедший к власти в результате дворцового переворота, в своих надписях всячески подчеркивает свое происхождение из рода Ахеменидов, словно пытаясь убедить в этом сомневающихся, при этом делает акцент на помощь высших сил в лице Ахура-Мазды. «Ахура-Мазда оказал мне помощь и другие боги, которые есть… То, что я сделал, я сделал в согласии с волей Ахура-Мазды в один и тот же год».

Упоминание Ахура-Мазды в надписях персидских царей, исповедовавших зороастризм, вполне объяснимо. Но есть одно странное обстоятельство, обращающее на себя внимание многих исследователей истории религии. Ни один из персидских скипетродержцев не упомянул в своих надписях имя основателя религии пророка Заратуштры. Упоминались помимо Ахура-Мазды и иные божества дозороастрийского пантеона иранцев: «пусть Ахура-Мазда, Анахита и Митра защитят меня и мой дворец от всякого зла!» – писал Артаксеркс. Но и этот шахиншах ни словом не обмолвился о Заратуштре. В чем причина столь прохладного отношения царей династии Ахеменидов к личности основоположника религии? Почему рядом с именем верховного Бога Ахура-Мазды ни разу не стоит имя его пророка? Поиск ответа на этот вопрос ставит исследователей в тупик.

Некоторые апологеты христианства на основании отсутствия наскальных надписей Ахеменидов с упоминанием имени Заратуштры делают глубокомысленные выводы о вымышленности фигуры легендарного Заратуштры. Действительно, что может быть проще? Нет человека – нет проблемы.

Однако история не знает примеров возникновения серьезной религиозной доктрины без личного вклада пророка-основателя в рождение и развитие этого учения. Более того, Гаты (религиозные гимны) Заратуштры, датируемые современными лингвистами началом II тысячелетия до н. э., сами по себе возникнуть также не могли. Авторство их принадлежит одному человеку (в этом мнении сходятся все исследователи авестийского языка). Историческая личность, создавшая сие философско-религиозное произведение, вне всякого сомнения, помимо поэтического дара обладала глубоким философским умом, поскольку образный язык Гат оперирует такими понятиями, как «истина», «наилучший распорядок», «святое благочестие» и т. д. К Богу-создателю воплощенного и невоплощенного миров Заратуштра, автор Гат, обращается как к Владыке Мудрости (ахура – «господин», «владыка», мазда – «мудрость», «знание»). Исследователи считают Гаты Заратуштры первым в истории религии вдохновенным религиозно-философским произведением, проникнутым духом монотеизма. Посему нападки некоторых представителей иных вероисповеданий на личность пророка единого Господа можно считать абсолютно беспочвенными.

Ко времени основания Киром могучей Персидской империи зороастризму было уже более 1000 лет. И тем не менее ни один из Ахеменидов не счел необходимым упомянуть имя пророка в собственных наскальных надписях. Имя Заратуштры впервые начинает появляться в надписях первосвященника Кирдера и царей династии Сасанидов через пятьсот с лишним лет после падения империи Ахеменидов под ударами македонян и греков, движимых на восток неудержимым Александром. Цари же, ведущие свой род от Кира – основателя Персидской державы, словно никогда не слышали имени пророка религии, приверженцами которой они себя считали. Получается странная нестыковка – персы нигде не упоминают Заратуштру, при этом исповедуя его религию, в то время как греки (заклятые враги персов) о Заратуштре, главе магов, говорят в самых разных сочинениях. Греческому миру имя Заратуштры было известно в V веке до нашей эры (время расцвета империи Ахеменидов), и более того, Аристотель и Платон считали, что Заратуштра был величайшим звездочетом. Совсем неслучайно они назвали его Зороастром (это имя означает «сын звезд»).

Маг и звездочет – понятия столь родственные, что между ними многие ставят знак тождества, не зная, что маги – историческое мидийское племя, выполнявшее роль жреческого сословия в государстве Киаксара и его предшественников. Исповедуемая ими религия Зервана подразумевала изучение звезд и исчисление времени. В силу исторических обстоятельств эта религия оказалась предметом забвения во времена Персидской империи Ахеменидов, поскольку маги, ее носители, оказались в самом центре политической борьбы.

В истории Персидской империи есть мрачная страница геноцида мидийских магов, связанного с приходом на царский трон Дария, не являвшегося прямым потомком Кира Великого. Речь идет о государственном перевороте и узурпации власти харизматическим лидером, в результате чего история Персидского государства пошла в совершенно ином русле, нежели при веротерпимом Куруше – основателе империи Ахеменидов.

После смерти Кира Великого, подчинившего своей власти огромные территории, на трон взошел его сын Камбиз, присоединивший к Персии часть Малой Азии и Египет. По греческим источникам, Камбиз отличался крайне дурным нравом и даже убил своего младшего брата Бардию, возможного претендента на престол. Тайна смерти Бардии, которого греки называли Смердисом, породила волнения и недовольства, вылившиеся, в конечном итоге, в государственный переворот.

На время египетской военной кампании Камбиз оставил смотрителем царского дворца в Сузах мидянина Патизифа, зарекомендовавшего себя с хорошей стороны еще во время службы Киру Великому. Патизиф принадлежал к касте мидийских магов, которые со дня завоевания Мидии Киром мечтали о восстановлении независимости. По версии Геродота, Патизифу стало известно об убийстве младшего брата Камбиза Бардии, смерть которого хранилась в строгом секрете, и он решился воспользоваться этим обстоятельством для достижения своих планов. Патизиф якобы выдал своего брата Гаумату за царевича Смердиса-Бардию, а народ его якобы признал за такового. Более того, нового царя признали в Сузах, Вавилонии, Мидии и Лидии. Таким образом, на персидском троне в отсутствие Камбиза, по официальной версии «отца истории» Геродота, оказался Лжесмердис-Гаумата, опиравшийся на поддержку клана мидийских магов. Возвращаясь из Египта в Персию, Камбиз странным образом умирает, так же неожиданно и загадочно, как до него умирает его младший брат Бардия. И тут на сцене мировой истории появляется Дарий – спаситель империи, будущий царь и вообще всадник на белом коне.

По сообщению Геродота, будущий властитель огромной империи Дарий, сын Гистаспа, собрав вокруг себя верных людей, тайно завладел телом Камбиза и направился в Персию, в Пасаргады, где намеревался предать останки царя земле (заметим, что персы не предавали умерших земле и не кремировали усопших, дабы не осквернить благих стихий). Не совсем понятна мотивация поступка Дария, если не предположить его возможного отношения к кончине Камбиза и прямой заинтересованности в восшествии на освободившийся царский престол. Дарий происходил из рода Ахеменидов и приходился Камбизу троюродным братом. Судя по амбициозным надписям царя-реформатора, гласящим: «Я – Дарий, сын Гистаспа, Ахеменид!», этот шахиншах всячески старался убедить потомков в правомочности своего восшествия на царский престол.

Появившись в Сузах во главе группы заговорщиков, Дарий, являясь несомненным харизматическим лидером, осуществил дворцовый переворот, в результате которого мидийские маги, якобы узурпировавшие власть, были казнены. Не будем строить далеко идущих догадок, но все-таки странным остается тот факт, что маг Гаумата был признан Сузами, Вавилоном, Мидией и другими сатрапиями, а против правления Дария восстала практически вся страна. Не углубляясь в детали политической истории Ахеменидского Ирана, обратим лишь внимание на то, какие последствия для религиозной жизни страны имел государственный переворот Дария. Геродот пишет об этом событии: «Истребив магов и отрубив им головы, они оставили раненых там, где они были… Другие пятеро схватили головы магов и побежали с криками и шумом, призывая всех персов на помощь, рассказывая о том, что они совершили, и показывая головы; при этом они убивали каждого мага, кого они встречали на своем пути. Персы, когда они услышали о том, что сделано, и как маги обманули их, посчитали правильным последовать этому примеру, извлекли свои кинжалы и стали убивать всех магов, каких смогли найти; и если бы не наступила ночь, то они не оставили бы в живых ни одного мага. Этот день почитается всеми персами как величайший священный день, в который они отмечают великий праздник, называемый «Избиение магов». Во время праздника ни один маг не может пройти свободно, но в этот день они остаются в своих домах».

В том, что избиение магов имело место, сомневаться не приходится, ведь надписи самого Дария на Бехистунской скале, повествующие о жестоком подавлении мятежей более чем в двадцати провинциях Ирана, свидетельствуют о его решительности и готовности ради достижения цели идти на крайние меры. Мидийские маги, попавшие в число врагов Дария, стали первыми жертвами честолюбивого шаха. Но в чем было прегрешение магов перед новым властителем империи? – они мешали Дарию строить новое государство, поскольку в силу собственной образованности (а маги были жреческим сословием) занимали ключевые посты при дворе персидского царя и вообще имели колоссальное влияние в обществе. В смутное время мидийцы действительно имели возможность осуществить попытку реставрации былого владычества Мидии над Персией, но сообщения «отца истории» о том, как они пытались это сделать, представляются крайне неправдоподобными.

Геродот, излагающий официальную версию истории, писал, что народ за 4 месяца правления мага Гауматы так ни разу и не увидел «подставного правителя», поскольку маг, внешне отличающийся от Бардии, за которого он себя выдавал, прятался от внешнего мира во дворце и даже не общался со знатью. Подобные утверждения кажутся абсурдными, поскольку не имеет смысла приходить к власти, чтобы потом прятаться от подданных.

То обстоятельство, что Дарий после государственного переворота продемонстрировал людям отрубленную голову мага, которого они никогда не видели на престоле и в царской короне, со словами: «Вот это и есть Гаумата, тайком захвативший трон Ирана» – еще не делает мага и его мидийских соплеменников виновными. Такими аргументами, как отрубленные головы мнимых злоумышленников, можно убедить кого угодно, тем более что на мидийских магов было очень удобно переложить ответственность за дворцовый переворот и обвинить их в узурпации власти, поскольку угнетенные мидийцы со времен Кира испытывали желание вернуть себе главенствующий политический статус. Сейчас никто не сможет сказать с полной определенностью, сколько процентов правды в изложении Геродота, опиравшегося на официальную версию персидских властей. Но логика подсказывает, что именно на мидийцев должен был обрушиться гнев Дария (причем как в случае их вины, так и в случае ее полного отсутствия). Мидия представляла слишком серьезного конкурента молодой Персии и потому непременно должна была претерпеть серьезный удар.

Мидийская культура и государственность были значительно старше персидских притязаний на исключительное положение в Передней Азии, а самих персов с полным основанием можно считать духовными наследниками побежденного ими Мидийского царства. В созданной Киром Великим огромной стране распространился в качестве официальной религии зороастризм, носителями которого в VI веке до нашей эры были мидийские маги. Религия, культура, архитектура и художественный канон Мидии – все было унаследовано персами от старших северных братьев. Пассионарного заряда персидского этноса хватило на то, чтобы распространить собственное влияние, а заодно и мидийскую культуру на все покоренные народы от Индии до Ионии. Поддержание единого религиозного культа Верховного Бога, столь необходимого компонента устойчивой системы государственного управления огромной империей, требовало института высокоорганизованного жречества. На создание собственных религиозных традиций персам понадобилось бы не одно столетие, посему они целиком взяли на вооружение культ, ритуал и организацию мидийского жречества.

Именно так обстояли дела до 522 года до нашей эры, отмеченного государственным переворотом Дария, который нанес серьезнейший удар как по мидийскому жречеству, так и по самой религии Заратуштры. Мессина в книге «Der Ursprung der Magier» высказывает мнение, что маги были приверженцами Заратуштры, а Дарий был противником религии Заратуштры. Ван дер Варден не согласен с этим мнением, считая Дария зороастрийцем на том основании, что тот во всех своих надписях упоминает Ахура-Мазду. Но он же признает, что Дария зороастрийцем в полном смысле назвать нельзя, поскольку в надписях он ни разу не упоминает Воху Мана и других Амеша-Спента. На самом же деле Дарий мог считать своим небесным покровителем Ахура-Мазду, не являясь приверженцем религии Заратуштры, поскольку племена ираноариев поклонялись Мазде, Митре и Анахите задолго до проповеднической миссии Заратуштры.

Если принять эту гипотезу, то становится понятным факт отсутствия имени Заратуштры, главы магов, в царских надписях Ахеменидов. Маг и звездочет Заратуштра был зерванитом – вот в чем секрет молчания персидских царей относительно этой исторической фигуры. Политические соображения и в этом случае взяли верх над религиозными воззрениями. На имя основателя зороастризма было наложено табу, поскольку он принадлежал к племени мидийских магов, оказавшихся в политической оппозиции к власть имущим персам.

Императорский персидский культ требовал единого Бога – творца Вселенной. Этому условию идеально удовлетворял образ демиурга Ахура-Мазды, ведущего непримиримую борьбу с его извечным противником Ангра-Манью. Сложные философские конструкции мидийских магов, на вершине которых оказывался абстрактный абсолют Зерван Акарана, не устраивали воинственных, «пассионарно заряженных» персов.

Ван-дер-Варден писал: «В течение Сасанидского периода имела место постоянная борьба между зерванизмом и ортодоксальным зороастризмом. Иногда Зерван почитался как самый могущественный бог, иногда зерванисты преследовались, а в другие моменты достигался компромисс. Я полагаю, что эта борьба началась еще во время Дария или даже раньше и что маги были зерванистами». Периодически между персами и мидийцами наступало перемирие, во всяком случае Ксеркс, сын Дария, обращался к ним за советом в толковании затмения перед походом на Грецию. Отныне они уже не подвергались преследованию, поскольку в империи Дария, усмирившего провинции и поставившего везде своих сатрапов, уже не могло быть места политическим и религиозным группировкам, противостоящим существующей державной власти. Маги обрели официальный статус в рамках государственного персидского культа. Как справедливо замечает Мессина в своем труде «Der Ursprung der Magier»: «Маги стремились доказать, что являются и всегда были хорошими зороастрийцами».

Главное божество религии Заратуштры

Иранские племена поклонялись Мазде как верховному божеству более тысячи лет, прежде чем возникло государственное образование Ахеменидов, которые провозгласили Ахурамазду единственным Богом.

Ахура-Мазда – верховное божество иранского пантеона, имя которого можно перевести как «Высшая Мудрость» или «Господь Премудрый». Считается, что первоначально имя Ахура-Мазда использовалось в качестве замены тайного запрещенного имени божества, на произнесение которого было наложено строгое табу. В Гатах Заратуштры в большинстве случаев оба элемента имени употребляются раздельно (Мазда – 116 раз, Ахура – 64 раза и Мазда Ахура – 28 раз). В зависимости от того, какое качество Господа хотел подчеркнуть Заратуштра, он именовал его то как «Ахура» («Господин», «Владыка», «Всемогущий»), то как «Мазда» («Премудрый», «Всеведущий»). Через полторы тысячи лет после проповеди Зороастра во времена Ахеменидов на надписях Дария и Ксеркса имя верховного бога писалось слитно Auramazda. В научном мире долго шли споры о том, как понимать слово Mazda – как прилагательное-эпитет к Ахура (т. е. «Мудрый Господин», «Мудрый Ахура») или как просто существительное, являющееся собственным именем божества (Ахура Мазда – «Господин Мудрости»). Последние исследования Ф.Б. Дж. Кейпера показали, что слово Mazda нужно понимать не как «мудрость» – абстрактное существительное женского рода, а как архаичное прилагательное «мудрый», восходящее к форме mazdaH-s. Но, как уже говорилось, ни Ахура, ни Мазда не были собственными именами верховного бога иранцев, а являлись лишь нетабуированными вариантами его обозначения. Бога-Творца в религиозном календаре иранцы называли весьма описательно – Датуш («Создатель»), а зачастую даже употребляли эпитет «безымянный», подразумевая тем самым, что Господь Бог не может быть определен никакими понятиями, поскольку он неизмеримо выше человеческого понимания.

Скорее всего изначально эпитет «мудрый» выделял верховное божество среди прочих ахуров – благих божеств иранского пантеона, боровшихся за упорядочение космоса против сил хаоса и тьмы. Представления об ахурах восходят к эпохе индоиранской общности. Авестийское Ahura («Владыка», «Господин») имеет точное соответствие в Ведах, где Asura («Обладающий жизненной силой») применяется к целому ряду небожителей. Ведические асуры и асы германо-скандинавской мифологии родственны иранским ахурам, которые в архаической индоиранской мифологии считались старшими из двух враждующих поколений богов. В иранской мифологии окончательная военная победа ахуров над дэвами относится к апокалиптическим временам, в ведической же – победа дэвов над асурами считается фактом свершившимся, причем победа эта одержана с помощью хитрости, коварства, лжи и магических заклинаний. В индийской мифологической традиции архаические арийские божества претерпели инверсию – ранее благие асуры лишились былой мощи и могущества, а злокозненные дэвы стали почитаться как благие и всемогущие божества. Преобразования функций и характеристик ахуров-асуров в индоиранских преданиях были обусловлены размежеванием (как идеологическим, так и этническим) между обособлявшимися на рубеже III–II тысячелетия до нашей эры иранскими и индийскими ариями.

В архаические времена класс ахуров в иранской мифологии был достаточно большим, но ко времени оформления Авесты к ахурам помимо Мазды относили лишь Митру и Апам-Напата. «Мудрый Господь» стал верховным божеством иранского пантеона, а в проповеди Заратуштры он был провозглашен единственным Творцом неба и земли. Интересен тот факт, что «Авеста» в отличие от большинства родственных иранской мифологии индоевропейских мифологических традиций изображала верховного бога не воинственным громовержцем, а вдохновенным жрецом, подчеркивая духовность его сущности. Ахура-Мазда творит миры усилием мысли и не требует себе никакого поклонения, кроме духовного. Возлияние из сока хаомы, смешанного с молоком, – единственная форма жертвоприношения Ахурамазде, допускаемая священными текстами зороастрийцев («Ясна» 29, 6–7). В честь верховного божества поклонники Мазды совершают молитву перед священным огнем, который считается видимым его проявлением, а в «Ясне семи глав» буквально назван «телом» Ахура-Мазды.

Само имя Ахурамазды говорит о том, что мудрость – основная особенность главного иранского божества, что позволяет судить о значимости рациональной и интеллектуальной составляющей для мифопоэтической религиозной традиции Авесты. Возможно, именно Заратуштра усилил акцент на эпитете «мудрый». В древности мудрость понималась как небесный дар, обладание которым позволяет достичь успеха, процветания, во всех сферах человеческой жизни. В.Н. Топоров писал: «С помощью мудрости совершается соединение противопоставленных друг другу крайностей – телесного, материального низа и духовного, мыслительного верха – материальное, отрицательное грешное преобразуется в духовное, положительное, моральное. Иранский главный бог в своей истории как раз и обнаруживает черты связи верха и низа и может быть представлен как божество, осуществляющее функцию перехода». Действительно, зороастризм как ни одна другая религия ориентирован на объединение небесного и земного. Пророк Заратуштра, провозвестивший Мудрого Господа единым богом-творцом воплощенного и идеального миров, утверждал на земле закон Ахура-Мазды, состоящий в единении неба, земли и человека. И верхний и нижний мир, согласно учению Заратуштры, являются благими творениями Господа, а посему человек, презирающий земные блага, равно как и забывающий о духовных ценностях, никогда не сможет обрести мудрость и прийти к Богу. Только в одухотворении косной материи, объединении небесного и земного состоит эволюционный путь каждого мыслящего, стремящегося обрести мудрость (мазду) индивида.

Обозначение главного персидского божества на ахеменидских клинописных текстах как Auromazda породило более поздние формы типа пехлевийского Ohrmizd, Ohrmazd, согдийско-манихейского xwrmzt, xormazda, хорезмийского Remazd, сакского urmaysde, а также многочисленные заимствования в другие языки: тувинский Курбусту, монгольский Хормуста, бурятский Тюрмас. Этимология пехлевийской вариации имени верховного бога «Хормазд» восходит к общему индоевропейскому корню «Хор», от которого также происходят имена солярных божеств – персидское «Хоршед», славянское «Хорс», египетское «Хор». Имя египетского бога солнца Хора происходит от корня hr, что означает «высота», «небо». Многие египетские божества именовались Горами-Хорами или же имели корень «хор» в составе своего имени, что может быть свидетельством того, что изначально слово «Хор» было синонимом понятий «всевышний», «божественный», «неземной».

Среди прочих имен Ахурамазды одним из наиболее употребительных было имя Йездан. Различные проявления Господа Йездана назывались в авестийской традиции Изедами. Изед или Язата в зороастрийской теологии – это, в сущности, ангел. В переводе с авестийского языка «Язата» означает «Достойный поклонения». Достойным поклонения зороастрийцы считали все, что было создано Творцом Хормаздом в материальном и нематериальном мирах.

Ахура-Мазда – творец, Ахриман – разрушитель. Эти два духа предвечны, они непримиримы и ведут постоянную борьбу между собой. Ахура-Мазда творит Изедов, Ангра-Манью порождает демонов. Эта борьба неминуемо закончится полным торжеством добра и света, которые воплощает собой Хормазд, но для победы в этой космической битве нужна полная мобилизация всех творческих сил обоих миров. Хормазду также нужны для победы ангелы и люди (которые тоже являются участниками космической битвы), как главнокомандующему нужны военачальники и простые солдаты.

Благой Йездан вдохнул жизнь в семь божественных сущностей Амеша-Спента, которые, по сути, являются различными ипостасями самого Творца. «Амеша-Спента» переводится с языка Авесты как «Святые Бессмертные». Эти небожители представляют собой безличностные моральные качества, к приобретению которых должен был стремиться каждый праведный зороастриец. Обладание шестью такими качествами как: правдивость (Аша-Вахишта), благие намерения (Воху-Ман), святое благочестие (Спента-Армаити), милосердная власть (Хшатра-Варью), здоровье (Хаурват) и жизненность (Амертат), вело к обретению Святого Духа (Спента-Манью) – седьмого и главного критерия, отличающего истинного носителя Фарна, символизирующего близость к Создателю, от всех прочих людей, погрязших в грехах и пороках. Спента-Манью – воплощение самого Хормазда в числе семи Амеша-Спента. Именно в ипостаси Спента-Манью – Святого Духа Ахура-Мазда противостоит Злому Духу Ангра-Манью.

Культ Амеша-Спента имеет древнее индоиранское происхождение, о чем свидетельствует наличие лингвистических соответствий в индийских Ведах, но сверхзначимость Амеша-Спента выдвигается на первый план именно в гатах Заратуштры. Согласно зороастрийской космогонии, изложенной в пехлевийском тексте «Бундахишн» («Творение основ»), Ахура-Мазда создал последовательно семь благих творений – огонь, воздух, воду, землю, растения, животных и человека. Амеша-Спента выполняют функции покровителей этих стихий – Аша-Вахишта покровительствует огню, Хшатра-Варью – небу, Хаурват – воде, Спента-Армаити – земле, Амертат – растениям, Воху-Ман – животным, а Спента-Манью – человеку, который является высшим из всех созданий Хормазда.

Основным постулатом зороастризма является утверждение о том, что в мире происходит постоянная борьба двух полярно противоположных начал, воплощающих добро и свет, с одной стороны, и тьму, исполненную зла, с другой. Два этих начала возникли из пустоты когда-то на заре Мироздания. Светлое начало воплощает собой Святой Дух Спента-Манью (он же – демиург Ахура-Мазда, т. е. «Господь Премудрый»). Темное начало олицетворяет Злой Дух Ангра-Манью, который добивается неограниченной власти над миром, и чьим единственным желанием является разрушение всего, что было сотворено Создателем. Авеста умалчивает о происхождении Ахурамазды, но вместе с тем говорит о существовании его двойника-антагониста Ангра-Манью (Ахримана в поздней пехлевийской традиции).

Зерваниты считали первопричиной всего сущего вечность Зервана Акарана, породившего Ахурамазду и Ахримана. Согласно версии зерванитов, Ахура-Мазда и Ангра-Манью были братьями-близнецами, воплощавшими собой два полярно противоположных принципа – созидания и разрушения. «Близнечную» часть зерванитского мифа следует признать самой древней, поскольку представления о двух близнецах-антагонистах мы встречаем в мифах различных народов на самых ранних этапах формирования общества.

Древние мифы, в том числе и зерванитский миф о борьбе братьев-близнецов, являются мифопоэтическим выражением архетипов бессознательной стороны человеческой психики. В первобытные времена рождение близнецов вызывало у людей суеверный страх. Их появление на свет связывалось с некой нечеловеческой силой. Практически во всех мифологических традициях мы встречаем мифы о близнецах, которые претерпевали некоторые изменения по мере «взросления» самого человеческого общества. Как бы мы сейчас ни интерпретировали различные варианты близнечного мифа, современному человеку все равно не удастся ощутить всего того многообразия чувств, переполнявших душу древнего человека при виде того, как рождаются, растут и развиваются близнецы, похожие друг на друга как две капли воды.