Текст книги "Основы философии"

2.4. Взаимосвязь идей

2.4.1. Философия и музы

Если философия – не наука, а философствование представляет собой глубинное личностное творчество, то не следует ли философию сравнить с искусством? К такой мысли подталкивает тот факт, что некоторые философские сочинения изложены художественным языком. Это можно сказать, например, о философской поэме древнеримского философа Тита Лукреция Кара (ок. 99–55 до н. э.) «О природе вещей», который рассуждал:

 
Из ничего не творится ничто по божественной воле.
И оттого только страх всех смертных объемлет, что много
Видят явлений они на земле и на небе нередко,
Коих причины никак усмотреть и понять не умеют,
И полагают, что все это божьим веленьем творится.
 

Гераклит также писал образным афористичным языком. Неоспоримыми художественными достоинствами обладают сочинения многих великих философов. Но и выдающиеся поэты, писатели тоже оказывались мудрецами. Скажем, «Божественная комедия» Данте Алигьери (1265–1321) – прекрасное поэтическое творение. В ней зашифрован глубинный философский смысл, отражающий не только средневековый образ мышления. То же можно сказать и о поэтических произведениях Гёте.

Размышляя о том, откуда философская антропология может брать необходимый ей материал, Иммануил Кант (1724–1804) пришел к выводу – из всемирной истории, биографий, пьес, романов. Он писал: «… хотя пьесы и романы основаны, по существу, не на опыте и истине, а на вымысле, и здесь разрешено, подобно тому, как это происходит в сновидениях, преувеличивать черты характеров и ситуации, в которых оказываются люди, следовательно, эти вспомогательные средства как будто не дают никаких сведений о человеке, тем не менее характеры взяты по своим основным чертам из наблюдения за действительным поведением людей. И хотя они по своей степени преувеличены, по качеству они все-таки соответствуют человеческой природе»[42]42
  Кант И. Собр. соч. В 8 т. Т. 7. М., 1994. С. 140–141.


[Закрыть].

Близость философии и искусства несомненна. Некоторые мыслители вообще считали, что философия предельно близка искусству. Шопенгауэр, к примеру, высшим из искусств признавал музыку, поскольку она имеет своей целью не воспроизведение идей, а непосредственное отражение самой «мировой воли». Это может показаться странным. Ведь в музыке есть жизненное содержание. Но немецкий философ считал, что «мировое начало» (в его философии – начало мира, его вечный импульс) не нуждается в благословении разума.

«Композитор раскрывает сокровеннейшее существо мира, – подчеркивал Шопенгауэр, – и высказывает глубочайшую мудрость на языке, которого его разум не понимает; как магнетическая ясновидящая дает разгадки вещей, о которых она наяву не имеет понятия»[43]43
  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Собр. соч. Т. 1. М., 1882. С. 318.


[Закрыть]. И далее: «Всюду музыка выражает только квинтэссенцию жизни и ее событий, никак не их самих… именно эта исключительно ей свойственная общность, при точнейшей определенности, сообщает ей то высокое достоинство, которым она владеет как панацея от всех наших страданий. Если таким образом музыка слишком старается приладиться к словам и событиям, то она силится говорить языком, который не есть ее собственный»[44]44
  Там же.


[Закрыть].

Шопенгауэр называл мир воплощенной музыкой. Смысл же философии он видел отнюдь не в развертывании мышления как движения отвлеченных понятий. Напротив, немецкий философ полагал: кто дает верное и полное определение музыки, тот правильно выразит и сущность философии. Философия и искусство представляют собой субъективное личностное творчество, этим они близки друг другу. Однако различие все-таки очевидно. Философия мыслит в идеях и понятиях, искусство реализуется в образах.

Наше мышление станет намного продуктивнее, если, рассматривая приключения идей, мы будем четко осознавать, каков жанр того или иного утверждения. Иначе говоря, следует различать философское умозрение, научную идею, религиозное откровение, мистическую интуицию, художественное вдохновение. В этих разграничениях – одно из достижений современной мысли. Читая книгу, следует думать о том, в каком жанре представлены идеи, рожденные автором. Не переступайте пределы этих жанров. Не переносите законы одного жанра на другой. Особенно осторожно судите о философии. Ведь она, как уже говорилось, является уникальным, специфическим способом освоения жизни.

2.4.2. Перекличка идей

Означает ли специфика, уникальность каждой области духа их автономное существование, пребывание в своем отдельном мирке? Нет, не означает. Более того, миры перекликаются, аукаются. Наука подсказывает философии новые мыслительные ходы. Философия рождает такие парадоксы, которые ведут к научным открытиям. Религия привлекает философию метафизической глубиной. Мистика прокладывает путь к интуиции и прозрению. Искусство помогает философии постигать тайны собственного вдохновения.

В истории постоянно происходит перекличка идей. Вспомним идею философа Федорова о воскрешении людей. Его оппоненты, как мы уже говорили, отмечали ненаучность такого предложения: нельзя поднять мертвого из гроба, невозможно облечь кости плотью. Но это с точки зрения земных представлений. А вот религия утверждает, что такое не только реально, а обязательно произойдет перед Божьим судом. Правда, благодаря божественной воле и могуществу.

Наука тоже значительно расширяет наши представления на эту тему. Современные теоретические изыскания свидетельствуют о том, что в ядре клетки в концентрированном виде сосредоточена вся информация о живом организме. По тончайшей структуре клеточного ядра, взятого, допустим, из мумии, можно воспроизвести, к примеру, древнеегипетского фараона Тутанхамона. Теперь многие ученые считают, что воскрешение человека предполагает не восстановление истлевшего тела, а воссоздание его из сохранившейся клетки, которая является хранителем ценнейшей информации о человеке как уникуме. Выходит, философская идея Федорова при всей своей абстрактности в принципе может оказаться реализуемой.

А если мы откажемся от нашего научного скепсиса и внимательно прочитаем книги Федорова, то увидим, что он предполагал наличие информации о предках во всем околоземном пространстве. Отсюда недалеко и до так называемого информационного поля, помнящего буквально все. И воскрешение, оказывается, должно быть не в наших телах, а в эфирных, и не на Земле, а во всем бесконечном космосе, где эти преображенные существа, способные к автофагии – потреблению чистой энергии, будут существовать вечно, обретая бесконечную мудрость и совершенство. Нет, не так-то прост наш «наивный» мудрец. И сколько прозрений! Почему же это оказалось возможным?

Человек продвигается к целостному пониманию мира благодаря различным способам постижения универсума. Эти способы дополняют друг друга, сохраняя свою особость. Связь между наукой и философией, религией и искусством, мистикой и философией проявляется не одномоментно. Однако насколько сильны здесь позиции самой философии? Располагает ли она собственными открытиями, которые имеют эпохальное значение? Может быть, ее идеи не столь блестящи и внушительны, как в науке, а всякого рода предвосхищения и интуиции иллюзорны?

2.4.3. О чем догадались философы?

Не будь философии, человечество не располагало бы многими открытиями. Скажем, философы первыми догадались, что материя состоит из мельчайших частиц, которые древнегреческий философ Демокрит (ок. 460 – ок. 370 до н. э.) назвал атомами. С этого озарения началось активное познание всего сущего. Платон в «Государстве» сравнил человеческое существование с пребыванием в пещере. Он поставил вопрос (мы еще вернемся к нему): можно ли считать реальным тот мир, в котором мы живем? Это направило человеческий ум на постижение тайн разума.

Уже говорилось, что именно философы пришли к убеждению, что биологическая природа человека несовершенна. Казалось бы, это могли показать биологи, но они не пришли к данной мысли. Такое открытие привело к парадоксальному и глубокому постижению феномена человека. Фрейд, о котором мы уже упоминали, открыл бессознательное, т. е. такую сферу психики, которая функционирует без участия сознания. Не психологи, а именно философы первыми показали, что значительная часть психической жизни проходит без участия сознания.

Отметим, к слову, что философские открытия далеко не всегда сразу раскрывают свою эвристическую (познавательную) силу. Прежде всего они воздействуют на мировоззренческие установки. Вот почему требуется время, чтобы осознать дальнодействие тех или иных метафизических истин. Сегодня многие давние философские прозрения неожиданно получают подтверждение в науке. Это естественно, ибо идеи живут не автономно, они взаимодействуют и через многие столетия.

Познание мира не гарантирует от тяжелых, даже катастрофических последствий небрежного или неверного использования обретенного знания. Можно, скажем, построить Чернобыльскую атомную станцию, но при этом неожиданно взорвется реактор. Наука, конечно, – фундамент современной цивилизации. Однако в ХХ в. окончательно пришли к убеждению, что наука – не только благо. Можно открыть атомную энергию и сделать всеуничтожающую бомбу. Можно повернуть реки вспять и нарушить экологический баланс. Можно «скрещивать» гены и неожиданно потерять контроль над наследственностью, получить мутантов.

В отличие от науки философия вырабатывает более универсальный взгляд на мир. Она накопила огромный интеллектуальный опыт. Остановить человеческую мысль, разумеется, нельзя. Но можно предостеречь науку от вторжения в те сферы природного и человеческого бытия, которые еще недостаточно известны и поэтому требуют сугубой осторожности при изучении. С точки зрения философии было бы неразумным разрушить ген – носитель информации о смерти. Философы, которые много столетий обсуждали проблемы жизни и небытия, подсказывают нам, что тайна бессмертия вряд ли открывается столь просто. Все сказанное, однако, не означает, будто именно философия наделена контрольными функциями над наукой. Она не запрещает, а подсказывает, вразумляет, предостерегает.

В ХХ в. философы сделали множество открытий, которые, без условно, отразятся на судьбе человечества. Это касается не только различных сфер философии – теории познания или логики, философской антропологии или эстетики, этики или истории философии. Именно в нашем столетии философы проникли в глубины сознания и научились распознавать многие протекающие в нем процессы, осознали неисчерпаемость потенциала человеческой психики. Они буквально вчувствовались в безбрежный опыт человеческого бытия, выразив его в формах трепетного и тревожного человеческого самосознания. Человек оказался осмысленным по-новому, чему содействовали философская антропология, психоанализ. Наука, история, культура, человек подверглись неожиданному и глубинному постижению.

Основные понятия

Диалектика – метод философского мышления, заключающийся в том, что в ходе размышлений преодолеваются противоречия между различными мыслями, идеями и т. д.

Духовный опыт – опыт, который оберегает человеческий дух, душа.

Знание – итог человеческого познания, постижения тайн мира.

Концепция – система взглядов, представлений.

Мировоззрение – связное, целостное, общее воззрение на мир, историю, человека.

Человек – особый род существующего, высшая ступень живых организмов на Земле, творец культуры и исторического развития.

Вопросы и задания

1. Попытайтесь, воспользовавшись материалом главы, ответить на вопрос: нужно ли людям связное, целостное воззрение на мир? Если да, то зачем человеку мировоззрение? Каков в связи с этим статус философии?

2. Существует ли общая логика философского процесса? Если существует, то в чем она обнаруживается? Не накапливают ли люди со временем больше заблуждений, нежели истин?

3. Вспомните, о каких вариантах истолкования философии говорилось в тексте главы.

4. Чем отличается, по Платону, обыкновенный человек от философа? Почему философ все подвергает сомнению? Какие советы способен дать философ?

5. Расскажите, как философия связана с конкретными науками. Приведите пример того, как философ использует данные точных наук для своей рефлексии (размышления). Какие факты свидетельствуют о том, что философ строит свою концепцию, далеко не всегда считаясь с конкретным научным знанием своей эпохи?

6. Ответьте на вопрос: пользуется ли философия признанием в современном мире?

Доводы «за»: философия существует как самостоятельная гуманитарная дисциплина, ее изучают в колледжах, гимназиях, вузах, люди уважают мудрость, многие философские положения пользуются всеобщим признанием.

Доводы «против»: многие ученые, работающие в области физики, химии, биологии, полагают, что они сами по себе философы. Иначе говоря, они пытаются обойтись без философии. Иногда говорят, что в эпоху информатики надо развивать не философию, а информационные связи. Толкуют о том, что философия не дает окончательных ответов, а это плохо.

7. Объясните, почему некоторые научные исследования опасны? Можно ли остановить человеческую мысль? Почему нельзя выжечь ген – хранитель информации о смерти?

Глава 3. Основной вопрос философии

Основной вопрос философии как проблема. Бытие как философская категория. Материя как философское понятие, изменение представлений о ней. Воля как первоначало мира в философии Шопенгауэра. Соотношение материи и сознания. Счастье как основной вопрос философии. Человек как главный вопрос философии.

Перед античными философами по сути дела открылись две реальности: многообразный мир природы и сфера всепроникающего разума. Философ обращался к действительности, размышляя над предметами, вещами, продуктами человеческого труда, над безбрежным космосом. Но этим не исчерпывалась любознательность философа. Он ощущал в себе огромный материк сознания, который также казался достойным внимания. Уже становилось очевидным, что между этими двумя мирами есть какая-то поразительная, непостижимая связь. Но какая?

3.1. отношение мышления к бытию

3.1.1. Обманчивая реальность

Каким прекрасным кажется этот реальный зримый мир! Чувствуешь ласковое прикосновение морской волны. Разглядываешь цветок, пробившийся из земли к солнцу. Ощущаешь прохладу пещеры. Напрягая все силы, лезешь на высокую гору. Сколь многообразна и прекрасна природа! Но мир вокруг – это не только природное. Высятся небоскребы. Уходят в небо иглы телевизионных вышек. В океанские глубины Антарктиды отправляются исследовательские зонды. По околоземной орбите с колоссальной скоростью летят космические корабли. Это культурная среда, которую создал человек.

Закрываешь глаза, и все исчезает. Напрягаешь воображение, не размыкая век. Теперь названные мною реальности живут как бы во мне. Их можно представить: память подскажет их образы. Сознание как бы удваивает мир – он существует сам по себе и еще внутри человека. Интересно, если бы меня не было, как отразилось бы это на окружающей реальности? Известное дело, никак. Человек умирает. А река по-прежнему течет меж берегов. О чем-то таинственном шепчет крона дуба. Звезды ведут свой неслышный разговор…

И вдруг меня обжигает парадоксальная мысль: мир именно таков, каким я его вижу? Но кто, вообще говоря, гарантировал, что я могу правильно видеть реальность? Может быть, она совершенно иная? Не обладает ли мое сознание каким-нибудь дефектом? Можно ли, рассуждая философски, задаться таким вопросом: «Мир действительно таков, каким я его воспринимаю»?

В Древнем Тибете была сложена легенда об одном властителе, который обладал необычайным даром: он мог создавать тюльпаны, не выращивая их. Стоило ему захотеть, и окружающее пространство становилось невероятно прекрасным. Да что цветы! Властитель мог умножить себя в сотнях слуг, лошадей, купцов. Он легко преображался в фантастические шатры и караваны. Мысль для того и дана, чтобы творить миры. В миге сознания проходят миллиарды фантасмагорий – невероятных фантастических картин.

Однако мечтания редко когда совпадают с самой реальностью. Смысл легенды состоит как раз в обратном. Миры, которые нас окружают, предельно условны, это скорее всего грёзы внутри грёз. Созидательный дух испытывает блаженство оттого, что способен преобразить не только мир, но и самого себя, создать нечто вроде космической игры воображения. Вот одна действительность, а рядом с ней – другая. Хотите, тысячелепестковые лотосы расцветут перед вашим взором…

Неужели между тем тюльпаном, который растет в оранжерее, и тем, который мы сотворили в нашем сознании, нет никакой разницы? Можно ли видение воспринимать как нечто действительное? Да, отвечают нам древнеиндийские философы. В индийских упанишадах встречается имя богини Майи, которая олицетворяла собой царящий в мире обман. Слово «майя» означает искусство, с помощью которого совершаются чудеса, а иногда означает и сами эти чудеса.

3.1.2. Майя

Позже в философии индийского религиозного философа Шанкары (конец VIII–IX вв.) слово «майя» стало употребляться в значении «иллюзия». Существует высшая реальность – Единое, но оно является нашему воображению в обманчивых ликах. То, что вокруг нас, – призрачный мир. Майя – это обозначение перевертывающего, преобразующего принципа, который определяет существование мира. За той повседневностью, которую мы наблюдаем вокруг, кроется иная реальность. Вот она-то подлинна, а эта – призрачна.

Вы идете по лесу, объяснял Шанкара, и вдруг на тропинке видите змею. Вы, естественно, пугаетесь, тело покрывается «гусиной кожей», волосы встают дыбом, дыхание прерывается, мышцы стынут… Но вглядываетесь и видите: никакая это не змея, а всего лишь корень дерева. Змея – иллюзия, а ваши чувства, ощущения – нечто похожее на испуг от иллюзии. Вечный корень – Брахман, только он – реальность, а мир – майя.

Не слишком ли радикально такое предположение? Разве этот мир обманчив? Погружаясь в морскую волну, я знаю, что могу захлебнуться. Сунув руку в костер, конечно, могу обжечься. И это совсем не иллюзии. Может быть, древнеиндийские мудрецы перемудрили? Наверное. Но разве мир столь прозрачен и прост? Обычный человек может без оговорок принять то, что он видит, ощущает, за реальность. Иное дело философ. Давайте мысленно перевернем мир. Что, вообще говоря, получится?

Согласно Платону, мудрый человек – тот, который познает истину и обретает бессмертие. Так, по Платону, происходит потому, что душа человека припоминает свою божественную природу. Для того чтобы обрести знание, надо заниматься философией и наукой. Когда же она (душа), говорит Платон в «Федоне» устами Сократа, ведет исследование сама по себе, она направляется туда, где все чисто, вечно, бессмертно и неизменно, и так как она близка и сродни всему этому, то всегда оказывается вместе с ним, как только остается наедине с собою и не встречает препятствий. Здесь наступает конец ее блужданиям, и в непрерывном соприкосновении с постоянным и неизменным она и сама обнаруживает те же свойства.

Эту мысль Платон поясняет в «Государстве»: «В науках очищается и вновь оживает некое орудие души каждого человека, которое другие занятия губят и делают слепым, а между тем сохранить его в целостности более ценно, чем иметь тысячу глаз, – ведь только при его помощи можно увидеть истину».

Творцы эзотерических учений исходят из двух реальностей – обычной, оцениваемой как нечто преходящее и иллюзорное, и истинной, реальной. Когда Платон создавал свои философские беседы, он исходил из этих эзотерических представлений. Познание и размышление – путь, ведущий душу от мрака и безумия к свету и разуму, который философ понимал как благо и божество. Всякий раз, писал Платон, когда душа «устремляется туда, где сияют истина и бытие, она воспринимает их и познает, а это показывает ее разумность. Когда же она уклоняется в область смещения с мраком, возникновения и уничтожения, она тупеет, становится подверженной мнениям, меняет их и так и этак, и кажется, что она лишилась ума». Истинная наука, исследуя законы движения светил, приводит людей, согласно Платону, не к безбожию, а наоборот, к познанию божественного.

3.1.3. Образ пещеры у Платона

Платон, как видим, размышлял над теми же вопросами, что и древнеиндийские мудрецы. У него родился совсем иной образ, который оказался весьма важным для европейской философии. В сочинении «Государство» античный мудрец пишет примерно следующее. Представим себе, что человека бросили в пещеру. Он закован и повернут спиной к входу. Теперь подумаем, как он воспринимает мир. Того, что находится за пределами пещеры, человек не видит. (Разве у нас есть гарантии, что реальность представлена перед нами во всей своей универсальности? Может быть, мы наблюдаем только то, что нам открыто?)

Итак, человек в пещере. Что он видит? Тени, которые маячат на стене, противоположной входу в пещеру. И ничего другого. Что же получается? Именно эти тени он и воспринимает как реальность.

Думай, философ, думай! Проверь себя. Представь, что ты прикован к пещерной скале. Слава богу, тебя освободили. Оковы сняты. Ты вышел из пещеры на свет. Глаза слезятся. Перед тобой некий мир. Конечно, ты воспринимаешь его как призрачный – ты ведь уже привык к другой реальности, к другим вещам…

Освобожденному от цепей, тебе неуютно. Твое сознание не позволяет сразу принять новую истину. Однако в конце концов ты все понял, прозрел. Что делать теперь – вернуться в пещеру и освободить людей из заточения, избавить их от химер. Но куда там! Разве они поймут тебя? «Погляди на эти тени, – скажут они, – разве ты не видишь, что это и есть реальный мир?» Тебе не поверят. Более того, Платон высказывает предположение, что люди прогневаются и, возможно, даже убьют философа, ведь их представления о мире совсем иные, чем у него.

Так что осторожнее с переворачиванием мира. Между тем это опасное занятие по-прежнему увлекает многих. В ХIХ в. Шопенгауэр, увлеченный индийской философией, употребил выражение «покрывало Майи». Он обозначил этим образом иллюзорный характер мира. За Шопенгауэром увлеченно пошли и некоторые другие европейские философы.

3.1.4. Другие миры

Современный американский философ Карлос Кастанеда (1925–1998) обучался у некоего индейца Хуана Матуса. Кастанеда изложил устами Хуана учение, уходящее в глубь веков и очень рассчитывающее на нашу наивность и способность первозданного восприятия. Согласно этому учению, видимый мир – лишь результат определенного способа описания, способа, навязанного нам еще в младенчестве.

Вы можете, как выясняется, заказать себе любую повседневность. Не нравятся серые будни, переключитесь на карнавальную пышность. Поток сознания способен сотворить любую реальность. Устали от праздничного великолепия, душа просит отдохновения – так добавьте в собственные миражи элегические, умиротворяющие тона. Жажда сильных потрясений – вступайте на тропу войны. Не буквально, конечно, а в калейдоскопе вызванных видений. Взалкали горечи – вот они, траурные муаровые ленты, созданные вашим воображением и призванные подчеркнуть хрупкость земного бытия. Творите…

«Ну и что тут нового?» – спросите вы. Возможности нашего воображения действительного беспредельны. Однако реальность – это одно, а фантазия – совсем другое. Но в том-то и дело, что те «другие» миры, в которые мы попадаем, оказываются не менее реальными, чем тот, который мы обжили и считаем за единственно возможный. Когда мистик вызывает своеобразные видения, это вовсе не означает, что он грезит. Страшные существа, эксцентрические создания, которые он видит внутренним взором, для него так же реальны, как и все земное. Он может поведать о них, передать их нам, они станут реальностью и для нас. Новый опыт, попросту говоря, позволяет открыть врата иной действительности.

Окружающую нас реальность, по рассуждению Кастанеда, нам навязывают с младых ногтей. Мы как бы сообща включаемся в сотворение действительности, и она становится для нас одинаковой. Восприятия, которые создают мир, образуют сплошной непроницаемый поток. Истинность возникшего мира не подвергается сомнению. Но стоит изменить практическую установку, и откроется неизведанное…

По мнению Кастанеды, любой взрослый, воспитывающий ребенка, учит его, непрестанно описывая мир, и вот наступает момент, когда чадо само начинает воспринимать реальность в соответствии с этим описанием. Но что мы слышим? «Братцы, нас просто обманули! Родители учили нас видеть и оценивать действительность так, как видели и оценивали ее сами. Мы могли узреть другие миры, но родители, учителя закрепили в нашем сознании иллюзию. Как теперь прорваться к реальности, к подлинности?»

Так что же в конце концов лежит в основе мира – некая действительность или мираж?