Текст книги "Разговор с молодыми. О Боге, любви, красоте"

II БЕСЕДА. О БОГЕ

О том, как всё встречается в одной улыбке

Самый обыкновенный человек ежедневно воспринимает очень много впечатлений: узнает новое, вспоминает, мучается, блаженствует – он носит в душе бесконечный мир, и разве возможно этот мир положить в деревянный ящик и закопать в яму? Если в яму, то зачем тогда понадобилось привязывать нас так сильно, так нежно друг ко другу? Столько всего почувствовать и потом навсегда перестать улыбаться и надеяться? Исчезнуть? Нет, этого просто не может быть!

Человек, мы уже говорили об этом, запрограммирован на счастье, он живет с уверенностью, что счастье есть – впереди. Он как будто его потерял и всё время о нем вспоминает: об утраченном блаженстве. Или не он потерял, а далекие предки, а ему осталась смутная память. Когда начинающему жить человеку вдруг скажут, что всё кончается смертью, это сообщение вступит в совершенное противоречие с тем, что он чувствует и понимает о жизни. Ясно, что самое неприятное, ненавистное для здорового человека – смерть. Небытие. А я есть. Мне, маленькому, было так очевидно, так просто понять, что одно никак не согласуется с другим.

И ранняя прохлада в розовом редеющем тумане, когда трава сверкает каплями росы, а воздух разрывается от ликующего щебета птиц… И я сам, способный это помнить… Разве можно допустить, что мир и я в нем промчимся, как прошлогоднее лето, что над моей доверчивостью кто-то зло шутит, объясняя мне, что всё, что мне нравится, не более чем тающая волна? Но нет, представить себе этого никак нельзя.

На что ни кинешь взгляд, о чем ни задумаешься, всё предельно серьезно – как видимое, так и то, что внутри; всё учит верности, основательности, надо только искать смысл; нужна точка опоры, просто что-то надежное. И я это надежное угадывал. Но в чем? В мире и на себе я чувствовал ласковый взгляд, великое и доброе присутствие какой-то силы. А может быть, очень хотел, чтобы так было. Чтобы всё доброе оставалось навсегда. Чтобы все дети и родители, вообще все люди никогда не расставались; чтобы нас всех кто-то любил сильнее, чем мы можем сами. Тогда бы нечего было бояться.

Хотя я и слышал уже о существе по имени Бог, но никак не соединял с ним икону в комнате соседей. В нашей коммунальной квартире в центре Москвы проживало сразу три семьи. В один прекрасный день я об иконе подумал и, улучив удобный момент, когда соседка ушла развешивать белье на двор, отворил дверь в ее комнату. Большой и важный вопрос томил меня, но нужные слова не приходили на ум. Я приблизился к стеклянному узкому шкафу в углу и, подняв глаза, беззвучно спросил: «Боже, Ты есть?» Больше ничего не говорил. Стоял, молчал и смотрел в глаза на иконе. Помню, что мне не хотелось уходить. Я вдруг услышал, как громко тикают часы. И заметил, что мне легко, так воздушно и тихо, как никогда до этого не бывало, что мне сейчас хочется сразу много: смеяться, плакать, кого-нибудь обнять. Я ни о чем уже не хотел спрашивать, чтобы не нарушить того светлого покоя, который наступил всюду: в доме и за окном, в мыслях, на сердце.

Но когда я вернулся к себе, в свою привычную обстановку, я сразу вспомнил, что друг нашей семьи, биолог, гитарист, шутник, утверждал, что жизнь была всегда и что она сама всё рождает, не задумываясь. Я вспомнил это, и мне снова стало тоскливо. С этой холодной рекой по имени Жизнь, текущей из бесконечности в бесконечность, ну можно ли с ней о чем-нибудь договориться? О том, например, чтобы не умирать? Если она не умная, эта река, не умеет жалеть и менять свои решения, тогда единственный ум в мире – это человек. Но человек похож на пар, дымок: вчера его не было совсем, сегодня возник, завтра исчезнет, и не всё ли ему равно, быть добрым или злым, строить или разрушать?

И мне совсем неинтересно надеяться на себя, то есть опираться на дым.

Но если есть Бог, тогда, во-первых, я не дым. Тогда, во-вторых, всё доброе Он принимает, как красивые цветы и полезные плоды, а всё злое выбрасывает, как ни к чему не годное. В-третьих, всё на свете получается к месту и складно, потому что у всего появляется цель: время течет не в бездну, а к бессмертной жизни. У такой жизни не может не быть автора – Творца. Он есть зоркий ум и любящее сердце Вселенной. В мире Его присутствие таинственно, но оно в нем – главное. Как и в человеке главное то, что он чувствует и как он думает, но не сколько весит и какого цвета у него кожа.

А икона в шкафчике за стеклом, я забыл сказать, была очень необычной. На ней Бог улыбается. На нее без улыбки смотреть нельзя. Он словно летит навстречу.

Из соседской комнаты я, конечно, вышел другим человеком: сердце мое наполнилось чем-то очень радостным и важным, как тайна. При этом необычная тайна. Ее было трудно скрывать. Она как будто сама просилась на язык, требовала, чтобы ее не таили. Но как рассказать о чувствах? Спеть, сочинить мелодию, развести краски на бумаге или на холсте, станцевать? Каждый поймет меня приблизительно.

Поразмыслив, я начал подбирать убедительные и точные слова. Моего личного опыта не хватало. К счастью, находились книги, написанные людьми, которых волновали те же вопросы, что и меня, когда я стоял перед иконой улыбающегося Иисуса Христа. Долгим зимним вечером, листая большой старый Словарь Брокгауза и Ефрона, я набрел на статью под названием, от которого даже ахнул и захлопал в ладоши: «Бог». В статье излагались ни мало ни много доказательства Его существования.

Долго думать или сразу видеть?

А стоит ли доказывать, рассуждать? Говорит же пословица: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Давайте покажите, и не будем тратить слов.

Кого показать? Бог не избегает нас. Просто наше состояние таково, что до Божией высоты нам нужно дорасти. Прямо сейчас осязательно открыться людям, которые «подслеповаты», ограничены познаниями и нестойки чувствами, значило бы поступить по отношению к ним безжалостно. Бог всё может, но человек не готов к встрече с Ним.

Бога ни с кем сравнить нельзя; Он бесконечно богаче, совершенней, сильнее всего, что существует в мироздании. Человек перед Богом – это даже не беспомощный ребенок перед грохочущей океанской волной и не тонкая травинка перед раскаленным громадным солнцем: человек невыразимо меньше. Но Бог так благ, так осторожен с нами, что мы расстояния между нами не видим. Зато видим сны и фантазируем наяву, и мысли у нас – очень легкие. А ведь один взгляд Его любящих и всё понимающих глаз обжег бы совесть, если бы нам дано было чутким и чистым сердцем почувствовать, что вот – перед нами Он, смотрит в душу. Неподготовленные, мы не выдержим встречи с Ним лицом к лицу. И Бог это знает очень хорошо, поэтому Он нас щадит и нас, трудно и медленно растущих, терпеливо готовит к будущей встрече.

В средней и высшей школе учат решать задачи, анализировать и делать выводы. Чему учат начинающих музыкантов и художников? Слышать и видеть гармонию и красоту окружающего мира. Чему учит Церковь? Чувствовать бесконечное богатство жизни, правильно мыслить о нем и, постепенно умнея, видеть во всем Божию любовь, пребывать в этой любви.

Всякое обучение начинается издалека: например, от беспорядка оно стремится к стройности; идет от простого к сложному; от неясности к прозрачной чистоте. Охотнику-папуасу, обитающему в глухих лесах Новой Гвинеи, показывать картинную галерею, или держать его в зале консерватории на концерте, или даже на его родном языке доказывать ему теорему Пифагора, если он пока еще в школу не ходил, – только мучить беднягу.

Как-то в храме я попросил одного человека прислушаться к тому, что сейчас прочитают.

– Ну что, понятно было то чтение, обратили тогда внимание? – спросил я после службы.

– Нет, – ответил он, – церковнославянскому языку не учился.

– А мы читали по-русски, – вздохнул я, – специально для вас.

Выяснилось, что слова-то ему почти все были понятны, а неизвестны имена и события, отрывочные сведения о которых прозвучали в прочтенном отрывке.

Лакей Чичикова Петрушка, из «Мертвых душ» Гоголя, имел «благородное побуждение к просвещению, то есть чтению книг, содержанием которых не затруднялся». Ему нравился «процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово». А химия у него в руках, букварь или молитвослов – ему было совершенно все равно. Странно, правда? Просто так буквы складывать в слова. Как корове траву жевать. Нет, нам нельзя разлучать слова со смыслом; дни, месяцы и годы – с целью жизни.

Мир отражается в зеркале души, и необходимо для верного и глубокого восприятия мира, чтобы душа была чистой. Грязная мысль, злое или неприличное слово, нечестный поступок оставляют на душе следы, пачкают зеркало. Что уж там может изобразиться, в такой душе?

Рассуждать проще. Доказательство, как свеча или фонарь, освещает пространство вокруг смотрящего ума. В Логическом словаре Академии наук определено: «Доказательство – логическое действие, в процессе которого истинность какой-либо мысли обосновывается с помощью других мыслей». Взаимно проясняя друг друга, обдуманные и честные слова укрепляют наши чувства и подводят нас к тому, чтобы мы когда-нибудь всем существом – телом и душой – смогли увидеть Истину.

Ясно? Уму, чтобы видеть, нужны светлые мысли. А душе, среди прочего, умственная чистота. Очищать душу от грязи труднее, чем накапливать знания. Но, с другой стороны, ученик, небогатый опытом, еще не знает, что ему делать, с чего начать. Итак, начнем с чего-нибудь простого. Дадим пищу уму.

Доказательства бытия Божия

Космологическое и телеологическое доказательства – самые древние. Они возникли из наблюдений над внешним миром. Их приводят уже знаменитые греки: философы Анаксагор, Платон и Аристотель. Если всё на свете имеет свою причину и цель, то должны существовать причина причин и цель целей.

Космологическое доказательство представляет нам панораму стройного и упорядоченного мира, в котором все явления и предметы взаимообусловлены: одна вещь или лицо непременно выступают причиной другой, другого. Но, прослеживая причинно-следственную цепочку, мы неизбежно должны будем, по мысли философов, прийти к окончательной причине, или самой первой, безусловной. Иначе нас ждет безвыходное и бессмысленное вращение: ем, чтобы жить, и живу, чтобы есть.

Откуда на вас рубашка? Из магазина. Туда принесла ее портниха, сшившая свое изделие из ткани, вытканной на фабрике. За ближайшими причинами встают отдаленные: ткань произведена из льна или хлопка, собранного с полей. И вот дальним планом видятся эти распаханные поля, весеннее тепло. В былые времена, когда еще не кормили почву химическими кашами и порошками, люди молились об урожае. Молились о теплой погоде, солнце и дожде. Значит, последняя причина рубашки – Земля и ее атмосфера? Но Земля же вертится вокруг Солнца. Она в космосе. Может быть, тогда на космосе пора остановиться? Нельзя. Это было бы признаком скудоумия и лукавства, или трусости. Надо договаривать до конца. Кто запустил всю эту цепную реакцию, все на свете процессы? Необходимо должно быть Существо, Которое не нуждается ни в каком побуждении извне, но стоит в начале начал.

Каждый мой поступок имеет причину и цель, а моя жизнь есть совокупность поступков, следовательно, моя жизнь имеет и причину, и цель. Но моя жизнь есть часть жизни вообще, значит – у жизни в целом есть причина и цель. Но жизнь в целом есть нечто настолько великое, что оно превосходит все возможности моего ума. Отсюда вывод: та самая Причина, которой не может не быть у Жизни-в-целом, превосходит человеческий ум, она есть Причина всех умов и всех форм и времени и пространства. Ее даже нельзя, не исказив, назвать Причиной Самой Себя, но Она есть абсолютная и непостижимая полнота всего: Бог. Он предстает нам изначальной творческой силой, воззвавшей жизнь из небытия.

Второе доказательство, телеологическое (от греческого telos – цель, и logos – слово, учение), – ясное и убедительное. Сократ в диалогах Платона, Иов в Библии описывают его, и в Послании к Римлянам прибегает к нему апостол Павел. Всё в мире устроено премудро, целесообразно, все части целого служат друг другу. Мир – сложнейшая и превосходно продуманная система; взирая на него, изумляешься его красоте, согласию частей и разлитой в нем любви к каждой травинке и букашке, не говоря о любви к человеку. Мир свидетельствует не только о Божественном всемогуществе, но говорит нам, что внемирная сила Божия изумительно дальновидна, бесконечно мудра, что Бог есть разумная личность. Он – Верховный Ум; поэт, живописец и инженер мира. Невозможно представить книгу или художественное полотно, которые продумали бы сами себя, а потом сами бы и написались. «Вечная сила» Божия, говорит апостол Павел, открывается «через рассматривание творений». Вселенная, в которой всё до мелочей взвешено, сбалансировано и распределено целесообразно, сама является лучшим доказательством того, что Творец мира разумен и, конечно, благ.

Онтологическое доказательство и нравственное появились и уточнялись в Средние века и в Новое время. Они обращены к внутреннему миру человека и возникли из наблюдений ума над жизнью души.

Онтологическое (от греческого ontos – сущее) доказательство исходит из того, что здоровому человеку свойственно жить в согласии с самим собой и с окружающим его миром. То, что человек имеет в мыслях, не только не должно противоречить внешней действительности, но внешнее и внутреннее должны пребывать в гармонии, одно другим подтверждаться и обосновываться. Кроме того, человек, естественно, стремится к лучшему, к более совершенному. С понятием об идеале он рождается. Но в чем или в ком для него – полнота совершенства? Для авторов данного доказательства, богословов Средневековья Блаженного Августина, Ансельма Кентерберийского, всесовершенным существом является Бог.

Но если Бог – высочайший идеал, полнота бытия, средоточие всех планов и уровней реальности, тогда Его совершенство не может ограничиваться моим сознанием. Если я только в уме своем представляю Его абсолютно совершенным и не распространяю своего понятия о Боге на внешний мир, то противоречу самому себе, потому что совершеннее то, что существует и в сознании, и в окружающем мире, нежели то, что существует в одном моем сознании. Душа живет с мыслью о Боге – всереальной совокупности всех совершенств, а это значит, что Бог есть.

Нравственное доказательство сформулировано немецким философом Кантом. Кант подверг последовательной критике процессы мышления, операции ума. А объективную и неразложимую на составные части реальность внутреннего мира он обнаружил в феномене совести. Философ увидел, что человеческая совесть настойчиво требует, чтобы нравственный закон – был. И реальность нравственного закона никак не связана ни с индивидуальной выгодой, ни с определенными общественными отношениями. Чувство нравственного долга, или внутреннее требование существования нравственного закона, естественно и нормально для человека, и попрать в себе этот закон человеку трудно – надо перестать быть человеком.

Всеобщность и неизменность нравственного закона ясно говорит, что автором его является верховный законодатель нравственного мира. Человеку присуще внутреннее требование справедливости. Но идиллия, соединяющая добродетель и счастье, редко встречается в земной жизни. А вера в торжество добродетели, без чего не может быть и счастья, в человечестве неистребима. Следовательно, должно быть существо, которое сможет утолить боль и печаль, вернуть друг другу разлученных, воздать добру по заслугам. И этим существом не может не быть святой, любящий и всемогущий Бог.

Есть еще одно доказательство бытия Божия, которое некоторые критики доказательством не считают, а напрасно. Историческое. Оно очень древнее. Некогда греческие и римские мыслители обратили внимание на очевидный факт: в мире нет народа, племени, патриархальной семьи, вовсе лишенных религиозных представлений и обычаев. Последние разнообразны, но это говорит лишь о том, что реальность бытия Бога преломляется и отражается в реальности человеческой сообразно с уровнем нравственности и культуры людей. Но в любом случае всеобщность веры в Высшее Существо, или в некие невидимые силы, доказывает существование объективного источника веры. То есть Бога, познать Которого как Бога дано, увы, не всем.

Человек перед Богом

Спросим себя еще раз: зачем все эти доказательства? Что, без них как-то хуже, а с ними сразу легче? Ну прошел день, и ладно, чего тут долго думать? И вообще, сколько проживу, столько и проживу. Главное, чтобы с удовольствием.

Конечно, это важно. Только с каким удовольствием? С растительным? Вот нежится травка на солнце весеннем… Но она об этом не знает. С животным? Задрал медведь лося и урчит от наслаждения, жрет теплое мясо. Потом спать пойдет.

Человек не может жить без вопроса в душе: зачем я живу? Трава, плесень, хищник существуют, чтобы побыть и умереть. А человек – чтобы стать лучше и затем жить всегда, и не в чужой памяти, а в своем, что называется, уме. Человеческая жизнь принципиально отличается от жизни вирусов, грибов, растений и животных. А о сути различия надо не заученно помнить: эту суть надо чувствовать всеми фибрами души. Чтобы не забывать и чувствовать, полезно периодически задумываться о вещах, казалось бы, простых и очевидных.

Кто себя сегодня видел в зеркале? А посмотрите друг на друга. Образ человека всегда перед глазами. Но кто есть человек? Какой он? В душе пророка, царя и поэта Давида этот вопрос возникал регулярно и, как правило, в связи с раздумьями о тайне жизни и ее Творце. Господи, Господь наш, как чудно имя Твое по всей земле! – поет он в одном из псалмов. – Вот смотрю на небеса, деяние рук Твоих, на луну и звезды, сотворенные Тобою! Кто есть человек, что помнишь Ты его?…Умалил Ты его лишь немногим пред ангелами, славою и честью увенчал его; и поставил его над делами рук Твоих, всё покорил под ноги его… (Пс. 8).

Человек – умный. Хотя умственно неразвитые люди не так уж редки, но не отсталость является отличительным свойством Человека разумного. Какой он еще? Целеустремленный, волевой. А еще он, в идеале, сострадательный и отзывчивый, добрый. Человек любит справедливость, ищет правду, способен критически оценивать свои слова и поступки.

Наблюдая за собой, человек видит, что жизнь его далеко не сводится к удовлетворению телесных потребностей, но что самое существенное в нем, то есть его личность, душа, – не телесного, а невидимого, духовного свойства. А раз так, то он и не ограничен телесно: его душу нельзя запереть под замок, растворить в кислоте, застрелить или распилить пополам. Однажды появившись, она существует. Человек живет, и телесная смерть для него – не исчезновение души, а ее переход. Куда-нибудь душа да попадет. Вот только куда?

Куда бы она ни попала в результате или по итогам земного своего житья-бытья, сейчас уже вы можете душой перемещаться на огромные расстояния. Особенно если вы… любите. Так матери невидимо и неотлучно были со своими сыновьями-солдатами во время войны и молитвами к Богу спасали детей от пули и пожара, мороза и потопа.

Одна старушка – горячо верующий человек – незадолго до смерти, уже не вставая с постели, спросила у сына: «Сыночка, что там было у вас, осень тогда настала? Я после Рождества Богородицы прямо потерялась: слышу гул в ушах, и все коленки простояла в святом углу, ой стоню к Матушке-Владычице и к Угоднику, а на Здвиженье сразу полегчало». Она имела в виду неделю между церковными праздниками: Рождеством Божией Матери – 21 сентября и Воздвижением Креста Господня – 27 сентября, в 1943 году. Сын вспомнил, что 23 сентября он с товарищами по 40-й Воронежской армии на плоту, наскоро сколоченном тут же на рассвете, переправлялся через утренний Днепр. На середине реки на плоты и лодки обрушился шквальный огонь немцев со встречного возвышенного берега. Вода кипела и пенилась от снарядов и пулеметных очередей. На сушу выполз он один; все, кто были рядом, погибли.

Вот так и жены чутким сердцем знают, что где-то в свирепом океане или высоко в облаках их мужьям, летчикам или морякам, грозит беда. Для любви нет расстояний, она вездесуща.

Библия сообщает нам в первой же главе, в рассказе о Сотворении мира, что Бог создал человека по Своему образу и по Своему подобию. Это означает среди прочего, что свойства Божии вложены в нашу душу и, при желании и усилии с нашей стороны, эти сокрытые в нас духовные зерна, потаенные силы, возрастут, принесут плоды.

Вот Бог – всемогущий. И резервы человеческих возможностей огромны. Бог всеведущий. И признаком души нестарой является желание учиться, любовь к познанию всё более важному и полезному, а значит, трудному.

Бог богат всем, Он – полнота всего. Поэтому о Нем говорят, что Он вседовольный и всеблаженный. Он – совершенная радость. Разве во всем этом мы нашего Создателя напоминаем? Безусловно, подобие усматривается и здесь. Стремление к обладанию тем, чего нам не хватает, – длинный список можно составить, в котором будут упомянуты нехватка здоровья, успеха, денег, любви и даже какой-нибудь конкретной чепухи типа нового автомобиля или трехэтажного дома, – само стремление к восполнению недостающего говорит о том, что в нас не умерло воспоминание о полноте бытия, мечта о совершенной радости. Другое дело, что полноту бытия и счастья мы, по неразвитости, отождествляем с такими вещами и состояниями, которые настоящую полноту и радость не могут дать. Нужно подсказывать в начале жизни, на что следует направлять энергию.

Еще мы – творческие личности. А еще – особенно девочки, будущие мамы, но и мужчины тоже – не можем жить без заботы хотя бы о ком-то.

Не пуп Земли, но совесть Вселенной

Человек, единственный из видимых существ, отдает себе отчет в том, что он родился в мире, идеально устроенном для жизни, и что он сам отлично приспособлен для того, чтобы питаться миром, получать из него всё полезное.

Действительно, мир устроен очень точно: он досконально продуман и изумительно верно рассчитан. Законы термодинамики, химический состав воды и воздуха, магнитные поля – одним словом, все параметры системы планеты Земля находятся в таком тонком равновесии, в таком гармоничном взаимодействии, что уклонись земной шар в своем полете вокруг Солнца на один градус, как немедленно последуют глобальные изменения в среде нашего обитания. Земля покроется льдом или станет раскаленной пустыней.

Но мы пока еще можем существовать на Земле, в Солнечной системе. Солнечная система является частью своей Галактики, та – Метагалактики, и всё обнимается необъятной Вселенной. Это похоже на сферы лепестков: развернем первый слой, внутри не менее красивый второй, затем чудесный третий. И наконец, в центре мироздания, как в чашечке цветка, тончайший чуткий усик, разумная нервная струнка – человек. Единственно умный, чувствующий совершенство мира и любовь Создателя. Отвечающий на эту любовь взаимностью, возвращающий благо Дарителю. Благодарное существо – человек.

И сам он рассчитан точно: малейшее нарушение во внутренних органах или в психике, и человек увядает, быстро стареет, кончается. И напротив, когда осмысленно относится к жизни, заботится о здоровье и об окружающем мире, тогда выстраивает в себе иерархию жизни: духом, или сердцем, общается с Богом и, как следствие, приобретает возможность духовно руководить силами души. Одухотворенная душа тогда начинает разумно распоряжаться телом. А тело премудро пользоваться Землей.

Но насколько «хорошо» у нас это получается, мы можем судить по состоянию экологии: последние лет сто пятьдесят человек с ускорением разрушает Землю и истребляет всё, что на ней; душа живет не духом, а звериными страстями. И никакие капиталовложения грозящую катастрофу не отвратят: изменить положение в лучшую сторону может только перемена в мировоззрении, благодарное и бережное отношение к жизни. Кратко говоря: пробуждение совести, которая есть голос Божий в душе.

Удивительная продуманность космоса и не менее удивительная – человека несомненны. Элементарный математический анализ ясно говорит, что вероятность случайного возникновения большого мира – макрокосма и в нем разумного человека – микрокосма ничтожна, невероятно мала. Могли ли блуждающие молекулы так гениально перетасоваться, чтобы появилась жизнь? Возможность такого чуда равна 10-255. Эта цифра убеждает в фактической невозможности случайного возникновения жизни.

Известный богослов профессор А.И. Осипов в книге «Путь разума в поисках истины» приводит слова американского биолога Бен Хобринка: «Вероятность того, что клетка возникнет самопроизвольно, по меньшей мере равна вероятности того, что какая-нибудь обезьяна 400 раз напечатает полный текст Библии без единой ошибки!»

Итак, человек – существо благодарное, разумное, ответственное. Речь у нас, заметьте, всё время идет о нормальном, нравственно здоровом человеке.

Не о каком-нибудь негодяе, который подделывает лекарства, детские продукты или распространяет наркотики, зарабатывая на смерти своих соседей по Земле и родственников по человечеству. Перечисляя свойства человека, мы имеем в виду норму: здоровую и цельную личность.

Еще человек – свободная душа. Свобода – это ключевое свойство жизни. Можно изобрести великолепного биоробота со сверхинтеллектуальными способностями, ужасно сильного, легко перемещающегося в пространстве, изысканно предупредительного. Многие возможности, из перечисленных выше, без проблем укладываются в соответствующую компьютерную программу. Но человек – вспомним Гамлета – это возможность быть или не быть. Быть отзывчивым или безразличным. При всем уме. Благодарным или наглым. При всех талантах. Трудолюбивым или паразитом. Сострадательным и любящим. Любящим Бога. Или?..

Мы всегда свободны поступать так или иначе. Свобода похожа на ключ, которым открывается дверь в настоящую жизнь. До этой двери нужно, во-первых, добраться, а во-вторых, чтобы повернуть ключ – какой ответственный миг! – необходима решимость.

От свободного выбора зависит наша победа в жизни или поражение. Свобода с умом становится началом нескончаемой радости, а без ума толкает в бездну. И мы, если у нас с головой и душой все нормально, желаем, чтобы наша свобода открыла в нас рост и укрепление жизни именно человеческой, а не прозябание бездумно-органическое.

Ведь отличительным свойством человеческой жизни должна быть ее нравственная целеустремленность. Человек не дрожжи и не плесень, он не должен пухнуть от времени. Правильно и объективно он мыслит о себе или нет, но на одном месте он не стоит, а непременно движется, и при этом не беспорядочно, а в определенном направлении, то есть со знаком плюс или минус, вверх или вниз, к Богу или прочь от Него.

Возвращение к жизни

Первые люди, Адам и Ева, были свободными. Кстати, я думаю, вам понятно, что когда-то людей на Земле было совсем мало, а вначале всего только двое – самых первых. Вот за окном проехала машина картошки; вы не сомневаетесь, что все эти центнеры в кузове произошли постепенно от одной-единственной картофелины? Если от многих обезьян произошли люди, то и сейчас они по-прежнему должны появляться от того же длиннорукого и прыгучего племени. Но ни массового, ни единичного перехода обезьян в люди мы не наблюдаем в истории человечества. А вот деградация, к сожалению, возможна.

Так вот, Адам и Ева были чрезвычайно одаренными людьми. Острый ум Адама позволял ему провидеть сущность – улавливать самое главное – каждого живого существа и давать существам имена-определения. Он обладал проницательным умом, тонко чувствующим сердцем и, конечно, великим даром слова. Присваивая какой-нибудь скотинке или птице имя, он собирал в нем, как в некоем шифре, все свойства, все черты живой души; он обозначал именем сокрытое в душе призвание. Изначально духовно-телесное состояние Адама и Евы существенно отличалось от нашего. Каждый прожитый ими день не развлекал их бесполезно, мир не лишал их чистоты, тем более не вредил им и не старил их, но обновлял и укреплял жизненные силы наших прародителей.

А мы как только рождаемся, так сразу – если взглянуть в будущее из нашего сегодня – делаем первый шаг к могиле. С одной стороны, это, казалось бы, грустно, но вообще-то честно и милосердно. Мы уже слышали – надо просто хорошо усвоить это известие и меры вовремя принять, – что смерть не тупик, а переход.

Выйдя из рук Божиих, Адам и Ева сделали первый шаг к бессмертию. В них любое качество развивалось в направлении совершенства. Они жили в раю, пребывали в гармонии с собой и с тем, что их окружало. Мир был для них родным и целым. В эту цельность преступно было вносить разделение.

Вот смерть, как ее понимать, что она такое? Внешне – это разъединение элементов, распад. Смертью человека называется разлучение души и тела. Не исчезновение, заметим, но именно разлука, прощание. У усопших людей, упокоившихся, у тех, которых хоронят, люди бодрствующие, деятельные просят прощения, прощаются с ними. Прости-прощай, говорят живые уснувшим, до встречи. Итак, есть смерть видимая, мы на нее сейчас указали. А есть невидимая, которая не сразу дает о себе знать. Невидимая – это когда душа, при рождении получившая некоторый запас сил, разлучается с источником любви и света, с Богом, не общается с Ним и понемногу умирает, увлекая в вечную темноту свое тело.

Развиваться в направлении совершенства – это как? Очевидно, это всегда восходить к лучшему и большему. Адаму не хватало знаний? Знал-то он много и глубоко. Каких-то возможностей ему недоставало? Всё ему позволил Бог: всё, что доставляло пользу и радость. Счастьем был обделен? Наверное, нет. Так куда же лучше?

Он оценить своего счастья не мог. Ему всё досталось даром: родился царем природы. Чтобы встать на путь к совершенству, Адаму нужно было возмужать, защитить свое счастье. Свободно отвергнуть зло.

Бог заповедал Адаму не есть от древа познания добра и зла, предупредив его, что если он вкусит запретных плодов, то умрет. Ядовитым ли выросло дерево? Нет, и помыслить такое невозможно. Ну как бы мог любящий отец вырастить в раю ядовитые плоды, да еще показать их детям? Химически это дерево от других растений не отличалось. Адам мог услышать: из всех ручьев, ключей и водопадов пей, но не из этого – умрешь. На всё смотри и любуйся, а на этом цветке не задерживай взгляда – погибнешь. Зло не в том, что нас окружает, – оно притаилось в нас. Не в ноже польза или беда, а в руке, которая берет нож или для того, чтобы нарезать хлеб, или хватает его для разбоя.

Согласились Адам и Ева со змеем, соблазнившим первых людей не послушаться Бога, и добрые души их пожелали родить в себе измену. Они не забыли вконец добра, но к добру примешали зло. К чему годится бочка меда, в которой половина – дегтя? Вы не все знаете, что такое деготь, зато все – что такое грязь.