Текст книги "Святая Русь. Историческая миссия, национальная идея, форма правления"

Славянофилы чаще всего собирались в московских литературных салонах А. А. и А. П. Елагиных, Д. Н. и Е. А. Свербеевых, Н. Ф. и К. К. Павловых. Здесь в горячих спорах со своими либерально-космополитическими противниками славянофилы представляли идеи русского возрождения и славянского единства.

Долгое время у славянофилов не было своего печатного органа. Статьи славянофилов выходили в «Москвитянине», а также в различных сборниках – «Синбирский сборник» (1844), «Сборник исторических и статистических сведений о России и народах ей единоверных и единоплеменных» (1845), «Московские сборники» (1846, 1847, 1852). Издавать газеты и журналы славянофилы начали только с середины 1850-х, подвергаясь при этом разным цензурным ограничениям. Славянофилы издавали журналы: «Русская беседа» (1856–1860), «Сельское благоустройство» (1858–1859); газеты: «Молва» (1857), «Парус» (1859), «День» (газета, 1861–1865), «Москва» (газета, 1867–1868), «Москвич» (1867–1868), «Русь» (газета, 1880).

Славянофильство представляло собой общественное и интеллектуальное движение, выступившее своеобразной реакцией на начавшееся еще в эпоху Петра I внедрение в России западных ценностей. Славянофилы стремились показать, что западные ценности не могут в полной мере прижиться на российской почве и как минимум нуждаются в некоторой адаптации. Призывая людей обратиться к своим историческим основам, традициям и идеалам, славянофилы способствовали пробуждению национального сознания. Многое ими было сделано для собирания и сохранения памятников русской культуры и языка («Собрание народных песен» П. В. Киреевского, «Словарь живого великорусского языка» В. И. Даля). Славянофилы-историки (Беляев, Самарин и др.) заложили основу научного изучения русского крестьянства, в том числе его духовных основ. Славянофилы создавали славянские комитеты в России в 1858–1878 годах.

По мнению политолога В. Б. Пастухова, в идеологии славянофильства и западничества не было ничего специфически русского. Ученый ссылается на британского историка Арнольда Тойнби, писавшего по этому поводу, что в любом отсталом обществе, которому приходится противостоять более сильному в военном и экономическом отношении противнику, возникает два течения: «иродианство» – ратующее за копирование иностранных общественных институтов, и «зелотизм» – призывающее к изоляции ради сохранения традиционного уклада. Как утверждал Тойнби, ни то, ни другое течение не могут привести общество к успеху, потому что оба они лишены творческого начала. Также Пастухов отметил, что «перефразируя Ленина, можно сказать, что существуют «три источника, три составные части» большевизма: «западничество» и «славянофильство» как два основных направления русских интеллектуальных поисков середины XIX века и православная религиозная традиция, ставшая той «чувственной подкладкой», которая помогла соединить вместе то, что, казалось бы, соединено быть не может никогда» [9]. Академик Анджей Валицкий, защитивший докторскую диссертацию о славянофилах, также характеризует их не как уникально русское явление, но как вариант общеевропейского течения консервативного романтизма [10].

Примечание

1. Липич Т. И. К характеристике славянофильства // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. – Белгород: БелГУ, 2008. – Т. 8, № 4. – С. 151–157.

2. Овсянникова Т. А. Православный тип личности в философском наследии славянофилов // Вестник Майкопского государственного технологического университета. – Майкоп: МГТУ, 2009. – № 3. – С. 27–30.

3. Сухов А. Д. Славянофильство // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ. – науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. – 2-е изд., испр. и дополн. – М.: Мысль, 2010. – ISBN 978-5-244-01115-9.

4. Славянофилы // [Современная энциклопедия] URL: http://my-dict.ru/dic/sovremennaya-enciklopediya/206657-slavyanofily.

5. Славянофильство / Политология: словарь-справочник / М. А. Василик, М. С. Вершинин и др… – М.: Гардарики, 2001. – 328 с.

6. Левицкий С. Очерки по истории русской философии / Том первый. От истоков до XIX века [Православная энциклопедия «Азбука веры». Электронный ресурс]: URL: https://azbyka.ru/otechnik/6/ocherki-po-istorii-russkoj-filosofii/.

7. Э. Г. Соловьёв. Почвенничество // Новая философская энциклопедия / Инс-т философии РАН; Нац. обществ. – науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. – 2-е изд., испр. и дополн. – М.: Мысль, 2010. – ISBN 978-5-244-01115-9.

8. Кавелин К. Д. Крестьянский вопрос: Исследование о значении у нас крестьянского дела, причинах его упадка и мерах к поднятию сельского хозяйства и быта поселян. – СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1882. —. С. 190.

9. Пастухов В. Б. «Третье пришествие большевизма» // Русская служба Би-би-си. – 27.10.2014. Архивировано 6 сентября 2015 года.

10. Моторина Л. Е. Анджей Валицкий о русской идее и особенностях русской философии [Киберленинка]: URL: http://cyberleninka.ru/article/n/andzhey-valitskiy-o-russkoy-idee-i-osobennostyah-russkoy-filosofii.

Западничество

За́падничество – сложившееся в 1830–1850-х годах направление общественной и философской мысли. Западники, представители одного из направлений русской общественной мысли 40–50-х годов XIX века, выступали за отмену крепостного права и признание необходимости развития России по западноевропейскому пути. Большинство западников по происхождению и положению принадлежали к дворянам-помещикам, были среди них разночинцы и выходцы из среды богатого купечества, ставшие впоследствии преимущественно учеными и писателями.

Идеи западничества выражали и пропагандировали публицисты и литераторы – П. Я. Чаадаев, В. С. Печерин, И. А. Гагарин, В. С. Соловьёв (представители так называемого религиозного западничества), И. С. Тургенев и Б. Н. Чичерин (либеральные западники), В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарёв, позднее Н. Г. Чернышевский, В. П. Боткин, П. В. Анненков (западники-социалисты), М. Н. Катков, Е. Ф. Корш, А. В. Никитенко и др.; профессора истории, права и политической экономии – Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев, С. М. Соловьёв, К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин, П. Г. Редкин, И. К. Бабст, И. В. Вернадский и др. Идеи западников в той или иной степени разделяли писатели, поэты, публицисты – Н. А. Мельгунов, Д. В. Григорович, И. А. Гончаров, А. В. Дружинин, А. П. Заблоцкий-Десятовский, В. Н. Майков, В. А. Милютин, Н. А. Некрасов, И. И. Панаев, А. Ф. Писемский, М. Е. Салтыков-Щедрин, но они часто пытались примирить западников и славянофилов, хотя с годами в их взглядах и творчестве прозападническое направление преобладало.

Своего рода предшественниками западнического мировоззрения в допетровской России были такие политические и государственные фигуры XVII века, как московские бояре – воспитатель и фаворит царя Алексея Михайловича Б. И. Морозов, главы Посольского приказа, фактически возглавлявшие русские правительства, А. С. Матвеев и В. В. Голицын.

Владимир Сергеевич Соловьёв писал, что «сложность состава и постепенность развития европейской культуры, породившие на Западе множество разнообразных и противоборствующих интересов, идей и стремлений, неизбежно отразились и в русском сознании при усвоении им западной образованности». Если для «начинателей русской культуры», к которым Соловьёв относил Петра I и М. В. Ломоносова, всякие различия закрывались общей противоположностью между «западным» образованием и домашней дикостью, между «наукой» и «невежеством», то уже в царствование Екатерины II среди приверженцев «западного» образования обозначилось резкое разделение двух направлений: мистического и вольномыслящего – «мартинистов» и «вольтерианцев». Лучшие представители обоих направлений, такие как Н. И. Новиков и А. Н. Радищев, сходились, однако, в любви к просвещению и интересе к общественному благу. Хотя он спорил с крайним первым западником Чаадаевым, поскольку был противником католической теологии и защищал православное богословие, но предшественником и единомышленником зрелых западников 40-х годов был А. С. Пушкин [1].

Формированию западничества и славянофильства положило начало обострения идейных споров после напечатания в 1836 году «Философического письма» Чаадаева. К 1839 году сложились взгляды славянофилов, примерно к 1841-му – взгляды западников. Общественно-политические, философские и исторические воззрения западников, имея многочисленные оттенки и особенности у отдельных представителей течения, в целом характеризовались определенными общими чертами. Западники выступали с критикой крепостного права и составляли проекты его отмены, показывали преимущества наемного труда. Отмена крепостного права представлялась западникам возможной и желательной только в виде реформы, проводимой правительством совместно с дворянами. Западники критиковали феодальный строй царской России, противопоставляя ему буржуазно-парламентарный, конституционный порядок западноевропейских монархий, прежде всего Англии и Франции. Выступая за модернизацию России по образцу буржуазных стран Западной Европы, западники призывали к быстрому развитию промышленности, торговли и новых транспортных средств, прежде всего железных дорог; выступали за свободное развитие промышленности и торговли. Достижения своих целей они рассчитывали добиться мирным путем, воздействуя общественным мнением на царское правительство, распространяя свои взгляды в обществе через просвещение и науку. Пути революции и идеи социализма многие западники считали неприемлемыми. Сторонники буржуазного прогресса и защитники просвещения и реформ, западники высоко ценили Петра I и его усилия по европеизации России. В Петре I они видели образец смелого монарха-реформатора, открывшего новые пути для исторического развития России как одной из европейских держав.

В практической плоскости в сфере экономики основное расхождение между западниками и славянофилами заключалось в разных взглядах на судьбу крестьянской общины. Если славянофилы, почвенники и западники-социалисты рассматривали передельную общину как основу самобытного исторического пути России, то западники – не социалисты – видели в общине пережиток прошлого, и полагали, что общину (и общинное землевладение) должно ждать исчезновение, подобно тому, как это произошло с крестьянскими общинами стран Западной Европы. Соответственно славянофилы, как и западники-социалисты и почвенники, считали необходимым всяческую поддержку крестьянской поземельной общины с ее общинным владением землей и уравнительными переделами, в то время как западники – не социалисты – ратовали за переход к подворному землевладению (при котором крестьянин распоряжается имеющейся у него землей единолично).

Как указывал В. С. Соловьёв, к более полному осознанию принципов «западного» развития российских интеллектуалов привели «великие общеевропейские движения» 1789–1815 годов.

Соловьёв выделяет «три главных фазиса», которые «в общем ходе западноевропейского развития последовательно выступали на первый план, хотя и не упраздняли друг друга»:

1. теократический, представляемый преимущественно римским католичеством;

2. гуманитарный, определившийся теоретически как рационализм и практически как либерализм;

3. натуралистический, выразившийся в позитивном естественно-научном направлении мысли, с одной стороны, и в преобладании социально-экономических интересов – с другой

Этим трем фазисам более или менее аналогично отношение между религией, философией и положительной наукой, а также между церковью, государством и обществом.

Последовательность этих фазисов, имеющих, на взгляд Соловьёва, несомненно общечеловеческое значение, повторилась в миниатюре и при развитии русской общественной мысли в XIX веке.

По его словам, первый, католический аспект отразился во взглядах П. Я. Чаадаева, второй, гуманитарный, – у В. Г. Белинского и так называемых людей 1840-х годов, а третий, позитивно-социальный, – у Н. Г. Чернышевского и людей 1860-х годов. Этот процесс развития русской общественной мысли был настолько стремительным, что некоторые его участники уже в зрелом возрасте приходили к смене взглядов.

Западники и славянофилы

Соловьёв указывал, что удовлетворительного решения сформулированных им общечеловеческих вопросов еще не дано ни на Западе, ни на Востоке и, следовательно, работать над ним должны вместе и солидарно друг с другом все деятельные силы человечества, без различия стран света; а затем уже в результатах работы, в применении общечеловеческих принципов к частным условиям местной среды сами собой сказались бы все положительные особенности племенных и народных характеров. Такая «западническая» точка зрения не только не исключает национальную самобытность, но, напротив, требует, чтобы эта самобытность как можно полнее проявлялась на деле. От обязанности совместного культурного труда с прочими народами противники «западничества», по его словам, отделывались произвольным утверждением о «гниении Запада» и бессодержательными прорицаниями об исключительно великих судьбах России. По мнению Соловьёва, желать своему народу величия и истинного превосходства (для блага всех) свойственно каждому человеку, и в этом отношении не было различия между славянофилами и западниками. Западники настаивали лишь на том, что великие преимущества даром не даются и что когда дело идет не о внешнем только, но и о внутреннем, духовном и культурном превосходстве, то оно может быть достигнуто лишь усиленной культурной работой, при которой невозможно обойти общих, основных условий всякой человеческой культуры, уже выработанных западным развитием.

По словам Соловьёва, после того как идеализированные представления и пророчества изначального славянофильства бесследно испарились, уступив место безыдейному и низменному национализму, взаимное отношение двух главных направлений русской мысли значительно упростилось, вернувшись (на другой ступени сознания и при иной обстановке) к тому же общему противоположению, которым характеризовалась эпоха Петра Великого: к борьбе между дикостью и образованием, между обскурантизмом и просвещением.

Термины «западничество», «западники» (иногда – «европейцы»), так же как и «славянофильство», «славянофилы», родились в идейной полемике 1840-х гг. Уже современники и сами участники этой полемики указывали на условность и неточность этих терминов.

Владимир Сергеевич Соловьёв (сам придерживавшийся идей западничества) определял западничество как «направление нашей общественной мысли и литературы, признающее духовную солидарность России и Западной Европы как нераздельных частей одного культурно-исторического целого, имеющего включить в себе всё человечество… Вопросы об отношении веры и разума, авторитета и свободы, о связи религии с философией и обеих с положительной наукой, вопросы о границах между личным и собирательным началом, а также о взаимоотношении разнородных собирательных целых между собой, вопросы об отношении народа к человечеству, церкви к государству, государства к экономическому обществу – все эти и другие подобные вопросы одинаково значительны и настоятельны как для Запада, так и для Востока».

Как писал Ю. М. Лотман, ««европеизм» исходил из представления о том, что «русский путь» – это путь, уже пройденный «более передовой» европейской культурой. Правда, в самом начале он включал в себя характерное дополнение: усвоив европейскую цивилизацию и встав на общий европейский путь, Россия, как неоднократно повторяли представители разных оттенков этого направления, пойдет по нему быстрее и дальше, чем Запад. От Петра до русских марксистов настойчиво проводилась мысль о необходимости «догнать и перегнать…». Овладев всеми достижениями западной культуры, Россия, как полагали адепты этих концепций, сохранит глубокое отличие от своего «побежденного учителя», преодолеет взрывом тот путь, который Запад совершил постепенно и, с точки зрения русского максимализма, – непоследовательно» [2].

Примечания

1. Франк С. Л. Пушкин об отношениях между Россией и Европой // Пушкин в русской философской критике: Конец XIX – первая половина XX в. – М.: Книга, 1990. – С. 452–465.

2. Лотман Ю. М. Современность между Востоком и западом // Знамя. – М., 1997. – Вып. 9.

Евразийство

Еврази́йство – философско-политическое направление в России, акцентирующее на преемственности и кооперации культуры русскоязычных с кочевыми империями степей Евразии (прежде всего с Монгольской империей Чингизидов).

Зародилось в эмигрантской среде в 20-е годы XX века и обрело второе дыхание после разрушения Советского Союза как реакция на либеральные реформы российского правительства. В настоящее время евразийство подразумевает восприятие советского наследия.

Истоки евразийства обычно возводят к славянофильской традиции. Сами евразийцы считали своими предшественниками старших славянофилов (Алексей Хомяков, братья Аксаковы), поздних славянофилов, таких как Константин Леонтьев, Николай Страхов и Николай Данилевский, а также Гоголя и Достоевского [1] как публицистов. Наследниками славянофилов считали евразийцев и многие исследователи и критики евразийства (Степун даже назвал евразийцев «славянофилами эпохи футуризма»).

Однако евразийство имеет ряд существенных отличий от славянофильства. Евразийцы отрицали существование славянского культурно-исторического типа и считали, что культуры тюркских народов, связанных с русскими общей исторической судьбой, ближе к русской культуре, чем культуры западных славян (чехов, поляков). Евразийцы отвергали также и панславистский политический проект, их идеалом было федеративное евразийское государство в границах СССР до 1939 года (единственное отличие – евразийцы предлагали включить в состав СССР Монголию).

Кроме того, евразийцам была чужда славянофильская апология общины. Ещё в предисловии к первому сборнику «Исход к Востоку» евразийцы утверждали, что община – историческая, преходящая форма русской культуры, которую нужно преодолеть в ходе модернизации страны. В области экономической евразийцы выступали за широкое использование энергии частной инициативы. При этом они были противниками чистого капитализма и призывали совмещать условно частную (функциональную) собственность с государственной.

Николай Трубецкой впервые заявил в 1925 году, что Россия является наследницей не Киевской Руси, а Монгольской монархии. Русских и кочевников связывает особое умонастроение, или «бытовое исповедание», которое основано на идеях личной преданности, героизма, духовной иерархии и вере в высшее начало мира. Эти ценности несовместимы с европейским мещанством и меркантилизмом. Евразийство образует обновленную антитезу западничеству. Революция, большевики и СССР содержат историческую правду, так как они подсознательно реализуют евразийский проект сопротивления Западу в содружестве с азиатскими народами. Другой евразиец Петр Савицкий обогатил это мировоззрение понятиями «месторазвития» (аналога «жизненного пространства») и «идеократии» (подчиненности человеческой жизни высшим идеям) [2].

Евразийство зародилось в русской эмигрантской среде в Болгарии в 1921 году. У его истоков стояли лингвист Николай Трубецкой, географ и экономист Пётр Савицкий, историк и религиозный мыслитель Георгий Флоровский, музыкальный писатель Пётр Сувчинский. Первичным результатом их интеллектуальной деятельности стал сборник статей «Исход к Востоку». Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. Книга 1 (София, 1921). В 1921 году Савицкий и Флоровский получают приглашение читать лекции в Праге, а Трубецкой в 1922 году получает приглашение в Вену. Сувчинский перебирается в Париж. Вскоре он отошёл от евразийского движения.

В 1922 году в Берлине вышел второй сборник «На путях», затем в 1923-м – «Россия и латинство». В 1923 году в Праге было возобновлено созданное в 1919 году по благословению патриарха Тихона Братство Святой Софии, в которое был приглашен и Н. Трубецкой. Однако он раскритиковал идеи братства, выступив против них с открытым письмом, в котором высказал упреки в латинизации православия, хотя и не вполне обоснованные [3].

В 1923 году было создано евразийское книгоиздательство (на деньги английского миллионера-востоковеда Сполдинга) и стал выходить программный альманах евразийцев – «Евразийский временник» (первый номер в 1923, второй – в 1925, третий – в 1927). Одновременно стал выходить журнал «Евразийские хроники». Евразийцы выпустили также два коллективных манифеста – «Евразийство: опыт систематического изложения» (1926) и «Евразийство (формулировка 1927 года)». В Евразийском книгоиздательстве выходили книги самих евразийцев (Н. С. Трубецкой «Наследие Чингисхана», П. Н. Савицкий «Россия – особый географический мир», Г. В. Вернадский «Евразийское начертание русской истории» и др.) и близких к ним авторов.

Принято считать, что к кругу евразийцев был близок журнал «Вёрсты», издававшийся в Париже (1926–1928).

К евразийству примкнули многие видные эмигрантские ученые Г. В. Вернадский, Н. Н. Алексеев, Р. О. Якобсон, Л. П. Карсавин, В. Э. Сеземан, Д. П. Святополк-Мирский и др. С евразийцами сотрудничали П. Бицилли, А. Карташёв, Г. Федотов, Н. Рклицкий, Э. Хара-Даван [4] и др.

В то же время в 1923 году с евразийством порвал один из его основателей – Г. В. Флоровский, а в 1928 году он выступил с его резкой критикой – статьей «Евразийский соблазн» [5]. Критике подвергалась апология большевиков и революции, возвеличивание государственного принципа, негативное противопоставление Западу, забвение христианских подходов к истории, а также преклонение перед стихией («романтический перегар»).

Владимир Иванович Вернадский в 1924 году в письме сыну Г. В. Вернадскому писал: «Я нисколько не сомневаюсь, что евразийцы <…> хорошие и, может быть, интересные люди – но они плохие мыслители – с неясной головой, с религиозно-философскими априориями – но самое главное – скучные и неживые, по статьям своим» [6].

С 1925 года евразийство начинает организационно оформляться. Проводится съезд в Берлине с намерением создать Центральный комитет Евразийской партии. Ячейки евразийцев возникли в Варшаве, Париже и Праге. Налаживалась деятельность агитаторов, которые проводили публичные лекции, семинары и распространяли брошюры [7].

В 1927 году во Франции выделилось «левое евразийство», которое стало в большей мере ориентироваться на СССР. К этому течению относились Л. Карсавин, С. Эфрон, Д. Святополк-Мирский и др. В 1928 году рупором левых евразийцев стала парижская газета «Евразия». В 1929 году из руководства евразийского движения в знак протеста вышли Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий и Н. Н. Алексеев. Они выпустили брошюру «Газета «Евразия» – не евразийский орган», в которой объявляли левое евразийство антиевразийством. Те же идеи звучали в «Евразийском сборнике» (1929). С. Эфрон c 1931 года стал агентом советских спецслужб [8] и в 1937 году вернулся в СССР, где впоследствии был репрессирован. Д. П. Святополк-Мирский, став марксистом, возвратился в СССР еще в 1932 году при содействии Максима Горького, однако также был репрессирован и умер в лагере под Магаданом.

В начале 1930-х годов «правым евразийцам» удалось восстановить движение и даже создать эмигрантскую Евразийскую партию (1932). Были выпущены сборник «Тридцатые годы», шесть номеров журнала «Евразийские тетради». В 1931 году в Таллине выходила ежемесячная евразийская газета «Свой путь». Евразийцы сотрудничали с пореволюционными группировками, публиковались в журнале Юрия Алексеевича Ширинского-Шихматова «Утверждения», участвовали в оборонческом движении (РОЭД). Но былой популярностью евразийство уже не пользовалось. Связи с советской внешней разведкой его дискредитировали. К 1938 году оно сошло на нет.

Как утверждал крупнейший исследователь евразийства Николай Рязановский, все наиболее значительные идеологи евразийства неслучайно имели украинские корни. По мнению Игоря Торбакова, именно понимание украинской идентичности заставляло евразийцев, с одной стороны, предполагать, что Россия не может существовать как национальное государство, с другой – выражать мнение о прочности и неразрывности связей между русскими и их соседями [9].

По определению политолога Андреаса Умланда, евразийцы «поддерживали антизападные, изоляционистские, империалистические и идеократические аспекты раннего советского режима и видели в нём частичную преемственность царской империи» [10].

Развивая концепцию культурно-исторических типов, П. Савицкий, в отличие от Н. Данилевского, акцентирует внимание на «ощущении» – особом способе восприятия окружающей действительности, – ощущение моря и ощущение континента, называя одно западноевропейским, другое – монгольским: «на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря как равноправное, хотя и полярное, противостоит единственно монгольское ощущение континента» [11]. По этому поводу следует заметить, что подобное решение характерно для историософии вообще. Например, Хэлфорд Макиндер связал романо-германский тип с «морским» восприятием окружающей действительности, а греко-византийский – с «материковым» [12]. В понимании П. Савицкого русские в некоторой доле тоже монголы, ибо «в русских «землепроходцах», в размахе русских завоеваний и освоении – тот же дух, то же ощущение континента» [11].

Однако П. Савицкий стремится понять, в чём особенность культурно-исторического типа России. По его мнению, «Россия – часть особого «окраинно-приморского» мира, носительница углубленной культурной традиции. В ней сочетаются одновременно историческая «оседлая» и «степная» стихия». В этом он видит одно из важнейших обстоятельств новейшей русской истории. «Пережив в начальные века развития влияние степных народов как влияние внешнее, ныне народ российский сам как бы охватывает степь. Степное начало, привитое русской стихии как одно из составляющих ее начал со стороны, укрепляется и углубляется в своем значении, становится неотъемлемой ее принадлежностью; и наряду с «народом-земледельцем», «народом-промышленником» сохраняется или создается в пределах русского национального целого «народ-всадник», хотя бы и практикующий трёхполье».

Преобладающую эмоциональную сторону в евразийском восприятии происходящего хорошо подметил Николай Бердяев. «Евразийство есть прежде всего направление эмоциональное, а не интеллектуальное, и эмоциональность его является реакцией творческих национальных и религиозных инстинктов на произошедшую катастрофу [Октябрьскую революцию]», – писал он [13].

Новая волна интереса к евразийству появилась в 80-е годы XX века в связи с творчеством Л. Н. Гумилёва. Гумилёв был лично знаком и переписывался с Петром Савицким и называл себя «последним евразийцем». В своей пассионарной теории этногенеза Гумилёв ввёл понятия «суперэтноса» как группы этносов, проживающих в разных климатических зонах, но объединенных в единое общественное целое; культурного релятивизма («мозаичной антропосферы») и понятия «пассионарность» – особой биохимической энергии, позволяющей делать сверхусилия. Фактически пассионарий в концепции Гумилёва отождествлялся с героем и противопоставлялся «субпассионарию». Эти концепции пользуются популярностью у современных российских неоевразийцев, которые отождествляют Россию с суперэтносом.

Другим крупным представителем неоевразийства стал Александр Дугин, который первоначально следовал идеологии национал-большевизма. Он привнес в евразийство идею «третьего пути» (совмещение капитализма и социализма), геополитику (евразийство как теллурократия, противостоящая атлантической англосаксонской талассократии США и НАТО) и советский консерватизм (СССР как евразийская держава). В работах Дугина евразийские концепции и положения переплетаются с концепциями европейских «новых правых». Исследователи отмечают, что в постановке философских проблем и политических проектах он значительно отходит от классического евразийства, которое представлено в его многочисленных работах очень выборочно, эклектично [14].

Новейшая история

• Детализированный проект Союза Советских Республик Европы и Азии – Европейско-Азиатского Союза был предложен еще перед распадом СССР академиком А. Д. Сахаровым.

• 29 марта 1994 – президент Казахстана Нурсултан Назарбаев выступил с инициативой превращения СНГ в Евразийский союз государств [15].

• 1996 – учрежден Евразийский национальный университет имени Л. Н. Гумилёва, Александр Дугин издает книгу «Мистерии Евразии».

• 2001 – создано Евразийское экономическое сообщество.

• 2002 – создана партия «Евразия» [16].

• 2003, 20 ноября – создано Международное евразийское движение.

• 2005 – создан Евразийский союз молодежи. Символ: золотая Звезда Богородицы на черном или красном фоне.

• 2011 – заявлено о создании движения «Молодая Евразия» [17]. Символ: «золотая восьмиконечная звезда на пурпурном фоне» [18].

• 29 мая 2014 года в Нур-Султане (Казахстан) подписан договор о создании Евразийского экономического союза, который начал свою работу 1 января 2015 года.

• 15 ноября 2015 прошел Учредительный съезд межрегионального общественного движения «Евразийское Движение» («Молодая Евразия» осталась молодежным крылом Движения) [19]

• 29 ноября 2015 Евразийское Движение и ДК «Евразия» [20] подписали соглашение о сотрудничестве [21].

• 12 декабря 2015 состоялось учредительное собрание Общественного Движения «Северная Евразия» [22].

Конечно, многие положения концепции Л. Н. Гумилёва разработаны применительно к этнологии и этнографии, но они также могут быть транслированы в другие науки: суперэтническая целостность – в понятие «цивилизация», стереотип поведения – в «ощущение». Важно другое: занимаясь концепцией этногенеза и исследуя фактографический материал, Л. Н. Гумилёв показывает, что на территории Евразийского материка необходимо выделять несколько доменов, обладающих собственными условиями существования, которые приводят к устойчивой форме бытийствования этносов. Также, исследуя домен Каспийского моря, сформировавший «монгольское» бытие, он показывает, что это бытие сформировано условиями окружающей среды и не уступает никакому бытию. Этот modus vivendi проходит через ряд этносов, существующих на территории данного домена, лишь незначительно видоизменяясь.

В книге «От Руси к России» Л. Н. Гумилёв выявляет суперэтническую целостность – Россию и показывает, что российский способ бытия включает в себя целый комплекс восприятий и образов: от «речного» и «лесного» до «степного», и только подобный комплекс позволяет осваивать территорию России наиболее полно. Органично сочетая в себе и европейское, и азиатское, Россия соединяет эти две цивилизации по-своему, и поэтому сама выступает как самостоятельная цивилизация.