Текст книги "Вахтанговская театральная школа. От 30-х годов XX века до наших дней"

Переход к упражнениям со словами нужно искать в тех же примерно этюдах, несколько видоизмененных или развитых обстоятельствах.

Двое – в кино, один перед другим. Впереди – высокий в шапке все загораживает и ерзает на месте, сзади – пожиже ростом, ничего из-за него не видит. Возникает общение. В зале, в темноте разговаривать много и громко нельзя. Этюд такого рода может служить как бы мостиком, ведущим к упражнениям на общение со словами. Заднему придется урывками, потихоньку шипя, заставить переднего снять шапку; передний по рассеянности или от увлечения воображаемой картиной может вновь и вновь надевать шапку, задний будет добиваться осуществления своей задачи все активней – первому тоже придется что-то возразить и, быть может, обернувшись, он узнает в заднем своего старого знакомого, случайно оказавшегося здесь. Не думайте о том, что и как говорить: сценическое общение должно подсказывать линию вашего поведения и ее словесное выражение. Выполняйте задачу (заставить снять шапку, «не мешать смотреть»), воздействуйте на партнера, преодолевайте возникающие препятствия и не думайте о способе выражения, пусть приходят живые слова. Как в жизни нам ведь и в голову не приходит подыскивать литературные обороты, прежде чем выразить нужную мысль, так и тут говорите, не заботясь о красоте слога в самых простых, пусть нескладных выражениях. Мысль будет тем понятней, чем проще и естественней она будет выражена, без всякого умничанья и желания «интересничать».

И в дальнейшем, когда в этюдах возможности разговора не будут уже ничем ограничены, должны, однако, сохраняться простота взаимоотношений и сюжета и немногословие. Немногословие их будет определяться крайней необходимостью высказать мысль. Понятно также, что мысли партнеров, выражаемые ими в словах, находятся в теснейшей взаимной зависимости. Я потому и скажу данные слова, что перед этим были сказаны какие-то слова партнера, и я потому именно так сказал, а не иначе, что мой партнер так именно, а не иначе высказал свою мысль. Скажи он ее по-другому, по-другому звучал бы и мой ответ.

Не следует понимать это так, что разговор должен развиваться логически, как по-писанному, заключаться в вопросах и ответах и т. д.

Наоборот, жизнь учит нас, что в обычном разговоре, в живой речи у людей очень редко сохраняется логическое стройное построение фразы. Но говорятся они как-то так, что люди понимают друг друга. Выражение лица, жест, наконец, интонация, то, как звучит фраза или слово, выражение, о котором она произносится, делают ее более понятной, чем самое ясное и логически точное, сухое ее произнесение.

Вот пример разговора (в сторожке с лесником и девочкой, его дочерью):

«– Что у тебя шея-то, товарищ!

(Так как перед этим автор сказал, что лесник держит голову набок, то нам ясно, о чем идет речь, ясно, что именно так и было спрошено).

– Мужики, черти…

– За что?

– По должности…

– Больно храбер (это слова дочери, с таким добавлением автора: «презрительно усмехаясь, говорит дочь и шмыгает носом»).

– А ты молчи! Я те дам храбер, – ласково ворчит лесник.

– Испугалась! – восклицает девочка и смеется.

– Я те испугаюсь!» («Лето» М. Горького).

Вот пример живой, не надуманной, а настоящей, выразительной человеческой речи, построенной именно на том, что слово является лишь частью того цельного и сложного действия, которое служит для передачи чувств и мыслей одного человека другому.

Мы должны в этюдах со словами добиться этой правды словесного выражения путем стремления воздействовать на партнера в нужном направлении; сохраняя все то, чему мы учились до настоящего времени, т. е. мышечный покой и серьезное отношение к условному окружающему нас миру. Только при наличии всех этих условий упражнение может быть выполнено верно.

Значит, не нужно придумывать, как, какими словами я буду говорить, а надо знать, чего я хочу и в каких нахожусь обстоятельствах, а уж какие там выйдут слова – это не должно нас беспокоить.

Если только удастся партнерам связаться внутренне, если возникнет то, что мы называем сценическим общением, то и слова пойдут верные.

Чувство правды, не покидающее актера никогда (а тем более руководителя, следящего за упражнением), сразу и резко будет реагировать на фальшь, принужденность в произносимых словах. Однако обязательно следует предоставить участникам упражнения время для того, чтобы привыкнуть к собственному голосу, освоиться друг с другом. Должно пройти некоторое время, пока они не поймут, что такое простое, живое слово на сцене, и пока они не поймут, что оживить слово может только иная внутренняя связь между партнерами, та связь, о которой мы говорили в предыдущем отделе, – в упражнениях на общение без слов.

Установление обстоятельств в этих упражнениях пусть идет тем же путем, что и в предыдущих, т. е. путем постепенного усложнения, начиная с простейших, где вы остаетесь «самим собой» и в самых привычных обстоятельствах.

Оставаясь самим собой, называя друг друга своими именами и фамилиями, со своим родом занятий (сначала по-двое) выбираете самые простые обстоятельства: один заходит за другим, чтобы идти на занятия, на работу, на прогулку, в кино, другой отказывается, чувствуя себя не совсем здоровым.

Пример массового этюда: выбираете старосту группы занимающихся, обсуждаете кандидатуры, спорите, уговариваете отказывающихся и т. д. Оправдания во всех такого рода этюдах берутся из жизни. Вы прекрасно знаете друг друга, семейное положение, прошлое каждого и т. д. Поэтому пришедший за товарищем в кино может спросить его о здоровье сестры только в том случае, если у того действительно есть сестра, тогда он и ответит или «ничего», или «так себе», как обычно отвечают, а может вдруг возникнуть целая история о сестре, которая чуть ногу не сломала, или другое – она вышла замуж и т. д. Во всяком случае, не может быть такого положения, когда на вопрос о здоровье сестры последует ответ: «А у меня ее нет», или наоборот, вам придется врать и про сестру, которой нет, и про жену, и детей, которыми вас по ходу этюда партнер может начать наделять. Стало быть, нужно говорить о том, что есть в действительности, и не касаться того, что не знаете, не изображать близких друзей, если вы просто знакомы с партнером, но и не изображать незнакомых. Тему этюда следует подгонять под те отношения, которые между вами примерно и существуют, в самых знакомых, обычных для вас обстоятельствах. Здесь будет сведена до минимума необходимость «сочинять текст» во время упражнения; положение, образ мыслей, навыки – ничто особенно не изменится, и слова в результате действий будут своими, легкими.

Далее, сохраняя все вышеуказанные обстоятельства, усложняйте задачи.

Например, в том же этюде – первый зашел за товарищем, зная, что он ждет девушку, с которой сговорился пойти в кино, и чтобы подшутить над ним, разыграть, нарочно не уходит, а у второго задача – спровадить пришедшего, но, скрыв настоящую причину. Он и на здоровье ссылается и на необходимость заниматься, а первый знает, что тот врет, и нарочно не уходит. И только когда уже он сознается, в чем дело, первый может великодушно уйти, предварительно заставив нерасположенного к шуткам, волнующегося товарища протанцевать или спеть что-нибудь.

Усложняйте затем этюды в части взаимоотношений: вводите новые отношения, например, брат и сестра, племянник и тетя, братья, сестры, жених и невеста, вовсе незнакомые и т. д.

Например, младший брат или сестра приходит к старшему с просьбой дать ключ или открыть ему дверь, когда он вернется из гостей. Старший отказывает и требует от младшего вообще переменить образ жизни.

В этих случаях (с видоизмененными отношениями) требуется подробное и предварительное согласованное оправдание обстоятельств: почему живут одни, почему младший зависит от старшего (может быть, он учится, а старший работает, родителей нет и т. д.).

Тетка, племянница н жених (тетка может быть заменена старшей сестрой, так как исполнители должны более или менее возрастно соответствовать – тетя постарше, племянница помоложе) живут вместе; приходит с работы племянница и просит разрешения тетки выйти замуж за некоего, скажем, Сашу. Тетка категорически запрещает, чем очень огорчает свою племянницу, которая тем не менее стоит на своем. Тетка скандалит, племянница уходит, не получив разрешения. Приходит Саша, застает разозленную тетку и делает официальное предложение ее племяннице. Парень он обстоятельный, дело излагает солидно, тете нравится, и он получает согласие на брак. Оправдать можно так: произошло недоразумение, тетка думала, что речь идет в разговоре с племянницей о другом парне, тоже Саше, который известен, как легкомысленный парень. Недоразумение разъяснилось, и все кончилось к общему благополучию.

Это упражнение потребует еще более сложных оправданий, так как здесь возникают новые взаимоотношения. Как знают о жизни друг друга родные, живущие вместе, так должны оговорить свое прошлое (сценическое) и знать друг друга тетка с племянницей. Если тетка была замужем, то за кем? Знала ли его племянница? Какой он был? И т. д. Какие были родители у племянницы или могут быть те же, которые есть в действительности, но живут как будто бы в деревне, а племянницу доверили тетке, живущей в городе. Где работает племянница? Какие у нее знакомства? Как себя ведет (вообще хорошо, но тетка может придираться, что в ее время не так это полагалось, и т. д.)? Словом, нужно нафантазировать и оправдать обстоятельства настолько подробно и точно, чтобы в разговоре никаких «неожиданностей» не появилось. Иначе вы запутаетесь и упражнения не проведете. Вообще же не столько думайте о развитии сюжета, сколько о выполнении задачи и преодолении контрзадачи, противодействия партера. Пусть это будет скупо и неинтересно по словам, но убедительно по внутреннему воздействию на партнера.

При перестановке взаимоотношений вначале вам трудно будет осваиваться друг с другом, но на основе соответствующих оправданий и многократных повторений упражнения (в разных вариантах) взаимоотношения эти должны стать органическими и укрепиться до полной легкости и убедительности. Ведь если вы остаетесь «сами собой», то вам очень просто будет сделать упражнение, где вы приходите к знакомому или знакомой, чтобы переговорить с ними по нужному делу, или допустим, что в сценических занятиях вместе с вами участвует ваш брат. Столь же просто будет вам с родным братом проделать упражнение по условиям которого вы остаетесь в тех же родственных отношениях. Почему? От чего будут зависеть эти простота и легкость? От того, что все оправдания будут налицо, они будут оправданы вашими жизненными отношениями.

Вам будет легко и просто говорить друг с другом на «ты» или называть друг друга «дураком» при случае, потому что вы так разговариваете с ним в жизни.

Но вот по условиям упражнения вам приходится встретиться с посторонним человеком, с которым вы должны вести себя, как с братом или сестрой. Вспомните все, что мы говорили в отделе о сценических отношениях, основанных на оправдании. Предположим, что физический покой на публике нами уже достигнут, зритель нас не смущает, но теперь появляется новое обстоятельство – нас начинает смущать партнер. Обычно, когда на сцене ученики встречаются в качестве брата и сестры (всего ярче это проявляется в условиях встречи или разлуки, когда люди в таких случаях обнимаются или целуют друг друга), то очень трудно бывает преодолеть чувство смущения, вызываемое партнерами друг в друге.

Но мы знаем, что мы должны уметь увлекать себя на те или иные поставленные перед нами сценические отношения. Мы должны со всей серьезностью отнестись к данному чужому человеку, как к родному, к сестре. Мы должны оправдать это отношение (фантазировать), создав сценическое прошлое, и мы должны эти определившиеся отношения перевести в действие, в поведение наше с партнером.

Мы должны не только перестать стесняться или бояться друг друга, но и начать привыкать друг к другу. Нужно добиться в результате ряда сценических упражнений ощущения такой же простоты и легкости как если бы мы действительно были братом и сестрой.

Тут случаются такие возражения: «У меня брата (или сестры) не было, я, следовательно, не знаю, как это бывает в жизни». Это должно быть отброшено с самого начала. Каждый из нас на основе не только своего опыта, но и из наблюдений в жизни, из чтения книг, наконец, из присущего всем людям умения понимать переживания других людей может себе представить и понять не только такие вещи, как отношение к сестре, брату, родителям, но и гораздо более сложные и реже встречающихся в жизни столкновения и взаимоотношения между людьми.

Тем не менее в расстановке участников упражнения в те или иные взаимоотношения необходимо руководствоваться здравым смыслом (как, разумеется, и вообще во всей работе). Не следует «перегибать трудностей» и давать трудно преодолимые задания. Они, конечно, должны быть: ограничены возрастными признаками: нельзя от ученика в 17–18 лет требовать найти отношение дедушки к внуку или даже отца к сыну и т. д.

Итак, например, в одном упражнении брат с сестрой будут пить чай и заставлять друг друга прибрать посуду; в другом – будут держать совет, поступать ли одному из них, скажем, на сцену; в третьем, – будут ссориться из-за недостаточно уважительного отношения брата к родителям и т. д. и т. п.

В результате наступит такое время, когда после ряда проведённых несложных упражнений в данных взаимоотношениях вам удастся преодолеть чувство смущения в упражнении. Вы будете говорить «ты» и обнимать «по-родственному» ту малознакомую вам девушку, которая на сцене является вашей сестрой. И чем скорее, чем непосредственней, легче будете вы преодолевать робость, вызванную жизненными взаимоотношениями, и заменять их в упражнении на сцене новыми, условными, относясь к ним, как к безусловным, тем лучше, тем, стало быть, убедительней и для себя и для зрителя будет осуществлено данное упражнение.

Тогда, глядя на вас в упражнении, мы скажем: «Да, это верно. Именно так брат и сестра вели бы себя в данных обстоятельствах».

Пример массового этюда с измененными взаимоотношениями участников: на приеме у врача, в амбулатории, друг с другом не знакомы, каждый придумывает себе оправдание: в качестве незнакомых можете дожидаться, разговаривать с соседом о том, чем кто болен и т. д.

Следующий пример: перед испытаниями в театральную школу или киношколу. Приходят и дожидаются начала испытаний. Друг с другом не знакомы. Двое-твое могут оказаться знакомыми, предварительно оговорив взаимоотношения.

Не бойтесь могущей возникнуть в этих массовых упражнениях сутолоки, одновременных разговоров и т. д. Пусть участники с наибольшим серьезом отнесутся к данным условиям, обстоятельствам, как к действительности, и пусть не беспокоятся о том, что видно ли их, доходит ли их разговор до ведущего упражнение. Найдите свою линию поведения по существу дела и ее держите. Не старайтесь вылезти и стать заметным – это всегда повлечет за собой отход от сценической правды. Руководитель в свою очередь внимательнейшим образом должен оценить происходящее перед ним сценическое действие (которое должно быть достаточно длительным по времени с приходами, уходами

и т. д.) и дать оценку каждому участнику упражнения, осаживая зарывающихся, желающих проявить себя напоказ, действующих надуманно, неоправданно, побуждая к большей активности, действенности таких, которые будут укрываться под маской «простоты», «жизненной правды» и просто ничего не делать – пассивно пребывать на сцене, и ставя в пример тех участников, кто правдиво, убедительно, но в то же время изобретательно-действенно осуществил свою задачу, кто наряду с правдивым воспроизведением жизненного поведения проявил хорошую выдумку в оправданиях и, стало быть, богатство своей творческой фантазии.

Повторять многократно один и тот же этюд не следует, утверждать же одни и те же взаимоотношения в разных обстоятельства следует. Мы уже касались вопроса о том, в какой форме должно обговариваться задание в примере с «билетом в театр», и указывали, что в описаниях этюдов, здесь приводимых, мы сознательно отступаем от установленных требований, т. е. мы в том или ином виде подсказываем приспособления; нам приходится к этому прибегать в целях некоторого уяснения, как может примерно протекать этюд; но это отнюдь не значит, что именно данные приспособления являются единственно верными и что следует их перенести в упражнения. Лучше и саму предложенную нами тему не повторять, а брать ее как пример, на основе которого создавать вами самими придуманные обстоятельства и взаимоотношения.

Итак, первый цикл упражнений на общение со словами требует таких обстоятельств, в которых участники остаются «самими собой», все оправдания берутся из жизни (прошлое, возраст, профессия и т. п.) и взаимоотношения в основном не изменяются. Устанавливаются лишь окружающая обстановка (как в упражнении на публичное одиночество), сценическая задача (для чего произвожу данное действие) и противодействующие обстоятельства (в том числе контрзадача партнера).

Во втором цикле упражнений на общение все вышеперечисленные условия остаются неизменными, за исключением одного – меняются взаимоотношения: берутся не те, которые существуют между партнерами в жизни (и, стало быть, не требуют специальных оправданий), а предлагаются новые, условные (как в примере с братом и сестрой), которые требуют предварительной согласованности в оправданиях и установления заданных сценических взаимоотношений в ряде упражнений.

И, наконец, третий цикл упражнений, еще более сложный: в них наше поведение будет определяться более сложными заданиями. До сих пор каждый из нас, такой, какой он есть, с собственными жизненными привычками, навыками, попадал в те или иные обстоятельства; поведение наше изменялось в зависимости от данной обстановки. Мы с приятелем – на работе или перед футбольным состязанием, или я в поезде встречаюсь со старым знакомым, с которым год не виделся, или я в лесу встречаю незнакомого и подозрительного мне человека и хотя боюсь его, но должен спросить дорогу, потому что заблудился. Как бы я вел себя во всех этих случаях? И я и мой знакомый в поезде, оставаясь совершенно такими же, какие мы есть, должны отнестись к встрече с другим, как к неожиданности. Как каждый из нас провел год, в течение которого мы не виделись, должно быть предварительно нафантазировано, оправдано, чтобы мы были готовы отвечать на вопросы партнера. Однако и я и мой партнер вели бы себя совершенно так же, как если бы это с вами самими случилось сегодня.

Что же происходит в третьем цикле упражнения? Представьте себе такое упражнение: на шоссе у вас произошла поломка машины, вы пытались ее чинить – ничего не выходит; вдали показалась вторая машина; вы ее задержали, привели партнера, который помогает вам, и вместе вы исправляете поломку; оба вы – шоферы. Что должно здесь измениться во мне? Да то, что если бы со мной это случилось, я бы не знал, с какой стороны к такому делу преступить. Самое большое, на что бы у меня хватило знаний, – это поднять крышку карбюратора и что-нибудь наугад внутри поковырять. А уж если я шофер, то мне все это дело должно быть знакомо, и я, как актер, должен научиться обращаться с машиной, ключами, домкратами, насосами так, чтобы поведение мое воспроизводило поведение шофера. Я должен найти оправдания, которые бы мне в этом помогли.

В данном случае мы подходим к работе над образом, что послужит темой следующего раздела нашей работы.

Я должен вспомнить, наблюдать, представлять себе, что такое работа шофера, каковы его профессиональные навыки, чем его поведение по отношению к машине отличается от моего поведения. И если в предыдущих упражнениях я воспроизводил свое собственное поведение в заданных обстоятельствах, то в данном случае я должен воспроизвести поведение шофера в заданных обстоятельствах, т. е. ответить в упражнении на вопрос, как бы я себя вел в данных обстоятельствах, если бы я был шофером. В данном случае в своем поведении я должен отбросить черты, мешающие мне воспроизвести поведение шофера, и включить те черты, которые должны быть свойственны данной профессии.

Путь к этому – сценическое отношение при помощи соответствующих оправданий.

К мотору и инструментам я должен найти отношение, как к знакомой и изученной мною вещи, с которой я связан каждодневно. Оправдав свое прошлое – учеба, профессиональный стаж, я пойму, что руки мои и пальцы, приучены в такого рода работе, должны будут по-другому обращаться с предметами, которые на самом деле до сих пор были им непривычны.

Таким образом, для данного упражнения я должен буду переставлять нечто в моем поведении, вводя в него те или иные непривычные для меня навыки и манеры и осваивая их, как свои собственные. И чем вернее будут отображены эти черты, чем успешнее я их освою, сделаю их органическими, тем лучше будет выполнена моя задача. В этих упражнениях продолжайте пока избегать крайностей. Профессии людей, вами воспроизводимых, должны быть общеизвестны, чтобы и вы знали, что вы должны воспроизвести, и зрители могли бы судить, насколько верно сделано упражнение. Ставьте себя в положение людей разных профессий.

Вы – продавец в кооперативе. Приходят разные люди за покупками. Обдумайте, как вы пишете чеки, заворачиваете покупки, предлагаете товар. Всему этому вы должны научиться, чтобы воспроизвести поведение опытного работника. В дальнейшем можете осложнить эти обстоятельства комбинацией разных взаимоотношений н сменой задач: к вам пришел кто-то, чтобы объясниться по неприятному личному делу (оправдайте, кто и по какому делу, вы заняты этим разговором и очень раздражены, так как это крайне неудобно: вы на службе и время рабочее, одновременно приходит какая-то особа и требует принять обратно проданный вами якобы недоброкачественный товар, скажем, селедки. Это оказывается неправдой – селедки хорошие, но особа въедливая, вы и без того расстроены, приходится возвращать деньги, между тем на вас продолжают наседать с личным делом.

Вы – счетовод. За книгами, счетами должны выполнить срочную работу. Рядом кассирша, которой делать нечего, она ведет по телефону легкомысленный разговор. Она вам мешает, вы сбиваетесь. Как закончить этюд, зависит от вас.

Вы – курьер. Вас прислали на телеграф, чтобы выяснить перепутанный текст телеграммы. В отделении телеграфа, скажем, двое или трое служащих. Посылают вас от окна к окну, отвечают неохотно, вообще – бюрократы и т. д.

Доктор и больной, пассажир и кондуктор и т. д. и т. д. Примеры эти должны послужить пояснением к выбору тем для упражнений.

Никаких особых сложностей, резких конфликтов, чрезмерно драматических и маловероятных положений в них пока не должно быть. И без того достаточно трудна наша задача. Я буду так же растерян перед мотором или бухгалтерскими книгами, как шофер или бухгалтер перед моим гримировальным столом. Оправдать и сделать органичным поведение человека иной профессии или оправдать и освоить какую-либо черту характера, не свойственную мне в жизни (скажем, рассеянность, раздражительность, настойчивость и т. д.), которая вырабатывается в человеке в результате тех или иных воздействовавших на него обстоятельств, – такова стоящая перед нами задача.

Заметьте, что пока мы не говорили об изменениях возраста, звука, голоса и т. д. Мы идем по пути постепенного усложнения заданий. Мы должны постепенно увеличивать, так сказать, дозу трудностей.

И прежде чем перейти к отделу о работе над ролью, над освоением авторского текста, над созданием сценического образа, мы должны соответственно вооружиться, подготовить свой материал, очистить его от всего наносного, понять и органически ощутить, что такое сценическая правда, действие и общение, выражающиеся в простых, вынуждаемых данными обстоятельствами и поведением партнера, словах.

В упражнениях на общение со словами вы подводите итог всему, чем должны были овладеть за время ваших занятий. Ваше внимание должно быть органическим, вы должны быть мышечно свободны; при посредстве соответствующих оправданий вы находите сценическое отношение (к вещам, фактам и партнерам), вы действуете на сцене на основе сознательно поставленных перед собой задач и, наконец, при столкновении с партнером внутренне связываетесь с ним, взаимно воздействуете друг на друга, т. е. устанавливаете сценическое общение.

Помните, что все эти элементы связаны и взаимно проникают друг в друга так, что нельзя изъять или нарушить один из них, не разрушив целого. Нельзя сказать, что актер верно действует на сцене, только не общается. Раз не общается – значит не живет.

Как можно больше развивайте в себе наблюдательность.

Наблюдайте и изучайте человека в жизни. Замечайте, как он прост, органичен и вместе с тем разнообразен в словах, поступках, выявлениях чувств. Замечайте внешние проявления и вскрывайте их внутренние причины, двигатели, побуждающие людей к совершаемым ими поступкам.

Проверяйте себя и других в упражнениях, оставаясь одновременно и требовательным и тактичным, стараясь своими критическими замечаниями, поправками помочь товарищу. Помните, что в оценке правильности сценического поведения лучшим вашим руководителем будет служить чувство правды, которое должно быть присуще каждому человеку вообще, а человеку, занимающемуся искусством, в особенности.