Текст книги "Оникромос"

Урес

Фосфоресцирующий след зеленых мыслерядов Никлумба вел через грибные пастбища, пустые коридоры, узкие проходы, извивающиеся между толстыми пластами хитиновых наростов, через мертвые бреши с торчащими острыми щепками и бесчисленные камеры, населенные общинами отщепенцев. Первая община, которую узнал Тейу, состояла из десятков камронов, которые погрузили себя в умную феромоновую жидкость, благодаря чему их личности слились в единый разум, убежденный, будто он двуногое и двурукое существо. Это существо, по их утверждению, считает себя старухой, которая совершает паломничество на гору Кайлась. Тейу понятия не имел, что это может означать, и, пожалуй, не хотел знать. Он поспешно покинул это странное сообщество и двинулся дальше. Он не ожидал, что следующие камроны, которых он встретит на своем пути, окажутся намного страннее предыдущих.

Спустя несколько жизнециклов его внимание привлекла неказистая конструкция, сооруженная на конце особо длинного шипа. Оказалось, здесь обитают адепты Горизонтальной суши, убежденные, что камроны давно уже должны покинуть тело колоссального существа, в котором живут с незапамятных времен. Для этого им просто нужно спуститься на самое дно, туда, где, по их мнению, ноги существа касаются горизонтальной земли. Им хватило всего нескольких экспедиций, чтобы обнаружить, что это неосуществимо – ниже трав'нарских шипов кожа существа оказалась настолько гладкой и покатой, что дальнейший спуск оказался невозможным. После долгих дискуссий адепты Горизонтальной суши наконец нашли решение. Они договорились сплести из лишайников длинную веревку и с ее помощью благополучно добраться до Горизонтали. Однако эта веревка должна быть настолько длинной, что на осуществление этого плана уйдет труд многих поколений.

Тейу стоял на помосте, предназначенном для тестирования новых фрагментов веревки, и с изумлением наблюдал, как камроны качаются на концах прочных плетений. Они находились далеко от него, где-то внизу, но даже с такого расстояния Тейу ощущал то непостижимое счастье и целеустремленность, что они излучали. Здесь никто не убеждал Тейу присоединиться к адептам Горизонтальной суши. У них была своя жизнь, а у него – своя. Они позволили ему понаблюдать, накормили его, ответили на его вопросы, а затем вернулись к своим занятиям. И Тейу ничего не оставалось, как вернуться на тропу. Каждая встреча с камронами-отщепенцами укрепляла в нем убеждение, что его место не здесь.

Однажды Тейу очнулся от легкого забытья, которое было всего лишь жалкой, безжизненной тенью Энзабара, временной потерей сознания уставшего организма, и понял, что потерял счет времени. Он уже не мог сказать точно, сколько жизнециклов движется вверх. Но продолжал идти. Он посетил различные общины. Одни отслеживали следы незнакомых запахов, другие разводили ядовитых личинок гобтто, третьи пытались строить летающие машины или убегали в мир галлюцинаций. Когда Тейу узнал так много общин, что уже начал путаться в них, он вдруг достиг границы Трав'нара, того места, где кончался лес шипов, которые уступали место нагромождению толстых, потрескавшихся пластин хитинового панциря, нависавшего над шипами. Бронированная поверхность была очень гладкой, и Тейу сомневался, что сумеет удержаться на ней, но фосфоресцирующий след зеленых мыслерядов продолжал вести вверх. Если бы не он, Тейу, наверное, никогда бы не нашел узкую и едва заметную полоску шершавой поверхности, вьющуюся по панцирю и исчезающую в щели между двумя пластинами. Камрон осторожно ступил на зыбкий путь и еще шесть жизнециклов блуждал в лабиринте трещин. Тропа извивалась, поворачивала и терялась. Тейу ел дикие грибы геммо и впитывал смолистый томо, заполнявший трещины в пластинах панциря, потому его не страшил голод, но при одной мысли о том, что будет всю жизнь скитаться в этих бесплодных порталах, его панцирь прошивала ледяная игла ужаса. Время от времени он встречал отшельников и пытался расспросить их о дороге, но те никак не реагировали на его присутствие. Они лежали неподвижно, вклинившись в неглубокие полости, и их тела вибрировали в глубокой медитации. Тейу приходилось справляться самому и по-прежнему блуждать, путаться, возвращаться по своим следам.

Это продолжалось до того момента, пока он не заметил поток белого света. Казалось, его источник находится где-то выше, на панцире. Тейу решил проверить. Он покинул тропу мыслерядов Никлумба и двинулся в сторону свечения. Это было нелегко. Ему все еще приходилось сворачивать, лавировать и возвращаться из тупиков, но тем не менее он чувствовал, что блуждания закончились и наконец он движется вперед. И только где-то глубоко под панцирем таилась неприятная мысль, что это может оказаться обманом и на самом деле всё не так. В какой-то момент поток света исчез из поля зрения, и Тейу остановился в конце глубокой расщелины, переходившей в тесный туннель. Он заглянул вглубь. Тоннель был довольно длинным, но прямым, и его можно было увидеть насквозь. Из глубины бил белый свет. Камрон полез внутрь и медленно, мерными движениями, протиснулся на другую сторону. Он вышел и обомлел.

Тейу стоял на краю гигантского каньона, невероятной впадины, которая по обе стороны тянулась до далекого вертикального горизонта. Каньон заполняли странные формы, угловатые и округлые, напоминающие те шипы, что бесчисленные камроны на протяжении многих жизнециклов оттачивали с помощью кислоты. Тейу уже видел нечто подобное. В Энзабаре. Дома и машины сплелись в неразрывное целое. Должно быть, это был заброшенный древний город. А над ним парил источник белого света. Огромная цилиндрическая форма, намного больше трав'нарских шипов, освещенная изнутри матовым блеском и покоящаяся на сотнях длинных, тоненьких, почти воздушных ножек. Тейу вспомнил, что сказал Никлумб, и вынужден был согласиться с ним. Это действительно невозможно спутать ни с чем другим. Что бы это ни было, оно не двигалось. Тейу долго наблюдал загадочное явление, пока, наконец, не собрался с духом и не двинулся неуверенным шагом по костлявым остовам зданий и машин.

Он быстро миновал горизонтальную часть каньона, на которой чувствовал себя некомфортно, поскольку был открыт любому нападению, а потом, когда добрался до широких вертикальных улиц, покрытых мелкими насечками, обеспечивающими отличное сцепление, двинулся в сторону цилиндрической формы, вернее, ее ног. Он был уверен, что именно там он найдет Уреса. Дорогу ему указывали расчищенные остовы зданий и сложенные детали разобранных машин, лежащие рядом на торчащих горизонтально черепках. Казалось, кто-то преднамеренно пытался расставить их так, чтобы они создавали замысловатые узоры, визуальные загадки, ожидающие решения. Тейу догадывался, чья это работа.

Он медленно приблизился к одной из многочисленных ножек, на которую опирался цилиндрический колосс, освещавший разрушенный город, и стал завороженно вглядываться в его мерцающую энергетическую структуру. От нее невозможно было отвести взгляд. И когда Тейу это все же удалось, он понял, что незаметно вышел на открытое пространство и стоит на вертикальном рифленом квадрате – и при этом он не один. Прямо перед ним кто-то копался в механических внутренностях машины, напоминавшей живое существо, – она имела продолговатый, обтекаемый корпус, бело-серый, как окаменелые кости, шесть длинных ног, но задние были непропорционально длинными и сгибались под острым углом. У машины также была большая клиновидная голова, черные фасетчатые глаза и тонкие сегментарные усики. Вдоль стройного тела тянулись ажурные крылья. Под одним из них, частично отведенным в сторону, из открытого люка выглядывал старый камрон. Он подгонял друг к другу кристаллические элементы, которые издавали громкий треск и низкий гул. Он полностью сосредоточился на своей работе. Хотя Тейу видел его впервые в жизни, он был уверен, что это должен быть отшельник. Однако хотел убедиться, поэтому подошел ближе и робко распылил:

– Ты Урес?

Незнакомец был поразительно невозмутим. Он не излучал никаких эмоций. Его четырехпалая конечность неподвижно нависала над кристаллическими механизмами.

– Кто спрашивает?

– Я Тейу.

– Что ты тут ищешь?

– Я потерял Энзабар и иду в гору, чтобы вернуть его.

– В самом деле?

С каждым мгновением Тейу терял уверенность.

– Камрон, которого зовут Никлумб, оставил след, по которому я попал сюда. Он сказал мне, что в его конце я найду того, кто знает, что мне делать и как мне помочь. Если это не ты, то не мог бы ты…

– Не знаю! Уходи! Ты теряешь время. Энзабара не существует.

Незнакомец снова сосредоточился на кристаллах и перестал отвечать на вопросы. Очевидно, он потерял интерес к дальнейшему разговору. Тейу стоял как парализованный, потом медленно покинул площадь и стал бездумно бродить по пустым улочкам. Он чувствовал себя совершенно потерянным, легким и отсутствующим, как будто его тело под оболочкой превратилось в газовый пузырь. Что ему делать? Куда пойти? Ведь он не вернется в Трав'нар и не смирится перед Королевой. Какая нелепая мысль! С таким же успехом он мог бы сам прыгнуть в пустоту. Результат будет таким же.

Несколько жизнециклов Тейу бродил между разрушенными зданиями. Смотрел на изъеденные остовы стен, странные рычаги, костяные цепи и рухнувшие баки. Благодаря им он медленно возвращал себе внутренний вес, потому что увиденное укрепляло в нем убеждение, что здесь больше никого нет. Наконец он приблизился к ноге висящего над городом светящегося колосса. Тейу мог бы дотронуться до нее, но у него не хватило смелости. Он только смотрел на мерцающие вихри энергии, из которых, по-видимому, состоял этот колосс. Тейу стоял перед ним так долго, пока не почувствовал усталость. Он протиснулся в ближайшую щель и впал в забытье. Очнувшись, он уже был уверен, что старый камрон солгал. Тейу решил вернуться на площадь.

Он взобрался на обшарпанный остов одного из зданий и стал наблюдать за действиями незнакомца. Мысленно он называл его Урес, и чем дольше смотрел на него, тем больше убеждался, что это действительно он.

Старый камрон непрерывно трудился возле своей машины, а Тейу внимательно следил за каждым его движением. Он видел, как мастер распутывает кабели, раскручивает и закручивает турбины, включает фары, которые мигают и гаснут, манипулирует усиками, открывает закрылки под крыльями или регулирует угол наклона цепких когтей на концах ног. Через семь жизнециклов Тейу пришел к выводу, что работа старика медленно подходит к концу. Камрон, которого он называл Уресом, замедлил свое копошение в голове машины и все время сидел в ней. Тейу смотрел на это с растущей тревогой. Вдруг понял, что если тот сумеет запустить эту диковинную машину, то непременно тут же покинет это место. И куда бы Урес ни собирался, Тейу стоило бы отправиться вместе с ним. То, что сказал незнакомец, поколебало в нем веру в возможность вернуть Энзабар, но лишь на короткое время. Теперь, когда он уже был уверен, что лживый старик – это Урес, который по какой-то причине не хочет видеть его на борту своего летательного аппарата, не составляло труда выбрать правильные действия. Больше не нужно было ни о чем думать. Тейу спустился в переулок, отломал кусок какого-то массивного рычага и двинулся к машине Уреса.

Он подошел к аппарату сзади, забрался на шершавый корпус и с удивлением обнаружил, что один из люков открыт. Ловушка или неосторожность? Тейу медленно пролез внутрь и оказался в тесном коридоре. Ничего не произошло. Восхитительная волна тепла пронзила его насквозь. Он был сосредоточен и решителен. Знал, что без колебаний воспользуется оплошностью старика. Поднял над собой обломок рычага и стал красться к голове машины. Пробирался мимо труб, агрегатов с мигающими огоньками и мощных приводов, но не обращал на них внимания. Он сосредоточился на люке, который виднелся в конце коридора. Что он будет делать, если окажется запертым? Или, что еще хуже, что он будет делать, когда Урес покинет аппарат, прежде чем ему удастся подойти достаточно близко, чтобы нанести удар? Напряжение нарастало. Обостренное восприятие Тейу усиливало каждый звук. Тихие шорохи, писк и стук окружавшей его машины напоминали непонятную акустическую речь. Тейу не мог разобрать эти звуки, но намерения, скрывавшиеся за ними, читались без малейшего труда. Аппарат подгонял его, побуждал, поддерживал и убеждал, что он тоже хочет избавиться от Уреса.

Тейу подошел к люку. Тот был приоткрыт. Еще бы. Ведь в этом месте ему поможет любой болт, перемычка или петля. Осторожно, не производя шума, Тейу начал перемещаться по голове машины. Приподнявшись, он поискал глазами Уреса. И тут же его окутал взрыв феромонной речи.

– Наконец-то! Я думал, ты не придешь.

Тейу невольно опустил конечность. Обломок стукнулся о костлявую обшивку головы, и вдруг все звуки перестали звучать как слова, перестали что-либо значить.

– Что? – спросил он ошеломленно.

– Не «что», а просто подойди сюда побыстрее и вклинься в свой ложемент, пока Аворро не начнет заряжать турбины.

Тейу вошел внутрь и увидел, что Урес втиснулся в тугую ажурную втулку, которая торчала из вогнутого дна сегментарного окна. По другую сторону головы находилось еще одно окно, с такой же втулкой, но пустое.

– Поторопись, – назидательно сказал старик.

Изумленный Тейу отложил бесполезный обломок рычага, подошел к втулке, подпрыгнул и скользнул внутрь. Он не мог пошевелиться, на мгновение ему показалось, что его вот-вот раздавит, но это быстро прошло. Он вдруг почувствовал себя более крупным, крылатым, в животе у него заревели турбины, работающие на холостых оборотах. Он подвигал головой и усиками. Огляделся. Краем фасетчатого глаза заметил движение. Он посмотрел в ту сторону. Одна из мерцающих конечностей светящегося колосса поднялась над руинами города и стала стремительно опускаться. Прямо на них.

– Начинается, – сообщил Урес.

– Но что? – спросил Тейу, источая панический страх.

– Аворро зарядит турбины, и мы сможем выбраться отсюда. Нужно только хорошенько прицелиться в первый прыжок. Он будет самым трудным, но должно получиться. В противном случае у нас может возникнуть проблема.

Нога неумолимо приближалась к ним.

– О чем ты говоришь? Я вообще не знаю, что делать, и понятия не имею, как управлять этим аппаратом.

– Это не аппарат, а Кузнечик. А кузнечики прыгают. Просто прыгают. Мы должны позволить ему прыгнуть, понимаешь?

Нога вонзилась в корпус Кузнечика. Тейу почувствовал, как турбины стремительно набирают обороты. Нарастающий визг перешел в оглушительный рев, и машина затарахтела.

– И что теперь?

– Подожди, пока он закончит.

Через мгновение нога отступила и сдвинулась в сторону.

– Посмотри туда, – распылил старик. – Видишь край верхней стены каньона?

Его было бы трудно не заметить. Гигантская наклонная плоскость заполняла собой большую часть видимого пространства. Глядя на нее, Тейу понял, о каком скачке говорит Урес.

– Я не справлюсь.

– В самом деле? – усмехнулся старый камрон, но на сей раз это прозвучало так, будто Тейу шутил сам с собой или был порождением разума Кузнечика и невольным свидетелем его мысленных дебатов и размышлений.

Феромонные слова кружились вокруг него, как мысли. Их было трудно отличить друг от друга. Тейу начал игнорировать те, которые исходили от камронов, и сосредоточился на прямых подсказках крыльев, усиков, турбин и мощных ног Кузнечика. Он стал Кузнечиком. Он перестал понимать слова, которые произносил старик. Он тарахтел сосредоточенной мощью и всем своим естеством желал только одного – добраться туда, где ждет его это вожделенное место, это чудесная впадина, этот притягательный отпечаток Крек'х-па. Он припал к земле и прыгнул.

Он пролетел под колоссальным Аворро, взмахнул крыльями и без труда приземлился на край каньона. Поправил положение ног и снова прыгнул. Скользнул по изборожденной, бугристой поверхности, частично покрытой гладкими металлическими чешуйками. Балансируя телом, сел ниже одной из них, но неправильно оценил расстояние и оказался слишком близко. Острый край чешуи срезал ему левый усик. Кузнечик взревел, потерял равновесие и начал сползать вниз. Он лягнул, выставил когти и резким рывком остановился на месте. Очень осторожно он сменил положение. Снова оказался головой вверх. Одна из передних ног была сломана. Кузнечик отключил в ней питание, погасил ощущение и не без сожаления отгрыз ее у самого корпуса. Поврежденная нога могла разбалансировать полет, а Кузнечик не хотел, чтобы она мешала ему добраться до чудесной впадины. Тем более что он был уже близко. Очень близко. Он увеличил обороты турбин, заставил их сделать последнее усилие и прыгнул в третий раз.

Заскрипели крылья. Он пронесся над острыми чешуйками, выступающими из изборожденной поверхности, и начал опускаться к белой плоскости. На ней была только одна темная точка. Кузнечик скорректировал направление полета и устремился к ней. Турбины начали замедляться. Некоторое время они еще вращались, но вскоре, израсходовав весь запас энергии, остановились. Крылья неподвижно застыли. Кузнечик падал. Он летел только по инерции. Двигался, целясь в темную точку, которая стремительно приближалась. За мгновение до того, как он начал вращаться и все расплылось, он успел заметить контур из низких черных обелисков, окружавших огромную полукруглую полость, темную и глубокую. Кузнечик с размаху рухнул в нее и разлетелся на куски.

Когда Тейу пришел в себя, он по-прежнему плотно сидел в тесном пространстве ажурной втулки, лежавшей среди битых осколков, валявшихся рядом с раздавленной головой Кузнечика. Все его тело было в ушибах и болело, но, похоже, серьезных повреждений не было, и он мог своими силами выбраться из втулки. Неподалеку, за бесформенными обломками ветхого крыла, лежал Урес. Тейу подошел к нему. Старик был жив, но без сознания. Должно быть, выпал из своей втулки. Камрон беспомощно огляделся. Они находились на дне большой полукруглой впадины. Поверхность ее была черной, блестящей и, вероятно, очень твердой, потому что падающий Кузнечик никак не мог ее повредить. А выше, вдоль четкого края, стоял ряд низких конических обелисков. Издали казалось, что они тоже отлиты из черной и блестящей материи.

Внезапно Тейу понял, что впадина расположена почти горизонтально. Неужели они так высоко поднялись? Поднял глаза и восхищенно стал всматриваться в гигантскую угловатую форму, нависшую высоко над ним; форму, заслонившую половину равномерно освещенной звездами пустоты, но все равно являющейся лишь фрагментом чего-то еще большего, расплывающегося вдали.

– Голова… – непроизвольно распылил Тейу, словно ему необходимо было произнести нужное слово, чтобы понять то, что он видит.

Панцирь Уреса задрожал, и Тейу почувствовал, что его сознание возвращается. Он терпеливо ждал, когда старый камрон обретет власть над телом и чувствами. Наконец ему удалось встать на ноги. Он источал дезориентацию и растерянность.

– Получилось?

– Думаю, да, но я не знаю, как нам удалось это пережить.

– В этом нет ничего странного.

Тейу сердито посмотрел на него.

– Мне не нравится твой тон, Урес, и я хотел бы, чтобы ты объяснил мне почему…

– Урес? Я никакой не Урес.

– Ты опять начинаешь?

– Не я начинаю, а ты. Ты меня не узнаешь? Ты не помнишь, как меня зовут?

Тейу замер.

– О чем ты говоришь? Я никогда не видел тебя раньше.

– Неужели, господин Друсс?

Странно знакомое слово блеснуло далекой искрой узнавания. Тейу почувствовал ее внутри себя, но понятия не имел, откуда она взялась. Этот старый камрон, должно быть, сошел с ума и втянул его в орбиту своего безумия. С этим надо покончить, и как можно скорее.

– Хватит, с меня довольно! Я просто хочу знать, что мне делать, чтобы вернуть Энзабар. Скажи мне, пожалуйста, и я обещаю, что ты больше не увидишь меня и сможешь продолжать жить в своем собственном мире.

Урес источил запах веселья.

– Если бы все было так просто.

– Но так оно и есть…

– Ну, хорошо. Вообще-то я не против, что ты называешь меня Урес. Мое прежнее имя тоже было придумано тобой, так что ты имеешь право его изменить.

Тейу пытался терпеливо слушать этот бред.

– Отлично, но разве теперь ты наконец не захочешь помочь мне?

– Это не от меня зависит, – серьезно заявил Урес.

Тейу заподозрил еще один подвох.

– А от кого?

– От стражника. Здесь, в этом древнем культовом месте, здесь, где отскочил падающий Крек'х-па, живут могучие существа, хранители переходов между мирами. Никогда не знаешь, что они сделают. Может быть, они погасят твое существование, а может, покажут тебе нечто, что полностью изменит твой контакт с реальностью, или же просто позволят тебе вернуть Энзабар.

– Они должны это сделать! Для этого я и прибыл сюда!

– Они воспринимают твои цели со своей точки зрения. Они видят тебя совсем по-другому. Они знают, куда ты должен идти и что ты должен делать, даже если ты сам этого не знаешь.

Тейу не собирался вступать в дискуссию с безумцем.

– Где эти существа? Я их нигде не вижу.

– Они сами тебя найдут. Пойдем, подойдем к краю впадины. Интересно, какой вид оттуда открывается.

– Я бы предпочел сам.

– В любом случае скоро наши пути разойдутся. Не отказывай старому камрону. Я никогда не видел стражника.

Тейу неохотно согласился на его предложение, и они двинулись к краю. Они поднялись по наклонной стенке впадины и оказались между черными коническими обелисками. За ними во все стороны простиралась бескрайняя костлявая равнина, белая и пустая.

– И что теперь? – спросил Тейу.

Когда он произнес эти слова, его накрыла безмолвная тень. Он поднял глаза и увидел, что на ближайший обелиск приземляется огромное крылатое существо, поросшее пушистыми перьями. Оно село, сложило крылья и устремило на него большие глаза, в которых переливалось серебристое сияние. Свет проник в Тейу, и больше ничего не было. Только пустая впадина на пустынной бескрайней равнине.

* * *

Менур нервно озирался.

– Не могу поверить, что я дал себя уговорить, – прошептал он и замолчал под тяжестью сурового взгляда Хемеля.

Тенан старался не обращать внимания на их поведение. Они так раздражали его, что он даже не хотел смотреть в их сторону. С того момента, как они покинули мастерскую Менура, эти двое постоянно задевали друг друга. К счастью, Тенан был самым маленьким из них и благодаря этому мог легко спрятаться в траве, поэтому все согласились, что именно он проверит, на месте ли Панаплиан. Перус с облегчением оставил Менура и Хемеля, выбрался из густого кустарника керсу, где они прятались, и стал медленно пробираться сквозь высокую сухую траву. Он направлялся к большому валуну, каменному останцу в форме наклонного зуба замина. Добравшись до него, Тенан прижался к холодной и влажной поверхности, некоторое время собирался с духом, а потом вытянул вырост и посмотрел из-за валуна на низкие скалистые холмы, выступающие над заросшей травами равниной. У подножия одного из них виднелось большое черное пятно, овальный вход в пещеру, затянутый тьмой. Его должны были охранять икри или гомоли, но в поле зрения не было ни одного стражника. Панаплиана тоже нигде не было видно.

Перус укоротил вырост и спрятался за валуном. Он посмотрел в другую сторону, на далекий Линвеногр, туманно маячащий за томоровыми полями и мерцающий в редких лучах солнца, что сумели пробиться сквозь толстый слой низких облаков, неотвратимо грозящих скорым дождем. Он окинул взглядом парящий купол Аполлабия. Тот был далеко отсюда, проплывал вдоль берега озера. Однако Тенан чувствовал: что-то тут не так. Странное, тревожное предчувствие въелось в его кости, мышцы, вырост и каждый стоящий дыбом волосок. Почему Панаплиан пожелал, чтобы Менур приехал сюда вместе с ними? Старый перус действительно провел в обществе Друсса гораздо больше времени, чем он или Хемель, но вряд ли это было единственной причиной. Вдруг Тенан понял, что даже если Панаплиан говорил правду и Коллектив Разири действительно покинул это гнездо много лет назад, их по-прежнему может подстерегать множество других опасностей. А гвардейцы, поджидающие в пещере, или, что еще хуже, какая-нибудь причудливая ловушка, собранная из убийственных ксуло, – это не какая-то гипотетическая возможность, а нечто весьма вероятное. Перус задрожал. Как он мог во все это ввязаться? И перемотка паутинных архивов, возможно, не была настолько плохим занятием? Думаю, еще не поздно вернуться к этому…

Позови остальных.

Почему вы разделились?

Воздушный голос Панаплиана ворвался в лихорадочные мысли перуса.

– Мы соблюдаем осторожность…

Но я же говорил,

Что здесь уже давно никого нет.

Хватит прятаться за этим валуном.

Это глупо.

Тенан преодолел страх и медленно выпрямил ноги. Сразу за каменным останцом вынырнул из земли большой тупо закругленный конус. Панаплиан. Он блестел гладкой чешуйчатой чернотой и свободно проникал сквозь волнистые стебельки трав, никоим образом не нарушая их структуры.

Жду вас

У входа в гнездо.

Конус мягко качнулся, как поплавок на воде, затем наклонился и устремился к каменистым холмам. Тенан увлеченно смотрел, как Панаплиан плывет в плотной материи. Он ощутил то же ошеломляющее изумление, которое охватило его, когда он увидел это в первый раз. Он проводил взглядом черный конус, потом окликнул Хемеля и Менура. Они неохотно покинули убежище и вместе с Тенаном присоединились к Панаплиану. Чтобы войти в пещеру, им пришлось продираться сквозь высокие кусты.

– Похоже, здесь действительно никого нет, – подтвердил Хемель.

Маззма начала покидать это место

Девять лет назад.

После инцидента с летающим куполом.

– Какого инцидента? – заинтересовался Тенан.

– Официально Совет никогда не подтверждал, что это действительно произошло, – сказал Менур, недоверчиво глядя на Панаплиана. – Но до тебя наверняка доходили слухи о том, что купол начинает терять летную способность, и порой заметно, как он внезапно снижается или отклоняется в сторону. Все эти слухи и рассказы предполагаемых свидетелей появились после инцидента, который произошел девять лет назад.

– Что тогда случилось? – спросил Хемель.

– Купол Аполлабия наполнился странным звуком, низкой, пронзительной вибрацией, и в тот же миг вся конструкция немного опустилась вниз. Через некоторое время она вернулась на свой постоянный уровень, но звук сохранялся в течение многих дней. Совет, как водится, распорядился создать исследовательскую группу, которая должна выяснить причину этого тревожного явления, но я не думаю, что Магистры до чего-то докопаются…

– Я тоже так думаю. Это нечто выходит

За рамки понимания перусов и заминов.

Рискну предположить, что

Это было нечто человеческое.

– Согласен, – подтвердил Менур.

Однако это всего лишь спекуляции.

А факты таковы,

Что сразу после этого инцидента

Уровень маззмы в ядре гнезда

Стал резко снижаться.

И хватило пятидесяти дней,

Чтобы он упал до нуля.

– Что случилось с остальным коллективом? Ведь здесь должны были быть сотни икри и гомоли.

Я не знаю.

Они исчезли.

Они погибли.

Может, они ушли вместе с маззмой.

Так или иначе,

Их здесь больше нет.

Мы можем без опасений

Войти в гнездо.

Пошли.

Панаплиан плавно двинулся вглубь пещеры. Камни не замедляли его движений. Менур, Хемель и Тенан переглянулись и последовали за ним. Сначала они удивлялись, что Панаплиан не велел им взять жарофонари или другие портативные источники света, но быстро выяснилось, что они не нужны, потому что стены коридоров были покрыты фосфоресцирующими грибами, излучавшими интенсивный желтоватый свет. В воздухе витал неприятный химический запах, который раздражал Хемеля.

– Вы это чувствуете? – спросил он. – Что это за вонь?

Аромат маззми.

– Запах становится все сильнее.

Потому что мы идем в главный бункер,

Там, где раньше было ядро

Этого Коллектива Разири.

– Там Друсс?

Я не думаю, что это он.

– Тогда зачем ты привел нас сюда? – вмешался Менур.

То, что там,

Пропиталось его присутствием

И, скорее всего,

Поможет нам найти самого Друсса.

Однако оно лежит на дне глубокого бункера

И я не могу ни увидеть это,

Ни дотянуться.

– Как это? – удивился Тенан. – Ведь ты проникаешь сквозь любую материю.

Структура стен

Была изменена маззмой.

Она настолько плотна,

Что моему скафандру пришлось

Израсходовать очень много энергии,

Чтобы проникнуть сквозь нее.

В нынешней ситуации

Я не могу себе этого позволить.

– Но ты уверен, что там есть то, что ты ищешь?

Да, я это чувствую.

– Далеко еще?

Два поворота,

Длинная прямая

И всё.

Скоро будем на месте.

– Это правда, что маззма – умный паразит, который без труда захватывает власть над другими существами и превращает их во внешние части тела, конечности и органы чувств?

Правда.

Она поглощает и адаптирует для своих нужд все,

Что только может.

– Людей тоже? Я слышал, она их защищает.

Только для того,

Чтобы превратить их

В гомолей.

– Какая разница, – сказал Хемель. – Они тоже люди, но более сильные, устойчивые к болезням, долговечные…

И лишены

Индивидуального сознания.

– Почему?

– Вы что, не понимаете?

Маззма не заботится о людях.

Она разводит их,

Потому что в их телах ей комфортно.

Хемель почувствовал, как его охватило беспокойство. Ему не нравилось то, что вытекало из сказанного Панаплианом.

– И что ты предлагаешь? – спросил он неуверенно. – Говори яснее. Что на самом деле делает эта черная слизь?

Она поселяется в них.

Насовсем.

И их личности будут съедены

И растворены.

Они бесследно исчезают,

Гибнут.

– А воспоминания?

Они образуют Коллектив Разири,

Как и все, что поглощает маззма.

Без остатка.

Наступила выразительная тишина. Никто не хотел комментировать то, что сказал Панаплиан.

Это здесь.

Мы добрались до

Главного бункера.

Они стояли на пороге обширной пещеры, которая тонула во мраке. Желтоватый свет, бьющий из коридора, тянулся широкой полосой по гладкой поверхности, отполированной до черного блеска.

Идите.

Это недалеко.

На дне чего-то, что напоминает

Глубокий колодец.

– А ты? – спросил Хемель.

Я вынужден остаться здесь.

Дальше слишком густо.

– Только мне кажется, что это подозрительно? – мрачно пробормотал Хемель.

– Я останусь с ним, – сказал Менур.

– И тебе я тоже не доверяю.

– Да ладно, я сам это не вытащу, – простонал Тенан. – И еще в темноте.

– Не волнуйся, – успокоил его Хемель. – Мы сорвем грибы со стен коридора. Они липкие, они должны прилипать к коже.

– Хорошая идея. В смысле, ты идешь со мной, да?

Хемель посмотрел на Панаплиана и Менура. Он долго мерил их взглядом, пока не убедился, что готов спуститься на дно бункера независимо от того, ждет его там ловушка или нет.

– Пойдем, – сказал он Тенану.

Они облепили себя светящимися грибами и исчезли во тьме пещеры. Менур и Панаплиан остались одни. Они ждали.