Текст книги "«Посмотрим, кто кого переупрямит…»"

Дорогая Зара Григорьевна!

Спасибо, что вы не забыли меня и прислали мне “Блоковский сборник”[463]463
  Блоковский сборник. Тарту, 1964.


[Закрыть]. Я не сразу вам ответила, потому что сидела в Тарусе, а книга пришла в Москву. Потом обнару жила, что не знаю вашего адреса, и долго получала его из Пскова.

Читаю “Сборник” с большим интересом. Ваша статья[464]464
  Минц З. Г. Поэтический идеал молодого Блока // Блоковский сборник. С. 172–225.


[Закрыть] по теме чрезвычайно интересует меня. А также Дмитрия Евгеньевича[465]465
  Максимов Д. Е. Критическая проза Александра Блока // Там же. С. 28–97.


[Закрыть], потому что для меня проблема “Блок” проходит именно через прозу и ценностные понятия. Блок – это действительно этапный момент крушения гуманизма. В чем дело? Как это выразилось? Откуда такая опустошенность и что она должна была дать впоследствии? Вот те вопросы, которые вызывает у меня Блок. Обе названные мной статьи проходят рядом с моими вопросами, т. е. с судьбой предреволюционной интеллигенции. Она трагична, как мы это с вами знаем.

Бедный беспомощный Иванов, так называемый “Женя”[466]466
  Иванов Евгений Павлович (1879–1942) – близкий друг А. А. Блока. В Блоковском сборнике опубликованы его воспоминания, сопровожденные вступительной статьей Д. Е. Максимова и комментариями Э. П. Гомберга и А. М. Бихтера (С. 344–424).


[Закрыть], трогателен, но, конечно, почти смешон в своем бессилии. Всему этому шквалу нельзя противопоставлять “маму” и уклад. А вот Павлович – это просто Елизавета Смердящая в чистом виде, только не сумевшая даже родить Смердякова. И по виду удивительно похожа. Она иногда заглядывала к нам в начале двадцатых годов, я запомнила ее вид и речи. Смешно, что она (как и еще несколько женщин) всю свою жизнь построила на почти случайной встрече с Блоком[467]467
  Н. А. Павлович была знакома с Блоком с 1914 г. до его смерти. За эти годы они встречались и общались неоднократно; кроме того, они близко сотрудничали в разных организациях, в частности в президиуме Петроградского Союза поэтов (Блок – председатель, Павлович – секретарь), в Клубе которого 22 октября 1920 г. читал стихи Мандельштам.


[Закрыть]. С Мандельштамом она перефразирует в ослабленном виде запись Блока:

Жид превращается в артиста[468]468
  См. запись в дневнике Блока: “Гвоздь вечера – И. Мандельштам ‹…›. Сначала невыносимо слушать общегумилевское распевание. Постепенно привыкаешь, «жидочек» прячется, виден артист” (Гришунин А. Л. Блок и Мандельштам // Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. М., 1991. С. 155). У Павлович (которая в своих “Воспоминаниях”, вероятно, сверялась с дневниками Блока) соответствующий пассаж выглядит следующим образом: “Мы с Блоком сидели рядом. Вдруг он тихонько тронул меня за рукав и показал глазами на лицо Осипа Эмильевича. Я никогда не видела, чтобы человеческое лицо так изменялось от вдохновения и самозабвения. Некрасивое, незначительное лицо Мандельштама стало лицом ясновидца и пророка. Это поразило и Александра Александровича” (Павлович Н. А. Цит. соч. С. 472).


[Закрыть]… Беда…

Я бросила Псков и работу. Сейчас меня наконец прописали в Москве, но комнаты у меня нет и эту зиму я просижу в Тарусе. Сейчас дожидаюсь в Москве Ахматову – она вот-вот появится и уедет в Италию, так что в Тарусу попаду в начале декабря. Весной думаю приехать в Псков, а оттуда, может, на денек к вам посмотреть еще раз Тарту и поговорить обо всем, связанном со “Сборником” и Блоком. Впрочем, это не просто. Мои 65 лет крепко давят – уже не так просто ездить в поездах и ночевать в гостиницах…

Сердечный привет Юрию Михайловичу и всем авторам “Сборника”. Н. Мандельштам.

Дорогая Зара Григорьевна! Спасибо за то, что вспомнили меня. Вашу новогоднюю открыточку я получила в Тарусе, где проживу, вероятно, до весны. А до этого сидела в Москве в страшной суете и шуме и никак не могла собраться с мыслями, чтобы написать вам о вашем сборнике. Прочла я его с большим интересом – масса материала, содержательные и глубокие статьи. О мемуарах. К Павлович я отношусь резко отрицательно: уж очень нагло она причесывает Блока. Иванов – трогательный и чистый человек, но уж очень заражен он культом Блока. Сама уже эта обстановка культа, женщин – особенно со стороны матери и тетки – и вечного сюсюканья показывает на какую-то глубокую внутреннюю недостаточность и на больное время. Читая дневники, записные книжки и письма Блока, я не раз ловила себя на мысли, что нам было легче: нам подарили реальность, которой у него не было. Трагедия от предчувствий, предвкушений смутного недовольства и полуосознанной тревоги не вызывает во мне сочувствия. Мы можем гордиться тем, что хлебнули беспримесной жизни, да еще к тому же полной мерой.

Из статей мне наиболее интересными показались “цыганская тема”[469]469
  Лотман Ю. М., Минц З. Г. “Человек природы” в русской литературе века и “цыганская тема” у Блока // Блоковский сборник. С. 172–225.


[Закрыть], о прозе Максимова и про Блока и Андреева. Жаль, что ваша статья об отношениях Блока к Соловьеву поневоле сужена. Вам всё же удалось в ряде случаев сказать о Соловьеве, как не говорил еще никто – например, об общественной его позиции (115<?>[470]470
  Так у Н. Я. В статье об общественной позиции Соловьева говорится на с. 200–202.


[Закрыть]). Но так ли схоластичны построения Соловьева (211)? Вы поставили очень интересный вопрос о том, что взял от наследия Соловьева конец 19 и начало 20 века (201) – т. е. Блок, Мережковский, и нынешний Запад (хотя бы Мочульский). Соловьеву поразительно не везло: самый сильный из его последователей Блок соблазнился лишь “душой мира”, Софией и всей этой линией, не поняв целостного взгляда этого философа на мир, на судьбу человечества. Действительно ли вы считаете, что именно в лирике Соловьева “проявились сильные стороны его взглядов” (204)? Я этого никак понять не могу… А знаете ли вы, что, вероятно, именно Соловьев в период новой теодицеи послужил Достоевскому прообразом Ивана Карамазова? То, что Блок взял у Соловьева, привело его к чему-то вроде религии природы, мировой души и к гедонизму (религии счастья хотя бы для всех), но сила Соловьева ведь не в этом. Вы приводите блоковское “она” – “выше Христа” и “я люблю Христа меньше, чем ее”. Вот в этом, вероятно, и сказался кризис русской культуры: отказ от понятия добра – чисто человеческого понятия – ради таинственной, умозрительной и немыслимой гармонии, которая называется “она”. Соловьевская мечта о деве, Софии и всем прочем никогда не закрывала перед ним исторической сущности понятий добра и зла, составляющих сущность его философии.

Очень интересно вы разбираете традицию цыганщины в русской поэзии. Помните еще полежаевскую “Цыганку” – одно из его лучших стихотворений? Как это случилось, что “воплощением национального начала” (115) стала народная песнь в исполнении цыган? Киреевский, “почвенник” А. Григорьев – все они без цыганки прожить не могли! Как это могло случиться? Видно, очень всегда скучно им жилось…

Правда ли, что славянофилы считали личное начало – “злым”? Я как-то этого не думала. Ведь в учении о соборности (Хомяков) нет и тени этого. Наоборот – личность находит себя в соборности…

А что все-таки делать с поэзией? Ведь по существу она непознаваема. Поэтому и легко бывает с Блоком, что его условность так часто просится прямо в руки – берите… Сравнительно легко говорить о поэте, но до чего трудно говорить о стихах…

Простите, что я так мало и поверхностно написала вам про вашу большую и умную работу. Надежда Мандельштам.

Сердечный привет Юрию Михайловичу. Боюсь не спутала ли я отчество… ведь мы были знакомы только один короткий день…

Дорогие Зара Григорьевна и Юрий Михайлович!

Я знаю, что вы бываете в Москве. Отчего бы Вам когда-нибудь не зайти ко мне?

Кстати, я давно хочу иметь “Лекции по структуральной поэтике”[471]471
  Имеется в виду кн.: Лотман Ю. М. Лекции по структуральной поэтике. Вып. I (Введение, теория стиха). Тарту, 1964. (Труды по знаковым системам. Вып. 1 <Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 160>).


[Закрыть]. Мне кажется, что я могла бы как-то на эту книгу отреагировать. Но она как назло попадает ко мне в руки на очень короткие сроки, и я не успеваю вчитаться.

Вообще, пора познакомиться по-настоящему и поговорить. Надежда Мандельштам.

Москва, Большая Черемушкинская.

Дорогой Юрий Михайлович!

Спасибо за книгу[472]472
  Речь идет, вероятно, о книге Ю. М. Лотмана “Лекции по структуральной поэтике” (см. выше).


[Закрыть] – я давно хотела ее иметь. Свою книгу читаешь медленно и спокойно, а мне хотелось вашу прочесть именно так, чтобы написать вам потом о ней.

Я была в Ленинграде у Максимовых, и мы говорили с Дм<итрием> Евг<еньевичем> кое о каких публикациях. Он вам напишет.

Если будете в Москве, заходите. Телефона у меня нет, поэтому (чтобы застать дома) предупредите письмом.

Надежда Мандельштам

Сердечный привет Заре Григорьевне.

Дорогие Зара Григорьевна и Юрий Михайлович (я правильно запомнила имена? Ведь хоть мы хорошо знакомы, но виделись один-единственный раз).

Очень приятно было получить вашу записочку и убедиться, что вы меня не забыли… Если будете в Москве, навестите меня. Я сейчас живу в своей квартирке: Большая Черемушкинская, 50, корп. 1, кв 4. Это далеко, но сообщение хорошее. Телефона у меня нет, но надо позвонить В19185 – Василисе Георгиевне Шкловской (или Варваре Викторовне) и узнать, дома ли я. Еще проще – предупредить письмом, когда вы будете… Нам есть о чем поговорить – и я была бы очень рада вас видеть. Надежда Мандельштам.

Часто слышу о вас, в частности, от Наташи Горбаневской[473]473
  Горбаневская Наталья Евгеньевна (1936–2013) – поэтесса, правозащитница.


[Закрыть].

Юлия Марковна Живова (5 ноября 1925 г. – 31 марта 2010 г.) – специалист по польской литературе, переводчица, с 1948 года – редактор издательства “Художественная литература” (Гослитиздат). “…Редакция стран Восточной Европы в «Худлите» – это была совершенно особая вещь, – считает Б. В. Дубин. – Там собрались люди, которые сами ходили по грани: там была, скажем, Ника Глен[476]476
  Глен Нина Николаевна (1925–2005) – филолог-славист.


[Закрыть], одна из ближайших подруг Ахматовой и хранительница части ее архива, там была Юлия Марковна Живова, с которой мы в основном по польской части и работали. Хорошо, что была сравнительно вегетарианская эпоха, а то бы этим людям греметь самым дальним этапом”[477]477
  Борис Дубин о временах Борхеса и начала социологии (беседа с Л. Борусяк) // www. POLIT.ru/analytics/2009/10/25/dubin1.html.


[Закрыть]. “Гослитиздат, – вспоминает Е. В. Витковский, – был не единственным, но главным прибежищем для оголодавших поэтов в советском царстве сталинской эпохи”, Ю. М. Живовой “довелось в 60-е годы спасать переводами уже совсем иное поколение поэтов – от Бориса Слуцкого и Давида Самойлова до Иосифа Бродского”[478]478
  Витковский Е. В. Против энтропии. URL: http://lib.uka.ru/lib2/03/WITKOWSKIJ/slushatel. html.


[Закрыть].

Дочь поэта и переводчика М. С. Живова, сестра известного лингвиста В. М. Живова (лингвистом стал и сын Юлии Марковны – Ф. И. Рожанский), вторая жена физика и выдающегося историка античной науки и философии И. Д. Рожанского, Юлия Марковна всегда находилась в окружении замечательных людей. Литература была для нее жизнью. И потому так органичны были человеческие отношения внутри литературного круга: с Э. Г. Казакевичем, с Арс. А. Тарковским, с Д. С. Самойловым, с И. А. Бродским и др. В 1950-е годы Ю. М. Живова познакомилась с А. А. Ахматовой. В записных книжках, которые Ахматова вела с 1958 года, имя “Юля” встречается множество раз: и в связи с переводами для “Художественной литературы”, польскими и не только, и в списках тех, кому дать рукопись впервые набранного на машинке “Реквиема”, и – “с Юлей в сберкассу”[479]479
  Записные книжки Анны Ахматовой (1958–1966). М.; Torino, 1996. С. 405.


[Закрыть]. По справедливым словам О. С. Фигурновой, Ника Николаевна и Юлия Марковна были рыцарями Ахматовой, хранившими ей абсолютную верность.

А. А. Ахматова и познакомила Ю. М. Живову с Н. Я. Мандельштам. В книге об Ахматовой Надежда Яковлевна вспоминала: “Общих друзей у нас почти не было. Из всей толпы ее гостей за многие годы я подружилась только с несколькими людьми, которых она мне сама подарила: Юля, Ника и, кажется, больше никого”[480]480
  Об Ахматовой. С. 169.


[Закрыть]. В 1962 году Надежда Яковлевна записала для себя: “Была Юля. «Мы счастливые люди – у нас было о чем думать и что думать: больше любви, больше всего в жизни я думала о Сталине и о ГПУ». Это я. Она понимает”[481]481
  Надежда Мандельштам: “Посмотрим, на кого работает время…” Из неопубликованного / Публ. С. В. Василенко, П. М. Нерлера, Ю. Л. Фрейдина // Новая газета. № 27. 14 марта 2014. С. 17.


[Закрыть]. Думается, что дар понимания и был одним из главных качеств, которые ценили в Ю. М. Живовой Н. Я. Мандельштам, А. А. Ахматова и многие другие. Ценили и способность к сочувствию, и готовность помочь, и – красоту. А. А. Ахматова называла Юлию Марковну “царицей Савской”, Н. Я. Мандельштам в одном из писем обратилась к ней со словами: “Юленька, ненаглядушка!”

Знакомство с Надеждой Яковлевной произошло, по-видимому, в конце 1950-х годов. Юлия Марковна навещала ее не только в Москве, но и вне столицы. Об этом говорится и в приведенных ниже письмах, и в письме Н. Я. Мандельштам от 6 января 1963 года из Пскова, адресованном Н. Е. Штемпель: “Ко мне приезжала приятельница молодая на Новый год. Она провела у меня несколько дней и привезла груду новостей. Был вечер Марины <Цветаевой>, который прошел с большим триумфом. Потом потрясающий концерт Шостаковича. Рукопись Осиной книги уже должна быть в редакции”[482]482
  Об Ахматовой. С. 318. Ср. письмо Н. Я. Мандельштам Н. И. Харджиеву от того же числа: “Юля привезла мне добрую весть про то, что рукопись сдана” (там же. С. 29).


[Закрыть]. Не только Новый, 1963 год, но и 1966 год они встречали вместе, но уже в Москве, в недавно полученной Надеждой Яковлевной квартире на Большой Черемушкинской улице. Кроме Ю. М. Живовой, в гостях у Н. Я. Мандельштам тогда были В. М. Живов, В. Т. Шаламов и В. М. Борисов[483]483
  Con amore. С. 218.


[Закрыть]. По воспоминаниям Юлии Марковны (в записи О. С. Фигурновой), она иногда “ночевала у Надежды Яковлевны в Черемушках в 1965–1966 годах, просыпалась от ее крика во сне. Страх”[484]484
  Ольга и Марина Фигурновы дружили с Ю. М. Живовой в последние лет десять ее жизни.


[Закрыть]. В 1967 году Н. Я. Мандельштам упомянула Ю. М. Живову в завещании: “…прошу помогать из этих денег Юле Живовой…”[485]485
  Собр. соч. Т. 1. С. 52. Впоследствии это завещание юридической силы не имело.


[Закрыть], – это было связано с трудным материальным положением Юлии Марковны после рождения в 1966 году сына.

Дружба сохранялась до конца жизни Н. Я. Мандельштам, хотя встречи в последние годы были нечастыми[486]486
  По устному свидетельству Ю. Л. Фрейдина.


[Закрыть]. Ф. И. Рожанский вспоминает: “…в детстве мы с мамой ходили к ней в гости. Во всяком случае, в моей детской памяти она отложилась как один из близких маме людей. Мне кажется, что это было в Переделкине”[487]487
  Из письма Ф. И. Рожанского О. Е. Рубинчик, 18 марта 2014 г. Судя по письмам Н. Я. Мандельштам к Н. Е. Штемпель, она снимала дачу в Переделкине в 1969 и 1970 гг. См.: Об Ахматовой. С. 406, 410–412. В Переделкине она жила и позднее, в частности в свое последнее лето (Con amore. С. 537 и др.).


[Закрыть]. По словам О. С. Фигурновой, Юлия Марковна была в числе друзей, поочередно дежуривших возле Надежды Яковлевны в последний месяц ее жизни: “После того как Н. Я. Мандельштам умерла, Юлии Марковне позвонили – и она приехала: «Знаете, Оля, я видела, как менялось ее лицо, – я никогда раньше не видела у Надежды Яковлевны такого прекрасного лица»”.

Незадолго до смерти самой Юлии Марковны, когда она была уже лежачей больной и ее мучили жестокие боли, она сказала по телефону как о чем-то для себя важном: “Я слушала по радио «Вторую книгу» Надежды Яковлевны”[488]488
  Из телефонного разговора Ю. М. Живовой с О. Е. Рубинчик. Подробнее о Ю. М. Живовой см.: Рубинчик О. Е. Юлия Марковна Живова // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество: Крымский Ахматовский науч. сб. / Сост. и науч. ред. Г. М. Темненко. Вып. 8. Симферополь, 2010.


[Закрыть].

Ольга Рубинчик

Юленька! Как вы живете?

Я получила от Ричарда[489]489
  Имеется в виду Рышард Пшибыльский (р. 1928) – польский литературовед и переводчик, сотрудник Института литературных исследований Польской АН. Переводчик, публикатор и один из первых исследователей творчества О. М. В 1959 г. познакомился с А. А. Ахматовой, в 1961 г. – с Н. Я. Мандельштам.


[Закрыть] письмо. Он пишет много о вас с большой нежностью и почти восторгом. Знаете ли Вы, что он напечатал воспоминания, как он пишет, о вашем отце в журнале?[490]490
  Живов Марк Семенович (1893–1962) – литературовед, журналист и переводчик с идиша, немецкого и польского, редактор-составитель изданий польской литературы. Какая публикация тут имеется в виду, однозначно установить не удалось. Скорее всего подразумевается некролог Р. Пшибыльского “Памяти Марка Живова” (Pamięci Marka Žywowa), вышедший в еженедельнике Žycie literackie 18 марта 1962 г.


[Закрыть] В каком, не знаю, но он очень интересуется, как вы их приняли.

Целую вас, Юля.

Очень хочу видеть.

Варюша написала мне, что вас опять постигло разочарование и что вы что-то плакались. Это просто разговор или еще что-нибудь? Н. М.

Юленька! Я работаю уже четыре дня. Всё это скоро лопнет… А жаль: проработала бы 10 лет и купила бы себе на старость дом в Тарусе. Вот была бы жизнь!

Юлечка, мне очень хочется вас видеть. Где вы? Что с вами? Как жаль, что вы не отвечаете на письма… Н. М.

Если что захотите написать: Псков до востребования. Конверт расклеила я. Сама.

Юлинька! Как бы сделать, чтобы вы меня не забыли? Ведь мы никак не можем повидаться и поговорить.

Мне почему-то кажется, что Псков вас приманит. А что, если в самом деле приехать толпой (Миша[491]491
  Поливанов Михаил Константинович.


[Закрыть], Настя[492]492
  Поливанова (урожденная Баранович) Анастасия Александровна, его жена.


[Закрыть], вы, Варюша, Коля) на ноябрь? Вот было бы мило!

Я еще не знаю, на какие дни они выпадут. Кажется, середина недели… Жаль… Но если три-четыре дня, ведь это было бы роскошно. Н. М.

Отзовитесь…

Юленька! Неужели вы никогда не напишете? Я очень хочу вас видеть. Неужели стихи из “Дня поэзии”[493]493
  Имеется в виду дефектная публикация стихотворений: “Ариост” (“Во всей Италии приятнейший, умнейший…”), “Стансы” (“Я не хочу средь юношей архивных…”), “После полуночи сердце ворует…”, “Да, я лежу в земле, губами шевеля…” // День поэзии. М., 1962. С. 285–286.


[Закрыть] будут переведены в том же виде, в каком их соблаговолили напечатать. Они выкинули половину из “Стансов” и сделали гладкие стишки. Это наглость чудовищная. Благодетели – вспомнили, напечатали покойничка…

Хорошо, что я не в Москве… Напишите, ради бога. Надя.

Привет Инне и Ире…[494]494
  Предположительно Инесса Захаровна Маленкович и Ирина Адаховская.


[Закрыть] А еще маленькому брату Вите. Он славный мальчик. Что он сейчас творит, т. е. вытворяет?

Юленька! Я буду страшно рада, если вы приедете ко мне. Я свободна субботу и воскресенье.

Хотела вам телеграфировать, но сообразила, что надо много просить.

1. У меня обострение язвы и нужны травы. (Ради бога, никому не говорите, а то поднимут писк.)

Это 1) поливитаминный чай – 3–4 коробки; 2) Жостер – 2–3 коробки. 3) Шиповник – 1–2 коробки. Если есть – викалин – лекарство от язвы. Но у меня еще есть полбанки. Нельзя принимать без трав.

2. Привезите какой-нибудь пристойный одеколон, бутылочку – Экстру или Тройной. (Экстра и есть тройной, но нормального сорта.) А то здесь только душистые эстонские. Это слишком.

Дайте телеграмму – я вас встречу в 7 утра.

Мой адрес – Гоголевская, 25, кв. 7. Если я не дома, значит в Институте… Но в 7 утра я дома. Обязательно телеграфируйте, а то не услышу стука…

Ужасно буду рада вам. Н. М.

Больше ничего не везите. Что нам пиры и что мы пирам! Здесь можно прокормиться.

Юленька! Ужасно жаль, что вы уехали[495]495
  Сохранилась квитанция Ю. М. Живовой из гостиницы в Пскове на три ночи (со 2 по 5 января 1963 г.).


[Закрыть]. Без вас Псков не в Псков. Я поняла, почему я была такая растерянная: я не могла понять, почему вы уезжаете, а я остаюсь.

Еще раз крепко целую.

Спасибо, что приезжали. Н. М.

Юленька! Похоже, что я смогу вырваться и приехать 9-го. Это суббота? Уеду 17-го. Где Анна Андреевна? Как вы?

Жду вас в гости к Шкловским в первый же вечер.

Никите обещан пир, т. е. орехи, гости. Не забывайте.

Увижу я Иру и Инну? Рада бы.

Адреса Марьи Веньяминовны[496]496
  Юдиной.


[Закрыть] вы мне не прислали, а надо бы мне ей написать. Но сейчас, верно, поздно. А может, и нет. Во всяком случае, хорошо бы иметь его в Москве. Н. М.

Юленька! Не забывайте, что у вас есть одна знакомая старая учительница, которая уже успела затосковать в Пскове…

Откликнитесь!

Узнайте мне, как писать Риполино[497]497
  Правильно: Рипеллино Анджело Мариа (Ripellino Angelo Maria, 1923–1978) – итальянский поэт, писатель и переводчик, критик и филолог-славист, профессор Римского университета Ла Сапиенца. Составленная им антология Poesia russa del Novecento (1954, 1960) является вехой в истории восприятия русской поэзии в Италии. В нее включены и 11 переводов из О. М.


[Закрыть] и сколько в нем “п”… Я вас очень целую и люблю. Я бы хотела получить одну книжечку по этнографии от Ивана Дмитриевича. Но сюда это очень долго. Здесь будут год читать[498]498
  Это означает примерно следующее: если послать книгу из Парижа прямо в Псков, то провинциальные гэбэшники будут очень долго ее проверять, и пройдет год, пока они убедятся, что в ней нет ничего антисоветского.


[Закрыть]. Может, он к себе посылает? Он вам пишет? Она вышла в 62 году. Это Claude Lévi-Strauss. La Pensée sauvage. Paris, Plon, 1962[499]499
  Леви-Стросс Клод (1908–2009) – знаменитый французский этнограф и культуролог, автор теории структурализма в этнологии.


[Закрыть].

Если пишете ему, спросите его или пришлите мне его адрес. Н. М.

Юленька, ненаглядушка!

Я чувствую, чтó вам нужно было преодолеть, чтобы раскачаться и написать письмо. И я сама знаю, как это трудно, если не живешь в провинции. Даже из Тарусы – ведь это столица – писать не могла. Тем более ценю ваши скупые строчки.

Мне мрачно: я должна работать весь июнь. Надоело.

Из событий – Саша нашел в архиве любимый мной перевод О. М. (впрочем, это почти что не перевод – вроде “Аймона”) сказания об Алексее. Точнее, это кусок – плач по Алексею[500]500
  “Алисканс”.


[Закрыть]. По-моему, замечательно. И многое объясняет и в стихах, и в жизни.

Мне тоже трудновато переносить фокусы климата, но я, конечно, не так на них реагирую, как вы. В моем возрасте лишь бы не получить смертельную простуду.

Как братишка – Витя? Как Инна и Ира? Кланяйтесь всем от меня. Жалко, что я Иру не видела. Она мне очень нравится. Как она устроилась? Никушке тоже сердечный привет. Хотела ехать в Ленинград, но Анна Андреевна сбежала в Комарово. На два дня ехать, да еще с вокзала на вокзал у меня уже сил нет.

Целую вас крепко. Н. М.

Не забывайте.

Дорогие Иван Дмитриевич и Наташа! (Боже! Надо было сначала написать – женщину – Наташу! Но она мне простит мою старческую слабость к мужчинам.) Спасибо большое за книгу. Она меня очень обрадовала. Ведь я, между прочим, языковед, а там много вещей, нужных языковеду. Да и для поэзии там есть кое-что.

Была в Ленинграде. Видела Анну Андреевну. Велела вам кланяться, если буду вам писать. Она мне сказала, что Наташа приедет летом. Правда?

Наверное, очень мило, как дочка[501]501
  Рожанская Надежда Ивановна (р. 1956).


[Закрыть] ходит в школу. В мое время это тоже называлось école primaire[502]502
  Начальная школа (фр.)


[Закрыть], и я ходила туда в таком же возрасте, как ваша дочка. Хорошо она уже говорит? Это уже на всю жизнь. Мне помнится, что я заговорила в первый же день, но немножко огорчилась, потому что знала уже немецкий и английский, и помню ужас первой минуты: еще один язык! Это я вышла одна на улицу в Лозанне (сколько в ней “н”?) – где-то в “Oushi”[503]503
  Квартал Уши (Oushy) находится в Лозанне на берегу Женевского озера.


[Закрыть]. Так? 56 лет тому назад. Осенью, дети играли в стукалочку[504]504
  Детская коллективная игра, напоминающая прятки (см. подробное описание: http://pedagogic.ru/books/item/f00/s00/z0000019/st048.shtml).


[Закрыть] – и я подхватила первые слова. Смешно…

Летом я буду в Тарусе. Куда вы поедете? Очень рада, что вам понравился Вадим Леонидович. И Ольга Викторовна[505]505
  Андреев Вадим Леонидович и Чернова Ольга Викторовна, отец и мать О. Карлайл.


[Закрыть] душка.

Анна Андреевна написала 4 стихотворения. Довольна. У нее толпы народа. У меня там тоже было полно людей, зато в Пскове я отшельница – никого, кроме студентов и двух-трех преподавателей. Редкий случай – у меня дружба с кафедрой литературы. Этого никогда не бывало.

Зря вы не интересуетесь психологией. Это грандиозная область (наш Выготский[506]506
  Выготский Лев Семенович (1896–1934) – знаменитый советский психолог, высоко ценимый Н. Я. Мандельштам. Автор и разработчик культурно-исторической теории в психологии.


[Закрыть] и структуралисты). Но и мне интересно кое-что в философии – например, бердяевский Достоевский[507]507
  См. работу Н. А. Бердяева “Миросозерцание Достоевского” (1923).


[Закрыть]. Говорят, интересно.

Жму руку. Наташу целую. Надеюсь на встречу.

Н. М.

До июля я в Пскове (Почтамт, востр.). Потом в Тарусе (Калужская, Либкнехта, 29). Рада буду получить весточку.

Дорогой Иван Дмитриевич!

Слышала, что вы и Наташа приедете в отпуск. Была бы очень рада вас повидать, но, вероятно, с октября буду в Пскове. Хотите меня очень обрадовать? Я мечтаю об одном подарке. Моя невестка[508]508
  Фрадкина Елена Михайловна.


[Закрыть] – интересная художница – осталась без материалов. Она мечтает о пастели. Любого качества, любой пастели… Очень тяжело видеть, как настоящий художник мучится[509]509
  Так в тексте.


[Закрыть] без материала. И она действительно хороший художник и друг моих любимцев. Если вы мне друг – помогите, привезите ей хоть немного этого добра, и я вам тоже подарю кучу игрушек, которые вас порадуют. Я изредка читаю ваши письма, но обращенные, к сожалению, не ко мне, а к Мише, к Леве[510]510
  Предположительно Лев Зиновьевич Копелев.


[Закрыть] и к другим вашим друзьям. Рада бы получить от вас весточку. Надежда Мандельштам.