Текст книги "Корона связи. Вихри во времени"

Кстати, ныне ЦБ разрешил банкам вносить в уставной капитал до 50 % неденежными активами, например, зданиями, принадлежащими банку. Это возвращает нас вновь к проблемам строительной отрасли и значимой роли нематериальных активов в цене недвижимости. Любопытный факт: в 1913 году Нижегородский банк пригласил художника Ивана Билибина расписать фресками стены и потолок операционного зала. Был, значит, и тогда какой-то механизм, заставлявший прижимистых финансистов ценить нематериальное.

Неуклонно повышать капитализацию!

Однако неясности остаются, и остается их много. О том, что неосязаемые активы в экономике существуют, никто не сомневается. Во-первых, интеллектуальная собственность включает объекты, ценность которых и право собственности на которые – защищены законом. Во-вторых, нематериальные активы – зафиксированная бухгалтерская категория. В-третьих, неосязаемый капитал явно обнаруживается, когда имеется разница между рыночной капитализацией предприятия (стоимостью его акций на фондовом рынке) и стоимостью его материальных активов. Все это признается всеми.

Однако сомнения начинаются, когда встает вопрос об оценке НМА. Кто, как и каким образом должен оценивать эти активы? Комментируя решение ЦБ, о котором выше шла речь, один из экспертов заявил, что это открывает банкам возможности для злоупотреблений, поскольку многое зависит от мнения оценщика. Но, может, нам требуется не инструкции по ограничению субъективности в оценке НМА, а простое человеческое доверие к интуитивному пониманию сути дела профессионалом-экспертом?

Тем более, что истинная оценка НМА возникает не в отчете оценщика, а в динамике рынка. Используем вольную аналогию. В последнее время стала модной эконофизика, а в физике есть интересный методологический курьез: для того, чтобы определить наличие силового поля надо внести в эту область пространства пробное тело – заряд (иначе о существовании поля говорить нельзя, поскольку оно не наблюдаемо). Так и НМА: вы априорно можете оценить их как угодно, но только рыночная капитализация позволит определить реальную стоимость. Выявляется парадокс: для того, чтобы выпустить акции, предприятие должно оценить свои активы, в том числе и нематериальные – значит, нужна оценка. Но когда эта формальная процедура произведена и акции, наконец, выведены на рынок, мы обнаруживаем теперь вторую – рыночную капитализацию, показывающую цену данного бизнеса.

Дело не в том, что капитализация НМА – это ненастоящий капитал, что это обман, ведущий к раздуванию финансового пузыря. Нет, это нормальный путь поступательного экономического развития. На первом этапе эксперт берется оценивать объекты интеллектуальной собственности, он оценивает части интеллектуального капитала, на основе своего опыта и информации, ему предоставленной. Далее запускается процесс капитализации НМА, и в лоне действующей экономики возникают значимые инвестиционные ресурсы. И все идет как надо. Однако скептики говорят: «Вы начинаете надувать пузырь, который рано или поздно лопнет!» Мы отвечаем: «Все дело в чувстве меры – если закачать в воздушный шар слишком много газа, его, конечно, разорвет, но если мера соблюдена – вы сможете подняться ввысь и посмотреть сверху на слишком осторожных!» Да, в экономике трудно определить наверняка все параметры, нужные для соблюдения меры – нам не известны ни прочность ткани воздухоплавательного прибора, ни его точный объем, ни давление газа при данной температуре, ни тем более погодные условия предстоящего полета. Так что, если вы ошибетесь, может получиться «большой барабум», как это случилось в США при крахе «доткомов», переоцененных ИТ-компаний, в начале нулевых годов. (Да и то, пострадали при этом не опытные американские игроки рынка, а «новые русские», поверившие в завышенные курсы силиконовых технологий).[147]147
  Тогда на российском рынке действовали специальные зазывалы, убеждающие нуворишей инвестировать в акции компьютерных фирм, мол, за ними будущее! Этих зазывал финансировали с Запада, поскольку крах приближался, и хитрые акулы фондового рынка хотели тихо «выйти в кеш» – так, чтобы рынок от этого движения не упал. Они выводили деньги, а наши богатые буратины «инвестировали в будущее». – (Примечание, август 2019. – П.П.)


[Закрыть]

Начиная в России борьбу за ударную капитализацию, мы уже знаем, что где-то впереди надо будет найти точку, где придется остановиться. Ясно, что этот момент наступит, когда оцененность российских корпораций примерно сравняется с аналогичными западными. Одновременно придут в соответствие с западными не только уровни доходов высших менеджеров, но и заработные платы простых рабочих. Но пока этого нет, мы можем раскручивать процесс капитализации ничего не опасаясь.

ПОСЛЕСЛОВИЕ 2020

Добавлю еще одно послесловие. В феврале 2020 г. вышел сборник Изборского клуба «Русский Ковчег. Альтернативная стратегия мирового развития» (https://izborsk-club.ru/18825), куда была включена глава, написанная А.А. Отырбой. По просьбе Анатолия Аслановича я написал отклик на его проект. Этот фрагмент нигде еще не публиковался, а идеи там, на мой взгляд, актуальные – в контексте т. н. «Пандемии», которая одновременно и провоцирует мировой финансовый кризис и отвлекает от него внимание. Вот ведь чудеса рефлексивного управления!

Случилось так, что отклик на статью Анатолия Аслановича Отырбы я пишу под жарким солнцем Юго-Восточной Азии в дни празднования китайского нового года. Трактат автора под названием «Концепция создания посткапиталистической общественной формации» я прочёл ещё дома, но за рецензию взялся во время зимних каникул на берегу Сиамского залива Южно-Китайского моря. Мой расчет оказался удачным: атмосфера времени и места помогла, поскольку контекст экономического соперничества США и КНР заставляет задуматься о судьбе капитализма, а слух про диверсионность новоявленного вируса напомнил о людоедской сущности империалистов. Так что разговор о поиске лучших путей для человечества – крайне актуален, и следует внимательно отнестись к проекту, предложенному мудрым автором.

Про случайность своей локации я помянул риторически, но смысловые сопоставления немаловажны. Когда проживаешь в гостиничном комплексе, созданном на территории бывшей американской военной базы, невольно задумываешься об исторических обстоятельствах, которые привели к замене солдат янки на разноликую толпу туристов из Китая и республик бывшего СССР. Даже буддистская книга в гостиничном номере представлена в двух вариантах – на русском и китайском языках, это показывает приоритеты и цивилизационные ориентации данного региона планеты. Так, может быть, не столь всесильны западная олигархия и власть доллара, о злокозненности которых Анатолий Асланович пишет в своей статье? Даже пресловутое противостояние президента Трампа и американского истеблишмента явно свидетельствуют о шаткости позиций финансовых тузов и маркетмейкеров. Поэтому, я не думаю, что разоблачение планов международной финансовой олигархии (МФО) требует особого пафоса. Тут Анатолий Отырба, по моему мнению, сгущает краски и чертит схемы по принципам абстрактного долженствования. Но вот с чем я безоговорочно согласен – это с экономическим анализом, данным в статье относительно производства капитала с помощью фиатных денег и роли МФО в деле разграбления России.

Здесь я хочу воспользоваться поводом, чтобы провести немаловажное сопоставление для иллюстрации правоты автора-аналитика. В конце ХХ века две крупнейшие государственные экономики мира – советская и китайская – пошли по пути рыночных реформ, но результаты оказались разными. Попробуем же отследить работу нетривиального механизма (Анатолий Отырба о нем пишет), который в одном случае использовался для ограбления и разрушения СССР, а в другом случае сработал на пользу реформируемому государству. Тут все нужные выводы возникают из элементарного сравнения особенностей развития фондовых рынков в КНР и РФ. Китайский и российский фондовые рынки – ровесники, они появились в 90-е годы прошлого века, однако по объему капитализации китайский рынок сейчас уже вышел на второе место в мире (4,5 трлн долл. по сравнению с США – 19,6 трлн долл.), а, по мнению многих трейдеров, к 2025 г. крупнейшей биржей ценных бумаг станет Шанхайская. Если еще в 2005 г. российская ММВБ и Шанхайская фондовая были равными по основным параметрам и находились обе во втором десятке мирового рейтинга, то через десять лет Московская биржа опустилась в третий, тогда как Шанхайская поднялась в первый десяток крупнейших фондовых площадок. Главное различие китайского и российского трендов выразилось в том, что развитие фондового рынка в России шло к выгоде Америки, а в Китае выгоду получили государство КНР и китайский народ.

Дело вот в чем: развитие биржевого рынка – это эмиссия все новых и новых акций, а ценные бумаги – суть товар, значит, растет товарная масса, обращающаяся на рынке. Но для того, чтобы товарное обращение поддерживалось, должно появляться на рынке и соответствующее количество денег. Это известная аксиома: количеству товарной массы всегда должно соответствовать эквивалентное количество дензнаков, а, значит, если растет товарная масса в виде ценных бумаг, то государство получает возможность дополнительно выпускать валюту (фиатные деньги). Такой механизм позволяет государственным органам решать множество проблем – расширять социальные программы, поддерживать производство и противостоять другим государствам в конкурентной борьбе. Финансовое оружие, основанное на использовании эмиссионного дохода и капитализации нематериальных активов, взято на вооружение в КНР. Успех Китая очевиден и, судя по всему, американцам понадобятся не только санкционные, но и военные усилия, для блокировки конкурента. В последнем варианте Китаю, конечно, может помочь военная мощь России, но это отдельная сюжетная перспектива.

Печально, что за минувшее десятилетие государственные органы России не смогли овладеть экономико-финансовым оружием, возможно, они сумеют им воспользоваться в ближайшем будущем. Проект, предложенный А.А. Отырбой в данной статье, направляет как раз к этой цели. По понятным причинам им намечены только контуры концепта, поэтому у читателя может сложиться впечатление о некотором прожектерстве автора. Это не так. Достаточно сказать, что Анатолий Отырба продолжает линию детально сформулированную известным экономистом Эрнандо де Сото в книге «Загадка капитала». Если коротко, суть в том, что не только эмиссия акций может дать приток ценных бумаг на рынок. В основе производства «легких капиталов» может лежать любой новый ресурс. В свое время на Западе таким ресурсом стала цифровая отрасль: технологии компьютинга и программное обеспечение становились нематериальными активами, образуя интеллектуальную собственностью с рыночной капитализацией. Можно привести в пример также и недавний сланцевый бум, когда ранее разведанные запасы сланцевых углеводородов стали вдруг доступны благодаря технологии ГРП, что позволило их выразить в балансовой стоимости активов предприятий и в товарной стоимости ценных бумаг. Отмечу, что в ресурсном секторе ценным активом становится геологоразведочная информация, но пути её капитализации нетривиальны. Скажем, можно создать паевой инвестиционный фонд, связанный с доразведкой лицензионных участков (такой проект в 2012 г. мы с Александром Хуршудовым предложили на рассмотрение АСИ). В принципе, любая цифровая информация, обретение которой стоило денег, может быть капитализирована (я сейчас руковожу стартапом «Институт оценки информации» – цифровая платформа, предназначенная как раз для таких задач). А упомянутый выше Эрнандо де Сото предлагал начинать с составления открытого кадастра всего имущества, имеющегося в стране на данный момент – для его дальнейшей капитализации.

Идея, предложенная Анатолием Отырбой, так же связана с введением нового ресурса и его капитализацией, но она существенно яснее и понятнее. Проста, как всё гениальное: ведь каждому ясно, что земля – очевидный актив. А Россия – страна самая большая на планете по площади земельных ресурсов, это реальное и всем очевидное национальное богатство (НБ), а, значит, здесь открывается огромные возможности для капитализации НБ – превращения его в ценные бумаги, обращающиеся на рынке. В России земля может стать рыночным товаром, конституция гарантирует, однако, надо признать, данный актив вовлекается в рыночные отношения очень медленно и крайне стихийно. Между тем, можно предложить некие законодательно обусловленные меры, превращающие государственные бесхозные участки в капитализируемую собственность, выраженную в ценных бумагах.

Ныне участки земли могут быть предметом купли-продажи, однако этот сегмент рынка не дает никакой особой выгоды стране и народу в целом. Зато дело коренным образом меняется, если земельные ресурсы капитализируются в ценных бумагах, обращающихся на фондовом рынке, – здесь включается вышеописанный механизм денежной эмиссии, государство получает финансовый актив, который используется для решения социальных проблем и инвестиционных задач.

Варианты капитализации земельных ресурсов могут быть разными (например, те же ПИФы или земельные банки), наш уважаемый автор Анатолий Отырба коротко описал один из способов. Думаю, обсуждать детали проекта здесь нет надобности, такой разговор уместен в кругу специалистов, скажем, при формулировке законодательной инициативы (уверен, что в России найдутся смелые политики, которые возьмут на себя такой труд). Мне думается, путь, который предложил А.А. Отырба, даст позитивный политико-экономический эффект – приватизация неиспользуемых земельных ресурсов, распространенная на всех граждан России, выглядит соблазнительно. Это напоминает нынешнюю практику раздачи т. н. «дальневосточных гектаров» (которая сейчас охватила уже почти 40 % территории страны). Но акцент сделан не на раздаче земли для её сельскохозяйственного использования, а для превращения её в капитализируемый ресурс. На мой взгляд, следует начинать с закона, по которому государство создает некоторое число территориальных Паевых инвестиционных фондов, которым передаются в собственность оцененные земельные ресурсы. Можно, например, создать ряд ПИФов, аккумулирующих земельные площадки вдоль федеральных трасс, то есть эти земельные ресурсы становятся по закону базовым активом ПИФов, которые распределяют паи, выражающие стоимость данных ресурсов. Паи эти приватизируются (раздаются всем гражданам по рандомным схемам) и одновременно выводятся на фондовый рынок в виде ценных бумаг, а рынок определит курсы котировки этих акций. Выявившийся таким образом объем новой товарной массы, государство покроет встречной эмиссией денег, запущенных в оборот через социальные программы, программы дотаций бизнеса, субсидирования стартапов и через инвестиции в крупные инфраструктурные проекты.

В заключение еще раз подчеркну: принцип, изложенный Анатолием Аслановичем, чрезвычайно перспективен и базируется он на объективных законах рынка. Если в России его не решатся внедрить, рано или поздно внедрят где-нибудь еще. Например, в Таиланде (где я сейчас нахожусь) огромной земельной собственностью обладает королевская семья, и этот ресурс вполне может быть использован для рыночной капитализации. И тогда в Юго-Восточной Азии случится еще одно экономическое чудо.

Видеосюжет «Нематериальная активность»

https://www.youtube.com/watch?v=bk00YtXqmn4&t=15s.

Система контроля. Файл #8

«И эти люди не оставят тебя, пока не впихнут в тюрьму, а там – пожелают тебе всего хорошего!»

Джордано Бруно[148]148
  Д. Бруно. Диалоги. М.: ГПЛ, 1949. С. 85. – П.П.


[Закрыть]

Я наливал кипяток из кулера на буфетной стойке, когда ко мне подбежал Фредди. Он гутенморгнул и зашептал:

«Прилетели наши. Марты нет. По уважительной причине. Не смогла вырваться с работы. Подойди к Анне.» Я поблагодарил гегеля-фельдфебеля и отправился на поиски.

Анна – тоже из Германии, она Связист-супервайзер. У неё пятая градация, две последние лычки – супервайзерские серебристые. В иерархии Связи долго прозябала на третьем уровне, зато потом преуспела в слежке. Разведчики и Супервайзеры – клан один, а задачи разные. Одни собирают информацию, сообразно целям Эксперимента, другие работают на Верховный Совет. Задача Супервайзеров следить за ситуацией в интересах Системы (штатные акторы СК у них тоже под наблюдением).

Поясню: на рукаве офицерского мундира может красоваться до десяти лычек, образующих уровни треугольника, повернутого вершиной вверх. Когда пирамидка лычек завершается, на треугольнике появляется печать в виде кружочка с точкой в центре (всевидящий глаз контролера), и дальше начинается уже «внутренняя партия».

Порядок полосок отражает карьеру актора Системы. Вот, скажем, Анна. Ей уже за шестьдесят, а полосок всего пять. Две лычки Супервайзера заработала, когда стала посылать в Совет письма о делах Связистов в Германии, ей стали что-то поручать, за что-то поощрять – дамочка взлетела. Анна не замужем и детей не имеет (копна седых волос как сахарная вата, красные губы будто тканью обтянуты – ведьма из пряничного домика). Марта говорила, что у бедняжки в младые годы была неразделенная любовь к человеку-птице (а, возможно, и разделенная, поскольку мужчины этой расы по слухам очень любвеобильны). Анна дружит с Мартой. При всей своей репутации надзирательской, она всегда готова помочь. Привезла мне от любимки музыкальный привет. А у меня во внутреннем кармане запас сувенирчиков. Обмен прошел удачно: фройляйн залюбовалась на хохломские цветочки, протянула мне флешку в виде тролля с толстым носом.

Ноутбуки – на полке в угловой рекреации, тут я и расположился: прозвучали бравурные ноты и братец-троллик передал привет. Подруга сообщила, что у них в Бухе[149]149
  Бух – район Берлина, известный научно-исследовательскими учреждениями – это институты Общества кайзера Вильгельма по развитию науки, перешедшие потом под эгиду Общества Макса Планка. – П.П.


[Закрыть] ставят срочный эксперимент – нет никакой возможности вырваться. Мягкая улыбочка. Компьютерный поцелуй, и Марта моя растворяется в сентиментальной мелодии.

Радужное восприятие – солнышко с водой перемешались, я даже ноут закрывал ласкательным движением, а троллика ухватил как мизинчик… Ах, спасибо фройляйн Анна. Зря я над вами посмеивался.

 
Спаленка донны Анны странный имеет вид:
Коврик золототканый здесь на стене висит.
Тут по углам портьеры сонно свисают вниз.
Пледы и гобелены, шелк паутинных риз…
В окна, как веник банный, зеленью бьёт листва.
Нету у донны Анны друга для естества…
 

Я записал свой ответ на флешку-льдинку (нам выдавали такие во время регистрации). Соорудил на немецком нечто поэтическое – про то, что наша любовь растопит льды Антарктиды, завернул «приветик» в конвертик и нарисовал птичку-синичку. Отнес своё послание любезной немке.

Завтракал я в мечтательном умонастроении рядом с молчаливыми арабами (они ни на меня, ни друг на друга не смотрели). Коллеги сегодня вперемешку. Я отметил поблизости африканцев со свертками на голове, а также юго-восточных азиатов – буддомонахов. В трапезной все столики заняты, но, полагаю, многие еще спали – кто поздно прилетел или, как мой Антон, куролесил.

Ага, явился – подремал, взбодрился, принял таблетку и вновь на коне с лицом командарма. Я, вроде, забыл описать его внешность? Он черноглаз и темноволос. Иногда за индейца принимают, но у него другая генетика – иранская что ли (потому и фамилия странная). У Бахмана холеные усищи, загнуты, как у чапай-буденных или там сальвадор-дали. Если усы расчесать – будут свисать вниз из-под носа до самого подбородка, как полагается волосам (но завитки нужно фиксировать в горизонтальном положении). Антон двинулся ко мне с подносом, но увидев, что места рядом заняты, сел неподалеку.

Я отнес фуршетную тарелку и с новым стаканом чая вернулся, приземлился рядом.

– Good morning!

– Утро доброе. Извини, Сол, что будил. Хотелось рассказать серьезное… Разгулялись мы «на здоровье»…

– Для здоровья надо тебе поесть. А я как раз кое-что расскажу.

– Ok! – И Антон принялся за бутерброды и яйца под майонезом.

Я же занялся широкополосным вещанием. Для начала оповестил друга о стремлении к интеллектуальному общению с ним – эрудитом. Потом озвучил мысль: что если доктор Бахман приедет в Красноярск – почитать курс лекций в Сибирском федеральном университете? Единственный риск – связи с Пентагоном. Вдруг Бах «невыездной»? От спецслужб – проблемы. То у американцев с британцами сцены ревности, как мы вчера узнали. То у ЦРУ с ФСБ тайные тёрки… В подтверждение я рассказал историю красноярского физика Валентина Данилова: он сотрудничал с китайцами по космической тематике, а военщина США испугалась трансфера российских технологий. От испуга попросили пресечь кооперацию с Китаем: ФСБ работу Данилова с азиатами остановила, но американцам мало – потребовали, чтобы физика посадили. Российские такого делать не собирались: сотрудничество с КНР шло под эгидой куратора из ФСБ, сажать человека – признавать свою некомпетентность. Но США настояли, и учёный отправился за решетку. А когда отношения с Америкой испортились, Данилова демонстративно выпустили. Бахман уже опустошил свой стаканчик и сидел, поджав губы. Пора передать мяч.

– А ты что об этом думаешь?

Он сбивчиво выдохнул:

– Я как раз хотел о психовирусах поговорить… И я не постдок, а профессор, приехать в Россию – интересно… Могу прочитать курс «Когнитивные процессы и фундаментальные онтологии»… А спецслужбы отпустят… В их секреты не лезу, это они мои исследования финансируют… Еще и задание дадут шпионское…

– Значит, договорились! – Я подвел итог. – Рассказывай, о чем хотел.

Мы отправились в буфет, где кофе-машина выдала нам по чашке. Устроились в уголке рекреации – подальше от трапезной гулкости. Помимо полок с компьютерной техникой, здесь имелись журнальные столики и яйцевидные футуристические кресла. Я, пожалуй, этот разговор не буду приводить дословно, передам эскизно. Программы мозга-биокомпьютера основаны на ритмических структурах, важнейшая из которых – музыка. Поэтому новые мелодии вызывают общий интерес, а наиболее удачные нотные ряды – «звучат в ушах» (мозг прокручивает их снова и снова). Программы, которыми наши биокомпьютеры снабжаются извне, обновляют мозговое ПО.[150]150
  Вспомнил фантастическую повесть Татьяны Гнединой «Последний день туготронов»: герой попадает в параллельный мир, где сосуществуют сообщество лилипутов и цивилизация роботов, а у роботов аналогом денег служат программы, за которыми гоняются, из-за которых идет борьба. То есть в начале 60-х годов Гнедина предложила в качестве эквивалента денег программно-информационный продукт – удачное предсказание! Между прочим, в начале 20-го века её дед, знаменитый революционер-миллионер Александр Парвус (Гельфанд) предлагал энергетический эквивалент денежной единицы, имея в виду нефть. (Отождествил у.в. и у.е.)) Сейчас программно-информационные эквиваленты стоимости реализуются в форме криптовалют. – П.П.


[Закрыть] Бахман рассказал как нейропсихологи в 70-е годы изучали воздействие музыки на мозг с одновременным использованием легких наркотиков. Я тут же вспомнил о знаменитом российском фильме «День выборов», где показано оболванивание населения в ходе избирательного процесса. Сюжет завершается сценой, когда зрители и участники агитационного концерта окуриваются из дымовой машины туманом анаши…[151]151
  Аналогия хромает. В кинокомедии «День выборов» (2007 г.) с участием знаменитого «Квартета И» нейротехнологий не показывали, а просто публику смешили. Если уж говорить о фильме, гораздо интереснее два пророчества оттуда. Во-первых, герои узнают, что «Ливию будут бомбить» – подслушали переговоры ЦРУ при помощи секретного прибора (это за четыре года до войны с Каддафи!), во-вторых, там песню исполняет «трансвестит Пашка» – копия бородатого певца с Евровидения-2014. Между тем, фильм о нейропропаганде имеется. В двухсерийном «Острове» по повести Стругацких есть сюжет о воздействии на психику излучения, оболванивающего людей. И еще там исполнитель главный роли – человек с психическими отклонениями. Если были у него в мозговом ПО ноовирусы – могли через киноэкран достать многих (надо посмотреть статистику психиатрических служб за тот период). Надеюсь, отмеченная особенность фильма – совпадение, а не скрытый эксперимент. – П.П.


[Закрыть] А идея Бахмана заключалась вот в чем. Он, вы знаете, поставил целью изучение меона, я ему рассказал, как пробовал перехватить послание Джурии Алефа, дескать, хотел подстроиться к мозгам коллеги. Мои опыты Антона вдохновили, и додумался: можно задать уникальный ритмический код, общий для каких-либо двух Связистов, а потом посмотреть, смогут ли они улавливать в меоне друг друга. Нужно всего лишь придумать новую мелодию, которую никто, кроме них знать не будет! Тогда появится надежда на резонанс. И, как заверил профессор Бахман, он изобрел такую мелодию! Антон предложил мне уникальную мантру заучить и напевать. Тогда эксклюзивный ритмический код будет у нас двоих присутствовать в несущей частоте, и мы сможем в меоне друг друга выцепить – услышать и увидеть. Он напел мне веселую песенку, потом мы вполголоса несколько раз исполнили – я заучил музыку и слова:

 
Very rosy mini pig has internal ruddy chick.
Where is interconnection? This is melody infection!
Piggy-piggy-piggy-chick! Chicken-chicken-chiсken-pig!
 

Сдвинул козырек кепки на затылок, и мы с Антоном уткнулись лоб в лоб, напевая тихонько кодовый трек, когда вдруг над нами раздался женский голос:

– Вот вы где! И что это делаете?

Джин Маслоу возвышалась над нами, открыв ротик от удивления, а в руках она сжимала очки виртуальной реальности. Неловкую ситуацию удалось микшировать: я сообщил, что знакомил Антона с народной русской песней «Хасбулат удалой», которая имеет ту же мелодию, что и гимн США. Джин этот казус не знала, пришлось ей объяснять, что основа – застольный шансон английских моряков, имел хождение в Америке и у русских матросов тех времен. Через пять минут мы уже на три голоса распевали русско-английскую мешанину.

Потом Джин рассказала о своей экскурсии по Антарктической Базе.

– Сол, вы знаете, проводнику можно придать любой облик. Не только белого кролика. Можно вызвать копию кого угодно… Киноактера, спортсмена, а можно из наших – досье сидят в памяти компьютера Базы.

– И кого вы себе в провожатые выбрали?

– Вас, коллега. Меня сопровождал Сол Сикорский. Он и сейчас здесь. Хотите взглянуть?

Джин протянула очки, я снял бейсболку и надел гаджет. Действительно: в соседнем кресле, которое в реальности пустовало, сейчас сидел компьютерный персонаж в форме Связиста, имеющий моё лицо. Он нагло улыбнулся, глядя мне прямо в глаза, и спросил моим голосом: «Хотите узнать тайну Антарктической Базы? Вам предстоит углубиться в темные коридоры, пройти нехожеными тропами. Вы увидите древние книгохранилища, в которых спрятаны сведения о наших предках. Вы готовы соприкоснуться с неведомым? Тогда – пойдемте!»

Я стащил очки. Измененным голосам сказал своим коллегам:

– Пойдемте… До начала форума пятнадцать минут.

И мы пошли. Нехожеными тропами. Я возглавил нашу маленькую колонну, шагая впереди в черной шпионской кепке. (Запланировал снять её в вестибюле лекционной: и приказ соблюсти и себя показать!)

* * *

На трибуне – Председатель Верховного Совета. Трибуна – деревянная кафедра: бордовый шпон с витиеватой резьбой по центру и по краям. Рядом за длинным столом восседает наш ареопаг (и мой Тео в их числе). Чёрные мантии и конусовидные шапки? Так, нет. Все – с непокрытыми головами и без мундиров. Чтобы зал не настораживать.

А народ напружинен, я обернулся: так плотно уселись – чуть головами не соприкасаются (напоминает старинное групповое фото, где всех надо в кадр вместить). Зеленая форма Связи доминирует, но есть и остальные цвета нашего спектра, а также «абсолютно черные» (Супервайзеры-разведчики) и «серые ангелы» (Супервайзеры-надсмотрщики). Приметил я и природных серых – американских подземных гномов (они обычно кучкуются поближе к неграм – такая комплиментарность этносов).

Вчера распорядитель отметил, что Связисты открывают серию полковых ассамблей, мол, они посредники с Галактикой и т. п. За риторикой спрятана подлинная причина: клан Связи количественно больше прочих. В разросшейся Системе наш полк – склад неликвидов. Все, кто ни попадя – к нам. Ординарные остаются в начальных градациях и бубнят графоманские мантры, а настоящие Связисты поднимаются выше (как я и другие присутствующие)… И второй мотив: вчерашнее нововведение – мы уже готовы жить по-новому, стали руководителями нулевых ячеек с целевым финансированием. Нехитрую эту замануху сразу я приметил. Итак, Связисты поддержат реформы, а за нами – проголосуют все.

Председатель Верховного Совета – Алекса Бернайс, он уже пять сроков, скоро переизберут, очень стар. Выцветщий, как прошлогодний венок на кладбище, костюм мешковатый. Пепельно-седые волосы скручены в жгутики, всклокоченная борода и пятнистая кожа. Он постучал по трибуне ладонью и удовлетворенно сказал голосом старого пиарщика:

– Крепка основа нашей Системы! А ведь этому дереву тысячи лет. Предтечи работали на совесть. И мы продолжаем эпохальный труд. Перейду к сути. У Системы Контроля, как вы знаете, двенадцать основных баз. Две важнейшие – на Тибете и в Антарктиде. Тибетская недоступна людям, а вот с Антарктической проблемно. Было уже три инцидента обнаружения, благо удалось замять. Но люди готовят комплексное геологическое исследование – тут нам уже не скрыться. Вопрос: что делать? Передаю слово специалистам.

Бернайс сел на крайнее кресло, а на трибуну поднялся моложавый брюнет с рассеянным взором оперной дивы поющей. На экране надпись: выступает Генри Портер, член Верховного Совета, Исследователь двадцатой градации (на форумах высокие уровни докладчиков афишируются, но все понимают, что «двадцатая» может означать и что повыше).

– Коллеги, вы, вероятно, догадываетесь: единственный выход – упреждение. Мы должны первыми выйти на контакт с государствами Земли. Мы не можем раскрывать тайну Космического Эксперимента, зато есть наглядная версия: Система – избранная малая часть землян. Мы – посредники, которых Галактический Центр, скажем, десять тысяч лет назад выделил из общей массы, продвинул, обучил и уполномочил поддерживать Связь. Таким образом, мы оказываемся представителями Галактического Сообщества Звездных Миров. А наша цель – помочь человечеству вступить в космическую ассоциацию, объяснить сообразность перемен: глобальное миролюбие, расовое равноправие, общепланетарное правительство… О перспективе такого контакта мы два года назад проинформировали Галактический Центр, ответа пока нет. Мы спокойно дождались бы решения ГЦ, но появились новые обстоятельства, которые вынуждают экстренно действовать. Во-первых, начало работ, которые разворачиваются под маской научных исследований. Антарктическая База попала в намеченную сетку георадарных профилей и электроразведки. Неимоверными усилиями нам удалось в 1991 году ввести запрет на геологоразведку, но лобби нефтяных корпораций ангажировало учёных-геофизиков. Сейчас антарктическая зима, а летом начнутся исследования… И, во-вторых. Самая плохая весть: на будущий год на Земле намечается начало атомной войны… Тихо-тихо, товарищи! Не спешите удивляться. Об этом расскажет сейчас Карл Катовас.

Портер закончил свою арию. На трибуну вышел субъект в фиолетовом костюме (структурный актор двадцатой градации). Он улыбнулся, погладил коврик на макушке и прошипел:

– Не смущайтесь. Намечается войнушка не настоящая – имитация ядерного конфликта. И не обязательно на будущий год, может через два… Финансовый интернационал принял решение. Концепция такова: угроза атомной войны вызовет панику на мировых биржах, что запустит реакцию – начнется контролируемое обрушение финансового рынка. Контроль позволит минимизировать последствия экономического кризиса, снимет вину с банкстеров фининтерна, поскольку причиной краха явится военное положение. К тому же на фоне смертельной угрозы и бедная жизнь – счастье. Когда имитацию войны свернут, радость облегчения сгладит последствия. Такая, товарищи, комбинация!

Зал зашумел, потянулись руки. Бернайс тоже поднял руку, а потом медленное её опустил. Кивнул докладчику, тот продолжил.

– Исходный мотив многоходовки – в экономике. Назрел глобальный финансовый крах, который лучше всего организовать самим: решили искусственно обострить международную обстановку, но не доводить до самоубийственной вакханалии – ограничатся несколькими взрывами ядерных зарядов. Для запугивания. Это и рынок обрушит, и снимет с финансистов ответственность за кризис. Когда финансовые пузыри полопаются, экономика вновь готова к росту. Тут кукловоды моментально всех помирят, а миллиарды обманутых вкладчиков скажут спасибо, что апокалипсис остановлен…