Текст книги "Мерцание «Призрака»: лик смерти"

Льюис подошёл к зашторенному кремовыми шторами окну и отдёрнул их, бросив взгляд на пасмурное небо и капли холодного дождя на стекле.

На улице было немноголюдно. Приближалась сиеста и те, кто ещё не начал её, спешили её начать, чтобы потом с новыми силами окунуться в работу.

Говард за всё время, которое провёл в Италии, так и не привык к сиесте, как собственно был и не стопроцентным англичанином, любившим чай с молоком. Молоко он не мог терпеть с детства, а чай очень любил. Ему было всё равно, какой и откуда был чёрный чай, хоть из пакетика, главное, чтобы его крепость вызывала горечь. Вот тогда по меркам Говарда чай был настоящим.

В Италии же больше предпочитали кофе, который Льюис терпеть не мог. Кофе вызывал отвращение и тошноту. Англичане всегда выбирают чай!

Говард посмотрел на свои наручные тактические часы, которые показывали три часа дня. До встречи с отцом Калькутти была ещё уйма времени, и скоротать его Льюис решил за чашкой чая. Он прошёл на кухню и зажёг газовую плиту, поставив на неё чайник.

В мыслях пробегали какие-то осколки воспоминаний и тоска, которая часто посещала Говарда, но не часто трогала его сердце. Он всегда держался в стороне от ненужных эмоций. Ему было несвойственна радость, потому что цена её могла быть слишком высокой, и, возможно, он никогда бы не смог заплатить.

Льюис засыпал в стеклянный чайник чёрный цейлонский чай и залил кипятком, принявшись ждать, когда он заварится.

Время предательски тянулось, помпезно отсчитывая всё новую и новую секунду. Говарду это напоминало жевательную резинку, которую он терпеть не мог и жевал только для того, чтобы снять нервное напряжение.

Льюис налил заварившийся чёрный чай в чашку, которая стояла на блюдце из дешёвого фаянса, который встречался во всех дешёвых магазинчиках, либо как сувенир, либо как ширпотреб. Однако Говарду было это абсолютно всё равно. Главным для него по-прежнему оставался вкус напитка – крепкий и горький. Он сделал несколько больших глотков, поставил чашку на блюдце и подошел к окну.

Дождь не прекращался, что было характерно для этого времени года в Риме. Хотелось прилечь, но Льюис боялся, что заснёт и не сможет хорошо подготовиться к встрече.

Постепенно начинало темнеть, и первые проявления сумерек стали проявляться над Вечным городом. Вкус крепкого чая скрашивал унылый городской пейзаж из окна и прибавлял ему новых, но таких же тусклых красок.

Время продолжало тянуться. Стеклянный чайник опустел, и чашка так же сиротливо стояла на кухонном столе в небольшой кухоньке. Говард лежал на кровати, но глаза его не закрывались. Он думал, вспоминая подходы к форуму, возможные пути отхода и точки на которых мог расположиться снайпер. Это, конечно, было нежелательным исходом, но отрицать существование такой возможности будет неправильно. Стрельба в центре Рима вообще будет неправильным сценарием. Если до этого дойдёт, то уйти из Вечного города будет проблематично, поскольку Рим не пригород Палермо.

Льюис сел на кровати и опустил ноги на пол, принявшись шнуровать свои чёрные тактические ботинки, которые вместе с ним повидали немало, и только один Бог мог знать, что ещё им придётся увидеть, как и самому Говарду. Он никогда не представлял себя на покое в каком-нибудь небольшом домике в каком-то пригороде крупного города. Его всегда манили приключения и возможность так и не стать стариком. Хотя, может, конечно, старик с чашкой чая в небольшом домике у камина на кресле-качалке – это и неплохо, но не его.

Льюис встал с кровати и накинул на себя кожаную куртку, молнию которой позже резко застегнул. Он подошёл к входной двери и вышел на лестницу, внимательно осмотревшись по сторонам и заглянув наверх и вниз. Говард закрыл замок на ключ и положил связку с ключами в карман тактических брюк. Он сделал глубокий вдох и постепенный выдох и принялся спускаться по лестнице. Выйдя на улицу, Льюис прибавил хода и направился к месту встречи, чтобы разведать, что и как.

Дождь прекратился. Больше не моросило. Сумерки продолжали сгущаться над Вечным городом, а люди прибавлялись на улице, спеша по своим делам.

Говард прибавил хода, чтобы смешаться с толпой и не попадать в уличные камеры наблюдения своей полной физиономией, которую к слову уже в родных стенах Херефорда помнили плохо, и это было прекрасно. Говард с удовольствием бы от этого выкрикнул посреди улицы: «Спасибо, Господи!»

Он перешёл улицу и побрёл к развалинам форума, внимательно осматриваясь по сторонам и стараясь высмотреть наружное наблюдение, если, конечно, оно было.

Миновав группу туристов из Германии, Льюис прибавил ещё скорости и добрался до условного места встречи. Было безлюдно. Подсветка руин была ещё не включена, что не могло не радовать, хотя, учитывая прогресс, с прибором ночного видения или тепловизора это преимущество превращалось ни во что. Однако думать об этом Говард не хотел, ведь это всего лишь была банальная встреча с агентом из Ватикана, а не спецоперация по устранению или обезвреживанию особо опасного террориста, которым с лёгкостью могли признать и его самого, диверсанта специальной авиадесантной службы, но, слава Богу, в прошлом. А в настоящем, если говорить жёстким сленгом, наёмника, пусть и на службе у Доминиканского Ордена.

Льюис осмотрелся по сторонам, внимательно оглядывая близлежащие руины форума. Не заметив ничего сверхъестественного или подозрительного, бросил взгляд на свои тактические наручные часы, которые показывали двадцать минут седьмого. До встречи ещё было сорок минут, и их нужно было привести с пользой и внимательно осмотреть пути отхода. Говард никогда не уходил с места встречи оттуда же, откуда и приходил, понимая опасность такого подхода. Неважно, была ли при этом за ним слежка или висел на «хвосте» киллер. Его главным правилом было: не уходить из того места, откуда заходил.

Он залез во внутренний карман своей кожаной куртки и включил сканер радиочастот. Устройство тут же заработало, начиная сканировать частоты поблизости. Было пусто, только пару полицейских патрулей и карабинеров находились поблизости. Это означало, что всё чисто и самое время было приступить к осмотру пути отхода, через руины на улицы, чтобы тут же смешаться с толпой и исчезнуть.

Всё вроде было спокойно, но в подсознании что-то закрадывалось и с пристальным вниманием колотило в голове по вискам. Пульс учащался. Льюис всегда прислушивался к своему шестому чувству и с подозрением стал осматриваться по сторонам, ища где-либо или в чем-либо подвох или ловушку.

До встречи оставалось всего чуть меньше десяти минут. Ощущение, что он находился на прицеле снайпера, было, но поддаваться панике Говард и не собирался, принимая условия игры противника, хотя было абсолютно неизвестно, кто противник.

Сканер частот показывал зашифрованный канал связи, по которому шли переговоры. Всё это находилось где-то вблизи, но где, Льюис не видел.

Теперь вариантов развития событий предполагалось тьма, может быть, охотятся за ним, что было маловероятно. Как можно было искать пропавшего много лет назад на Ямайке человека. Скорее всего, дело было в священнике из Ватикана. Следовательно, это говорило о том, что святой отец знает довольно много, что, возможно, его захотят убить и не допустить, чтобы он выболтал информацию тому, кто придёт на встречу с ним, а значит, нужно было искать снайпера. Однако главным на данный момент стоило признать попытку сохранить источник информации, что можно было сделать за какой-нибудь руиной форума, ведь должна эта рухлядь принести хоть кому-то пользу! Хотя, если вспоминать историю, то пользу эти развалины принесли многим, впрочем, как и смерть.

Говард едва заметно вытащил из кармана куртки глушитель и аккуратно навинтил его одной рукой на ствол своего «FN Five-seveN», понимая, что без открытой перестрелки обойдётся едва ли.

Часы, постепенно высчитывая секундной стрелкой, показывали час Х.

Льюис резко осмотрелся по сторонам ещё раз, но всё было спокойно. Теперь был выход отца Калькутти и тех, кто пришли за ним.

Священник шёл без опоздания. Говард заметил его случайно, можно сказать, что с помощью своего шестого чувства.

Отец Калькутти умело шёл по руинам, не высовываясь на открытые места, словно для него опыт таких встреч был отнюдь не нов. Льюис, к слову, умело встал, прикрывшись руиной, так, чтобы с востока по той позиции, которую он выбрал, обзор был бы полностью закрыт, а с севера и юга частично.

Священник быстро прошёл открытый участок и подошёл к Говарду, который закрыл его собой.

– Вы чего-то опасаетесь, мистер Льюис? – испуганно спросил отец Калькутти.

– Да, святой отец! Рядом работает зашифрованный канал связи, вы можете сказать, кто за вами следит? – быстро ответил Говард.

– Нет! Я понятия не имею, кто это!

– Быстрее говорите то, что вы хотели мне сообщить! Отец Бернардо говорил о каких-то гностических письменах.

– Да, это так, всё тем же испуганным голосом продолжил отец Калькутти. – Я не знаю их содержания, но они находятся в пригороде Тулузы. Вам надо искать секту «Церковь Святой Магдалины»… – сказал святой отец, и пуля, выпущенная из снайперской винтовки, пробила его висок, вылетев из другого виска. Тело упало на камни форума и обагрило их потоком мозгового вещества, смешанного с кровью.

Льюис отпрыгнул назад и, вытащив пистолет «FN Five-seveN» перекатом спрятался за руину, в которую вонзилась ещё одна пуля, высекая из камня искру. Говард быстро осмотрелся по сторонам и увидел подбегающего с пистолетом в руках мужчину в чёрном.

Льюис немедленно произвёл несколько выстрелов в него, резко обернулся, почувствовав опасность, и получил пулю из «ЗИГ-Зауэра» себе в живот. Прицел Говарда немного сбился, и два последующих выстрела сразили наповал другого боевика.

Льюис быстро встал и побежал по форуму, то делая кувырки, то перекаты и стреляя туда, откуда стреляли в него. Необходимо было срочно покидать это чёртово место, пока он так же не остался здесь, как и отец Калькутти.

Автоматический огонь высек искры из камней, и Говард, сделав кувырок, спрятался за камнем и произвёл несколько выстрелов уже из двух своих пистолетов, поразив и ранив ещё пару человек. Резко включилась запоздалая подсветка, которая на данный момент была во зло Льюису и в чём-то во благо. Выстрелы из оружий с глушителями не поднимали пока полицию на уши, но от этого Говарду было не легче. Он не знал, кто против него! И выяснять это сейчас было не время. Он сделал два выстрела в пустоту и побежал дальше к выходу с форума на улицы. Льюис понимал, что ему нужно было просто добежать до того места, где будет многолюдно, а там он уже сумеет затеряться в толпе и исчезнуть.

Стреляя на ходу в никуда, он быстро сменил пистолетные магазины, прижавшись к камню, видя спасительный выход с форума, открыл пистолетный огонь по набегавшим на него с двух сторон боевикам и сделал резкий рывок, исчез в толпе, растворяясь в неизвестности.

Лэнгли. Штат Виргиния. Штаб-квартира ЦРУ.

Анджелина прошла по ярко освещённому коридору и подошла к кабинету Майерса, аккуратно постучав в дверь.

– Да, да. Войдите, – раздался приглушённый голос из кабинета.

– Здравствуйте, мистер Майерс, – тихим голосом сказала она, открыв дверь и появившись на пороге.

– Заходи скорее, Анджелина, ты как раз вовремя, – пригласив агента Стивенсон жестом руки, произнёс Дэниел.

Она прошла в кабинет, закрыв за собой дверь, и присела на рабочее кресло напротив главы отдела секретных операций.

– Что-то ты плохо выглядишь, Анджелина, – кинув скомканный лист бумаги в корзину, сказал Майерс, приводя разбросанные хаотично по столу бумаги в порядок.

– Нет, сэр, всё в порядке, – вздохнув, ответила она, приготовившись внимательно слушать.

– Ну, в порядке так в порядке. Для тебя есть одно дело. Оно очень важное! Мы не должны его провалить, – начал Майерс. – На карту поставлено на этот раз слишком многое, и провал очень сильно ударит по нашим креслам.

– Ну, так было практически всегда. Хотя не буду дальше размышлять, просто спрошу: что же это за дело, сэр?

– Хорошо, тогда слушай внимательно, Анджелина, и потихоньку вникай, – расположив спину удобно на рабочем кресле, начал Дэниел. – Некоторое время назад к нам с предложением продать образец наполнителя для баллистических ракет нового поколения обратились сотрудники ФСБ России. Видимо, им надоело сидеть на одной зарплате и захотелось пожить получше. Мы, конечно, в свою очередь согласились купить этот образец. Одним словом, всё было решено. Было уже назначено место и время обмена, но, когда наши агенты пришли на место встречи, то обнаружили только несколько трупов агентов ФСБ, а образец бесследно исчез. Плюс к этому вся группа быстрого реагирования была отравлена газом… Теперь твоя задача! Найди этот образец и доставь его нам. Как ты понимаешь, моей благодарности и благодарности директора не будет предела.

– Да, сэр, – внимательно дослушав, сказала агент Стивенсон.

– Ну, вот и хорошо, Анджелина. Тогда приступай к заданию немедленно. В этом конверте билет в Париж, – протягивая ей конверт, вытащенный из-под кипы бумаг, сказал Майерс. – Все подробности узнаешь на месте, хотя по сути их особо и нет. Помни ещё вот, что ФСБ тоже уже наверняка послало своих людей, чтобы вернуть образец, так, что лёгкого задания тебе не предвещается. Не исключаю, что ещё кто-то может включиться в гонку за «образцом». В общем, будь крайней осторожна. Никому не доверяй, поскольку, ещё раз повторюсь, ставка в этом деле слишком высока.

– Я всё поняла, мистер Майерс, – взяв конверт, ответила она, увидев нервозность в глазах Дэниела.

– Тогда можешь идти, у тебя скоро самолёт. Счастливо, Анджелина, – слегка напряжённо улыбнувшись на прощание, сказал Майерс, посмотрев на свои наручные золотые часы, подаренные директором ЦРУ в благодарность за успешно выполненное задание много лет назад.

– Спасибо, сэр – встав с рабочего кресла, ответила она и, оглянув мимолётным взглядом предметы интерьера и мебель, покинула кабинет.

Глава 4

Рим.

Льюис пытался раствориться в толпе, но это у него толком не получалось, поскольку было достаточно малолюдно, чтобы исчезнуть в неизвестности. Всё же Рим был не тот мегаполис, в котором было легко испариться. С Лондоном его точно было не сравнить, как, к примеру, и с Нью-Йорком, где был настоящий рай для исчезающих в толпе.

Он шёл быстро, но всё равно было видно, что его преследуют. Он не знал, есть ли машины, но среди людей, шедших за ним, были подозрительные люди в чёрном. Сканер радиочастот по-прежнему предупреждал, что защищённый шифрованный канал связи работает и работает поблизости, а это означало только то, что противник где-то рядом.

Мысли в голове Говарда исчезали одна за другой, испаряясь в третьей. Казалось, теперь он окончательно запутался и не сможет найти верный ход, тот один единственный ход, чтобы всё понять и во всём разобраться.

Смерть отца Калькутти до сих пор была у него перед глазами. Хоть Льюис был абсолютно невпечатлительным человеком, но сложно было забыть лицо того, кто резко был убит перед его глазами. Конечно, Говарду приходилось за свою карьеру в САС видеть многое, но жестокие убийства он не переваривал, однако, безусловно, понимал, что узнал хоть что-то от святого отца, только потому, что закрыл его собой и снизил до минимума угол обстрела и видимость снайперу.

Льюис продолжал быстро идти по улице, понимая, что нужно было что-то предпринять, чтобы сбросить преследование или попытаться разобраться с преследователями, которые за ним шли, но не торопились брать, желая увидеть, куда он их приведёт. На это Говард, собственно, и рассчитывал, приближаясь к одному заброшенному подвалу, где легко мог разобраться с преследованием и выяснить, кто те люди, которые на него покушались, а теперь висят на «хвосте».

Он уже понимал, что эти люди были не из спецслужб и не из Ватикана. Это были хорошо натренированные наёмники, которых послали убрать отца Калькутти. Льюис понимал, что убить они его должны были раньше, до встречи, но своими аккуратными действиями он спутал карты преследователям и добрался до места встречи.

Говард быстро перебежал улицу, бросившись несколько раз под машины, но каждый раз удачно увернувшись от удара, сразу же увидел своих преследователей и два внедорожника «Ауди», которые так же резко ударили по тормозам и принялись менять направление, чтобы поспеть за Льюисом, но он сделал резкий спринт и, пробежав порядка двухсот метров, исчез в заброшенном доме, бывшем исторической постройкой и охранявшимся муниципалитетом, у которого тоже, как и в любой стране, не всегда хватало средств из бюджета на историю. Он быстро спустился в подвал и слился с темнотой, спрятавшись в одном из закоулков подвала.

Льюис понимал, что, скорее всего, его уже вычисли и знают, где он находится по его смартфону. Нужно было немедленно выключить его и вытащить аккумулятор, чтобы его дальнейшие передвижения никак не отражались, но внезапно на ум Говарду пришла другая идея.

Он положил на засыпанный обвалившейся штукатуркой пол свой смартфон и спрятался в другом закоулке подвала. На ощупь он сменил полупустые магазины в пистолетах на полные и сжал пистолетные рукояти в ладонях рук, прижавшись спиной и затылком к обшарпанной стене.

На лестнице, ведущей в подвал, стали слышаться едва слышные шаги наёмников. Они не разговаривали и, видимо, общались на языке жестов, не желая привлекать к себе внимание, но лучи от их тактических фонариков на оружиях резали темноту.

Наёмники аккуратно спускались вниз, с подозрительностью осматривая каждый закоулок подвала, выполненного в виде прямоугольника с колоннами по бокам в ряд и небольшими погружёнными во тьму комнатушками.

Льюис тихо вылез из закоулка, аккуратно проскользнул вдоль стены и спрятался за одной из колонн. Наёмники, держа круговую оборону, передвигались вглубь подвала, прикрывая друг другу спины.

Внезапно зазвонил смартфон Говарда, который он положил у одной из колонн и в тот же миг шквал свинца обрушился на изношенный кирпич, а Льюис сделал пару шагов и прыгнул в сторону другой колонны, открыв при этом огонь по наёмникам, что ввело их в панику. Льюис старался прицельно стрелять в район головы и шеи, насколько это было возможно в темноте, но понимая, что он не с прибором ночного видения, старался разбрасывать выстрелы, не увеличивая кучности. Магазины в пистолетах опустели, и Говард спрятался за колонной, принявшись менять магазины. Град свинца из штурмовых винтовок «HK G-36» облил колонну, за которой он спрятался и, высунув свой «ЗИГ-Зауэр» из укрытия, открыл огонь, заставив сменить наёмников позиции и приготовиться к перезарядке. Автоматический огонь затих, и наступила мучительная пауза.

– Кто ты? – послышался голос наёмника.

Льюис не отвечал, понимая, что если с ним заговорили, значит, боеспособных людей осталось пару человек или вовсе один. Он молниеносно сменил позицию, обойдя пару колонн и миновав лежавших на грязном каменном полу наёмников, зашёл сзади последнему, приставив ствол своего пистолета «FN Five-seveN» к его голове.

– Тебе лучше не знать, кто я такой! – сказал Говард и нажал на спусковой крючок своего пистолета, видя, как наёмник попытался развернуться и выбить у него из руки пистолет. Тело упало на пол, и тактический фонарик покатился из расслабленной руки.

Льюис остановил фонарик, взял его в левую руку и стал осматривать тела, на лацкане пальто одного из которых увидел значок в виде головы дракона, держащий в пасти земной шар. Говард резко оторвал значок и внимательно посмотрел на него, хорошо понимая, что ничего подобного в природе не встречал. Небольшой значок был выполнен из серебра. Спросить о нём было особо уже не у кого.

Льюис подобрал свой смартфон и вытащил из него аккумулятор, направившись на выход во внутренний двор, откуда можно было исчезнуть на параллельной улице, что он и сделал, направившись к вокзалу. Нужно было прийти в себя. Голова буквально разрывалась от мыслей, впрочем, помимо мыслей о Тулузе, у Говарда хватало и остальных. Появляться на вокзале было глупо. Сейчас он сбросил преследователей устранив их всех до единого и скинув с «хвоста» остальных, но что будет дальше – непонятно. Поэтому выход был только один. Нужна была машина, чтобы добраться до границы…

Париж.

Декабрьский Париж представлял из себя весьма удручающее зрелище. Холод, промозглость, осадки, которые время от времени выливались в проливные дожди, падавшие на мостовые и головы горожан с капризного зимнего неба. Романов хоть и любил тёплую европейскую зиму, но порой находил в ней столько минусов, что даже не мог понять, где же плюсы.

Андрей шел неспешным шагом на явку с местным связным. Он направлялся к шедевру парижской архитектуры, а именно к Эйфелевой башне, хотя про себя Романов называл этот шедевр грудой арматуры и не понимал, что же в ней такого прекрасного и притягательного, однако Андрей давал право размышлять над этим вопросом самим парижанам. Ему не нравился этот город, и он считал, что в Европе есть города намного красивее унылого Парижа.

Романов поднялся на лифте на первый этаж Эйфелевой башни и, встав, где было посвободнее от туристов и местных жителей, принялся ожидать связного. Он посмотрел на швейцарские наручные часы, которые показывали ровно полдень.

Лицо обдувал сильный ветер.

– Здравствуй, Андрей, – внезапно раздался голос связного.

Романов повернул голову направо и, увидев знакомое лицо связного с пронзительными карими глазами и короткими чёрными волосами, слегка вздохнув, ответил:

– Здравствуй, Саша.

Он оглядел худощавую фигуру, ростом чуть выше среднего, одетую в чёрный костюм с белой сорочкой и чёрное пальто.

– Значит, тебя прислали заниматься этим делом? – устало спросил связной.

– Да, – отрывисто, словно нехотя, ответил Призрак.

– Могу сказать, что особо никакой информации у меня нет. Всё, что мне известно, так это то, что «положили» двоих, с позволения сказать, «наших» неизвестно чем! Есть только следы уколов от шприца и диагноз сердечного приступа на вскрытии… Вот и всё!

– Да, не густо! Что в это время творилось в городе? – пристально посмотрев на связного, спросил Романов.

– ЦРУ работало усиленно, готовились видимо к передаче «образца», но, к нашему счастью или несчастью, он бесследно пропал.

– В общем-то, странно. Я читал личные дела убитых офицеров, пока летел в самолёте. Это были серьёзные кадры. Странно, что их так тихо и быстро «сделали». По одному уколу каждому! Судя по всему, сработал специалист, но, скорее всего, это был не один человек и, возможно, это были американцы, точнее, те, кто предали своих же. История внутренних игр у любой спецслужбы в мире огромна!

– Так и есть. Всех положили, а кейс, в котором лежал образец, забрали. Ну и конечно, никаких следов не оставили. Кто это был? Хороший вопрос. Я знаю точно только одно: это не кадровые ребята из Лэнгли. Нам удалось сделать перехват засекреченного канала связи. Сюда направляется оперативник ЦРУ, и сегодня вечером он будет в Париже.

– Ну, спасибо хоть за это, – сказал Призрак. – Ладно, вводной части с меня достаточно. С чего мне стоит начать?

– Попробуй отработать французскую ячейку Аль-Каиды. Вдруг это наёмники, работающие на террористов! Больше никаких возможных вариантов я на данный момент не вижу. В этом конверте всё, что тебе может потребоваться, – вытащив из внутреннего кармана пальто конверт и передав его в руки Романову, сказал связной.

– Плохо работаете! Надеюсь, в этом конверте не одна «вода»? – убирая конверт в боковой карман своего пальто, спросил Андрей.

– Это вся информация, которой мы располагаем. Если что понадобится, ты знаешь, как меня можно найти. В моём распоряжении есть одна группа. В общем, пока, Андрей, – отходя, сказал на прощание связной и растворился в серой массе людей.

Романов сделал глубокий вдох, чувствуя в атмосфере напряжённость и недосказанность, и направился к лифту.

На душе у Призрака была какая-то пустота, в которой он терялся сам, не понимая того, где же найти выход оттуда, куда не знал даже дороги… Такое происходило часто с Андреем. Его потерянность в себе и в той пустоте вокруг него, бесспорно, тяготили его душу. Он чувствовал, что в принципе никому не нужен в этом мире, однако это было не совсем так. Романов любил бросаться от одной крайности в другую. И сейчас, когда он шёл по парижским улочкам, пропитанным влагой и дождём, который стал внезапно снова накрапывать, границы крайностей лишь ширились и увеличивались.

Призрак посмотрел на пасмурное зимнее небо, представив на мгновение, что с него падает снег, который он очень любил в декабре. Ему казалось, что он очищает душу от всех трудностей и проблем, случившихся в заканчивающемся году. Всё становится сразу просто и легко, а также чуточку спокойнее.

Романов зашёл в отель, провел по мокрым волосам ладонью руки и подошёл к стойке администратора, взяв ключ-карту. Он осмотрелся по сторонам, по привычке ища что-то подозрительное, но ничего не заметив, подошёл к лифту и нажал на кнопку вызова. Двери лифта тут же раздвинулись в стороны, и Андрей зашёл внутрь. Что-то внутри мгновенно перещёлкнуло в голове, и одни воспоминания сменили другие. Казалось, он жил в этих воспоминаниях, пытаясь найти то лучшее, что всегда терял. Всё проходило, как и лифт, который поднимался на этаж, оставляя свой след в таком близком прошлом, которое забудется, а затуманенные временем лица никогда не исчезнут и будут продолжать мучить Романова, что бы он ни предпринимал и что бы ни делал.

Он вышел из лифта, пройдя по застеленному коридору великолепным ковровым покрытием и поднеся ключ-карту к считывателю, открыл дверь своего номера, войдя в апартаменты.

Номер был относительно скромный, но как всегда в хорошем отеле. Всё так, как любил Призрак. Обстановка в апартаментах царила в стиле модерн, что не оставляла никаких впечатлений в сознании Романова. Он снял пальто и бросил его на кресло, стоявшее у журнального столика, выполненного из металлического основания и стеклянной столешницы. Это единственное, что говорило о чем-то более современном во всей обстановке.

Андрей сел за стол и включил ноутбук, достав из кармана пальто, лежавшего на спинке кресла, конверт. Оттуда он достал карту памяти и вставил её в разъём ноутбука.

Романов сел на мягкий деревянный стул, обитый красной обивкой, и пододвинулся поближе к столу, чтобы сосредоточиться на работе. Он сделала глоток виски из стакана, налитый ещё до встречи со связным, и, почувствовав привкус любимого виски во рту, принялся смотреть данную ему карту памяти.

Неспешно изучив содержимое папок и файлов на карте памяти, Романов снова наполнил стакан шотландским виски и сделал большой глоток. В голове царил сумбур от изученной разношёрстной информации, где было место и французской ячейке Аль-Каиды и ряду наёмников, которые, сбившись в группы, занимались захватом каких-либо материалов или информации. Романов пытался анализировать и сопоставлять информацию, отделяя одну от другой и не примешивая к этому третью. Размышлять с каждой новой минутой становилось всё тяжелее и тяжелее. Казалось, что голова идёт кругом, но Андрей на время остановился, сделал ещё небольшой глоток виски и уже более спокойно стал думать, снова вернувшись к материалам с карты памяти.

Всё прочитанное снова предстало перед Призраком страшными образами, и на какое-то мгновение показалось, что в этих материалах ничего толком нет! Особенно нет того, с чего можно начать поиски образца. Зацепок особых не было, кроме единственного человека, который фигурировал, как единый связующий механизм для наёмников и террористов, хотя они были совсем разными. Террористы одержимы идеями, а у простых наёмников главным стимулом всегда являлись и будут являться только деньги, и более ничего. Некий Саид Бен-Арфа как раз и был тем, кто был поставщиком информации для всех. Активный член французской ячейки Аль-Каиды со связями по всему миру, но в официальном прикрытии было указано, что он врач из ВОЗ. Всемирная организация здравоохранения была для него как подарок и великолепно прикрывала его истинную деятельность! Романов прекрасно понимал, что придётся выйти на этого человека, сесть ему на «хвост» и посмотреть, куда и к чему он его приведёт. Призрак встал из-за стола, на мгновение задумавшись о том, что, скорее всего, всё будет не так просто, как кажется. Да, возможно он и работает в одиночку, но у него точно есть группа прикрытия и телохранители, которых нужно будет обыграть или уничтожить, чтобы добраться до самого Бен-Арфа.

В материалах также указывалось, где возможно было найти объект, и дана была его фотография. Андрей закурил кубинскую сигариллу, достав её из пачки, лежавшей на столе, и сел обратно за стол к работающему ноутбуку, после чего чиркнул ещё раз зажигалкой, продолжая думать, и пододвинул к себе пепельницу.

Он понимал, что время постепенно поджимает, оставляя туманные шансы, чтобы найти и вернуть образец, поскольку противоборство с оперативником ЦРУ, какой, скорее всего, будет обладать той же информацией, что и у него самого, так же возьмёт след и уже начнётся небольшая войнушка между двумя самыми сильными игроками, а именно, «конторой» и «компанией». Всё это означало только одно: что сложностей по ходу дела будет хватать, и они даже постепенно не будут уменьшаться, а только увеличиваться с каждым мгновением. Ресурсы ЦРУ в Париже и ресурсы ФСБ были кардинально разные но сложности, сами по себе никогда не отпугивали Романова, а лишь подстёгивали его на более искусную игру.

Конечно же, Призрак понимал, что при всём при том Аль-Каида остаётся Аль-Каидой, и ждать от неё возможной глупой ошибки было бы просто нелепостью, и говорить об этом было глупостью, хотя сила этой террористической организации была не такой, как десять или пятнадцать лет назад. Поэтому о непрофессиональности в этом деле говорить было нельзя. На кону стояло очень многое, и каждая даже мельчайшая ошибка могла привести к фатальному поражению.

Романов посмотрел на свои швейцарские наручные часы, показывавшие семь часов вечера, и аккуратным движением пальцев затушил в пепельнице кубинскую сигариллу, сделав последний глоток оставшегося в стакане виски. Он на мгновение закрыл глаза и встал с мягкого деревянного стула, обитого благородной красной тканью. На какие-то считанные секунды Призрак задумался, пытаясь правильно и разумно размышлять над работой, но, сделав глубокий вздох, подошёл к шкафу-купе. Андрей вытащил оттуда антрацитового цвета пиджак и, вытащив из-под воротника чёрной сорочки галстук, накинул пальто. Посмотревшись в большое зеркало, рама которой была выполнена под старину, он подошёл к столу с ноутбуком и, вынув из разъёма карту памяти, взял со стола зажигалку. Лёгкое чирканье – и загорелся огонь, который оплавил карту памяти, которую Андрей бросил в пепельницу и, подойдя к зеркалу, поправил воротник сорочки.