Текст книги "По ту сторону добра"

«Брось ты, Майер, ты же трус, тебя не хватало и на меньшее…» – Не унимался голос. Да он не мог руководствоваться сиюминутными желаниями, на нем тяготел долг, ответственность…. Обычно подобные рассуждения помогали, но не сегодня, видимо, потому что дело, которое внушало ему большие сомнения, еще не завершено, и пока все не закончится, внутренние конфликты неизбежны.

Неожиданно появилось ощущение, что кто-то со стороны за ним наблюдает. Полковник интуитивно обернулся и увидел только следующую за ними машину. Ничего необычного. Он попытался расслабиться, откинулся на кресле, прикрыл глаза. Была неприятная догадка, что нервишки пошаливают. Он сделал несколько медленных глубоких вдохов, но ощущение не пропало, только усилилось. Он забеспокоился.

– Лейтенант.

– Да, сэр. – Мелькнуло в зеркале беспечное лицо Шульца.

Полковник немного помедлил в нерешительности. Действительно, стоит ли говорить об этом с подчиненным?

– Да нет, ничего. Вольно, лейтенант.

– Да, сэр, как скажете, сэр. – С готовностью согласился тот, и, приняв желание начальника поговорить за хороший знак, спросил: – Не разрешите ли музыку включить?

– Почему бы нет, лейтенант, валяйте. – Майер предпринял попытку дружески улыбнуться, но получилось несколько натянуто.

Непривередливый Шульц поспешил заняться аппаратурой, пока начальство благоволит. Очень скоро салон залила приятная медленная композиция. Шульц напряженно глянул в зеркало, чтобы получить одобрение. Полковник нехотя кивнул. Лейтенант удовлетворенно вернулся к наблюдению за дорогой.

Майер вновь остался наедине с собой, но вопреки общению и музыке, навязчивое ощущение чьего-то присутствия не проходило. Он решил посчитать, как их учили на занятиях по аутотренингу, и принялся перебирать в уме числа от ста до одного. Это был проверенный прием, так как обратный отсчет занимает много внимания, то отвлекает от навязчивых мыслей и успокаивает. Но не успел он перебрать и двух десятков, как случилось нечто удивительное.

– Привет, я Оуи. А ты кто? – Отчетливо услышал он мужской голос.

Встрепенувшись в кресле, полковник стал озираться кругом. Водитель заметил резкое движение в зеркале.

– Что-то не так, сэр?

– Ты это слышал?

– Что?

– Кто-то сказал: «Привет! Кто ты?»

Лейтенант скорчил в зеркало гримасу недоумения.

– Конечно, он не слышал, я ведь разговариваю с тобой. – Довольно громко прозвучал все тот же голос.

– Вот, опять! – Испуганно выдавил из себя полковник.

– С вами все в порядке, сэр. – Заволновался Шульц.

Завидя тревогу на лице подчиненного, Майер опомнился, взял себя в руки и махнул лейтенанту «отбой».

– Ты опасаешься этого человека за рулем? А я подумал, что ты тут главный.

– Я схожу с ума! Это конец! – в ужасе подумал полковник. – Что же теперь будет с моей карьерой, с моей семьей….

Он стал представлять себе, как люди в белых халатах уводят его одинокого в смирительной рубахе в отделение психиатрической больницы, напуганные дети, плачущая жена…

– Не думаю, что тебе угрожает то, что ты представил, и вряд ли ты действительно сходишь с ума. – Голос прозвучал спокойно и убедительно.

– Мое альтерэго сегодня решило со мной поговорить, как невовремя! – Продолжал размышлять полковник, замечая, что лейтенант не слышит этого диалога.

– Я не твое альтерэго, а водитель нас не слышит, потому что я не пускаю его в общение. – Терпеливо продолжил голос. – Я же сказал, я Оуи.

– И кто же ты, Оуи, такой? – Сделал пренебрежительное ударение на имени полковник, но не от ощущения превосходства, а больше из страха.

– Ты оказался на моей территории, и я почувствовал враждебные намерения.

Полковник выглянул в окно и убедился, что они все еще на шоссе. Ухмыльнулся.

– Я нахожусь на федеральной трассе принадлежащей правительству Великобритании, так что ты привираешь, Оуи. И вообще, как ты влез мне в голову? – Полковник заметил, что эта мысленная перепалка разогнала все его прежние опасения, вернула ему присутствие духа, и даже настроение стало улучшаться. Он списал это на адреналин и возбуждение. С ним такое раньше случалось во время военных операций, когда становилось действительно страшно.

– Нет нужды злиться и нападать, тут вам ничто не угрожает. – Услышал полковник в ответ, и с этими словами внутрь него словно влилось глубокое умиротворение. Такого состояния Майер не испытывал даже в кругу семьи. Будто завороженный этим состоянием, он обратил внимание на своего беспечного водителя, молодого, веселого, бесшабашного парня; он заметил, как по детски он кивает головой в такт музыке; обратил внимание на то, как трогательно пушок на его ушах примят форменной фуражкой; увидел, как из под кителя проступают острые лопатки; этот юноша вдруг так напомнил ему его собственного сына, и в сердце вдруг вспыхнуло нежное отцовское чувство, к этому, по сути, мало знакомому человеку. Взгляд его зацепился за ландшафт за окном, он как впервые увидел зелень и утреннее солнце, мост через небольшую речушку и стайку птиц сорвавшихся с ограждения моста. И вдруг пришло понимание, что он самый счастливый человек на Земле. Радость на грани восторга ударила ему в голову. На обочине несколько ребятишек выстроились по стойке смирно и весело приветствовали колонну автомашин. Полковник бросился к стеклу, чтобы успеть помахать ребятне. Потом откинулся на кресло и облегченно вздохнул.

– Все в порядке, сэр? – Настороженно улыбался в зеркале Шульц. Он еще не видел полковника в таком задорном настроении.

– Все хорошо, мой мальчик. – Весело отмахнулся Майер. – Сделай-ка музыку погромче.

– Есть, сэр. – Охотно согласился лейтенант и прибавил звука.

Обстановка в машине совершенно изменилась.

– Ну, вот, теперь совсем другое дело! – Ободрился голос.

– Если сходить с ума так приятно и весело, то как жаль что этого со мной до сих пор не происходило. – Усмехнулся сам себе полковник. – Если ты это не я, то как ты можешь слышать мои мысли? – Решился поговорить он.

– Я вступил с тобой в ментальную связь, чтобы познакомиться и выяснить твои намерения.

– Мое имя полковник Майер, а вот намерения мои совершенно секретны и обсуждению не подлежат. – Строго подумал он в ответ. А себе прикинул, что ментальная связь это полная чушь, такого еще не придумали. При этом он ощутил удивление на другом конце, и чей-то иной голос подумал в его голову, что полковник все-таки не так умен, как показалось в начале.

– А это еще кто? – немного огорчился полковник.

– Это Генри. – Лаконично ответил Оуи.

Наступила короткая пауза, во время которой полковник почувствовал, как Оуи пожурил Генри за то, что тот не следит за своими мыслями. Слов он не слышал, но переживал эмоции, которые были явно не его.

– И много вас там еще? – Несколько напряженно поинтересовался он.

– Человек около тридцати.

– Ясно, некоторые вопросы лучше не задавать. – И еще он подумал о том, что пока он разговаривал только с собой, это напоминало нервный срыв, но говорить в своей голове с тремя десятками человек попахивало полным безумием. К блаженному состоянию примешалось серьезное опасение за собственное психическое здоровье.

В этот момент съехали с трассы, и полковник вспомнил о своем задании.

– А, так ты к нам по поводу Элеоноры!

– Элеоноры? – Не понял полковник.

– Ты называешь ее Остель, но ей больше нравится Элеонора.

– Ты знаешь майора? – Удивился Майер.

– Элеонору?

– Элеонору. – Начал было терять терпение полковник, но произнося это женское имя, почувствовал странную теплоту к этой женщине, как будто они были давними друзьями. Он почему-то вспомнил ее приятное лицо, уверенную манеру держаться, ее веселость. Неожиданно всплыло давнее воспоминание, как он, и еще несколько офицеров справляли чей-то день рождения в каком-то баре. Вспомнил, как они мило беседовали у стойки…, она была непосредственна, громко и заразительно смеялась. Он тогда еще побоялся ею увлечься и стал ее немного избегать.

– О да, это она. – Подтвердил Оуи. – Она прекрасный человек!

Сердце полковника тут же наполнилось смятением. Его подозрения о подставе мгновенно обострились. Сегодня рано утром он только сомневался в виновности Остель, теперь же был совершенно уверен, что она не могла совершить серьезное преступление, в котором ее обвиняют.

– Конечно же, ни она, ни ее люди не делали никакого зла. – Согласился с ним Оуи.

– Я понятия не имею, как вы читаете мои мысли, но мне надо с ней увидеться. Хочу понять, что происходит.

– Мы уже на стол накрываем для всех вас, сегодня вы наши гости.

– Это Генри?

– Да, я хозяин имения, поэтому приглашение можете считать официальным.

И вдруг полковник остался наедине с лейтенантом. Ощущение постороннего присутствия пропало, но настроение осталось отменным, словно он ехал в гости к давним друзьям, с которым давно хотел вместе повеселиться. Как ни странно, но задание утратило свою приоритетность, если не актуальность. Предчувствие чего-то нового, интересного по-детски захватило его. Ему уже не терпелось встретиться с этим Оуи, ну и Остель, конечно.

Прием

Лимузин стрелой промчался в центральные ворота. Элеонора резко затормозила у парадного крыльца. На мраморных плитах ее уже ждали несколько крепких парней с носилками и Оуи.

Быстро и слаженно Лесли вынули из машины, уложили на носилки и унесли в медицинскую комнату.

– Генри считает, что с Лесли будет все хорошо. – Оуи ободрительно взял ее за руку, когда она в отчаянии смотрела на кровь, которой Лесли залил все заднее сидение.

Он осторожно забрал ее смятение и передал ей свое спокойствие.

– Это было неприятное приключение, но все закончилось благополучно. Наш путь еще не проторен, поэтому подобные неожиданности неизбежны.

Оуи помнил, что подобным образом ободрял его отец, когда случались трудные времена.

– Они уже близко. – Оуи посмотрел на восток.

– Полковник Майер? – Глянула она на Оуи усталым взглядом.

– Тебе надо привести себя в порядок, гости все-таки. – Кивнул он на ее платье.

Только теперь Элеонора обратила внимания на то, что все в крови, и руки, и платье, и туфли.

– Я сегодня как мясник. – Пошутила она и немного нервно хохотнула.

Оуи послал ей волну одобрения, и она ему благодарно улыбнулась.

– Спасибо. Я постараюсь побыстрее.

– Да, он хочет с тобой увидеться.

Элеонора быстро скрылась за дверями, а Оуи остался встречать военных. Ждать пришлось недолго. Из-за поворота появился Хамер, а за ним длинная вереница машин. Слуги уже успели отогнать лимузин на мойку, поэтому полковник подрулил к самым ступеням.

Майер не захотел ждать, чтобы лейтенант открыл перед ним дверь, ему почему-то было неловко, поэтому, как только Хамер замер на месте, он сам вышел из машины, одернул китель и протянул руку спускающемуся Оуи. Он чувствовал некоторую торжественность момента, но это были лишь его чувства.

– Полковник Майер. – Произнес он вслух, когда их руки соприкоснулись.

В следующее мгновение Оуи вступил с ним в ментальную связь, и на полковника обрушились чувства иного существа. Он вдруг заметил, как свеж и прозрачен утренний воздух, как нежно пригревает солнышко, как ярка зелень вокруг. Он почувствовал множество жизни вокруг: насекомые наполняли все и небо над головой, и землю под ногами, оглашали окрестности различными голосами и гармонично жили, выполняя каждый свое дело; множество животных поблизости – от лошадей до полевых мышей – дышали и шевелились повсюду, создавали умиротворенный деловой фон; а люди, много людей рядом, все вместе думали, говорили между собой и переживали всевозможные оттенки эмоций одновременно, и все это окружение в целом дышало удовлетворением и счастьем.

– Оуи. – Мысленно представился он полковнику.

Но ошеломленный Майер прислушивался к новым чувствам и не мог пока адекватно реагировать.

– Как хорошо!.. – Едва дыша, пролепетал, наконец, полковник.

Восхищенный он огляделся кругом. Тем временем машины с его подчиненными заполняли весь широкий двор с фонтаном посреди. Те, что остановились раньше, уже освобождались от содержимого. Солдаты выходили из автомобилей, словно на пикник – без бронежилетов и оружия, все оставили в машинах. На пути к замку они смеялись и дурачились, как мальчишки, очевидно забыв про задание и не замечая начальства. Но полковника это почему-то совершенно не смущало. Ему самому было хорошо не по уставу.

– Добро пожаловать в Облдор. Прошу всех в зал для приема гостей, завтрак уже готов. – Пригласил всех Оуи и присовокупил подобающий жест.

Пораженный полковник понял, что все его люди уже на связи.

– Лейтенант! – Попробовал он позвать своего водителя мысленно.

– Я прямо за вами, сэр. – Тут же отозвался тот.

Он попробовал представить себе некоторых из подчиненных, и тут же понял, где они находятся, хотя даже не видел их.

– Как удобно! – Одобрительно кивнул он Оуи.

– Это так, мелочи, но ведь вся наша жизнь из мелочей, без многих из них мы не можем быть счастливы. – Согласился с ним Оуи.

– Тут творится нечто невообразимое. – Воодушевленно качал головой полковник, поднимаясь радом с Оуи по ступеням к центральному входу в здание. – Невообразимое, но прекрасное.

Пока военные неорганизованной группой продвигались по светлым переходам к гостиной, им встречались обитатели замка, приветливые, но молчаливые, в отличие от них. Большинство солдат еще не осознало своего подключения к ментальному сообществу, поэтому говорили вслух и наполняли эфир неконтролируемыми мыслями. Каждый пытался скрыть от других какофонию голосов в своей голове, чтобы не прослыть сумасшедшим и пугался всякий раз, когда удавалось услышать мысль собеседника еще до ее произнесения. Благо что с непривычки эмоциональная эйфория слегка затуманивает мозги и на фоне приподнятого настроения все кажется забавным.

– Я так понимаю, что это какой-то научный эксперимент? Секретный должно быть?

– Что-то вроде того. – Согласился Оуи.

– А вы – научный руководитель?

– Скорее подопытный.

Полковник удовлетворенно улыбнулся, ему нравилось в людях здоровое чувство юмора.

– Скажите мне вот что, если мы общаемся мысленно, как вы можете скрывать от меня секретную информацию?

– С трудом. – Признался Оуи улыбаясь.

– Значит, если бы я вас спросил, где сейчас Остель, то вы бы не смогли бы мне солгать? – Не унимался полковник.

– Чтобы солгать, необходимо прежде построить цепь умозаключений скрывающих истину, но как скрыть эту цепочку от того, кто слышит каждую твою мысль? – Словно лектор пояснял Оуи.

– Ну, тогда скажите мне, где она. – Спросил полковник, внутренне торжествуя от предчувствия новых возможностей, которые может даровать ментальное общение.

– При определенной тренировке можно попытаться скрыть информацию, просто не думая по существу о предмете разговора. Я могу говорить об Элеоноре, но не думать при этом, где она сейчас находится, и никто этого не узнает. – Разочаровал полковника Оуи. – Но мне не за чем это скрывать. Она сейчас переодевается, чтобы встретится с тобой полковник Майер. Ведь вы уже раньше встречались. Она сообщила, что ты произвел на нее неплохое впечатление.

Гостиная встретила их длинными столами, столовым серебром и хрустальными стаканами. Все убранство было утонченным и изысканным. Военные, не ожидавшие подобного приема, затихли и столпились у дверей.

– Проходите, проходите… и рассаживайтесь, где вам удобно. Сейчас подадут горячий завтрак. – Подбодрил их сзади Оуи.

Люди неуверенно стали размещаться за столами. Появились слуги с подносами. Тише стало даже в эфире.

Оуи провел полковника вперед и посадил его во главе стола, как почетного гостя.

– Не ожидал такого приема! – Смущенно покашлял полковник и довольно неловко расположился за столом. – Если бы не слышал ваших мыслей и не чувствовал вашего настроения, то точно подумал бы, что тут смертельная засада. Вы же не собираетесь меня отравить? – Полушутя подумал он.

Оуи к этому времени стал замечать возрастающее смятение в среде солдат, и вынужден был отвлечься от общения с полковником. Он слегка постучал ложечкой по хрустальному стакану, чтобы привлечь внимание, и обратился к ним вслух.

– Дорогие гости, вы сегодня стали невольными участниками грандиозного эксперимента по созданию гармоничного общества. То, что вы сейчас переживаете не должно вас пугать, оно происходит с вами только в этом месте и не является признаком заболевания. В двух словах, вы оказались втянуты в ментальное общение с обитателями этого замка и друг с другом. Пока вы здесь, вы можете обмениваться мыслями, эмоциями, знанием. По этой причине постарайтесь контролировать ваши мысли и эмоции, зная, что они теперь – достояние общественности.

При последних словах Оуи почувствовал несколько вспышек паники и благополучно подавил их, передав безмятежность и радость. Он заметил, как напряглись Лиза и Мэри в соседней комнате, они находились там для того, чтобы подавлять эффекты обратного переноса в среде военных. Не хватало еще, чтобы их эмоции вышли из-под контроля, как это случилось на заправке.

Хотя слова и действия Оуи не разрешили всех вопросов, и даже прибавили новых, но обстановка в гостиной стабилизировалась. Когда Оуи мысленно вернулся к полковнику, то заметил его внутреннее напряжение.

– Создание гармоничного общества, звучит как утопичный бред религиозного фанатика. И где эта Остель? Я бы спросил у нее, что все это значит. – Размышлял Майер наедине с собой.

Не то, чтобы ему тут не нравилось, нет, напротив, все было чересчур хорошо. Как раз это обстоятельство и было самым подозрительным. Так приятно ему не было даже в кругу своей семьи. Ну разве это нормально? Подкупала эта всеобщая искренность, но она же и пугала. Разве можно быть таким открытым, незащищенным?

– Размышляете о смысле жизни, полковник?

Элеонора подошла к полковнику незамеченной, и только когда присаживалась рядом с ним, подключилась к общей связи.

Майер, услышав в голове знакомый женский голос, вздрогнул от неожиданности. Боковым зрением он увидел движение радом с собой и повернулся в том направлении. Увиденное просто потрясло его. Остель предстала пред ним в совершенно новом амплуа. Строгое, серое вечернее платье, подчеркивающее и без того прекрасную фигуру женщины, великолепно гармонировало с платиновым колье на груди и клипсам в ушах. Полное отсутствие макияжа придавало особую естественность ее образу. Короткие волосы убраны назад под хрупкую диадему. Из всего этого ансамбля полковника более всего поразили бриллианты в диадеме.

– Как же сильно она изменилась, с нашей последней встречи. Эти бриллианты многое объясняют. – И у него в голове пронеслось множество мыслей о том, что были люди, продавшие свою родину за гораздо меньшую цену.

– Вы заблуждаетесь, полковник. – Обезоруживающе улыбнулась ему Элеонора. – Все это мне не принадлежит. Генри, это он хозяин поместья, он оплачивает одежду, украшения, еду, да и все впрочем.

– И какой же ему резон это делать? – Непонимающе усмехнулся полковник, он не верил в человеческий альтруизм, и понимал, что за всяким чеком скрываются товары или услуги.

– Оставьте ваши грязные мысли, полковник, помните, что сегодня их слышат все. – Оскорблено одернула его Элеонора.

Майер не привык, чтобы женщины говорили с ним в таком тоне, однако, вопреки себе, не разозлился. Более того, ему стало стыдно за свои подозрения. К тому же, он не мог упрекнуть Остель в неискренности, так как он сам мог знать не только то, о чем она думает, но и то что чувствует.

– Извините, майор. – Слегка смутился он. – Не хотел вас обидеть. Однако вы не ответили на мой вопрос.

– Вы же слышали, что сказал Оуи. Мы тут начинаем строить гармоничное общество.

– И как вас понимать?

– Это не так просто объяснить. Позвольте, я покажу вам?

С этими словами Элеонора прикрыла глаза и стала представлять общество, в котором нет зла, лжи, неискренности. Люди, в котором понимают друг друга с полумысли. Где каждый пытается угодить тому, кто находится рядом, потому что это добро улучшает общий эмоциональный фон и возвращается делающему еще большим ощущением счастья, полноты, самореализации, удовлетворения жизнью. В этом обществе каждый – строитель, каждый хранит и настраивает гармонию вокруг себя. Здесь у всякого понятная роль, чем больше тебе дано, тем большего ты можешь достичь, чем больше отдаешь, тем больше приобретаешь. Нет почвы для ссор и недомолвок, негде укрыться тайным нечестивым желаниям, неинтересно быть эгоистом или отщепенцем. К этим мыслям Элеонора присовокупила реальные эпизоды их жизни в Облдоре, передала свои эмоции, так что полковник мог не только понять, но и почувствовать то, что слышал.

Некоторое время ошарашенный полковник не мог думать ни о чем. Он просто сидел неподвижно, уставившись в одну точку. И вдруг встрепенулся.

– И сколько же стоит вход в это ваше элитное общество?

– Нисколько! – Удивилась Элеонора. – Нам просто нужны единомышленники, пока мир ни поймет, что это самый лучший путь развития общества, наша обязанность ему показать пример.

– В чем же тогда проблема? Если все действительно настолько хорошо, то кто же откажется участвовать в вашей экспансии? В чем подвох?

– Подвох в боязни перемен, в стереотипах. Люди мирятся со злом, потому что боятся трудностей борьбы, они привыкли к неудовлетворенности жизнью и боятся изменить своей привычке. Вот, вы например, готовы присоединиться к этому движению? – Спросила она его в лоб.

– Да я еще не думал над этим. – Начал было полковник, но она перебила его.

– Неправда. Я заметила, как вы подумали о том, что про вас подумает начальство, как воспримет эту новость ваша жена, захотят ли дети участвовать во всем этом, а что если нет? Вдруг люди, которые любят вас, окажутся на другой стороне баррикады, вдруг подумают, что вы спятили… И это только вершина айсберга. Это ваши мысли в течение трех секунд, а если вы подумаете об этом три часа, или дня? Сколько еще нерешаемых вопросов встанет перед вами? Перемены и риск потерять общение с близкими – вот реальная цена.

– Да, вы правы, подобные мысли приходили мне в голову, но я здесь для того, чтобы арестовать вас, и скажите, думал ли я об этом до сих пор?

Элеонора немного смутилась.

– Не замечала. – Призналась она после короткой паузы.

– То-то. Я тоже удивлен, не меньше вашего. Но мне тут настолько хорошо, что я уже не смогу вернуться к своей обычной жизни. Думаю, что и мои ребята никогда не были столь счастливы, и подозреваю, что многие из них восстанут на меня, пожелай я исполнить данный мне приказ.

Оуи внимательно следил за их беседой, но не вмешивался. Он понимал, что Элеоноре нужно реабилитироваться после неудачи.

– Да, это верно. Большинство из них не собираются покидать замок и готовы посвятить жизнь построению гармоничного будущего. – Решил он вмешаться. – Но восставать тут никто ни на кого не станет. Пленников тут быть не может, если кто пожелает идти своим путем, пусть идет, задерживать его не станут.

– А что если после длительных бесед, я все же решился бы арестовать Остель и всех других, кто подвернулся мне под руку? Как бы вы воспрепятствовали мне?

В словах полковника не было угрозы, только любопытство.

– Это невозможно. – Спокойно парировал Оуи. – В этом месте установлен уже достаточно прочный эмоциональный фон, попадая под его влияние, человек интуитивно настраивается на позитивное мышление, стараясь адоптироваться к окружению. Чтобы сделать кому-либо зло, ему пришлось бы идти не только против всех, но и против своих собственных желаний.

– Так дело, значит, в обыкновенном конформизме? – Удивился Майер.

– Скорее это можно назвать эмоциональным программированием. Потому что без способности к ментальному общению, ваш вид не может поддерживать стабильного состояния, и один человек может дестабилизировать все общество.

– Что значит «ваш Вид»? – Не понял полковник.

Оуи сосредоточился и целую минуту передавал ему все, от истории Оуни, до происшествия в лаборатории.

– А я то подумал, что это правительственный проект. Выходит вы, Оуи, ключевой игрок, не будет вас, все мероприятие развалится?

– Не я главный инициатор, Великий Дух пожелал изменить обстоятельства, иначе я бы остался в джунглях.

Полковник немного сконфузился, не знал, как скрыть свое отношение к религиозной тематике, потому что был убежденным материалистом.

– Нет нужды ничего скрывать, полковник. Если мы будем развиваться, то и наши отношения к бытию будут изменяться, во что бы мы сейчас ни верили.

Полковнику захотелось получше вникнуть в последнюю мысль Оуи, но тот уже стал думать о другом, полностью игнорируя его желание.

– Но я все равно не могу понять, что вы намерены делать, когда правительство пришлет в это место целую армию? И что если они подумают, что этот замок – рассадник опасной инфекции, которая сводит с ума, и решатся просто разбомбить это место ракетами? Против ракет эмоциональным фоном не попрешь. – Наконец, облек в слова свои опасения полковник.

Он тоже много видел на своем веку, и допускал подобный исход.

– Я полностью согласен, мы затеяли большую игру, но на нашей стороне фактор неожиданности. Надо успеть расширить влияние раньше, чем подобные мысли оформятся. Не станут же они уничтожать целый город!

– И какова же здесь наша роль? – Полковник уже внутренне загорелся участием в этой невероятной авантюре.

– Каждый найдет себе применение по душе, и кроме того, чем больше человек с нами в связи, тем больше радиус действия. Утром я с трудом различал Элеонору на заправке, сейчас же сам могу оказывать влияние на ее работников и посетителей. Вероятно, через посредника можно приступать к окраинам Лондона. Нужно лишь подкорректировать наш прежний план с учетом обретенного опыта.

Полковник из мыслей Оуи узнал о происшествии, попробовал подумать о Лесли, узнал местоположение санчасти, только что не познакомился с раненым, потому что он был усыплен седативными препаратами.

– Какие потрясающие возможности! Я точно с вами.

– Если захотите, полковник, можете вызвать сюда свою семью, места хватит. – Предложила Элеонора.

– Позвоню, сошлюсь на срочную командировку, пока не буду уверен, что тут безопасно. Не знаю, как среагирует правительство, когда потеряют и нас.

– Дело ваше.

Немою

Мир вернулся к Стиву яркой вспышкой боли во всем теле. Особенно жгучей она была в запястьях рук и лодыжках. Он попытался открыть глаза, но кровь залила веки и засохла. Сквозь мутившееся сознание он попытался разобраться в ситуации. Руки и ноги связаны и, видимо, его несут вниз головой на шесте. Вряд ли это те, с кем он имел дело последнее время. Вероятнее всего он попал в плен к аборигенам, и это не сулило ничего хорошего. Он достаточно был знаком с дикими нравами, чтобы не питать иллюзий по поводу своего будущего. Ни одно из племен с которыми ему довелось познакомиться не отличалось миролюбием, а некоторые к тому же были каннибалами и с удовольствием поедали не только своих врагов, но и единоплеменников. Обычно урезонить их получалось либо неоспоримой выгодой, либо элементарной грубой силой, но и в тех нечастых случаях они всегда оставались подозрительными и коварными.

От боли постоянно мутилось в голове и, вероятно, он терял сознание время от времени. Ни кистей, ни стоп он уже не чувствовал, и это тоже вызывало его беспокойство. Кто знает, как долго он уже в таком положении, не хватало еще остаться без конечностей.

Стив сосредоточился и попытался позвать на помощь Оуни. Он бросил в эфир несколько отчаянных призывов, но не получил ничего похожего на ответ. Скорее всего в этой части джунглей нет никого, кто может ему помочь. Оставалось рассчитывать только на себя, на свой опыт, знание, смекалку.

Аборигены двигались молча, практически бесшумно, можно было предположить, что они на враждебной территории. Стив, как спец по выживанию, понимал, что дестабилизация ситуации в большинстве случаев увеличивает шансы на побег. Конечно, стычка с враждебным племенем не самый безопасный способ дестабилизации, но выбора у него похоже не было.

Решение было принято, и он, набрав в легкие побольше воздуха, завопил на весь лес, что было сил. От неожиданности один из носильщиков выронил шест, и Стив съехал ему под самые ноги. Оказавшись свободным от палки, Стив молниеносно выпрямился, словно сжатая пружина, и плечом толкнул носильщика. Тот оказался намного легче его, и как футбольный мяч улетел в ближайшие кусты. Стив ринулся в сторону, надеясь скрыться в густых зарослях, на ходу пытаясь распечатать слипшиеся глаза, но онемевшие ступни и охладевшие кисти рук не справились. Он упал на колени и неуклюжими рывками стал передвигаться. Само собой длилось это не долго. Очень скоро он запутался в лианах, и что-то большое и тяжелое ударило его промеж лопаток. Сознание тут же покинуло его.

Трудно сказать, как долго он пробыл в небытии, но когда пришел в себя тут же услышал звуки схватки: воинственные выкрики, шлепки ударов, возгласы раненых.

Стив пошевелил пальцами рук, кровообращение восстановилось. Как можно быстрее он постарался расклеить свои глаза, и ему это удалось. Однако, когда он смог различить зелень джунглей, вместе с нею он увидел и несколько острых копий направленных ему в лицо. Над ним нависло несколько возбужденных и разукрашенных дикарей.

«Немою» – тут же узнал он эту замысловатую окраску. Он был знаком с этим племенем раньше, но не знал радоваться этому или огорчаться. Дело в том, что Немою – очень странный народец, они скрытны, подозрительны, непредсказуемы, независимы, даже более чем другие. Они были одним из немногих племен, с которыми не удалось наладить стабильных отношений, и, на удивление всем, их не привлекло ничего из того, что цивилизация им предлагала. Пару лет назад Стив провел с ними несколько месяцев и даже неплохо выучил их язык, но так и не втесался к ним в доверие. Ему казалось, что он их изучает, а на поверку вышло, наоборот. Когда они поняли, что ему от них нужно, то сразу потеряли к нему всякий интерес и недвусмысленно дали понять, что убьют его, если он не покинет их территорию.

Воины Немою некоторое время нависали над странным человеком молча, прикидывая, что теперь с ним делать. Исхудавший, в грязных лохмотьях, лицо и волосы в засохшей крови, ничего удивительного, что они его сразу не узнали. А вот Стив сразу узнал в одном из них сына вождя со сложным именем Антеомалумбо. Оно означало какое-то сложное понятие, аналогов которому Стив так и не нашел ни в одном из знакомых ему наречий.

Антеомалумбо не тыкал в лицо Стива заостренной палкой, а гордо стоял немного поодаль, не мигая, глядя прямо ему в глаза. Стив отлично помнил, что в их племени таким образом проверяли внутреннее достоинство человека незнакомого. Чем дольше продержится человек, прежде чем отведет взгляд, тем крепче его внутренний стержень. При этом, если человек не мигает, тем демонстрирует свою претензию на превосходство. Стив прекрасно понимал, что победить в этом немом состязании воина племени Немою ему не получится, так как они тренируются в этом с рождения, однако отводить взгляда он тоже не собирался.