Текст книги "Открывашка и война"

Владимир Вольфович гоготнул:

– Потери большие?

– Один расплавившийся РПК, – ответил я.

– Давай так, – из трубки донесся звук хлопка ладонью по столешнице. – Если ты такой мудрый государственный деятель пацифистического толка, после возвращения с Земли–3 будешь назначен секретным, но обладающим всеми необходимыми полномочиями комендантом колонии. Как раз за год, до твоего появления на большом экране, потренируешься большими массами людей руководить. Но, извините, ваше Древнее величество, – подпустил он в голос сарказма. – Если облажаетесь – вернем все как было.

– Конкретные критерии «лажи»? – спросил я.

– Правильно, – одобрил Жириновский. – С понятиями определяться нужно в первую очередь. Резиденцию здешнюю тогда пока отложим – зачем тебе? У тебя времени в ней жить все равно не будет, – вздохнул и пожурил. – Вот надо оно тебе, Андрей? Дальше океана не уйдет никто, рано или поздно придется в цивилизацию вливаться. А рабочие места где брать – подумал? На армию половина страны пашет!

– Послезавтра представлю проект, который поможет пристроить очень много людей так, что все будут довольны, – пообещал я.

Только в мой мир сходить надо – в этом мире нужной мне концепции пока не придумали.

– Надеюсь, у тебя хватит благоразумия признать нашу правоту, если твой «проект» окажется ерундой.

– Я готов к обсуждению и аргументации, – ответил я. – Но инерция мышления аргументом считаться не будет – если не докажете, что «проект» приведет к негативным последствиям в материальном мире, будем делать по-моему.

– Из твоего мира что-то? – догадался он.

– В моем мире пока на этапе концепции, – признался я. – Технологического рывка ждали. Я с Сеннит поговорил – аппаратную часть она сделает, там просто, но из моего мира кое-кого похитить придется, у вас нужных спецов просто нет.

– Похищай с семьями и желательно коллективами, – выдал совет опытный политический деятель.

– Хорошо.

Я бы так и делал.

– Значит отменяем военщину, – смирился Владимир Вольфович. – Стройбата половину у вас забираем – на Дальнем Востоке пригодятся.

– Ок, – отозвался я.

Все равно они на военных объектах и трудились бы – жилье себе «колонисты» сами строят.

– Архитектора тебе пришлю – покажет проекты твоей резиденции на Земле–2. Собрался править – правь как положено, а не из избушки.

– Ладно, – согласился я.

Юки обрадуется.

– Еще пришлю тебе команду. Специалисты хорошие, молодые, разносторонние и башковитые, – добавил Жириновский.

– Спасибо.

– Ну а ты время зря не трать, за учебники садись, – не смог он обойтись без педагогики.

– Обязательно, Владимир Вольфович.

В самом деле надо.

– Игорю Николаевичу трубку дай, – велел Жириновский.

– Вас просят, – передал я аппарат генералу.

Тот не стал дожидаться приказов и сразу выкатил реально мужественное заявление:

– Владимир Вольфович, я на пенсию уйду.

«Мужественное» – потому что генералы на пенсию добровольно уходят крайне редко, им нравится быть важными. Видимо, Жириновский тоже инициативу оценил, потому что:

– Нет уж, Игорь Николаевич. Где я вам замену искать буду? Перед нашей Родиной и всем человечеством встал беспрецедентный вызов, грозящий беспрецедентными же перспективами. Уйдете сейчас – так в учебники и запишем, был мол такой генерал-майор Майоров: испугался ответственности и сбежал.

Угроза понижения и позора сработала:

– Передумал, Владимир Вольфович. Но я что, теперь у пацана в подчиненных буду бегать?

– Будете, Игорь Николаевич. И я буду. И Император японский. И даже целый Президент США будет. Андрей парень разумный, договороспособный – даром что пацан еще. В деле опробован многократно – можешь у генерала конторского отчеты попросить, не каждый офицер так себя в кризисных ситуациях ведет, как мой пасынок. Присмотрите за ним, хорошо? – смягчил тон до почти личной просьбы.

От таких просьб прямого начальства не отказываются:

– Так точно, товарищ Главнокомандующий.

Глава 18

Вывалившись из пробоя в освещенном уличными фонарями переулочке Стокгольма, мы вышли на улицу и осмотрелись. Маленькие каменные домики выглядели благородно-старыми, немного потрескавшийся асфальт под ногами радовал: даже тут, в главном финансовом центре Европы, с дорогами есть проблемы. А говорили, что только у нас так! Ладно, это все рудименты – «моих» теперь три планеты, но сюда я приду в последнюю очередь. Потерпите чуть-чуть, ладно?

– Не очень-то и отличается, – заметил Тимофей. – Только вывесок больше.

– Я когда к вам в мир попал тоже поначалу отличий не заметил, – согласился я.

– В здешнем воздухе больше вредных примесей, – прокомментировала Сеннит через аватар в виде неприметной темноволосой женщины средних лет в брючном костюме.

Мимо проехала машина, и я нашел причину:

– В бензин что-то добавляют.

– На Земле–1 топливо честнее, – согласилась Сеннит. – В здешний добавляют повышающие октановое число присадки, которые делают системы очистки выхлопа почти бесполезными.

– Куда нам? – спросил я.

– Направо, – повела нас вдоль улицы Сеннит.

Жучки-шпионы сделали свое дело, отыскав маму. В России она после моего исчезновения решила не оставаться, переправившись к сестре в Швецию. Это понятно, объяснимо, и никаких проблем у меня с этим нет. Проблема в другом – меня, как выяснилось, никто особо не искал. Да, заявление о пропаже в полицию написали, но на этом – все. Даже в интернете объявление с моей фоткой не вывесили, не говоря уже о расклеивании листовок на улицах и размещении их в газетах. Последнее, впрочем, тоже понятно – люди каждый день пропадают, на всех печатных материалов не напасешься, но все равно обида царапается – почему так быстро сдались? Или на маму просто надавили люди, которые не смогли выдать внятную версию о моей пропаже из закрытого и неповрежденного помещения и засекретили на всякий случай? Разберемся.

Проходя мимо очередного дома, я повернулся к мерцающему синеватым светом окну, увидев рубящегося в комп, одетого в наушники паренька, и наконец-то по-настоящему испытал ощущение дома. Ложное – мой дом теперь там, на Земле–2, а здесь… А здесь нужно всего лишь разобраться с прошлым – это позволит идти дальше, прямиком к моему метафорическому фанфику по «миру полудня».

Пока мы здесь, по столицам городов гуляют переправленные нами разведчики-люди. Деньги и документы Сеннит им «нарисовала», так что проблем возникнуть не должно. Электронные базы тоже в порядке – Королева что хочешь взломает, незаметно и надежно. Цель разведчиков – рейды по магазинам: книжным и «электронным», покупать велено учебники и образцы техники. Время – три часа, по истечении которых разведчикам приказано ждать эвакуации рядом с пробоями. Ждать опоздавших мне прямо запретили – нафиг такие нужны, если служебные инструкции не соблюдают или даже хуже – умудряются спалиться и влипнуть в неприятности во время совсем не опасного и не секретного шопинга? Пройдемся по магазинам и мы, но это – потом.

– Вот теперь непохоже, – признался Тимофей спустя пару минут. – Спокойно, тихо, ни одного военного патруля.

– Местные воюют только с людьми, – ответила Сеннит. – Но данная страна до недавних пор держала нейтралитет, отказываясь от прямого и косвенного участия в войнах.

– Андрей рассказывал, – кивнул КГБшник и вздохнул. – Хорошо здесь.

– Хорошо там, где нас нет, – напомнил я.

Из бара вывалилась компашка на пять человек – три мужика и две дамы. Пьяно хохоча и болтая по-шведски, они направились в противоположном нашему направлении, не стесняясь без разбора трогать друг дружку за задницы.

– Эти с нашими япошками бы поладили, – гоготнул Тимофей.

– И просто охренеют от контраста с нашими европейцами, – рассмеялся и я. – В глазах уважаемого Бенедикта, эта Европа погрязла в отборном сатанизме: содомия, размытие понятия «пол», венчание однополых пар в церквях…

Тимофей поморщился:

– Как бы еще сложнее чем с Землей–1 не вышло.

– Фенотип человека другой, – пожал я плечами. – Общество потребления здесь победило очень давно, и, когда перед обществом встанет выбор: воевать против заведомо непобедимого противника, перестраивая экономику на военные рельсы, мобилизуя миллионы людей и отказываясь от привычного, десятки лет признававшегося единственно правильным образа жизни или пожертвовать частью воинственных элит ради объединения, итог будет очевидным.

Исключения, впрочем, тоже будут, потому что как минимум одно государство-самоубийца на этой планете существует. С другой стороны, эти с радостью объявят, что Сеннит пришла в мир чисто ради их спасения от злых «орков».

– Здесь, – остановилась Сеннит у многократно виденного мной на фотографиях дома сестры.

Ничего особенного – муж у сестры богатый, но не настолько, чтобы отгрохать себе особняк. Домик одноэтажный, кирпичный, выкрашен в белый цвет, как и окружающий его низкий заборчик. В саду – начавшие облетать деревья, к правой стороне дома пристроен гараж. Окошко с левого торца бросает на землю отблеск. «Просканировав дом», понял, что не спит мама. Старательно смиряя рвущееся из глубин души нетерпение и волнение, я попросил спутников:

– Подождите здесь, я сам.

Перемахнув через заборчик, я неслышимой тенью подошел к окну. Сердце защемило: сидящая в кресле за журнальным столиком со спицами в руках, мама вязала детский носочек. Очки, собранные в полуседой пучок волосы и накинутый на плечи черный платочек словно состарили ее на десяток лет. Лицо мамы было умиротворенным, а среди фотографий на комоде, тумбочки у кровати и в шкафу не нашлось ни одной моей. Подавив импульс разреветься и сбежать – меня что, просто вычеркнули из жизни как ничего и не было?! – я поднял руку и тихонько постучал в окно.

Мама подпрыгнула, выронив спицы и испуганно посмотрела в окно. Я вымучил улыбку, и страх на ее лице усилился. Больно. Биометрия показывала ускорившийся пульс, поднимающееся давление и обильно выделяемый в кровь адреналин – я ждал совсем других эмоций. А она вообще когда-нибудь меня любила, или моя жизнь была иллюзией с самого начала?

Я ждал, она набиралась смелости и даже протерла очки, надеясь, что после этого я исчезну. Зубы заскрипели – моего возвращения не только не ждали, его боялись! Это что, родня? Да, я приемный, но прожитые вместе шестнадцать лет совсем ничего для тебя не значат?! Стоп, зачем я так? Я считываю эмоции, но не мысли. Мама, даром что учительница и как бы материалистка, но гороскопы почитывала регулярно. Может она давно меня «похоронила», а теперь принимает за призрака или зомби?

Мама робко подошла к окну и открыла створку:

– Андрюша?

В голосе слышалось что угодно, кроме радости, а выдавленная ей улыбка не смогла бы обмануть даже прошлого меня.

– Андрюша, – подтвердил я. – Прости, что столько времени пропадал.

– Ты прости, – опустила она взгляд в подоконник и начала нервно заламывать руки. – Нельзя было сдаваться.

– Все равно бы не нашли, – пожал я плечами.

Даже зайти не пригласишь, да?

Биометрия начала меняться с испуга на спокойствие и едва ощутимое любопытство:

– У своих был?

Поднятый на меня взгляд принадлежал человеку, который видит во мне диковинку. Связь оборвалась, да и была ли она? Ребенка обманывать легко – ему и в голову не приходит, что мать ему нифига не мать. Больно, горько, но не настолько, как было в самом начале, когда меня закинуло в чужой и непонятный мир. Теперь у меня есть гораздо более крепкая, основанная на ответственности, связь. Связь между мной и будущим Объединенным человечеством. Что по сравнению с настолько важной задачей слова растерявшей любовь приемной матери? Даже не космическая пыль – та хотя бы материальна.

– У своих.

– Вот и хорошо, – улыбнулась она почти так же, как раньше. – Андрей, мы сделали для тебя все, что могли. Вырастили хорошим человеком. Научили всему, что знаем. Но теперь, когда ты больше не один… – она закусила губу.

– Теперь мне лучше остаться у своих, – кивнул я. – Я понимаю.

– Ты всегда старался понять и узнать больше других, – начав ронять слезы, всхлипнула она. – Всегда был необычным. И появился необычно – Ваня тебя с рыбалки привез. Сказал, ты у него прямо в лодке появился. Кто поглупее, может, на божий промысел бы списал, но мы-то с ним комсомольцы, – слабо улыбнулась сквозь слезы. – И сериал по телевизору тогда показывали, про юного Супермена. Сразу поняли, что ты – инопланетянин. Когда твои придут сюда, ты ведь не дашь людей в обиду? В нас много жестокости и подлости, мы расколоты и погрязли в бытовухе, не смотрим в небеса, но это – только одна грань.

– Ага, – отозвался я и отвернулся, зашагав к дороге. – Спасибо, что вырастили и воспитали инопланетного ребенка, Елена Дмитриевна. До свидания.

– До свидания, Андрей, – смущенно ответила она мне в спину и тихонько закрыла окно.

Вот и все. Сестренку тревожить не будем, чтобы сохранить надежду на то, что хотя бы ей на меня не плевать. Можно мне оставить эту маленькую иллюзию на память о большой? Слезы впитались в щеки, глаза вернули себе нормальный цвет, и к спутникам я вернулся как ни в чем не бывало – повелитель Объединенного человечества не плачет.

– Я закончил. Идемте.

* * *

Круглосуточный книжный магазин в Стокгольме мы может быть и нашли бы, но я не захотел терять время. Этот мир пока не мой, и делать мне здесь нечего. Пробоем переместившись в целый, невредимый, застигнутый нами среди рабочего дня, Владивосток, подивились на суету и обилие машин – Тимофею прямо непривычно – и добрались до книжного. Первым делом – полное собрание сочинений братьев Стругацких, которые на Земле–2 вместо Мира Полудня придумали мир другой, гораздо более мрачный – бытие формирует сознание, а когда вместо надежды на колонизацию Марса у тебя бесконечная война с жуками, мечтать о светлом космическом будущем не приходится.

Второе – все нашедшиеся в магазине книги жанра «ЛитРПГ». Об этой концепции я Жириновскому и говорил, будем изобретать ММО с полным погружением, привязывать тамошнюю валюту к реальной и класть в капсулы избыточную при новых экономических реалиях рабочую силу. Реакция, как обычно, будет двоякой: с одной стороны «пришли жуки и запихали в гроб», но с другой – это же офигенно весело и с нулевым вредом для здоровья: Сеннит позаботится о том, чтобы капсулы здоровье только укрепляли.

Третье – манга. Она на русском, но Юки его знает. В первую очередь берем жанр «сёдзе», то есть «для девочек». Во вторую – сенены и классику типа Берсерка и «Акиры». Кинематограф у япошек Земли–1 практически мертв – мешает фашизм строить, видимо – поэтому на купленный по пути в книжный планшет уже скачиваются «Годзилла» и «Семь самураев». С нетерпением жду наблюдений за реакцией аборигенов и на то, и на другое.

Настроение, внезапно, неплохое – как после посещения стоматологии: процедура болезненная, но необходимая и несущая облегчение дальнейшей жизни.

Из книжного переместились в ТЦ неподалеку, нагрузив три больших туристических рюкзака подарками. Дорогое и блестящее – для Юки, дешевое и интересное – для друзей. Время до сбора разведчиков еще оставалось, поэтому мы осели на фудкорте. Ох, фастфуд, как же я по тебе скучал!!! Надо с собой взять – пусть ребята тоже очень вредной еды попробуют: в Америке-то бургеры жрут, а у нас больше по пирожкам да чебурекам.

* * *

За обедом я тыкал пальцем в планшет, удивляясь тому, что к мемам и видосам не тянет. Слез и интернет-иглы! Список толковых игроделов составить было сложно, потому что я особо геймерством никогда не увлекался, но культовые игры на то и культовые, что их знают все. Думаю, пять десятков имен будет достаточно – потом они себе сами нужные кадры выдернут, а подспорьем в разработке и программировании станут жуки и корабельная нейросетка.

Сеннит поедала бургеры, куриные стрипсы и крылышки так же, как и любую другую еду, а вот КГБшник полностью потерял самообладание: чавкал, старался откусить как можно больше, покрылся потом и в полголоса отвешивал поварам матерные комплименты. Решено – открываем в Поселении сетевухи, Трамп рецептами поделиться заставит. Да и «секретности» в рецептах уже давно никакой не осталось – маркетинг, не более.

– Готово, – показал я список имен Сеннит.

Аккуратно вытерев испачканную жиром руку влажной салфеткой, она коснулась моей ладони, и где-то за кадром по планете прокатилась череда похищений. Гуманных, с предварительным безвредным усыплением и впрыскиванием безопасных успокаивающих растворов по пробуждении. После суток совмещенного с описанием их нового мира «карантина» соберем всех для постановки задачи – это я буду делать сам, благо свободного времени много.

Доев свое и подхватив гостинцы для друзей, мы покинули торговый центр и направились к пробою. По пути я все-таки не удержался и проверил соцсетки. В первый и второй дни после исчезновения мне сообщения еще слали – староста группы, парочка знакомых и сестра. Дальше – тишина. Немного повеселило приложение для знакомств – девушка, которую я звал погулять в день своего «попадания» ответила согласием спустя полчаса после получения приглашения. Не дождавшись конкретики, назвала меня уродом и добавила в черный список. Что ж, это – самая маленькая из моих потерь.

Шуганув выкапывающего бяку за гаражом наркомана – пришлось объяснить Тимофею, насколько эта зараза на Земле–3 популярна – потупили у пробоя пару минут и отправились собирать разведчиков. Все служивые справились с порученной задачей и благополучно прибыли к точкам эвакуации. Количество поклажи достигло пары тонн, и бесполезного набрал только я. Переправив разведчиков в Москву, выдал Стругацких представителю собранной важными шишками группы политологов, маркетологов, историков и бог весь еще кого: со всего мира набирали, вырабатывать идеологию и способы ее прививания человечеству. Потом учебники истории почитаю – единые для всех землян, с новой вехой, отделающей «тёмные времена войн и лишений» от новейшей истории – светлой и счастливой.

ЛитРПГ отдал ученым и жукам – осваивать и воровать идеи. Нет, вот эти распространяющие упоительный запах пакеты не для вас.

Взамен мы отдали обновленную «дорожную карту развития Поселения», с ней я завтра утром пойду к деревенским, уговаривать остаться. Дополнением служит залог экономической стабильности липовчан – швейная фабрика, которая будет шить чудовищно дорогие шмотки из выданного Сеннит «меташелка». Приятен коже, дышит, почти не пачкается и не мнется, не впитывает запахи, греет в холода и дарит прохладу в жару. Защищает от воздействия агрессивной среды – только тело, понятное дело, к костюму или платью шлем приделывать неэстетично – и физического воздействия – вплоть до крупнокалиберных пулеметов. Из последних лучше все-таки не стрелять: слишком велико количество кинетической энергии, которая переломает носителю все кости и отобьет органы. На эту прелесть у липовчан будет монополия. На «гражданскую часть», конечно – для производственных и прочих важных для всех нужд униформа будет тоже из меташелка изготавливаться, но чуть более грубого, чтобы щеголяющих в суперкостюмах богачей не путали с условными шахтерами. Кто будет платить странные деньги за робу?

Со мной в Поселение возвращались не только Тимофей и Сеннит, но и пачка ценных специалистов: архитекторы, строители, инженеры, учителя и сомнительной ценности врачи – не потому что в квалификации сомневаюсь, а потому что теперь все болячки можно вылечить одной жучиной инъекцией – от нее даже зубы обновляются. Ладно, на первых порах «панацею» будут бояться, так что лишним не будет. Вторая, не менее ценная группа, сейчас проходит через Врата – в ней находятся журналисты, артисты и иностранцы-послы. Ух, заживем!

Глава 19

Площадь перед Администрацией была усыпана народом. Фонари пока не установили, но оставленных нам военных прожекторов хватало с лихвой. Помогали им звездное небо и Олег Михайлович Газманов, который обильно сопровождал свое выступление фаер-шоу – пиромант же.

– А я ясные дни оставляю себе… – подпевала состоящая на 99% из русских людей толпа.

– А я хмурые дни возвращаю судьбе, – не стеснялся подпевать и я.

Рожи сидящих рядом со мной, на спрятавшейся на крыше Администрации вип-трибуне япошек показывали все их отношение к происходящему, но Юки и ее мать старались соблюдать реноме и каменные мордашки. Чудные они, музыка-то хорошая.

Пока строили сцену и настраивали оборудование, я успел встретиться и поговорить с липовчанами. В принципе, ничего кроме «я теперь тут главный» мог бы и не говорить – я ж «сын Жириновского», и то, что папка меня поставил рулить Землей–2 в глазах местных единственно правильное решение. Когда на весы общественного мнения упали шелковая монополия, демонстрация доработанной и согласованной дорожной карты развития Поселения, рассказ об обилии прибывших специалистов и анонс концерта с настоящими столичными звездами, мои односельчане решили вопрос с «исходом» почти единогласно в нужную мне пользу – остались почти все. Исключение – Геннадий Петрович, который не мог себе позволить потерять лицо, так как до последнего топил за переезд, и Джим с Биллом – американский оппортунизм в их головах дал о себе знать. С ними в Орегон отправилось два десятка «чужаков» – бывших жителей Скандинавии, уж не знаю почему, выяснять не захотел – кто они мне? Пускай чешут – даже в моем старом мире существовали отшельники, которые сваливали от Системы подальше в леса.

Помимо наложницы и приданных ей японцев, на трибуне сидят и мои друзья, включая Зинаиду Матвеевну и Валю. Света радуется больше всех – помимо спецов, нам прислали пачку переселенцев из Скандинавии (изначально сюда не всех перенесли) и Дальнего Востока. Разновозрастных детей там две с лишним сотни, и теперь хорошей девочке есть с кем играть.

Исчезновение Гриши я ей объяснил как есть: все жуки – это Сеннит.

– Значит, со мной играла сама Королева? – спросила Света.

– Да, – подтвердил я.

– Если она одна, значит ей одиноко? – проявила сочувствие она. – Если ей будет грустно, она всегда может прийти и поиграть со мной еще!

Трогательно, блин! Но Сеннит не скучно и не грустно, она биологически выше этого. Или ниже – это смотря с какой стороны посмотреть.

Атмосфера дома сложилась специфическая: японцам явно не нравится подчиняться Зинаиде Матвеевне, а самой бабушке не очень-то хочется таким проблемным контингентом командовать. Заявление на уход я своему опекуну подписал два часа назад – новую работу найдем, но мне немного грустно: получается, выдавил соотечественников из дома ради заселения его японцами. Но лучше так, чем заставлять кого-то оставаться через силу. С завтрашнего дня придется привыкать к азиатской кухне, но, если прямо не понравится, выпишу себе повара-мужика, желательно – корабельного кока, чтобы не стеснялся вразумлять интриганов и непокорных увесистым половником.

За мной, деревенскими детьми и ближними, сидят послы с Земли–1. Полный комплект: наш (заместитель генерала Артур Дмитриевич Корягин был повышен до чрезвычайного и полномочного посла), японец – Юки мне нашептала, что род Судзуки очень важный – Император таким образом придал нашей колонии значимости в глазах остальных япошек, американец, европеец – этот необычный, по рангу – целый кардинал, поэтому носит парадную католическую униформу, африканец – негр и негр – и смуглый мужик из Индии. Отдельного упоминания заслуживает аватара Сеннит архетипа «женщина-карьеристка», та самая особь, которая ходила с нами на Землю–3.

У послов есть кабинеты и приемные часы. Не знаю, о чем колонисты собрались общаться с аватаром Сеннит, но у нее единственной приемные часы расписаны на неделю вперед, на остальных послов моим подданным плевать.

Кусок стройбата нам оставили, причем «кусок» качественный, потому что отбирали добровольцев, которых уволили из армии и пообещали в кратчайшие сроки переправить семьи. Мужики решили остаться здесь, строить новую жизнь. С завтрашнего утра начнет работать паспортный стол – по словам генерала, «порядок начинается с прописки». Прописка так же стала одним из аргументов в разговоре с «раскольниками» – без прописки ты на местности можешь жить только до момента, когда тебя не прогонит тот, у кого прописка есть. Ну а сам стройбат с завтрашнего утра начнет строить эрзац-атомку: в ней будет сидеть жук, которого надо кормить урановой рудой. Очень удобно, а главное – отпадет нужда в «жуках-батарейках».

Шахту нашли в Аризоне, инфраструктура для добычи уже строится жуками и земными специалистами. Обогатительные комбинаты не нужны – «атомный» жук справится сам – а логистику на первое время придется отдать Сеннит: дороги полностью разрушены, а строительство новых займет время. Не такое уж и большое время – с инопланетной-то помощью. За полчаса до концерта увидеть получилось: с одной стороны в огромного червя засыпается материал, из расположенного в середине тела червя вытекает асфальт, а задняя, утяжеленная часть червя, его равняет и уплотняет. КПД – чудовищный, и к окончанию концерта дорожная сеть Поселка будет готова. Дальше начнем тянуть пути к шахтам, к океану – потому что в будущем у нас появится порт – и фермам.

Согласование и строительство моей новой резиденции – в доме неожиданно стало тесно – наметили на завтрашнее утро. Прибудут строители-оборотни и специальный архитектор, у которого заказывали загородные поместья три четверти правящей верхушки России Земли–1. Какую-то смутную опасность ощущаю: а ну как золотой унитаз забабахает? Знаем мы вкусы этих номенклатурных колхозанов. Обязательно изучу каждый листочек и предварительно подготовлюсь, сегодня перед сном изучив учебники по архитектуре и дизайну. Вкус и у меня так себе, признаю, но готовые, общепринято прекрасные паттерны помогут.

Допев последнюю на сегодня песню, Олег Михайлович на правах заранее проинструктированного хедлайнера обратился к народу:

– Я очень рад сегодня быть здесь, друзья.

Народ ответил аплодисментами.

– Темные века кровавой человеческой истории стремительно уходят в прошлое, давая начало новой, счастливой жизни, полной удивительных открытий. Ваше замечательное поселение – первый, самый важный шаг на этом пути. Ваша Земля призвана подать пример Земле старой. Пример нового, лучшего общества. Глядя на ваши лица, я вижу решимость и грандиозный потенциал. Здесь и сейчас начинается новая история Объединенного человечества!

Толпа ответила ликованием, а я суперзрением вглядывался в знакомые и незнакомые лица. Нет, решимости и потенциала не заметил – эти вещи сидят глубоко внутри, но заметил то, что гораздо важнее: осознание колонистами собственной важности для Земли–1. Никуда от человеческой природы пока не денешься, и важность для Родины и мира – одна из главных движущих сил, толкающих человека на грандиозные свершения. Сегодня вся эта разрозненная масса людей впервые и навсегда осознала себя частью огромного целого.

Можно смело ставить себе «плюсик» в метафорический список достижений начальника Колонии: «Сплотить народ вокруг не очень конкретных, но созидательных идей – есть!».

* * *

Окрасившие столовую в золотистые цвета солнечные лучи прекрасно сочетались с криками чаек и задувающим в открытые окна прохладным, пахнущим морем, ветерком. Завтрак был похуже погоды – четыре типа риса, какие-то водоросли, вонючий суп – тоже с водорослями – и жаренная рыба. Такая вот у япошек кухня, и я очень надеюсь, что водоросли и рыба не являются неотъемлемой ее компонентой – я на такой диете волком завою.

За столом трое – я, одетая в шелковое зеленое кимоно Юки, и Сакура, мама моей наложницы – эта одета в кимоно обыкновенное, серое, но, как я вчера узнал, в кимоно такого качества даже главных слуг одеть себе может позволить не каждый. Странно, на вид ничем не отличается от того, что носит, например, Банко. Формально права сидеть здесь Сакура не имеет – главная слуга, не более, но девушка как бы тоже здесь хозяйка, и маме разрешила сидеть с нами. Я, в свою очередь, был не против – мне как-то их фашистские замашки побоку.

– Андрей-сама, сегодня вы снова пойдете к этим варварам? – прощебетала Юки, изящно держа в руках пиалку с вонючим супом.

Мисо-суп называется.

– Юки, с этого момента я запрещаю тебе называть не-японцев «варварами», – взялся я за ее воспитание. – Каждый человек на Земле–2 является моим подданым, и, оскорбляя их, ты оскорбляешь меня.

– Простите, Андрей-сама, – изобразила она отсутствующее раскаяние.

– Андрей-сама прав: честь подданных – это честь владыки, – поддержала меня Сакура. – К тому же с высоты происхождения Андрея-самы мы с тобой, Юки-тян, и даже сам Император Японии ничем не отличаемся от безродных псов. Как наложница Андрея-доно, ты должна приложить все усилия, чтобы оправдать его доверие и завоевать расположение. Только мудрость и снисходительность к твоей юности позволяют Великому Древнему терпеть твой дурной характер.

Не то чтобы я прямо «терпел», меня замашки Юки только веселят.

– Сакура-сан, ты забыла свое место! – фыркнула девушка и красиво сложила руки на груди. – Ты сидишь за этим столом лишь потому, что я тебе это разрешила!

А это нормально – так с матерью разговаривать? Нет, всяко бывает, конечно, но…

– Вы правы, Юки-сама, – не менее красивыми движениями Сакура отложила палочки.

Я ем как положено – ложкой.

– Мне, опорочившей честь клана, не место за одним столом с Владыкой.

А такая реакция матери на слова дочки – это тоже нормально?

– Могу ли я удалиться за стол к другим слугам, Андрей-сама?

И отличное настроение, которое я хотел сохранить на весь сегодняшний день, полетело в помойку.

– Мне потребуется твой совет, когда придет архитектор, – ответил я. – А сейчас я хочу, чтобы вы обе замолчали и доели завтрак.

Не нравится мне приказами разговаривать, но они, походу, иначе не послушают – на примере Юки уже выяснил, что она будет давить и портить нервы до тех пор, пока не услышит однозначное «нет». А нужно ли мне это вообще? Тренироваться отдавать приказы можно и на ком-то другом – вон, целый небольшой городок есть. Красота? Красоты хоть отбавляй, но никакого восторга насчет нее я не питаю – эту книгу по обложке судить чревато. Перевоспитывать… Вот перевоспитывать интересно, так что пусть пока будет. Удружил барон, ничего не скажешь. Но не выбрасывать же – куда они пойдут? Прямиком на татами, «честь сохранять». Старая ловушка склонных к истерике людей: «уйдешь от меня – я выпилюсь» применимо к этим японцам работает отлично, но инициатива исходит не от «потерпевшего», а от окружения. Грустно.

Завтрак продолжился в благословенной тишине, и к его окончанию прибыл неожиданно молодой, лет тридцати, полный темноволосый мужик в дорогущем костюме и не менее дорогущих очках. В руках он держал дипломат, а на убранство успевшего украситься икебанами, вазами и гобеленами дома смотрел с улыбкой, которая появляется на лице взрослого при виде подарка в виде картинки из налепленных на картонку макарон.