Текст книги "Открывашка и война"

Глава 12

Экран телевизора показывал плохонько нарисованное (потому что военная монополия на технологии), компьютерно-графическое звездное небо.

– Королева Сеннит родилась на далеком астероиде в созвездии Сириуса. В наших справочниках его не найти – заглядывать в глубины Космоса на такие расстояния человечество пока не научилось.

Показали внутренности пещеры – явно натурные съемки – которые заливали светом прожекторы из-за кадра. На полу – веселенькой, оранжево-красной в пятнышко расцветки, полуметровой величины яйца. Заиграла веселая музыка, и центральное, самое большое яйцо, треснуло, и из него вылезла загримированная под муравья актриса. А я ее знаю!

– Марина Александрова?

– Я кино не смотрю, некогда, – отмахнулся Жириновский.

– У юной Сеннит было много братьев и сестер, – продолжил диктор.

Остальные яйца тоже начали трескаться, выпуская из себя загримированных под муравьев подростков. Они дружно выстроились в круг, взявшись за руки, и принялись водить хоровод вокруг «Сеннит» с песней:

– Жил на свете добрый жук…

– У вас что, народ за имбецилов держат? – не выдержал я.

– Вот ты вроде умный парень, Андрей, – вздохнул Владимир Вольфович и сделал оговорку. – Для своих лет, конечно. Ладно, – великодушно простил. – Ты все-таки не отсюда. Кого твои знакомые дети больше всего боятся?

Осознав, к чему клонит Жириновский, я не без злорадства ответил:

– Мои знакомые дети больше всего на свете боятся попасть в интернат для оборотней. Это пацаны, они или не понимают, или гораздо лучше меня, потому что войны не боятся. А одна знакомая девочка очень-очень боится вернуться из армии никому ненужной старой девой.

– Ладно, – поморщился он. – Понял.

– И я понял, Владимир Вольфович, – подтвердил я. – Для детей снимали, для самых маленьких. Сеннит для них – все равно что сказочная героиня. Но я бы на месте взрослых сейчас сидел и думал о том, насколько все плохо, раз начинать отбеливать образ жуков решили сразу с детей, впопыхах слепленной киношкой.

– Подумал бы, а дальше? – с интересом спросил Владимир Вольфович.

– А дальше – по обстоятельствам, – не выдержав, я отвел глаза.

– Во-о-от! – протянул он. – Как и любой нормальный человек. А обстоятельства будут следующие: жратва теперь почти бесплатная, работа – лёгкая, медицина уровня Целителей бесплатно и для всех, телек в три раза больше и цветастее, а сам ты не толстеешь, бодр, с целехонькой нервной системой и х***й до ста лет стоит, потому что состав номер два, б***ь, на каждом углу наливают.

– Состав номер два продлевает репродуктивный период мужской особи в среднем до ста десяти с половиной лет, в зависимости от изначальных данных – их моя симуляция усреднила для облегчения расчетов, – прорекламировала новое средство от импотенции Сеннит.

«Что бы вернуть эрекцию, достаточно взять старый советский…» – пронеслась в голове мусорная реклама.

Скучаю по интернету.

– Спасибо, Ваше Величество, – вежливо поблагодарил Жириновский и вернулся к теме. – Вот в таких обстоятельствах что бы ты делал?

– Завоевали жуки человечество, да и хрен с ним – вон как хорошо стало? – предположил я.

– Конспирологи довольны поди, – не став отвечать, вздохнул Владимир Вольфович. – Теперь любого, кого в телевизоре показывают, сразу в жуки записывать будут.

– Чем больше конспирологии, тем меньше вероятность сопротивления, – успокоила его Сеннит.

– Меткое наблюдение, Ваше Величество, – согласился с ней Жириновский.

На экране тем временем «Сеннит» с «братьями и сестрами» отводили хоровод, покушали метапшеницы и метафруктов, и веселенькая музыка сменилась тревожной:

– Но счастливое детство длилось недолго.

Монтажная склейка показала уродливую, загримированную под богомола – что бы отличаться, видимо – старуху, которая хищно потирала руки, глядя на показываемую ей вмурованным в стену пещеры экраном Землю.

– Не знали маленькие инсектоиды, что их злая и жадная мать по имени Сколопендра родила их с одной целью – нести разумным смерть и горе.

Имечко не удивляет – сразу ясно, кто в этой истории есть кто. Может и правильно с заточенной под детей документалки начинать?

– Собери моих детей, – мерзко резонирующим тоном, растягивая шипящие на змеиный манер, приказала Сколопендра появившемуся в кадре богомолу.

– В роли Сколопендры – Георгий Францевич Милляр, – прокомментировал Жириновский. – Ты поди такого и не помнишь.

– Помню, – покачал я головой. – Кощея и Бабу-Ягу в советских сказках играл. В нашем мире умер уже.

– Еще же твой мир, – сморщился Владимир Вольфович. – Может ну его, пусть живет спокойно?

– Нет уж! – хохотнул я. – Делать – так сразу и по большому.

– Насчет «по большому» я как раз и не переживаю, – фыркнул он.

– Земля–3 к объединению под принуждением инопланетян готова значительно больше Земли–1, – успокоила его Сеннит.

– Вашими устами, Ваше Величество, только мед пить.

В пещеру Сколопендры тем временем набилась загримированная под богомолов массовка. В первом ряду – «Сеннит», выгодно отличающаяся безобидным видом от явно агрессивных собратьев.

– Дети мои! – обратился к массовке Георгий Францевич. – Эта прекрасная планета, – указал на экран с Землей. – Богата ресурсами, которые нужны мне. Населяют эту планету… – на экране появилась улыбающиеся Света и Колька – те самые, из Липок. – Жалкие, примитивные существа. Дикари! Их любимое занятие – убивать себе подобных. Это называется «война». Подобные существа недостойны владеть целой планетой, поэтому я приказываю: возьмите ваших братьев и сестер, отправляйтесь на Землю и уничтожьте всех!

Крупный план на растерянное лицо Сеннит, который сменился нарезкой документальных кадров войны с жуками.

– Что было дальше – известно всем. Дети Сколопендры атаковали Землю. В тяжелой борьбе нашим дедам и отцам удалось отстоять свое право на жизнь. Но одно-единственное дитя ослушалось мать.

Мы опять вернулись в пещеру старой Королевы. К стене была прикована «Сеннит», которую неприязненно вопрошала Сколопендра:

– Дитя, почему ты меня ослушалось?

– Я не понимаю, зачем истреблять разумных, – жалобно ответила «Сеннит». – Я не хочу гибели ни им, ни моим братьям и сестрам! Почему мы не можем предложить землянам союз?

– Оторвать ей руку, – приказал Георгий Францевич.

Богомол-статист оторвал поддельную конечность. «Сеннит» закричала от боли и заплакала.

– Ты задаешь слишком много вопросов, дитя! Союз с такими примитивными существами? Да ни одна разумная раса Вселенной не убивает себе подобных в таких количествах! Война длится уже двадцать лет, а эти жалкие людишки даже не смогли объединиться перед лицом общей угрозы!

– Они на пути к этому! – сквозь слезы пискнула «Сеннит». – Посмотри на них, мама: человек рождается слабым, беспомощным существом. Вырастая, он не обретает ни когтей, ни зубов, и даже кислотой плеваться не умеет! Несмотря на это, человечество смогло достичь невероятной для примитивной расы прогресса в науке. У них есть города, фермы, заводы. Да, они используют ресурсы нерационально и ненавидят соседей, но, если мы заключим с ними союз, находчивость людей сослужит нам добрую службу!

– Считаешь себя умнее меня, глупое дитя? – надменно спросила Сколопендра.

– Если все, что тобой движет – это жадность, ты ничем не отличаешься от худших представителей человечества! – блеснула огнем в глазах «Сеннит».

Хороший и уместный спецэффект.

– Твоя дерзость дорого обойдется тебе, чертовка! – пригрозил Милляр и велел богомолу. – Приведите ее любимую сестру.

– Нет, только не Геллит! – взмолилась «Сеннит». – Мои братья и сестры ни в чем не виноваты!

– Ослушавшаяся мать особь недостойна существования, – холодно бросила ей Сколопендра.

В пещеру ввели связанную актрису-«муравья».

– Сестра, я не хочу убивать людей! – жалобно поведала та Сеннит. – Пусть лучше я погибну, но ни за что не испачкаю жвала кровью разумных!

– Да будет так! – подвел черту под ее словами Георгий Францевич. – Казнить Геллит!

Богомол начал отрывать кричащей актрисе фальшивые руки.

«Сеннит» задергалась, и, оставив в кандалах пару «ложноручек» (потому что бутафорские, ха!), бросилась на Сколопендру, вонзив жвала в ее шею.

Монтажная склейка, сменившаяся нарисованной от руки нарезкой кадров. Первый – лежащая в мерзком, наполненном кроваво-розовым гелем, коконе, закрывшая глаза Сколопендра:

– Сеннит удалось нанести матери опасную рану. Воспользовавшись неразберихой, юная Королева со своими братьями смогла сбежать на ничейную планету.

В следующем кадре Сеннит и «родственники» сидели у костра.

– Сеннит знала, что это – лишь отсрочка перед большой войной с ее злой матерью. И Сеннит начала готовиться, – кадры сменялись один другим. – Находчивость людей подсказала ей, как лучше распорядиться своей планетой. Сколопендра бы на ее месте превратила новый дом в безжизненную пустыню, но Сеннит оказалась умнее. Впервые в истории Вселенной инсектоиды начали созидать, а не разрушать. У них появились фермы, заводы, парки. У них появился план – воспользоваться долгим лечением Сколопендры и вступить в контакт с людьми, предложив им союз против общего врага в обмен на помощь человечеству в решении сопровождавших все его существование проблем: голода и войны.

На фоне синего неба, на залитой солнышком поляне, «Сеннит» пожала руку настоящему Жириновскому. Улыбки обоих крупным планом, надпись «конец».

– Не сильно далеко от истины, – хохотнув, подытожил я.

* * *

К исчезновению стазис-поля мы успели. Основная нагрузка легла на офицеров на местах: сами ничего не понимая – вот только что с жизнью прощался, видя летящий прямо в него минометный снаряд, а теперь ни снаряда, ни автомата в руках – а он ведь казенный, за него отчитываться придется! – мужики справились с задачей донести до личного состава, что война закончилась, и всем солдатам придется вернуться в места временной дислокации. Нет, личное оружие искать не надо – оно уже на складах. А я откуда знаю, как оно туда попало? Приказ выполнять, воин!

Япошкам было сложнее – даже не представляю, сколько народа в свете получения новых вводных решило «сохранить честь». Вакуум в командовании наложился на почти отсутствующие средства связи. К счастью, до наших позиций самураям по большей части было далеко, а вооруженные дрекольем горячие головы встретила заранее проинструктированная вторая линия обороны – пулеметами.

Состоялось и официальное подписание прекращение огня в составе Моди, Жириновский, Хирохито. По телеку показывали, говорят, но я не видел – на Землю–2 телевидение пока не протянули. Зато через транспортные врата протянули кабель, и теперь у «колонистов» есть связь.

Меньше недели я отсутствовал, но Санта-Монику не узнал: оборотни и приглашенные специалисты проделали просто невероятную работу. Ненужная растительность была очищена, сохранившись только в парках, на клумбах и в других специально отведенных под нее местах. Негодные к проживанию руины снесли, вместо них выстроив кирпичные аккуратные домики. Превратили буржуйский американский район в отечественную деревню! Но деревня получилась на загляденье. Осталось дождаться, пока во дворах вырастут деревья с метафруктами, и получится совсем красиво.

Мой классный умный дом сочли недостойным жилищем, поэтому пришлось переселиться в большой кирпичный двухэтажный новострой на восемь аж комнат на берегу лагуны Марина Дель Рей. Вокруг – как бы полоса отчуждения, на единственной дороге развернули КПП с вооруженной охраной. В скромных домиках по соседству тоже охрана живет. При купании на берегу обязательно должна присутствовать парочка «спасателей», а на воде – лодка с ними же. Душновато жить в таких условиях, но скоро привыкну.

Место просто офигенно красивое, вода в лагуне чистая и теплая, а еще у меня появилась удивительная соседка. Мысленно вернувшись на день назад, в кабинет, я прогнал в голове сцену ее появления в моей жизни.

Дело было после того, как японцы и индусы подписали бумаги и свалили по домам. Проблема пришла откуда не ждали – из Европы. С другой стороны – оттуда проблемы прибывали всю историю моей страны, так что глобально ничего нового.

– Папу обвинили в одержимости, – инфа, как обычно, поступила от всеведущей Сеннит. – Премьер Ширак ввел военное положение и отдал приказ об общей мобилизации.

– Кретин, – припечатал его Жириновский. – Вот что за люди такие? Ему прямым текстом говорят: будешь дергаться, тебе конец. Сам же, б***ь, видел, как ликвидаторы работают. Идеально работают!

– Штабом назначили Собор Святого Петра, – продолжила Сеннит. – Ширак полагает, что его катакомбы безопасны.

– Идиотизм нужно наказывать, – вздохнул Жириновский и потянулся к мобильнику.

Тут в кабинет спокойным шагом – по должности положено – вошел незнакомый генерал:

– Гамбург штурмуют.

– Подонки!!! – взвился Владимир Вольфович. – Самоубийцы! Сраные лягушатники! Макаронники! Фашисты! Мракобесы!

– Однозначно подонки, – поддакнул я.

– Однозначно! – подтвердил Жириновский. – Коля, – обратился к генералу. – Сценарий 8–Б активируй.

– Есть, – отдал тот честь и ушел.

Набирая номер, Владимир Вольфович не оставил без внимания мой любопытный взгляд:

– Отступление, эвакуация, минимизация потерь. Стоять до последнего смысла нет – это все ненадолго. Зачем людей гробить? – недоуменно покосился на мобильник, набрал номер еще раз, послушал «абонент не существует» и взорвался. – Прямую линию отключил, подонок! Ваше Величество, премьер Ширак недоговороспособен. Могу ли я попросить вас о его ликвидации?

– Ликвидация будет осуществлена через тридцать одну секунду, – ответила Сеннит.

Мобильник зазвонил сам.

– Да?

– Володя, «скандинавы» отказываются отступать.

– А н***я такое министерство обороны, которое не может обеспечить выполнение приказов? – с издевкой спросил Жириновский.

– Автономия, – оправдался собеседник. – Совет, видишь ли, решил идти на Ла-Манш.

– Принял, – вздохнул Владимир Вольфович. – Двадцать минут меня не будет. Командование на Рохлине.

Отключив телефон, он грустно на меня посмотрел:

– Вот так человечество и объединяй. Карту, – скомандовал вояке-охраннику.

Мужики за это дежурство впечатлений хапнули на три жизни вперед. Охранник достал из поясной сумки планшет и отдал Жириновскому. Потыкав пальцами в экран, он показал мне карту с точкой:

– Вот сюда, прямо в штаб этого долбаного совета!

* дальнейшие события описаны в прологе к первому тому*

Оборотни были приведены к покорности, в Империи случился второй переворот за час: Папа Бенедикт объявил Ширака и его покойных приспешников сатанистами, жуков Сеннит – ангелами и анонсировал приход Мессии, призвав Европу к миру и покорности Божьей воле. Теократическое устройство государства дало свои плоды: войска отвели, а получивший всю полноту власти Папа подписал договор о прекращении огня.

Общий сбор и подписание договора мировых лидеров с Сеннит назначили на понедельник, через шесть дней. Тогда же начнется моя настоящая работа.

– Андрей, – положив руки мне на плечи, выдавал инструкции Жириновский. – На Земле–2 тебе будет безопаснее. Поселим тебя в хороший дом, отдыхай, набирайся сил и знаний – учителей я тебе пришлю.

– Хорошо, – привычно согласился я.

Тут в кабинет вошла группа из пятерых военных, барона Икеды, его одетой в красную с золотыми цветами юкату помятой, невыспавшейся, растрепанной, но сохранившей красоту жены. Последний член группы – маленького роста (ниже меня на голову), очень красивая, одетая в темную, расшитую золотом юкату девушка лет шестнадцати. Растрепанные волосы обрамляли приятно-округлое лицо, карие глаза смотрели на нас со смесью ужаса, отвращения и какой-то странной обреченности.

Все трое отвесили синхронный поклон. Барон обратился к Жириновскому:

– Я прошу возможности для меня и моей жены вернуться в Японию. В нынешней ситуации Его Величеству Императору даже моя никчемная поддержка способна принести пользу. Моя жена подвела меня, позволив себя похитить. Когда мы вернемся домой, она сохранит свою честь.

Жена барона высокомерно кивнула, маленькая японка кусала тонко очерченные алые губы.

– От лица Российской Федерации и человечества благодарю вас за помощь, барон Икеда, – обозначил ответный поклон Жириновский. – Поверьте – случившееся пойдет гордому японскому народу на пользу. Андрей, проводи уважаемых гостей… куда?

– Киото, улица… – барон выдал адрес, который Владимир Вольфович лично вбил в планшет и показал мне карту.

– Не совсем туда отведу, но рядом, – кивнул я.

Дальнейшие события заставили меня выпасть в осадок. Барон низко поклонился Жириновскому:

– Жириновский-сама, я понимаю, что моя дочь недостойна чести стать главной женой вашего многоуважаемого приемного сына, но в Японии для нее не будет места. Юки воспитана правильно, и сможет найти в себе силы сохранить честь, но, как глава рода Икеда, я не могу позволить нашему роду прерваться. Смиренно прошу у вас принять Юки в качестве наложницы Андрея-доно.

Ааа?!!

– Юки – девственница, она прекрасно играет на сямисэне и фортепиано, знает много достойных стихотворений и песен, обучена английскому и русскому языкам. У нее хорошее тело и красивое лицо. Она способна родить много здоровых детей, – прорекламировал «товар» барон.

Подавив почти вырвавшийся хохот, Владимир Вольфович кивнул:

– Принять представительницу древнего и уважаемого рода в качестве наложницы Андрея – невероятная честь для нас. Я не забуду вашей жертвы, Икеда-доно.

– Большое спасибо! – довольный барон отвесил глубокий поклон.

А меня спросить?! А Юки спросить?!!

– Андрей, помоги барону и его многоуважаемой супруге вернуться домой, – не дал мне начать возмущаться Жириновский.

Посмотрев на Юки, я увидел в ее глазах сменившее безысходность и отвращение любопытство. Вот эту красоту реально отдадут мне? Нет, конечно, шовинизм и объективация женщин – это ужасно, но она же японка, верно? Для местных японцев такое нормально. И даже почетно – я же приемный сын главного человека страны, Древний и будущий номинальный (временно) правитель Объединенного Человечества! И чему здесь возмущаться?

Взяв барона и его жену за руки, я вошел в «тамбур» в прекрасном настроении. Как минимум с личной жизнью у меня теперь проблем не будет!

Глава 13

Сладко потянувшись, я зевнул и посмотрел в окно. Сколько небес я повидал с тех пор, как это все началось? Ничего удивительного в том, что вторая ночевка на новом месте кажется мне вполне привычной. Встающее солнце роняло на бухту солнечные лучи, а день обещал быть прекрасным.

Койка двуспальная, но Юки спит в другой комнате – я же не животное, мне к человеку привыкнуть нужно. Желательно даже полюбить, но что есть любовь? Вшитая в мозги химическая реакция, и я совсем не уверен, что в моих обновленных мозгах она сохранилась. Потерев лицо ладонями, я сел в кровати, сбросив с себя тонкое армейское одеяло – из запасов выданной «колонистам» гуманитарной помощи. Ноги опустились на белый, пушистый, невесть откуда взявшийся ковер. Над головой – позолоченная люстра, у стен – пустые полки и почти пустые шкафы, у окна рабочий стол – тоже пока пустой, а на столике в углу стоит видеодвойка. В коробке – кассеты, но кино смотреть не хочется – реальность поразительно быстро стала интереснее любого фильма.

А вот без Гриши непривычно. Вроде и не делала ничего, и эмпатии у нее нету, и вообще когнитивное искажение – это же аватара Сеннит! – но как-то вот скучаю. Сама особь вид сменила на более приемлемый для своих нынешних функций – длинная командировка по изучению моего (а чего комплексовать? Единственный живой Древний автоматически наследует все древнее) корабля – и теперь имитирует прямоходящего муравья в белом халате. Какая унылая финальная форма, сердце кровью обливается!

Я подошел к шкафу, открыл дверь и осмотрел однотипные дорогущие костюмы, белые рубахи и набор галстуков. Последние имеют значение, придется их заучить. С этого дня к костюмам я приговорен – по словам Жириновского, я совершенно не умею их носить. Не знаю, в зеркале все выглядит нормально, но Вольфович мужик опытный, значит не зазорно к нему прислушаться.

Надев рубаху и брюки, временно забил на пиджак и галстук. Предлог есть – в Калифорнии, несмотря на прохладный морской бриз, жарко. Предлог пустой – мне теперь даже у кратера действующего вулкана будет нормально, если, конечно, в лаву не прыгать. Удобно быть Древним, но я понимаю, почему со старта мои способности были запечатаны – это же прямая дорога в лабораторию, на опыты.

На часах девять утра, в одиннадцать придет первый учитель. Открыв дверь, я вышел в коридор. Соседние комнаты пусты, равно как и дверь напротив. С запасом строили, но, как по мне, пустота лучше, чем живущие рядом незнакомцы. Это, стало быть, «хозяйское» крыло – правое. В крыле левом живет Зинаида Матвеевна, которая на предложение устроиться ко мне поварихой сразу же согласилась. Ее скандинавская подруга-оборотень формально прописана напротив, подписавшись на вакансию домработницы. Свой дом у неё тоже есть, но комнату для переодеваний выделить показалось правильным.

Судя по наполнившим коридор запахам и звукам, обе дамы сейчас в столовой, где все уже готово к приему пищи:

– Валька моя мрачнее тучи ходит, совсем ее Тимур не жалеет. Сам на работу – и она на работу, и не по разнарядке, по норме, а по шестнадцать часов пашут. Совсем девку заездит. Виноватая, чего уж тут, но так тоже не по-людски.

– Я в ее годы не меньше пахала, – заметила Людмила Ивановна.

– Так мы – другое поколение, – парировала Зинаида Матвеевна. – Ходить умеешь, значит в поле иди, колоски собирай. Да я корову доить научилась раньше, чем разговаривать нормально. Но сейчас-то, слава богу, времена другие, гуманные и развитые. Я ему говорю – «Тима, Вальке школу закончить надо», а он мне – «Все, что надо, уже умеет, не мешай, мать, дочку воспитывать», – вздохнула. – Когда за длинным рублем уезжал, что-то о воспитании не думал, а теперь вон как заговорил!

– Мужики, – подвела итог Людмила Ивановна. – Что они понимают? Сейчас наиграется в папашу, еще куда-нибудь усвистит, а Валька опять грустить будет.

– Больше не будет, – не без злорадства хихикнула Зинаида Матвеевна. – Наелась заботы отцовской.

Посетив ванную – их у нас две, «хозяйская» и для работников – я зашел в столовую. Услышавшие хлопки дверью и шум воды дамы успели накрыть на стол: омлет, салат из метапшеницы с помидорами и огурцами – на освоение и применение новых продуктов пашет группа поваров с Земли–1, записывают рецепты, которые потом издадут толстой книгой – какао, а на десерт порезанный на тонкие дольки метафрукт.

– Доброе утро, – поздоровался я.

– Доброе, Андрюша, – улыбкой поприветствовала меня Зинаида Матвеевна. – Садись, кушай. Как поспал?

– Доброе утро, – поздоровалась Людмила Ивановна. – Чистота, порядок, – обвела рукой пространство. – К себе пойду?

Непривычно!

– Конечно, Людмила Ивановна, – улыбнулся я. – Спасибо большое.

Напомнив Зинаиде Матвеевне увидеться в три часа у склада – ожидается новый подвоз гуманитарки – «скандинавка» покинула кухню, через несколько секунд хлопнув входной дверью.

Усевшись за стол, я подвинул тарелку с омлетом поближе.

– Курицы жучиные как несутся-то! – поделилась со мной наблюдениями бывшая опекун. – В день по три десятка яичек, и все как на подбор – ровненькие, красивые, говном не испачканные… – опомнившись, смутилась. – Т-ю-ю, нашла про что за столом рассказывать.

– Я не брезгливый, – улыбнулся я. – И согласен с вами – без говна лучше.

– А твоя спит еще? – с той самой улыбкой, которая появляется на лице всех бабушек и дедушек при знакомстве и общении со вторыми половинами внуков и внучек, спросила она.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Я же ей не хозяин.

– А мне другое говорили, – заметила она и добавила. – И правильно, Андрюша – нельзя, чтобы человек другим человеком владел. Ты ее лучше лаской.

– Попробую, – пообещал я.

– Пойду разбужу, а то стынет, – решила Зинаида Матвеевна и пошла будить Юки.

Не спеша поедая омлет, я послушал ее шаги, стук в дверь, какую-то возню и девичье:

– Ханарэ тэ! [уходи]

Японского ни я, ни Зинаида Матвеевна не знаем, поэтому бабушка не сдалась:

– Вставай давай, лежебока.

– Ханарэ тэ! – однообразно ответила девушка.

– А по-русски? – постучала бабушка снова.

– Уходи! Я не собираюсь завтракать за одним столом со слугами!

А вот это очень плохо – мы здесь люди простые, деревенские, и у нас не «слуги», а наемные работники.

Поднявшись из-за стола, я пошел к комнате Юки, слушая ответ Зинаиды Матвеевны:

– Ишь какая краля важная тут у нас! Ты сама-то что в этой жизни сделала? В бароновой семье родилась? Я, между прочим, жизнь прожила – долгую, трудную, но достойную! Вот этими вот руками… – увидев меня, она ухмыльнулась и пошла в столовую, шепнув мне по пути. – Ты сильно на нее не ругайся – японка, что с нее взять? Все они там фашисты.

– Потихоньку перевоспитаем, – шепнул я в ответ. – Извините, что вот так получилось.

– Т-ю-ю, да мне-то чего, – отмахнулась бабушка. – Я и не такое слышала.

Мы разминулись, и я постучал в дверь Юки.

– Ханарэ тэ!

– Открой, – попросил я.

За дверью раздался топот, дверь открылась, и передо мной появилась одетая в темно-зеленое кимоно, собравшая волосы в два пучка, стоящая босыми ногами на ковре, «наложница». Сложив руки на животе, она изобразила безукоризненную улыбку и низко поклонилась:

– Доброе утро, хозяин.

Кавай!!!

– Доброе утро, – поздоровался я в ответ. – Лучше просто «Андрей».

– Хай [да], – она поклонилась снова, выпрямилась и сложила руки на груди.

Простой жест в исполнении Юки выглядел почти частью танца: движения плавные, органично перетекающие одно в другое. Уверен, попробуй повторить эти движения человек из семьи попроще, он бы воспринимался как выпендреж, но здесь…

– Как вода, – неожиданно для самого себя выдал я.

Улыбка девушки стала чуть шире, она снова поклонилась:

– Благодарю вас за приятную ложь, Андрей-сама, но недостойной мне далеко до легендарной Воды.

– Никогда не слышал о легендарной Воде, – признался я. – Расскажешь мне о ней за завтраком?

– Почему такой великий человек как вы завтракает за одним столом с прислугой? – изящно повернув голову, она гордо блеснула глазами.

И когда это я успел «великим» стать?

– Потому что так хочу, – честно ответил я. – И тебе придется делать так же.

Недовольная гримаса на лице японки почти сразу сменилась на все ту же красивую улыбку. Поклонившись, она прощебетала:

– Ваша воля – закон, Андрей-сама.

* * *

Брезгливо прожевав кусочек омлета, Юки тщетно (для меня) попыталась скрыть удивление – вкусно – и принялась за еду активнее, а я снова залюбовался ее движениями. Реакция не осталась незамеченной, и, потянувшись за кружкой с какао, она стрельнула в меня глазами и свободной рукой придержала рукав кимоно, дав мне возможность посмотреть на тонкое, бледное запястье.

Этой малости хватило, что бы по спине побежали мурашки. Барон Икеда вырастил оружие поразительной мощности. Нужно взять себя в руки и перестать ронять слюни.

– А говорили, что японцы палками едят, – поделилась Зинаида Матвеевна. – Вилками пользоваться не умеют.

Орудующая ножом и вилкой Юки, не глядя на бабушку, ледяным тоном вернула оплеуху с процентами:

– Говорили, что северные варвары предпочитают питаться из корыта, словно грязные свиньи.

– С корыта неудобно, – хохотнула баба Зина. – На корачках-то.

Я хохотнул, и Юки недовольно на меня покосилась. Ощутив легкую вину – она же тут одна, на чужой территории, без семьи и друзей – я решил не давать слабины и сделать внушение:

– Грубить старшим – невежливо.

– Человек, достижения которого ограничиваются возрастом, достоин только презрения, – отмахнулась японка.

Фашистка. Ничего, торопиться некуда, перевоспитаем.

– У тебя-то достижений, понятное дело, полные карманы, – фыркнула Зинаида Матвеевна. – Я на тебя не обижаюсь – тяжело тебе, дочка, – улыбнулась. – Принцессой-то поди быть не просто, да еще и вот так – как щенка чужому человеку отдали.

Юки дернулась и выронила чашку. Благодаря ковру чашка уцелела, но сам ковер придется стирать. Растеряв все изящество, стремительно намокая глазами, она гневно ткнула пальцем в бабу Зину:

– Как ты смеешь сравнивать меня с собакой?!

Повернувшись ко мне, смерила неприязненным взглядом:

– Если хочешь, чтобы я полировала твой вонючий танто, позаботься о достойных слугах!

Подскочив со стула, она убежала в ванную.

Танто?

– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнула Зинаида Матвеевна. – Для нее хорошо, – пояснила на мой удивленный взгляд. – Двужильной притворяется, характер показывает – это правильно, но девчонке еще хуже, чем Вальке моей пришлось, – вздохнула. – Нам-то чего? Плохое потихоньку наваливалось, год от года, – приободрилась. – Теперь-то, слава богу, хорошо все. А у Юльки, – кивнула в сторону шумящей воды. – Раз – и вся жизнь сломалась. Пусть поплачет – ей это сейчас нужно.

Оценив разумность ее слов, я спросил:

– А вы педагог?

– Что ты, – рассмеялась Зинаида Матвеевна. – Живу долго, – развела руками. – Навидалась. Или не права?

– По-моему правы, – кивнул я.

– А вот ты, Андрей – не прав, – внезапно заявила она.

– Почему?

– Потому что она – права, – тихо пояснила баба Зина. – Понимаю, что ты как лучше хочешь, почти обычную жизнь. Но тебя же наверх тянут, а там с прислугой за одним столом не сидят. Не потому, что зазнались, а потому что другие уважать не будут.

– Нафиг мне их уважение, – отмахнулся я.

– Нет, Андрей, – покачала она головой. – Это тебе отдохнуть дают – ты молодец, заслужил. Но увидишь – недели не пройдет, как отец твой то же самое тебе скажет.

– Мне нравится, как вы готовите, – честно признался я.

– Ну вот и буду готовить, – улыбнулась она. – У вас свои дела, у меня – свои. А для Юльки лучше из Японии парочку подруг выпиши – принцессам фрейлины положены. Доел?

– Доел, – кивнул я.

– Вот и молодец, – одобрила она. – Иди, попробуй девчонку успокоить осторожно. Вот подруг прислать пообещай, на океан своди посмотреть. И спрашивай, понял? Про нее спрашивай – вам вместе жить теперь.

– Вы правы, – признал я. – Спасибо. Вам помочь ковер вытащить?

– А это я сейчас Людке позвоню, – ухмыльнулась Зинаида Матвеевна. – Это ж по ее части. А там и до склада вместе сходим. Да иди уже! – махнула на меня рукой.

– Спасибо, – поблагодарил я сразу за все и пошел к ванной.

В самом деле – заселил дочку барона в приличный по деревенским меркам (ха!) дом и проявляю ноль понимания. «Перевоспитаю», ага! Себя сначала перевоспитай – ты теперь Древний, но громкий титул, генетика и прочие особенности гением меня не сделали и не сделают. Нужно учиться думать, и не так, как сейчас – задним умом, а передним. И жизненный уклад тоже пересмотреть придется. Этот дом – по сути временное жилище на время первой стадии перемен на Земле–1, потом перееду в полноценную резиденцию. Людей там вокруг меня будет куча, и баба Зина права – нужно учиться быть богатым и важным, а не играть в демократичность и свойского парня. Кому я что-то доказать пытаюсь? Себе, что не зазнался? Так я и не зазнался – я же ничего не сделал, словно персонаж комикса, на которого из ниоткуда свалилось почти всемогущество. Везение вселенского масштаба! Но, как и герои тех самых комиксов, я буду стараться делать мир лучше. Большая сила – большая ответственность! Но есть ответственность и обычная, человеческая – за Юки.