Текст книги "Мир после. Долина камней"

Глава 16

В пятницу последний рабочий день, только моя смена до 19.00, потому мы уже всё разложили по рюкзакам. Я заварила валериану – нам нужно хорошо выспаться, но я слишком возбуждена предстоящим побегом, чтобы уснуть. Надеюсь, чай хоть немного поможет.

Время на работе в тот день еле ползло, я была рассеяна и дважды получила нагоняй от Лидии Петровны. Возвращаясь домой, я немного постояла возле дома Антохи (не слишком близко, мне не хотелось привлекать внимание). Скорее всего я больше никогда их не увижу: ни маму, ни брата. В носу противно защипало, слёзы сами хлынули из глаз, я зажала рот рукой, чтобы не зарыдать в голос. Минут десять стояла, прижавшись к одинокому деревцу, за которым пряталась, потом глубоко вздохнула и, не оглядываясь, пошла домой. У них всё хорошо, они будут счастливы здесь, а я – где-то в другом месте. И тут ничего не поделаешь.

Тёма уже был наготове, мы слегка перекусили (хотя мне кусок в горло не лез) и, нацепив тяжёлые рюкзаки, пошагали в сторону озера. Смеркалось, народу на улице почти не было. Вроде бы никто не обратил на нас внимание.

На озере тоже тишина, ещё холодновато для пикников и рыбалки с ночёвкой, но мы разожгли костёр, немного потоптались по берегу, чтобы остались следы. Когда совсем стемнело, вышли обратно на дорогу, прошли до последней жилой улицы и свернули в поле. Первая наша цель дойти до Каменска. Это город, в котором мы родились, сейчас он, конечно, разрушен. Военные там давно всё облазили и, если что и было ценное, вывезли. Там мы пересидим днём, потому что обзор из Долины камней отличный, и нас будет видно издалека.

– Тут километров тридцать пять, к утру должны дойти, – Тёма достаёт карту и пытается в темноте что-то разглядеть. У нас есть фонарики, но это на крайний случай, да и не хотелось бы, чтоб кто-то увидел, как выходим за пределы поселения.

Идти трудно, сплошные кочки, в темноте нога постоянно проваливается в невидимые ямы, а рюкзак будто становится всё тяжелее и тяжелее. Мы идём всего несколько минут, а уже хочется упасть на спину и не вставать. Но, стиснув зубы, я иду дальше: правая нога вперёд, левая нога вперёд, вытираю со лба пот рукавом, поправляю лямку рюкзака, что натирает плечо, правая нога, левая, правая, левая.

– Тяжело? – Тёма заглядывает мне в лицо, я упрямо мотаю головой. – Сейчас немного в гору, потом будет легче.

Через два часа мы сделали привал, выпили немного воды. Я задрала голову и посмотрела на небо – почти чёрное, а звёзды кажутся такими яркими. Красиво. Где-то завыла дикая собака, я вздрогнула, Тёма потянулся к ружью.

– Это далеко, – успокаивает он то ли себя, то ли меня. – К поселению они редко подходят.

– Мне казалось, мы уже отошли от поселения.

– Да не, – он встаёт на ноги и смотрит в даль. – Вон дома видно, у кого-то свет ещё горит.

Я тоже встаю.

– Это больница. Там всегда горит. – я думаю, что, возможно, сейчас мамина смена, и она ещё не подозревает, что больше никогда не увидит дочь. Я отворачиваю голову и снова сажусь на землю. Ноги противно гудят, мне становится страшно. Тёма сказал, что идти придётся несколько месяцев, а я сдулась через пару часов. Если у меня не получится? Снова хочется плакать. Я растираю ноги, шевелю пальцами, пытаясь размять их в ботинке. Я не могу сдаться. Я ни за что не вернусь назад. Я справлюсь.

Тёма поднимает рюкзак и вопросительно смотрит на меня.

– Идём! – я вскакиваю, не обращая внимания на боль в коленях, надеваю рюкзак и бодрым шагом двигаюсь вперёд.

– Куда рванула то так! Под ноги смотри! – догоняет меня Тёма.

К Каменску мы подошли около шести утра, уже начало светать. Теперь трудно назвать это городом – одни развалины. Я оглянулась назад – Долину камней всё ещё было видно, как будто она не хотела нас отпускать. Я вспомнила, как в детстве очень любила смотреть документальные фильмы про динозавров и переживала, что они вымерли. И вот тоже самое случилось с человечеством. Почти. Мы обошли несколько строений, они выглядели так, будто их покусало стадо тех самых динозавров, но дальше в городе попадались дома и поцелее.

Тёма остановился возле одного, огляделся вокруг и скинул рюкзак.

– Пересидим здесь, дома нас закрывают, если что забежим в это здание, – он ткнул пальцев в небольшой двухэтажный дом с тремя подъездами. Выбитые окна, часть стены обвалилась, но в середине дом выглядел вполне надёжным убежищем.

Мы растянули палатку, чтобы можно было поспать по очереди. Я легла первая. Уснуть получилось не сразу, в животе урчало от голода, но мы решили подкрепиться незадолго до выхода – еду надо экономить. Тёма растолкал меня в 16.00 и протянул ружьё.

– Я стрелять не умею.

– Да тут ничего сложного, – он продемонстрировал, как держать, нажимать на курок, но я покачала головой. Он вздохнул. – Если что, разбудишь.

Я кивнула. Пока он спал, читала книгу заклинаний. Взять пришлось только одну, остальные я закопала в наш старый тайник у озера. Тексты, если честно, казались немного нескладными, как будто их сочиняла нейросеть. Потом я подумала, что скорее всего так и есть. В детстве бабушка показывала мне древнюю книгу, она была написана от руки, большинство букв мне были незнакомы, хотя я тогда уже немного умела читать. Видимо, позже подобные книги были переведены машинами. Здесь главное не текст заклинания, а дар, которым обладает тот, кто держит в руках книгу.

Неожиданно буквально в паре метров от меня послышалось глухое рычание, я резко повернула голову. Передо мной стоял потрёпанный пёс с одним глазом, наполненным ненавистью. Я осторожно положила книгу обратно в рюкзак и потянулась к ружью. Пёс рыкнул и сделал шаг вперёд. Я замерла на месте. Что если он бросится на меня? Я не успею схватить ружьё, да даже если и успею, вряд ли получится выстрелить. Я набрала побольше воздуха в лёгкие и что есть силы заорала: «Тёма-а-а-а!». Пёс присел от неожиданности, прижал уши, но поняв, что ничего страшного не происходит, снова оскалил зубы.

Из палатки показалась Тёмина голова. Он мгновенно оценил ситуацию, схватил с земли небольшой камень, швырнул в пса (не попал), схватил ружьё и прицелился. Всё произошло молниеносно, я только сидела с раскрытым ртом. Пёс отбежал подальше и, похоже, решил с нами не связываться.

– Круто ты его! – восхищённо воскликнула я.

– Надо будет научить тебя стрелять.

– Ружьё всё равно только одно.

– Ещё кое-что есть, – подмигнул он мне и вытащил из своего рюкзака пистолет. – Гранд Пауэр, 15 патронов, он самозарядный. И не такой тяжёлый как ружьё. Оставь у себя.

Я взяла пистолет в руки. Он был холодным. И почему-то пугал меня. Я не хочу ни в кого стрелять, но, наверно, придётся. Рано или поздно.

Глава 17

Мы перекусили и на закате выдвинулись в путь. Минут двадцать наш маршрут пролегал между разрушенными пятиэтажками, которые потом сменились совсем убитыми в хлам бараками. Я вертела головой по сторонам, пытаясь вспомнить, где находится мой бывший дом, но всё изменилось до неузнаваемости, да и я была совсем маленькой, когда мы уехали из Каменска в поисках укрытия от зомби. Наконец мы вышли из города на открытое пространство. Где-то здесь раньше было шоссе, скорее всего мы идём по нему, но сейчас всё заросло травой и репейником.

– Дойдём до леса и там снова остановимся, поспим до утра. Теперь можно передвигаться днём. – подбодрил меня Тёма. Я посмотрела вдаль: лес, казалось, совсем близко. Но путь к нему убил последние силы. Пришлось преодолеть пару неглубоких оврагов, а карабкаться по склонам с тяжёлым рюкзаком то ещё удовольствие. Это здорово тормозило продвижение, учитывая то, что ещё и почва под ногами была неровная и приходилось двигаться медленно, чтобы не провалиться в яму и не сломать ногу.

Мы достигли цели на рассвете. Лес был редким, в основном берёзы. Мы чуть углубились, чтобы нас не было видно (хотя вряд ли в такую даль кто забредёт) и устроили привал. Тёма наломал сухих веток для костра, а я просто сидела на траве, вытянув ноги, которые буквально выворачивало от усталости. Нам бы не помешала пара лошадей, но с этим в Долине камней туго. В бункере было несколько особей, большинство умерло вскоре после пробуждения, причину так и не выяснили. В списках был лишь один ветеринар, но он, как и мой отец, не проснулся. На данный момент поселение имеет всего 5 лошадей, их хорошо охраняют, да и, если бы мы смогли до них добраться, пропажу бы заметили сразу и за нами бы выехали военные.

Тёма разжёг костер, налил в котелок воды, я достала сухой суповой набор, одну картофелину и подсела поближе к нему. Он подбрасывал ветки в костёр, закатав рукава куртки, я вдруг залюбовалась, какие сильные, мускулистые у него руки. В детстве он был нескладным, забавным ребёнком, и эти веснушки, усыпавшие всё лицо, придавали ему наивность. За время нашего путешествия, Тёма обзавёлся небрежной щетиной и стал выглядеть… мужественнее?

Я подумала, что сейчас его вполне можно было бы назвать красивым. Все мальчишки в поселении проходят хорошую физическую подготовку, в независимости от дальнейшего выбора профессии, и это тоже добавило важный штрих к его образу: фигура стала более спортивной. Если раньше в нашей паре я была кем-то вроде старшей сестры, то теперь рядом с ним я чувствовала себя маленькой девочкой. И я пока не знаю, нравится мне это или нет.

Видимо, Тёма почувствовал мой пристальный взгляд, обернулся, внимательно посмотрел на меня и подмигнул, из-за чего я неожиданно для самой себя смутилась.

– Ты как, сильно устала? – он поправил выбившийся локон, нежно коснувшись моей щеки, и я вздрогнула. Обычный жест, он делал так тысячу раз, я даже внимания не обращала. Наверно это от усталости, мне всё кажется другим.

– Терпимо. – я выдавила из себя улыбку.

Мы перекусили супом и завалились спать. Тёма сказал, что сейчас бояться нечего – хищники охотятся по ночам, никто нас не потревожит. Проспали больше, чем планировали: когда Тёма меня растолкал, уже было почти два часа дня.

– Ночью передвигаться больше не будем, – предупредил он. – Мы далеко от поселения, могут и волки напасть.

Вставать не хотелось, ноги нисколько не отдохнули, спину ломило от рюкзака. С погодой нам пока везло – малооблачная, пару раз моросил дождик, почти незаметный. Да и температура наверно не ниже +15. Идеально для походов. Весь день наш путь пролегал через лес, пару раз выходили на поляны, но к вечеру вышли к довольно большому оврагу.

– Обойдём, лезть через него – много сил потеряем. – вздохнул Тёма. – Привал до утра.

У меня не было сил даже кивнуть. Мы развели небольшие костры вокруг палатки, чтобы отпугнуть диких зверей. Несмотря на то, что днём тепло, земля ещё холодная. Спать ложимся в одежде, укрывшись поверх покрывалами. Палатку разделили на две части рюкзаками: я сплю справа, Тёма – слева. Едва тело приняло горизонтальное положение, я отключилась.

Проснулась от холода, уже рассвело. Тёмы в палатке нет. Противно засосало под ложечкой, сердце бухало как бешеное, я высунулась наружу. Костёр горит только один, самый большой, напротив входа, остальные потушены. Я верчу головой во все стороны – никого. Меня начинает трясти как в лихорадке, я уже готова разрыдаться и тут слышу чьи-то шаги, выскакиваю из палатки и нос к носу сталкиваюсь с Тёмой.

– О, проснулась? – радостно улыбается он.

– Ты где был?! – меня всё ещё трясёт, но теперь я злюсь на него за то, что вот так ушёл и заставил меня испугаться.

– На разведку ходил. Ты чего? – он пытается обнять меня, но я отворачиваюсь. Он хмурит брови. – Не с той ноги встала?

Меня немного отпускает и становится неловко. Он ведь ничего не сделал, как я могла подумать, что он бросит меня тут одну?

– Потеряла тебя, – признаюсь я. – Проснулась, а тебя нет.

– Куда ж я денусь? – добродушно улыбается Тёма и всё-таки прижимает меня к себе. Я обнимаю его за шею и чувствую, как щёку колет щетина. Хихикаю.

– Ты колючий. Как ёжик.

– Ага, бритву не догадался взять. Можно ножом попробовать…

– Нет, не надо. Тебе идёт.

Он довольно улыбается.

Сегодня понедельник. Мы не вышли на работу и нас начнут искать. Сначала у озера, а потом… вдруг они догадаются, куда мы пошли?

– Как думаешь, они поймут, что мы сбежали?

– Не знаю. Вряд ли. Раньше ведь никто не пытался удрать из поселения. – успокаивает меня Тёма. – Скорее подумают, что мы утонули. Да в любом случае, уже не догонят, у нас два дня форы.

Мы выдвигаемся в путь. Овраг длинный, обход занял почти три часа, теперь перед нами снова степь, куда не кинь взгляд. Тёма выглядит напряжённым: у нас заканчивается вода, нужно срочно найти хоть какой-нибудь источник. Как назло, пить хочется нестерпимо, нёбо зудит от сухости, а язык похож на наждачную бумагу. И все мысли только о воде. Мы поднимаемся на небольшой холм, останавливаемся, чтобы перевести дыхание. Спуск с холма крутой, зато внизу снова небольшой берёзовый лес. Мы осторожно спускаемся, проходим несколько метров. Пахнет свежестью, листья на берёзах ярко-зелёные, как всегда бывает весной. Тёма вдруг останавливается и прикладывает палец к губам. Я удивлённо смотрю на него и прислушиваюсь. Вроде ничего подозрительного.

– Не слышишь? – он улыбается и запрокидывает голову. – Птицы поют. Где-то рядом должна быть вода. Мы идём дальше, внимательно смотрим под ноги и наконец слышим характерный звук, спускаемся в низину и замираем от восторга. Перед нами почти что мини водопад! Вода бьёт ключом из расщелины огромного валуна, образовав внизу прозрачное озеро, совсем маленькое, радиусом около метра. Тёма осторожно спускается по камням и набирает воду во фляги. Я подаю ему свои.

– Только вскипятим сначала. Мало ли, – предупреждает он меня.

Мы делаем небольшой привал, кипятим воду, перекусываем вяленым мясом. Тёма нарезает круги возле источника, задумчиво потирая висок. Потом достаёт карту.

– Пойдём вдоль ручья, – он указывает на еле заметную дорожку в каменистой почве, что идёт от озера в глубь леса. – Направление подходящее, если только дальше вправо не уйдёт. Возле воды всегда есть живность, может удастся куропатку подстрелить или зайца.

Меня такой расклад вполне устраивает. Впервые за эти дни я могу вздохнуть с облегчением: по крайней мере, на ближайшее время у нас есть вода и еда. Пока источник рядом, мы старались больше пить, через пару дней ручеёк превратился в совсем маленькую ниточку, мы набрали, сколько смогли, Тёма подстрелил небольшого зайца – дня четыре протянем.

Глава 18

Я натёрла большой палец на правой ноге, при каждом шаге его обжигало словно огнём. Я старалась не обращаться внимание на боль, но она становилась всё сильнее, в конце концов я еле волокла больную ногу за собой и стала отставать. Разумеется, Тёма заметил мою хромоту.

– Ты что, ногу повредила? – спросил он встревоженно. – Где?

– Натёрла просто, – я старалась, чтобы мой голос прозвучал оптимистично.

– Давай посмотрю.

– Всё в порядке, просто небольшая мозоль, – отмахнулась я. Но он сбросил рюкзак и насильно усадив меня на землю, осторожно стащил ботинок. Половина носка была в крови, я зажмурилась – не думала, что дело так плохо.

– Всего лишь мозоль, да? – ворчал Тёма. – Хочешь заражение получить?

Он промыл ранку, воды холодная и немного притупляет боль, достал из аптечки кусок бинта и лейкопластырь.

– Сейчас будет немного щипать. – предупредил он и брызнул на мозоль перекись. Я вскрикнула и застучала пяткой по земле, из глаз хлынули слёзы.

– Свихнулся? – сердито отпихнула его, с ужасом глядя на свой опухший палец.

– Надо было продезинфицировать рану, прости. – он бережно намотал бинт и закрепил лейкопластырем. Я достала чистый носок, но надевать ботинок было страшно: пока я не видела, насколько всё плохо, было не так больно.

– Подожди, – Тёма забрал у меня ботинок и вытащил стельку. – Не так туго будет.

Я с горем пополам обулась. Вроде терпимо. Палец ноет при ходьбе, но боль не такая резкая, как была.

– Сегодня сделаем привал пораньше.

– Я могу идти, – возразила я.

– Надо, чтобы рана поджила хоть немного, остановимся на пару дней. Воду поищем. – упрямится он. Я не спорю.

Раз у нас долгий привал, Тёма наконец взялся обучать меня стрельбе. Ничего сложного стрелять по мишеням, но смогу ли я выстрелить в живое существо? Не уверена. Тёма показывает, как правильно держать руки, направляет меня, тесно прижавшись всем телом и меня охватывает что-то вроде умиротворения и блаженства. Когда он рядом, я ничего не боюсь. Хочется вот так стоять, вдыхать его запах и ни о чём не думать. Я зажмуриваюсь, чтобы сильнее сосредоточиться на ощущениях.

– Ты с закрытыми глазами стрелять будешь? – насмешливый Тёмин голос вырывает меня из сладких грёз. Я краснею и пытаюсь сфокусироваться на стволе пистолета. Нажимаю на курок, из-за отдачи ствол задирается вверх и, конечно, я не попадаю в оставленную на пеньке консервную банку. Тёма ржёт.

– Ну что ж, консервы отменяются, слишком быстро бегают, – шучу я. – Кто тут ещё водится? Мы хохочем, падая на траву и потом ещё долго лежим, наслаждаясь лесными звуками, тёплыми лучами солнца и свободой. Мы свободны. Сейчас я это чувствую.

В отличие от меня, Тёма стреляет метко и снова возвращается с охоты с зайцем. Воды поблизости не нашёл, далеко от лагеря уходить побоялся – скоро стемнеет. Поэтому выкапывает небольшую яму недалеко от палатки. Земля сухая, но слишком глубоко не выкопать – из инструментов для такого дела у нас только ложка.

– Ладно, завтра ещё схожу на разведку.

– А я могу немного покопать, всё равно делать нечего, – поддерживаю я его. Мы потрошим зайца и жарим кусочки мяса на костре, запивая тремя небольшими глотками воды. Прежде чем уснуть, в сотый раз мечтаем о своём доме, небольшом огородике, обязательно на берегу большого озера.

Утром Тёма уходит на разведку, а я, вооружившись уже погнутой ложкой, начинаю раскопки. Почва поддаётся плохо, и мне кажется, что оно того не стоит. Я прикладываю ухо к земле и прислушиваюсь. Пытаюсь заглянуть внутрь себя и призвать свою силу. Где-то в районе солнечного сплетения ощущаю вибрацию, словно запустился невидимый механизм, все чувства обостряются, в нос ударяет запах земли и еле уловимый – сырости. Вода здесь. Я чувствую её. Мне просто нужно показать ей путь.

Я сажусь на колени возле ямы, вытягиваю вперёд руки ладонями вниз. Знакомая дрожь пробегает по телу, ладони покалывает, словно от них исходят тонкие нити и вгрызаются в землю, достигают подземных источников и тащат их вверх. Я закрываю глаза и что есть силы призываю воду выйти на поверхность, словно мои руки – магниты, что притягивают к себе, не давая возможности устоять. Дно ямы темнеет, опускаю руку: земля влажная. Я кладу ладонь, она полностью закрывает эту небольшую ямку, затем медленно поднимаю вверх – на дне выступает вода, её становится всё больше и больше, она поднимается до краёв ямы, мутная, с лесным мусором, но всё же вода. Я зачерпываю её ладонями и наполняю котёл. Надо будет потом процедить через ткань. Голова кружится, только сейчас я чувствую, что очень устала, словно не спала несколько суток. Я ползком перебираюсь в палатку и теряю сознание.

Меня приводит в чувство Тёма, сегодня ему не удалось никого подстрелить. Я успокаиваю его, что просто заснула.

– Погода портится, – он выглядит встревоженным. – Надо палатку укрепить получше. А ты молодец, всё-таки добыла нам воду, весь день наверно копала?

Я улыбаюсь и пожимаю плечами.

– Непогоду переждём и пойдём вот сюда, – он тыкает пальцем в карту, где сделал новые пометки. – Я на холм поднялся, там обзор хороший, вот здесь… (поворачивает ко мне карту) раньше было озеро. Но, похоже, оно пересохло, подойдём поближе, проверим.

Глава 19

Ветер становится всё сильнее, палатка трепещет на ветру, как огромный парус, Тёма обходит вокруг, проверяет крепления. Небо затянуто тучами, к вечеру моросящий дождь меняется на настоящий ливень, в воздухе пахнет снегом. Пришлось надеть куртки и замотаться в покрывала, костёр не разведёшь – его тут же зальёт, да и опасно при таком ветре. Руки заледенели, зубы стучат от холода, такое чувство, что внутри меня огромная глыба льда. Тёма достаёт из своего рюкзака небольшую фляжку, разливает прозрачную жидкость в жестяные кружки, разбавляет немного водой и протягивает одну кружку мне.

– Что это?

– Спирт, чтобы согреться, – подмигивает он.

Я мотаю головой, но он настойчиво тычет в меня кружкой.

– Одним глотком, вот так, – он запрокидывает голову и быстро опустошает кружку, жмурится, утыкается носом в рукав и трясёт головой.

Я с сомнением разглядываю это пойло и, под одобрительный возглас Тёмы, делаю один большой глоток. Желудок разрывает на части, будто кто-то проткнул раскалённым копьём живот, дыхание перехватывает, я открываю рот, но не могу вздохнуть, из глаз брызжут слёзы. Тёма похлопывает меня по спине, я кашляю и вроде бы становится чуть легче.

– Гадость, – хриплю я, он смеётся, прижимая меня к себе. Внутри действительно разливается приятное тепло, и через какое-то время меня клонит в сон.

Тёма откидывает рюкзаки, что служили нам барьером, расстёгивает сперва свою куртку, потом мою. Я чувствую себя безвольной куклой, мне лень шевелиться, а его прикосновения приятны. Он распахивает куртку и прижимает меня к себе. «Так теплее», – шепчет на ухо. Я зарываюсь носом в его свитер, пропахший дымом от костра и прижимаюсь как можно теснее.

Сейчас мне кажется, что всё тело горит, даже дыхание становится тяжёлым и прерывистым. Тёмина борода щекочет мне шею, я хихикаю, не удержавшись, Тёма подхватывает, потом чуть отстраняется и пытается разглядеть моё лицо в темноте палатки.

Я улыбаюсь. Он проводит пальцем по моей щеке, спускается к губам, я замираю, сердце стучит быстро-быстро, словно хочет вырваться наружу, Тёма вдруг легко целует меня в губы, буквально чуть коснувшись их, но это простое движение пробуждает настоящий вулкан в моём теле. Я одновременно боюсь этих ощущений, как будто они – предвестники катастрофы, и жажду продолжения. Следующий поцелуй более настойчив, ещё и ещё, Тёма проводит кончиком языка по моим губам и, чуть надавив, проникает внутрь, не встретив сопротивления. Его рука ныряет мне под свитер и сжимает грудь, заставив меня выгнуться дугой и застонать.

– Тёма, прекрати, – я пытаюсь кричать шёпотом, в то же время цепляясь за его шею одной рукой, помогая второй избавиться от одежды. Как будто моя сущность разделилась на две части: одна не может допустить того, что сейчас произойдёт, вторая – готова за это умереть. И последняя оказывается сильнее.

Он наваливается на меня всем телом, не давая свободы для манёвра, продолжая покрывать поцелуями, из-за чего я полностью дезориентирована и не замечаю, как оказалась абсолютно голой, когда ещё несколько минут назад замерзала в куртке. Сейчас же во всём теле полыхает пожар, и каждое прикосновение только разжигает огонь сильнее. Тёма раздвигает мне ноги, я чувствую, как что-то сильное и упругое пытается проникнуть внутрь меня. Это вызывает и страх, от чего я напряглась, как натянутая струна, и невероятную жажду почувствовать, как нечто заполняет меня всю изнутри.

– Не бойся, – шепчет мне на ухо Тёма, его голос возвращает меня в реальность, страх побеждает, я упираюсь кулаками ему в грудь, но остановить запущенный процесс уже не могу. Тёма продолжает двигаться, медленно, но уверенно его член проникает глубже, заставляя меня биться в конвульсиях от удовольствия, пока резкая боль не вырывает то ли крик, то всхлип из моего горла.

Тёма замирает, нависнув надо мной и тяжело дыша.

– Прости. Прости. – он снова осыпает меня поцелуями, боль потихоньку отступает, а ощущение пустоты внутри только растёт и требует немедленного заполнения. Бёдра сводит от напряжения, я закидываю ноги Тёме на спину, прижимаюсь насколько хватает сил, он снова делает рывок вперёд, боль возвращается, но теперь уже не резкая, а еле заметная, приглушённая. Наслаждение накатывает волнами, заставляя моё тело трепетать от безудержного желания получить ещё больше. Больше! Сильнее! Наши тела сливаются в одно целое, двигаются в унисон, всё быстрее и быстрее, мне кажется, что моё тело как воздушный шарик – ещё немного и я взорвусь от слишком большого напряжения и страсти, и ничто не сравнится с этим удовольствием.

Тёма вдруг утыкается мне в плечо и тут же откидывается назад. Я чувствую, как по животу и правому бедру стекает горячая жидкость. Моё тело всё ещё горит, бёдра раскинуты в стороны, я чувствую себя опустошённой и немного обманутой. Жажда не утолена и продолжает терзать моё тело. Тёма шарит рукой в темноте, чем-то мягким вытирает мой живот и бёдра, а я по-прежнему лежу, боясь пошевелиться. Произошедшее кажется мне нереальным, странным, безумным сном, а моё тело – чужим. Эти ощущения не могли быть моими, это не мог быть Тёма. Я крепко сжимаю веки и радуюсь, что в палатке темно, и мы не видим друг друга. Иначе я бы умерла.

– Надо одеться, – он натягивает на меня свитер, подаёт остальную одежду, мы одеваемся молча в темноте, изредка задевая друг друга. Я наматываю на себя покрывало, но Тёма выхватывает его из моих рук. Шепчет: «Иди ко мне», прижимает к себе, накинув на нас оба покрывала: своё и моё. Так действительно теплее, и я не сопротивляюсь. Я позволяю ему обнять меня, несмотря на то, что это вызывает тянущую боль вперемешку с диким желанием внизу живота. Мне кажется, что я не смогу уснуть после произошедшего, но не замечаю, как проваливаюсь в сладкие объятия Морфея.