Текст книги "Успех или борода"

Глава 6

Если я когда-нибудь снова последую зову своего сердца, то не пойду дальше заднего двора. Вот поступи я так, никогда бы и не заблудилась вовсе.

Л. Фрэнк Баум, «Удивительный волшебник из Страны Оз»

 ~ Джетро ~

Не исключено, что я ухмылялся как дурак.

Не исключено, что я наблюдал за Сарой в зеркало заднего вида, когда отъезжал. Она стояла неподвижно, как статуя, глядя мне вслед, и уголок ее рта дернулся вверх в еле заметной манящей улыбке.

Когда мы встретились в прошлый раз, я был ну чертовски не в форме, но шуры-муры – это, оказывается, как ездить на велосипеде (учтите, на этот велосипед я даже не смотрел больше пяти лет). Конечно, не последнюю роль сыграло и то, что я думал о Саре всю неделю. Я мысленно разговаривал с ней на случай, если мне повезет и я снова ее увижу.

Я не собирался караулить ее у дома Хэнка на озере – только не после того, как он вилял насчет того, кто эта девушка. Пришлось выжидать, стиснув зубы. И вот благодаря ее благословенному никуда не годному умению ориентироваться я увижу Сару вечером и завтра утром в пять и за это время как-нибудь половчее вверну приглашение на ужин.

Все еще улыбаясь до ушей, я выехал обратно на Купер-роуд и остановил пикап на склоне горы чуть ниже рейнджерского пункта. Собирая вещи, я заметил, что Сарина кружка с кофе так и осталась в подставке. Я затолкал кружку в сетчатый боковой карман рюкзака, чтобы ополоснуть, прежде чем вручу хозяйке сегодня вечером, и пошел вверх по дороге к нашей станции.

Когда я вошел, Дрю сидел на красно-золотом клетчатом диване. В камине горел огонь – по утрам в домике довольно промозгло. Дрю не поднял глаз при моем появлении, однако спросил:

– Что это ты насвистываешь?

Я прекратил (и двигаться, и насвистывать), только сейчас спохватившись насчет свиста. Безуспешно пошарив в памяти насчет мелодии, я признался:

– Не знаю.

Клет вынырнул откуда-то слева и услужливо подсказал:

– Похоже на одну французскую песню певицы-француженки Идиты Пиаф.

– Сам иди ты, а Пиаф – она Эдит, – подал голос от квадратного стола в углу мой самый младший братец Роско, которого я тоже не заметил. Да, я не на шутку замечтался. – А песня называется «Жизнь в розовом цвете».

Парень ломал язык, будто знал французский.

– С каких это пор ты заделался полиглотом? – Клет прищурился на нашего младшенького и отхлебнул непонятного пойла, пахнувшего кофе и патокой, из сине-белой эмалированной кружки.

– Что за гадость ты пьешь, Клет?

Он стоял достаточно близко, поэтому я подался к чашке и потянул носом.

– Кофе со свекловичной патокой и яблочным уксусом. Попробуй, полезно для пищеварения, – Клет протянул мне свою чашку.

Стоявший за ним Роско сморщился и прижал свой кофе к груди, будто защищая.

– Клет, тебе двадцать семь лет! Я сильно сомневаюсь, что у тебя несварение.

Я подошел к раковине у стены и вынул из рюкзака Сарину кружку.

– Нет, несварением не страдаю, кишечник свое дело знает, но когда-нибудь у меня же начнутся проблемы, и к этому дню я приду подготовленным. К тому же кофе с патокой дает мне отличный повод для беседы с престарелыми горожанами, которые всегда рады поговорить о своем пищеварении.

– Никогда не слышал, чтобы старики делились такими подробностями. – Я не стал таращить глаза, хотя меня так и подмывало сделать это.

– Это потому, что ты не играешь в шаффлборд[10]10
   Шаффлбо́рд (англ. shuffleboard, shuffle-board) – игра на размеченном столе (англ. Table shuffleboard) или корте (англ. Desk shuffleboard) с использованием киев и шайб, в случае desk shuffleboard, и шайб, которые толкаются рукой, в случае table shuffleboard. Шайба должна остановиться в пределах определенных линий, отмеченных на столе или корте. (Прим. ред.)


[Закрыть] по воскресеньям. Если бы играл, то мог бы поговорить о своем пищеварении и знал бы все, что происходит в округе.

– У меня нет желания знать обо всем, что происходит в округе.

– Но вот чего я не знаю, так это почему ты пьешь кофе из термокружки с Хеллоу Китти, – в голосе Клета слышались интерес и обида. – Почему ты не купил мне такую же? Ты же знаешь, как я люблю Хеллоу Китти!

– Это не моя. – Замечание Клета заставило меня повнимательнее рассмотреть розовую термокружку, которую я держал в руках. Клет был прав – сбоку нарисована кошка с бантиком. Не горя желанием объяснять, чья это кружка, я решил сменить тему: – А что вы оба здесь делаете?

– Прежде чем мы пустимся в объяснения, не забудь, что на этой неделе мы поменялись. Я готовлю в четверг, а ты в пятницу, – Клет говорил о нашей кулинарной смене.

Каждый из нас, пятерых мужчин (а вместе с Роско, вернувшимся на летние каникулы, – шестерых), раз в неделю готовил ужин на всех. У каждого свой день. Я обычно отвечал за четверг, но поменялся с Клетом, потому что летом ему по пятницам нужно пораньше уезжать в городской центр на джем-сейшены.

Дрю встал с дивана и выпрямился во весь свой двухметровый рост:

– А что касается твоего вопроса, Роско все лето будет работать у меня.

Я припомнил, что Дрю что-то говорил об этом с месяц назад. Учитывая, что Роско учится на ветеринарном факультете, вполне логично, чтобы он всюду ходил за Дрю. Как охотинспектор Дрю официально представлял в наших краях федеральный закон, и все животные, двуногие и четвероногие, на территории национального парка находились в его компетенции.

– А Клет приехал тебе помочь, – шляпой Дрю указал на Клета. – Сам вызвался.

– Са-ам? С чем помогать-то? С почвоведами мы с Дэниелсом как-нибудь сами справимся, – возмутился я, оглянувшись через плечо на Дрю и Клета. Дэниелс был одним из наших рейнджеров, и нам всю неделю вместе с ним и почвоведами из Основных земельных ресурсов предстояло сверять топографические данные.

– Дэниелс управится и один. У нас тут образовалось еще кое-что. – Дрю нахмурился на меня, затем на свою шляпу. – Нам, гм, поступил запрос, и я считаю, лучше тебя для этого дела не найти. Но тебе понадобится Клет.

Закрыв кран, я поставил вымытую кружку на угол раковины и вытер руки о штаны. Бумажные полотенца у нас кончились.

– А что за дело?

Дрю гмыкал и хмыкал, ничего толком не объясняя, что на него не похоже: обычно он говорит без обиняков.

Клет между тем звучно прихлебывал свое отвратительное пойло и поглядывал то на меня, то на Дрю.

Желая облегчить боссу задачу, я улыбнулся – улыбка у меня всегда наготове – и пожал плечами:

– Сделаю, чего там. Не сомневайся.

– Да вот киношники эти… – пересилив себя, начал Дрю, слегка сморщив нос от отвращения.

– Они ищут специалиста по дикой природе, и этим бякой будешь ты, – Клет показал на меня своей чашкой и снова громко отхлебнул, подвигав бровями.

– Специалиста? Так ведь прислали же кого-то из министерства сельского хозяйства, из федерального офиса!

На планерке на следующий день после неожиданного банкетика по поводу моего дня рождения Дрю ввел нас, рейнджеров, в курс дела насчет кино. Шериф Джеймс не ошибся – съемки планировались в Кейдс Ков, на территории национального парка, и министерство сельского хозяйства направило к нам какого-то голливудского спеца в качестве связующего звена между дикой природой и съемочной группой.

Нас предупредили, что кого-то из рейнджеров могут привлечь к обеспечению порядка на съемках массовых сцен, но и только: в остальном у нас будет нормальная жизнь, а не кино.

– Судя по всему, присланный ими тип не умеет обращаться с черными медведями, – со сдержанным раздражением отозвался Дрю.

– Зачем же присылать такого, который не умеет обращаться с барибалами? – резонно вопросил Роско, по-прежнему прижимая свой кофе к груди. – Кто ж там сидит, в министерстве?

– Полагаю, министерство сельского хозяйства больше волнует потенциальная грызня голливудских животных, а не охраняемых, – съязвил Клет.

– Мне еще затемно позвонили насчет медведицы с двумя медвежатами – они ели ягоды у самого дома Джона Оливера и перепугали киношников, которые начали монтировать декорации. А это значит, что либо вам, либо мне придется проследить, чтобы эти люди не разрушили здешнюю экосистему, а я этим заниматься не стану!

Дрю был известен своей непубличностью. Он предпочитал собственное общество компании любых гостей.

– Хорошо, – кивнул я, мысленно перестраивая график своего рабочего дня и недели. Через секунду до меня дошло, что это означает прекрасную возможность увидеть Сару еще до вечера. Более того, это идеальная возможность видеть ее целыми днями ближайшие три месяца.

– Что это ты так разулыбался? – подозрительно осведомился Клет. Впрочем, Клет у нас всегда что-нибудь подозревает.

Не отвечая ему, я спросил Дрю:

– А чем будет заниматься Клет, если медведей я возьму на себя?

– Киношники привезли пару настоящих старых тракторов и теперь ищут мастера наладить эти развалюхи. Похоже, их снабженец просто не допер, что трактора нужны на ходу, а не просто чтобы маячить на фоне, – ответил за Дрю Клет.

– А, ну, прекрасно, прекрасно, – рассеянно отозвался я. Клет со своим умением подшаманить практически любой механизм меня не интересовал. Дай ему волю, так он до вечера будет зудеть на эту тему. – Когда приступать?

– Вчера, как всегда. – Дрю решительно надел шляпу. – С режиссером встретитесь через неделю, в понедельник в полдень. Зовут Табита Джонсон. До понедельника пасете периметр и не пускаете медведей куда не надо. Забирайте ловушки и грузите на «монстра».

Ловушки – это изготовленные на заказ сварные конструкции, придуманные самим Дрю: решетка закрывалась, не причиняя вреда попавшимся медведям. А за монстра у нас числился грузовой Ford Super Duty 350 XL.

– Кетамина, что ли, с собой наберите, – добавил Дрю, жестом показав Роско следовать за ним.

– Наберем, но, по-моему, обойдемся ловушками. – Мне абсолютно не хотелось усыплять медведей без крайней необходимости.

– Кетамин не только для медведей, – пояснил Дрю, сочувственно взглянув на меня, после чего повернулся и ушел, сопровождаемый Роско.

– Кажется, он ждет, что я буду усыплять кетамином киношников, – засмеялся я, понимая, что Дрю не всерьез. Это уже почти тянуло на юмор. Я даже возгордился за босса – Дрю шутил редко.

– Или нас. – Клет большим глотком допил свою чашку и причмокнул, добавив: – Если киношники действительно без тормозов, мы можем уколоться и забыться, не трепя себе нервы. Всегда целесообразно предусмотреть разные варианты.

* * *

Я был рад, что Клет вызвался мне помогать.

Мне бы не перетаскать ловушки в одиночку. В принципе, с Клетом можно иметь дело, когда он ничего не замышляет, но проблема в том, что у него почти всегда что-то на уме.

К счастью, сегодня был один из нечастых дней, когда я делил с ним время, пространство и работу, не опасаясь, что Клет готовит мой крах.

– …поэтому мы едем в Нэшвилл открывать концерт. Осталось убедить Клэр исполнить вокальную партию – Билли или Дрю уломать невозможно.

Каждую пятницу Клет со своим банджо выступал на джем-сейшенах в городском центре. Они с двумя приятелями недавно создали трио, исполняющее блюграсс[11]11
  Блюграсс (англ. Bluegrass) – жанр американской музыки кантри, возникший в регионе Аппалачей, в первую очередь в штате Кентукки («штат мятлика»), которому обязан своим названием (bluegrass – «мятлик»). (Прим. ред.)


[Закрыть], но певицу еще не нашли.

– Шантаж пробовал?

Клет кивнул:

– С Билли – да, но он не поддался.

– А с Дрю?

Клет впился в меня взглядом:

– А чем прикажешь шантажировать Дрю Рануса? Его моральная чистота может сравниться разве что с продолжительностью мезозоя!

– Чистота чистотой, – ухмыльнулся я, признавая правоту Клета. – Но вот Эшли…

Клет приподнял бровь, придерживая основание ловушки, пока я открывал решетку:

– А что Эшли?

– Она уже освоилась после возвращения, и у нее отличный голос. Не согласится Клэр – проси Эш.

– Хм, – Клет медленно кивнул, – да, если я попрошу, Эш охотно согласится. Хорошая мысль, спасибо.

– Обращайтесь. – Я улыбнулся еще шире.

Чтобы этого добиться – ну, чтобы Клет заговорил со мной доверительным тоном, а не строил козни, – мне потребовалось пять лет и масса усилий. Его «спасибо», пусть даже с небольшим процентом искренности, означало маленькую победу, которую я с удовольствием принял.

Некоторое время мы работали молча, установив первую ловушку за сорок пять минут. «Монстр» мог перевезти четыре клетки, поэтому в ближайшие семь дней предстояло сделать минимум десять поездок. Я хотел управиться с ловушками и проверить их хотя бы по разу до встречи с режиссером.

– Ты снова насвистываешь, – заметил Клет, когда мы сели в тачку.

– Да?

– Да. И снова ту претенциозную песенку, которую Роско называет так, будто он не из Теннесси.

– Я даже не знаю, где она ко мне привязалась. – Я завел мотор и взглянул в зеркало.

– Мама ее часто слушала, когда мы росли, и тянула нас танцевать, когда звучала эта мелодия.

– Ах, да… – Все сразу встало на место, и в памяти воскрес образ мамы, слишком юной для того, чтобы целый выводок мальчишек крушил обстановку в ее прекрасном старинном доме. Они с бабушкой всячески старались нас цивилизовать, прививая нам хорошие манеры, подсовывая обязательные к чтению книги и кружа по комнате в танце под французский шансон.

– Песня-то про любовь.

– Да? – вновь отозвался я, выезжая на разбитую грунтовку.

– Да. Так почему ты ее постоянно насвистываешь?

Я пожал плечами:

– Не знаю.

Это было неправдой – пожалуй, я знал. Я думал о Саре, о ее глазах цвета каштана и полных губах, и как только я мысленно сворачивал в ее сторону, у меня внутри начинала звучать эта песня, – видимо, чем-то она оказалась созвучной моим мыслям.

– Нет, знаешь, – раздраженно возразил Клет. – Просто мне говорить не хочешь.

Я некоторое время глядел на брата, колеблясь, признаваться или нет, и решил не таиться, несмотря на риск подставиться. Дрю, ставший мне настоящим другом, часто советовал больше доверять братьям, чтобы заслужить ответное доверие.

Поэтому, отогнав подальше дух противоречия, я кашлянул и произнес:

– Да я тут познакомился…

В кабине было тихо примерно с полминуты, прежде чем Клет повторил:

– Ты тут познакомился? – Я почувствовал на себе его пристальный взгляд. – Хочешь сказать, что познакомился с женщиной?

Я кивнул, без всякой причины взглянув в зеркало заднего вида. Мы ползли со скоростью пять миль в час по безлюдной прерии. Шансы встретить здесь другую машину нулевые.

– Значит, из-за этой женщины ты и насвистываешь любовную песенку?

– Ну… – уклончиво начал я, но тут же поправился: – Да. Мысль о ней наводит меня на любовную лирику.

Взглянув на Клета, я с удивлением увидел, как его губы растянулись в улыбке, что с ним происходило крайне редко.

– Отлично, – кивнул он и тихо повторил: – Просто отлично.

Для Клета такая реплика звучала просто как пламенное ободрение. Я даже растерялся. Поэтому, когда он набросился на меня с вопросами, я отвечал просто и честно.

– Как ее зовут?

– Сара.

– А где вы познакомились?

– Она заблудилась, когда ехала в дом Хэнка Уэллера. Я ее подвез.

– Так это ее машину Дуэйн заправил и отвез, пока мы праздновали твой день рождения?

– Верно.

– Она поселилась у Хэнка?

Я покачал головой:

– Не совсем. Она живет в его доме на Бандитском озере.

– Ага-а-а… А чем она занимается, кто она?

– Сценаристка. Автор сценария комедии, которую снимают в Кейдс Ков.

Клет замер. Когда я снова взглянул на него, он глядел вперед со странным выражением лица.

– Что не так? – спросил я.

– Она сказала, что ее зовут Сара?

– Да.

– Точно Сара?

– Да.

– А фамилия?

– Я не спрашивал.

– И ты видел ее всего однажды?

Что-то в этой серии вопросов заставило меня выпрямиться на сиденье:

– Нет, сегодня утром она снова заблудилась. Я подвез ее на съемочную площадку и договорился встретить вечером, чтобы ей больше не пришлось блуждать. А что?

– А как она выглядит?

Я нахмурился:

– Почему ты спрашиваешь?

Глаза Клета превратились в невинно-круглые:

– Ты же знаешь, я увлекаюсь кинопроизводством и слежу за киноиндустрией. Вот я и пытаюсь понять – может, я знаю ее по каким-то прошлым работам, раз уж ты не в курсе, какая у нее фамилия.

– Ну, ладно. Высокая, примерно метр семьдесят пять. С формами. Темные волосы, темные глаза, ямочки на щеках.

Когда я упомянул ямочки, Клет досадливо засопел.

Не обращая внимания, я продолжал:

– Сочиняет комедии. Выиграла конкурс, когда училась в колледже…

Помолчав, Клет добавил скорее утвердительно:

– Конкурс стендапа.

– Да. Откуда ты знаешь?

Он пожал плечами, не глядя мне в глаза:

– Да так, просто предположил. Значит, она представилась тебе автором сценария этого фильма?

– Да, – ответил я уже с раздражением. – Чего ты недоговариваешь, Клет? Ты ее знаешь?

Он пожал плечами:

– Вроде слышал. Она написала сценарий «Тако по вторникам». Эта комедия прошла с оглушительным успехом, собрав в мировом прокате около миллиарда долларов, а исполнительница главной роли проснулась знаменитой. Ее фамилия Диас. Эта, гм, Диас недавно получила «Оскар» как лучшая актриса года и уже пару лет остается в первых строчках списка лучших актеров Голливуда. Мировая знаменитость.

Эта информация меня здорово удивила.

– Хм, а ведь как подумаешь…

– О чем? – немедленно привязался Клет, жуя нижнюю губу. Я знал, что Клет жует нижнюю губу только в минуты крайнего волнения.

– Утром Сара об этом и не заикнулась. Она очень скромно относится к своему творчеству. – От этого она мне понравилась еще больше. – Надо же, фактически обеспечила чужую звездную карьеру и вовсе этим не хвастается!

Клет не ответил, по-прежнему жуя губу и глядя вперед. Некоторое время мы ехали в молчании. Я решил поискать перечень сценариев Сары, когда будет возможность. С другой стороны, может, и не стоит. Пожалуй, пусть она сама постепенно расскажет о себе. Пусть все идет своим чередом.

– В любом случае… – начал я. Затянувшееся молчание Клета меня тревожило, и я ощущал необходимость что-нибудь сказать. – …Ты с ней сегодня познакомишься. Я встречаю ее после съемок, и мне бы очень хотелось, чтобы ты сделал над собой усилие и вел себя любезно.

Мой брат поерзал на сиденье.

– Раз ты насвистываешь любовные песенки, стало быть, тебе действительно нравится эта девушка?

– Да.

– Ты всегда читал женщин будто открытую книгу, – проговорил Клет словно про себя и обратился ко мне: – Полагаю, она дала тебе повод думать, что и ты ей небезразличен?

Я широко улыбнулся:

– Верно.

Клет поглядел мне в глаза, но тут же отвел взгляд.

– Джетро, я, конечно, не считал, но ты пять с лишним лет не проявлял интереса к женщинам.

– Что так, то так, – в третий раз согласился я, но счел нужным прибавить: – Ты же знаешь почему.

– Пожалуй, что и знаю, – голос Клета прозвучал ниже и мягче, выдавая волнение. – Мы, конечно, устроили тебе нелегкую жизнь, но ты очень старался наладить отношения с каждым из нас… И твои усилия не пропали даром.

Я заморгал. Разговор свернул в неожиданном направлении. Я нажал на тормоз, резко остановив Ford, и немного посидел. Момент возник невероятно хрупкий, и я хотел, чтобы Клет понял – я настроен серьезно.

– Спасибо за добрые слова, Клет, – подбирая слова, начал я. – Но я не собираюсь разочаровывать эту девушку. Я уже изменился, я не тот, что прежде. Пока у нас ничего не было, но я не стал бы за ней ухаживать, не будь мои намерения самыми серьезными и благородными…

Клет со вздохом качнул головой, явно огорченный:

– Это-то я знаю, болван.

Я растерялся:

– Тогда в чем проблема?

Он не ответил. Даже когда я снова нажал на газ и поехал ставить следующую ловушку, Клет лишь смотрел перед собой и жевал нижнюю губу чуть не до крови.

Глава 7

Успех – это способность идти от поражения к поражению, не теряя оптимизма!

Уинстон Л. С. Черчилль

~ Сиенна ~

Мою гримершу звали Сьюзен Мойст[12]12
  Moist – «влага», «влажный» (англ.)


[Закрыть].

Клянусь, не вру.

Поэтому я всякий раз не удерживалась от приветствия:

– Сьюзен! Влажная?

И она неизменно отвечала:

– Не от тебя, детка.

Но только не сегодня. Сегодня я застала ее гримировавшей Тома. В этом не было бы ничего особенного, если бы Том не сидел в моем трейлере и даже в моем кресле.

Значит, еще раз, краткий повтор: мой типа бывший бойфренд сидел в моем трейлере в моем кресле и пользовался услугами моей гримерши!

– Привет, Том, Сьюзи, – сухо сказала я, не входя в трейлер. – Как поживает ваше ничего?

Сьюзи нахмурила брови, показывая, что меньше всего ей хочется делать Тому грим.

Тот мило ухмыльнулся, словно был рад меня видеть. Обворожительное зрелище. Как и прозвище, которое он мне дал.

– Си-Си!

Умора, ей-богу. Я латиноамериканка, по-испански «си» означает «да». То есть Том называет меня «Да-Да».

Только не падайте все сразу в обморок…

Я еще раз поглядела снаружи на дверь трейлера и убедилась, что на табличке значится «Сиенна Диас» (а не Си-Си, потому что Си-Си – не мое имя). М-да, трейлером я не ошиблась.

– Почему ты в моем трейлере, Том? – я постаралась говорить легко, удивленно и без тени раздражения: нам вместе работать еще двенадцать недель, а я профессионал. Но я накрепко усвоила урок: никогда не встречаться с актерами, потому что однажды с ними придется работать.

– Мне было скучно. Сделай мне кофе! Ты варишь самый лучший кофе. – Он поднял лицо повыше и уставился Сьюзи в глаза своим фирменным взглядом записного сердцееда, пока она обводила ему губы контуром. Сьюзи – одна из самых трезвомыслящих и волевых женщин, каких я знаю, но я заметила, что и она дрогнула. Я не удивилась. Такой залп с близкого расстояния – это вам не шутки.

У него ярко-синие глаза. Ярко-синие!..

А волосы иссиня-черные.

И губы всегда изогнуты в озорной усмешке.

Том неотразим даже на экране, а живьем и вблизи? У-у-у, это, как сказала собака, неописуемо…

Бросив сумку у двери, я подошла к кофемашине, на которой лежала пачка зернового кофе, напомнив себе, что все равно сделала бы это.

– Прекрасно выглядишь, Си-Си, – сказал Том мне в спину, и я приготовилась к следующей реплике, в которой даже не сомневалась. – Ты что, похудела?

Наш красавец в своем репертуаре.

Я обрадовалась, что он не видит моего лица, и одними губами послала его подальше, обращаясь к кофемашине.

Хорошо, давайте поговорим об этом. Ну, раз многие люди на этом зациклены.

Я не тощая. Меня сложно назвать даже стройной.

В шоу-бизнесе таких, как я, называют толстушками.

В реальном мире нас называют женщинами (впрочем, тощих и стройных тоже так называют).

Иногда у меня шестнадцатый размер одежды, иногда восемнадцатый, иногда двенадцатый – все зависит от роли, которую я играю. Сейчас я четырнадцатого размера, что для меня норма, если я не в отпуске (я обожаю выпечку).

Занимаюсь ли я спортом? Да. Йогой и силовыми упражнениями пять раз в неделю, потому что это мне на пользу, так я себя лучше чувствую.

Сижу ли я на диете? Нет. Я ем все. Иногда я ем салаты, иногда стейки, иногда булочки.

Объедаюсь ли я? Только на День благодарения.

Делаю ли я комплекс кардиоупражнений? Ну уж нет, на фиг. Я, как мы уже выяснили, ненавижу кардиотренировки, если это не секс и не танцы – вот тогда у меня не кардио, а загляденье. Но бег? Благодарю покорно.

Здорова ли я? Да. Как большинство женщин восемнадцатого, шестнадцатого, двенадцатого и шестого размеров, я здорова.

Думаю ли я о своем весе? Ни секунды. Мне на него честно плевать, коль скоро это не сказывается на здоровье. Я не знаю, почему для многих вес так важен и отчего они не могут пережить, что я не зацикливаюсь на моих размерах. Я такая, как все женщины в моей семье, а они у нас все красавицы.

Но если Голливуд хочет сделать из меня эталон положительного имиджа «плюс-сайз», кто я такая, чтобы отказываться? Мне нравится, как я выгляжу, пусть и другие меня такой любят.

Далее.

Том – один из тех мужчин, которые считают, что сказать женщине: «Ты похудела» – лучший комплимент всех времен и народов. Но расстались мы не поэтому, хотя он меня и достал. Причину, по которой мы расстались, можно резюмировать так: Том говорил, что я похудела, только в расчете на ответный комплимент.

Мы расстались, потому что ему требовалось постоянное подбадривание.

– Ты тоже, Том. Ты в самом деле похудел? – отбарабанила я наизусть. – Судя по всему, так оно и есть.

Том не казался постройневшим – он выглядел как всегда, но если бы я промолчала, он бы завелся.

Покосившись через плечо, я увидела, что он искренне улыбается мне:

– Чуть-чуть. В выходные я теперь ничего не ем, только пью воду с лимоном.

Мы со Сьюзен переглянулись. На губах гримерши мелькнула невеселая сочувственная улыбка.

Сьюзи я наняла в самом начале карьеры по совету сестры: Марта уверяла, что иметь хорошую визажистку, которая еще и умеет хранить секреты, – это все равно что обзавестись феей-крестной: тебя преображают и одновременно делают вид, что твоего грязного белья не существует.

Мы быстро подружились – ее эксцентричность и прямота служили отменной фольгой[13]13
  Отсылка к У. Шекспиру: «Моя неловкость вам послужит фольгой» (У. Шекспир. Гамлет, принц датский. Акт V, сцена I). В Средние века ювелиры подкладывали под драгоценные камни фольгу для придания им большего блеска.


[Закрыть] моей дурашливости. А еще я доверяла Сьюзи Мойст.

– О, а кофе тебе можно? – поинтересовалась я у Тома.

– Да, но спасибо, что спрашиваешь. Жидкое мне все можно. – Удивительно синие глаза вглядывались в мое лицо, явственно теплея. – Я по тебе соскучился.

Я вежливо кивнула, но не ответила. Я по нему не скучала. Том – до крайности утомительный тип.

Я сменила тему:

– Ты получил изменения к сценарию? Табита одобрила, но имейла от постановщиков я не получала. Может, мне не прислали, потому что я сама внесла изменения?

– Да, у меня все есть. Классно, мне понравилось, как ты сделала. Очень понравилось. – Он убедительно кивнул, смазав основу, которую Сьюзи накладывала ему под подбородком.

– Спасибо, я оценила. – Зарядив кофемашину, я повернулась, прислонившись к кухонному столу, скрестила руки на груди и оглядела свой трейлер. Утро выдалось прохладнее, чем я ожидала. Я решила попросить у производственной группы пару одеял – на случай, если придется заночевать на площадке.

– Что? О чем ты думаешь? – Том схватил зеркало и озабоченно вгляделся: – С волосами что-нибудь?

Я улыбнулась через силу:

– Нет, Том. Я думала, что по утрам здесь холодно. Попрошу помощников принести мне одеял. Могу и для тебя попросить, если хочешь.

– О, – сразу успокоился он. – Как предусмотрительно с твоей стороны. Да, немного зябко. Можешь заодно попросить Илон заказать еще кашемира?

Том называет пуловеры кашемиром, потому что, кроме кашемира, ни черта не носит. Я не осуждаю, просто человек так живет. Илон – его ассистентка и администратор; на нее, в свою очередь, пашут три персональные помощницы. Как их зовут, не знаю, они каждый месяц меняются, потому что Илон – это что-то с чем-то.

Я выдвинула ящик стола, отыскала блокнот и карандаш, записала себе напоминание попросить одеял и отправить Илон эсэмэс о его «кашемире».

– А, ты список составляешь! Тогда мне еще лимоны. – И Том снова повернулся к Сьюзи, приподняв голову, чтобы гримерша смогла исправить нечаянно получившийся двойной подбородок.

Присутствие Тома обещало стать настоящим испытанием, и мое терпение начало иссякать. Сьюзи не могла пустить Тома в мой трейлер. Значит, он водворился сюда самовольно, воспользовавшись незнанием помощницы режиссера.

Придется поговорить с техническим персоналом или поставить снаружи Дейва и его ребят. Тому в мой трейлер вход закрыт отныне и навсегда.

С одной стороны, я не могла дождаться окончания съемок.

С другой стороны… Джетро.

* * *

Джетро пообещал подъехать в семь на то место, где высадил меня утром, и сдержал слово.

Однако он приехал на другой машине – и не один. Оба этих факта застали меня врасплох.

Во-первых, поджидавший меня грузовой пикап был огромен. ОГРОМЕН, вот так. Он напоминал один из монстр-траков, только выкрашенный в нежно-голубой цвет и с колесами нормального размера. Во-вторых, человек, сидевший в кабине вместе с Джетро, был в синем рабочем комбинезоне в пятнах, клетчатой черной с красным фланелевой рубашке и при бороде, большой и всклокоченной. И сам он выглядел каким-то встрепанным и неспокойным.

Но тут мой взгляд упал на Джетро, который широко улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ. Мне ничего не оставалось – улыбка у него была счастливая и открытая. Даже, можно сказать, сногсшибательная.

Я помахала в знак приветствия.

Он помахал в ответ, по-прежнему улыбаясь, словно не в силах сдержаться.

Клянусь голенями Годзиллы, я чувствовала себя девчонкой. Я так и трепетала от радостного ожидания.

Критически взглянув на спутника Джетро, я решила, что уж он-то и подавно не знает, кто я такая. Набрав воздуха в грудь, я забросила повыше сумку на плечо и преодолела оставшееся расстояние.

Когда я приблизилась к гигантскому пикапу, Джетро вышел мне навстречу, тронув компаньона за плечо, чтобы привлечь его внимание, но тот даже не поднял головы. Подойдя ближе, я увидела, что бородатый не сводит глаз с экрана айпада.

– Привет, – сказал Джетро, и его зеленые с золотинками глаза смотрели на меня тепло и радостно, хотя голос звучал хрипло и устало, будто он сегодня много говорил. – Утром вы забыли в машине термокружку. Решил сказать на случай, если вы ее потеряли. Она вымыта и ждет вас в «монстре». – Указав большим пальцем на голубой грузовичок за спиной, он потянулся к моей сумке: – Позвольте помочь.

– Спасибо. – Я отдала Джетро сумку, снова ощутив приятное волнение от того, как он обо мне заботится даже в мелочах – переносит чемодан вместо того, чтобы катить его по крупному щебню, угробив колесики, помнит о моей термокружке и даже моет ее для меня, берет у меня рюкзачок.

После дня на съемочной площадке с Томом Лоу и другими актерскими эго Джетро казался глотком свежего воздуха. Он был настоящим. Реальным. Предусмотрительным. Нормальным. Хорошим.

– Это мой брат Клет.

Я вновь поглядела на молодого человека в комбинезоне и протянула руку:

– Приятно познакомиться, Клет.

Клет не поднял головы, но руку мне пожал.

– Очень рад. Джетро говорил, у вас проблема с машиной?

Я приподняла бровь – Клет будто нарочно не смотрел на меня. Джетро перехватил мой взгляд и округлил глаза, давая понять, что его брат – та еще цаца и спрос с него невелик.

Я понимающе улыбнулась и ответила Клету:

– Да, к сожалению, у меня топографический кретинизм. Но ваш брат любезно помог мне найти дорогу.

– Уверен, он не слишком горячо возражал, – пробормотал Клет. – Стало быть, вы сценаристка?

– Да.

– И автор сценария этого фильма?

– Да. – Я внимательно вглядывалась в лоб Клета и его опущенное лицо. Руки у него оказались крупными и сильными, вымазанными не то землей, не то автомобильной смазкой, а волосы невероятно густыми – просто супергустыми, с необычными спиральными завитками через каждые несколько прядей, что усиливало впечатление диковатости. Но хотя нестриженые волосы торчали в разные стороны, окружая голову и даже плечи буйным ореолом, шевелюра была чистой и расчесанной, причем, как я прикинула, минимум на два тона светлее, чем у темного шатена Джетро, и с натуральными, почти русыми прядями.

Лицо Клета, насколько я могла разглядеть, было слишком мужественным и квадратным, чтобы назвать его красивым или приятным, но между братьями обнаруживалось явное сходство. Оба рослые – Джетро чуть выше и заметно стройнее, Клет коренастее. Если Джетро казался гибким и сильным, то Клет выглядел просто здоровяком.

– И о чем кино? – спросил он, не глядя на меня.

– Клет… – в голосе Джетро послышались предупреждающие нотки, словно он терял терпение.

– Нет-нет, все нормально. Это комедия о женщине – агенте ФБР, которая внедряется в секту и нечаянно становится ее главой. Она позволяет таинственной сверхъестественной силе войти в свой разум и начинает управлять жизнью сектантов.