Текст книги "Любовные похождения князя"

Глава 24
ЖЕНСКАЯ МЕСТЬ

– А ну, прочь отсюда! Нечего попрошайничать по домам!.. И как вам не стыдно, в вашем-то возрасте, здоровый лоб…

– Друг мой, сделайте такую милость, замолчите, пожалуйста… Жюв дома?

Консьерж Жюва выкатил круглые, как бильярдные шары, глаза.

Вот те на! Он не верил собственным ушам…

Какой-то мерзкий оборванец, попрошайка в лохмотьях пытался ему противоречить. Распоряжаться, вместо того чтобы убраться подобру-поздорову! Позволял себе справляться о жильце, да к тому же называл его просто Жювом, даже для вежливости не вставив «господин»!..

– Послушайте, вы! – начал он.

Но осекся, еще более изумленный. Проходимец взял его за плечи, властно отодвинул в сторону, а сам прошествовал мимо него, к лестнице, пробормотав себе под нос что-то очень похожее на «дурак».

Привратник бросился вслед за неказистым молодым человеком.

– Но в конце концов, – почти испуганно произнес он.

– В конце концов, – откликнулся прощелыга, – протрите, черт возьми, глаза и приглядитесь ко мне повнимательнее. Кажется, нам довольно часто приходилось встречаться.

Консьерж онемел от удивления. Он и в самом деле узнал этого проходимца, этого оборванного хулигана!

Через несколько мгновений проходимец входил в кабинет полицейского, протягивая тому руку:

– Привет, Жюв!

– Вот те на! Фандор! Здорово ты вырядился! Совсем неплохо! Прямо не узнать!.. Ты чего пришел? Есть какие-нибудь новости?

– Целая куча.

Фандор, а необыкновенный прощелыга был никем иным, как бесстрашным журналистом, сдернул надвинутую на глаза жокейскую шапочку и швырнул ее на кровать. Затем он уселся верхом на стул и четко, без предисловий, как человек деловой, умеющий разговаривать с собеседником, способным схватывать на лету, продолжал:

– Необыкновенные новости, Жюв!.. Думаю, вы просто обалдеете… Минуту тому назад я столкнулся с мертвецом…

Жюв лукаво улыбнулся:

– Да ну! И с кем же?

– С Морисом!

– Ну-ну…

– И это все, что вы можете мне сказать?..

– Фандор, ты же знаешь, я не сторонник крайних эмоций! Я стоик по убеждениям. Так что, Морис был один?

– С Фирменой!

Жюв ухмыльнулся:

– Он не тратит время даром. Это все твои новости?

– У меня есть еще кое-что.

– Что же?

– Фирмена и Морис встречались с третьим лицом…

– Хорошо… С кем?

– На сей раз, Жюв, не сомневаюсь, вы обалдеете… Они встречались с виконтессой де Плерматэн!

– Но, Фандор, тут нет ровно ничего невероятного!..

Журналист потерял терпение:

– Возможно, и нет ничего в том, что они оказались вместе, но, надеюсь, вам будет небезынтересно узнать, что виконтесса де Плерматэн, вы слышите, Жюв, так вот виконтесса де Плерматэн – это…

Жюв расхохотался.

– Жена князя Владимира, – простодушно сказал он.

Фандор от удивления так и подскочил на стуле. Он думал изумить Жюва, но должен был признать, что тот его огорошил.

– Вы об этом знали? – спросил он.

– Да, знал.

– Вот те на!.. А я-то считал, что сообщу вам оглушительные вести!

– Фандор, а больше тебе ничего не известно?

Журналист лукаво улыбнулся:

– Как сказать!.. У меня есть кое-какие догадки, не имеющие прямого отношения к делу… Хотя… Вы знаете, кто такой этот Морис?

– Гм!.. Ну выкладывай…

– Виконт де Плерматэн!

Жюв кивнул. Загадочно улыбаясь уголками рта, он в тон Фандору насмешливо продолжал:

– А ты, Фандор, знаешь, кто такой виконт де Плерматэн?

На секунду смешавшись, журналист посмотрел на Жюва, не говоря ни слова, затем неуверенно предположил:

– Князь Владимир?

– Разумеется.

– Вы дьявол, Жюв! Вы волшебник!

Жюв пожал плечами, как ни в чем не бывало принялся набивать трубку.

– Я полицейский, – сказал он.

И неожиданно развеселившись, показал Фандору нос.

– Ты еще сопляк, – дружелюбно произнес он. – Думал ошеломить меня, а все получилось ровно наоборот, так-то! А вся разгадка в том, что я виделся с Фирменой.

Жюв с Фандором беседовали уже более часа; полицейский успел поведать журналисту о своем визите, последнем визите к Фирмене, который, по его словам, позволил приоткрыть завесу над многими тайнами.

– Но тебе-то, Фандор, – спросил он, – как удалось разобраться в этих хитросплетениях, ты ведь не встречался с Фирменой, не знал истории ее похищения.

– Элементарно, мой добрый Жюв.

– Ну-ка, расскажи. Я тебя слушаю…

– Так вот. В один прекрасный день у меня зародились подозрения… Кое-что мне показалось особо таинственным… Короче, меня заинтересовала персона виконта де Плерматэна, и я решил установить за ним слежку.

– Не поставив меня в известность?

– Не поставив вас, Жюв, в известность, потому что мои предположения казались мне глупостью… Итак, сегодня утром, в этом маскараде я занял позицию на Елисейских полях, у дома виконта.

– И увидел, что он выходит из дверей.

– Совершенно верно. Заметив это, я двинулся за ним следом…

– В какой-то момент он нырнул в фиакр или отель…

– В отель, Жюв…

– А оттуда вышел уже в облике Мориса…

– Истинная правда!

– Черт возьми! А что было потом? Ты стал следить за Морисом?

– Прежде всего, Жюв, хочу вам признаться, что это открытие меня просто ошеломило.

– Вообще-то говоря, не вижу ничего особенного!

Фандор запротестовал:

– Как же! Мы ведь считали Мориса мертвым…

– Это ты считал…

Тут Фандор уже почти взорвался.

– Ничего я не считал, – произнес он, – я как раз был убежден, что Морис не был гильотинирован, это вы, Жюв, не далее как на днях, уверяли меня, что речь идет о реальном преступлении… Не мне, а вам надо считать встречу с Морисом невероятной…

Жюв снова повторил:

– Сопляк!.. Да, поначалу я так думал, но потом… Потом!.. Ладно, Бог с ним… Ты остановился на том, что узнал Мориса, так куда он тебя повел?.. Куда он пошел?

– Он направляется к бульварам, где встречает…

– Полагаю, Фирмену.

– Да, Фирмену… Она теряет сознание, ее относят в аптеку, затем Фирмена приходит в себя, падает в объятия любовника, садится с ним в экипаж…

– А потом?

– Потом я слышу адрес: улица Пентьевр… Я быстренько хватаю такси, мчусь туда сломя голову, как раз успеваю открыть им дверцу фиакра. Но самое интересное, там я наталкиваюсь на виконтессу де Плерматэн, выходящую из машины – потрясенную, смятую, в крайнем нервном возбуждении, я безошибочно узнаю в ней жену князя Владимира, благодаря фотографии, которую вы мне показывали…

– Превосходно!.. – поддержал Жюв. – Через несколько секунд подъезжают Морис с Фирменой, тот самый Морис, в котором ты опознал виконта де Плерматэна… Ты спрашиваешь себя, а вдруг это князь Владимир, ты в этом почти убежден, и бежишь к старому приятелю Жюву в полной уверенности, что старый дурак станет восторгаться твоей проницательностью!..

– Приблизительно так оно все и было, – жалобно признался Фандор. – Но, как вы выразились, старый дурак оказался осведомленнее меня… Жюв, у вас тоже есть что-нибудь новенькое?

– Нового нет, но зато я могу объяснить…

– Что же?

– Да почти все, черт побери!

– Вы разобрались в том, что произошло?

Жюв, до сего момента мирно покуривавший трубку, делавший большие затяжки и с удовольствием пускавший ровные колечки дыма, повернулся к Фандору с веселой ухмылкой, положив руки на колени:

– У тебя же все карты на руках!.. Теперь ты знаешь столько, что все вроде бы должно быть ясно как Божий день!

Но Фандор не поддался на провокацию:

– Не знаю уж, как оно должно быть, но, мой добрый Жюв, объясните мне ради Бога…

И он добавил с добродушной насмешкой:

– Не все же гении, черт побери!

Жюв устроился поудобнее в кресле, полицейский был в великолепном настроении, он упивался тем, что близится его звездный час.

– Хорошо, – ответил он, – слушай, раз не можешь обойтись без объяснений… Мой рассказ содержит мораль, он предостережет тебя, молодой человек, от самой отвратительной, страшной и чудовищной из человеческих слабостей…

– Только-то?

– Да. От любви!..

– Любви?..

– Ну конечно! Ты что, Фандор, не понимаешь? Вся эта трагедия произошла из-за любви!

Фандор злобно насупился.

– Так продолжайте, – сказал он. – Пока я вижу, что Плерматэн любил Фирмену, но не вижу причины…

– Сейчас увидишь! Все объяснение исчерпывается четырьмя фразами…

После истории в Гессе-Веймаре и пропажи поезда Владимир был вынужден исчезнуть, я имею в виду – как князь Владимир; я лично нахожусь в Гессе-Веймаре, ты отправился в Париж, так что руки у него оказались развязаны, так ведь?

– Верно… Тем более подложная телеграмма предписывала мне сидеть смирно…

– Вполне закономерно желая быть в курсе событий, Владимир решает расстаться с собственным именем и выдать себя за рабочего. Он погружается на дно, смешивается со всяким сбродом, принимает обличье Мориса. Отлично. Под видом Мориса Владимир знакомится с Фирменой, честной работницей, в которую безумно влюбляется… Фирмена любит Мориса, меж тем как Морис-Владимир, устав жить впроголодь, изобретает виконта де Плерматэна, при этом чувствуя полную свою безнаказанность: по его убеждению, я все еще в Гессе-Веймаре, а ты скрываешься; итак, он находит, что намного приятнее крутить любовь с Фирменой под личиной богача де Плерматэна, чем под личиной Мориса, от которого он замышляет избавиться. Улавливаешь, Фандор?

– Да, Жюв, продолжайте!

– И тогда происходит забавная штука. Виконт де Плерматэн знакомится с Фирменой, берет ее на содержание, одним словом, обманывает с ней рабочего Мориса, то есть, самого себя! Это, – добавил Жюв с улыбкой, – редчайший пример того, как мужчина сам себе наставляет рога…

– Точно!..

– И тут мой виконт де Плерматэн, по-прежнему безумно влюбленный, разумеется, не смея открыть Фирмене, что является Владимиром и Морисом в одном лице, загорается единственной мечтой: разлучить Фирмену с Морисом и заставить ее влюбиться в виконта, то есть, в самого себя!

– Довольно логично!

– А я что говорю! Но на беду, Фирмена просто чокнулась на Морисе! Она не любит виконта, и он это понимает, тем более, имеет возможность сравнивать очаровательную возлюбленную Мориса со скверной любовницей де Плерматэна! Что делать? У Владимира появляется гениальная идея: покончить с собой, отправить Мориса на тот свет. Таким образом Фирмена достается виконту и, разрази меня гром, думает он, если де Плерматэну не удастся завладеть ее сердцем. Так разыгрывается первый акт трагедии, достойной пера Робера Удэна, секрет которой ты разгадал. Происходит мнимое убийство Мориса. Улавливаешь ход моих мыслей?

– Продолжайте, Жюв, продолжайте!

– Ладно. К несчастью, один знакомый прохиндей по имени Жером Фандор, под давлением обстоятельств принявший обличье Жака Бернара, обнаруживает, что Морис не был убит; тогда его посещает оригинальная мысль: чтобы поднять в цене свои сочинения, присвоить несуществующему Морису псевдоним также несуществующего поэта Оливье. Это порождает чудовищную путаницу, которой, в свою очередь, пользуется Фантомас для своих новых козней. Фантомас хочет избавиться от актера Мике, который, безусловно, его беспокоит. С другой стороны, Фантомас не желает навлечь на себя подозрение в убийстве… Что делать? Он не колеблется… Первым делом он разыгрывает появление Мориса-Оливье в «Литерарии», чем, кстати говоря, должен был здорово ошарашить Владимира де Плерматэна, затем убивает Мике и выдает его за новоявленного Оливье. На кого падает подозрение? Разумеется, на Жака Бернара… Фантомасу ровно это и надо!..

– Да, – вмешался Фандор, – но в этот момент вы опрокидываете его коварные замыслы, доказав, что убитый не Оливье, а Мике…

– Верно… Плюс к тому виконтесса де Плерматэн, иначе говоря, жена князя Владимира, узнает о любовной связи мужа! Она пытается разлучить любовников, устроив на Фирмену отвратительное нападение, и внушает ей, что автором его является виконт. Она совершенно теряет голову: открывает Фирмене, что Плерматэн – это Владимир, то есть допускает оплошность, равнозначную той, которую она совершила за несколько дней до того, написав мне из ресторана, найти который мне не составило большого труда, что я и не преминул сделать… Это позволило отождествить жену князя Владимира с виконтессой.

В этот миг Фандор перебил полицейского:

– Но в этом случае чего мы ждем?.. Жюв, победа, надо арестовать виконта…

Жюв серьезно покачал головой:

– Арестовать виконта… Да… Может быть… Но тут есть одно обстоятельство. Видишь ли, князь Владимир дружен с Фантомасом. Почему?.. Вот это нам и надо узнать прежде всего…

И чуть слышно Жюв добавил:

– Получается, князь Владимир чертовски силен… Это меня беспокоит… Спрашивается…

Жюв оборвал себя; в комнату вошел его старый слуга Жан.

– В чем дело? – спросил Жюв. – Вы разучились стучать?

– Прошу прощения, сударь, но я стучал целых пятнадцать минут, и поскольку никто не отвечал…

– Ладно! Что вы хотите?

– В гостиной дама, которая спрашивает вас…

– Кто такая? Она себя назвала?

– Она дала вот что.

Слуга протянул визитную карточку; бросив на нее взгляд, Жюв сильно вздрогнул.

– Боже! – прошептал он. – Сейчас иду…

Затем спохватился:

– Нет, нам лучше побеседовать здесь. Введите ее, Жан.

Когда слуга удалился, Фандор спросил:

– Господи! Мне это снится?

– Нет, не снится.

– Это она?

– Она!..

Ожидание мужчин длилось несколько секунд. Фандор отступил в глубину комнаты; Жюв ходил взад-вперед большими шагами.

Наконец дверь отворилась, Жан пропустил посетительницу.

– Прошу, мадам.

И перед Жювом предстала княгиня!

Полицейский двинулся навстречу гостье; светский человек до мозга костей, он сделал вид, что находит ее приход совершенно естественным.

– Сударыня, – заявил он, – очень прошу меня извинить за беспорядок, понимаете ли, я старый холостяк…

Княгиню, бледную как смерть, била дрожь; под большими, наполненными слезами глазами пролегли черные тени, во взгляде сквозило безумие.

Не ответив на приветствие Жюва, она пальцем указала на Фандора, которого, разумеется, не узнала.

– Мне хотелось бы побеседовать с вами наедине! – сказала она.

Жюв сделал знак Фандору не двигаться.

– Сударыня, – ответил он, – вам должно быть известно, что присутствие моего друга нисколько не нарушит конфиденциальности нашего разговора… Не сомневаюсь, что вы слышали о Жероме Фандоре… Говорите же, мадам, можете быть совершенно откровенной. Уверен, вы пришли, чтобы сообщить нам нечто серьезное… Слушаю вас!..

Княгиня упала в кресло; закрыв глаза, несколько раз провела рукой по лбу, словно пытаясь избавиться от головокружения.

– Я пришла, – глухо произнесла она, – я пришла… Но я не думала, что вы меня узнаете…

Жюв понял, что пора брать быка за рога.

– Мне известно, – медленно выговорил он, – что виконтесса де Плерматэн зовется княгиней, женой князя Владимира… Мне известно, что княгиня несчастлива.

На эту необычную сентиментальную фразу, которую крайне взволнованный Жюв произнес тревожным голосом, молодая женщина незамедлительно откликнулась:

– Несчастлива! О, да, очень несчастлива!

У страдалицы из глубины души вырвался крик:

– Он разлюбил меня!

– А он когда-нибудь вас любил?

Этот жестокий вопрос Жюв задал все с теми же пылом и серьезностью. Увидев, как сникла виконтесса, Жюв подумал о страдании этой женщины, ради любви пошедшей на похищение, этой знатной дамы, падшей ради любви и ею же отвергнутой.

При вопросе полицейского княгиня разрыдалась еще сильнее:

– Любил ли он меня? А действительно, способен ли он любить?

Казалось, что она, разбитая горем, разговаривает сама с собой.

Но внезапно, одним усилием воли овладев собой, она продолжала с искаженным от злобы лицом:

– Он может любить, он любит ее!

– Он любит Фирмену!.. Верно, он любит Фирмену.

Жюв и действительно задел самую больную тему. При напоминании о сопернице, к которой она безумно ревновала, к княгине вернулись силы, она почувствовала, как ее вновь охватывает гнев.

– Да, он любит эту женщину, – произнесла она. – Он изменяет мне с ней, давно уже водит меня за нос, все сделавшей ради него!

Жюв кивнул.

– Сочувствую вам, сударыня, – сказал он, – сочувствую, что вы отдали свою любовь князю Владимиру, он – твердокаменное чудовище.

Но молодая женщина уже успокоилась.

– Не нужна мне ваша жалость! – сказала она. – Я не из тех, кто позволяет жалеть себя!.. Я пришла вам сообщить…

Жюв покачал головой:

– Но вы ничего не сообщили, сударыня…

– Так слушайте! Можете меня арестовать… Я совершила преступление, держала Фирмену в заточении…

Жюв снова покачал головой.

– Сударыня, вы здесь в качестве парламентера, вы лояльный противник, я тоже! Вы пришли добровольно и уйдете беспрепятственно. Даю вам слово…

Княгиня пристально взглянула на Жюва, пытаясь угадать тайные мысли полицейского. Тот повторил:

– Сударыня, вы, безусловно, явились сюда, чтобы отомстить мужу. Не отрицайте! Поверьте, я вас понимаю…

Свистящим голосом княгиня призналась:

– Да! Да! Отомстить…

– Вы явились сообщить мне, что виконт де Плерматэн – это Морис… он же князь Владимир…

– Как! Вы это знаете?

– Да.

Княгиня вскочила:

– Но вы гений! Ах, Жюв, вы так же сильны, как и он! Получается, мне нечего вам сообщить?..

– Это не так, сударыня! – грубо оборвал ее Жюв. – Речь идет о серьезных вещах. Почему вашего мужа опекает Фантомас?

При этом, столь прямолинейном вопросе полицейского, княгиня смешалась.

– Не знаю, – ответила она. Кроме того, я совсем недавно обнаружила, что мой муж – союзник того, кого называют Властителем ужаса.

– Тем не менее, этот союз существует?

– Да… В скором времени они должны вместе отправиться в поездку.

Можно было подумать, что Жюв ждал этих слов, последних слов княгини.

Он буквально подскочил к молодой женщине.

– Сударыня, – заявил Жюв, – выслушайте меня внимательно. Вы хотите отомстить князю Владимиру, ведь так?

– Безусловно.

– Хорошо, тогда запомните следующее: ваш муж давно бы сидел в тюрьме, не пожелай я его оставить на свободе, он должен навести нас на след Фантомаса…

– Не понимаю…

– Сейчас поймете.

И Жюв строго продолжал:

– Почему Фантомас покровительствует вашему мужу? Не знаю… Но вы же сами сказали, что они собираются вместе в путешествие… Это крайне важно! Разведайте их маршрут, сделайте так, чтобы я смог задержать Фантомаса… Одновременно с ним в наших руках окажется и князь, вы будете отомщены!..

Услышав эту речь, виконтесса-княгиня побледнела.

– Жюв, – заявила она, – если вы мне доверяете, ничего не предпринимайте, прежде чем не получите от меня письмо, весточку, уведомление, написанное моей рукой… Жюв, я выясню, куда они едут… Я скажу вам! Вы захватите их врасплох! Я буду отомщена!..

– Да, вы будете отомщены, сударыня…

Княгиня сделала несколько шагов по направлению к двери; неожиданно севшим голосом спросила:

– Я свободна?.. Правда?.. Вы меня отпускаете?..

– До свидания, сударыня!

Женщина, очень бледная, преданная и потому вступившая на путь предательства, вышла из комнаты, не добавив ни слова!

Глава 25
РАЗРЫВ

Выйдя из дома Жюва, виконтесса де Плерматэн машинально взглянула направо, затем налево, высматривая вдалеке какой-нибудь подозрительный силуэт…

Несмотря на заверения инспектора, знатная дама невольно опасалась ареста.

Но нет!.. Мимо шли обычные прохожие, ей нечего было бояться, она была свободна!.. Жюв не солгал!

Виконтесса пребывала в крайнем волнении и смятении, она чувствовала, что не в силах сразу вернуться домой.

Только что рухнула ее жизнь. Она испытывала страшное ощущение человека, одной ногой стоящего в могиле, порвавшего все связи с жизнью, утратившего к ней всякий интерес, бывшего мыслями уже в мире ином, отрешившегося от всех и всего.

Она пошла по бульварам. Виконтесса, вернее, княгиня двигалась быстрым шагом, опустив голову, глядя себе под ноги. Ее губы подергивались, словно в бреду, она неустанно твердила про себя:

– Я выдала его! Я его предала! Я отомщена!

Да, действительно, она его предала. Но была ли она отомщена?

Когда несколько часов тому назад, заподозрив что-то неладное, княгиня нагрянула на квартиру Фирмены, дабы выяснить у молодой работницы, виделась ли та с виконтом де Плерматэном, когда, по воле судьбы, явилась свидетельницей появления соперницы, любовно опирающейся на руку Мориса, когда она узнала в Морисе своего мужа, князя Владимира, то, обезумевшая от ревности, считала, что умирает от горя.

Ради этого человека она столько всего претерпела, вынесла, перестрадала. Бандит насмехался над ней, издевался над ее чувством, растоптал ее любовь, плюнул ей в душу.

На протяжении нескольких минут, которые она провела с Морисом и Фирменой, княгиня готова была тысячу раз умереть!.. Ради любви к мужу она пожертвовала своим честным именем, положением при Гессе-Веймарском дворе.

В любви была заключена вся ее жизнь, больше, чем жизнь, – смысл ее существования!..

И внезапно все рухнуло.

На ее долю остались лишь страдания; она видела, что князь любит другую, чувствовала его неприязнь, безразличие к ее горю.

Княгиня понимала, что муж испытывает к Фирмене истинное, глубокое чувство; ее любовь к мужу, натолкнувшись на страсть к другой женщине, породила чудовищную ненависть. Она возненавидела негодяя, втянувшего ее в свои грязные делишки, а теперь отталкивающего, – с насмешливой улыбкой, надменно пожимая плечами.

Княгиня не сознавала всей серьезности сделанного шага. В ней сидела другая, совершенно незнакомая женщина, жаждущая отмщения.

Она вдруг вспомнила о том, что Жюв собирается схватить князя; ей представилась чудовищная сцена ареста… Однако она не дрогнула.

Направляясь к Жюву, княгиня не думала о себе, ее мысли были заняты лишь одним, как она скажет: виконт де Плерматэн – это князь Владимир, арестуйте его, отомстите за меня!

Милосердие Жюва, необычная лояльность полицейского, отказавшегося задержать женщину, которая явилась с повинной, поверившего ее обещанию, повергли княгиню в смятение.

Полицейский оставил ее на свободе, что теперь будет с ней?

Впервые с той страшной минуты, когда она в Морисе узнала черты виконта де Плерматэна, она вспомнила о себе. Знатная дама содрогнулась перед ожидавшей ее неизвестностью. Ее завтра, послезавтра были в тумане.

Ах! Несомненно, месть свершится; несомненно, благодаря ее сведениям, Жюв схватит Фантомаса и Владимира, а ее, как обещал, оставит на свободе…

Но что будет с ней, оставшейся одной-одинешенькой на белом свете, с разбитым сердцем, без любви, которая доставляла ей не только тяжкие минуты страдания, но и мгновения безудержного счастья?

Она увидела себя в тисках неизбежности, и бедная женщина, ступившая на путь предательства только потому, что всецело отдалась своей любви, поняла, что ее ждет жестокая расплата за ошибки.

Затем ее мысли невольно обратилась к Фантомасу.

Она обещала предать его в руки правосудия… Она не колебалась. Она сделает это. Но получится ли у нее?

Таким образом размышляя, княгиня, словно сомнамбула, брела вперед, не разбирая пути. Миновало первое возбуждение, она вновь владела своими чувствами, была готова к решительной борьбе.

А ей и правда предстояла борьба. Конечно, князь Владимир не знал, что она виделась с Жювом, но во время их последней встречи, когда он предстал перед ней в облике Мориса, от него не ускользнуло ее настроение.

Княгиня была слишком прямодушной, чтобы обманывать себя.

– Он знает, – признала она, – о моем страдании, знает о моей ревности, он будет держаться настороже… Если я хочу помочь Жюву, надо схитрить. Что ж! Буду хитрить.

Она уже пересекла бульвар и, потупив голову, шла куда глаза глядят по узким, извилистым улочкам квартала Батиньоль; на углу незнакомой улицы она прочитала ее название: «Воробьиная». Княгиня пожала плечами, сознавая всю степень безумия, которое завело ее в этот эксцентричный квартал.

Знатная дама подозвала фиакр.

– На Елисейские поля! И побыстрее! Я очень спешу!

Она торопилась домой, надеясь попасть туда раньше виконта де Плерматэна.

– Это вы?

Открыв дверь спальни, княгиня услышала эти слова, произнесенные спокойным, хотя и сердитым голосом. Виконт де Плерматэн стоял посреди комнаты, лицом к входу, вызывающе скрестив руки на груди.

Он продолжал:

– Вы хорошо провели день, виконтесса?

Заметив его холодную усмешку, княгиня почувствовала, как в ней снова поднимается гнев. Ее так и подмывало вынуть из муфты маленький пистолет с инкрустацией, с которым она никогда не расставалась, и убить этого человека, это чудовище, причинившее ей столько зла!

Но нет!

Внезапно ее наполнил безмятежный покой…

Он погибнет не от ее руки: он ей больше не принадлежит, она его выдала, препоручила полиции, правосудию.

Она притворилась абсолютно спокойной.

– Хорошо ли я провела день? – переспросила она. – Возможно!.. А вы, дорогой?

За ледяной невозмутимостью жены князь почувствовал скрытую ненависть. Ему стало страшно, он взорвался, теряя напускное равнодушие.

– Где вы были? – сурово спросил он.

Молодая женщина мило улыбнулась; она скинула шубку, перебросила ее через спинку кресла, затем села:

– Где я была? Ходила по магазинам, делала визиты, так и провела день…

Этот незатейливый ответ окончательно вывел князя из себя.

Впервые в жизни над ним насмехались.

Он утратил всякое чувство меры.

– Вы лжете! – сказал он. – Вы занимались совсем другим, вы были у Фирмены…

Выпад попал в цель, на этот раз княгиня не смогла сохранить выбранную тактику.

– Да! – сурово сказала она осипшим голосом. – Я была у вашей любовницы и там видела вас!.. Подлец!..

Знатная дама допустила ошибку, обнаружив свое страдание.

Князь улыбнулся, хладнокровно вынул из кармана портсигар, достал тонкую восточную сигару, закурил, с бесподобной невозмутимостью выпустил струйку дыма:

– Подлец?.. Не уверен… В любом случае вы кое о чем забываете, к примеру, о собственной подлости!..

– Подлости?

– Вот именно… Зачем на днях в «Дюрване» вы вытянули из меня обещание поехать с вами в Монако… Почему в тот же день, вернувшись домой, передумали?

Глаза княгини сверкнули.

Неужели муж знает о письме Жюву?

Она ответила:

– Я вас не понимаю…

– Правда? – усмехнулся бандит. – Хорошо! Я объясню…

Он сел, закинул ногу на ногу и продолжал с напускным безразличием:

– В тот день, сударыня, вы надеялись за время нашей поездки заставить меня отказаться от любовницы…

– Вы лжете!

– Я дал вам понять, что готов исполнить ваш каприз, готов доставить вам удовольствие, но отнюдь не расположен порывать свою связь…

– Неужели?

– Да, сударыня, в этот момент вы отправились в туалетную комнату… Я знаю, чем вы там занимались… Когда вы вернулись, по небольшому чернильному пятнышку на правой руке я сразу же догадался, что вы писали. Мы приехали сюда, вы уснули… Я встретился с рассыльным из «Дюрвана». Ваши уловки, сударыня, – сплошное ребячество. С помощью золота я выведал у него все, что меня интересовало… Поэтому, оставив вас в Париже, отправился в Дижон, чтобы там дожидаться ваших посланников. Никто не явился, сударыня, за неимением противника мне не удалось выиграть сражения!.. Ладно! Но тем временем вы совершили нападение на мою возлюбленную. Так кто же из нас двоих вел себя подло? Я, идущий навстречу опасности, которую вы расставили мне на пути, или вы, тем временем нападающая на женщину, поливающая меня в ее глазах грязью?

Княгиня не ответила.

– Вы молчите, – после намеренно затянутой паузы продолжал муж. – Ладно! Думаю, я всегда обходился с вами исключительно галантно, так что и сейчас не буду проявлять настырность… Но ответьте тогда на другой вопрос. Повторяю: где вы были?..

Княгиня, которая, пока бандит говорил, стояла неподвижно, всем своим видом выказывая ледяное презрение, почувствовала, что дрожит. Она поняла правду.

– Вы за мной следили? – спросила она.

Князь пожал плечами.

– Где вы были? – повторил он.

Неожиданно невозмутимость молодой женщины уступила место сильнейшему нервному припадку.

Ломая руки, несчастная упала на колени, по лицу ее покатились слезы.

Она была чудовищно красива, страшно трогательна, когда признавалась, молитвенно сложив руки:

– Да, да! Верно, я предала тебя! Но я тебя люблю!.. Прости! Я люблю тебя! Люблю! Сердце мое! Кровинушка моя! Жизнь моя! Не отталкивай меня! Не убивай! Сжалься надо мной! Вспомни! Разве хоть одна женщина в мире умела любить, как я?.. Сжалься! Я тебя ни в чем не упрекаю! Тебе солгали! Обманули! Ты считаешь, эта женщина любит тебя? Любит, как я?.. Посмей мне это сказать! Нет! Ты молчишь. Видишь? Видишь, как я тебя люблю? Я тебя люблю! Почему ты не отвечаешь?.. Душа моя!.. Я выдала тебя, предала, да, это правда! Но ничего непоправимого нет. С этим Жювом ты сумеешь разделаться, сумеешь от него ускользнуть… Вернись ко мне, я спасу тебя…

Князь, на лице которого не дрогнул ни единый мускул, без малейшего признака волнения в голосе ответил, в свою очередь поднимаясь и глядя на распростертую на полу жену:

– Вы можете спасти меня?.. Верно?.. Покорнейше благодарю! Думаете, я стану вас об этом просить? Ну-ну! И вы в это верите?

Молодая женщина с надрывом простонала:

– Брось ее! Я люблю тебя! Люблю!.. Я забуду…

Но князь смеялся. Он смеялся веселым, беспечным, безразличным смехом.

– Нет, – сказал он наконец, словно с усилием обуздывая смех. – Хватит ломать комедию!.. Вы не забудете. Впрочем, это неважно. Я не забуду Фирмену!..

Княгиня проворно вскочила на ноги:

– И вы смеете…

Но он не дал ей договорить.

– Это что, угроза? – высокомерно произнес князь. – Вы вооружены?.. Хотите меня убить?.. Что ж, сударыня, самый подходящий момент! Я знаю, у вас в муфте револьвер… Доставайте! Я жду!..

И поскольку его жена, бледнее смерти, не пошевелилась, князь Владимир разразился хохотом, а затем продолжил:

– Видите! Вот что я делаю с вашей жаждой мести!.. Вы любите меня, я вас не боюсь…

Лицо княгини исказилось. Изменившимся голосом она выдохнула:

– Я вас ненавижу! О! Ненавижу! За то, что вы не услышали мою последнюю мольбу. Я ненавижу вас за то, что прежде любила.

– Правильно! – по-прежнему улыбаясь, подчеркнул князь. – Вы очень верно выразились, сударыня. С этой минуты вы будете люто ненавидеть меня. Ненависть, порожденная любовью! Не так скверно… В момент окончательного разрыва, в момент расставания повторяю: я вас не боюсь!..

Он добавил с поклоном:

– Прощайте, сударыня!

Княгиня взяла себя в руки.

– Возможно, – произнесла она тихо, медленно и серьезно, – возможно, вы правы… Не буду пытаться обмануть гения зла, которым вы стали… Вам виднее, хватит ли мне ненависти, чтобы отомстить, по силам ли мне вас проклясть… Что ж? И впрямь, пора прощаться?.. В последний ли раз я вижу сегодня того, кого звали князем Владимиром? Бывшего королевского кузена?..

Казалось, бандит на мгновение задумался.

– Нет! – выговорил он наконец. – Вернее, да!.. Сударыня, у меня появились кое-какие прожекты, планы… Виконт и виконтесса де Плерматэн не могут сегодня же вечером кануть в небытие, это не в их интересах. У вас нет надежного источника доходов… Мне надо менять жизнь, но пока я к этому не готов… Сударыня, ваш супруг сейчас прощается с вами, но ближайшие дни виконт и виконтесса де Плерматэн будут жить под одним кровом. Честно вас предупреждаю, здесь, в этой квартире, я неуязвим… Я вас также предупреждаю, что в один прекрасный день, в самом скором времени, я исчезну из вашей жизни. И тогда виконтесса де Плерматэн перестанет существовать, если это не случится ранее, ибо больше она никогда не услышит – слышите, сударыня, никогда – ни о виконте де Плерматэне, ни о князе Владимире. Ну как, княгиня, одобряете? Вы хорошо меня поняли? Мы пробудем здесь еще несколько дней, но вольны исчезнуть, когда сочтем это нужным.