Текст книги "Трагический исход"

В этот момент Зизи входил в кафе.

Он заказал стаканчик, попросил все для письма и сунул в конверт акции, которые таким таинственным образом попали к нему.

– Дополним правосудие Жапа, – сказал себе Зизи, – устроив так, чтобы все это попало в те руки, которые имеют на это право.

На конверте вместо адреса он написал:

Господину Жюву, инспектору Сюртэ.

Глава 19
СЕРЬЕЗНОЕ ОБВИНЕНИЕ

– Что ты сказал, Фандор?..

– Да ничего я не сказал! Продолжайте, Жюв… потому что, если я буду вас все время прерывать, очевидно, нам не удастся проделать полезную работу. К тому же вы предупредили меня, что вы торопитесь.

– Действительно!..

Жюв стоял в кабинете Фандора и находился в самом безмятежном настроении. Его беседа с другом длилась едва ли несколько минут, однако, он успел сообщить, что пришел попросить его об «услуге», о «большой услуге», осталось лишь объяснить.

– Мой дорогой, – начал Жюв, – знаешь ли ты, что пустил меня по следу очень странного дела в тот день, когда зашел за мной, чтобы пойти в маленький особняк на улице Жирардон, где, по словам баронессы де Леско, была совершена кража?

– Я знаю это слишком хорошо! – ответил Фандор. – С этого момента дела идут все хуже и хуже. Друг за другом следуют самые необычайные происшествия, вы расследуете, я расследую, весь мир проводит расследование, и никто ничего не понимает…

– О! Ты слишком спешишь! – прервал Жюв с улыбкой. – Ты уверен, что никто не может отгадать, что кроется в этих загадках?

– Черт возьми! А что вы отгадали?

– И ничего, и много! Прежде всего, я знаю, что живет некая славная женщина Гаду, которая убила миллионера Фавье…

– Да, мой дорогой, это вы знаете, но дальше вы не продвинулись.

– Как посмотреть! Наконец, я знаю некого Зизи, который, если я не ошибаюсь, стащил кошелек на улице Спонтини, я тебе это уже объяснял…

– Прекрасно! Но какое это имеет отношение к болезни Жапа?

– Еще раз говорю, поживем – увидим…

Жюв отвечал тоном, выражающим такое сомнение, будто хотел этим формальным способом дать понять, что он подозревал многое, чем крайне озадачил Фандора.

Поразмыслив некоторое время, репортер спросил:

– Вне всякого сомнения, старина Жюв, вы что-то замышляете! Вам что-то пришло на ум! Могу я узнать?..

– Пока еще нет! – решил Жюв, непринужденно смеясь. Затем сказал, извиняясь:

– О! Я не скрываю от тебя тайну, Фандор, но то, к чему я пришел, настолько необычно, что я не хочу тебе об этом говорить, прежде чем не удостоверюсь сам!.. Кстати, ты читал газеты? Ты заметил, что все говорят о явлении Жапа в связи с убийством Коллардона, и никто не хочет верить, что здесь замешан Фантомас?

– Да, – ответил Фандор и прибавил убежденным тоном. – Болезнь Жапа, это какое-то странное безумие!..

– Или банда злодеев, чертовски хорошо организованная и занимающаяся наказанием опасных негодяев… так как, между нами, кучер Коллардон не представлял никакого интереса…

При этих словах Жюв остановился, а затем продолжил скороговоркой, как будто сожалел о своей чрезмерной болтливости:

– Но в настоящий момент речь идет не об этом!

– А о чем же? – возразил Фандор.

– О задержании, которое надо произвести и которое я доверяю тебе…

– Но я ведь не из Сюртэ!

– Это не имеет никакого значения! Вот приказ об аресте. Займись задержанием этого лица, приведи его ко мне, а я сам отведу его в участок…

– Ладно!

Такой образ действия, возможно, был не вполне законным, так как фактически Жюв не имел права поручить своему другу Фандору произвести задержание. Но в этот момент было не до формальностей.

Очевидно, Жюву требовалось освободиться ко второй половине этого дня. С другой стороны, надо было произвести задержание; наилучшим выходом казалось сделать это при помощи друга и таким образом сохранить свою свободу.

– Кого надо задержать? – спросил между тем Фандор.

– Увидишь в приказе об аресте! – смеясь ответил Жюв. – Это так называемый Зизи. Ты видишь, что операция не будет опасной?

– И где же прячется этот мальчишка?

– Я знаю от осведомителей, что его можно найти поблизости от площади Мобер между семью с половиной – восемью часами вечера. Оттуда он убегает в сторону Ботанического сада. Задержи его без скандала, ладно?

– Договорились!

– И сразу же веди его ко мне… Да, если меня не будет, подожди или приходи завтра… Возможно, я не потеряю время даром…

Фандор вновь отметил удовлетворенный вид Жюва, затем взял шляпу.

– Хорошо! Я немедленно иду выслеживать вашего сорванца! – объявил он. – Ну, а вам желаю удачи!

Мужчины вместе спустились по улице Риволи и расстались на Шатле.

– Вам в какую сторону? – спросил Фандор.

– Я возвращаюсь к себе!

– Значит, вы будете работать у себя?

– И да, и нет. Я ожидаю посетителей…

И с загадочной улыбкой, вновь появившейся на лице, Жюв решительно удалился, тогда как Фандор перешел мост через Сену и поднялся на бульвар Сен-Мишель, чтобы оттуда пройти на площадь Мобер и там подстеречь Зизи.

Впрочем, Фандор абсолютно не испытывал затруднений при мысли, что ему надо узнать бывшего слугу Валентины де Леско…

Заинтригованный таинственными событиями, связанными с Жапом, он проводил в течение первых дней официальное расследование, которое ему облегчил Жюв, и, наблюдая за особняком на улице Спонтини, ему много раз представлялся случай увидеть подростка. Фандор полагал, что задержание Зизи не вызывало и не могло вызвать никаких затруднений…

В любом случае Жюв снабдил его точными данными. В семь часов десять минут, когда Фандор, сидя за столиком соседнего трактира, с удовольствием потягивал кружку вкусного темного пива, юный грум появился на площади Мобер.

– Вот и моя дичь! – воскликнул журналист.

Он выполнял свой долг и, не торопясь, пересек мостовую, чтобы остановить Зизи и пригласить его с собой…

К сожалению, на площади Мобер, на этом перекрестке, в определенные часы собираются все бедняки, которые занимаются в Париже малодоходной профессией «сборщиков окурков», такой известный журналист, как Фандор, не мог остаться незамеченным…

В тот момент, когда друг Жюва пересекал мостовую, раздался свист, резкий и продолжительный. Несчастные бродяги, которые шатались, сидели на краю тротуара, ожидая часа «биржи окурков», немедленно подняли головы…

Зизи, как и все, услышал свист.

С тех пор, как Зизи жил в воровском мире, он узнал многое, в том числе, и то, что такой сигнал обычно не предвещал ничего хорошего…

Зизи поднялся, посмотрел во все стороны, заметил Фандора, которого он уже встречал в районе улицы Спонтини, и, не долго думая, пустился наутек…

– Все-таки это обидно, – сказал себе Зизи, – удирать от полиции, когда ни в чем не замешан… или почти не замешан! Вот не повезло – быть не более виновным, чем отец и мать, и постоянно бояться полиции! В конце концов, надо браться за ум!..

Независимо от того, принимал Зизи свою грустную участь или отвергал, но убежать он торопился.

Места, прилегающие к площади Мобер, были ему знакомы. Он пробирался по грязным и извилистым маленьким улочкам, проскальзывал через проходные подъезды домов, наконец спустился к Сене и, очутившись на набережной, оглянулся.

– Меня все еще выслеживают? – Вдали мелькнула мягкая шляпа Фандора. – Определенно, нет худа без добра, – прошептал Зизи, так как события принимали нежелательную для него окраску.

Зизи побежал вдоль набережной, перешел через Маленький мост, оставив позади Нотр-Дам, еще раз пересек Сену и вернулся на левый берег.

– Что, этот тип все время там?

На расстоянии менее чем сто метров, он вновь заметил Фандора.

– Все хорошо! – решил Зизи. – На данный момент все хорошо! Только я боюсь, как бы болезнь не осложнилась! Он словно приклеился, этот проклятый журналист…

Действительно, Фандор преследовал Зизи с необыкновенным проворством.

Он уже давно мог задержать грума, если бы захотел, но помнил рекомендации Жюва, который просил его избегать любого скандала. Поэтому он не ускорял шаг.

– Разве этот парнишка может мне противостоять? – посмеивался Фандор. – Это дебютант преступного мира, он не умеет запутывать следы, я его возьму, когда найду нужным!

И Фандор, не торопясь, продолжал следить за Зизи, удивляясь точности инструкций Жюва, поскольку Зизи направился именно к Ботаническому саду, как это предугадал Жюв.

– Я его возьму в саду, – внезапно решил Фандор, – в это время там мало народу, и никто не увидит, как я его схвачу за шиворот…

Через сорок пять минут Фандор действительно был в Ботаническом саду.

К этому времени он уже частично потерял свою улыбчивую невозмутимость, он ворчал, глухо ругался и казался разгневанным!

Фандор понимал, что его обвели вокруг пальца! Сорок минут назад он еще наступал Зизи на пятки, он прекрасно видел грума, намеревался его задержать, а затем внезапно парнишка исчез, смылся, испарился, не оставив Фандору и намека на место, где он мог бы находиться!

– Однако он ведь не поднялся на небо! – не переставал ворчать Фандор. – На углу этой аллеи он был передо мной, значит, он спрятался или в этом здании, или в этих массивах. Но здание закрыто, а в массивах никого нет!

Выбившись из сил, обшарив все, Фандор обратился к сторожу:

– Вы никого здесь не видели? Вы не заметили мальчишку, одетого в старую ливрею каштанового цвета, с жокейской шапочкой на голове, старающегося скрыться?

Задавая вопросы, Фандор мельком показал сторожу удостоверение агента Сюртэ, «глазок», как его называют в народе, которым его снабдил Жюв.

Сторож покачал отрицательно головой:

– Нет, господин инспектор! Я никого не видел, абсолютно никого! Да, впрочем, где бы мог спрятаться мальчишка? За массивами? Там бы его увидели! Музей закрывается в пять часов… И, честное слово, других мест здесь нет!

– А что там вдали? – спросил Фандор.

– Ров с медведями, господин инспектор, ваш мальчик там не спрячется, не так ли?

– Нет! – ответил раздосадованный Фандор. – Однако, надо посмотреть.

Журналист вместе со сторожем подошел ко рву с медведями. Он склонился над балюстрадой и раздосадованно пожал плечами: во рву находился одинокий медведь, привалившийся к стене, который глухо рычал…

– Если бы ваш беглец спрыгнул к Мартину, – пошутил сторож, – держу пари, он прежде всего позвал бы на помощь. Черт подери, эти звери выглядят довольно-таки неприветливо!

На что Фандор раздраженно ответил:

– Разумеется! Но тем хуже для него! Этот сорванец все равно от нас никуда не денется. Извините за беспокойство, до свидания.

Фандор поклонился и удалился…

В это же самое время Жюв вернулся к себе домой. Он опустил ставни на окнах своего рабочего кабинета, зажег лампу и повернул одно кресло против света, а другое, которое он, очевидно, приготовил на случай визита, он, наоборот, расположил таким образом, чтобы на него падал свет.

Визит не заставил себя долго ждать. Точно в половине одиннадцатого Жюв оказался наедине с Валентиной де Леско, которую он в тот день вызвал пневматической депешей.

– Вы хотели меня видеть, мсье? – спросила Валентина, когда Жюв пододвинул к ней кресло, на которое падал яркий свет. – Вы хотели мне что-то сообщить? Может быть, вы отыскали вора, укравшего мой кулон, или захотели объяснить, что представляет из себя явление Жапа?

– Мадам, – резко ответил Жюв почти дерзким тоном, – я ничего этого не установил, но зато узнал, кто убил вашего дядю Фавье.

При этих словах Валентина ужасно побледнела…

После смерти дяди молодая женщина жила в страхе, разумеется, вполне объяснимом.

Валентина узнала от своего мужа такие абсолютно невероятные подробности, что каждый раз, как она вспоминала об этом, ее охватывал сильный страх…

Барон де Леско утверждал, что действительно он поднялся в коляску, именно он позвал дядю Фавье, но что было дальше, он не помнил!

– Я не знаю, что произошло потом, – заявил он. – Как только я занял место в этом проклятом фиакре, я сразу же заснул под действием какого-то сильного снотворного, так как я не помню даже, как полицейские нашли меня и задержали на берегу Сены. Также я совершенно не знаю, почему говорил «Жап, Жап»… хотя свидетели показывают, что я произносил эти слова!

И вот Жюв утверждал, что он узнал что-то новое об этой невероятной истории!

– Боже мой! – воскликнула Валентина. – Быстрее говорите, мсье! Я умираю от нетерпения! Вы сказали, что открыли, кто убил моего бедного дядю! Говорите, говорите! Ведь это Гаду, верно?

– Вы хотите узнать, мадам?

– Конечно!

– Хорошо, я должен вам сообщить, что у Гаду была сообщница, подлинная виновница… так как это она подготовила и задумала преступление… Вы догадываетесь?

– Нет!.. Но говорите же, говорите!

Жюв откинулся назад. Он медленно произнес:

– Женщина, которая подстрекала к убийству господина Фавье, женщина, которая постаралась завлечь его в западню, женщина, которая, одним словом, явилась причиной его смерти, это…

– Кто? – прошептала Валентина.

– Это вы, мадам!

И в этот момент Жюв вытащил из кармана револьвер, который он нацелил на Валентину, как будто ожидал, что прелестное создание бросится на него.

Однако при заявлении Жюва Валентина почти потеряла сознание.

Какое-то мгновение она не отвечала, как бы уставшая, уничтоженная чудовищным обвинением, которое только что было высказано, но потом возмущенно запротестовала:

– Но это глупо, мсье, то, что вы говорите! Вы не можете верить подобной вещи? Вы не можете обвинить меня в убийстве? Я, я убила своего дядю! Ах! Это чудовищно!..

– Я такого же мнения! – холодно заметил Жюв.

– Но почему же вы обвиняете меня, Боже мой! – воскликнула Валентина. – Как могли вы меня подозревать?..

– У меня есть доказательства, мадам…

– Доказательства! Невозможно!

– Допустим, предположения, но мое убеждение почти незыблемо…

Так как Валентина, онемевшая от ужаса, умолкла, не способная отвечать, Жюв продолжал:

– Ну, мадам, давайте рассуждать! Ваш дядя Фавье был, не правда ли, неимоверно богат, и две недели тому назад вы учли возможность стать законной наследницей, так как являетесь его единственной родственницей?..

– Но, мсье, это не основание!

– Да, мадам, это основание! Смерть вашего дяди должна была вас обогатить. Итак, признайте, что это уже серьезное основание. Но есть и посерьезнее! Я мог бы понять, что вы с нетерпением ожидали кончины вашего родственника, но еще лучше я понимаю, что именно вас заставило поторопить ее, совершив убийство!.. Вы слушаете меня, мадам?

– Мне кажется, что я вижу чудовищный, кошмарный сон!

– Увы, мадам, это не сон! Есть еще кое-что во всем этом, говорил я себе, и вот почему. Я убежден, мадам, – ваш дядя Фавье жил бы еще, если бы вы не узнали, как это узнал я сам вчера во время расследования, что у него возникло намерение изменить свое завещание, оставив большую часть, а, возможно, даже и все имущество в пользу своей любовницы, некой Шоншон, с которой он недавно познакомился… Вы теперь понимаете, мадам, я думаю, ход моих мыслей и почему они пришли в голову? Вы и ваш муж сказали себе…

– Это бесчестно, мсье! – закричала Валентина.

– Вы сказали себе, – продолжал Жюв, даже не повышая голоса, – что надо как можно скорее устранить вашего дядю, пока он не изменил свои завещательные распоряжения! Надо было, чтобы он скорее умер! Вы его убили! О! Все было хорошо подстроено…

Жюв сделал паузу, затем продолжил, пристально глядя на Валентину де Леско:

– Впрочем, мадам, я должен признаться, что уже давно наблюдаю за вами. Хотите узнать, почему вы привлекли мое внимание?

– Говорите, мсье…

– Так вот. Прежде всего, история с вашим кулоном была ловко придумана, так как, естественно, кражи никогда не было.

– Никогда не было? – повторила Валентина, как эхо. – Но вы сами, господин Жюв, вы были…

– Я, мадам, – прервал ее полицейский тоном, не допускающим возражения, – я просто был оставлен вами в дураках! Вы заставили меня принять опиум, вот и все! Впрочем, Жап никогда не существовал! Жап… это вымысел! Ваш вымысел! И если вы хотите знать все, что я думаю, я вам скажу, что Жап – это всего лишь вымышленный персонаж, предназначенный замаскировать личность Фантомаса… вашего повелителя!

Валентина де Леско была в этот момент настолько бледна, настолько растеряна, что она едва могла отрицательно покачать головой.

Жюв машинально пододвинул ей кресло.

– Я уверен в том, что я утверждаю, – сказал он, – так же как, с другой стороны, я уверен, что кучера Коллардона убили по приказу Фантомаса. Это был, безусловно, обременительный сообщник…

Жюв, сказав это, умолк, пристально глядя на баронессу. Она смотрела на него безумными глазами, не понимая его слов. Наконец несчастная спросила:

– Значит, вы меня арестуете?

В ответ на этот вопрос у Жюва появилось какое-то подобие улыбки:

– Боже мой, конечно, нет! Пока еще я вас не арестую…

И так как взгляд Валентины становился все безумнее, как будто горькие мысли неотступно тревожили ее мозг, Жюв продолжил:

– Я не арестую вас, потому что сегодня я не мог увидеться с судебным следователем и получить приказ об аресте! Впрочем, по правде говоря, я считаю, что у меня нет достаточно формальных доказательств вашего преступления. Нет, мадам, я вас не арестую, и вы можете уйти и возвратиться к себе… но…

И Жюв особенно настаивал на этих словах:

– Но я прошу вас быть в моем распоряжении! А также я прошу вас передать мою просьбу господину де Леско зайти ко мне в любое время, начиная с завтрашнего утра. Если случайно я узнаю, что вы намереваетесь уехать, разумеется, я немедленно приму меры, чтобы вам в этом помешать. Следовательно, ваш интерес заключается в том, чтобы спокойно оставаться у себя, вы меня понимаете, мадам?

Растерявшаяся Валентина утвердительно кивнула головой. Жюв продолжал дальше:

– Итак, возвращайтесь в свой дом и ждите, пока я вас не оповещу о своих намерениях! Мне хотелось бы вас предупредить, что для вас наступило время быть очень внимательной. Добавлю, что я желал бы ошибиться, и искренне надеюсь, что вы окажетесь невиновной!.. Вы можете удалиться, мадам!..

Тогда Валентина поднялась, совершенно автоматически…

У нее не нашлось ни слова в ответ; у нее не было сил даже протестовать!

– До свидания, мадам! – повторял Жюв, открывая Валентине дверь.

У молодой женщины вырвался нечленораздельный хрип:

– Я не убийца! Я не преступница!

Как только за Валентиной закрылась дверь, Жюв испустил усталый вздох! Он вытер лоб, усеянный капельками пота, бросил на свою постель огромный револьвер, который не был заряжен, затем обратился к себе с монологом:

– Бедняжка! Это чудовищно жестоко, то, что я только что сделал… но у меня не было выбора. К тому же, благодарение Богу! Теперь я почти убежден, что она не принимала участия в смерти своего дяди… который не был ее дядей… Надо сказать, я противоречил самому себе… Черт возьми! Я хорошо знаю, что кулон был украден! Я хорошо знаю, что Жап и Фантомас не имеют никакого отношения к Гаду!.. И что Коллардон заплатил своей жизнью за соучастие, которое оказалось обременительным!

На мгновение Жюв замолчал, затем продолжил:

– Ах! Если бы только я мог заставить заплакать эту милейшую баронессу де Леско… или направить на нее шланг для поливки… или заставить ее быстро пройтись… неважно, какое средство применить, лишь бы снять ее грим…

Внезапно Жюв пожал плечами.

– Баста! – сказал он. – Не сделать яичницы, не разбив яиц! Правда, все это не объясняет явление Жапа… по крайней мере… В любом случае, не будем терять времени…

Жюв произнес действительно странные слова…

Его поведение было тоже удивительным… Он моментально оделся и сбежал по лестнице. Жюв вышел на улицу приблизительно через три минуты после Валентины.

Как только он оказался на тротуаре, он осмотрелся по сторонам и прыгнул в фиакр.

Глава 20
НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ТАЙНИК

В то время как Жюв после визита Валентины де Леско произносил странные слова и, казалось, начал кое о чем догадываться относительно интригующих, ужасных событий, которые его живо интересовали на протяжении нескольких месяцев, что стало с Фандором?

Журналист, с раздражением поклонившись славному малому, сторожу Ботанического сада, удалился большими шагами, показывая всем своим видом, что он отказывается преследовать таинственного Зизи, который таким ловким и непонятным образом ускользнул от него в тот момент, когда он чистосердечно верил, что мальчишка полностью находился в его власти.

Однако действительно ли отказался Жером Фандор выполнить миссию, возложенную на него Жювом? Отказался ли он задержать Зизи? Чтобы так думать, надо было плохо его знать!

Жером Фандор был не настолько наивным, чтобы так легко бросить начатое преследование и так быстро признать себя побежденным!

– Что за черт! – ворчал он, удаляясь и стараясь не поворачивать головы. – Этот проклятый грум, ведь не исчез же он в небе! Не мог же его мимоходом подхватить летчик! Он вошел в сад, значит, должен быть еще там!..

Однако Фандор закончил свое рассуждение фразой, выражающей сомнение.

– Он еще там, – прошептал он, – конечно, если оттуда не ушел!..

Чем больше репортер об этом думал, тем больше убеждался, что Зизи не должен был выйти из Ботанического сада.

Грум все время шагал впереди. Фандор упустил его из вида лишь на секунду, когда переходил через ров с медведями, и трудно было допустить, что мальчишка мог убежать незамеченным. Но что могло с ним произойти?

– Все очень просто, – повторял репортер, останавливаясь позади заросли деревьев, чтобы поразмыслить, – налево перед Зизи было закрытое здание, справа – ров с медведями… позади шел я, а впереди сторож, который закрывал проход… Оставалось уйти под землю!

Такое объяснение не удовлетворяло, так как Фандор не мог представить, что земля будет столь любезной, что приоткроется и предоставит надежное убежище для беглецов типа Зизи!

– Ну же! Хватит! Я несу вздор! – заключил Фандор.

Вскоре он изменил мнение.

– Действительно, я достаточно глуп… есть объяснение, которое сразу не пришло мне в голову и которое, очевидно…

Фандор посмотрел на часы:

– Половина одиннадцатого? Прекрасно! Скоро закроют решетки…

Жером Фандор, покинув Ботанический сад, прогуливался взад и вперед и ожидал.

Ему не пришлось долго ждать. Спустя четверть часа Фандор отметил, что двери сада закрылись, по крайней мере, в той его части, которая не предназначена ни для прохода публики, ни для суетливой беготни.

– Все идет к лучшему! – отметил журналист. – Теперь надо предпринять последнюю попытку и окончательно решить: или я последний идиот, или самый ловкий из сыщиков!

В этот момент Фандор торопливо сделал несколько шагов по набережной, вдоль ограды Ботанического сада. Время от времени он бросал вопросительные взгляды на решетку, как бы прикидывая ее высоту.

– Да! – решил журналист. – Это просто детская игра, и если бы не был так высок риск напороться на зубья ограды или дать себя схватить как вора, об этом не стоило бы даже говорить!..

Затем Фандор снял свой пиджак, тщательно скатал его и просунул между двумя прутьями решетки внутрь сада.

– Мои движения будут более свободными! – заметил он.

Еще мгновение Фандор наблюдал окружение, пустынные набережные, спокойный сад…

– Вперед! Жребий брошен!..

На этот раз он обхватил обеими руками два прута решетки и в результате головокружительной гимнастики, помогая себе коленями и ступнями, взбираясь, как по гладкой веревке, он подтянулся к верху ограды…

Фандору столько раз удавались подобные проделки, что он не преувеличивал, когда говорил, что для него перелезть через решетку Ботанического сада всего лишь детская игра.

Даже не запыхавшись, без малейшего признака усталости, он достиг верха решетки, зацепился за нее каблуками, потом чрезвычайно ловко перешагнул через острые концы, которые венчали решетку, и спокойно проскользнул внутрь сада.

Куда же направлялся Фандор?

Какой план он разработал?

Как только журналист ступил ногой на землю сада, он схватил свой пиджак и, наклонясь, отошел от края улицы, чтобы избежать риска быть замеченным каким-нибудь прохожим. Затем Фандор сориентировался.

После штурма сада он оказался в одной из его наиболее темных частей, позади оранжерей.

– Очень хорошо! – заметил Жером Фандор. – Немного везения, удачи – и я смогу избежать того, чтобы прослыть в глазах Жюва глупцом!

Он надел пиджак с видимым удовлетворением, так как вечер был свежий, и, не принимая особых мер предосторожности, он двинулся вперед.

– Черт возьми! – прошептал вскоре Фандор. – Если то, что я предполагаю, верно, этот проклятый мальчишка совсем не глуп… Только вот не спятил ли я совсем с ума?

За три минуты хода бесстрашный молодой человек достиг рва с медведями, то есть того места, где Зизи исчез или, как говорят, улетучился.

Жером Фандор не колебался. Он даже не бросил взгляда на закрытое здание музея, так как полагал, что Зизи, разумеется, не мог войти туда и спрятаться. Он побежал ко рву с медведями и наклонился над ним.

В это мгновение Фандор говорил себе:

– Без всякого сомнения, там должно быть убежище, куда эти отвратительные звери могли бы спрятаться… Мой парнишка, чувствуя преследование и, возможно, имея на совести серьезные проступки, должен был рискнуть всем, прыгнуть в ров с медведями и спрятаться в хижине… Итак, пойдем посмотрим!

Такая возможность была допустима, хотя и несколько смела.

На самом деле от Зизи требовалась отвага, чтобы прыгнуть в ров с медведями и вступить в смертельную схватку с одним из этих ужасных зверей.

Однако Фандор был сам настолько смелым, что всегда предполагал это качество в других. Он считал свою гипотезу правильной и удивился бы, если бы все вышло по-другому!

К сожалению, в момент, когда журналист наклонился над первым рвом с медведями, он понял всю тщетность своих предположений.

– Зизи не прячется в хижине, потому что ее нет! Посмотрим дальше…

Фандор наклонялся поочередно над двумя другими рвами и, замечая там только медведей, признался себе, что просто допустил ошибку.

– Решительно не повезло! Вряд ли я найду того, кого ищу!

Однако Жером Фандор, терпеливый и упорный, пошел осмотреть последний ров.

Он был самый темный из всех, так как находился в тени большого строения, заслоняющего его от слабого света луны.

Наклонившись над отверстием, Фандор вначале ничего не увидел.

– Мне надо было захватить фонарик! – проворчал он.

Но в тот же момент он откинулся назад, удивленный, несмотря на свое самообладание, доносившимся ревом и ужасным рычанием…

– О! О! – засмеялся Фандор. – Чувствуется, что медведю, который живет там внизу, не очень удобно в своей берлоге.

И, вспомнив свои привычки уличного мальчишки, Фандор крикнул:

– Ты там, Мартин? Ну же! Будь так добр, старина! Порычи еще!..

Обитатель рва снова зарычал, как будто понял приказ…

Любопытно отметить, что Фандор в тот же момент разразился смехом.

– Вот так! Прекрасное рычание! – прошептал журналист.

И с безрассудной смелостью Жером Фандор перескочил через балюстраду, собираясь спрыгнуть!

– Раз, два, три! – закричал он. – Может быть, ты покажешься, Мартин?

Медведь заворчал, Фандор вновь разразился смехом.

– Малыш, – начал он, – можно разыграть весь мир, но только не меня! Ты хорошо ворчишь, я это признаю, но все-таки не очень натурально!

Произнеся эти слова, Фандор спрыгнул в ров и подбежал к медведю, который лежал неподвижно, забившись в угол, и, несомненно, его подстерегал…

– Руки прочь, не так ли? – приказал Фандор, который достал свой револьвер. – Руки прочь, и постараемся быть разумными!

Действительно, глупо разговаривать таким образом с медведем, и Фандор, должно быть, потерял рассудок, чтобы вести беседу с тем, кого он называл «Мартин»…

Однако журналист не был сумасшедшим и не собирался действовать легкомысленно.

Когда он закончил свою речь, медведь, который до сих пор оставался неподвижным, больше не ворчал и начал тяжело подниматься.

Он поднимался странным образом, что было очень любопытно. Его голова продолжала покоиться на земле, задние лапы также, поднималась лишь спина.

В тот же момент жалобный голос, в котором звучал чисто парижский акцент, произнес:

– Да что же это такое, мсье Фандор, никогда нельзя быть спокойным! Вот хотя бы сейчас, когда вы пристаете к несчастному… Ну совсем, как ваш друг Жюв? Что вам от меня надо?

Тогда как этот, другой, был захвачен врасплох, Фандор откровенно веселился…

– Не ломайся, – сказал он, – выходи и давай поговорим.

Конечно, лицо, с которым беседовал Фандор, должно было понять, что бесполезно продолжать «ломаться», учитывая все обстоятельства.

Перед Фандором еще двигался медведь.

Но был ли это действительно медведь?

Это была просто шкура медведя, которая вскоре упала на землю, а рядом с ней стоял на коленях грум Зизи, улыбающийся, но в то же время и взволнованный…

– Честное слово, – сказал Зизи, выходя из своего невероятного тайника, – я никогда не подумал бы, что вы сможете отгадать, что медведь – это я!

– Глупец! – воскликнул Фандор. – Ведь это было очень просто! Ты лежал, растянувшись в длину… настоящий медведь так никогда не делает! Все медведи спят, свернувшись клубочком.

Дав это объяснение, которое случайно ему пришло на ум, Жером Фандор спросил в свою очередь:

– Ну что же, есть кое-что непонятное и для меня, и ты мне это объяснишь… Каким образом, черт тебя подери, нашел ты этот тайник? Кто тебе подсказал?..

Зизи, прежде чем ответить, тоже испытал приступ веселья:

– О, это целая история… С вашего позволения, с тех пор, как я лишился места, я испытываю нужду… шатаюсь везде и ночую там, где могу… Видите здесь связь?

– Приблизительно, – заметил Фандор, – а дальше?

– А дальше было так. Я познакомился с добрым малым, который приставлен к медведям… И вот!.. Представьте, мсье Фандор, что в один несчастный день он нечаянно отравил одного из своих подопечных, добавив ему в корм крысиный яд. Конечно, малый сдрейфил, так как его могли выставить за порог! «Не расстраивайтесь, – сказал я ему, – сдерите шкуру с вашего медведя, оставьте ее в клетке, а я постараюсь его заменить».

– И ты его заменяешь? – спросил Фандор.

– Точно! – пояснил Зизи. – Когда мне нечего делать, я остаюсь весь день в шкуре, рычу, когда подходят военные и няни с детьми, начинаю крутиться, когда подходят влюбленные. Ночью я шляюсь или нахожусь в шкуре медведя…

В этот момент Зизи артистично скинул оболочку, которая несколько дней служила ему надежным убежищем.

– Сегодня с этим покончено, – сказал он, – так как злой рок на вашей стороне: вы разгадали трюк… Я ухожу! Да, кстати, почему вы гнались за мной по улице?

Зизи стал гораздо более спокойным после разговора с Жеромом Фандором.

Его живой ум, его пробудившаяся сообразительность позволили моментально отгадать, что журналист был не очень настроен против него…

– Прежде всего, – предположил Зизи, – наверное, хорошо, что это не имеет отношения к истории с кошельком, которую мне навяжут потом, но в таком случае, честное слово, я не знаю, к чему можно было бы прицепиться?..