Текст книги "Трагический исход"

Глава 15
ГНЕВ ФАНТОМАСА

Спустя три дня темной ночью, когда густые тучи танцевали низко над землей ужасающую сарабанду под порывами ураганного ветра в тени пустынной одинокой улочки, где слышалось лишь журчание ручья, сбегавшего с высот Монмартра по мостовым, украдкой собиралась группа людей, таинственно одетых в черное.

Их было не более четырех или пяти… Они прислонялись к стенам, как бы желая еще лучше спрятаться. Они говорили тихо и не жестикулировали. Даже приглушенное восклицание едва ли раздавалось время от времени…

Кто были эти люди?

Какой темный замысел собрал их здесь в подобный час, около полуночи, в подобном месте, на спуске горы, где находились лачуги тряпичников, крытые фуры бродячих акробатов, где суетится народ сомнительных нравов и пугающего вида!

Тут были Гаду, укутанная в просторное пальто, поднятый воротник которого почти скрывал ее лицо, Горелка, одетый в короткую куртку водопроводчика. Он дрожал всем телом, наполовину замерзший. Наконец, Иллюминатор иногда бормотал какие-то непонятные слова. Здесь присутствовал еще один персонаж, рука которого сжимала, казалось, некий тяжелый объемистый длинный предмет прямоугольной формы…

Эти люди несколько мгновений продвигались вперед, спустились вниз по улочке, предпринимая самые большие меры предосторожности, и, ничего не говоря друг другу, резко остановились, сгруппировавшись вокруг Гаду.

Отвратительная женщина украдкой кашлянула.

– Спешите увидеть друзей-приятелей, – начала она. – Теперь как раз все в точности, едва будет сто метров от тюрьмы, куда идем обделывать делишки… Поэтому все внимание на работу! А!.. Еще что?.. Твой нож у тебя, Горелка?

Горелка, услышав вопрос, довольствовался пожатием плеч в весьма ироничной манере.

– Возможно! – ответил он. – Я не выхожу, не защитив самого себя!

– Ну ладно, ты можешь раскрыть его в своем кармане на тот случай, если появится мерзавец, как иногда бывает…

– Хватит! – сказал Горелка, очевидно менее уверенный, чем можно было судить по виду…

Однако Гаду тревожно оглядывалась по сторонам.

– Время пришло, – прошептала она, – но, Боже милостивый, я не слышу шума телеги.

Все оставались в молчании, прислушиваясь к ночной тишине…

Ничего не было слышно, лишь свист ветра, шум дождя, который начал идти крупными каплями, стуча по фасадам домов, хлестая в лицо ночных бродяг…

Гаду продолжала:

– Я обещала быть здесь точно в двенадцать часов, как раз сейчас пробьет… Он, должно быть, поблизости… если только его кобыла не окочурилась по дороге!

Они снова прислушались. Совсем близко раздался гул, как удар грома.

– Это автобус на улице Ордене, – объяснила Гаду. – Последний… Теперь будет тихо.

Затем мегера внезапно потерла руки:

– Все в порядке! Я слышу конягу!..

После того как автобус ушел, можно было отчетливо различить медленное и усталое цоканье приближающейся лошади. Также раздавался резкий лязг железа, который свидетельствовал о том, что подъезжала не господская коляска, а просто фиакр, невероятная колымага.

– А вот и он! – произнесла Гаду. – Иллюминатор, ты там поближе, пойди на угол, посмотри, действительно ли это он… И пусть он держится наготове… ладно?

Иллюминатор исчез в темноте; через несколько минут он вернулся.

– Там мужчина? – спросила Гаду.

– Да! – подтвердил Иллюминатор. – Развозящий товар!

– Ну вот… Все идет как надо…

Однако Гаду, хотя и сказала, что все идет хорошо, по-видимому, была в нерешительности!

– Теперь, – продолжала она, – надо смотреть и смотреть, чтобы не сделать промаха… Паренек, о котором я вам говорила, должен меня ждать на другом углу улицы. Он не знает, в чем тут дело, однако, нам он нужен. Итак, осторожно!.. Пусть остальные идут на двадцать шагов позади меня…

С этими словами Гаду пустилась в путь. Она шла быстро, большими шагами, и время от времени проверяла, идут ли ее приспешники, согласно приказу, который она только что им отдала.

Гаду продвигалась в ночи таким образом около десяти минут.

Улочка, на которой развертывалась эта сцена, была отвратительная, с одной стороны окаймленная неясными пустырями, с другой – высокими строениями, казалось, какими-то огромными ангарами, где не виднелся даже слабый свет, где никто не бодрствовал.

Эта улочка внезапно упиралась в улицу Шампьонне. В закоулок этой улицы и направлялась Гаду.

Как только мегера приблизилась к проезжей дороге, она начала тихонько свистеть…

Она свистела так несколько секунд, после чего из темноты рядом возник новый персонаж, который шел, засунув руки в карманы, вихляя бедрами и не предпринимая решительно никаких мер предосторожности, чтобы не наделать шума.

– А! Вот и вы, матушка Гаду! – начал он громким голосом, подходя к мегере. – Ну! Знаете ли, не слишком-то вы рано! Можно состариться, ожидая вас! А также, черт побери, здесь не время и не место, чтобы устраивать свидания! Что вам еще от меня надо?

Гаду сделала несколько шагов навстречу новоприбывшему…

Она резко наклонилась к нему:

– Замолчи, Зизи, ради Бога! Не шуми так и иди за мной!

Зизи?

Неужели это именно грума только что встретила мегера?

Зизи, а это действительно был он, за день до происходящего таинственно получил приказ Гаду быть в полночь на углу улицы Шампьонне…

Приказ сопровождался обещанием денег, и Зизи, естественно, поторопился согласиться.

– Гаду, наверняка, занимается темными делишками, – сказал себе мальчуган, – но мне наплевать на это! Я не собираюсь делать ничего плохого… Значит, я могу пойти посмотреть…

Однако этой ледяной бурной ночью в тот момент, когда Гаду приблизилась к нему, Зизи почувствовал себя менее уверенно.

– Так что? – сказал он, пытаясь стряхнуть вцепившуюся в него Гаду, которая крепко сжимала его руку. – Так что? Куда вы хотите меня послать? И почему не надо, чтобы я поднимал шум?

Мальчишка, увы!.. пытался отбиться. Он чувствовал себя схваченным Гаду, как клещами…

Жуткая женщина держала его за запястье и тащила в темноту улочки.

– Иди! – повторяла Гаду. – Я не хочу, чтобы меня видели! Иди туда…

Зизи пришлось повиноваться…

– Ладно, – сказал он, – но отпустите меня, я пойду за вами… Ну!

Гаду его не отпускала…

– Так что, я – пленник? – начал Зизи.

Гаду еще сильнее сжала его запястье. Зизи почувствовал, как ногти мегеры впились в его тело.

– Бог мой, вы мне делаете больно!

На этот раз у него не было времени, чтобы добавить хоть слово.

Гаду кашлянула.

И внезапно, когда Зизи этого не ожидал, из темной улочки стали возникать силуэты мужчин, которые бросились на него, скрутили ему руки, почти обездвижили его.

Грум понял, что он пропал.

– А! Черт побери! – прошептал он. – Гаду собирается расправиться со мной!

Однако он ошибался.

В то время как безумный страх охватил Зизи, который инстинктивно закрыл глаза и больше не вырывался из боязни получить несколько сильных ударов, он почувствовал, как что-то холодное положили ему на лоб.

Гаду медленно заговорила.

– Зизи, – сказала страшная женщина, – не надо бузить. Если ты будешь орать, кричать, если захочешь улизнуть, я пущу тебе пулю в лоб… Ты понял?

Зизи понимал это очень хорошо, так как догадался, что к его лбу был приставлен револьвер.

– Боже мой, что вы от меня хотите? – прохрипел он наконец.

Гаду продолжала:

– Видишь эту лестницу? Тебе надо по ней подняться… Наверху ты окажешься на большом чердаке, оставленном Компанией омнибусов… Кореши пойдут за тобой… Ты их проводишь до тюрьмы, где сидит девчонка, которую удерживают Бедо и Тулуш… Это все, что от тебя надо… Когда ты покажешь, где она, можешь сматываться… Ну, идешь?

Разумеется, Зизи очень хорошо понимал в этот момент, что от него хотела Гаду.

«Черт подери! – подумал несчастный грум. – В какую скверную историю я впутался! Ах! И что меня дернуло вести разговоры с Гаду!»

Но отступать было некуда.

Гаду продолжала его сильно трясти, спрашивая:

– Ты понял? Собираешься идти, черт побери, или я тебя укокошу?

Зизи, не колеблясь, решил повиноваться.

«Издохнуть, это мне ни к чему! – подумал он. – Сначала я поднимусь на чердак… Потом удеру…»

Было темно, еще темнее, чем минуту назад, так как дождь удвоил свою ярость.

Зизи, глаза которого часто мигали, внезапно увидел прямо перед собой круг света. Потайной фонарь, внезапно раскрытый, освещал первые ступени приставной лестницы. Гаду толкнула грума.

– Поднимайся, черт возьми! И пошевеливайся!

Зизи убедился, бросив беглый взгляд, что бежать было невозможно.

Его окружали мрачные силуэты…

При свете лампы сверкнуло что-то блестящее, что он принял за лезвие ножа…

– К чертям! – начал Зизи, зубы которого стучали.

– Поднимайся! – еще раз повторила Гаду.

Тогда Зизи начал подниматься…

Лестница, по которой он карабкался, сгибалась вначале под его тяжестью, затем под тяжестью тех, что шли за ним… Взбираясь вверх, Зизи обернулся.

Свет потайного фонаря сопровождал его подъем по лестнице. Очевидно, фонарь нес один из тех, кого он должен был провести…

– Поторапливайся, негодяй! Идем! Смелее!

– Если ты собираешься улизнуть, я воткну тебе в затылок нож!

Зизи услышал угрозы, произнесенные позади. Страх подстегивал его, и он карабкался с поразительной ловкостью…

На верху лестницы Зизи обнаружил черное отверстие, окно с разбитыми стеклами, которое выходило на огромный чердак.

Зизи вошел в ангар.

Внутри этого громадного помещения еще остался приятный запах сена и овса… Чердак был пустой, молчаливый, пугающий…

– Узнаешь? – спросил голос.

Зизи не колебался:

– Да! Малыш меня вел здесь…

– Тогда торопись, веди нас…

Началось какое-то блуждание, безумное продвижение вперед.

Зизи, сопровождаемый тремя мужчинами, лиц которых он не мог даже видеть, так как из осторожности потайной фонарь был наполовину закрыт, должен был искать дорогу через огромные и пустынные помещения…

Когда он познакомился с Малышом, когда тот его вел, по-ребячьи бахвалясь, к помещению, где фактически молодую девушку удерживали пленницей, Зизи почти не обращал внимания на дорогу…

Поэтому теперь его терзал ужасный страх, чтобы не ошибиться, чтобы отыскать каморку пленницы.

«Если я их обману, – подумал Зизи, – они меня прикончат!»

Группа людей спускалась по извилистым лестницам, шла по пустынным дворам, поднималась на другие этажи. Внезапно Зизи вывел своих спутников на новый чердак.

– Внимание! – скомандовал он. – Если Тулуш и Бедо там…

Но кто-то прервал его:

– Не твое дело! Их уберут! Иди прямо к девчонке…

Они шли еще несколько минут. Зизи наконец различил антресоли, прикрытые несколькими большими досками.

– Она там! – начал грум.

Он хотел добавить другие детали, но времени больше не было!

Несчастный Зизи, показав антресоли, внезапно замертво упал на землю, уложенный на месте сильным ударом кулака в затылок!

Прошло время…

Через щели крыши большого чердака начал проникать синевато-грязный рассвет, ложась полосами тусклого света.

Зизи, который продолжал лежать на полу, немного приподнялся, очень удивленный, что находится здесь.

– Что такое! – прошептал грум. – Где это я?..

Затем память вернулась к нему:

– А! Черт возьми! Я вспомнил!

Перед ним возникли антресоли…

Грум вбежал туда…

Антресоли были пустыми!

– Ее похитили! – проговорил он. – Ах! Черт побери!.. А меня бросили умирать! Ну, негодяи!..

Одно мгновение Зизи оставался перед маленькой пустой каморкой неподвижным и немым от ужаса.

Внезапно грум втянул носом воздух.

– Что за черт! – выругался он. – Кажется…

Он вдохнул воздух… прислушивался… Четко различимое гудение, мощное гудение достигло его слуха.

– Ладно! Что там еще?

Зизи вышел из антресолей и решил бежать…

Увы! Когда он посмотрел в отдаленный конец чердака, из его груди вырвался крик.

– Огонь! Пожар! Они подожгли здание!

Его охватил жуткий страх.

Затерявшийся в огромном заброшенном помещении парка для омнибусов на улице Шампьонне, Зизи отдавал себе отчет, что у него нет ни одного шанса спастись в случае, если пожар помешает ему убежать…

– Но я же изжарюсь живым! – завопил он.

Впрочем, огонь, должно быть, тлел давно, так как только теперь он вспыхнул с внезапной силой…

Начинал гореть пол, едкий дым клубился по чердаку.

– Я… Я не могу пройти! – прохрипел Зизи.

Он побежал к одному из выходов с чердака, повернул назад и, потрясенный увиденным, бросился в другую сторону…

Итак, пока Зизи бегал, совсем потеряв голову, скорее мертвый, чем живой, перед ним внезапно возник фантастический силуэт.

Человек, одетый в темное трико, чьи черты лица скрывал черный капюшон, с бешеной стремительностью, не обращая внимания на пламя, бушевавшее вокруг него, бросился к антресолям, издавая отчаянные призывы:

– Элен! Элен! Где ты? Моя девочка! Мое дитя! Я здесь! Бедо! Тулуш!.. А! Я отомщу!..

Вдруг незнакомец заметил Зизи.

– Малыш! – закричал он ошибочно. – Где Элен?..

Обезумевший Зизи выкрикнул:

– Увезена! Похищена! Насильно уведена…

Когда он произносил эти слова, человек в капюшоне остановился.

– Похищена? – спросил он дрожащим голосом. – Насильно уведена… Ты лжешь! Неправда! Она там! Там!.. В огне!..

Он бросился вперед…

И в эту минуту Зизи внезапно понял, что здесь произошло…

Несомненно, этот незнакомец, одетый в черное, хотел спасти из пламени ту молодую девушку, которая была похищена Гаду.

Здешняя пленница была его пленницей… Если Гаду ее похитила, значит, мегера была врагом этого неизвестного! И еще одна мысль мучила Зизи.

Кто был этот человек, одетый в черное трико, черты лица которого были скрыты под черным капюшоном?

Кем он мог быть?

Он! Легендарный силуэт! Зизи слишком много читал в газетах фантастических рассказов, ужасных драм, приводивших в отчаяние весь мир, чтобы он мог в этом ошибиться…

Уже само имя, которое выкрикивал этот неизвестный, было откровением…

Он звал Элен!

Молодую женщину, которую похитила Гаду, тоже звали Элен!

Однако Элен?.. Так звали дочь Фантомаса! Значит, перед Зизи был Фантомас?

Напуганный, не способный сделать даже малейшее движение, Зизи созерцал фантастическую сцену, которая развертывалась перед ним.

Человек в черном трико и капюшоне устремился вперед.

Одним прыжком он пересек полосу огня, которая отделяла его от антресолей, теперь пустых.

В красноватом зареве пожара Зизи увидел, как он заламывал руки.

Грум услышал, как он кричал с невыразимым чувством отчаяния:

– Моя девочка!.. Элен!.. У меня похитили Элен!..

Затем внезапно Фантомас, а Зизи полностью был уверен, что незнакомец был действительно Фантомасом, казалось, овладел собой.

– Негодяи! – вопил он. – А! Вы мне заплатите своей жизнью за муки, которые причинили мне сегодня!.. Элен!.. Элен!.. Я отомщу за тебя!..

Потом Фантомас снова пересек пламя. Его одежда местами покрылась искрами, край капюшона тлел…

– Ты! – закричал он, прыгнув к Зизи. – Ты умрешь! Ты заплатишь за все!

– Ведь вот что удивительно, когда мучит жажда, белое вино, все равно какое, кажется в высшей степени изысканным! Пора! Еще глоток – и надо сматываться!..

Зизи добросовестно опорожнил стакан, бросил тринадцать су, стоимость еды, на стол трактира, куда он забрел пообедать, потом, натянув шляпу на уши, непринужденно вышел на улицу, очень радостный и полностью успокоившийся.

Каким образом удалось Зизи ускользнуть от Фантомаса?

Каким образом удалось Зизи спастись от ужасного пожара, который разгорелся таким гигантским пламенем, что все утро Париж не говорил ни о чем другом, кроме этой трагической катастрофы?

Грум с трудом мог бы это объяснить!

В тот момент, когда Фантомас бросился к нему, у него пульсировала лишь одна мысль: убежать, ускользнуть от ярости чудовища, чего бы это ни стоило.

Тогда Зизи наугад, как безумный, бросился вон с чердака.

Он пересекал полосы огня, бежал по коридорам, где нельзя было продохнуть…

Страх дал ему крылья, ужас наделил необыкновенной ловкостью.

Зизи долго бежал по пылающему зданию. Ему казалось, что он все время слышал в нескольких шагах от себя шаги Фантомаса.

Когда начиналось удушье, когда слепили языки пламени, мысль о том, что он может попасть в руки Фантомаса, инстинкт самосохранения, который действительно творит чудеса, заставляли его стремиться вперед…

После двадцати минут бега столь же безрассудного, сколь и безнадежного, Зизи внезапно выскочил в огромный двор, перепрыгнул через ограду и попал на заброшенный пустырь.

Он был спасен!

Теперь Зизи перевел дыхание. Немного успокоившись, он пустился дальше, вышел на соседние улицы, где уже собиралась толпа, обсуждая пожар, который бушевал. Но отныне пожар был последней из забот Зизи!

Удивительный парижский сорванец, едва ускользнувший от страшнейшей опасности, вновь обрел всю свою холодную беззаботность гавроша…

– Ну нет! – ворчал грум. – Это так не пройдет! Нет! Мало ли что!.. Если Гаду думает, что я не отомщу… Она попадет пальцем в небо! Она не только заставила избить меня, но еще хотела меня зажарить… И кроме того, я рисковал познакомиться с Фантомасом… Это уже не игра!..

Все утро Зизи бесцельно бродил, размышляя, как «отомстить за себя».

В полдень он позавтракал в бистро квартала Звезды и теперь большими шагами направлялся к улице Спонтини.

– Итак, Гаду заставила шпионить за моей бывшей хозяйкой, Валентиной де Леско, – решил Зизи. – Чтобы мне отомстить за себя, есть очень простое средство: я пойду и все открою баронессе. Вероятно, этой проклятой мегере придется плохо!..

Однако на улице Спонтини Зизи несколько растерял свою уверенность…

Как только он пересек решетку сада, он подумал о всех трудностях, с которыми он, по-видимому, столкнется при встрече с Валентиной де Леско.

– Наверное, – предположил Зизи, – я прежде всего столкнусь с Дезире, а он выставит меня за дверь!..

Желая, насколько возможно, избежать этой крайности, Зизи вместо того, чтобы направиться к обычному входу для прислуги, пересек двор, поднялся на крыльцо и через наружную застекленную дверь проник непосредственно в маленький салон-будуар, где обычно находилась Валентина.

– Если мне повезет, – рассудил грум, – я найду в это время хозяйку, занимающейся своей корреспонденцией…

Но Зизи не повезло!

Маленький салон был пуст, Валентины де Леско там не было.

– Боже мой! Что делать? – задал себе вопрос Зизи.

Он машинально окинул взглядом мебель в комнате, где находился. Вдруг его глаза заблестели…

На столике рядом с парой перчаток и орхидеей, вероятно, приготовленной для бутоньерки, лежал кошелек.

– Что за блеск! – воскликнул Зизи. – И когда я вспоминаю, что я без гроша…

Без злого умысла, просто из любопытства, грум подошел к столу, взял кошелек, взвесил его в руке…

– С этим, – прикинул он, – я прожил бы целых два месяца! Ах! Черт побери!

Держа кошелек в руке, Зизи теперь колебался…

Он был покорен идеей легкой кражи…

– В конце концов, здесь меня выставили за дверь, хотя я не сделал ничего дурного… и даже…

В особняке где-то скрипнула дверь.

– Хватит! Кто-то идет! – сказал себе Зизи, вздрогнув.

В этот момент он совершенно забыл, почему он был здесь, забыл, что хотел отомстить Гаду и сообщить Валентине де Леско, что она оказалась жертвой шпионажа…

Нет! В эту минуту Зизи знал и видел только одно, а именно, что в руке у него был кошелек с деньгами, которые являлись для него состоянием!

Однако приближались чьи-то шаги…

– Меня схватят! – повторял Зизи.

Внезапно он решился.

Зизи больше не сопротивлялся ужасному искушению!

Он взял кошелек, бегом промчался через комнату и бросился в пустынный сад…

– Тем хуже! – прошептал грум. – У меня последнее время слишком уж много несчастий! Все озлобились на меня… Хотя до сих пор я ничего не сделал плохого! Ладно! Я начинаю! Вот я и стал вором!

Глава 16
ВСАДНИК, ВНУШАЮЩИЙ СТРАХ

Едва Зизи перелез через ограду, которой был обнесен садик возле особняка на улице Спонтини, как он заторопился быстрее убежать отсюда, прижимая украденный кошелек к груди.

– Воздух квартала для меня вреден! – рассудил он. – Булонский лес мне ни к чему… здесь слишком влажно!

Приободрившись таким образом, он помчался наугад, огибая улочки, пересекая их поперек, стараясь запутать следы в случае погони, что было мало вероятно…

Однако вскоре Зизи почувствовал себя вне опасности.

– Хватит! – сказал он тогда себе и перешел на менее быструю ходьбу. – Стащив этот кошелек, я, конечно, обеспечил себя на некоторое время. Но, с другой стороны, я оказался в такой ситуации, когда для меня было бы чертовски неосторожно посещать Валентину де Леско или ее мужа…

Зизи был раздосадован, так как затаил глухую злобу и пытался отомстить Гаду за ту страшную опасность, которую подло подстроила ему старуха…

Внезапно Зизи повернул обратно.

– О, вот мысль так мысль! – сказал он себе. – Раз я не могу обратиться ни к барону, ни к баронессе, то есть ни к мужу, ни к жене, я обращусь к любовнику!.. Или я сильно ошибаюсь, или так называемый Морис Юбер здорово рассердится!

Зизи зашел в почтовое отделение.

С величайшим душевным спокойствием он занялся поисками адреса доктора Мориса Юбера. Это было не трудно сделать. В первой же справочной телефонной книге имелись нужные сведения, и Зизи отправился к врачу.

Но, разумеется, он не допустил такой ошибки, чтобы пытаться непосредственно поговорить с доктором Юбером. Он не собирался хвалиться тем, что его выставили за дверь у Валентины де Леско, а еще менее тем, что у нее в доме он украл кошелек…

Напротив, он нахально наврал камердинеру молодого врача, спросившему, что он желал:

– У меня поручение! Не мог бы я увидеть господина доктора?

Эта просьба сделала свое дело, и Зизи был немедленно принят молодым человеком. Однако, как только Зизи остался наедине с Морисом Юбером, его поведение изменилось. До сих пор оно было почтительным, теперь стало откровенно дерзким.

– Что ты хочешь, малыш? – спросил врач, узнав юного слугу Валентины.

– Объяснений! – быстро ответил Зизи. – И удовлетворительных к тому же! – Заявление выглядело настолько неожиданным, что Морис Юбер был ошеломлен.

– О чем это ты говоришь? – спросил он.

Но Зизи был рассержен. Резким взмахом руки он прервал Мориса Юбера.

– О! Все в порядке! – произнес он. – Господин доктор, не надо стращать меня! Мы живем в республике, прежде всего! Затем, я совсем не боюсь! И наконец, вы влюблены, и только поэтому я вам прощаю многое…

От крайнего изумления Морис Юбер перешел к абсолютному непониманию…

– Я влюблен?.. – повторял он. – Мы живем в республике?.. Однако, ты сошел с ума, мой мальчик?

– Возможно! – ответил Зизи. – Но я не люблю, когда мне об этом говорят. Кроме того, если я сумасшедший, то вы мерзавец! Вот!..

На этот раз Морис Юбер подскочил к груму и основательно его встряхнул:

– Ну, чертенок, – пробормотал он, – что это тебя разбирает?

– Ничего! – сказал Зизи. – Не надо так расстраиваться: у меня приступ откровенности.

И выскользнув из рук доктора, Зизи объявил, бросаясь за кресло:

– Прекрасно! Вы мерзавец! Разве это хорошо, оплачивать Гаду, чтобы я ей раскрывал все фокусы! Это не поступки влюбленного, так действуют шпики! И потом – Гаду, вот гадость-то! Еще немного, пять минут первого вместо без четверти двенадцать дня, и я был бы схвачен за участие в краже другой барышни! Господин доктор, это была ваша ошибка! Вот и все!..

Если бы земля обрушилась под его ногами и пламя вулкана заволокло его мирный рабочий кабинет, и тогда доктор Юбер не был бы более удивлен…

– Гаду? – повторял он. – Кто это такая? А кто такая другая барышня? Почему ты был бы схвачен в пять минут первого вместо без четверти двенадцать…

– Хватит говорить! – возразил Зизи. – Сядем, принц, вот и все дела. Святая истина, я скажу вам все, что знаю, но надо, чтобы вы дали мне честное слово, что будете откровенно отвечать. Ну как, идет?

Вульгарная речь грума, хорошо вышколенного на службе у Валентины, который, казалось, внезапно стал хулиганом, поведение Зизи, его непонятные заявления, все это подтверждало Морису Юберу, что, очевидно, произошло что-то странное, какое-то новое событие. И, следовательно, надо иметь терпение и не выставлять своего собеседника сразу же за дверь. Тогда он спокойно уселся и сказал:

– Говори! Рассказывай все, что ты хочешь! До настоящего момента я ничего не понял из того, что ты говорил. Постарайся выражаться яснее! Ну, начинай! Я тебя слушаю!

И Морис Юбер стал слушать странную обвинительную речь, которую Зизи с дьявольским апломбом произносил против него!

Грум пустился в объяснения. Оказывается, он сам был уверен в том, что Гаду нанял молодой доктор, чтобы шпионить за Валентиной де Леско. Он не скрывал того, что передавал Гаду некоторые сведения. Он также ничего не утаил о своей двусмысленной роли, которую играл, разумеется совсем невольно, при похищении барышни из «Деревянных коней».

Наконец он сказал, став снова вежливым:

– Видите ли, господин Юбер, мне хотелось бы верить, что это не ваша ошибка, но все-таки вы были неправы, поручив Гаду следить за баронессой Валентиной де Леско. Такие вещи не делаются!.. Вы ей слишком много говорите… Она знает все, что происходит в особняке на улице Спонтини… Ведь это вы ее информируете…

При этих словах Морис Юбер наконец взорвался.

– Но, черт подери, – закричал он, – я никогда не делал ничего подобного! Я не знаю никакой Гаду! Я абсолютно не в курсе темных делишек этой женщины! Я совершенно не участвую в том, что происходит…

Теперь Зизи уже ничего не понимал!

Если Гаду не была на жалованьи Юбера, кто же ее нанял? И если доктор ее не знал, кто же ей рассказывал о семье де Леско?

– Господин Юбер, – произнес Зизи, немного подумав, – то, что вы сказали, может быть, и правда, а, может, и нет! Я ничего об этом не знаю! Но правда то, что Гаду замышляет нехорошее дело против моей бывшей хозяйки! Поэтому, если вы действительно неравнодушны к мадам Валентине, то постараетесь вывести все это на чистую воду… Хотите видеть Гаду?

Морис Юбер не колебался…

Впрочем, молодой врач уже размышлял о странных заявлениях Зизи, и чем более он об этом думал, тем более поведение грума казалось ему странным, даже подозрительным.

«Действительно, надо, чтобы я пролил на это свет! – подумал Морис Юбер. – Все заставляет предположить, что на самом деле замышляется какая-то таинственная махинация против Валентины… Впрочем, кто эта другая молодая женщина?»

Морис Юбер ответил Зизи:

– Да! Я хочу видеть Гаду! Ты меня отведешь к ней… и постарайся не сворачивать с дороги…

Морис Юбер поднялся. Он зашел в свою комнату, чтобы одеться, сунул в карман револьвер, затем вернулся к Зизи, который начал раздумывать, чем окончатся все эти приключения…

– Куда мы пойдем, чтобы встретить эту женщину? – спросил Морис Юбер.

– На ратодром… Я вас поведу…

Зизи действительно отвел Юбера на ратодром, где он обычно встречал Гаду. Однако на этот раз Гаду там не было, что изумило Зизи и лишь немного удивило Мориса Юбера, который в глубине души полагал, что грум насмехается над ним, а возможно, ищет случая, чтобы втянуть его в западню…

– Итак, – спрашивал ежеминутно доктор, – где же эта таинственная старушка?

– Пока ее здесь нет! – отвечал Зизи. – Подождем…

Но когда Морис Юбер в двадцатый раз задал груму этот вопрос, он увидел, что того уже не было рядом с ним!

Воспользовавшись давкой среди завсегдатаев ратодрома, Зизи исчез…

Зизи прекрасно отдавал себе отчет в том, что доктор Юбер относился к нему с подозрением. Он полагал, что отсутствие Гаду произведет самое неблагоприятное впечатление на Юбера, и без колебаний Зизи предусмотрительно решил отступить!

– Короче говоря, – сказал себе грум, – я стащил кошелек Валентины… значит, не следует слишком привлекать внимания к себе! Отомстить за себя – хорошо, но дать сцапать себя – просто глупо!..

– Не хотите ли стакан молока, мадам Валентина?

– Спасибо, Тереза, не хотелось бы вас беспокоить…

– О! Никакого беспокойства, мадам Валентина!.. Как раз только что подоили Чернушку, если это вам доставит удовольствие…

– Конечно! Я не говорю нет.

– Тогда я вам сейчас подниму полный кувшин.

Элегантная Валентина де Леско уже четыре дня находилась на земле Нормандии в десяти километрах от Гавра, в местности, называемой Гран-Терре. Она удобно устроилась в небольшом домике, стоящем на дороге, соединяющей Гавр и Фекамп, который служит почтовой станцией для смены лошадей и одновременно харчевней для многочисленных извозчиков.

Как Валентина оказалась там?

Доктор Морис Юбер, напуганный нервозностью молодой женщины, событиями, которые множились вокруг нее в Париже, твердо настаивал перед бароном де Леско, чтобы Валентина немного отдохнула. Однако молодой человек не хотел, чтобы ее отдых носил искусственный характер, как это бывает на модных пляжах, на ведущих курортах или в комфортабельных отелях.

– Нужен лишь, – заявил Морис Юбер, – настоящий отдых, полный покой, который можно получить только в деревне, куда даже газеты на пару дней запаздывают, где нет парижан, где нет городов!

Как раз оказалось, что барон де Леско был знаком с Луи Дюкло из Гран-Терре, хозяином трактира, немного егерем, немного фермером, добрым малым, бывшим кучером барона, который охотно приютит его жену, примет ее на полный пансион.

Действительно, Валентина нашла в Гран-Терре, в простом, но чистом доме Луи Дюкло самый сердечный прием, самый лучший уход.

Тереза, молодая жена Луи Дюкло, кокетливая нормандка, у которой глаза загорались всякий раз, когда надо было налить бокалы сидра проезжающим морякам, по-настоящему расположилась к Валентине. За ней ухаживали не просто как за приезжей, которая платит хорошие деньги за пользование скромной комнатой; ее лелеяли, ее великодушно окружали многочисленными знаками внимания и делали все это так просто, спокойно, что чувствовалось – для семейства Дюкло естественно быть добрыми, сердечными, стараться доставить удовольствие.

Впрочем, пребывание в Нормандии приносило Валентине огромную пользу. Молодая женщина теперь хорошо выглядела, крепко спала, ела с аппетитом. Она больше не думала о необычных случаях вмешательства «Жапа», она забыла о краже кулона и о тревожных обстоятельствах, сопровождавших кражу, она, к счастью, забыла и о таинственных черных цветах, которые неоднократно получала и которые ее глубоко волновали.

В этот вечер Валентина, рано пообедав, поднялась в свою комнату, устроилась в большом кресле около открытого окна и мечтала, глядя, как наступающая ночь окутывала тишиной заснувшую деревню, поля, уходящие в бесконечность, дорогу, которая терялась вдалеке.

Но вот стали слышны тяжелые шаги Терезы по деревянной лестнице.

Нормандка поднялась, осторожно держа большую фаянсовую кружку, в которой пенилось парное молоко.

– Держите, мадам Валентина, – сказала она, – пейте, набирайтесь сил, в Париже вы не часто сможете найти такое!

И Валентина искренне подтвердила, что, действительно, молоко, которое ей приносили здесь, имело совсем другой вкус по сравнению с тем, что она получала в Париже, даже обращаясь на самые известные фермы, к самым прославленным поставщикам.