Текст книги "Задачи семейного воспитания. Избранное"

Таким образом, школа, по обычному представлению и по нашему, довольно различные учреждения: по обыкновенному это есть учебное заведение, в котором дети все учатся и учатся без конца, где все пригнано к учению, где дети отчаянно скучают и приучаются к учению, где все официально, натянуто и мертво; по нашему представлению школа – это деятельный муравейник, в школе кипит жизнь, в ней разные организации и множество школьных обществ и кружков, в школе дети прежде всего и больше всего учатся друг от друга общественности, получают основы гражданского образования и где обычное обучение при помощи директоров и преподавателей есть только средство для достижения другой, главнейшей и существеннейшей, цели – гражданского воспитания детей.

В семье строй семьи имеет большое значение для правильного общественного развития детей. В школе строй школы составляет параллельное явление указанному в семье. Жизнь школы определяется дисциплиной. Если задача школы ставится в обучении детей при главенствующей роли учителей, то дисциплина неизбежно будет отличаться требовательностью, строгостью и поставлением учащихся в страдательное, подчиненное положение к учителям; если же сущность школы видеть в развитии общественности, во взаимном воспитании и образовании учащихся, тогда дисциплина по необходимости должна быть другого рода, все в ней должно быть приноровлено к развитию общественности, гражданского долга и сознания ответственности учащихся за свои действия. Очевидно, в такой дисциплине начало подчиненности и страха не имеет места, дисциплина основывается на доверии и правдивости учащихся и объемлет лишь самые главные стороны школьной жизни учащихся, не вдаваясь ни в какие подробности и мелочи, предоставляя устраивать их самим воспитываемым. Товарищи через своих выборных должны принимать самое деятельное участие в наблюдении за сохранением установленного в школе порядка, взыскивать за нарушения и лишь в более важных случаях доводить до сведения администрации. Словом, тяжесть наблюдения за выполнением дисциплинарных правил и ответственности за это наблюдение должна лежать не на воспитателях и учителях, а на самих учащихся, и весь склад дисциплины должен руководиться единственным началом – помочь учащимся возможно удобнее и лучше устроиться в своей товарищеской жизни и совместных занятиях. Уважение учащейся личности, признание ее свободы и самостоятельности должно проникать весь школьный строй, причем, конечно, также последовательно проводиться и начало ответственности учащегося за все его действия. Обычные дисциплинарные регламентации, бесполезные стеснения и требования, сухость, официальность и строгость при этом исчезнут сами собой, они явятся совершенно лишними. Вообще, дисциплину нужно понимать не как отвлечённый порядок, определенный наперед и независимо от учащихся, а как живой порядок, устанавливаемый самими работающими в школе, т. е. учителями и учениками, применительно к предмету и орудиям работы и разным ее условиям. Дисциплина не может быть всюду одинаковой и неизменной. Например, дисциплина урока грамматики и естественной истории не может быть одна и та же. В одном случае надо только слушать, в другом – глядеть, брать в руки, ощупывать, подниматься и сходить с места, расспрашивать. То урок истории или математики, то урок опытной физики. Свойства предмета и условия его преподавания неизбежно отражаются на школьной дисциплине. Точно так же дисциплина много зависит от свойств класса и личности учителей. Класс может отличаться живостью, бойкостью, шумливостью; требовать от него такого же внешнего порядка и спокойствия, как от класса с другими свойствами, нет достаточных оснований. Не лошадь делается для хомута, а хомут для лошади. Наконец, учитель своими личными свойствами вносит особенности в дисциплину: один учитель любит бодрое, жизнерадостное настроение учащихся, допускает шутку, другой особенно настаивает на внешнем порядке и почтительности, третий приносит с собой громадный запас скуки. Словом, дисциплина есть дело живое, изменяющееся, развивающееся, а не мертвое, вечно одно и то же; в хорошей школе, организованной на общественных началах, дисциплина исчезает, растворяясь в воспитании, проникающем во все уголки школьной жизни.

Что касается школьной администрации, то на ее долю останется высшее руководство и наблюдение за жизнью школы, ее порядками, организациями и обществами. Особенно внимательно администрация должна постоянно относиться к двум категориям учащихся: новичкам и к нарушителям порядка. К новичкам надо относиться особо внимательно и любовно, чтобы они легче вошли в жизнь школы, усвоили ее порядки и требования, не попали бы под давление какого-либо забулдыги, который может вздумать издеваться над ними. Конечно, и старшие товарищи должны заботиться о новичках, но не мешает и администрации, так как дело это очень важное. С другой стороны, будут встречаться в школе упорные и дерзкие насильники, нарушители порядка, с которыми товарищам трудно будет справляться. Таких выдающихся по склонности к тирании и беспорядочности лиц администрация школы никогда не должна терять из вида, воздействуя на них всеми зависящими от нее средствами и непосредственно, и через товарищей.

Вообще же, если рассматривать состав учебного курса наших школ с точки зрения потребностей гражданского воспитания, то его следует признать слишком теоретичным и ставящим учащихся в чисто пассивное положение. С внешней стороны наши школы суть ряды классов, заставленных тесно столами, где почти и пошевельнуться негде; с внутренней стороны – это заведения, приспособленные для усвоения путем слушания, причем сторона деятельная и творческая остается почти без внимания. И с внешней и с внутренней сторон школы рассчитаны только на один ряд свойств детской природы – пассивных: сидение, слушание, усвоение; а как применять усвояемое и осуществлять в жизни, в каком положении должны быть ручная работа, физическая деятельность, практика теории – все эти стороны и вопросы затронуты слабо. Между тем дети так и рвутся к практическому делу, к ручной работе, это их столь же основное стремление, такая же насущная потребность, как и усвоение, и слушание. Для гражданина же, конечно, недостаточно одного теоретического усвоения, нужно уметь осуществлять свои мысли и планы, а для этого весьма полезен курс с участием ручных работ, физического труда и практической деятельности. Наши школы как будто имеют в виду готовить ученых-теоретиков; но карьера ученого деятеля, книжника будет уделом весьма немногих. Большинство учащихся уйдет в жизнь из школы для практического дела.

* * *

Воспитывая борца за человечность и культурность, воспитатели должны указать воспитываемому и тот путь, которым цель может быть достигнута. Этот единственный путь есть строгая справедливость и законосообразность в действиях, устранение всяких личных усмотрений.

С самого раннего детства постепенно все с большей и большей глубиной, основательностью и широтой должна быть укрепляема мысль, что как скоро люди собираются в какое-либо, хотя бы самое небольшое, общество, они могут существовать только при твердом порядке и законе, обеспечивающих совместную деятельность. Личные усмотрения есть дело чистого произвола и обыкновенно соединяются с несправедливостью и насилием, они идут по большей части во вред собравшемуся обществу. Поэтому всякие личные усмотрения нужно устранять, а на место их ставить закон и порядок, выработанные сообща представителями всего данного общества, всех его слоев и классов.

Нельзя поручать выработку общего порядка жизни и закона одному лицу или нескольким, потому что они непременно составят эти законы в свою пользу и пользу своих близких, т. е. узаконят ущерб другим. А закон, постановляющий нарушение прав других, т. е. беззаконие, не есть закон и может быть поддерживаем лишь насилием. Такое законодательство носит в себе семя раздоров и разрушения. Дитя должно глубоко проникнуться убеждением, что без твердого порядка и закона невозможно жить; разумная твердая законность общественного происхождения, оберегающая с равной заботливостью права каждого и не дающая никому таких преимуществ, которые бы нарушили права других, должна с самого начала составлять духовную атмосферу дитяти.

Семья и школа, в которых воспитывается дитя, – такого рода общества, в которых порядки и законы составляются помимо детей; но это совсем не значит, чтобы в разумном гражданском воспитании детей отсутствовало чувство законности, чтобы детям не прививалось убеждение в необходимости твердого порядка жизни и устранения личных усмотрений. Нет. Остановимся прежде всего на семейном порядке и законе.

В каждой семье есть свой порядок, абсолютно, совершенно беспорядочной семьи не найти. Как составляется семейный порядок жизни? Он составляется для удовлетворения потребностей всех членов семьи. В семье есть старшие члены – их интересы имеет в виду семейный порядок; в семье есть младшие члены – и их интересы семейный порядок также непременно должен иметь в виду и удовлетворять. Таким образом, семейный порядок есть такой уклад жизни, который имеет в виду интересы всех членов семьи, совмещает их и удовлетворяет, никого не обижая, не давая одним членам преимуществ во вред и беспокойство другим. Вот эту-то мысль и нужно выяснить детям. Дети должны знать и понять, что хотя они маленькие, что хотя семейный порядок устанавливается, по-видимому, без их участия и содействия, но на самом деле они участвовали в его создании, их нужды и интересы семейным порядком предусмотрены и приняты во внимание. А когда они станут больше, когда установленный порядок окажется для них неудобным в каком-либо отношении, особенно если он будет неразумно стеснять и нарушать их права, то они могут заявлять об этом, и разумный семейный порядок изменится в таком направлении, чтобы их права и их свобода были уважаемы и восстановлены с сохранением прав и свободы всех других членов семьи. В установлении такого, удобного для всех членов семьи, порядка жизни и в таковых же целесообразных его изменениях и будет заключаться общественная законодательная мудрость семьи. Дитя мало-помалу поймет тогда, что порядок – не враг его, не утеснитель, а друг и верный помощник, без которого жить невозможно, без которого начнется полное семейное расстройство, а вместе нарушения и повреждения прав всех и каждого; дитя поймет, что нужно строго блюсти за исполнением порядка, не нарушать его, что в этом его польза и спокойствие, а равно польза и спокойствие всех других членов семьи. Отсюда же дитяти будет вполне ясно, насколько неудобно учреждать порядок в интересах преимущественно одного лица или одной группы лиц, например младших или старших членов семьи, с нарушением прав и свободы других членов. Это будет уже не порядок, а притеснение, узаконенное насилие одних над другими; согласиться на такой беспорядок могут только утеснители, но не утесняемые, только первые могут признать такой беспорядок прекрасным, святым и божественным порядком и в попытках его изменения видеть преступление и крамолу; для вторых же он будет вопиющим злом, нарушением прав, выражением торжества грубой силы, подлежащим ниспровержению и посрамлению.

Таким путем каждая разумная семья может в должной мере развивать в детях чувство законности и сознание необходимости твердого порядка всюду, в каждом самом маленьком обществе, в каждом самом отдаленном уголке общественной жизни.

Школа может содействовать той же цели. Многие видят средство к тому в строгой дисциплине: чем больше и строже взыскивать с учащихся, тем тверже укоренится в них чувство законности. Это рассуждение ошибочно; дело совсем не в строгости, а в разумности дисциплины, в сознании учащимися ее необходимости в школе. Если какой-либо установленный порядок путем насилия нарушает права обязанного подчиняться такому порядку, стесняет его свободу, гонится за каждым его шагом и все ему предписывает, то как бы строго не взыскивали за нарушение такого порядка, он никогда в сознании подчиняющегося ему и терпящего кары за его нарушения не будет признан порядком, а всегда будет признан беспорядком, узаконенным насилием, которому невозможно подчиниться по разуму и совести. Дисциплина должна быть разумной, и ее необходимость нужно не только растолковать детям, но и дать им понять фактически, своим личным опытом. Пришли новички в школу, и им прямо предъявляют ряд дисциплинарных требований, не рассказав почему и зачем, иногда просто даже дают печатную инструкцию, которой и предлагают руководствоваться и за нарушения которой взыскивают. Это собственно бессмыслица, и в таком отношении к новичкам сказывается прямое нерадение школы о воспитательном воздействии на учащихся. В каждом обществе устанавливаемый порядок жизни должен удовлетворять интересам всех, а школьная дисциплина подчас как бы задается целью утеснить учащихся, обезличить их, вся насквозь проникнута недоверием к ним, предположением, что они лгуны, мошенники и урожденные противники всякого порядка. Понятно, как строго подобную дисциплину не применяй, но кроме гражданского развращения будущих общественных деятелей из ее применения ничего не получится.

Мы выше уже упоминали, что необходимо самих учащихся привлекать наблюдению за исполнением требований дисциплины, к обсуждению проступков товарищей и нарушений правил поведения. Только становясь лицом к лицу со школьным порядком не в качестве пассивного материала, а в качестве его деятельных исполнителей и наблюдателей, дети поймут фактически, убедятся воочию, насколько порядок необходим в школе и в общежитии вообще. Конечно, это случится только тогда, когда порядок будет вполне разумен, когда он будет требовать того, без чего общественная, совместная деятельность невозможна, т. е. когда он будет оберегать права каждого, делать возможной совместную жизнь и работу без столкновений и препирательств. Бесчисленные же мелочи и вздорные пустяки, нередко составляющие предмет дисциплинарных требований, должны быть исключены, потому что они служат лишь источником бессмысленных столкновений между учащимися и школьной администрацией. А всякие более или менее серьезные столкновения и препирательства пусть обсуждают сами дети, это будет служить прекрасным упражнением в развитии чувства законности.

Поэтому следует признать желаемой в школах правильную организацию из детей суда чести и вообще детского представительства в заведовании делами школы, посильными детям, доступными их пониманию и обсуждению. Не следует никогда забывать, что дети живо интересуются всеми школьными делами, горячо и подчас страстно обсуждают их, составляют о них свои мнения, но все это делают тайком, по углам, не владея иногда полными данными по обсуждаемому вопросу, односторонне освещая его. Следовательно, когда ставится вопрос о привлечении детского представительства в заведовании делами школы, то вопрос этот нужно понимать не так: допускать или не допускать детей к обсуждению школьных дел? Все равно дети обсуждать их будут, и, параллельно обсуждению их детьми, будет совершаться детский суд, может быть, несовершенный и односторонний, но неизбежный. Зачем эти два независимые суда, часто расходящиеся между собою в решениях и взаимно колеблющие друг друга, а вместе расшатывающие основы для правильного суждения детей о явлениях человеческой жизни? Соедините эти два суда, превратите неорганизованный, несколько темный, негласный и нередко односторонний детский суд в законную школьную организацию, действующую открыто, в известных пределах самостоятельно, но во всяком случае под надзором старших членов школы, и вы приобретете весьма серьезное орудие для правильного развития в детях чувства законности и ответственности, для приучения детей к надлежащей общественной жизни и гражданственности.

Вопросы, которые посильны детям и к обсуждению которых могло бы быть привлекаемо детское представительство, следующие: 1) большая часть дисциплинарных вопросов о проступках детей; 2) вопросы о составлении расписания учебных занятий и вообще касающиеся хода учебного дела. Странно, что подобные вопросы решаются лишь в интересах учителей и единственно их голосами, без участия учащихся: ведь расписание учебных занятий очень возможно составить удобным для учащих и весьма неудобным для учащихся; точно так же при обсуждении хода учебного дела весьма важно выслушать заявления младших членов школы, что им кажется легким или трудным, скучным или интересным, какими уроками они интересуются больше и какими меньше; 3) вопросы о чтении школьном и внешкольном лучше всего решать совместным обсуждением старших и младших членов; 4) то же самое нужно сказать об устройстве экскурсий, праздников и т. п. Вообще нужно постоянно иметь в виду то начало, что к обсуждению школьных дел должны быть привлекаемы все члены школы, вся школа, а последняя состоит из старших членов (учителей, начальства) и младших членов (учащихся). При сохранении этого основного начала откроется обширное поле для совместной дружелюбной деятельности учащих и учащихся, потому что все школьные вопросы касаются одинаково близко и тех и других членов школы.

В развитии чувства законности у учащихся весьма важно поведение учителей и школьной администрации. К сожалению, у них очень часто на видное место выдвигается элемент усмотрения и власти. Учащиеся чувствуют, что они не столько зависят от определенного школьного закона, сколько от способа применения этого закона, его истолкования, от того, как взглянут на дело директор, инспектор, члены совета. Учащийся не чувствует под собой твердой законной почвы, он сознает, что в случае проступка его участь совершенно неизвестна: может быть, ему влетит, и здорово, а может быть, и так сойдет. Получается, таким образом, подтверждение народного воззрения на закон: закон – что дышло, куда повернул, – туда и вышло. Такие факты и воззрения в корне подрывают чувство законности в учащихся.

Старшие деятели школы очень любят поворачиваться к учащимся стороной власти, свободно усматривающей, что добро и что зло. Конечно, власть должна быть у них, но эта власть должна быть сопряжена с обязанностями. Учащиеся должны отчетливо понять и глубоко убедиться, что власть старших деятелей школы затем и существует, чтобы оберегать порядок, т. е. права всех участвующих в школьной жизни, что без этой власти школьная жизнь невозможна. При разумной школьной дисциплине и разумных доброжелательных отношениях старших деятелей школы к младшим, т. е. к учащимся, насадить такое убеждение возможно без труда. Учащиеся приходят в школу из семьи, где есть свой семейный порядок, свои старшие члены и деятели, их власть и права. Дитя приходит в школу с мыслью о признании прав старших, их власти, оно уже знает, что порядок – дело обоюдное, равно касающееся и старших, и младших членов, которые равно обязаны ему и повиноваться. Поэтому оно не будет склонно бунтовать ни против порядка в школе, ни против власти старших, лишь бы этот порядок и эта власть были подобны семейной, т. е. охраняли бы и его права, принимали во внимание и его интересы; а что есть интересы и права других, это он уже знает, он привык к этой мысли в семье. Все дело в старших деятелях школы, как они поставят себя и дисциплину, как, какой стороной они будут повертываться к учащимся. Как скоро учащиеся увидят и убедятся, что старшие деятели стараются всячески избегать личных пристрастий и действования по усмотрению, что власть в их руках есть лишь орудие охраны прав против встречающихся насильников, что им дорога не власть, а разумный порядок в школе, бодрый общий труд, веселое, жизнерадостное настроение, словом, как скоро учащиеся убедятся, что школа в этом отношении есть продолжение и расширение семьи, то они станут на сторону порядка, школьного закона и его представителей, и чувство законности будет развиваться в них правильно. Конечно, при таком настроении и взаимном отношении старших и младших деятелей школы бывающие иногда в школах сыскное направление, подглядывание за учащимися, стремление уловить их и покараулить сделаются невозможными, хотя, само собой разумеется, наблюдение за младшими членами школы старших и останется.

Не нужно быть пессимистом, чтобы признать, что в жизни есть много тяжелого и печального, что жизнь нередко представляется не веселым времяпровождением, а делом подчас суровым и трудным. Есть, конечно, счастливцы, которым никогда не приходила в голову мысль о самоубийстве, которые никогда не взвешивали доводов за и против существования, которые от головы до пят проникнуты радостным трепетом жизни, но среди мыслящих людей таких лиц не особенно много. На большинство жизнь накладывает свою тяжелую руку, невольно возбуждая вопрос: стоит ли существовать?

Особенно трудна бывает жизнь в странах с малым развитием общественной самодеятельности. Здесь личность часто стоит одиноко со своими мыслями, планами и стремлениями, не находя сочувствия и поддержки, как скоро эти планы и стремления превышают обыденные помыслы толпы, уклоняются от обычных, грубо эгоистических целей и стремлений. В таком случае личность, живущая среди миллионов личностей, будет чувствовать себя одинокой, изображать Робинзона на необитаемом острове; волна общественности не вынесет ее, а прокатится мимо.

При таких условиях существования необходимо бороться против изнеженности во всех видах, в частности против изнеживающего воспитания. В обстановку детей нужно ввести простоту и даже суровость, нужно рассчитывать в жизни не только на розы, но и на тернии, нужно быть готовым к жизненной борьбе и ее жестоким подчас условиям. Все это возбуждает вопрос о нравственном закаливании детей при воспитании.

* * *

Понятие о закаливании в физическом смысле уже давно пущено в оборот. Нельзя сказать, чтобы это понятие было точно определено и устойчиво; но одно несомненно, что закаливать детей в физическом отношении пытались и пытаются многие, находя закаливание решительно необходимым элементом правильно поставленного физического воспитания. О нравственном закаливании не говорят, а между тем побуждений к нему не только не меньше, а, вероятно, больше, чем к физическому.

Выясним кратко сначала идею закаливания вообще, а потом рассмотрим, что такое нравственное закаливание и каково его отношение к нравственному воспитанию.

Закаливание при воспитании есть некоторый дополнительный плюс к воспитанию вообще. Можно быть человеком в достаточной мере воспитанным, не подвергшись действию системы закаливания. Такой человек будет вполне пригоден к деятельности, но только при некоторых благоприятных условиях. Как скоро условия деятельности изменятся в неблагоприятную сторону, подобный человек затруднится в своей деятельности, ослабеет, будет не в состоянии бороться с препятствиями и окажется не в силах совершить требуемую работу. Для избежания этого нужно человека закалить, т. е. воспитать его в такой простоте и даже некоторой суровости обстановки, чтобы изменение условий в неблагоприятном смысле не могло оказать на него подавляющего действия, не обессиливало, чтобы человек не только сохранял силы к борьбе, но от борьбы с препятствиями увеличивал бы их. К такой цели должна стремиться система закаливания как физического, так и нравственного.

Строго говоря, система физического закаливания может быть применена ко всем органам тела, но в действительности она пока применяется лишь к коже. Только по отношению к этому органу разработаны соответствующие упражнения, система же в целом еще ждет дальнейшего выяснения и развития. Конечно, кожа чрезвычайно важна в общей жизни организма и имеет тесную связь со многими органическими процессами; тем не менее система физического закаливания еще далека оттого, чтобы явиться перед нами в достаточно полном виде.

Нравственное закаливание также есть некоторый плюс по отношению к духовному воспитанию. Под нравственным закаливанием нужно понимать не закаливание в тесном нравственном смысле, только в области нравственных чувствований, но закаливание в широком смысле душевной деятельности вообще. Под ним нужно разуметь развитие значительной душевной энергии и стойкости при самых неблагоприятных обстоятельствах, способность отказаться от разных, более или менее значительных удовольствий для достижения поставленной цели. Те побуждения, которыми человек определяется к отказу от своих удовольствий, могут быть и нравственными и безнравственными: но при обсуждении вопроса о закаливании важно именно умение подтянуть себя в нужном случае, не распускаться духовно, а по каким побуждениям это может делаться – вопрос другой. Воспитанным духовно человек может быть и без закаливания, но за отсутствием последнего он будет дрябл, слаб и не выдержит неблагоприятного оборота фортуны.

Духовное закаливание находится в тесной связи с физическим. Человек духовно закаленный есть человек энергичный, стойкий, способный к продолжительному и высокому напряжению всех своих духовных сил. А как напрягать свои духовные силы, когда физические слабы, когда физическое напряжение невозможно и человек в состоянии действовать только в благоприятной физической обстановке, при некотором комфорте? Поэтому мы предполагаем, что нравственное закаливание будет совершаться параллельно с физическим или будет прямо опираться на него.

Система нравственного закаливания слагается из двух сторон: страдательной и деятельной. Рассмотрим ту и другую в отдельности.

* * *

Страдательная сторона нравственного закаливания заключается в ознакомлении дитяти с неприятными чувствованиями и даже страданиями. Беспомощность дитяти в первые годы жизни, его полное неведение всякого рода опасностей вынуждают родителей выработать и строго проводить охранительную систему по отношению к дитяти, иначе оно погибнет. Дитя от всего оберегают, обо всем предупреждают, блюдут за каждым его шагом, за каждым движением. Такая система, в сущности, необходима, без нее обойтись нельзя, но она может быть доводима и часто доводится до чрезмерности, переходит всякие разумные границы. Нередко взрослые ставят такую задачу в своих отношениях к детям: предохранить дитя от всяких неудовольствий и огорчений, от всяких неприятных болезненных ощущений. Всякое терние из детской жизни такие родители хотят вынуть, чтобы дитя не укололось, а оставляют лишь одно мягкое да нежное. Это ошибка. Дитя должно испытать элементарные неприятные чувствования: голод, жажду, холод, укол, ушиб, обжог, сырость, физическое утомление, неприятный вкус, противный запах, разные болезненные ощущения и многие другие неприятные чувствования, возникающие при разных недочетах в гигиенической обстановке и случайностях жизни. Рассмотрим обстоятельнее и ближе: какое значение в развитии всего существа дитяти может иметь непосредственное переживание им различных неприятностей и каким пробелом и даже вредом в развитии детской личности отразится полное незнакомство с этой стороной жизни.

Человек, жизнь которого была преисполнена радостями и удовольствиями, к которому близко не подпускали ни одно темное облачко, такой человек весьма мало расположен сочувствовать горю других: оно ему незнакомо и непонятно, он представляет его крайне туманно, в расплывающихся, неопределенных очертаниях, так что подобный образ не производит почти никакого действия на его сердце, не заставляет его сильнее сжиматься и биться. А развитие в каждой личности достаточно напряженных симпатических чувствований дело такой громадной важности, что серьезным родителям и воспитателям совершенно необходимо принять для этого все нужные меры.

Одна из таких мер заключается в том, чтобы ни одно дитя не устранялось насильственно и искусственно от переживания неприятных состояний элементарного характера. Эти неприятные состояния по естественному порядку входят в состав жизненных явлении, и нужно очень много хлопот, трудов и усилий, чтобы устранять их из детской жизни. Некоторые же неприятные состояния, возбуждаемые естественными органическими процессами, и неустранимы, – таковы разные болезненные состояния. Вообще направлять своп силы и тратить свою энергию на то, чтобы никакой ветерок не пахнул на любимое дитятко, чтобы все было ему сделано и подано точь-в-точь вовремя, минута в минуту, чтобы оно никогда ничего не ждало, никогда не голодало и т. п. – неблагоразумно и даже вредно во всех отношениях для правильного развития дитяти.

Что же делать, скажут нежные родители. Неужели не нужно заботиться о том, чтобы дитя было вовремя напоено, накормлено, чтобы оно было сухо и чисто, неужели его нарочно нужно заставлять страдать от холода, жажды, утомления и пр.? Нет, дело не в этом и совсем не так страшно даже для нежных родителей.

Необходимость приучать детей терпеливо и мужественно переносить разного рода лишения и вместе неприятные чувствования, а равно физически закалить их ввиду разных превратностей судьбы была осознана давно. Чем суровее были условия народной жизни, чем скуднее всякие средства существования, тем отчетливее представлялась нужда в закаливании детей против всяких лишений и страданий.

Культурные условия жизни сделали совершенно излишней способность героического перенесения всевозможных физических страданий; громадному большинству о подобных страданиях не придется получить и понятия. Но от полной ненужности такого рода систем закаливания нельзя сделать заключения к непригодности закаливания вообще, так как и жизни остается еще весьма изрядный запас всякого рода неприятностей, которые нужно уметь переносить.

В жизни каждого дитяти, обставленного очень хорошо и пользующегося результатами современной гигиены, непременно немало встретится случаев и обстоятельств, возбуждающих неприятные чувствования. Как ни заботься о дитяти, но все же ему что-нибудь не будет сделано вовремя, придется ждать, пища может быть приготовлена не совсем хорошо и почему-либо и недостаточном количестве, на далекой прогулке дитяти придется порядком устать, оно захворает какой-либо детской болезнью и т. п. По всем этим многочисленным поводам и обстоятельствам не нужно приходить в отчаяние о бедственном положении дитяти, сердиться на прислугу, расстраивать прогулку, сокрушаться, что бедное дитя ждет, голодно, устало, страдает. Неприятные чувствования – необходимый составной элемент жизни, и на таких повседневных случаях нужно учить дитя переживать страдание, переносить неприятность. О дитяти постоянно нужно заботиться, предохранять его от излишних и бесполезных страданий и огорчений, давать сполна переживать веселую радостную жизнь, свойственную детскому возрасту; но как скоро в жизни дитяти встречаются неизбежные неприятности, обусловливаемые, с одной стороны, несовершенствами строя общественной и семейной жизни, недостатком средств и т. п., а с другой – болезненными органическими процессами, то не нужно их пугаться, охать и ахать и стараться во что бы то ни стало эти неприятности устранить и предупредить. Совсем предупредить и устранить их нельзя, а между тем знание по своему непосредственному опыту различного рода элементарных неприятных чувствований – существенное условие правильного всестороннего развития дитяти. Это знание будет началом изучения науки жизни, науки чрезвычайно важной.