Текст книги "История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона"

28. Конец донской вольницы

20 апреля 1709 года царь Петр гулял по Черкасску. В те времена старый Черкасск мало походил на нынешнюю Старочеркасскую станицу. Это был обширный, многолюдный, сильно укрепленный город. По р. Дону стояли удобные пристани, и при Петре здесь шла обширная торговля. Город был окружен стеной с десятью «раскатами» (бастионами – выступами особого вида). На раскатах стояло сто медных и железных пушек. В город вело четверо больших ворот и десять малых.

Стены Черкасска были деревянные, в два бревенчатых забора, промежуток между ними был набит землей и щебнем. Концы бревен были заострены. Каменная стена была только с одной стороны города.

От стен этих остались только обломки каменной стены.

Со стороны реки Дона был устроен высокий острый «тын». Черкасский город состоял из одиннадцати станиц, из которых одна была татарская (Базовая). Дома в городе были большей частью деревянные, построенные на сваях. Стояли они очень тесно один к другому. Пожары часто опустошали город, не раз взлетала от них на воздух и «пороховая казна» и гибли люди. От одного из таких взрывов образовалась такая глубокая воронка, что сделалось озеро. Оно и теперь существует.

Но еще больше, чем от огня, Черкасск страдал от наводнений. Бывали годы, когда весь город и все окрестности были заливаемы весенней водой. И несмотря на такие неудобства, жители любили его, он быстро разрастался и был всегда полон и пришлого, и там живущего народа.

На узких и кривых, по-азиатски строенных, или, вернее, совсем не строенных, а сами собою образовавшихся улицах, на площадях, на пристанях всегда сновал народ.

Разлив Дона в Старочеркасске

Так было и 20 апреля 1709 года, когда внезапно в Черкасск приехал государь. Он провожал в Азов четыре больших корабля, только что спущенных на воду в Воронеже. Теплый весенний день, яркое солнце, невиданные на Дону громады кораблей с десятками ярко блестевших пушек вызвали весь Черкасск на улицы.

Ногайские татары на маленьких косматых лошадях, калмыки в пестрых халатах, в высоких остроконечных шапках, опушенных лисьим, собачьим, а кто побогаче, то и собольим мехом, русские купцы в кафтанах немного длиннее того, как указано было Петром, казаки в пестрых зипунах и высоких остроконечных шапках ходили по улицам. Говор тысячи людей гомоном стоял над городом. Но особенно сильно толпился народ на площадях, у кабаков. Здесь с казаками вместе гуляли и матросы русского царя, в синих матросских голландского покроя рубахах и круглых черных лакированных шляпах. Пили вино и водку в кабаках, откуда неслись нестройные пьяные песни, пили вино и на площадях, куда выкатывали целые бочки его. В эти дни гульбы, когда казаки говорили – «хоть день – да мой», – пропивалось все. Вся добыча многих лет, долгих, утомительных, кровавых походов ставилась на карту. Иной угощал всех проходящих и для платы за угощение скидывал постепенно с себя и суконный зипун, и шаровары, и сапоги, и, наконец, исподнее белье. Вот такого-то, именно, молодца, пропившего все, даже нижнюю рубаху, и сидевшего на бочонке, при сабле, опершись на ружье в грустном раздумье, увидал царь.

Петр, в простом немецком платье, со своей дубинкой в руках, в сопровождении дежурного при нем офицера, которые назывались «денщиками», гулял по городу. Петр любил веселье народное, любил гульбу, она напоминала ему заграничные города, где все веселы и подвижны, и оживление шумного Черкасска ему нравилось. Увидев молодца в одних портах, но с саблей и ружьем, Петр подошел к нему.

– Эй, отвага-молодец, – сказал царь казаку, – для чего не продал ты ружье вместо рубахи? За него дали бы много. А за рубаху ты и осьмухи не получил.

– Сбыть ружье казаку не пригоже, – мрачно отвечал казак, с ружьем я и службу царскую отбуду, и шелковую рубаху добуду!

Понравился ответ царю.

Уезжая в тот же день и прощаясь с провожавшим его атаманом, царь спросил:

– А что, есть в войске Донском – герб?

Ему отвечали, что на отписках донских атаманов из древние времен ставилась войсковая печать: иногда – олень, пронзенный стрелой, иногда – казак верхом на бочке. Петру понравился второй герб, и он приказал его так рисовать: на бочонке сидит казак, нагой до пояса, поднявши над головою ружье. Герб этот был в войске с 1709 года до 1805 года, почти сто лет…

Перемены, которые делал в управлении Россией Петр, коснулись и войска Донского. Раньше перепиской с войском, посылкой жалованья, жалобами, или, как тогда называли – челобитными – казаков ведал Посольский приказ, то есть на казаков смотрели в Москве как бы на другое государство. Посольский приказ переписывался с Турецким султаном, Польским королем, королем Свейской земли (Шведским), Римским императором и другими государями, он был то же, что теперь министерство иностранных дел, он же во времена царей Московских переписывался и с верхними и нижними юртами Дона, с атаманами и казаками.

В 1716 году войско Донское перешло из Посольского приказа в ведение только что учрежденного Петром Правительствующего Сената.

Государь весьма был озабочен тем, чтобы дать возможность казакам жить на Дону не только охотой, добычей военною и царским жалованьем. Он обратил внимание на богатство Донского края, он первый нашел на Дону каменный уголь и, показывая его приближенным, сказал знаменательные, пророческие слова:

– Сей минерал (камень) если не нам, то нашим потомками зело полезен будет!

Государь выписал из Франции опытных виноделов и чубуки винных сортов винограда и приказал им насадить близ Цымлянской станицы виноградные сады и научить казаков делать вино.

По всему Дону Петром приказано было казакам разводить фруктовые и виноградные сады и сеять хлеб.

При Петре на Дону начали строить церкви и часовни; так, в его время построены:

Каменный соборный храм в Черкасске, сгоревший в 1741 году вместе с клейнодами и потом отстроенный вновь. Это, можно сказать, прадед донских церквей. В Казанской станице в 1700 году устроена церковь во имя Архистратига Михаила, деревянная, такая же церковь и во имя того же святого – в Добринской станице, в Михайловской станице – деревянная Богоявленская церковь, в Верхне-Чирской станице – часовня Святителя и Чудотворца Николая. Во многих станицах были построены и еще церкви, и к 1709 году их на Дону уже было 24. С 1709 года по 1718-й на Дону было построено еще много церквей, но все деревянных.

В 1718 году войско Донское было присоединено к Воронежской епархии, которою управлял в то время митрополит Пахомий. Казаки ходатайствовали перед Петром, чтобы казачьими церквами ведал непосредственно Святейший Синод. Но царь отказал в этом казакам. Вместе с постройкой церквей государь запретил казакам жениться без священника.

Но самые главные перемены, совершенно изменившие жизнь и обычаи донских казаков, касались управления войском.

В 1700 году царь приказал для выборов атамана, для обсуждения дел, касающихся всего войска, на войсковой круг в Черкасск собираться не всем атаманам и казакам, не всему великому войску Донскому, а только станичным атаманам и с ними по два старика, выборных от станицы. Учреждено было Правление старшин.

Самовольно собирать казаков в походы было запрещено. В походы стали назначать для службы казаков по очереди. Полки начали оставлять на службе не только во время войны и похода, но иногда и в мирное время. Зимовая станица из одного атамана, одного есаула и100 казаков остается в Москве постоянно.

В первую очередь, на смену казаков были назначены все гуляки, бездомовные казаки и все булавинцы, помилованные государем. Эти буйные головы служили государю усердно и бились смело и отчаянно. Они участвовали в новой Турецкой войне, начатой Петром в 1711 году, и были во флоте у адмирала Апраксина. Эта Турецкая война была неудачна для Петра. Петр был окружен с 38 000 войском 200 000 армией султана на реке Пруте и должен был заключить невыгодный мир с турками. По этому миру Азов возвращен туркам со срытыми укреплениями и крепость Таганрог снята.

План Черкасского городка. 1767 г.

В 1709 году Петр поставил в атаманы Петра Емельяновича Рамазанова бессменно. После его смерти войско избрало атаманом Кумшацкого, а потом через год Василия Фролова. Петр, любивший сыновей Фрола Минаева, с которым он одержал первую морскую победу, утвердил выборы войска и повелел Фролову быть атаманом впредь до указа.

С 1723 года войско Донское перешло в ведение военной коллегии и с этого же времени войсковой атаман назначается коллегией и получает название наказного атамана.

В 1725 году великий Преобразователь России Петр умер, простудившись во время спасания тонувших в море солдат. Он умер уже Императором, умер Великим. За его победы над шведами, за удивительное знание военного дела – его считают величайшим полководцем всего мира. При заключении мира со шведами – ему было поднесено наименование Императора и царская Русь становится Русью Императорской.

При Петре Великом закончилась самостоятельная, вольная жизнь донских казаков. Они вошли в состав громадной Российской Империи не столько как земельная область, сколько как военная община. Раньше походы совершало все войско. Говоря о действиях донцов, мы говорили и о всем войске. Да оно и было не велико: 8–10 тысяч человек всего. При Петре войско наполнилось людьми. Но это уже не были охотники, гулебщики, промышлявшие добычей, а были крепленные к земле трудом хлебопашца свободные люди. Их вызывал император на войну, и они собирались в полки и шли уже по царской воле.

С этого времени кончается история войска Донского как самостоятельного военного братства и начинается история его как Русского государства, части русской армии.

С этого времени героями Дона становятся не вольные атаманы донских дружин, но донские генералы и офицеры, простые казаки, прославившие имя свое в боях и сражениях или в мирном труде ради государства Русского, ради Русской империи. Но и в это время, как и раньше, больше всего отличались казаки на войне. Военная, боевая слава почиталась ими выше всего.

Боевыми рыцарями они были, боевыми рыцарями они и остались.

Не было похода, в котором не участвовали бы донцы. Не было войны, где бы они не отличались, не было сражения, где бы они не проливали кровь свою за императора и родную Россию.

Слава былого вольного общества казачьего преобразилась в славе великого войска Донского и прокатилась волной от берегов Атлантического до берегов Великого океана.

Часть II

29. Иван Матвеевич Краснощеков, первый бригадир[19]19
  Бригадир в те времена соответствовал теперешнему генералу.


[Закрыть] войска Донского

В последние годы царствования императора Петра Великого Россия начала войну с Персией. Император Петр стремился всеми силами обогатить Россию. Он искал случая завести торговые сношения с народами, окружавшими его государство. Достигнувши владычества на севере, на Финском заливе, император задумал проложить дорогу русским купцам к богатой Индии и добывать оттуда дорогие морские товары. Но на пути лежала Персия. В 1712 году, во время беспорядков, бывших в Персии, в городе Шемахе были убиты 300 русских купцов и разграблено товара на 4 миллиона рублей. Петр ожидал только окончания войны со шведами, чтобы наказать персов, и, как только заключил в 1721 году мир со Швецией, он в следующем же году начал войну с персами.

15 июня 1722 года в Астрахань прибыл Петр. Через месяц после его прибытия, громадный флот из 274 судов с 20 тысячами человек пехоты, посаженной на них, пошел по Каспийскому морю. В то же время берегом двинулась конница и донские казаки с калмыками. В этом персидском походе среди донцов выделился и обратил на себя внимание Петра Великого молодой донской казак Иван Матвеев, по прозванью – Краснощеков.

Суровые Кавказские горы с снеговыми хребтами, густые дремучие леса, богатые зверьем, глухие чеченские аулы с дикими и смелыми горцами, голубое море Хвалынское – были знакомы Краснощекову с самых юных лет. Мальчиком, лет 15-ти, со станицей удалых казаков-охотников ушел он на Кавказ. Охота и война с горцами научили его ездить на коне, охота и война сделали из него стрелка на редкость. В этих набегах молодой казак был ранен в ногу. Лечить было некому, да и некогда. Враг был кругом. Краснощеков с товарищами охотились за добычей едва не во вражеском стане. Богатырское здоровье и молодость вылечили Краснощекова, но рана давала себя чувствовать. Краснощеков слегка прихрамывал. Однако, и раненый он продолжал свои набеги на татар и горцев, и те прозвали его Аксак, что на языке горцев означает – хромой.

Казаки на Кавказе

Черкесы и боялись, и уважали Краснощекова. Они считали его героем. Аксаком пугали детей. И у них был богатырь черкес по прозвищу Авшар. Сильно хотелось обоим богатырям, донскому и черкесскому, встретиться и свести между собою счеты. Раз осенью Краснощеков ехал по опушке леса. Вечерело. Вдруг на обрывистом берегу горной речки он увидал притаившегося в кустах черкеса. По всему обличью, по тому, как хитро притаился в кустах черкес. Краснощеков догадался, что это Авшар. Авшар тоже сейчас узнал донского витязя. В тяжелое положение попал Краснощеков. Ружье у него было очень плохое, било недалеко. У Авшара же ружье было отличное, длинное, нарезное, с золотой и серебряной насечкой. Хорошо знал его Краснощеков. Не одного удалого донца уложило оно в схватках богатырских. Живо соскочил он с лошади, подкрался к берегу, спрятался в кустах, и только успел выставить в сторону свою высокую баранью шапку, как пуля Авшара пронзила ее. Этого только и ждал Краснощеков. Он знал, что теперь Авшару придется заряжать снова ружье, пройдет время; он вскочил, в несколько прыжков достигнул Авшара и почти в упор уложил его на месте. Отличное орудие и дивный жеребец-аргамак достались в добычу Краснощекову. От этой лошади Краснощеков впоследствии развел по Дону породу легких лошадей, которая долгое время называлась Авшарской.

Петр Великий давно слышал про Краснощекова, знал его и по шведской войне, где он оставил о себе хорошую память в войсках.

В персидский поход император назначил Краснощекова походным атаманом. Под его начальством были донские казаки и калмыки.

19 августа 1722 года казаки столкнулись с десятитысячным отрядом султана Махмуда. Казаки, после долгого сражения и многих атак, во время которых донцы стреляли из ружей и из луков, разбили султанскую конницу. 23 августа Петр Великий подошел к Дербенту. Жители Дербента, без всякого сопротивления, открыли ворота и приняли русское войско с полной покорностью.

Город за городом по побережью Каспийского моря предлагали сдаваться императору. Государь был близок уже к большим персидским городам, откуда шла караванная дорога на Бухару и в Индию. Но в это время буря разбила корабли с продовольствием, и император не решился без запасов продолжать поход. Он тронулся к Астрахани и на берегу Каспийского моря, близ Судака, заложил крепость Св. Креста.

С этого места Петр Великий отправил атамана Краснощекова с тысячью донцов и четырьмя тысячами калмыков для разгрома владений Оттемишского султана. Быстрой лавой пронесся донской атаман по деревням и аулам. По его пути пылали зажженные дома, и тысячи изрубленных тел оставили казаки за собой в этом набеге. Краснощекова после этого назвали грозой Кавказа.

В 1723 году император Петр Великий заключил выгодный мир с Персией. Донцам, в награду за действия в эту войну, было пожаловано 26,5 тысячи рублей. В том же году умер войсковой атаман Василий Фролов. Войсковой круг избрал атаманом Ивана Матвеевича Краснощекова. Но, по несчастью, во время персидского похода казаки и калмыки обижали турок, за это дело Краснощеков находился под судом, и государь не утвердил выборов круга и на место Краснощекова назначил атаманом Лопатина.

Суд оправдал Краснощекова.

В 1725 году император Петр Великий скончался и на престол императорский вступила супруга его, императрица Екатерина I. При ней Краснощеков был назначен опять на Кавказ, в крепость Св. Креста.

30. Набеги Краснощекова в Задонскую и Прикубанскую степи

Юг России, оставленный нами после очищения Азова, часто подвергался татарским набегам. Напрасно из Коллегии иностранных дел, заменившей Посольский Приказ, писали письма турецкому султану с требованием обуздать татар. Султан или не хотел, или не мог этого сделать. Тогда русская императрица Анна Иоанновна в 1736 году объявила Турции войну, и фельдмаршал граф Миних с 6 пехотными, 3 драгунскими полками и 3000 донских казаков обложил Азов.

Опять под Азовом стояли казачьи полки, опять отец показывал сыну, где были казаки и как были устроены укрепления Азовские при Петре. Казаками командовал любимый их атаман Краснощеков.

В первый же день спешенные казаки и пехота решительным приступом взяли два передовых укрепления и закрепили их за собой. Казаки здесь и после, во время осады Азова, действовали как пехота, причем отличались меткой стрельбой.

19 мая к Азову подошел наш флот, и 2 июня Азов опять попал в наши руки.

Незадолго до сдачи Азова главная армия наша, состоявшая из 54 000 человек солдат и 5000 казаков, которыми командовал атаман Краснощеков, вызванный от Азова, медленно двигалась к Крыму. Командовал ею фельдмаршал Миних. Он вел армию громадным четырехугольником, окружив его со всех сторон казаками. Миних занял почти без потерь Перекоп, Бахчисарай и Ак-Мечеть. Сделав этот поход, Миних на зиму ушел в Украину и расположился в окрестностях городка Изюма по р. Донцу.

Едва только корпус фельдмаршала Ласси, бывший у Миниха, стал на квартиры, как явились конные полчища татар, разорили почти на глазах у русских солдат много деревень и с богатой добычей бежали на юг. К фельдмаршалу вызвали Краснощекова, бывшего тогда уже в чину полковника. Он получил приказание догнать татар.

Уже под вечер полковник Краснощеков собрал 2000 казаков и калмыков и бросился с ними в степь. Была поздняя осень с заморозками. Степь гудела под ударами конских копыт. Краснощеков вихрем летел по горячим следам татар. Почти без отдыха, останавливаясь только для корма лошадей, шел донской полковник с казаками. 27 октября, перед рассветом, когда чуть стало видно, Краснощеков заметил в степи небольшой конный отряд.

Старинный серебряный ларец для хранения Всемилостивейше пожалованных грамот

Татары шли вдоль хребта между речками Конские и Молочные воды, по местности, называемой Волчий буерак. Краснощеков повел свои полки полным ходом на татар. Сверкнули в лучах восходящего солнца острые шашки, 170 человек было изрублено в первый же миг столкновения. 30 человек Краснощеков взял в плен.

Их допросили, и они показали, что главная партия татар в 800 человек с тремя тысячами русских пленных ушла вперед. Краснощеков тотчас же помчался за ними и в полдень настиг и этот отряд. Татары, увидавши казаков, бросили пленных и рассеялись по степи. Краснощеков с донцами преследовал их и порубил 300 человек, а 50 взял в плен. Вся добыча была отнята, и пленные освобождены.

Краснощеков со своими лихими конными донцами вернулся в лагерь для зимнего отдыха… Но отдыхать ему не пришлось.

В эти первые годы после смерти Петра Великого молодой Российской Империи пришлось вести кровавые войны в низовьях Днепра и на Кубани. Россия приводила в исполнение пожелания Петра и, шаг за шагом, медленно подвигалась на юг, к Черному морю, стремясь занять обширные степи, те места, где теперь вольно раскинулось Кубанское войско и где, при синем море, стоят богатые города Одесса и Николаев. Ради этого ей пришлось в течение целых ста лет вести эти непрерывные войны с турками. Турки возбуждали против нас прикубанских татар. В войске Донском казаков было мало. Большинство находилось в полках при армии. Татары пользовались этим и делали кровавые набеги на Дон. Казаки отвечали им тем же, и вот, широко начало развиваться на Дону наездничанье на лошадях. До Петра Великого казаки совершали свои удалые набеги вдоль рек, двигались на лодках; на лодках Ермак покорил Сибирь, на лодках ходили казаки по Каспийскому и Черному морям. И первая победа донцов, совершенная ими на глазах царя, была морская победа.

Теперь море для казаков было закрыто. Донцы составили из себя завесу тяжелой русской армии, ее защиту от татарских набегов и налетов. На степных конях они переносились с одного края России на другой, ходили поперек рек. Часто приходилось переплывать широкие реки, часто по только что ставшей, затянутой льдом реке приходилось переходить самим и переводить лошадей.

Донские казаки в этих первых конных набегах были вооружены саблями, ружьями и луками со стрелами. Несмотря на то, что ружья били достаточно далеко и, во всяком случае, гораздо дальше, нежели стрелы, казаки возили с собой и луки. Ружья были однозарядные, заряжались с дула. После выстрела нужно было вставать, сыпать порох, забивать пулю и пыжи. Это могла делать пехота, которая всегда действовала отрядами, – одни стреляют, другие заряжают; и казакам, которые на разведку часто ходили в одиночку, нужно было иметь возможность, в случае нужды, поразить многих неприятелей, для этого лук и стрелы, пока не было лучшего ружья, были незаменимы. Все казаки того времени были отличными стрелками из лука. Пик казаки не имели.

Только что Краснощеков устроился в Украине на зимних квартирах, как с востока, из Задонской степи, стали получаться тревожные вести. Там кочевали дружественные нам калмыки, воевавшие за наше дело с татарами под начальством Дундук-Омбо. Летом калмыки разбили татар, взяли главное их укрепление, недалеко от р. Кубани, а на зиму отошли к Егорлыку. Но татарская орда собралась в громадных силах и окружила Дундука-Омбо.

Он просил прислать помощь. И вот, только что вернувшему из набега Краснощекову приказано было спешно выступить на восток на помощь калмыкам. Предстоял новый и быстрый поход, без малого на тысячу верст, по замерзшей степи…

С Краснощековым пошел Ефремов. При их приближении Ногайский хан с 900 мурзами, осаждавший Дундука-Омбо, сдался и присягнул на верность России.

Дундуку-Омбо было приказано пройти на Кубань и наказать татар за их набеги. 30 ноября Дундук-Омбо выступил в удалой налет. С ним было около 20 000 калмыков и около 4000 донских казаков под командой Краснощекова и Ефремова. Вскоре разъезды казачьи донесли, что кубанские татары, ввиду наступившей зимы и недостатка корма для скота в горах, вышли из гор и кочуют по нашу, правую, сторону Кубани. Этого только и нужно было казакам. Полки казачьи понеслись широкой лавой по ровной степи. Краснощеков звеньями своей лавы, бывшей впереди всех, высмотрел места всех татарских караулов (по-теперешнему – застав), ночью сам повел казаков на главный караул, где было до 1000 человек татар, перерубил их, оставив лишь одного мурзу, которого допросил. Казаки забрали татарских лошадей, совершенно свежих, и продолжали свой быстрый набег.

1 декабря они вошли в степь, занятую татарскими кочевьями. Отряд Дундука-Омбо шел тремя колоннами – одна под его начальством, одна под начальством Ефремова и одна под начальством Краснощекова. Дундук-Омбо занял главный город татарского хана, обнесенный стенами, Копыл, и в 14 дней разорил весь край. Все, чего казаки не могли взять с собой, они жгли. Сама степь, покрытая сухой травой, была подожжена, и земля, по которой прошли калмыки и казаки, стала черной от пожаров. Все было разграблено и разорено. Десять тысяч женщин и детей были взяты в неволю, двадцать тысяч лошадей, огромное количество рогатого скота досталось казакам и калмыкам. Татары в ужасе бежали за Кубань. Многие утонули, переплывая в зимнюю стужу реку. Край был совершенно разорен, и сделано это было конным отрядом всего в 14 дней!

Как раньше казаки не расставались со своими челнами – так теперь конь стал их постоянным боевым товарищем. По верховьям Дона теперь уже прочно стали казачьи городки и станицы. Повеление императора Петра сеять хлеб исполнялось точно, и бедные до этой поры казачьи городки стали богатеть и привлекать к себе татар. Казакам нужно было каждую минуту быть готовыми отразить их конные толпы, встретить их и преследовать. Татары приходили быстро и так же быстро и уходили. Нужно было иметь добрых коней, чтобы успеть их нагнать и отбить добычу и пленных. Много беспокойства и хлопот доставляли эти набеги наказному атаману Фролову.