Текст книги "История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона"

Разин рискнул под Симбирском сразиться с воеводой Милославским. С Разиным уже были не верные его казаки, а всякая пьяная сволочь из деревень, умевшая бить только безоружных, женщин и детей: да и Разин был не тот. Спившийся, опустившийся атаман был разбит. Пробовал он снова взять Симбирск, но и тут потерпел неудачу.

Тогда Разин бросился на Дон, в Кагальник. Но и казаки не приняли его. Это пришел не удалец, атаман вольной ватаги, как год тому назад, а мятежник против царя. Из века в век преданное государю войско Донское возмутилось. 14 апреля казаки с атаманом Яковлевым взяли приступом Кагальник, связали Разина и привезли в Черкасск. Здесь, до отправки в Москву, приковали Разина цепями у дверей войскового Собора.

Войсковой круг приговорил сообщников Разина к смертной казни. Самого его атаман Яковлев лично отвез в Москву.

Отрезвевший во время длинного пути Разин снова стал казаком. Он умер честно. Перед смертью Разина жестоко пытали. Он молчал. Молчал, когда били его кнутом, подвешивали за ребро к потолку, жгли угольями и раскаленным железом. Сотни убитых и замученных им людей должны были быть искуплены этими пытками. Наконец, Разину выбрили макушку и стали капать на нее холодной водой. Разин ни слова не проронил.

Настал день казни. 6 июня 1671 года Разина привезли в Кремль, ввели на возвышение, где ожидал его палач, и прочли ему приговор. Молча, опустив голову, выслушал его воровской атаман, потом низко поклонился собравшемуся кругом места казни народу. Палач подошел к нему. Разин перекрестился несколько раз, обращаясь лицом к церкви Казанской Божьей Матери, три раза поклонился народу, говоря – «прости». Его положили между двух бревен и отрубили ему правую руку по локоть и левую ногу по колено. Потом отсекли голову. Палач торопился. Разин ни одним стоном не выдал себя.

Таков был конец Разина. Его сообщники еще некоторое время бесчинствовали на Волге, но вскоре Милославский окончательно подавил страшное возмущение, поднятое донским атаманом.

Как ни велики были преступления Разина после того, как он пошел против царя и стал пьянствовать, но первая слава его, как победителя персов, слава старинного донского охотничьего атамана и смелого начальника оказалась выше этого. Дон простил его. Казаки, присудившие Разина к смертной казни, сложили о нем немало песен. Смелая кончина его, то, как по-казачьи глядел он в очи смерти, была рассказана на Дону атаманом Яковлевым.

 
Ах, туманы, вы мои туманушки,
 

поют казаки про Разина, –

 
Вы туманы мои непроглядные!
Как печаль, тоска ненавистные!
Не подняться вам, туманушки,
Со синя моря долой!
Не отстать тебе, кручинушка,
От ретива сердца прочь.
Ты возмой, возмой, туча грозная,
Ты пролей, пролей част крупен дождичек,
Ты размой, размой землянку тюрьму,
Чтоб тюремщички, братцы, разбежалися,
В темном бы лесу собиралися!
Во дубравушке, во зелененькой
Ночевали тут добры молодцы,
Под березонькой они становились.
На восход Богу молилися,
Красну солнышку поклонилися:
Ты взойди, взойди, красно солнышко,
Над горою взойди над высокою,
Над дубравушкой, над зеленою,
Над урочищем добра молодца,
Что Степана, свет Тимофеевича,
По прозванью Стеньки Разина!
Ты взойди, взойди, красно солнышко,
Обогрей ты нас, людей бедныих,
Добрых молодцев, людей беглыих:
Мы не воры, не разбойнички,
Стеньки Разина работнички,
Есауловы все помощнички!
 

Помянул добрым словом «атамана-казака» и Петр Великий. Вот как это было.

Старинные русские сабли

Когда Петр Великий осаждал Азов и «во взятии его нашел препятствия», известился царь, что Стенька Разин бывал под ним трижды. Потребовал государь найти в Донском войске такого казака, который бы больше всего бывал с Разиным в походах. Такой казак оказался Морковкин. Он испугался, что его ведут к царю. Он думал, что для казни. Государь, заметивши, что казак в смятении, приказал дать ему водки, а потом расспрашивал его о походах и действии Стеньки Разина. Морковкин рассказал о всем подробно, как очевидец и участник. Государь, выслушав его рассказ, сказал: жалко, что не умели тогда из Степана Разина сделать великую государству пользу, и жалко, что он не в мое время.

21. Казаки присягают Московскому царю

После Разинской смуты на Дону было спокойно. Казаки по приказу царскому ходили на Азовское море и подробно разведывали об Азове. Кроме того, не раз приходилось им уходить и в Задонье для борьбы с калмыцким ханом Аюком. Московское государство окончило в 1670 году войну с Польшей и заключило с поляками, воевавшими в это время с турками, союз. Русские обещали полякам тревожить турок на Азовском море и отвлекать их силы к Азову. На Дон пришло русское войско для того, чтобы воевать вместе с казаками. Одно время хотели против Азова построить небольшие крепости и посадить в них казаков, но казаки сидеть по крепостям отказались, сказавши, что они умеют сражаться лишь в полевом бою.

Шлемы – головной убор древних русских воинов

Так, почти в непрерывных походах казаков против азовцев, прошло шесть лет. В 1676 году царь Алексей Михайлович скончался и на престол Московских государей вступил сын его, Феодор Алексеевич.

Он первый из царей Московских взял присягу от донцов на верную службу. Сначала присягнула находившаяся в Москве зимовая станица с войсковым атаманом Корнилием Яковлевым и станичным атаманом Иваном Семеновым. Потом, посланный на Москву от царя Семен Колтовской привел к присяге и все войско Донское.

Царь Феодор Алексеевич заключил мир с турками. И строго запретил казакам ходить под Азов.

– Никто с азовцами и калмыками чтобы не ссорился, – писал государь казакам, – на море и на Волгу для воровства и добычи не ходил; если же кто ослушается, то казаков того городка выбить вон, и с реки Дона сослать, чтобы им нигде пристанища не было, городок же сжечь, а заводчиков вешать и рубить.

Жалованные донским казакам серебряные ковши

Но, несмотря на это запрещение, казаки ходили и на Перекоп, и Крым, а на угрозы Крымского хана отвечали дерзкими письмами: «зачем тебе ходить к нам и так далеко забиваться, мы люди небогатые, стад конских и животных у нас мало, городки наши не корыстны, оплетены плетнями, обвешанными терном; а добывать их надобно твердыми головами, на посечение которых, как тебе ведомо, у нас есть сильные руки, острые сабли и меткие пищали. Побереги свое здоровье, не ходи!» – писали казаки.

В набегах и борьбе с татарами отличался донской атаман Фрол Минаев. Но особенно выделился он своей храбростью и распорядительностью при брате Феодора Алексеевича, Петре I Алексеевиче.

22. Царь Петр на Дону. 1695 год

Петру шел четвертый год, когда скончался царь Алексей Михайлович и он со своею матерью-царицей жил недалеко от Москвы в селе Преображенском. Первым учителем молодого царя был дьяк Никита Зотов. Ребенок рос не по годам любознательный и пытливый. Все хотелось ему знать, обо всем он расспрашивал своего учителя. Зотов был человек по тогдашнему времени сведущий и начитанный, но и он скоро не мог уже отвечать на вопросы царевича: знаний не хватало. В селе Преображенском жило много мальчиков, детей придворных чинов, приближенных царицы. Молодой царевич играл с ними, но любимой игрой его была игра с ними в солдатики. Он устанавливал их в шеренги, проделывал ружейные приемы, маршировал, строил земляные укрепления, а потом брал их. Мальчик рос, увеличивалась числом и его мальчишеская рать, призванная для потехи царевича и потому называемая потешной. Вскоре потешных стало так много, что они не могли уже помещаться в Преображенском и часть их перевели в другое село, лежащее недалеко от Москвы, Семеновское.

Царь Петр I Великий

Составилось два потешных полка – Преображенский и Семеновский. От детских игр и шалостей в потешных полках скоро перешли к настоящим ученьям и потешным боям, или маневрам. При полках была устроена артиллерия, и лучшие тогдашние мастера подкопного дела обучали эти полки, как строить и брать укрепления. Так из детской игры молодого царя зародились на Руси первые, обученные правильному, регулярному строю, русские полки – Преображенский и Семеновский, составившие гвардию царя Петра.

Однажды, осматривая в селе Измайлове дворцовые сараи, Петр увидал там небольшую лодку, не похожую на те челноки, которые он видел раньше на реках и озерах.

– Это что за лодка? – спросил он у сопровождавшего его боярина Стрешнева.

Но Стрешнев и сам не знал, откуда она.

– Не ведаю, что это за лодка, – сказал он.

– А как бы узнать, почему она такая? – допрашивал царь.

– Может быть, кто из немцев знает, – проговорил Стрешнев, – не послать ли за Тиммерманом.

Франц Тиммерман был придворным лекарем и большим другом молодого царя, он обучал его математике. Послали за Тиммерманом. Тиммерман пришел и объяснил царю, что это – английский бот.

– Почему же он так устроен? – допрашивал Петр. – В чем отличие его от наших лодок?

– Он может ходить и по ветру, и против ветра на парусах.

Петр еще более удивился. Он просил Тиммермана показать это, но Тиммерман этого не знал и обещал привести к Петру своего земляка Бранда.

Бранд был родом из Голландии и знал морское дело. Он починил лодку, спустил ее торжественно на реку Яузу и показал Петру, как править парусами. Как хорошо выезженный конь, лодка послушно пошла вперед, боком к ветру, пошла против ветра, по ветру. Петр был в восторге. С этого дня любимой его забавой стало ходить под парусами на этой лодке. Но на реке Яузе было тесно. Лодка то и дело прижималась то к одному, то к другому берегу; перенесли ее на пруд, но и там нельзя было развернуться, – тогда Петр поехал на Переяславское озеро. Там лодка оказалась мала, и Брандт взялся за топор и стал строить молодому царю два небольших корабля.

Эта морская забава сблизила Петра с иностранцами. Он увидел, что там, в чужих землях, за пределами России, живут иначе, больше имеют знаний, и захотелось Петру лучше ознакомиться с этими чужими землями, сделать и русских такими же образованными, как иноземцы.

Царю уже шел семнадцатый год, он занимался потешными да прогулками по озеру под парусами, а царством правила его сестра, царевна Софья Алексеевна. И вот, самолюбивая и властолюбивая царевна задумала устранить Петра совсем от царства и править одна, не стесняясь царицею матерью и Петром. К этому убеждали ее приближенные ее и начальники старинных русских стрелецких полков. Стрельцы боялись, что их место займут новые Петровские солдаты – потешные и иностранные, наемные офицеры. 1 сентября 1689 года молодая царевна в Москве говорила с народом, убеждала его не покидать ее и защитить от брата, молодого царя Петра. Но народ остался верен своему природному государю. Полки ушли из Москвы к Петру и вскоре явились вместе с ним и на Москву. Начались новые порядки. Виновные в заговоре против Петра стрельцы были казнены, а царевна Софья отправлена в Новодевичий монастырь.

Твердой рукой взялся молодой царь за управление. Он поставил в Москве много новых начальствующих лиц, указал им, что делать, а сам продолжал усердно учиться разным наукам, для чего, не стесняясь, ходил к немцам, жившим в Москве в особой немецкой слободке.

И видел в этой слободке Петр то, чего не видел он у себя в русских домах. Видел особенные инструменты, видел картины, книги не только духовные, но и о разных предметах, видел сукна тонкие, полотно прочное – все привозное. И захотелось ему посмотреть на те края, где все это умеют делать, научиться самому и передать эту драгоценную науку и своим подданным русским. Как проехать туда, к этим искусникам-немцам, голландцам, французами и итальянцам? – спрашивал царь. Можно сушей через земли короля Шведского или короля Польского, и можно морем, – отвечали ему. Каким морем?.. Но море у русских было тогда только одно – Белое. Далеко на севере у угрюмого, покрытого льдом большую часть года, со страшными громадными плавучими ледяными горами Северного Ледовитого океана и в те времена был у русских приморский город Архангельск. Там жили смелые русские поморы, занимавшиеся рыбной ловлей и торговлей со шведами и норвежцами. Туда задумал поехать молодой государь. Далек был путь. Более тысячи двухсот верст отделяло Архангельск от Москвы, дорога пролегала по пустынному, суровому и дикому краю. Но это не остановило Петра. Летом 1693 года он отправился в далекое путешествие. И вот, наконец, он увидал открытое море. Далеко перед ним, закрытое дымкой тумана, сливалось серое небо с серым, холодным волнующимся морем. Берегов не видно. Далеки берега. И эта даль, эти гряды бегущих откуда-то, одна за другой, волн манили Петра изведать новые страны. Петр ездил на пришедшие с моря корабли, беседовал часами с моряками, выпивал кружку простого пива с капитаном и все более задумывался.

На следующий год он явился в Архангельск, но уже во славе целой стаи вновь построенных судов. Русский флот зародился на Белом море. Доволен был царь, но недолго. Скоро он увидел, что море, выбранное им, неудобно для торговли. Три четверти года оно стоит подо льдом, лежит оно в глухом краю, в котором можно торговать только лесом и льном. И Петр стал внимательно разглядывать карту России и изучать направление рек. Волга впадает в Каспийское море, – море, закрытое со всех сторон. По Волге можно вести торговлю только с персами; с ними и так давно ведут русские торговлю, но научились немногому. Дон впадает в Азовское море, а из Азовского моря можно пройти в Черное и дальше в Средиземное. Там, по словам иностранцев, лежат богатейшие страны, оттуда идет во всю Европу просвещение. Но выход в Азовское море находится во власти турок, там лежит сильная крепость Азов. Крым – во власти крымского хана, подчиненного турецкому султану. Еще сестра Петра, царевна София, два раза пыталась завоевать Крым, но оба раза русское войско терпело неудачи, чтобы овладеть Крымом и Азовским морем, прежде всего нужно было отнять у турок Азов.

И стал царь Петр расспрашивать знающих людей про Азов. И тут услыхал он, что Азов не один раз был в руках смелых донских казаков, что и теперь донские казаки умеют обмануть бдительность турецких часовых и смелыми станицами на лодках ходят по Черному морю.

Петр решил поехать к донским казакам осмотреть Азовское море с ними и там устроиться прочно, оттуда завести торговлю с чужими землями.

16 марта 1695 года донской атаман Фрол Минаев получил от царя тайную грамоту. Царь сообщал ему, что в Тамбове соберется царское войско, под начальством наемного немецкого генерала Гордона, и отправится на реку Хопер, а с Хопра на Дон в Черкасск. Войску Донскому царь приказывал тайно изготовиться для завоевания Азова. Царь напоминал атаману Фролу Минаеву, чтобы указ его оставался тайной и никто, кроме атамана и войсковых старшин о нем ничего не знал, и чтобы войско собралось тихо и о приходе русских полков на Дон в Азов «прежде времени не увидали».

Одновременно с этим старые московские войска, огромное конное войско, под начальством боярина Шереметева, пошло на Днепр, чтобы воевать против турок вместе с малороссийскими казаками.

На Дон пошли новые, обученные Петром по немецким уставам, полки: Преображенский, Семеновский, Бутырский и Лефортов, шли московские стрельцы, городовые солдаты и царские слуги. Всего шло 31 тысяча человек. Войсками командовали воеводы, называвшиеся уже по-иностранному генералами: Головин, Лефорт и Гордон. При войске был сам царь, принявши на себя звание командира артиллерийской роты и называвший себя – бомбардир Петр Алексеев.

Армия эта шла сначала на судах по Волге до Царицына. От Царицына сухим путем прошли до городка Паншина на Дону. За этот путь молодые солдаты царя Петра сильно устали. Им, утомленным долгой греблей на судах на Волге, пришлось весь этот путь на руках тащить тяжелые пушки. В Паншине не хватило запасов. Молодому войску царскому пришлось поголодать.

От Паншина по Дону пошли на казачьих стругах.

Первый раз Московский царь появился на Дону. Первый раз увидал он приволье Задонья и крутой правый берег, покрытый лесистыми балками. Все занимало молодого царя. Он долго беседовал с казаками-гребцами, слушал их песни, любовался их уменьем стрелять. Во время ночлега в Верхне-Курмоярской станице царь остановился у казачки Чебачихи. Но не сиделось ему в душной избе. Он вышел на берег Дона и любовался привольною степью. Заметив на другом берегу утку, царь приказал ее застрелить одному из сопровождавших его молодых московских людей. Тот выстрелил и промахнулся. Царь спросил: нет ли казака, который мог бы это сделать. Вызвался молодой казак Пядух. Он взял свою пищаль не целясь, навскидку, убил утку.

– Исполать, казак, – сказал ему государь. – Хотя и я убью, но только поцелюсь!

26 июня 1695 г. царь Петр прибыл в Черкасск. Здесь войска отдыхали три дня. 29 июня русское войско, подкрепленное 7000 казаков атамана Фрола Минаева, подошло к Азову.

Но, как ни тайно собиралось под Азов царское войско, турки узнали об этом. 6 июня они получили подкрепления и большой запас. Без кораблей царское войско не могло подойти к Азову. Турки устроили по обоим берегам Дона башни – каланчи, прочно построенные и снабженные артиллерией. Между каланчами были забиты по Дону сваи и протянуты цепи. Не взявши каланчей, нельзя было подойти и к Азову.

Сборы Петра Великого под Азов в 1696 году. С картины художника В.М. Максимова

Кликнули клич охотникам из донских казаков и обещали по 10 рублей каждому охотнику. Донцы вместе с одним из гвардейских полков окружили одну из башен; артиллерия ядрами своими снесла вершину ее и часть стен. На рассвете 14 июня двести казаков, вызвавшихся на приступ охотой, вскочили в каланчу, расположенную на левом берегу реки. На другой день турки сделали вылазку, напали на пахотную дивизию генерала Гордона, находившуюся в середине русской позиции, во время полуденного отдыха захватили у русских 7 орудий, загвоздили большую часть остальных и перебили, и переранили около тысячи сонных молодых русских солдат. Но на другой день казаки отомстили за русских и заняли и вторую каланчу.

Русские войска начали теснее облегать крепость. После жаркого дела Петр устроил сильный окоп, или, как тогда называли, шанец на правом берегу Дона и вооружил его пушками и мортирами.

К августу осадные валы наши подошли к самым Азовским стенам, и на 5-е августа был назначен штурм крепости. Но турки отбили этот штурм, и наши войска потеряли 1¹/₂ тысячи человек. Подорвать крепостные стены порохом, как то сделали в 1637 году казаки, не пришлось. Только к 25 сентября Гордону удалось взорвать мину и разрушить городские стены на протяжении 20 саженей. Войска ворвались в город, но русские полки, не привыкшие сражаться в улицах с турками, наступавшими с необыкновенной пылкостью, были откинуты, и Гордон приказал отступить.

Как раз в это время атаман Фрол Минаев с 1000 донцов на каюках, а за ним посаженные на лодки полки гвардии: Преображенский и Семеновский, под начальством Апраксина, подошли к Азову с моря, овладели укреплениями и тоже ворвались в город; но их не поддержали, и они принуждены были отступить… Здесь донские казаки явились учителями морского дела молодых потешных полков Петра.

Эти отбитые штурмы, надвигавшаяся осень с ветрами и непогодами заставили Петра отложить взятие Азова. 28 сентября осада была снята, царское войско отошло сначала к Черкасску, а потом ушло на зимовку к Валуйкам. Донская сотни разошлись по станицам. Во взятых казаками каланчах азовских было оставлено 3000 человек солдат.

По всему Дону пошли рассказы о молодом царе. Сильное впечатление произвел он на казаков. Царь был громадного роста, без двух вершков сажень, широкий в плечах, с круглым открытым лицом и большими ясными, смелыми глазами. Он носил немецкую одежду, говорил властно и в тоже время приветливо. Орел, настоящий орел! – в восторге говорили казаки и готовы были отдать за своего государя все. И сама собой сложилась на Дону песня про первый приезд на Дон государя:

 
Не ясен сокол летал по поднебесью,
Донской есаул бегал по Дону,
Казаков то он речью приветствовал:
Вы вставайте, добры молодцы,
Господу Богу помолитеся,
Да не пусти Господь руки варвара
На Петра, Царя Белого, православного.
Вы вставайте, други, пробудитеся.
Борзых коней, други, вы седлайте,
Под Азов город, други, поезжайте.
Сам сизый орел пробуждается,
Сам Петр Царь подымается
Со своими князьями, боярами,
Со своими Донцами,
Со своими Запорожцами!
 

23. Первая морская победа Петра. 1696 год

Но молодой царь после этой неудачи не пришел в отчаяние. Он решительно начал готовиться к новому походу. На первый поход он смотрел лишь как на школу. Он понял теперь, что морскую крепость без кораблей взять нельзя. По всем местам пошли его приказы. 8 января 1696 года царь послал донцам наказ занять каланчи и поддержать солдат до подхода всего войска. Но это уже исполнено было донцами еще до получения царской грамоты. 600 казаков стояло в каланчах.

В то же время вызваны были из Италии искусные «подкопные» мастера. В Воронеже строили верфь, то есть корабельный завод, заготовляли лес и делали корабли. Петр сам писал морской устав.

Снаряжалось сильное войско. Главным начальником его был назначен боярин Шеин.

В конце апреля донские казаки с удивлением увидали целый караван больших морских кораблей на Дону. Впереди шло восемь гребных лодок, или галегр, управляемых преображенцами и семеновцами. На одной из них, называемой «Принципиум», находился под видом капитана, командира роты Преображенского полка, Петра Алексеева, царь.

По прибытии в Черкасск Петра, войсковой атаман Фрол Минаев доложил государю, что посланный на разведку походный атаман Поздеев с 250 казаками 3 мая увидал в море два турецких корабля. Он обступил их своими легкими лодками, обстрелял ружейным огнем и хотел с одними только саблями взять суда. Но борта кораблей были высоки, казаки пытались прорубить их днища, но турки бросали в казаков камни и заставили их отступить.

Разгоралось сердце у молодого царя. Присутствие турецкого флота у стен Азова возбуждало Петра. Хотелось ему померяться со смелым врагом силами. 12 мая царь со своими судами подошел к Каланчинским башням и хотел выйти в море. Но дул северо-восточный ветер и согнал воду с Дона, а суда царские сидели глубоко и не могли пройти через мелкое устье Дона. Тогда царь оставил свои галеры в Кутюрминском рукаве и со ста донскими легкими лодками, на которых было 6000 казаков с атаманом Фролом Минаевым, обошел все гирла и вышел в море.

Петр Великий под Азовом. 1696 г. С картины, написанной в те времена

Широкий водный простор представился глазам Петра. Первый раз вышел он в южное море. Зеленовато-синие волны играли под налетами вечернего ветерка и звучно плескались о казачьи челны. Русский царь был один со своими казаками, и легко и привольно ему было на сердце с этими природными моряками. В каждом взмахе их весел, в том, как уверенно показывал и называл мысы и острова стоявший рядом с ним атаман, Петр видел, что на синем море казаки как у себя дома.

– Вот здесь, – скажет кто-либо из казаков, – убит мой дед.

– У этого мыска потонул мой отец!

Скажут и смолкнут. Все лица серьезны. Враг кругом. Заходящее солнце бросает кровавые отблески на стены и башни Азова. И море играет белопенным прибоем возле них.

На море видны паруса. Это турецкий флот идет на выручку Азову; зоркий казачий глаз насчитал уже девять больших кораблей и несколько гребных галер.

И жутко, и страшно, и хорошо ночевать царю на казачьей лодке между турецких кораблей и турецкой крепостью, под охраной донских казаков. Безмолвные стоят казаки часовые на судах. Тихо спят гребцы и казаки. И только стало светлее и лиловые сумерки побежали над водой – проснулись казаки. Никто их не будил, зарева труба не играла. Сели на весла и ждут. На турецких кораблях слышен стук и крики. Поют грузовую песню турки, и слышны ветру, бог весть на чьем языке придуманные, слова: «вира!» и «майна!»… Идет погрузка припасов для Азовской крепости. И вот, 24 тяжелых плоскодонных судна, называемые тумбасами, отвалили от кораблей и медленно пошли к крепости. Вихрем налегли на них казаки. Каждому хотелось отличиться на глазах у царя, гребли так, что весла трещали и белая пена, шипя, расходилась от лодок. 11 тумбасов были живо захвачены казаками… После этой победы царь указал казакам на корабли. Длинной лентой вышли каюки из Дона и пустились в море на подвиг. Турки рубили якорные канаты, быстро ставили на паруса и, пользуясь ветром, уходили в море. Но ветер был слаб, тихо шли корабли; казачьи лодки их настигали. Два самых больших корабля были догнаны казаками. Их борта окутались дымом. Картечь засвистала над казаками и брызнула по воде. Но ничто не могло остановить разбега казачьих лодок. Выхватив сабли из ножен, с бешеной отвагой, предводимые своим царем, кинулись казаки на корабли. Что за беда, что борта их высоки! Гребцы подсаживают удальцов, и страшная рубка уже идет на палубах. Один турок бросился на царя, но казак, сопровождавший государя, отвел его удар… Один корабль сожгли, другой потопили.

В то время, когда одни лодки расправлялись с кораблями, другие погнались за полугалерами, чайками и другими мелкими судами, бывшими при турецком флоте. 10 полугалер и 10 чаек казаки загнали к берегу на мель и здесь, по пояс в воде, атаковали их, зажгли суда, а турок порубили. Турки потеряли 2000 человек, один их начальник и 300 янычаров были взяты в плен. 70 пушек, 86 бочек пороха, много снарядов, оружия, съестных припасов, 50 000 червонцев и на 4000 человек сукна досталось царю. Деньги и сукно государь отдал казакам.

Счастливый возвращался Петр к лагерю под Азовом. Первый его выход с боевым казачьим флотом в открытое море, и какая победа! Первая победа русского Государя на море была одержана Донскими казаками 21-го мая 1696 года. Имя донского атамана Фрола Минаева должно стоять наряду с славнейшими именами русских адмиралов, начальников военных кораблей! Недаром накануне боя Петр говорил донскому атаману:

 
– Мы завтра, на заре, чем свет,
суда с подмогой
Окружим лодками казачьими. Судам
В Азове не бывать. И крепости немного
Уж времени стоять. Сейчас же снаряжай
Все сорок лодок мне на бранную забаву
И двадцать человек на каждую сажай!
Я сам вас поведу на битву и на славу!
Да, с завтрашнего дня победою морскою
Впервые озарю свою отчизну я!
С восходом солнечным, с дня нового зарею
И флота русского засветится заря!..
 

И заря засветилась! И солнце, увидавшее первую русскую морскую победу, осветило утлые лодки донских казаков, смелые лица донцов, учившихся мореходному делу в боях с персидским флотом на Каспии с Разиным и со многими атаманами на Азовском и Черном морях!