Текст книги "Строго посещает Господь нас гневом своим… Император Николай II и революция 1905-1907 гг"

Что же обсуждали земские и дворянские предводители на совещаниях в Москве? «Предметом обсуждения собрания, – докладывал Государю министр внутренних дел В. К. Плеве, – был вопрос об отношении земств к обращению Особого Совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности с требованиями о доставлении необходимых ему материалов не к земским учреждениям, а к особо образуемым для сего комитетам; причем, собрание пришло к заключению, что устранение земских учреждений от выяснения нужд сельскохозяйственной промышленности представляется неправильным, и выработало программу записки, которая, по рассмотрению ее в земских собраниях, подлежит представлению ими в вышеуказанные комитеты. Согласно этой программе, собрание признало целесообразным, чтобы к участию в работах Особого Совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности были допущены представители губернских земских собраний и чтобы такие же представители были включены в состав учрежденного при министре земледелия сельскохозяйственного совета. Независимо от сего, собрание внесло в выработанную им программу суждение о том, что нужды сельскохозяйственной промышленности не могут быть удовлетворены определенными частными мероприятиями, а, прежде всего, должны быть устранены общие тормозящие ее развитие условия. Для сего необходимо поднять личность русского крестьянина и обеспечить развитие его самодеятельности уравнением его личных прав с лицами других сословий, освобождение крестьянина от административной опеки, ограждение прав крестьянина правильной формой суда и отменой телесных наказаний. Программа, вместе с тем, наметила предоставление общественным учреждениям широкой возможности осуществления общедоступности народного образования <…> организацию земского представительства – вне зависимости от соображений сословных, приближение земских учреждений к населению, обеспечение за земством устойчивости и самостоятельности».[150]150
  РГИА. Ф. 919, оп. 2., д. 608.


[Закрыть]

Итак, главной целью собрания было все то же стремление большей части дворянства отстоять аграрный курс развития экономики. Политическая составляющая, звучащая еще очень слабо в программе совещаний, призвана была лишь способствовать экономическим требованиям. Иными словами, требования земских совещаний сводились к следующему: «дайте нам больше самостоятельности, чтобы мы могли развивать сельскохозяйственную промышленность». Отсутствие у земцев серьезных политических требований подчеркивал и сам Плеве, когда писал, что «происходившее собрание в г. Москве не позволило себе затрагивать вопрос о реформе государственного строя».[151]151
  РГИА. Ф. 919, оп. 2, д. 608.


[Закрыть] Тем не менее, земские совещания, проведенные в Москве без разрешения властей, которые даже не были поставлены в известность, были чрезвычайным и вопиющим явлением для тогдашней России и произвели на власть впечатление политического вызова.

Когда на стол генерал-губернатора Москвы, Великого Князя Сергея Александровича, легли данные об участниках совещания, он был поражен фактом совмещения должностными лицами своих прямых обязанностей с оппозиционной деятельностью. Стало ясно, что земство становится оппозиционной силой. Великий Князь немедленно написал министру внутренних дел В.К. Плеве письмо, по тону которого хорошо видно, насколько обеспокоена верховная власть возникшим единомыслием управленцев и оппозиционеров: «В Москве, – писал он, – без ведома местной власти, произошли совещания земских деятелей и некоторых предводителей дворянства, созванных Председателем Московской Городской Управы Шиповым. Обстоятельство это требует, конечно, подробного расследования и объяснения, прежде всего, самим Шиповым, своих действий, что и последует, вероятно, в ответ на запрос, сделанный ему публично. Но и теперь уже, на основании имеющихся сведений, нельзя не высказать удивления по поводу столь дерзкого поступка. Собранное Совещание, по положению участвующих в нем лиц, вероятно, должно было иметь характер всероссийского Съезда земских деятелей и потому, конечно, собиралось для возбуждения вопросов не местного, а общего характера. Генерал-адъютант СЕРГЕЙ».[152]152
  РГИА. Ф. 919, оп. 2, д. 608.


[Закрыть]

Еще большую обеспокоенность вызвал этот созыв совещания у Николая II. Император был возмущен не столько самим фактом совещания, сколько тем, что предводители дворянства, опора Трона, в нарушение действующего законодательства, не испросив разрешения Государя, участвовали в оппозиционном собрании. 20 июня, на всеподданнейшем докладе министра внутренних дел Плеве, рукою министра сделана следующая помета: «Государю Императору благоугодно было выразить по поводу сего съезда Высочайшее неудовольствие и повелеть объявить о сем Орловскому губернскому предводителю дворянства Стаховичу, председателю Московской Губернской Земской Управы Шипову и прочим должностным лицам сословного и общественного управления с предварением виновных, что новое проявление со стороны кого-либо из них стремления к объединению земских учреждений способами, в законе не установленными, а тем более посягательства побудить земские собрания перейти к обсуждению вопросов общегосударственного управления, повлечет за собой устранение изобличенных лиц от участия в общественных учреждениях. Его Величеству угодно было повелеть привести это в исполнение министру внутренних дел относительно Стаховича и Шипова и местным начальствам в отношении прочих лиц».[153]153
  РГИА. Ф. 919, оп. 2, д. 608.


[Закрыть]

Между тем, как уже говорилось, в самом земском движении в те годы не было единодушия. Часть земцев, такие как Д.Н. Шипов, стояли на позиции «почвенников» и выступали за реорганизацию органов самоуправления и усиление их участия в общественной жизни страны, исходя из национальных особенностей России. Строго говоря, это и было настоящее земское движение. Остальные оппозиционеры, такие как П.Б. Струве, П.Н. Милюков, Б.Н. Чичерин, хотя и говорили о своей близости к земскому движению, на деле были откровенными либералами, лишь использовавшими земства для своих конституционалистских требований. Они подолгу жили за границей и отстаивали реформы по западному образцу. Кроме того, в формировании конституционалистского западного крыла, огромную роль сыграла масонская ложа «Великий Восток Франции», которая привила ему свою идеологию. Достаточно сказать, что и Струве, и Петрункевич, и, по некоторым данным, Милюков были членами дочерних лож «Великого Востока».

Начавшаяся в 1904 году русско-японская война, казалось бы, придала силы сторонникам первого направления. Сотни земцев отправились на фронт, в санитарные поезда, оказывали материальную и духовную помощь сражающейся армии. 23 февраля 1904 года в Москве собрался нелегальный съезд нелегального «Союза Освобождения», предтечи партии кадетов. В адрес съезда от земских управ и городских дум посыпались патриотические телеграммы. На съезде было принято решение: ввиду нападения японцев прекратить выдвижение конституционных требований. Редакция «Освобождения» оказалась в трудном положении. «Начало японской войны, – писал Милюков, – вызвало в среде читателей и сотрудников “Освобождения ” новый толчок к разъединению. Этот толчок был создан националистическими настроениями, распространившимися в обществе; к ним отчасти присоединился и Струве. В № 50 (8 июля) появилась статья некоего “либерала”, доказывающего, что ввиду войны оппозиционная борьба должна быть приостановлена <…> Я резко возражал против предложенного перехода к “пассивности ”»)

Милюков становится одним из самых активных и бескомпромиссных сторонников изменения государственного строя, причем, в отличие от других «освобожденцев», он был готов идти, в определенных ситуациях, и на насильственные действия.

Первые неудачи на фронтах войны оттолкнули от «почвеннического» крыла многих земцев и бросили их в объятия «западников». Постепенно земское движение все больше становится конституционалистским. Император Николай II понимает, что по-прежнему игнорировать земства становится уже невозможно. В этот момент Царь проявляет себя как политик, способный на компромисс, чувствующий исторический момент. Необходимо было договориться с той частью земского движения, которая не считала главной и единственной целью движения изменение государственного строя. Николай II решил опереться на умеренное земство, чьи полномочия он был готов расширить. Царь назначает главой Кабинета князя П.Д. Святополка-Мирского, который был известен как сторонник либерализации общества. На первой Высочайшей аудиенции князь сказал, что его главной целью является покончить с противопоставлением – «мы» и «они», власть и общество. На что Государь сказал: «И я так думаю».[154]154
  Смирнов А.Ф. Указ, соч., с. 26.


[Закрыть] Святополк-Мирский активно принялся претворять новый курс в жизнь. «Мы дадим земствам самую широкую свободу», – объявил он на встрече с отечественными и иностранными корреспондентами. В обществе заговорили о наступившей «весне». Святополк-Мирский решил опереться на «почвенническое» крыло земства и фактически поддержал идею о созыве земского легального съезда. Началась усиленная подготовка к его проведению. Это вызвало крайнюю обеспокоенность радикального «западнического» крыла во главе с Милюковым, которое не собиралось вступать ни в какие соглашения с правительством. «Я не верил, – писал Милюков, – чтобы Святополк-Мирский мог открыть обществу простор легальной борьбы, защищаемой парламентскими средствами».[155]155
  Милюков П.Н. Указ, соч., с. 167.


[Закрыть]

Демагогически прикрываясь этим «неверием», Милюков скрывал главные причины, почему он и радикалы-конститу–

скрывал главные причины, почему он и радикалы-конститу-ционалисты «Освобождения», те, которые вскоре назовут себя конституционными демократами, не хотели идти на сотрудничество с правительством. Дело заключалось в том, что кадеты стремились к полноте власти, которую им могла дать только конституция.

Осенью 1904 года в Париже конституционалисты инициировали совещание всех оппозиционных и радикальных сил. Это совещание стало своего рода парадом всех врагов Императорской России. В одном направлении действовали конституционалисты Струве и Милюков, эсеры Чернов, Азеф и Натансон, представители польских, прибалтийских, финских сепаратистских партий. Присутствовали все, кроме большевиков. Финансирование съезда было осуществлено японскими спецслужбами, стремившимися вызвать в России смуту. Совещание приняло резолюции об уничтожении самодержавия, о создании демократического строя на основе всеобщего тайного избирательного права, а также о праве наций на самоопределение. Участвуя в работе этого совещания, «освобожденцы» сбросили маски и проявили себя, по сути, такой же враждебной Монархии силой, как и все революционные группировки. «Участие в этом совещании конституционалистов-демократов во главе с Милюковым и Струве свидетельствовало об их намерении использовать революционные силы, методы политического насилия – вплоть до террора – в своих целях, для давления на правительство» (А.Ф. Смирнов).[156]156
  Смирнов А.Ф. Указ, соч., с. 27.


[Закрыть]

Несмотря на то, что сам Милюков, не будучи земцем, в работе предполагаемого съезда не должен был принимать участия, фактически он был вдохновителем всех радикально настроенных земцев. Именно Милюков убедил радикальное земское крыло поддержать на съезде политическую резолюцию, в которой декларировалась необходимость ликвидации самодержавной власти, то есть резолюцию парижского совещания. Земцы-«почвенники» не знали о той радикальной резолюции, которая была выработана на парижском совещании и которую «освобожденцы» собирались привнести в резолюции съезда. Не знал об этом и князь Святополк-Мирский. Сам Милюков злорадно писал в своих воспоминаниях: «Не будучи земцем, я не мог на этом съезде участвовать, но я знал, что готовится нечто иное, нежели ожидает министр».[157]157
  Милюков П.Н. Указ, соч., с. 170.


[Закрыть]

Когда земцы представили Святополк-Мирскому программу намечаемого съезда, в которой речь шла лишь о земской хозяйственной работе, министр дал свое согласие на проведение съезда. Однако Государь своего согласия на проведение съезда не дал, так как ему не понравился состав предполагаемых делегатов. Святополк-Мирский, таким образом, оказался в трудном положении. Тем не менее, он, хотя и не дал окончательного разрешения на проведение съезда, заявил, что будет не против, если земцы «нелегально» соберутся на частные совещания. При этом князь вновь получил заверения от земцев, что вопросы, подлежащие обсуждению на этих совещаниях, будут носить чисто экономический характер. Но когда с 6 по 9 ноября эти совещания состоялись, то вместо «хозяйственной работы» речь пошла об изменениях государственного строя. Тон на них задали сторонники Милюкова. Шипов и другие «почвенники» так и не смогли убедить большинство участников в правоте своего умеренного экономического курса. Результатом совещаний была резолюция, в которой главной целью объявлялась ликвидация Самодержавия. «Западник англоман П.Н. Милюков восторжествовал над почвенником Д.Н. Шиповым, идея европейского парламентаризма взяла верх над принципами земской соборности» (А.Ф. Смирнов).[158]158
  Смирнов А.Ф. Указ, соч., с. 27.


[Закрыть] По существу, решения совещаний ставили крест на возможностях земского движения стать легальной оппозиционной, но в то же время, благотворной силой, так как, благодаря победившим в нем конституционалистам, это движение превратилось для верховной власти во враждебную силу, почти совпадающую по своим целям с революционными группировками.

Решение совещаний потрясло Святополк-Мирского: вместо обещанного обсуждения хозяйственных проблем князь получил политическую демонстрацию, направленную против Самодержавия, причем разрешение на ее проведение по существу дал он сам! «Мирский допустил обсуждение, сделал грубый промах», – писал в своем дневнике Великий Князь Константин Константинович.[159]159
  Смирнов А.Ф. Указ, соч., с. 27.


[Закрыть] Святополк-Мирский обратился к Царю с прошением об отставке. Николай II выразил ему свое неудовольствие, но отставки не принял. При этом следует указать, что, несмотря на то, что Царь был возмущен непорядочностью части земских руководителей, тем не менее он продолжал искать компромисса в обществе, хотел выработать наиболее приемлемый для страны курс. Николай II осознавал необходимость перемен, но каких и до каких пределов? Царь поручил князю Святополк-Мирскому созвать специальное совещание для обсуждения плана возможных преобразований, которое и прошло в начале декабря 1904 года в Царском Селе. На совещании подавляющее большинство министров (С.Ю. Витте, В.Н. Коковцев, К.П. Победоносцев) выступило категорически против любых ограничений самодержавия. Николай II также считал недопустимыми любые резкие изменения существующего государственного строя и сказал: «Мужик конституции не поймет, а поймет только, что Царю связали руки, а тогда – я вас поздравляю, господа!» Однако после декабрьского совещания Царь опубликовал указ Сенату, в котором были заложены многие положения будущей Государственной Думы, расширены права местного самоуправления. В указе говорилось: «По священным заветам Венценосных предков Наших, непрестанно помышляя о благе вверенной Нам Богом Державы, Мы, при непременном сохранении незыблемости Основных Законов Империи, полагаем задачу правления в неусыпной заботливости о потребностях страны, различая все, действительно соответствующее интересам Русского Народа, от нередко ошибочных и преходящими обстоятельствами навеянных стремлений. Когда же потребность той или другой перемены оказывается назревшею, то к совершению ее Мы считаем необходимым приступить, хотя бы намеченное вызвало внесение в законодательство существенных нововведений <…>».[160]160
  РГИА. Ф. 727, оп. 1, д. 1.


[Закрыть]

Главным пунктом в этом указе стояло: «Предоставить земским и городским учреждениям возможно широкое участие в заведовании различными сторонами местного благоустройства, даровать им для сего необходимую, в законных пределах, самостоятельность»[161]161
  РГИА. Ф. 727, оп. 1, д. 1.


[Закрыть]

Фактически этот пункт означал выполнение значительной части требований земской умеренной оппозиции. Но так как к тому времени умеренное оппозиционное крыло Шипова было оттеснено конституционалистами, этот пункт указа никак не повлиял на отношение либеральной оппозиции к власти. Очевидно поэтому Царь доверия к земцам уже не испытывал. И хотя впоследствии, уже в ходе разразившейся смуты, он будет принимать их делегации и говорить милостивые слова, всерьез, как возможных помощников, а тем более участников в государственном управлении, Государь земство воспринимать не будет. Когда Николаю II принесли на рассмотрение проект вышеупомянутого указа, он собственноручно вычеркнул из него пункт о «допущении местных общественных учреждений и выбранных из своей среды лиц к участию в разработке законодательных предначертаний».[162]162
  РГИА. Ф. 727, оп. 1, д. 1.


[Закрыть]

Между Царем и либеральной земской оппозицией легла пропасть, которая с каждым годом все больше и больше увеличивалась. Историческая вина за эту пропасть лежит исключительно на либеральной оппозиции, которая, в отличие от Царя, совершенно не хотела и не умела жертвовать своими амбициями, жертвовать малым во имя достижения внутреннего согласия, которое столь необходимо России, стремясь лишь к коренному изменению государственного строя.

Революционизирование крестьянства и рабочего класса России.

Крестьянство

Несмотря на стремительные темпы индустриализации России, на рост пролетариата, Россия оставалась, в основном, крестьянской страной. Согласно переписи населения 1897 года, крестьянство составляло 84,1 % от населения европейской России и 77,1 % от всего населения Империи. Основой крестьянского уклада жизни была община, по правилам которой жило 77,2 % крестьянских дворов.[163]163
  Рябов ЮЛ. Указ, соч., с. 102.


[Закрыть] Общинники имели 83,4 % всех пахотных земель. Община была неоднозначным и сложным явлением в жизни России. С одной стороны, это была древняя и хорошо проверенная форма общежития. Крестьянский мир, своеобразный социализм, позволял всему населению деревни выживать при любых обстоятельствах, будь то неурожай, голод, пожар или вражеское нашествие. «Мир» помогал каждому своему члену, в случае надобности выручал, кормил, отстраивал. При этом создавалось чувство единой семьи, единого «мира» и относительного социального равенства. Даже дома в деревне строили как можно ближе друг к другу.

Но стремительные веяния капитализма, обрушившиеся на Россию в конце XIX столетия, сильно изменили лицо общины. Как верно замечает Ю.А. Рябов: «Уходя своими корнями вглубь веков и будучи изначально добровольной формой объединения крестьян для совместного труда и справедливого распределения земли в зоне преимущественно “рискованного земледелия ”, община к концу XIX века испытывала сильное влияние капитализирующегося и европеизирующегося государства, и тем самым утрачивала свои первоначальные черты».[164]164
  Рябов Ю.А. Указ, соч., с. 102–103.


[Закрыть]

Раньше крестьянский «мир» был замкнут и самодостаточен, теперь, после того, как многие сельчане стали уходить в города на заработки, произошло расслоение крестьянства, мир раскололся. Число рабочих-мигрантов, то есть крестьян, уходивших в город и возвращавшихся в деревню, постоянно росло: в 1871 году оно составляло 42 %, а в 1900 – 63 %, в Москве эта цифра составляла в 1902 году 67 %.[165]165
  Хоскинг Дж. Указ соч., с. 417.


[Закрыть] Возвращаясь с заработков в деревню, эти крестьяне приносили с собой дух крупных городов, настроения рабочих, которые в своей массе были революционны. С другой стороны, крестьянин, заработавший деньги в городе, мог купить лавку, мельницу, кузницу, мог давать деньги в долг, мог арендовать землю. В деревни стало появляться все больше зажиточных, а то и просто богатых крестьян. Помещичья доля в землевладении неуклонно падала, а крестьянская увеличивалась. В начале XX века крестьяне владели 160 млн. десятин земли, а помещики лишь 52 млн.[166]166
  Ольденбург С.С. Указ, соч., с. 164.


[Закрыть] На этом фоне происходило не только материальное, но и духовно-нравственное расслоение крестьянства. «В соседе-дельце, наживающемся “грехом”, “природный”русский крестьянин видел укор своему праведному труду на земле, так как праведный труд, в лучшем случае, мог обеспечить достаток, а богатство – никогда!» (Ю.А. Рябов).[167]167
  Рябов Ю.А. Указ, соч., с. 111.


[Закрыть]

Но если у патриархальных крестьян возникало чувство несправедливости от обогащения одних и обнищания других, чувство, что все делается «не по-Божески»; то у других, особенно у молодого поколения, вкусившего умения зарабатывать деньги, наоборот, зрело чувство протеста против общинных методов хозяйства, против всесилия сельских вожаков. Зарабатывающий крестьянин не хотел, согласно общинным правилам, делиться заработанным рублем. Новое поколение крестьян все больше воспринимало методы капиталистического хозяйствования, ему все больше мешали общинные устои. Поэтому утверждение, что борьба крестьянства в начале XX века «есть борьба против капиталистической частной собственностиг», представляется нам и односторонним и спорным. Точно также весьма сомнительным является утверждение того же автора, что «русские крестьяне не хотели быть земельными собственниками» (И.Я. Фроянов).[168]168
  Фроянов И.Я. Октябрь семнадцатого. СПб., 1997, с. 28–35.


[Закрыть] Как мы увидим в дальнейшем, массовое переселение крестьян в Сибирь для осваивания новых пахотных земель, тот энтузиазм, с каким крестьяне принялись эти земли осваивать и те успехи, каких они достигли, ярко свидетельствуют об обратном. Хотя нравственное смущение крестьянства, вызванное все большим отходом от общины, безусловно, имело место, но основное их недовольство было вызвано иными, простыми и ясными причинами: нехваткой земли, налогами и податями, а не отвлеченным «неприятием» буржуазных методов хозяйствования, которые, к слову сказать, в начале XX века лишь набирали силу.

Следует также отметить демографический взрыв в деревне, который пришелся на конец XIX – начало XX вв. Если в 1891–1895 годах численность крестьянства в европейской части России равнялась 80295 тыс. человек, то в 1896–1900 годах эта цифра составила 86582 тыс. человек, то есть прирост составил 6287 тыс. человек, или 7,8 % в год.[169]169
  Маркс А.Ф. Указ. соч., с. 9.


[Закрыть] Исключительно высокие темпы рождаемости и одновременно дробление крестьянских хозяйств привели к тому, что в европейской России крестьянам стало остро не хватать земли. Этой нехватке сопутствовало падение цен на хлеб, вызванное завозом в Россию иностранного зерна. Это изменение цен привело к окончательному упадку дворянского землевладения и в то же время нанесло сильный удар по крестьянскому. Дворянское и крестьянское землевладения оставались по-прежнему связаны друг с другом, но капиталистические веяния привели к их окончательному разрыву: дворянское землевладение гибло, крестьянское принимало совершенно новые формы. Это прекрасно понимал и Николай II. Но, хотя Царь и принимал всегда близко к сердцу крестьянские нужды, в первые годы своего Царствования он мало вмешивался в сложные вопросы экономики. Император определял генеральную линию, разрабатывать которую были призваны профессионалы, главным из которых в то время был С.Ю. Витте. Мы уже говорили, что Витте был сторонником индустриального курса развития страны. Именно в свете этого курса Витте стремился решить и крестьянский вопрос. Он говорил, что проблему обезземеливания крестьян можно решить лишь одним способом: созданием новых рабочих мест за счет строительства фабрик и заводов. Курс этот был, в целом, правильным, но так как Витте, по словам С.С. Ольденбурга, «имел слабое ощущение потребностей сельского хозяйства и питал определенное нерасположение к сельскому хозяйству», то в действиях правительства произошел некий перекос в ущерб сельскому хозяйству. Николай II, несмотря на то, что в те годы доверял Витте, увидел этот перекос и лично вмешался в обсуждение крестьянского вопроса. Строго говоря, все его указы и согласие на расширение самоуправления земств, в первую очередь, преследовали цель улучшения быта крестьян, подготовку к крестьянской реформе, а потом уже – все остальное. Создание в январе 1902 года Особого Совещания по нуждам сельскохозяйственной промышленности, о котором мы уже писали выше, в первую очередь должно было сдвинуть с мертвой точки сельскохозяйственный вопрос.

11 августа 1904 года Царь издал Манифест, приуроченный к рождению Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, в котором крестьянству были дарованы следующие льготы: полностью отменены телесные наказания для лиц крестьянского сословия и инородцев, причем как в гражданской жизни, так и на военной службе; были сложены все накопившиеся ко дню рождения Наследника недоимки, а многие прощены; проведена амнистия для многих лиц, в том числе и крестьянского сословия, совершивших нетяжкие преступления.[170]170
  Подробно смотрите журнал «Нива», 1904, № № 34–37.


[Закрыть] В цитированном выше декабрьском Указе 1904 года говорится: «Во главе забот Наших, поставляя мысль о наилучшем устройстве быта многомиллионного у Нас крестьянского населения, Мы усматриваем, что, согласно Нашим предуказаниям, дело это уже подвергается обсуждению».[171]171
  РГИА. Ф. 727, он. 1, д. 1.


[Закрыть]

В записке сотрудников, готовящих, по указанию Императора, крестьянскую реформу, мы находим следующее подтверждение приведенным выше словам: «В ряду намеченных и частью уже предпринятых преобразований первостепенное значение придается правительством и обществом пересмотру законодательства о крестьянах. По словам Высочайшего Указа 12 декабря 1904 года, дело это положено во главу забот Монарших, и действительно, эта реформа требует особо внимательного к себе отношения. Все прочие меры, о коих идет теперь речь, направлены на удовлетворение требований и запросов высших и средних классов, то есть, в сущности, ничтожного числа населения; только крестьянская реформа непосредственно касается нужд этой народной массы, на которой зиждется весь наш государственный строй и в материальном, и в нравственном отношении».[172]172
  РГИА. Ф. 1276, он. 6, д. 216.


[Закрыть]

Но эти меры являлись лишь первым этапом кропотливой работы по реформированию деревни, которую Николай II предполагал осуществить не за один год. Это реформирование требовало внутреннего спокойствия и слаженной работы всего общества, чего, к сожалению, не произошло.

Нехватка земли и кризис форм крестьянского хозяйствования, в свою очередь, привели к росту недовольства в деревне. Однако это недовольство само по себе никогда не носило политического характера, никогда не было направлено против царской власти. Даже во время смуты, как мы увидим, выступления и бесчинства крестьян были направлены против помещичьих усадеб, но никогда не против особы Государя Императора. Этим недовольством, однако, воспользовались враги существующего строя, которые пытались использовать крестьянские бунты как таран против государства. «Традиционная крестьянская культура служила главной опорой русского государственного строя – Монархии. Это понимали враги Самодержавия. Для врагов Русского государства было отчетливо ясно, что его стабилизирующей силой является крестьянство следовательно, чтобы разрушить Русское государство, нужно было подорвать крестьянство» (О.А. Платонов).[173]173
  Платонов О.А. Николай II. Жизнь и царствование. СПб., 1999, с. 58.


[Закрыть]

При этом угроза всеобщего крестьянского бунта становилась все более реальной и могла повлечь за собой смертельную опасность для государства. Недаром С.Ю. Витте заметил: «студенческие сходки и рабочие стачки ничтожны сравнительно с надвигающейся на нас крестьянскою пугачевщиной».[174]174
  Фроянов И.Я. Указ, соч., с. 22.


[Закрыть]

В марте 1902 года прокатились крестьянские беспорядки на Полтавщине. Причем, за этими беспорядками, носившими опять-таки экономический характер, явно чувствовалась подстрекательская роль посторонней силы. «Беспорядки, вспыхнувшие в четырех уездах с малороссийским населением, были вызваны умелой пропагандой, нашедшей благодатную почву в особых местных условиях. В этом районе было много крестьян, получивших “дарственные ”наделы при освобождении – они не платили выкупных платежей, но зато имели очень малые участки земли. Благодаря подворному владению, местное крестьянство было более зажиточным, чем в центральной и восточной России, но вражда к помещикам, “панам”, была, пожалуй, заметнее, чем в великорусских областях» (С.С. Ольденбург).[175]175
  Ольденбург С.С. Указ, соч., с. 178.


[Закрыть]

Крестьяне являлись к помещикам и требовали дарового хлеба и корма для скота. Чрезвычайно участились грабежи средь бела дня, причем, что характерно, крестьяне все время повторяли: «Все равно все скоро наше будет». Толпы крестьян бесчинствовали по всей губернии, обходя имение за имением, насильственно отбирая картофель, хлеб и муку. Всего в Полтавской губернии было ограблено 64 имения. 1 апреля произошло столкновение крестьян, грабивших мельницу, с вызванными для наведения порядка войсками. В ходе этого столкновения погибло 3 человека. Одновременно с полтавскими беспорядками, крестьянские бунты произошли и в Харьковской губернии, где было ограблено 27 имений.[176]176
  Ольденбург С.С. Указ, соч., с. 178.


[Закрыть]

Император четко выразил свое отношение к этим беспорядкам. Он собирался проводить необходимые преобразования на селе, но любые проявления беззакония, с чьей-либо стороны, считал недопустимыми. Обращаясь к делегации крестьян во время посещения им Курска в августе 1902 года, он сказал: «Весною в некоторых местностях Полтавской и Харьковской губерний крестьяне разграбили экономии. Виновные понесут заслуженное наказание, и начальство сумеет, Я уверен, не допустить на будущее подобных беспорядков. Помните, что богатеют не захватами чужого добра, а от честного труда, бережливости и жизни по заповедям Божьим. Действительные нужды ваши Я не оставлю Своим попечением».[177]177
  Ольденбург С.С. Указ, соч., с. 179.


[Закрыть]

Вместе с тем, в речи, обращенной к курскому дворянству, Государь признавал, что сельское хозяйство переживает глубокий кризис: «Язнаю, – сказал Царь, – что сельская жизнь требует особого попечения. Дворянское землевладение переживает тяжелое время; есть неустройства и в крестьянском; для устранения последних, по моему повелению, в Министерстве внутренних дел соображаются нужные меры».

Накануне 1905 года по воле Николая II в России шла активная работа по поискам выхода из сельскохозяйственного тупика. Главное было найти способ, как улучшить жизнь и быт крестьянства, повысить производительность его труда, и, в то же время, добиться того, чтобы богатая и производительная деревня служила главным подспорьем развивающейся тяжелой промышленности. Задача была чрезвычайной сложности, ответственности и важности для России. К 1905 году эта задача лишь начинала решаться, ее окончательное решение требовало постепенности и внутреннего спокойствия. Это понимал Царь, это понимали и его враги. Последние не могли допустить мирного реформирования деревни, стремясь взорвать ее изнутри, используя скопившееся в ней недовольство.

Пролетариат

Если недовольство крестьян носило, в общем, чисто экономический характер и врагам Монархии так и не удалось придать ему характера политического, то с рабочим классом дело обстояло иначе. К началу XX века пролетариат из небольшой прослойки населения, каким он был в 60-е – 70-е года XIX века, превратился в один из основных классов российского общества, в важный фактор в расстановке социальных сил. К 1900 году численность рабочего класса насчитывала чуть более 12 млн. человек. Индустриализация России, стремительные темпы развития экономики приводили к строительству новых фабрик и заводов, что, в свою очередь, приводило к необходимости увеличения числа рабочих рук. В основном, рабочими становились выходцы из деревни. Самыми многочисленными были сельскохозяйственные рабочие (37,3 %), на втором месте были рабочие, занятые на крупных фабриках и заводах (21,7 %), затем шли рабочие мелкой промышленности (16,4 %) и, наконец, строительные рабочие (8,2 %)/