Текст книги "Путешествие в Тянь-Шань"

Остановимся на отдельных моментах описания долины Иссык-Куля. Так же как и в характеристике Заилийского Алатау, мы находим здесь первоначальное описание внешнего облика местности, каким он представляется при непосредственном обозрении наблюдателя. В последующем изложении, так же как и при описании Заилийского Алатау, там, где это позволяют имеющиеся данные, Семенов выделяет вопросы генезиса современного рельефа и гидрографической сети.

Так, отмечая, что долина Иссык-Куля со всех сторон окружена террасами, сложенными из конгломератов, которые значительно возвышаются над современным уровнем озера, он делает следующие выводы: «Так как эти конгломераты находятся в несоответствующем (дискордатном) напластовании с палеозойскими горными породами Тянь-Шаня и Алатау и так как те же конгломераты образуют и дно озера, там где мне случалось наблюдать его, то я полагаю, что конгломераты эти суть осадки самого озера. В таком случае распространение этих конгломератов по всей озерной котловине до значительной высоты над нынешним уровнем озера достаточно указывает на то, что озеро занимало в прежние времена несравненно более обширную поверхность.

В подтверждение этого мнения может служить и самое образование Буамского ущелья, происхождение коего не может быть приписано прорыву слишком мало значительного для того Кошкара, а может быть объяснено только прорывом вод всего бассейна Иссык-Куля, уровень которого после совершения такого прорыва быстро должен был понижаться. Таким образом, еще долгое время после этого прорыва река Чу могла быть стоком Иссык-Куля, до тех пор пока понижение уровня его не прекратило наконец этого стока, после чего бывший приток Иссык-Куля, а потом реки Чу Кошкар не сделался ее истоком. Это последнее понижение Иссык-Куля можно приписать только тому, что притоки озера, оскудевающие водой, вследствие повышения снежной линии в более и более сухом континентальном климате, не вознаграждают количества воды, теряемой ее испарением».

Заключительную часть описания котловины Иссык-Куля, так же как заключительные части характеристик зон Заилийского Алатау, Семенов посвящает вопросу о возможностях, предоставляемых местностью для хозяйства.

Таково в общих чертах содержание двух наиболее значительных географических характеристик Семенова в его статьях о Тянь-Шане. Приведенные в них геологические, ботанические и другие сведения неоднократно использовались позднейшими исследователями. Эти характеристики имеют, однако, большую географическую ценность не только как источник первых научных сведений о Тянь-Шане, но также и как выдающиеся для своего времени образцы разработки первичных данных.

Остановимся на некоторых частных выводах Семенова, имевших особо важное значение для последующих исследователей Тянь-Шаня, и оценке его разработки геологических и ботанических данных исследователями.

К числу наиболее важных выводов Семенова, основанных на геологических материалах, относятся его заключения о генезисе конгломератов котловины Иссык-Куля и плоскогорья Джаланаш, о происхождении Боамского ущелья, а также его объяснение соотношения реки Чу и Иссык-Куля. Конгломераты, описанные Семеновым для котловины Иссык-Куля и плоскогорья Джаланаш, являются широко распространенными в продольных долинах Тянь-Шаня. Повсеместное распространение их было установлено уже в работах исследователей, посетивших Тянь-Шань в ближайшие десятилетия после экспедиции Семенова.

На примере Джаланаша Семенов дал объяснение образованию мощных толщ конгломератов, использованное в дальнейшем исследователями для многих продольных долин Тянь-Шаня. Как мы видели выше, по мнению Семенова, в замкнутой первоначально горной котловине существовало озеро. В результате прорыва вод озера и спуска его образовалось гладкое плоскогорье, в дальнейшем прорезанное глубокими руслами рек.

Через два десятилетия И. В. Мушкетов в отчете о своем путешествии 1875 года писал о продольных долинах Тянь-Шаня: «В них почти везде наблюдаются новейшие озерные осадки, выражающиеся горизонтальными конгломератами и песчаниками, почему можно думать, что долины эти некогда составляли большие водоемы или нагорные озера. Впоследствии водоемы эти высохли по той причине, что накопленная в них вода постоянно размывала соседние горы, и наконец проложила себе путь через какой-нибудь из соседних хребтов, который менее других противостоял ее разрушающей силе. Вода, нашедши себе выход, постоянно углубляла вновь образованное русло и постепенно стекала по нему, осушая водоем»[40]40
  И. В. Мушкетов. Краткий отчет о геологическом путешествии по Туркестану в 1875 году, СПб., 1876, стр. 34.


[Закрыть].

Иссык-Куль, по мнению Мушкетова, так же как и существующие ныне озера Сон-Куль, Сайрам-Нур, Чатыркёль и другие, «во многом напоминают эти высохшие водоемы; на Сон-Куле можно воочию наблюдать, как с каждым годом выходящая из озера единственная река Коджертысу постоянно углубляет свое русло, которым, может быть, впоследствии выльется все озеро Сон-Куль, как вылились уже многие, ему подобные»[41]41
  Там же, стр. 34.


[Закрыть]. Сходные мысли о древних озерах Тянь-Шаня высказывали многие позднейшие исследователи. Краснов привел многочисленные примеры, подтверждающие указания Семенова и Мушкетова.

Образование мощных толщ конгломератов Тянь-Шаня (в том числе озерных конгломератов) Семенов связывал с деятельностью горных потоков. Котловина Джаланаш, по его соображениям, была засыпана в результате этой деятельности наносами песка, глины и валунов. Это объяснение также неоднократно подтверждалось позднейшими исследователями XIX в. и не потеряло своего значения в настоящее время. «П. П. Семенов первый дал, подтвержденное после И. В. Мушкетовым, объяснение происхождения этих образований. Он считает их за результаты отложения гальки и других продуктов разрушения, принесенных горными потоками и отложенных в долинах и предгорьях»[42]42
  А. Н. Краснов. Опыт истории развития флоры южной части Восточного Тянь-Шаня, стр. 40–41.


[Закрыть], – писал А. Н. Краснов в своей работе о Тянь-Шане. Соглашаясь с этой мыслью Семенова, Краснов дополняет ее соображением, что в эпоху образования этих толщ наносов количество снегов, поставлявших эти воды, катящие валуны, было больше, и снеговая линия спускалась ниже.

«В Иссык-Кульской долине, как, впрочем, и повсюду в Тянь-Шане, весьма большое значение имеет денудационная деятельность горных потоков»[43]43
  Л. С. Берг. Озеро Иссык-Куль, стр. 42.


[Закрыть], – писал позднее Л. С. Берг в своей известной работе об Иссык-Куле.

Указывая, что берега Иссык-Куля и Чу «местами на значительном протяжении покрыты массой крупной гальки, вынесенной весной из гор горными ручьями и потоками», Л. С. Берг, подобно предыдущим исследователям Тянь-Шаня, ссылается на объяснения П. П. Семеновым образования конгломерата Джаланаша. Существенным дополнением к семеновскому объяснению образования конгломератов исследованной им части Тянь-Шаня явились указания позднейших исследователей на роль разрушительной работы инсоляции и ветра в образовании четвертичных отложений Тянь-Шаня. Имеются также указания на ледниковое происхождение некоторых конгломератов (работа Л. С. Берга).

Разработка геологических данных о конгломератах котловины Иссык-Куля была использована Семеновым для географических выводов о развитии речной системы Чу и происхождении Боамского ущелья.

В дальнейшем установленные наблюдениями Семенова соотношения рек Кочкура, Чу и Кутемалды по-разному объяснялись исследователями. Критическая сводка позднейших гипотез была сделана в 1904 г. Л. С. Бергом в работе об Иссык-Куле. Оценку взглядов П. П. Семенова «с точки зрения современной теории эволюции речных артерий» в 1928 г. дал Я. С. Эдельштейн, указавший, что возможным дополнением к гипотезе Семенова является предположение о речном перехвате Кочкура рекой Чу, в результате которого река Кочкур, впадавшая раньше в озеро Иссык-Куль, была перехвачена вершиной реки Чу и стала отдавать свои воды бассейну Сырдарьи. «…Не надо забывать, – добавляет Эдельштейн, – что эти столь привычные для нас теперь представления о развитии соседних речных систем в те времена в науке еще не существовали»[44]44
  Я. С. Эдельштейн. П. П. Семенов-Тян-Шанский как геолог. Сб. «П. П. Семенов-Тян-Шанский, его жизнь и деятельность», стр. 195.


[Закрыть].

Вопрос о происхождении Боамского ущелья, тесно связанный с проблемой эволюции речной системы Чу, также решался рядом позднейших исследователей в духе высказанных Семеновым взглядов. По Л. С. Бергу, «…Буамское ущелье есть типичная долина прорыва…»[45]45
  Л. С. Берг. Озеро Иссык-Куль, стр. 39.


[Закрыть]

«…В эпоху более значительного распространения ледников в Тянь-Шане озеро Иссык-Куль стояло намного выше теперешнего. В то время река Чу впадала в озеро, переполняла его и давала ему исток через хребет в том месте, где ныне находится Буамское ущелье. С течением времени Чу, постепенно углубляя свое русло, прорыла Буамское ущелье; вместе с тем, унося вследствие углубления истока все больше и больше вод Иссык-Куля, Чу значительно понизила уровень озера и, наконец, вследствие пока еще неизвестных причин, совсем перестала впадать в него»[46]46
  Там же.


[Закрыть].

К взгляду П. П. Семенова на Боамское ущелье как на долину, прорытую стекавшими водами Иссык-Куля, присоединились также И. В. Мушкетов и другие.

В последнее время И. П. Герасимовым предложено иное объяснение взаимоотношений р. Чу и Иссык-Куля.

«Очень точно и ясно описав картину современного разъединения р. Чу и Иссык-Куля, П. П. Семенов-Тян-Шанский впервые поставил также вопрос и об их прежнем соединении»[47]47
  И. П. Герасимов. Палеогеографическая загадка Иссык-Куля. Сб. «Географические исследования в Центральном Тянь-Шане», 1953. стр. 70.


[Закрыть], – отмечает исследователь.

Однако, по мнению И. П. Герасимова, новейшие геоморфологические исследования свидетельствуют об отсутствии на берегах Иссык-Куля достоверных следов значительно более высокого уровня озера по сравнению с современным.

«…Озеро Иссык-Куль на всем протяжении второй половины четвертичного периода поступательно, хотя и с неравномерной скоростью, повышало свой уровень и увеличивало свои размеры, но вряд ли когда-либо имело сколько-нибудь значительный внешний сток»[48]48
  Там же, стр. 82.


[Закрыть].

Исследователем выдвигается гипотеза, согласно которой перехват р. Верхней Чу (Кошкара) р. Нижняя Чу произошел в геологическом прошлом без какой-либо связи с режимом озера.

Независимо от указанных спорных моментов, которые содержатся в палеогеографических и геологических выводах П. П. Семенова, следует считать вполне справедливыми суждения исследователей, отмечающих, что в этих вопросах работы Семенова заложили основу последующего изучения системы Тянь-Шаня.

Подобную оценку можно встретить как в работах русских ученых, так и в западноевропейской литературе. Так, например, М. Фридрихсен в конце XIX в. писал, что Семенов, благодаря своим геологическим познаниям и проницательности, уже в 1857 г. заложил основу наших современных знаний о Тянь-Шане и создал фундамент, на котором стало возможным дальнейшее прочное построение.

Не менее значительными оказались в работах о Тянь-Шане фитогеографические выводы Семенова, построенные на основе собранных им ботанических материалов. Ботанические исследования П. П. Семенова получили заслуженную оценку в работах А. Н. Краснова, В. И. Липского, В. Л. Комарова и других.

Главным из фитогеографических обобщений Семенова явилась предложенная им схема зон Заилийского Алатау. В своем капитальном труде о флоре Средней Азии В. И. Липский указывал, что Семенов дал «первую ботанико-географическую картину Средней Азии, которая и поныне может служить образцом…» (Написано в 1902 г., почти через полвека после путешествия Семенова.) Эта оценка, несомненно, является справедливой. До Семенова наиболее значительные выводы о вертикальной зональности Средней Азии были сделаны А. И. Шренком в результате его известной экспедиции 1840–1842 гг. Но А. Шренк умер, не успев полностью обработать собранные им материалы. Отчет Шренка о его первой поездке содержал интересные данные об изменении растительности Джунгарского Алатау в зависимости от высоты. Однако в этом отчете не было создано по отношению к Джунгарскому Алатау разработанной схемы вертикальных растительных зон. Закономерности вертикального распределения растительности в горных областях Средней Азии впервые были установлены Семеновым по отношению к Заилийскому Алатау.

Появившиеся в течение ближайших 30 лет после его экспедиции схемы зон, предложенные Н. А. Северцовым (1873 г.) и А. Н. Красновым (1888 г.), не имели существенных отличий от первоначальной схемы Семенова[49]49
  Интересное сопоставление зональных делений П. П. Семенова, Н. А. Северцова и А. Н. Краснова было сделано Р. И. Аболиным в его работе «От пустынных степей Прибалхашья до снежных вершин Хан-Тенгри», 1930.


[Закрыть].

Вопрос о разработке Семеновым данных о геологическом строении, рельефе и распределении растительности изученных им областей Тянь-Шаня освещен, главным образом, в геологической и фитогеографической литературе. Однако рассмотренные нами обобщения П. П. Семенова имеют и более общий географический интерес.

Накануне тянь-шаньского путешествия Семенов резко выступил против взгляда на географию как на агрегат или мозаику разнородных сведений.

Основная мысль Семенова заключалась в разграничении географии в обширном и тесном смысле. «…География – наука о земле, есть слово, которому можно дать очень различные объемы и определения, – писал Семенов. – Можно разуметь Географию в обширном и тесном смысле. В обширном смысле предмет ее есть полное исследование земного шара, то есть законов строения его, с его твердой, жидкой и воздушной оболочкой, законов отношения его к другим планетам и к обитающим на нем организмам. В этом смысле География есть действительно не наука, а целая естественная группа наук, связанных между собой тождеством предмета исследования, рассматриваемого только в различных отношениях»[50]50
  П. П. Семенов. Предисловие переводчика. Землеведение Азии К. Риттера, т. I, стр. 6–7.


[Закрыть]. География в тесном смысле слова, по Семенову, «есть физиография земной поверхности, то есть описание как постоянных, неизгладимых веками черт ее, набросанных самой природой, так и переменных, изгладимых, произведенных рукой человеческой»[51]51
  Там же, стр. 8.


[Закрыть].

Семеновские описания Заилийского Алатау и Иссык-Куля интересны как образцы широкого географического обобщения, создания географической характеристики горной страны. В описаниях Семенова с большой рельефностью обнаруживаются его взгляды на необходимость использования геологических выводов для географии.

У Богдановича имеется интересное замечание о Семенове: он указывает, что многолетняя дружба П. П. Семенова и И. В. Мушкетова в значительной мере основывалась «на единстве взглядов на значение геологии для географии»[52]52
  К. И. Богданович. П. П. Семенов-Тян-Шанский как геолог. Сб. «Семенов-Тян-Шанский, его жизнь и деятельность», стр. 179.


[Закрыть]. Мушкетов писал в своем «Туркестане» о недостатках сравнительной географии Риттера: «Риттер ограничивался только сравнением внешних форм, он вовсе не рассматривал генезиса различных элементов земли; он не исследовал переходные формы, связующие, по-видимому, различные элементы, как это делает анатом или филолог и как это преследует современная Сравнительная география, на основании исследования различных гомологичных форм. Риттер, в сущности, и не подозревал этого метода, поэтому его Сравнительная география резко отличается от современной, так же, как и его метод…»[53]53
  И. В. Мушкетов. Туркестан, т. I, изд. 2, стр. 131.


[Закрыть].

В другом месте этой же работы, сравнивая Гумбольдта и Риттера как исследователей природы и подчеркивая преимущества Гумбольдта над Риттером, Мушкетов писал: «Риттер основывал все на пластике, на внешней конфигурации, не вдаваясь в разъяснение генезиса гомологичных форм»[54]54
  Там же, стр. 137.


[Закрыть].

В 90-х гг., когда были высказаны эти мысли, они уже не являлись новыми. Замечательно, однако, что статьи о Тянь-Шане, написанные Семеновым за 30 лет до появления «Туркестана» Мушкетова, в период наибольшего распространения идей Риттера, отличались от географических описаний Риттера, в частности, тем, что геология служила Семенову для разъяснения генезиса современного рельефа и гидрографии исследованных им частей Тянь-Шаня.

Другая особенность географических обобщений Семенова вскрывается в его описаниях растительных зон. Установление зон является наиболее широким географическим обобщением в описаниях Заилийского края. Оригинальная черта зональных характеристик Семенова состояла в том, что Семенов связал их с вопросом о природных возможностях края. Вслед за ботанико-географической характеристикой каждой зоны в его описаниях непосредственно следует характеристика возможностей, представляемых этой зоной для хозяйства. Связывая эти вопросы, Семенов дает в своих описаниях более глубокое зональное разграничение по сравнению с обычными для середины XIX в. специальными схемами ботанико-географических зон.

Особенности климата, связанные с ними особенности почв и рек, оригинальный характер растительности – все это указывается, например, Семеновым в его характеристике степной зоны. В этой характеристике, так же, как и в характеристике других зон, он указывает преимущественно различия растительности. Однако неизменно связывая вопрос об особенностях растительности с вопросом о возможности хозяйственного использования различных зон, Семенов напоминает тем самым, что это не только ботанико-географическая схема. «…Все, что составляет не случайную характеристику страны, все ее климатические особенности, отражаются наглядным образом в ее растительном покрове. Дело науки – приискать только ключ к этому красноречивому языку природы», – так писал он в одной из ранних работ («О важности ботанико-географических исследований в России»).

«Различие обстоятельств климата и почвы и вида внешней поверхности различных частей земного шара очень велико и составляет географическую особенность каждой страны, – писал он в этой же работе. – Все эти обстоятельства всего яснее выражаются в живом растительном покрове земной поверхности, производящем первое впечатление на человека и высказывающем тому, кто умеет читать в книге природы, живым и наглядным языком многие из ее законов».

На подобном понимании растительного покрова как критерия для установления общих географических различий территории построена его зональная схема Заилийского Алатау.

Таким образом, выделяя различия растительности в качестве главного признака зонального деления, Семенов не рассматривал это деление только как ботанико-географическое. Схемой зон Заилийского края Семенов, в сущности, еще в 60-х гг. XIX в., сделал выдающуюся попытку выделения «естественно-исторических» зон. Если сопоставить деление Семенова с позднейшими делениями Северцова и Краснова, можно видеть, что и эти исследователи не рассматривали свои деления только с точки зрения какого-либо одного физико-географического признака.

Не совсем основательным является, на наш взгляд, распространенное представление, что начало ландшафтным зональным делениям в географии было положено только в конце XIX в. знаменитой статьей Докучаева («К учению о зонах природы»). Своим учением о почвах Докучаев значительно углубил принцип зональности. Нет оснований, однако, считать, что «естественно-исторические» зональные деления были выдвинуты Докучаевым впервые. Заслуга Докучаева в этом отношении состояла в дальнейшем развитии и обобщении тех идей, которые проводились уже крупнейшими русскими географами второй половины XIX в. Одними из наиболее ранних работ, где, в сущности, были намечены ландшафтные зоны, были работы Семенова о путешествии в Тянь-Шань.

Все этапы дальнейшей географической деятельности П. П. Семенова нераздельно связаны с историей Русского Географического общества. Возвратившись из экспедиции, П. П. Семенов первоначально был в Обществе помощником председателя отделения физической географии, а затем – с 1860 по 1873 гг. – председателем этого отделения.

С 1873 г., свыше 40 лет, Семенов стоял во главе Русского Географического общества. Это было время больших экспедиций Н. М. Пржевальского и славной плеяды русских путешественников-географов: Г. Н. Потанина, В. И. Роборовского, П. К. Козлова, братьев Грумм-Гржимайло, И. В. Мушкетова, В. А. Обручева и многих других. П. П. Семенов участвовал в снаряжении этих экспедиций, разрабатывал их маршруты, его напутствие служило для путешественников неписанной программой научных работ.

В истории русской культуры за группой блестящих композиторов 60-х годов – Мусоргского, Балакирева и других – удержалось почетное название «могучая кучка». Подлинно «могучей кучкой» могла бы именоваться и группа знаменитых русских путешественников и ученых, выросших в среде Русского Географического общества. Признанным главой этой «могучей кучки» был П. П. Семенов-Тян-Шанский.

Научная деятельность П. П. Семенова отличалась исключительной многогран-ностью. Им была предложена выдающаяся для своего времени схема районирования России, получившая широкую известность и распространение в географической литературе. Его перу принадлежат классические страноведческие описания, десятками исчисляются издания, которые он возглавлял, и ученые общества, членом которых он был на протяжении десятилетий.

Капитальнейшей из работ П. П. Семенова, посвященных географии России, был составленный под его руководством пятитомный Географическо-статистический словарь России. Петр Петрович был не только редактором, но и автором многих статей, помещенных в словаре. Уже на склоне своей жизни Семенов принял на себя общее руководство многотомным изданием «Россия», редактором которого был его сын Вениамин Петрович.

Умер П. П. Семенов в 1914 г. – на 88-м году своей жизни.

Ю. М. Шокальский, ставший после его смерти председателем Географического общества, говорил о Семенове: «Для нас, старых работников в Обществе, имена «Петр Петрович» и «Географическое общество» – нераздельны»[55]55
  Ю. М. Шокальский. Вступительное слово. Сб. «П. П. Семенов-Тян-Шанский, его жизнь и деятельность», стр. VI.


[Закрыть].

Почти в тех же словах писал о Семенове другой крупнейший русский географ Л. С. Берг, являвшийся председателем Географического общества: «В представлении нашем, старых членов Общества, Географическое общество и Петр Петрович понятия нераздельные и не разделимые, это почти что синонимы»[56]56
  Л. С. Берг. П. П. Семенов-Тян-Шанский как географ, там же, стр. 171.


[Закрыть].

Столь многое и так сильно изменилось с тех пор – но книга Семенова близка нам. Далеко шагнула наука вперед, но есть еще места, в том же Тянь-Шане, которые ждут своего исследования, как рекогносцировочного, так и детального. Книга «Путешествие в Тянь-Шань» П. П. Семенова зовет к новым исследованиям, и хотя с момента ее написания прошло много времени, она продолжает учить комплексному географическому методу изучения страны.